Глава пятая
Гостеприимное Атяшево
Самолет приземлялся в Саранске точно по расписанию. Перед самой посадкой Иван погрузился в тревожный сон с обрывками каких-то странных видений: то машина несется на большой скорости по дороге, то идет спектакль с Иришей на сцене, то Алика рассказывает что-то об институте. Одно было ясно: Пшеничников думал о своих близких, вот и увидел их во сне, а что означает этот сон, он не знал.
– Иван Валентинович! Прилетели! Вы хорошо выспались? – спросила довольная Лана.
– Да, все отлично, – ответил, потягиваясь, Иван.
Вскоре самолет мягко приземлился. Капитан, как обычно, сообщил о температуре воздуха. Несмотря на октябрь, погода в Саранске стояла хорошая: днем было до пятнадцати градусов тепла.
Предстоял напряженный день.
В здании аэровокзала их встречал водитель генерального директора комбината – Володя. Мужчина в возрасте, но с озорными глазами и постоянно сыплющий шуточками.
– Привет, столичники! – Он взял чемодан Ланы. – Представляешь, Валентиныч, я только вчера узнал, из чего делают мартини.
– Из чего? – первой полюбопытствовала журналистка.
– Мартини, если вкратце, девушка, мартини – это настойка на винограде, на травах и виноградных косточках! Я вчера чуть со стула не упал. Ничего себе! Это что – вегетарианский холодец?!
Смеясь, Иван велел Бойко и Лане садиться на заднее сиденье автомобиля, а сам устроился на переднем. Восемьдесят километров проехали быстро, дороги стояли свободные. Лана стала хвалить красивые золотые леса, чистый прозрачный воздух, которым она не могла надышаться после самолета.
– Вот теперь понятно, Иван Валентинович, почему здесь живет такой крупный и пригожий народ, ну, вроде вас. Очень у вас хорошо с экологией.
– Да, Лана! У нас много красивых мест. Вот и Атяшевские Бугры… Ты ведь к ним пойдешь?
– Обязательно… Страшновато, правда. А это правда, что они исполняют желания?
– Лана, ну ты же взрослая девушка! Сказок и фэнтези, наверное, начиталась в детстве? Но если начистоту, то будь осторожна в своих желаниях, – предостерег Иван.
– А что?
– Да вот одна выпускница одиннадцатого класса пришла сюда и попросила у Бугров, чтобы сделали ее звездой.
– Ну? И что? Стала она звездой?
– Стала.
– Здорово! – От новой обстановки, от присутствия рядом понравившегося ей Николая, от ощущения интереса к предстоящей работе Лана беспрестанно улыбалась.
– Да ты не радуйся так. Она была одержима профессией актрисы и совсем не подумала о семье, ребенке.
– А-а-а… Поняла… Невельская… Да, мне нужно это осмыслить. А с кем я могу поговорить о Буграх, послушать легенды?
– Не переживай, познакомлю я тебя, Лана, со своими будущими тещей и тестем. Они нарисуют картину маслом.
– Спасибо, Иван Валентинович.
Иван созвонился с Иваном Ильичем, гендиректором мясокомбината, получил приглашение на прием и сообщил всем, что они сначала пообедают, а потом двинутся на АМК, где будут работать до упора. Николай и Лана дружно кивнули в знак согласия.
Вскоре Николай увидел на обочине дороги указатель «Атяшево».
– Неужели приехали? – спросил он.
– Да, вот сейчас едем в центр, там пообедаем. Шикарных ресторанов здесь нет, свадьбы и юбилеи люди отмечают в Саранске, но зато здесь много нормальных заведений, где просто хорошо кормят, к тому же национальной едой, – пояснил Иван.
– Это главное! – сказал Николай и сглотнул.
Они подъехали к обычному кафе, припарковались, вошли внутрь. Персонал, впечатлившись видом гостей, оказал им повышенное внимание. Официант спросил, будут ли они пить алкогольные напитки. Все трое, конечно, отказались.
Лана побежала пудрить носик в дамскую комнату, где хорошенько умылась, обновила макияж, глаза у нее сияли, она была в приподнятом настроении. Когда вернулась в зал, мужчины выбирали блюда.
– В наших краях блюда несложные, но сытные, – с удовольствием говорил Иван, скрывая радость от того, что оказался в привычной обстановке и что наконец-то наестся по-простому и привычно. – В Мордовии любят мясо! Самое разное: и зайца, и медведя, и кролика, и свинину, и дичь. А лучше позовем официанта и спросим, чем сегодня можно угостить гостей столицы.
