Глава одиннадцатая
Вожделенный полный метр
Ирина проснулась рано, посмотрела на себя в зеркало. Незагруженность в театре все-таки пошла ей на пользу, отражение ей понравилась: лицо вполне годилось для крупных планов… Кого там играть-то? Ах да, ведьму какую-то… Почему Асмолов не везет материалы? Судя по отдельным фразам Шубского, сценарий уже утвержден.
Приняла душ, сделала зарядку, посмотрела на часы. Было уже девять утра. Заложив в кофеварку «таблетку» натурального кофе, она набрала номер агента. Он ответил сразу и через зевоту стал торопливо докладывать:
– Ирина, надо соглашаться. Главный продюсер, по сравнению с которым Шубский мелкий клерк при министре, хочет на главную роль именно тебя. Для него ты воплощение местной красоты. – Зевнув, Асмолов попытался пошутить: – У тебя знакомого миллиардера-одноклассника случайно нет? Шучу. Так что будем отвечать?
– Алексей, я потому и позвонила. Мой ответ – «да». – Машинально открыв один из ящиков кухонного гарнитура, Ирина достала пачку сигарет, повертела ее и кинула обратно, резко закрыв ящик. – Леша, обговори сроки съемок и привези сценарий. Все. Жду звонка.
Внутри Ирины крепло убеждение, что обязательно получится уговорить режиссера и художника фильма выбрать натуру в Мордовии, а еще лучше – в Атяшево. Что-то снова потянуло в родные пенаты. Мама и сестра наверняка будут рады. А съемочная группа устроится в гостинице. Людочку вряд ли отпустят из театра, а если она все-таки пристроит ее на эпизод-другой, то займет это не больше двух дней. Значит, присмотр за Аликой в Москве надо поручить Людочке, пусть девочка наберется хороших манер. Собственная бабушка со стороны отца как-то не очень захотела поделиться даже такой малостью…
* * *
Пока Ирина строила планы на будущее, господин Хене прогуливался по Тверскому бульвару. Рядом с ним шел незаметный человек в серой куртке, козырек кепки был надвинут на глаза. Они некоторое время двигались молча, потом Алекс сказал:
– Найди в Интернете фото актрисы Ирины Невельской. Красивая баба. Надо ее как бы похитить.
– Какова цель похищения? – прошелестел серый человек.
– Испугать. Но не ее, а мужа. Тихо, без особого шума. Ну и позаботься о таком месте, где ее довольно быстро найдут – в целости и сохранности. Связанные руки, скотч на рот – все это приветствуется. Следите, чтобы она ни сумочку не потеряла, ни украшение какое… Мне не звони. Через три дня я сам тебя найду. Часть гонорара – здесь, – сказал господин Хене, протягивая небольшую книгу-обманку, куда были вложены купюры.
Потом его спутник отстал и затерялся среди людей, а Хене пошел в сторону Большой Никитской улицы, откуда и до офиса Международной корпорации маркетинга было недалеко.
* * *
Звонок от Асмлова раздался ровно через час.
– У нас назначена встреча с режиссером фильма. Шубский хочет предъявить тебя как можно скорее, поджимают сроки.
– Я уже готова, Леша. – Допив третью за утро чашку кофе, Ирина открыла холодильник и достала пачку обезжиренного творога. – Только встреча ни в коем случае не должна проходить в ресторане. Я устала делать зарядку каждое утро на полчаса больше, чем обычно.
– Не вопрос! – голос Асмолова зашкаливал оптимизмом. – Будем дышать рабочим воздухом киностудии. А ты выходи, я уже подъезжаю.
Ориентируясь на хорошую погоду Ирина, надела узкое синее платье до колена и меховую куртку с капюшоном. Ей надо было выглядеть сегодня очень уверенной и красивой. Она оглядела себя в зеркале в полный рост и осталась довольной.
На «Мосфильме» Ирину порадовала табличка у двери одного из многочисленных кабинетов: «Студия “Эксперимент”». Режиссер, сидевший за столом и рассматривающий бумаги, оказался молодой, но уже засветившийся на крупных международных кинофестивалях Владимир Тетевин. Полноватый, даже можно сказать круглый, он был одет в невозможные желтые джинсы и синий свитер. Умные глаза поблескивали за стеклами изящных очков в тонкой золотой оправе.
– Очень вовремя вы появились, Ирина. Садитесь рядом со мной, вместе посмотрим…
Ирина села рядом с Тетевиным, Асмолов встал за их спинами. Владимир принялся показывать рабочий материал: эскизы костюмов, схемы деревень и городка девятнадцатого века.
