Книга: Танки к бою! Сталинская броня против гитлеровского блицкрига
Назад: Глава седьмая
Дальше: Глава девятая

Часть вторая. Батальон имени Сталина

Глава восьмая

При подходе к Дубно снова заметили немецкие панцеры – те спокойно стояли на краю ржаного поля. Нападения не ждали: русские танки отступили на восток, разве могут появиться с запада? Тем не менее – вот они. Машины с красными звездами внезапно возникли в свете заходящего солнца (день уже клонился к вечеру) и пошли в бой…
Легкие БТ открыли беглый огонь, десятки черных султанов встали над рожью. Поле заволокло низким белым дымом, по колосьям пошло гулять алое пламя…
Атаку возглавил командир 67-го полка 34-й танковой дивизии подполковник Болховитин. На своем БТ он первым ворвался в расположение фашистов, расстреливая из орудия беспечные панцеры. Понятное дело, он первым же, как раньше майор Третьяков, принял на себя ответный удар. От нескольких попаданий танк ярко вспыхнул, повалил тяжелый черный дым. Через минуту последовал взрыв – желто-оранжевый столб подбросил «бэтушку» на пару метров вверх, а затем она ударилась о землю и мгновенно развалилась. Обугленную башню откинуло в сторону…
Танкисты немедленно отомстили за своего командира – яростно ударили по немцам, те в панике кинулись наутек. Но далеко не всем удалось уйти… А между колосьев стояли, догорая, оплывшие, искореженные остовы гитлеровских машин.
Нескольких фашистов захватили в плен – в том числе и начальника штаба дивизии. Высокий сухопарый седой генерал с большим достоинством прошел под конвоем к машине Николая Попеля – на допрос. Держался он надменно и посматривал на советских танкистов свысока – был абсолютно уверен, что это временное затруднение в его карьере. Через пару-тройку дней русских окончательно разобьют, Красную Армию отбросят далеко на восток, а его освободят и вернут на прежнюю должность. И он снова приступит к выполнению своих обязанностей в штабе.
Но не вышло: генерала и двух офицеров, взятых в бою, заперли в амбаре на краю города. Однако на следующий день Дубно бомбили «Юнкерсы» – целились в батарею, стоявшую на окраине, но один из фугасов случайно угодил в амбар. Все пленные погибли. Хорошо, что хоть допросить их успели.
Но это – на следующий день, а пока что передовые танки группы Попеля победоносно ворвались в Дубно. Гитлеровцы дружно побежали. Что понятно: тыловики – не самые храбрые солдаты, как правило, стараются держаться от передовой подальше. Интенданты, снабженцы, писари, портные, повара, бухгалтеры – вся тыловая рать рванула на юго-восток, догонять родную 11-ю панцерную…
Но кое-кто из них успел, как выяснилось, неплохо прибарахлиться: советские бойцы с удивлением обнаружили в брошенных легковушках вместительные баулы и чемоданы с награбленным имуществом – чайными сервизами, мехами, платьями, женскими кофтами, отрезами ткани, мужскими костюмами, пальто, золотыми часами, ценными статуэтками. А в портфеле одного из убитых офицеров нашли весьма увесистый узелок с ювелирными украшениями – цепочками, кольцами, кулонами, браслетами, сережками. Почти все – с большими красивыми камнями…
Да, изрядно фашист поживился, наверно, за счет какого-нибудь местного еврея-ювелира. Найденные украшения сдали под расписку начальнику финчасти танковой дивизии… У того же майора нашли в чемодане другое трофейное имущество: французские сигареты, вино, шоколад, а также открытки с видами Парижа. Оказалось, он прибыл на войну прямо из Франции, где служил в одном из корпусных штабов.
Во внутреннем кармане чемодана находились иллюстрированные журналы, французские и немецкие, а также целая пачка весьма фривольных открыток. Николай Попель, получив донесение о трофеях, приказал передать вино, сигареты и шоколад в медсанбат, а порнографические открытки – сжечь.
– Гадость какая! – с возмущением произнес он, бросив взгляд на слишком уж откровенные фотографии французских красоток.
В немецких легковушках и возле них, на пыльном булыжнике, лежали тела немецких солдат и офицеров. Гитлеровцы, судя по всему, и не думали оказывать сопротивления, спешили покинуть город. Но попали под огонь советских танков и почти все погибли. Правильно, получили по заслугам…
Разорванные тела немецких солдат висели еще на заборах и ветках деревьев – это уже поработали наши «КВ», разнесли фугасными снарядами засевших за оградами пехотинцев.