На первое взяли лапшу с домашней курицей, Лана ею сразу же наелась. На второе принесли томленого зайца, на которого мужчины тут же набросились с большим аппетитом. Вместо хлеба заказали всем местные пшенные блинчики, ну и конечно, медовку – напиток, похожий на русскую медовуху, но без алкоголя.
После сытнейшего обеда отправились на комбинат, но через гостиницу, где Лана оставила свой чемодан. С собой взяла только то, что понадобится во время съемок. Николай для пользы дела остановился в доме Ивана.
Генеральный директор, Вадим Ильич, импозантный мужчина «под пятьдесят», в костюме, трещащем на нем в области живота, ждал Ивана с гостями в своем кабинете.
Пшеничников познакомил гендиректора, старшего технолога – тощего мужика Степаныча в джинсовом костюме и главного бухгалтера Евгению Степановну в платье-парашюте в стразах на груди восьмого размера со своим заместителем Николаем Бойко. Особым широким жестом он представил Лану Смирнову.
– Этой милой журналистке предстоит сегодня и завтра обойти все производство и снять необходимые фото– и видео-материалы.
Рефлекторным движением Евгения Степановна поправила прическу, а Вадим Ильич втянул живот.
Чтобы Лане было не скучно сидеть на производственном совещании, секретарша увела ее угощаться мясными деликатесами и кофе. Секретарша выглядела стандартом секретарш провинциального плана: тридцать лет, длинные ноги, короткая юбка, зализанные белые волосы, алая помада.
Лана с радостью отреагировала на предложение взбодриться чашечкой кофе, а от деликатесов разумно отказалась, сославшись на то, что еле дышит от обжорства в кафе.
Тем временем Иван рассказал о текущих делах, хотя он чуть ли не каждый день писал мини-отчеты о встречах и результатах.
– Понимаете, Вадим Ильич, – старался объяснить коллективу Иван, – ведь если мы сами не начнем раскручивать комбинат, размещать рекламные ролики на радио и телевидении, то нам придется сдаваться фирме, берущей деньги за «толкание» нашей продукции…
– Иван, ну не горячись! Мы же пока не знаем цену вопроса, – тихо, но жестко намекнула Евгения Степановна.
– Но видеопрезентацию я все-таки решил подготовить. Это даст хотя бы какую-то информацию о нашей компании. Можно сделать интересно: обязательно показать современные цеха, людей, которые работают на комбинате и в совхозе на полях. Снять природу нашу. – Заметив, как напряглись его слушатели, Иван снизил пафос. – Вот и с погодой повезло…
– Да, Иван, в этом ты прав! – неожиданно с энтузиазмом поддержал своего заместителя Вадим Ильич. – Покажите и наш скот – откормленный и породистый, и поля со скошенной пшеницей и овсом, и парники с огурцами и помидорами, и вообще, у нас много чего есть показать. Пусть знают, что мы учитываем все аспекты современного качественного производства. Ну, ступайте, Ваня и Коля! Все будут вам всячески содействовать и… позировать.
Тут вошла секретарь, стуча высокими каблуками модных туфель на стройных ножках.
– Вадим Ильич, у журналистки вопрос. Она хочет задать его лично гендиректору, господину Осипенко.
– Пусть заходит! Экая бойкая деваха! – ответил довольный Вадим Ильич. Уж очень он любил молоденьких и шустрых девушек.
Лана Смирнова вошла, посмотрела в сторону Ивана и Николая и решительно заявила:
– Извините, боюсь, второго такого случая может не представиться. – Пшеничников кивнул, хотя не знал, с какой проблемой заявилась «эта бойкая деваха». – Вадим Ильич! Пользуясь случаем, можно я вас сфотографирую? Одного, затем с Иваном Валентиновичем и Николаем Бойко и отдельно, со всем вашим руководящем коллективом? Это очень важно!
– Надо же, какая настойчивая! – обрадовался гендиректор. – Конечно! Ты говори, где нам встать или сесть?
– А давайте в вашем кабинете, а потом в холле – там светло и висят дипломы конкурсов, в которых победила продукция мясокомбината.
Никто журналистке не возразил, и она взяла бразды правления в свои руки. Лана еле успевала перехватывать то одну камеру, то другую, переставляла свет – мини-софиты. Она решительно командовала мужчинами, а передвижения Евгении Степановны пережидала с профессиональным терпением, испытывая легкий трепет перед финансовыми органами.
