ГЛАВА 29
Выйдя из дома на улицу, Алита вдруг почувствовала, как же она устала за последнее время. Хотелось с ногами забраться в мягкое кресло в каком-нибудь уединенном уголке и подремать там хотя бы полчаса. Можно с книгой. Библиотека в особняке Ристонов неплохо подходила для такой цели, но после ночной встречи с Аэданом возвращаться туда не тянуло. Впрочем, все равно придется, ведь книгу надо бы вернуть, а забытую шаль забрать.
— Я так понимаю, здешние жители абсолютно во всем подозревают приезжих, — вздохнула Али. — И в убийстве, и в краже… Можно подумать, будто местные слеплены из другого теста!
— Подобное положение дел вполне нормально для маленьких городов, — пожал плечами Киллиан, взял спутницу под руку и повел за собой. — Ты не проголодалась? Мы пропустили обед.
Алита покачала головой.
— Но ведь некоторые перебрались сюда из других мест и неплохо устроились, — произнесла она. — Тот же доктор Глоу, например, открыл здесь практику. Или Кристель Алари из лавки готового платья — ни за что не поверю, что эта женщина родом из Бранстейна!
— Она даже не из королевства, — хмыкнул градоправитель. — Ума не приложу, чем ее привлек наш городок. Может быть, климатом?
— Наверняка, — согласилась Али. — Куда мы идем? И когда вы собираетесь рассказать мне о племяннике альда Нодора?
— Племянник, — поморщился, как делают, когда вспоминают о чем-то неприятном, Ристон. — Безволие, видимо, их отличительная семейная черта. Молодой человек вырос без отца, его мать рано овдовела. Девушку тот не убивал, хладнокровия бы не хватило. Стоило на него надавить, как он тут же раскололся, как гнилой орех.
— И что сказал?
— Что действительно с самого детства был влюблен в Карин Лекут, но она так явно отдавала предпочтение Томиану, что секретом это никак не могло остаться ни для кого. Племянник альда Нодора завидовал моему кузену. Он даже попытался приплести к своей истории старую притчу про богача, у которого имелось целое стадо овец, а тот захотел заполучить еще и единственную овечку бедняка.
— Но какое он имел право считать Карин своей овечкой? — не удержалась от праведного возмущения Алита. — Они не были помолвлены, и родители девушки ему ее руку не обещали, верно? То, что их познакомили в детстве, еще ничего не значит!
— Могу только сказать, что в головах впечатлительных юношей в самую пору, когда… гм… творится такое, что и квалифицированный душевед не разберется. Короче говоря, обнаружив, что, как и большинство городских девиц, Карин Лекут заинтересовалась Томианом, его приятель обиделся, закатил скандал и отправился прямиком к дядюшке умолять о том, чтобы, когда настанет подходящее время, тот, пользуясь старинным знакомством, первым попросил руки девушки для племянника. Как мы уже знаем, альд Нодор и не думал отказываться. Партия, конечно, неплохая. Не думаю, что родители стали бы возражать.
— Родители-то да, но как же сама Карин? Она-то его не любила! И что насчет тех кустов — видел он то, о чем нам поведал его дядя, или нет?
— Видел, но не совсем то. Сцена оказалась куда менее фривольной, чем описывал альд Нодор. Они не целовались, а всего лишь любовались цветами и разговаривали.
— Тогда это лжесвидетельство! Его можно привлечь к ответственности! И нужно!
— Полностью согласен.
— Отвратительно порочить память честной девушки и после еще заявлять, будто любил ее! Интересно, альду Нодору он тоже соврал? Или они придумали эту гнусную ложь вместе? Да и в том, что касается убийства, я бы не была так уверена… У него вообще есть алиби?
— Его мать, с которой я также виделся сегодня, уверяет, что он весь вечер и ночь не выходил из дома, — отозвался градоправитель.
— Уверяет? Еще бы! Он ведь ее сын! — Али приостановилась, чтобы перевести дух. — Может, он и не убивал, но то, что из зависти и ревности решил подставить вашего кузена, а также оболгал Карин Лекут, не должно оставаться безнаказанным!
— Я собираюсь поговорить с другом Томиана, у которого тот должен был ночевать, — известил собеседницу Киллиан. — Но к нему тоже намерен пойти один. Между нами состоится мужской разговор.
— Как изволите, — чуть поразмыслив, согласилась Алита. — Однако если он в тот вечер выпил лишнего… Может, и вспомнил что-нибудь, как проспался. А еще необходимо не упустить возможность допросить гувернантку. Почему она не сказала родителям девушки, что та с ней не вернулась?
— Потому что боялась потерять место? — предположил Ристон. — Совсем скоро старшая стала бы невестой, воспитанницей осталась бы только младшая, и хозяева наверняка снизили бы жалованье. А если учесть, что эта женщина не слишком-то хорошо справлялась с возложенными на нее обязанностями, могли бы нанять кого-нибудь другого на ее место.
— Что, как я думаю, они и сделают, когда она будет в состоянии покинуть дом. Я непременно должна поговорить с ней до того, как гувернантка попытается сбежать из Бранстейна и затеряться на просторах королевства. На альда Нодора, как выяснилось, надежды нет, остальные работники Службы Правопорядка тоже весьма сомнительные помощники, и выходит, что у меня остаетесь только вы… — Али резко осеклась, начиная осознавать, что последнюю часть фразы лучше было бы опустить. — Я имела в виду, что вы помогаете следствию, — смущенно пояснила она. — Организовали полный осмотр шахты, отправили человека на розыски вашего кузена, лично поговорили с племянником моего начальника, а ведь у вас и своих дел предостаточно.