– Мне все нравится… – Держа в руке лист с костюмом для главной героини, Ирина мысленно надевала его на себя и как будто что-то вспоминала, ощущая свою причастность к традициям Мордовии.
– Тебе пойдет, – серьезно заметил Асмолов.
– Да, – согласилась Ирина. – Володя, а почему так хотят снимать именно меня?
– А я сейчас покажу вам фотографию женщины, которая стала прототипом героини фильма, вы с ней похожи. Просто одно лицо. – Владимир протянул Ирине ксерокопию старой фотокарточки еще начала двадцатого века. Ирина взглянула и ахнула. Так у них дома есть такой же снимок, у мамы в альбоме! Фотокарточка была подписана явно женской рукой: «Бесконечно любимому Константину от Марии».
– Ребята, вы будете смеяться. – Лист с фотокарточкой Ирина наложила на эскиз костюма. – Но эта женщина моя прабабушка.
– Потрясающе… – Асмолов перехватил лист и всмотрелся в лицо женщины.
– Эту карточку прабабушка подарила своему мужу Константину, моему прадедушке. – Ирина погладила снимок, как бы передавая своим предкам привет.
– Ну вот, а говорят, чудес не бывает! – умилился режиссер. – Значит, Судьба нашла вас.
– У меня, конечно, недостанет сил отказаться сыграть роль своей родной прабабки. Надо будет у мамы узнать какие-нибудь подробности, – ответила Ирина.
– А как можно раскрутить эту историю! Это же исторический момент! – восхитился Асмолов.
Ирина попросила Алексея подготовить все бумаги, обговорить условия, к которым она привыкла. Ну и дала, конечно, согласие сниматься.
Ирина была переполнена эмоциями. Ведь это не каждой актрисе выпадает такая удача – сыграть собственную прабабушку!
– А почему бы не снять фильм прямо на месте событий? – обратилась она к режиссеру. – В экспликации к фильму написано «в какой-то мордовской деревне», а я-то знаю, что имя этой деревни – Атяшево.
– У вас есть фото родных мест? – живо заинтересовался режиссер.
– Да ими сейчас весь Интернет наводнен. Кликните. У нас теперь массовый туризм стремительно развивается благодаря нашим Буграм.
– А что такое «Бугры»?
– Вы не знаете? Это древние гуннские захоронения… Говорят, если побывать на этом месте и чего-то сильно пожелать, то желание обязательно исполнится…
– Ирина! И вы верите в это? – удивился режиссер, все с большей симпатией глядя на Невельскую.
– Владимир, а вы проверьте на себе. Я уже проверяла… – призналась Ирина и добавила: – У нас все местные туда ходят в той или иной период своей жизни…
– Слушайте, как интересно… – произнес Тетевин, не отводя взгляда от своего планшета. – Там действительно красивая природа; мы пошлем в Атяшево художника по декорациям, пусть посмотрит вживую.
– Я рада, Владимир, что вам понравилось, – ответила Ирина. – А летом у нас знаете как хорошо? Да и цены ниже, чем в Москве, что на проживание, что на продукты: так что пребывание съемочной группы там будет очень комфортным. Поехали снимать в Атяшево! Не пожалеете!
– Хорошую идею подсказали, Ирина. Я подумаю…
Вот такой творческий кульбит ожидал Ирину. Столько дел предстояло уладить… Надо будет надавить на этого так называемого одессита Мотю Шубского, чтобы он поторопил Игоря с разводом. Ирине перед съемками нужны подписанные документы и внутреннее спокойствие. Хотя, как показывает ее личный опыт, да и опыт других актрис, именно во время съемок или премьер обязательно что-то происходит либо в семье, либо в стране.
– Твоим разводом я займусь лично, – уверил Асмолов, когда они сели в машину и выехали с «Мосфильма». – Ира, а что делаем с театром? Июль и август – отпускное время либо гастрольное, это как Пронин подсуетится… Но в мае-июне у тебя еще есть спектакли.
– Сколько? Два? Или один? – весело спросила Невельская. – Я ради подачки от Пронина не буду бросать съемки, да и не нужна я своему театру сейчас…
– Э… Ирина Николаевна! Не скажите. Вы утрете им всем нос. Невельская снимается в кинофильме века! У самого Владимира Тетевина, обладателя «Пальмовой ветви», победителя фестиваля в Каннах… Галочка потеряет покой… Да и потом, в театре не будет человека, на которого им нужно давить, а это неминуемо снижает азарт охотника при травле зверя, это я о тебе, Ирина, как о ценном звере говорю, и в игре актеров не будет хватать эмоций.