Единственные, кто задержался в городе и пытался оказать хоть какое-то сопротивление, – это пулеметчики. Около тридцати человек засели на городском кладбище и, укрывшись за каменными надгробиями, открыли по красноармейцам кинжальный огонь, не давая добить отступающих.
Пришлось задействовать танки – иначе не выбить! Кладбище-то старое, шляхетское, утыкано высокими каменными надгробиями. Прекрасная защита! А через каждые двадцать метров – склеп, считай, готовый дот. Установил удобнее пулемет и стреляй, пока патроны не кончатся…
Танки ударили по фашистам осколочно-фугасными снарядами – надо очистить местность! После пары залпов гитлеровцы, наконец, поняли, что драться бессмысленно, и потихоньку стали отходить.
К вечеру бой закончился, Дубно был освобожден. К счастью, город почти не пострадал во время штурма, взрывы повредили лишь несколько частных домиков. Один из снарядов, правда, угодил в горсовет, снес угол… Ветер закружил по пустым комнатам и коридорам бумаги; белые листы, как голуби, вылетали через разбитые окна и плавно садились на зеленый газон…
Горсовет осмотрели – пустое брошенное здание. Двери распахнуты, ящики шкафов и письменных столов – выдвинуты. Очевидно, гитлеровцы что-то искали. Большой черный сейф (стальной, тяжелый, дореволюционный) – взорван, однако в нем только обгоревшая бумага и пепел. Ничего ценного фашисты, очевидно, не обнаружили…
Зато, судя по всему, знатно пограбили местных жителей – трупы в гражданской одежде лежали возле многих еврейских лавок… Городские магазины – пустые, с выбитыми дверями и окнами, на земле – рассыпанная крупа, разорванные мешки с мукой, раздавленные коробки с вермишелью и лапшой…
При отходе небольшая часть гитлеровцев укрылась в Дубненской крепости, но трогать их не стали – пусть сидят! Замок старинный, с мощными приземистыми башнями и толстыми каменными стенами, танковым снарядом не пробить. А штурмовать – себе дороже, слишком много людей потеряем. Со стен легко вести круговой обстрел, все подходы под прицелом, даже несколько человек смогут остановить роту, а то и батальон… Возиться с гарнизоном смысла нет – не мешают, и слава богу!
Дубненский замок, между прочим, оказался известным, с литературной историей: именно его, согласно Николаю Гоголю, осаждали казаки Тараса Бульбы. Возле этих самых стен, в княжеском парке, атаман и застрелил за измену своего сына Андрия: «Я тебя породил, я тебя и убью!» Впрочем, гитлеровцы об этом вряд ли знали – для них крепость была всего лишь хорошо устроенным фортификационным сооружением.
После освобождения города перед Николаем Попелем встала задача – как удержать Дубно? По идее, вслед за его группой должен был идти весь 8-й механизированный корпус, но не получилось – напоролись на 16-ю панцерную дивизию. Та, как выяснилось, тоже шла на восток и с налета врезалась в мехкорпус, разорвав его на части – первый батальон 300-го мотострелкового полка успел-таки проскочить, а вот остальные – нет. Приняли встречный бой…
Сначала перевес оказался на стороне мотострелков, но затем в дело вступили панцеры. И заставили отступить… А потом стало ясно, что к Дубно не прорваться: гитлеровцы плотно оседлали шоссе, закрыли путь на восток. Генерал Рябышев принял тяжелое решение – отходить назад, к Радзивиллову.
Дмитрий Иванович понимал, что, по сути, оставляет группу Попеля без поддержки, но ничего поделать не мог: решалась судьба всего корпуса, и сохранить его боеспособность было гораздо важнее, чем спасти одну моторизованную группу.
Рябышев надеялся, что Николай Кириллович сумеет организовать оборону, тем более что с ним были опытные командиры: комдив 34-й танковой Иван Васильев, комполка Петр Волков… Он сможет продержаться до тех пор, пока к Дубно не подойдут броневые части 9-го и 19-го механизированных корпусов. Уж они-то сумеют выручить его из трудной ситуации!
* * *
И мехкорпуса шли. Медленно, упорно – но двигались к Дубно. Правда, не так быстро, как хотелось бы: гитлеровцы тоже не бездействовали, готовились к схватке, подтягивали свежие силы. Для них было важно выполнить приказ фюрера – захватить Ровно, важнейший транспортный узел.
