Глава шестая
Ночь прошла спокойно: немцы, вопреки ожиданиям, не предпринимали новых атак. Что, в общем-то, понятно: понесли большие потери, требовалось прийти в себя…
Зато утром над Клеванью появились немецкие бомбардировщики… Пришлось срочно загонять технику и артиллерию в укрытия, закидывать ветками, маскировать кусками брезента. К счастью, «Юнкерсы» висели над Клеванью недолго – сделали пару заходов, отбомбились и обратно. Все-таки, что ни говори, а не такой уж это важный объект – какой-то украинский городишко…
То ли дело другие места: по шоссе в сторону Ровно и Луцка беспрестанно шли колонны с техникой, в том числе танковые, тянулись тягачи с тяжелыми орудиями на прицепах, тащились вереницы грузовиков с людьми и боеприпасами… Вот по ним можно нанести хороший удар! Ну, и еще, конечно, по железнодорожным станциям, плотно забитым военными эшелонами…
Бомбы повредили лишь три дома, да еще парочка хат слегка скособочилась, но в целом ничего серьезного. Главное – не пострадали спрятанные танки… Правда, сгорели два грузовика, по чьей-то глупости оставленные на открытом месте, да убило лошадей, попавших под случайную бомбу. Вот, считай, и все потери. Воевать можно…
Красноармейцы выдвинулись на западную окраину Клевани, начали окапываться. За траншеями укрыли орудия – отбиваться от панцеров, если те полезут. Свои танки решили пока в бой не пускать – мало их осталось. Если только для контрудара, да и то в самом крайнем случае, когда положение станет совсем безвыходным…
Майор Дымов с раннего утра носился по батальонам, руководил людьми, организовывал работу. А заодно знакомился – с кем еще не успел лично встретиться и поговорить. Чтобы знать, кто есть кто… Конечно, за пять-десять минут человек не раскроется, всего себя не покажет, но хоть какое-то представление о нем составить можно. Особенно если имеешь жизненный опыт и чуть-чуть разбираешься в людях.
Хотя бывает, что надежный, проверенный товарищ вдруг оказывается трусом или, хуже того, предателем. Что же, война часто ломает людей, вывертывает наизнанку, обнажает самую их сущность – до того хорошо скрытую, спрятанную в глубине. И неизвестную даже самому человеку.
В общем, Виктор Михайлович занимался обычными армейскими делами. За ним повсюду следовал Миша Стрелков, изображая адъютанта. А заодно и охрану: немцы же близко, да и местное население, прямо скажем, не совсем благожелательно к Красной Армии.
Западные области Украины присоединили к СССР совсем недавно, включили в 1939 году в состав Союза, и в них еще оставалось немало так называемых «буржуазных элементов». Враждебно настроенных. Тут тебе и недобитые паны с подпевалами и приспешниками, и местные националисты-бандеровцы, да и просто люди, недовольные новой властью…
Что и говорить, кое-кому она пришлась совсем не по душе. Особенно тем, кто жил за счет трудового народа. Вычистить же всех не успели – не до того было, укрепляли внешние рубежи. А про внутреннего врага забыли…
Для солидности Миша повесил на грудь новенький автомат ППД, взятый у одного из товарищей-танкистов, и еще прихватил подсумок с гранатами. Мало ли что! Как в воду глядел – пригодились: на западной окраине Клевани они чуть было не попали в лапы к гитлеровцам.
Едва рассвело, немцы решили провести разведку, а заодно захватить «языка». Считали, наверное, что русские еще спят, можно сделать все тихо, без шума… Но наткнулись на майора Дымова, проверяющего дозоры. И на сопровождавшего его Мишу Стрелкова.
Они шли по узкой траншее, расталкивая задремавших бойцов, и вдруг заметили немцев. Хорошо, что вовремя – обратили внимание на шепот в кустах… Впереди никого нет, значит, это гитлеровцы. Долго думать некогда, подняли тревогу: Миша сорвал с плеча автомат ППД и стал поливать противника короткими очередями…
Немецкие разведчики поняли, что попались, и стали отступать, пытаясь уйти через овраг, заросший колючим кустарником. Михаил бросился им наперерез – не уйдете, гады! Почти догнал, но понял, что не успеет, – гитлеровцы залягут в кустах, и к ним тогда уже не сунешься – самого подстрелят. Притормозил, вытащил из подсумка гранату, выдернул чеку и, широко размахнувшись, метнул в сторону противника. Грохнул взрыв, бежавший последним немецкий солдат, вскрикнув, повалился на траву. Остальные нырнули в колючие заросли и спрятались. Миша дал по ним длинную очередь вслед – на прощанье!
Хотел было забрать у убитого немца оружие и документы (пригодятся), но по нему стали густо стрелять, пришлось отползать назад.