– Боюсь, они переключатся на других. И примерно знаю, на кого…
В итоге Ирина велела не настаивать ни на каких условиях, а просто уведомить Пронина о сроках контракта с «Мосфильмом». Дальше будет видно.
* * *
И они совершенно не заметили, что весь день их пасла незаметная машина – грязновато-серо-бежевая, из тех, что не бросаются в глаза… Сначала она стояла у дома Невельской, потом поехала на «Мосфильм», потом снова вернулась к дому Ирины. Из автомобиля никто не выходил. За рулем сидел молодой человек в толстовке с капюшоном, накинутым на голову… Следовал автомобиль за Асмоловым аккуратно, не привлекая внимания преследуемых. Впрочем, они в такой день не заметили бы даже, если бы по пятам за ними ездил красный феррари.
* * *
– Мамочка, это я! Так хотелось поговорить с тобой! Ты не спишь? – Ирина позвонила матери, как только вошла в квартиру.
– Ну что ты, Иринушка! Я же на работе, у меня дежурство сегодня в больнице. Работаю по всем специальностям. Рада тебя слышать, – ответила Татьяна Сергеевна, заглядывая в монитор компьютера. На заднем плане ординаторской была видна старшая медсестра Алевтина, женщина строгая, не понимающая шуток и потому худющая и злющая, но отличный специалист. Со злым лицом она спрятала руки в карманах, явно не одобряя разговор матери с дочерью в служебное время.
– Татьяна Сергеевна, больной Бочков из шестой палаты отказывается от капельницы. Боится. Предлагаю привязать его к кровати и вколоть! – проговорила она скороговоркой.
– Мама! Мне роль предложили! Ты ни за что не угадаешь, какую замечательную! Я буду играть свою прабабушку, твою бабушку, в кино! – проговорила Ира по-детски, торопясь поделиться с матерью важной новостью.
– Девочка моя… Ты меня удивила. Я уже думала, что все забыли эту историю, – ответила недоумевающая мать. – Алевтина! Не стой над душой!
– Колоть надо! – не унималась старшая медсестра.
– А что за история-то? – спосила Ирина. – Здрас-сьте, тетя Аля.
– Ну как же… Бабушка Марья, Мария Федоровна, была очень известная в наших краях целительница. Она всех лечила, всем помогала, учила…
– Это как бы наша Ванга была, – встряла в разговор медсестра. – Я ее помню! Правильная была женщина. Бочкова будем привязывать?
– Бабушка моя многим людям предсказала судьбу. К ней ехали из разных уголков Российской империи, – вспоминала Татьяна Сергеевна.
– Так вот оно что… А то мне один продюсер, одессит, кричал, «шо про ведьму будэм сымать», – ответила дочь.
– Так многие и считали ее ведьмой. Она очень способной была, многих исцелила. Из-за нее я в медицинский институт пошла, считала, что женщины в нашем роду должны посвящать себя лечению людей, ведь из нас получаются хорошие диагносты. Выходит, что ты тоже посвятишь себя людям, сыграв свою прабабушку… – улыбалась Татьяна.
– А остались фото какие? Платки, юбки, полотенца? Я одно фото видела у режиссера, у тебя в альбоме такое же…
– Да, конечно, в сундуке все лежит. Приедешь, покажу… Ты, доченька, спать бы ложилась, поздно уже, – сказала Татьяна Сергеевна.
– Да, мама, ты права. Весной начнутся натурные съемки в наших краях, тогда и повидаемся, – сказала Ирина, завершая беседу.
– Целую тебя, – непривычно нежно сказала мама и, обернувшись в Алевтине, рявкнула:
– Идем колоть Бочкова!
Ирина была под впечатлением от разговора с матерью. Вот чем должны заниматься женщины из их рода – здоровьем людей. Физическим и психологическим. Поэтому мама и считается лучшим врачом-диагностом. А ведь Ирина и за собой замечала что-то подобное. Вроде иногда даже знает, что должно случиться, что человек скажет… Никогда не придавала этому значения. А вот после последней поездки в Атяшево у нее как будто какие-то каналы открылись… Недаром ходили вместе с Иваном к Буграм. Надо же, а мать никогда не рассказывала эту историю про прабабушку…
* * *
Шубский позвонил Алексею Асмолову и пригласил их с Ириной в ресторан. Ведь скоро начнется подготовительный этап работы и станет не до посиделок. Михаилу Владимировичу явно хотелось покрасоваться перед Ириной, поэтому он был неумолим:
– Леха, ну шо ты как неживой! Ти таки расшевели там нашу звезду! Доставьте Моте удовольствие. Шо вам, жалко?