После фотосессии вся группа направилась непосредственно на комбинат – знакомиться с цехами.
Появление группы руководителей наделало столько шума, что весь комбинат гудел потревоженным ульем.
Осмотр начали с цеха, где изготовляли высококачественное сырье для производства продукции.
Технолог Степаныч рассказывал о любимом деле, дрожа от возбуждения. Его не смущали ни туши убитых животных, ни их разделка. Для него шла привычная работа. Дальше долго объясняла технологию начальница цеха Даша, стараясь при этом красиво выглядеть в кадре. И она, и все работницы цеха успели переодеться в чистую голубенькую форму с белыми воротничками, накраситься, а некоторые даже нанесли на короткие ногти лак.
Иван хотел остановить многословные интервью начальницы цеха, но Лана убеждала, что все идет отлично, пусть будет больше материала.
Только к вечеру дошли до последнего цеха. Иван, отвыкший от работы на комбинате, уже едва стоял на ногах, Николай бодрился, Лана была неугомонна.
Итак, первый день командировки закончен. Сидя за столиком в гостиничном ресторане, Бойко сознался, что для него посещение комбината было чрезвычайно полезно, теперь он сможет отвечать на вопросы потенциальных клиентов более компетентно. Лана, просмотрев на мониторах фотоаппарата и видеокамеры отснятые кадры, сказала, что для монтажа практически все есть.
Девушка заказала на ужин стакан кефира и салат из помидоров.
– Что так скромно? – удивился Николай. – Позвольте мне вас угостить.
– Не надо, – слегка обиделась Лана. – Просто я объелась с самого утра, да еще чаек, да на комбинате постоянно то колбаска, то ветчинка, то балык. Короче, к состязанию под названием «Кто больше съест» я сегодня больше не готова. Перекушу и сразу в номер, буду сливать в комп отснятый материал, кое-что напишу, пока не улетучилось из головы.
– Намек понял. – Николай явно огорчился.
– И нам пора, – встал Иван. – Ты, Лана, главное – хорошенько выспись, ты нам нужна «бойкой девахой», которая может и на место поставить, и в душу влезть.
До дома Ивана шли пешком.
– Я тебе целую комнату отдам. Но прежде зайдем к Кореням, это семья моей будущей жены, известной тебе Ирины Невельской. Хорошие люди. Да и поужинаем там, нас приглашали, я звонил.
– Я уже начинаю завидовать Лане с ее салатиком… – Николай оглянулся на гостиницу, где на втором этаже светилось одно окно. – Не лопнем?
– Коля! Это Атяшево! У нас не Париж и не Брюссель, так что милости прошу к нашему шалашу. Здесь гостя голодным не отпускают. Уважать людей надо, тем более что угощать будут Иринина мать и сестра. Вот, видишь большой дом? Нам туда, а мой по соседству.
Николай увидел сначала большой двухэтажный дом под бордовым ондулином на крыше. Стену из белого кирпича украшала телевизионная тарелка. На дворе, за синим забором, красовалось множество аккуратных подсобных построек, что говорило о крепком хозяйстве. Дом Ивана, скрытый высокими яблонями, было не разглядеть.
Николай вдохнул невероятно свежий, какой-то духовитый воздух. Природа готовилась к зиме, но им повезло: было на удивление тепло, пахло прелой листвой и полынью. Небо вплоть до горизонта, словно по мановению волшебной палочки, очистилось от облаков в честь приезда высоких гостей.
– Видишь? Все окна в огнях. Нас ждут! – Иван открыл калитку.
С крыльца спускался хромоногий, но бодрый пожилой мужчина с хитрым прищуром и военной выправкой:
– Здравствуйте, дорогие гости! Ваня, привет, а это Николай, так ведь?
– Так, дядя Игнат! – обрадовался встрече Иван.
– Ну что же, будем знакомы! Я Игнатий Андреевич! Прошу проходить в дом! У Татьяны Сергеевны, мамы нашей Ириши, все готово. Будем вас потчевать местными блюдами, так Иван распорядился, – сказал дядя Игнат, крепко пожав руку Николаю и похлопав его по плечу в знак своего расположения.