Поэтому помятую под Клеванью 13-ю панцерную дивизию срочно заменили на 14-ю, в помощь ей бросили 25-ю моторизованную. Таким образом, 3-й моторизованный корпус всей своей мощью обрушился на ослабленные советские части, защищавшие переправу через Стырь…
Командующему 5-й армией генералу Потапову пришлось решать сразу две задачи – защищаться и нападать. Так сказать, щит и меч одновременно. Во-первых, отражать танковые наскоки у Клевани, чтобы не дать немцам форсировать Стырь и ударить на Ровно, а во-вторых – самому двигаться на Дубно, выполняя директиву Ставки. Приказали направить два мехкорпуса на юго-запад, значит, так тому и быть…
Генерал-майор Рокоссовский, получив директиву Военного совета фронта (спустили напрямую, через голову командующего корпусом), развернул свои дивизии на Дубно. Но не все. Поразмыслив, решил: пусть 35-я танковая пока остается у Клевани, обороняет город, а вот 20-я танковая Михаила Катукова идет на юго-запад. Незаметно (по возможности) переправится у Млынова через Икву и ударит по гитлеровцам с северо-востока.
Если все получится, то уже через пару дней можно соединиться с группой Попеля. Тогда в тылу 11-й панцерной возникнет мощная группа, состоящая из трех советских дивизий. И даст немцам жару!
В том же направлении, на Дубно, должен был идти и 19-й мехкорпус генерала Фекленко: прорвав немецкое полукольцо, резко повернуть на юг и, развивая наступление, ударить на Дубно, Броды и Каменку-Бугскую… Однако Фекленко застрял на дальних подступах в боях со 111-й немецкой пехотной дивизией. Так что вся надежда была на 9-й мехкорпус…
Командующий 5-й армией генерал Потапов прекрасно понимал, что в одиночку ему, понесшему тяжелые потери, не справиться с немецким моторизованным корпусом. И даже, пожалуй, вдвоем с генералом Фекленко – тоже. Оба мехкорпуса, скорее всего, погибнут под Дубно… Но на войне, как известно, без потерь не бывает, и ради спасения Юго-Западного фронта можно было пожертвовать двумя корпусами…
Пусть только ударят, потеснят гитлеровцев, а там, глядишь, и наши резервы подтянутся. Должны же они подойти, в самом деле, не будут же вечно стоять у старой границы СССР! У Красной Армии танков много, гораздо больше, чем у вермахта…
Тогда навалимся все разом и разобьем фон Клейста – или хотя бы заставим отойти. У него же силы, поди, тоже небезграничные, когда-нибудь, но должны кончиться… Немецким солдатам тоже нужен отдых, а панцерам – ремонт, а еще надо подтянуть тылы, пригнать новую бронетехнику, подвезти горючее и боеприпасы…
А мы будем бить до тех пор, пока всех не добьем. Если даже придется отдавать три наших танка за один немецкий – все равно у нас будет преимущество! Очень важно одержать первую (пусть и очень дорогую) победу, воодушевить бойцов и командиров. Одно дело – читать об успехах Красной Армии в газетах, и совсем другое – видеть их своими глазами. Особенно сожженную немецкую бронетехнику, убитых солдат и офицеров… Это лучше любого приказа и призыва!
Удар же по группе фон Клейста был вполне осуществим. Во-первых, гитлеровцы, увлекшись наступлением, образовали огромную «вмятину» на центральном участке Юго-Западного фронта, восемьдесят пять на семьдесят километров, и, таким образом сильно растянулись, оставив фланги без прикрытия… Во-вторых, у ЮЗФ был явный перевес в бронетехнике – почти в четыре раза. О качественном же превосходстве советских машин и говорить не приходилось – «Климы Ворошиловы» и Т-34 легко били любые гитлеровские панцеры. И другую бронетехнику, пригнанную со всей Европы.
С таким-то количеством прекрасных, только с конвейера новых машин – и не разгромить фон Клейста? Да быть того не может! Шесть мехкорпусов – это более трех тысяч танков! Не говоря уже о пушечных броневиках… Да мы задавим фон Клейста, забьем массой.
Значит, решено – вперед, в наступление!
* * *
Панцеры ползли по ржаному полю, оставляя после себя ровные, словно прочерченные по листу тетради, полосы. Гусеницы мяли колосья, глубоко врезались в мягкую пашню, в знаменитый украинский чернозем…
Младший сержант Борис Локтев припал к стеклу перископического прицела и неспешно считал:
– Пять, десять, пятнадцать, двадцать, двадцать шесть… Похоже, батальон. Красиво идут, как на учениях – в шахматном порядке, двумя эшелонами…
– Отлично, – кивнул Константин Чуев. – Значит, и удобнее бить будет. Как говорится, на охотника зверь бежит. Все лучше, чем гоняться за ними по лесам…
С этим трудно было не согласиться: после очередного марш-броска хотелось только одного – встретиться, наконец, с немцами лицом к лицу. Надоело глотать пыль, драться так уж драться. Как под Клеванью. Врезали тогда гитлеровцам славно, значит, можно и добавить…
Костя Чуев на «бэтушке» шел во главе полка. По идее, в авангарде должны были двигаться мотоциклисты и только после них – танки, но моторазведчики вчера погибли – во время короткого, но крайне неудачного боя у Млынова.