– Михаил Владимирович! Вы же знаете, каких строгих правил Ирина! Она не любит разгула этого вашего!
– Ну шо ти все нудишь! Мотя просто умеет делать жизнь! А удачный контракт надо обмыть! Сечешь? Так шо жду вас с Ириной!
– Ладно, понял!
– То-то!
Асмолов перезвонил Невельской.
– Алексей, мне в ресторане бывает хорошо с мужем, с дочерью или с друзьями… От господина Шубского не ожидаю ничего хорошего… – вздохнула она, выслушав приглашение.
– Ирина, но все-таки контракт мечты подписан и должен быть обмыт. Таково правило. И Шубский требует законного внимания к себе. Ведь без него ничего бы не состоялось…
– Здесь ты прав, Леша! А когда разгульное мероприятие?
– Он хотел сегодня.
– Хорошо, сегодня, но ненадолго, – смирившись, согласилась Ирина, – порадуем старика…
– Ирина! Но учти: он сам себя стариком не считает. У него такой дон-жуанский список бывших жен и подруг… Любой ловелас позавидует…
– Тогда часа на полтора максимум, иначе приедет Иван и набьет ему морду. И тебе!
– Понял! Не надо Ивана! Я договорюсь! – шутливо добавил истерическо-панические нотки в голос Алексей.
Иван будет поздно и не заметит ее отсутствия. Они с дедом Игнатом постоянно что-то обсуждали в его офисе. Ирина не задавала лишних вопросов, но чувствовала, что Иван очень сильно озабочен состоянием своих дел. Да и того, что он рассказал, хватило, чтобы представить всю серьезность положения.
Невельская относилась к ресторанным мероприятиям как к части работы. Оделась строго и элегантно.
Выйдя на улицу, она только сейчас осознала, что скоро Новый год. Везде переливались огнями искусственные елки: на улицах, в витринах, в магазинах и в кафе… Ирина закрыла глаза, втянула ноздрями воздух… Но ничего не почувствовала. Ну конечно! Она забыла купить елку. Вот в ее родном Атяшево все, наверное, украшено живыми елями, везде запах смолы…
Снега на улице не было. В Москве стояла почти европейская зима.
– Мадам Невельская! Вы, как всегда, ослепительны! – негромко закричал Алексей, уже держа открытой дверцу автомобиля.
– Какой ресторан выбрал Мотя?
– Самый лучший, тебе понравится!
Господин Шубский приехал чуть раньше своих гостей и, как обычно, выстроил у входа весь персонал. Сказал, что ждет женщину неземной красоты, любое требование которой должно быть выполнено. Он до приезда Алексея и Ирины уже успел опрокинуть в себя несколько рюмок коньяка. Так что, как обычно, был «готовый» к длинным разговорам и славным подвигам.
Ирина и Алексей вошли в зал, Мотя подскочил на месте и побежал им навстречу, приговаривая:
– Ну как же я таки заждался, мадам Невельская! – Пока шли до столика, Шубский не выпускал руку Ирины из своей, ловко целуя каждый пальчик.
Ирина с первого мгновения поняла, что никаких деловых разговоров сегодня не будет. Мотя уже настолько разгорячен, что это грозило перерасти в очередное шоу. Люди, сидевшие за столиками, стали оглядываться: не каждый день увидишь, как потный толстяк с обильной испариной целует каждый палец на руке поразительно красивой женщины, к тому же известной актрисы.
– Здравствуйте, Михаил Владимирович! Кажется, мы не опоздали? Рада вас видеть. – Ирина включила свое обаяние, потому что надеялась, что это последний томный вечер перед съемками.
– Таки уже садитесь, дорогие гости! Шо Мотя все один да один? Моте не хватает женской красоты и ласки.
– Вы уже сделали заказ, Михаил Владимирович? – спросил Асмолов.
– Ну как я мог, Леша? Я же приличный человек и ждал даму моего сердца…
Ирине не понравились нотки в голосе Шубского. Он что, хочет ее обворожить, как многих тупоголовых девочек, порхающих вокруг продюсеров? С ней такие номера не пройдут.
Официант принес меню, винные карты, все сделали заказ. Ирина отдала несколько распоряжений официанту о том, что форель для нее лучше не жарить, а запекать до розово-золотистой корочки, а белое вино она любит охлажденным до плюс четырнадцати. Официант ответил, что все будет сделано в точном соответствии. Мотя на него посмотрел как старый филин на сонную мышь, отчего молодой человек поспешно метнулся в сторону кухни…
– А как же иначе? Ви думаете, шо у него есть выбор? Ведь если он не сделает, как хочет мадам Невельская, я его завтра с работы уволю.