В комнате за празднично накрытым столом собралась вся семья Кореней, с приветливым любопытством разглядывающая гостей. Обогнав Ивана и Николая, вперед вышел дядя Игнат:
– Знакомься, Николай, наш-то Ваня всех с детства знает. – Подойдя к Татьяне Сергеевне, он поцеловал ее в щеку. – Это жена моя, лучший врач в местных краях. Это Ольга. – Дед Игнат приобнял чуть полноватую и очень похожую на Ирину молодую женщину. – Старшая дочь Татьяны, сестра Ириши. Тоже врач. Владимира, мужа Олиного, ждем домой, должен приехать с минуты на минуту, это Наташа – внученька наша, школу заканчивает в следующем году, – представил хозяин.
Николай со всеми поздоровался за руку, а Татьяне Сергеевне руку поцеловал, сразу поняв, кого здесь выше всех ставит сам дед Игнат.
В Татьяне Сергеевне, такой с виду простой, в скромном платье, с волосами с проседью, чувствовалась сила и власть над людьми. Может, родные это и не замечали, а вот у Николая было обостренное чутье на сильных и хороших людей.
– Я на минутку, – громко объявил дядя Игнат. – Принесу самое вкусное.
И все стали рассаживать гостей, переглядываться, переговариваться, передавать друг другу закуски и хлеб. В этой семье было такое единение, что Николаю стало немного грустно. Сам он рос в приемной семье, и человек, которого Коля звал отцом, пытался сделать из него настоящего мужчину. Да, приемный отец уделял мальчику много времени, в этом его не упрекнешь, но и подавлял своего приемного сына, никогда не слушал его мнения, никакие отказы не принимал. Когда он учил Колю играть в теннис и у того ничего не получалось, отчим прикрикивал на него и заставлял, заставлял, заставлял все снова и снова выходить на корт. В итоге кеды, в которых Коля пошел играть, стерлись до дыр и все ноги были в кровавых мозолях. Когда мать, которая относилась к нему значительно мягче, стала упрекать мужа, что это чересчур и парень теперь неделю будет лечить ноги, отчим велел:
– Пойди завтра в магазин и купи ему хорошие крепкие кроссовки, будем продолжать тренировки.
С отчимом Николай так и не нашел общего языка, а с матерью общался до сих пор… но редко.
Неожиданно Николай заметил, что стоит перед накрытым столом и разглядывает женщин, похожих между собой. Даже маленькая Наташа, дочка Ольги, уже подавала признаки, что станет красавицей: у нее были правильные черта лица, высокие скулы, хорошая кожа, прекрасные волосы, статная фигура.
– Проходим за стол, Николай, – хлопнул его по плечу Иван. – Пожалей хозяев, заждались нас к ужину.
Дядя Игнат внес из кухни последнее блюдо с тушеным мясом, украшенным зеленью и овощами, и скомандовал:
– Ну что же, прошу всех взять вилки и ножи, у нас сегодня телятина.
Вечер прошел на редкость удачно: Николай давно не чувствовал себя так раскованно и свободно, как в этой семье. Ивану нравилось настроение гостя, он и сам расслабился и отдыхал в привычной атмосфере.
После чаепития, без которого не обходится ни одно застолье, дядя Игнат спросил:
– Ну что, бойцы? Где ночевать будете? У нас или пойдете к Ивану?
– Дядя Игнат, вас стеснять не хотим, и нам вставать завтра часов в шесть, – ответил Иван.
– Эка, напугал! Ну, тогда веди к себе, Иван! Я там протопил, постели приготовил, как договаривались, – по-военному отчитался Игнат.
На прощание уже не руки жали, а поцеловались все по кругу, только Наташка от смущения убежала к себе в комнату.
– Ты, боец, – сказал Игнатий Андреевич Николаю, – бывай, может, еще свидимся! Хороший ты парень.
Выйдя на улицу, Николай посмотрел на небо и удивился: какое оно темное, сколько звезд! Такого в Москве не увидишь. И воздух свежий, густой, ароматный, прямо хоть собирай в банку и закручивай консервы… Нравилось ему здесь: и природа, и люди – гостеприимные, отзывчивые, ну немножко суровые, но главное – настоящие.
Обстановку у Ивана можно было назвать спартанской, не чувствовалось женской руки. В доме Татьяны Сергеевны было много и фольклорного текстиля, и тюль на окнах, и современная кухня, а у Ивана имелась плита, но рядом с печкой, а стол и стулья остались здесь с семидесятых годов. В спальне стояла супружеская кровать, тесная для этой комнаты. В гостиной диван манил к себе расстеленным бельем. Других комнат Николай не видел, уснул сразу, даже не помнил, как укладывался, первая принятая поза показалась настолько удобной, что он буквально провалился в сон… И спал без сновидений, до утра.