Строго говоря, виноват в этом был командир моторизованной разведроты старший лейтенант Федор Фоменко. После Клевани им овладело победное настроение: все, теперь погоним гитлеровцев! Успех вскружил голову старлею, он почувствовал себя если не Наполеоном, то, по меньшей мере, одним из его маршалов. Надо успеть схватить Фортуну, пока она кружится над его головой…
Удача любит отважных, это известно, и Фоменко рвался в бой. Хотел, чтобы его заметили, похвалили, а может быть, и представили к награде… И повысили тоже. Чем он не командир батальона?
Позавчера 20-я танковая дивизия Катукова, сдав позиции у Клевани, повернула на юг, к Млынову. Невелик городок, скорее – местечко, но взять его надо. Возле него – крепкий деревянный мост, самая близкая и удобная переправа через Икву. А река полноводная, с болотистыми берегами, форсировать в другом месте – затруднительно. Значит, придется выбивать немецкую 299-ю пехотную дивизию…
Михаил Катуков выдвинул вперед 40-й танковый полк майора Дымова. Неуязвимый «КВ» вместе с «бэтушками» должен был тараном снести гитлеровский заслон и ворваться в Млынов. У немецких пехотинцев панцеров нет, больших проблем не ожидается. Так, по крайней мере, думали. Но вышло иначе.
Гитлеровцы, как выяснилось, хорошо закрепились – вырыли окопы в полный рост, сделали блиндажи, оборудовали противотанковые позиции. Как будто ждали советского удара. Скорее всего, проявилась обычная немецкая склонность к порядку, но тем не менее… Позиции у реки получились весьма серьезные, основательные.
Кое-кто из немецких солдат, особенно молодых, недовольно ворчал по этому поводу (вполголоса, конечно, чтобы господин фельдфебель не услышал): «Русские драпают, надо бы идти вперед, на Киев. А мы время зря теряем! Сидим без дела…» Но приказ есть приказ. Ладно, зарылись по самую макушку, приготовились к бою. Начальству виднее, может, и правда, русские еще выкинут какой-нибудь фокус. Они, говорят, фанатики, с голыми штыками на панцеры бросаются…
И верно – не успели поесть, покурить, подремать (день выдался теплый, в сон так и клонило), как на противоположном берегу показались броневики с красными звездами. И еще мотоциклисты.
Лейтенант Фоменко решил с наскока захватить мост. Он верил в свою удачу, тем более что вчера ему крупно повезло – напал на немецкую автоколонну и полностью ее разгромил. Верный знак!
Федор, как всегда, шел во главе полка и вдруг увидел немецкие машины. Длинная вереница крытых грузовиков и автоцистерн катилась в сторону Клевани. Немцы не знали, что генерал Дюверт уже отошел к Олыко, город занят советскими войсками. Вот и попали в ловушку…
Немецкие водители заметили на гребне холма запыленные фигуры на мотоциклах и четыре броневика, но не насторожились: приняли за одну из своих моторизованных частей, передовой дозор 13-й панцерной дивизии. Даже обрадовались – повезло, не придется мотаться по полям и искать ушедшие батальоны…
Фоменко приказал подпустить колонну как можно ближе и ударить в упор. Так и сделали: подождали, пока гитлеровцы не подойдут вплотную, и открыли ураганный огонь. Каждый снаряд 45-мм пушки БА-6 попадал в цель, бензовозы вспыхивали один за другим. Затем начали взрываться в кузовах ящики со снарядами… Не прошло и пяти минут, как от колонны ничего не осталось…
После этого Фоменко ожидал как минимум похвалы от начальства (отличился!), но майор Дымов, наоборот, отругал его. Зачем было уничтожать бензовозы, когда они сами шли к нам в руки? Захватили бы… У нас в полку – «бэтушки», а им бензин очень нужен, жрут со страшной силой. Да и трофейное оружие пригодилось бы тоже. А так все пропало – сгорело без остатка…
Виктор Михайлович понимал, что старший лейтенант поступил глупо, нерасчетливо, прямо скажем, по-мальчишески. Конечно, не по злому умыслу, просто от неопытности – не привык думать вперед. Впрочем, винить его за это, наверное, не стоило: Федор искренне полагал, что его задача – громить и уничтожать врага, а горючим и боеприпасами пусть занимаются тыловые службы. Они должны заботиться о бензине, не он…