После этой неудачной вылазки гитлеровцы уже не делали попыток прощупать советскую оборону, а, наоборот, отошли еще дальше от Клевани, почти до самого Олыко. Командир немецкого батальона решил, что их атаковала какая-то крупная советская часть, поэтому лучше отступить и дождаться подкрепления. Вот подойдут наши главные силы, тогда и продолжим сражаться…
Майор Дымов завершил обход позиций, выяснил ситуацию и вернулся в панский особняк. Там, как выяснилось, его уже ждали – в полк прибыл комдив Катуков. Михаил Ефимович добрался-таки до 20-й танковой дивизии и решил лично посмотреть, что к чему в Клевани.
Самочувствие его, правда, было еще не очень: после операции ныл шрам, поднималась температура, но лечиться было некогда – война не позволяла. Он, по сути, сбежал из госпиталя – взял в штабе 5-й армии легковую машину и бросился догонять свою дивизию.
По забитым беженцами, грузовиками и конными повозками дорогам почти сутки добирался до Шепетовки, где раньше был штаб 20-й танковой дивизии. Прибыл поздно вечером 23 июня. Город уже бомбили, над улицами плыл густой, едкий дым, длинные языки пламени лизали деревянные строения и склады у железнодорожной станции. По булыжным мостовым тащились повозки, на них везли в госпиталь первых раненых и убитых. Война начала собирать свою жатву…
Задерживаться в городе Михаил Ефимович не стал – дивизия, как он выяснил, уже ушла на запад. Снова в машину – и дальше, догонять. По лесам, по пыльным дорогам, через какие-то овраги… И только сегодня утром наконец добрался до дивизии. Узнал про бой у Клевани, получил отчет начштаба полковника Чухина о потерях и решил срочно ехать в 40-й танковый полк – смотреть, что да как. К тому же хотел отдать долг погибшему майору Третьякову – приятелю и сослуживцу. Как и всем павшим в бою товарищам…
Ну и, конечно же, познакомиться с новым командиром полка – майором Дымовым. Его полковник Черняев отрекомендовал с самой лучшей стороны: опытный, грамотный, умелый командир. Василий Михайлович, кстати, чрезвычайно обрадовался появлению «законного» комдива и сразу передал ему все дела.
И доложил, что 20-я танковая дивизия, выполняя приказ Константина Рокоссовского, идет на Луцк – отбросить немецкие части, отогнать их к западной границе СССР. И не дать гитлеровцам переправиться через Стырь, закрыть собой, если потребуется, шоссе на Ровно. К сожалению, численность противника была пока неизвестна, предположительно три дивизии, из них – две танковые, одна – моторизованная. А вот сколько панцеров? Все это предстояло выяснить.
Впрочем, кое-что уже было известно – вчера столкнулись с 13-й панцерной дивизией. Именно с ней вел бой у Клевани танковый полк майора Третьякова. Гитлеровцев выбили, но итог боя оказался тяжелым, победа далась с большими потерями. Майор Третьяков сгорел в танке вместе со своим экипажем, погибли и другие бойцы и командиры… Назначили новых, в том числе и на должность комполка – майора Дымова.
– Кто такой? – резко спросил Михаил Ефимович. – Где служил, из какой части?
Черняев объяснил: майор – командир особой группы, обкатывавшей новый «КВ». Очень помог во время боя, по сути, спас ситуацию. Если бы не он и его танк – не видать бы нам Клевани… Человек опытный, изрядно уже послуживший, это сразу видно, а главное – боевой. Решительно взялся за дело, подтянул отставшие роты, организовал оборону у города. На такого можно положиться…
Михаил Ефимович выразил желание лично познакомиться с майором, а также выяснить обстановку в городе. Оставил полковника Черняева вместо себя на хозяйстве и выехал в 40-й танковый полк. Благо было совсем недалеко, всего шесть километров на юго-запад…
Добрался до Клевани, нашел штаб полка, выяснил, что Дымов находится на передовой, осматривает позиции. Кивнул – молодец, занимается нужным делом. Пока ждал Виктора Михайловича, пообщался с начальником штаба майором Токаревым. Тот доложил о ситуации, рассказал о вчерашнем бое.
– Да, жалко Третьякова, – вздохнул Михаил Ефимович. – Отличный был командир, один из лучших. И товарищ хороший. Надо распорядиться, чтобы его похоронили на главной площади, торжественно, с салютом…
– Нечего хоронить, – печально покачал головой Токарев, – ничего не осталось. Я сегодня смотрел в танке – один пепел от людей. Вот только это и нашел. Похоже, что его…
Начштаба протянул Катукову сильно оплавленный, почерневший кусок металла. В нем с большим трудом можно было узнать орден Красного Знамени. Михаил Ефимович взял, крепко сжал в кулаке… Стало заметно, как окаменело его лицо, как побелели костяшки пальцев. Бережно положил оплавленный орден в карман – чтобы всегда был при нем. Как память о друге и боевом товарище…
В это время вернулся майор Дымов. Познакомились, поговорили. Катукову Виктор Михайлович очень понравился: серьезный, цену себе знает. И в самом деле опытный командир: кратко, точно описал положение дел, подчеркнул, что воевать, по сути, не на чем – осталось всего четырнадцать машин и с десяток броневиков. Да его новый «Клим Ворошилов»…
– Слышал уже про вашу машину, – хмыкнул Михаил Ефимович. – Говорят, невероятно мощная, грозная. Немецкие панцеры бьет на раз, только куски в разные стороны отлетают.