— Здесь мой дом, — ответил Киллиан. — И принятый мною долг — делать все для того, чтобы Бранстейн оставался местом, в котором уютно и нестрашно. Но сейчас это не так.
Алита, с минуту помолчав, огляделась.
— Так куда мы все-таки идем? — повторила она вопрос, на который ей так и не ответили.
— Уже почти пришли, — отозвался собеседник, указывая вперед. — Видишь? То самое место, где видели Карин Лекут и Томиана вдвоем.
— Те цветущие кустарники? — Али с интересом взглянула на изумрудно-зеленые ветки с крупными желтыми цветами. — Действительно очень красиво. Но я бы, пожалуй, трактовала местную легенду иначе. Ведь в ней влюбленные так и не смогли встретиться.
— Однако же в том и смысл, что здесь встречаются другие влюбленные. За себя и за тех. В знак того, что истинная любовь вечна.
— Вы ведь не сами это придумали?
— Разумеется, нет. Так говорится в легенде. Ее не только пересказывали друг другу, но и записали.
— И издали в сборнике преданий Бранстейна?
— Книга называется не совсем так, но суть ты угадала верно. Напомни мне, как будем дома. У нас в библиотеке она имеется.
— А Рону вы сюда приводили?
Алита замолчала, укоряя себя за то, что не прикусила язык раньше, чем эти слова сорвались с губ. И что с ней происходит в присутствии Киллиана Ристона? Куда девается привычная сдержанность, выработанный навык вовремя смолчать, ни словечком, ни жестом не выдавая своих истинных мыслей?
— Нет, а зачем? — с недоумением откликнулся градоправитель.
— Альд Нодор сказал, что сюда обычно приходят помолвленные пары, — неловко пробормотала она, пряча глаза.
— Это традиция, а не закон.
На несколько шагов отойдя от спутника, Али наклонилась, чтобы понюхать цветок. Медовый аромат кружил голову, оживляя в памяти воспоминания о полузабытых мгновениях из детства. Родители живы, мама ставит в печку противни с пирогами, а сестры Дален, в пока еще коротеньких платьях, вертятся рядом, не упуская возможности отведать ягодной начинки из огромного блюда. После ужина Алита, пользуясь привилегиями самой младшей и самой маленькой, забирается на печь, сворачивается клубком под штопаным покрывалом и, пригревшись, засыпает, точно беззаботный птенец в гнезде. И ей снятся самые сладкие в ее жизни сны.
Когда Али подняла голову, в глазах поблескивали слезы, но не те горькие и полные отчаяния, как в спальне Роны или в доме семьи Лекут, а совсем другие. Такие, от которых на омытой ими душе становится легче и появляются силы бороться дальше. Силы продолжать жить.
Любопытно, а каковы детские воспоминания Киллиана и его кузенов?..
— Мне известно о том, что случилось с вашими родителями, — проговорила Алита, когда градоправитель приблизился. — Альда Брилент рассказала. Соболезную вам…
— Кораблекрушение произошло не сегодня.
— И… вы все равно продолжаете любить море?
— Если б ты выросла здесь, как я, то знала бы, что если однажды в твое сердце вошло море, то разлюбить его уже нельзя. Что бы ни случилось. Оно может до основания разрушить привычный мир, может отнять близких людей, но в трудную минуту ты все равно отправишься к нему, чтобы смешать свои слезы с морской водой.
Она почувствовала холодок, пробежавший по спине от его слов. Негромких, уверенных. Али сняла перчатки, пальцы потянулись к цветам и замерли, будто не решаясь коснуться нежных лепестков.
— Хочешь сорвать один на память? — спросил Киллиан.
— Нет… — Алита опустила руку. — А что, с этим тоже связана какая-нибудь примета?
— Если девушка срывает цветы сама, то нет.
— А как же?
— Ей должны их подарить.
— И это будет означать нежные чувства со стороны мужчины, который дарит цветок?
— Именно.
— Постойте-постойте! — Ее осенила догадка. — Я видела засушенный цветок в комнате Карин Лекут, вот только решила, что это желтая роза. Но, возможно… Мог ли ваш кузен сделать девушке такой подарок?
— Про Томиана можно сказать всякое, однако думаю, и ему не чуждо стремление к чему-то чистому, светлому, искреннему…
— Такому, какой была милая отзывчивая девушка, — продолжила Али. — Не мне судить о таких вещах, но, должно быть, из них получилась бы хорошая пара. Если бы не ее легкомыслие и не побеги от надзора родителей и гувернантки…
— Легкомыслие свойственно юности. Я ведь сразу сказал альду Нодору — захоти Томиан всего лишь поразвлечься с кем-нибудь, к его услугам нашлись бы особы совершенно другого сорта… — «Такие, как Кристель Алари, например», — подумала Алита, но вслух ничего не сказала. Только кивнула, вспоминая слова доктора Глоу, который осматривал тело Карин, и признавая правоту собеседника. — Ему ни к чему было соблазнять невинную девушку с риском скандала на весь город, к тому же прекрасно зная, что я такое поведение, мягко говоря, не одобрю.
— Однако жениться он пока не собирался, потому никого из поклонниц и не выделял.
— Но помолвка может длиться и несколько лет. За то время он бы окончил учебу, определился, где хочет остаться — в столице или в Бранстейне. Все могло быть иначе.
— Да, — согласилась Али, комкая в ладонях перчатки. — Все могло быть иначе. И не только у этих двоих.