– Михаил Владимирович! Кажется, вы излишне драматизируете…
– Ну шо ти, Ира! Всем ти хороша, но мало в тебе стервозности! Именно она прибавляет веса актрисе твоего полета!
Вино и закуски принесли быстро. Пришли музыканты, ресторан наполнился живой музыкой, стало более шумно, потому что посетители раскрепостились от выпитого спиртного, голоса за столиками зазвучали на несколько тонов громче.
Пьяный морок немного отпустил Шубского, крепкого для своих лет мужчины, и он снова стал проявлять нешуточный интерес к Ирине, пообещав не отпускать ее домой, пока они не потанцуют. Ирина согласилась, однако почти сразу же пожалела об этом: Мотя на одном па так резко развернул партнершу, что сам еле удержал равновесие и чуть не завалился на чужой столик. Спасибо, мигом подоспел Алексей, подхватил продюсера под руки и усадил на место.
Ирина вспылила: она стала тихо, но внятно объяснять Шубскому, что не любит находиться в обществе пьяных мужчин, которые не контролируют себя. И вообще – позорно такому известному человеку устраивать пьяные кутежи.
– От великого до смешного – только один кадр, – выдала она в конце своего монолога, но Шубский не обиделся.
– Ти такая роскошная дама, а когда злишься, – сказал Мотя, громко икнув, – ти просто богиня! Я бы женился на тебе, черт подери! И все положил бы к твоим прекрасным ножкам!
Ну, это уже было через край. Ирина схватила сумочку, сказала Асмолову, что пойдет выкурит сигаретку, и если Шубский не угомонится, она уедет домой.
Ирина отправилась в дамскую комнату. Везде были таблички, запрещающие курение. Тогда она заметила, что многие берут вещи в гардеробе и идут курить на улицу. Она решила присоединиться к отщепенцам, встала рядом со входом, в вечернем платье, с накинутой на плечи шубкой. Вынула сигарету с ментолом, и сразу несколько мужских рук протянули зажигалки…
«Ага, ну не все же эти мужики смотрят женские сериалы», – подумала Ирина и не без удовольствия сделала вывод, что еще котируется среди мужской половины населения.
Слава богу, никто не приставал, как этот Шубский, поэтому у нее было время подумать, что делать дальше. Ну вот, сигарета наполовину выкурена, надо возвращаться в зал ресторана. Уйти совсем было не очень удобно… Хорошо бы придумать, как быстрее отсюда смыться…
Не успела Ирина так подумать, как две пары мужских рук подхватили ее и усадили в черный джип на заднее сиденье. Тут же рот оказался залеплен скотчем, а руки связаны. Впрочем, обращались с ней бережно, не забыли даже накинуть на плечи шубку.
Что это? Похищение? Но главное: случилось это на видном месте, а такое впечатление, что никто ничего не заметил. Ведь только что было полно народу, а сейчас – никого…
Сноровка похитителей удивляла: все было разыграно как по нотам – ни одного лишнего движения, ни одного слова, ни даже ее крика.
«Ну вот, все из-за Моти! Спала бы уже и видела десятый сон! Так нет! Понадобилось ему меня видеть! Не иначе, как герой-любовник!» – Все это Ирина говорила, естественно, про себя. Жестами она попросила ее освободить. Люди, сидевшие на переднем сиденьи, не обращали на ее требования никакого внимания и даже не оборачивались. «Влипла! – подумала Ирина. – Что там делают Алексей и Шубский? Понятно ведь, что она не может курить больше пяти, ну десяти минут… Так что же? Никто и не спохватился, что актриса исчезла из ресторана? Должны же они обеспокоиться и поднять тревогу».
Вдруг заднюю дверцу открыл парень в шапочке и в капюшоне – лица не разглядеть. Он пристегнул Ирину ремнем безопасности, не обращая внимания на поскуливание и мычание женщины. Как будто и не слышал. Затем надвинул ей на глаза черную многослойную повязку и захлопнул дверцу. Все. Ирина теперь могла только на слух определять, что происходит. Услышала, как в замке зажигания повернулся ключ, и машина сорвалась с места.
Ирина потихоньку начала успокаиваться. Она почувствовала, что скотч с одной стороны рта чуть-чуть отклеился. Это хорошо. Значит, можно будет заорать, когда подвернется случай. Невельская изо всех сил уговаривала вести себя тихо. Однако ее не могло не волновать, куда они едут.