Старший лейтенант не мог предвидеть, что придется драться без тыла, без снабжения, вообще – без ничего. Его не учили военной мудрости – по возможности не уничтожать чужое имущество, а использовать для своих нужд. Все, что удалось взять у противника, прежде всего горючее, оружие, боеприпасы, продукты, – это очень нужные вещи, к ним следует относиться бережно, как к своим. Эту науку пришлось осваивать позже, уже самим постигать, так сказать, на собственном опыте. Подчас очень горьком…
В общем, Дымов отчитал Фоменко, но формально – лишь для того, чтобы в следующий раз поступил умнее, расчетливее. Или, по крайней мере, согласовывал бы свои действия с ним и с начштаба. Инициатива, конечно, вещь хорошая, но подчас может выйти боком. И тебе, и твоим товарищам, и всему полку в целом…
Федор чрезвычайно расстроился – ни за что получил взбучку. Надеялся на награду – а тут на тебе! Поэтому на следующий день, по образному выражению, рыл носом землю, хотел быстрее реабилитироваться. Командир должен выглядеть орлом, а не глупым щенком, которого ткнули носом в вонючую лужу…
И вот сегодня, увидев мост через Икву, решил – вот он, его шанс. Правда, сначала засомневался – не связаться ли с майором Дымовым или со штабом полка? Чтобы не вышло, как в прошлый раз… Но, заметив, как немцы засуетились, приготовились к бою, решил атаковать немедленно. А то взорвут мост, и все тогда. А он должен захватить его целым…
Федор высунулся из бронемобиля и махнул флажками – за мной! Первым пошел в атаку. Возможно, ему удалось бы захватить мост и заслужить, наконец, награду, но удача на сей раз отвернулась от старлея – немцы при виде советских машин не побежали, а встретили плотным огнем. В зарослях речного ивняка они тщательно спрятали четыре Pak.35/36…
Броневик вылетел на мост и попал под прицельный огонь. Хотя калибр у Pak.35/36 и невелик, всего 37 мм, но для БА-6 – достаточно. Машина Фоменко занялась рыжим пламенем…
Старший лейтенант погиб мгновенно, пали смертью храбрых и другие товарищи. Не удалось выскочить из горящих бронемашин. А мотоциклистов немцы расстреляли из пулеметов – из нескольких сразу. Спаслись всего два красноармейца – упали на землю и притворились мертвыми. В общем, полный разгром…
Но главное – гитлеровцы успели взорвать мост. Не зря же заранее минировали! Деревянные опоры разлетелись в разные стороны, пролеты рухнули в воду. Так что не вышло, как планировалось, с ходу взять Млынов…
И теперь полк не мог переправиться на другой берег – гитлеровцы не давали даже приблизиться к реке. Надо было искать новую переправу, желательно – подальше, не на виду у противника.
Кроме того, полк лишился моторазведки, и ее задачу теперь пришлось выполнять Косте Чуеву. Его «бэтушку» и три пушечных БА-10, приданных для усиления, выслали далеко вперед, в дозор. Надо узнать, можно ли где перебраться через Икву. Или вброд, или соорудив мост…
* * *
Костя шел вдоль реки, искал место для переправы. Но при этом зорко смотрел по сторонам – не хотел нарваться на засаду. И вот увидел панцеры…
Генерал фон Клейст, обеспокоенный прорывом 9-го мехкоруса, приказал командующему 14-й панцерной дивизией Фридриху Кюну прикрыть 299-ю пехотную дивизию. Генерал-майор выслал под Млынов 1-й батальон 36-го панцерного полка – посчитал, что этого достаточно.
На середине пути панцеры напоролись на Костину броневую группу. Или наоборот – та встретилась с ними. Это как смотреть… В любом случае силы оказались неравными: двадцать шесть панцеров против одной Костиной «бэтушки» и трех пушечных БА-10.
Уклониться от столкновения Чуев не мог: за ним шел весь 40-й танковый полк, надо дать время приготовиться к бою. Иначе зажмут наши танки у Иквы, загонят в болотистую, топкую пойму… Машины завязнут, встанут намертво, и все, можно бить на выбор. Или захватить как трофей, если экипажи их покинут…
И Костя смело бросился в бой.
Назад: Глава седьмая
Дальше: Глава девятая