С утра Николая разбудили запахи яичницы и кофе.
Иван уже вовсю хозяйничал на кухне.
– Я вчера уснул как убитый! – заглянув к нему, сказал вместо приветствия Николай.
– И тебе доброе утро, – улыбнулся Иван, – принимай душ, у меня завтрак готов.
Оба мужчины, не сговариваясь, оделись сегодня в свитера и джинсы. За едой обсуждали вчерашний день.
– Ваня, я, если честно, такого не ожидал. Я же работал на многих мясокомбинатах, в командировки ездил перенимать опыт… Вы действительно молодцы!
– Да, Коля! Мы серьезно взялись за дело. Ты поел? Готов приступать к дальнейшему освоению материала?
– Всегда готов! Нам ведь надо за Ланой заехать? Интересно, она выспалась? – В голосе Николая слышалось не просто участие к коллеге, а гораздо большее – личное волнение…
– Да, заедем сейчас за твоей зазнобой! Я уже послал ей сообщение.
У калитки стоял автомобиль с Володей за рулем.
– Наш Осипов бьет копытом, готовится к видеоинтервью с вашей столичной журналисткой.
– Это не больно, – пошутил Николай, садясь в машину, а сам нахмурился. Кажется, он начинал ревновать Лану ко всем мужчинам, тем более к богатым.
Иван сел рядом с Николаем и, проезжая по родному городку, вспоминал, как после армии и института попал в число тех людей, которых Осипенко взял к себе на комбинат и одарил доверием. А это дорогого стоило. Теперь, через много лет, когда Осипенко решил отправить помощника в Москву, он тоже возражать не стал. Ведь это совпало с Ирининым отъездом, с их объяснением. Но в душе Иван лелеял мечту когда-нибудь вернуться сюда, в Атяшево, и не одному, а с Ириной.
Иван и Николай заехали за Ланой в отель. Девушка со всей фото– и видеотехникой уже топталась на улице в ожидании. Завидев знакомую машину, она помахала рукой.
Николай выбежал помогать укладывать технику. Между тем Лана сообщила, что проснулась ни свет ни заря, взяла камеру и пошла снимать ближайшие окрестности.
– Я вам доложу, такой красоты мне никогда не доводилось видеть! Настоящая золотая осень, вода в реке синяя-синяя, холодная. А небо так приветливо зарделось, когда начало вставать солнце, что я уж думала, будет жарко. Но нет. Осень, – торопилась рассказать Лана.
– У нас трудный день, ты позавтракала? – строго спросил Иван.
– Конечно, Иван Валентинович! Завтрак в буфете оказался вкусным. Ох, отъемся я здесь! В Москве я живу по принципу: тяжела и неказиста жизнь простого журналиста.
– Господа! – нетерпеливо взревел Володя. – Хватит трепаться. Грузитесь в экипаж, барин ожидает!
В директорской приемной компанию приветливо встретила секретарша.
– Добрый, добрый день, – расплылась она в улыбке.
– А где господин Осипенко? Он готов? – спросила журналистка.
– Конечно, проходите, Вадим Ильич вас ждет!
Генеральный директор сегодня был в новом элегантном светлом костюме, в голубом галстуке, гармонировавшем с его сединой.
– О, вы сегодня неотразимы, – улыбнулась Лана. Сама она в «операторском костюме», с десятком карманов на брюках и жилете, контрастно смотрелась на фоне директора. – В Москве, согласно статистике, в бизнесе больше доверяют хорошо одетым людям.
Вадим Ильич заулыбался, вышел из-за стола, поцеловал девушке руку:
– Когда начинаем?
– Немедленно. Камеры готовы, свет я выставила. Сейчас я приколю вам микрофончик на лацкан пиджака. И поехали…
Лана профессионально задавала вопросы. Осипенко вошел во вкус и даже огорчился, когда журналистка поблагодарила его за интервью.
– Как, уже все?
– Все, Вадим Ильич! Правда, не страшно было?
– Да нисколько. Готов повторить по первому требованию! И обязательно хотелось бы посмотреть ролик.
– Это мы вам устроим. Даже не сомневайтесь.
Выйдя из кабинета директора, Иван обернулся к Николю и Лане.
– Мне необходимо съездить за документами о разводе в Саранск. Машину с Володей я забираю, а вы можете отдыхать, сходить на рынок за сувенирами.