Между собой ее похитители не разговаривали, так что она не могла определить по голосу ни их возраста, ни узнать их родного языка… Что с ней собираются делать?
Машина постоянно останавливалась на светофорах. Ирина чувствовала, что движутся они в плотном потоке, с нестабильной скоростью. Значит, они в центре города.
Но где будет конечный пункт их путешествия? На свободных участках трассы парни ехали со скоростью не менее ста пятидесяти километров, а повороты проходили на третьей передаче. Это она чувствовала, как водитель с большим стажем. Все это не могло не пугать. С ней никто не пытался разговаривать. Да и как беседовать с женщиной с заклеенным ртом?
Ирина тем не менее пыталась как-то отвлечь себя. Убедилась, что сумочка при ней. О! Вот как раз телефон завибрировал. Хорошо, что звук отключен, а то бы она сейчас лишилась телефона. Ага! Забеспокоились, голубчики, звонят! Вдруг машина неожиданно замедлила ход, Ирина вся собралась, приготовившись к неизвестному.
Она услышала, как со скрежетом открываются ворота. Пропустив автомобиль, ворота закрылись. Дверцу машины открыли, проверили повязку на глазах: она настолько плотно прилегала к лицу, что даже мешала моргать. Женщине пришлось сделать вид, что она в обмороке. С человеком, который потерял сознание, намного больше проблем…
Ее аккуратно взял на руки один из похитителей. Вскоре она оказалась на жестком деревянном настиле. Ирину бережно уложили, на грудь опустили сумочку. Спокойный мужской голос произнес:
– Запоминай по слогам, гламурная тетка. Вань-ку не ва-ляй. При-ни-май на-ши ус-ло-вия.
Тут она почувствовала неприятное прикосновение металла к коже лба – между бровью и волосами. Раздался короткий скрип, какой бывает, если провести ногтем или ключом по кожаной куртке… а после теплая кровь полилась по левой стороне лица, заливая бровь, повязку на глазах, попадая на скотч, которым был заклеен рот.
– Мерзавцы! – промычала Ирина.
Металлические двери в помещении закрылись, и машина уехала.
Злость придала Ирине сил, и она догадалась, что чертову повязку можно сдвинуть на лоб даже связанными руками.
Досчитав до десяти, преодолевая страх узнать, что ее изуродовали, Ирина подушечками пальцев потрогала рану. Она оказалась глубокой, но не широкой. Кровь все текла, капая с подбородка. Хотелось орать и плакать. Но рядом не было публики, а с раной требовалось немедленно что-то решать, иначе может начаться нагноение или останется шрам.
Протерев глаз, Ирина огляделась: помещение напоминало то ли склад, то ли гараж. Было темно, под потолком мерцал тусклый аварийный свет, одна стена была занята пустыми полками. Сама Ирина сидела на деревянных строительных поддонах.
«Хорошо, что хоть на бетонный пол не кинули, предварительно стукнув чем-нибудь по голове», – оптимистично подумала Ирина, продолжая делать невероятные скручивания руками, чтобы избавиться от скотча.
Наконец руки удалось освободить. Запястья горели, но теперь она могла хотя бы позвонить. Ирина, затаив дыхание, вынула телефон… и косметичку, а из косметички рука автоматически достала зеркальце. Невельская посмотрела в зеркало, ужаснулась внешнему виду – любимое миллионами зрителей лицо в подтеках крови, с разбухшей бровкой! – и тут же пальцы сами собой набрали «112»!
Сигнал был! Но очень слабый. Она попробовала позвонить Алексею, затем Ивану – бесполезно, все время занято. У Алики телефон не «ловил». Высвечивалась надпись, что возможны только экстренные вызовы. Ирина без колебаний набрала службу МЧС, женский голос ответил:
– Здравствуйте, что у вас случилось?
– Я… – Ирина поняла, что голоса ее почти не слышно, тогда она набрала воздуха в легкие и крикнула: – Здравствуйте, меня похитили!
– Вы уверены? – недоверчиво спросил женский голос.
– Да, конечно.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Я актриса Ирина Невельская.
– Вот это номер! – Голос в трубке выдал удивление. – Кто-нибудь знает о вашем исчезновении?
– Боюсь, что пока нет.
– Где вы сейчас находитесь?
– Я не знаю.
– Что вы видите вокруг себя? Расскажите подробно.