– Иван Валентинович, – возмутилась Лана. – Вы что, забыли? Мне на Атяшевские Бугры! Но… мне что-то страшновато идти туда одной… А надо сделать фотографии и заснять экспозицию…
– Я готов тебя сопровождать, Лана! – вызвался Бойко.
Всю дорогу до Бугров они болтали. Выяснилось, что их детство прошло в одном районе Москвы – в Замоскворечье. Николай до сих пор там жил, а вот родители Ланы получили квартиру в новом районе Москвы, которую потом продали и купили трехкомнатную в Сокольниках, поближе к природе. А сама она снимает квартирку в центре, рядом с работой, недалеко от Тверской…
– Ой, подожди, Николай, мне нужно сделать кадр.
Лана щелкала фотоаппаратом, а Николай осматривался и дышал полной грудью осенним воздухом.
– Странно, что эти холмы назвали буграми. – Бойко кинул на вид, открывающийся перед ними: безлесые холмы в разноцветных кустарниках, с пожухлым сухостоем и проплешинами ярко-зеленой травы.
– Думаю, что слово «бугры», – Лана то вставала во весь рост, то приседала, делая фотографии, – ближе к мордовскому языку.
Неожиданно Лана села в позу лотоса прямо на желтую сухую траву и попросила Николая сфотографировать ее в этом поле на фоне Бугров.
– Место это притягательное и даже мистическое, я чувствую… нужно запечатлеть, – сказала она.
– С удовольствием, – отозвался Николай и взял из рук Ланы фотоаппарат. На секунду руки их соприкоснулись, и мужчине захотелось так и стоять, держа ладони Ланы в своих.
Но девушка была настроена только на работу.
– Я сейчас тебе все настройки выставлю, мне кажется, кадр с человеком будет поживее. А? – спросила она, словно ничего не заметила.
Николай согласился. Он отошел на указанное расстояние, поймал Лану в видоискатель и на всякий случай щелкнул фотоаппаратом раз семь. Силуэт ее стройной фигурки отлично смотрелся на фоне знаменитых Атяшевских Бугров. Периодически выглядывало солнце, по небу плыли перистые облака, напоминавшие то длинные лодки-долбленки, то кошку, вытянувшуюся после сна, даже угадывались хвост, лапы, мордочка с ушами… Но главное – сам цвет неба был восхитителен: ярко-синий.
После небольшой фотосессии решили молча посидеть рядышком, подумать о вечном… Это место невольно располагало к тому, чтобы оценить свою жизнь, понять, что было в ней хорошего, правильного, а что не удалось… Вот так они сидели какое-то время.
Минут через десять Николай откинулся на спину и лег на землю, раскинув руки и уставившись в небо. Рядом с ним легла на спину Лана.
– Мне кажется, что я мысленно разговариваю с богами, – прошептала журналистка.
– Я тоже с ними разговариваю, – негромко ответил Николай.
И было это похоже на медитацию, на разговор с собой, со своим «я», а одновременно с небом, природой, Буграми…
Не заметили, как солнце стало клониться к закату.
– Боже! Сколько времени прошло? Нас ведь ждет Иван, он столик заказал, – вдруг спохватилась Лана.
– Давай руку, побежали, а то ничего сделать сегодня не успеем, – ответил Николай.
Вечером, как и договаривались, втроем пошли в ресторан при гостинице. Разговоры за их столом были все больше о мясокомбинате, о сюжете будущего ролика, о перспективах дальнейшей работы.
– Лана, какое впечатление произвели наши Бугры? – неожиданно спросил Иван.
– Не-из-гла-ди-мое… – произнесла по слогам Лана и добавила: – Даже обсуждать сейчас не могу, пусть все уляжется. Если честно, я под сильным впечатлением.
Николай подтвердил, что они независимо друг от друга словили там такое особенное чувство, что он даже не может объяснить, что же это на самом деле было.
Иван довольно ухмылялся.
– Приезжайте на отдых летом, не пожалеете. Отдохнете, оздоровитесь. Мыслей нужных накопите. Москва – она суетливая, от нее нужно отдыхать. Ну, что? Возьмем пельменей с курятиной?
– Возьмем, – синхронно отозвались Лана с Николаем.
Утром Иван и Николай засобирались в Москву. С Ланой, оставшейся для сбора материала о Буграх, прощались в том же ресторане. Все трое подвели итог, что поездка оказалась продуктивной и приятной.
– Я буду скучать, – негромко сказал Николай на прощанье.