За пять минут Невельская вполне толково ответила на задаваемые вопросы. Она описала склад, вспомнила, как ее везли, что поворачивали раз пять. Что не было избиения, оскорблений и попыток изнасилования. Просто привезли и аккуратно вынесли из машины, но сделали надрез над бровью. Нападающих было трое.
– Что они говорили? Хотели выкуп?
– Они всю дорогу молчали, и только здесь один из них сказал, чтобы я была послушной и соглашалась на условия… не знаю какие.
– Вы в районе Ленинградского проспекта, старые гаражи, которые пойдут на снос. Вам это о чем-то говорит?
– Нет. Послушайте, они порезали мне лоб, а с моей профессией это хуже сломанного ребра.
– Ждите помощь.
– Сколько ждать?
– Пятнадцать минут. Оставайтесь на линии. Не отключайтесь. Если связь прервется, мы вам перезвоним.
Пошли томительные минуты ожидания, прерываемые только вопросами диспетчера о самочувствии и о том, не изменилась ли ситуация, не явился ли кто-нибудь из похитителей. Оператор пыталась отвлечь актрису, спрашивала: кому может быть выгодно ее похищение? Может, хотели просто напугать? Ирина подтвердила, что, может, хотели напугать, но она не знает кто!
Прошла вечность, а на самом деле четырнадцать минут, прежде чем Ирина услышала звуки взламываемых ворот и в помещение гаража вбежали двое молодых мужчин в форме МЧС и полицейский, старше их по званию и по возрасту, они освещали себе дорогу фонарями. От яркого света Ирина зажмурилась, закрыла лицо руками и стала плакать навзрыд.
– Все хорошо. Мы прибыли на место, – говорил по рации один из мужчин, – да, женщину обнаружили. Доставим в больницу.
– Не надо! – стала умолять Ирина. – Мне скоро сниматься… в фильме.
– Что с бровью и губами? Много крови…
– Меня порезали, запугивали, а когда похитители уехали, я с губ сорвала скотч.
– Понятно. Вставайте, девушка, двигаемся в сторону нашей машины.
Оба спасателя и полицейский помогли Ирине встать и дойти до служебного автомобиля МЧС. Там дежурил врач. Он осмотрел Невельскую, залил порез медицинским клеем, а сверху наложил повязку, обработал ранки на губах и сделал два укола, как он объяснил, от столбняка и успокоительный. Ирина спросила, сразу ли уснет от этого укола, но доктор дал гарантию, что не заснет, а просто успокоится, исчезнет чувство тревоги…
Ирину довезли до дома, и двое сотрудников пошли сопровождать знаменитость до квартиры, по пути стараясь сделать незаметное сэлфи. Дверь открыл Иван, который, как обычно по вечерам, беспрестанно говорил по мобильному.
– Дмитрий Валерьевич, вы мне заявление на Игоря дайте обязательно почитать, а то он ушлый фрукт, все-таки юрист по образованию и поднаторел в составлениях документов… Что это?! – ужаснулся Иван.
Увидев Ирину в крови, растертой ею по лицу носовым платком, в сопровождении мужчины из МЧС и полицейского, он попрощался со своим собеседником кратко:
– Дима, у нас ЧП, перезвоню. Ира! А что случилось? Что с тобой?
– Здравствуйте, разрешите представиться: майор Егор Петрович Петухов, а это доктор Ворапунин из МЧС.
– Добрый вечер! Пшеничников. Вы, пожалуйста, проходите. Я пока не понимаю, что происходит…
– Вашу жену похитили.
– Похитили? Зачем похитили? Кто?
– Ваня, не кричи, – прошептала Ирина и плавно сползла по стеночке, провалившись в обморок.
– Извините, – обратился Иван к майору, – разрешите, я Ирину Николаевну отнесу в спальню и накапаю ей капель каких-нибудь… А потом мы поговорим.
– Капель не надо, я сделал укол, – стал уверять врач. – Ей спокойствие нужно…
– Я спать хочу, – пожаловалась очнувшаяся Ирина. – Так устала…
Оберегая Ирину ото всех в этом мире, Иван отнес любимую женщину в спальню… Мужчины потопали за ним.
– Если надо ответить на вопросы, то я готова, – тихо проговорила Невельская, подталкивая под спину подушку.
– Вы догадываетесь, кто ваши похитители? – спросил майор Петухов.
– Нет. – Ирина и Иван понимающе переглянулись. – Только если бывший муж. В кино у меня нет конкурентов, в театре на такое не пойдут. Не знаю, кто это задумал. Егор Петрович, у меня к вам просьба.
– Слушаю вас, Ирина Николаевна!
– Можно так сделать, чтобы не было утечки информации? Мне бы не хотелось привлекать внимание прессы к моему похищению.
– Ирина Николаевна, мы сделаем все, что в наших силах, – заверил Егор Петрович. – Я еще побуду здесь, нужно заполнить первичный протокол.
Как только доктор вышел, а Иван вернулся в спальню, Ирина обвила его шею руками, прижалась, начала быстро объяснять ему и майору Петухову, как приехала с Алексеем Асмоловым на встречу с Шубским в ресторан в честь утверждения на главную роль, как вышла покурить на минутку, как ее увезли, как надрезали кожу на лбу и сказали странную фразу о том, чтобы она слушалась непонятно кого и «не валяла Ваньку».
Слова Ирины перебил телефонный звонок.
– Алло? – ответил Иван, не понимая, кто звонит. Номер на смартфоне не определился.
– Ты все понял, бизнесмен с принципами?
– Понял. – Послушав короткие гудки, Иван посмотрел на Ирину. – Тебя похищали из-за меня. Ты отдыхай, а мы с майором попьем чаю или еще чего.
На кухне майор деловито снял зимнюю куртку, повесил на спинку стула и раскрыл папку с листами.
– Итак, начнем.
– Все дело в некоем господине Хене…
Иван уложился в пять минут с рассказом о вымогательстве взятки.
В кухню зашел дед Игнат, вернувшийся из магазина.
– Что происходит? – встревоженно спросил он. – От подъезда отъехала машина МЧС, но осталась полицейская.
– А вы кто? – нахмурился майор.
– Я родственник. – Игнатий Андреевич достал из кармана удостоверение. – И ветеран ФСБ, подполковник запаса.
– Тогда присаживайтесь, – предложил майор.
Беседа с полицейским длилась более получаса.
– Это некое послание, – подвел итог своим размышлениям Иван. – Ирина быстро нашлась, ей не причинили особенного вреда, ничего не похитили, даже телефон оставили, чтобы по его сигналу можно было быстрее вычислить ее местонахождение. Действовали, видимо, профессионалы: ничего определенного о похитителях Ирина рассказать не могла.
– Мутят воду, но люди несерьезные, – высказался Игнатий Андреевич.
Майор Петухов поблагодарил за полученные сведения, Иван проводил его до двери, на прощание обменялись визитками.
Когда Иван вернулся в кухню, дед Игнат пролистывал свежие новости в планшете.
– Иван, здесь реклама АМК!
– Я знаю, это я разместил. Нанес, так сказать, превентивный удар, – сообщил Пшеничников.
– А-а! Руководство останется недовольно, Осипенко часа два будет слюной брызгать. Перерасход!
– Я это сделал на сэкономленные от других проектов средства.
– Молодец, Иван! Всегда отличался своенравностью, непокорностью и яркой индивидуальностью, – с удовольствием похвалил дед Игнат.
– Я не исключаю, что яркую индивидуальность могут за это уволить, но требовалось решить быстро. Ведь сейчас канун новогодних праздников, а руководство в данный момент очень занято…
– Ваня, вот скажи мне: как далеко может зайти этот немец?
– Далеко не может. Побоится. Его же тогда попросят быстренько очистить территорию нашей страны. Но рисковать своей семьей и испытывать судьбу я не хочу: слишком дорогой ценой мне досталось счастье, чтобы дарить его какому-то там алчному господину…
– Господин, – сказал, как выругался дед Игнат. – Фекалия он, а не господин.
* * *
Ирина чувствовала себя совершенно разбитой. Руки болели, были красными, на лбу саднил порез. Она дошла до ванной, посмотрела на себя в зеркало и вздохнула. Достала из маленького холодильника для косметики мамину мазь на атяшевских травах. Это чудодейственное средство всегда ей помогало. То ли оттого, что было сделано мамиными руками, то ли действительно травы у них росли какие-то необыкновенные. Намазала все больные места и, дойдя до спальни, рухнула в кровать. Всю ночь спала без сновидений, как легла на спину, так утром и проснулась.
Потихоньку поплыли воспоминания, пока не удалось все восстановить до мельчайших подробностей… Где Иван? Что он думает по этому поводу? Ирина посмотрела на часы: было девять утра, Иван наверняка уже ушел на работу, в театр ей, к счастью, сегодня ехать не надо. У Ирины где-то внутри возникло убеждение, что теперь ей нельзя выходить на улицу, что всюду подстерегает опасность. Да и не хочется светиться со шрамом на лбу, лучше отлежаться. А с проблемами пусть борется Иван. Ему по мужской роли положено быть сильным и умным.