– Пожалуй, это несколько преувеличено, – сдержанно улыбнулся Виктор Михайлович, – но в общем и целом – да, верно. Наш «КВ» – машина действительно особая, другой такой в Красной Армии нет. И вообще ни у кого – ни у немцев, ни в других армиях. Даже близко не наблюдается. Пойдемте, покажу. Мы его за особняком спрятали, в панском саду, чтобы гитлеровцы не обнаружили и не разбомбили.
– Ладно, но чуть позже, – согласился Катуков. – Давайте сначала подумаем, как выполнить приказ командующего корпусом. Мне вчера удалось связаться по телефону с генерал-майором Рокоссовским, и он прямо сказал: ваша задача – выбить гитлеровцев из Луцка. Это приказ Военного совета Юго-Западного фронта и лично командарма генерал-майора Потапова. Основные силы мехкорпуса еще только подтягиваются, дай бог, если через два-три дня подойдут… А за это время многое может измениться. Значит, вся надежда – на нашу 20-ю танковую дивизию, вы впереди всех. Как думаете, сможем мы освободить Луцк?
Этот вопрос был адресован непосредственно Виктору Михайловичу.
– Если честно, то нет, – твердо ответил Дымов. – Вчера мы захватили немецкого обер-фельдфебеля, допросили. Кое-что удалось узнать: у Луцка, по его словам, стоит 3-й моторизованный корпус генерала фон Макензена. Это две танковые дивизии, 13-я и 14-я, а еще, в качестве резерва, 25-я моторизованная дивизия. Вместе – примерно триста панцеров плюс броневики… А у нас в полку – всего четырнадцать легких танков. Ну, конечно, еще мой «Клим Ворошилов», итого – пятнадцать. Чтобы разгромить целый немецкий моторизованный корпус точно не хватит!
– Есть еще 39-й танковый полк и 20-й мотострелковый, – напомнил начштаба майор Токарев. – Ударим все вместе…
– Все равно недостаточно, – упрямо повторил Дымов. – Надо же понимать – больше половины машин мы уже потеряли, причем даже не в сражениях, а бросили на дорогах. Из-за поломок и неисправностей… Пока до Луцка доберемся, сколько останется? В два раза меньше, чем сейчас? Так?
– Так, – со вздохом признал Катуков, которому Черняев уже доложил об оставленных на шоссе танках.
За три дня марша – минус девятнадцать машин, и это в одном только 40-м полку! Если не удастся их отремонтировать… Но рембаты плутают где-то в лесах, когда еще подойдут!
– Положение серьезное, – согласился Михаил Ефимович. – Ладно, что вы предлагаете? По глазам вижу – есть план…
– Так точно, – слегка улыбнулся Дымов, – есть. Ничего нового, старый, как мир, но может сработать. Танковая засада! Леса здесь густые, спрячем машины и устроим для гитлеровцев сюрприз. Расстреляем во время марша, в колоннах. Если выдвинемся чуть западнее Клевани, встанем на Луцком шоссе… Вот здесь, посмотрите.
Виктор Михайлович показал на карте:
– Я со своим «КВ» спрячусь тут, на повороте, а остальные машины мы поставим ближе к Клевани. Замаскируемся и будем ждать… Гитлеровцы от нас сейчас довольно далеко, не заметят. А когда пойдут, мы по ним и врежем. Я пропущу их вперед и ударю по последним машинам, а БТ, наоборот, по первым. И тогда зажмем гитлеровцев, подожжем и уничтожим. На всякий случай, конечно, поставим гаубичную батарею на окраине, чтобы остановить те танки, которые прорвутся… Но это уже детали. Думаю, батарея без труда справится с задачей – с таким-то калибром! Снарядов, правда, маловато, но, думаю, на один раз хватит. А там, глядишь, и еще подвезут…
Михаил Ефимович задумчиво посмотрел на карту, почесал подбородок и с сомнением произнес:
– Маловато у нас сил, вы правы… Справитесь?
– Справимся, – твердо ответил Дымов. – У нас броня – усиленная, ни одному немецкому панцеру не пробить, будьте уверены. А сами уничтожим любого – хоть «троечку», хоть «четверочку», не говоря уже о всех прочих. Только успевай оттаскивать…
– Кого оттаскивать? – не понял начштаба Токарев.
– Подбитые машины, – улыбнулся Виктор Михайлович. – Ну, это я так, для красного словца… На самом же деле достаточно двух-трех точных попаданий по немцам, и все. Дорога узкая, панцеры встанут и закупорят ее. И, считай, дело сделано. Главное – создать хаос, огненный вал…
– А какой у вас боезапас? – озабоченно поинтересовался Михаил Катуков. – Сколько осталось снарядов?
– Было сто тридцать пять, – ответил Дымов, – вчера мы шестнадцать использовали. Хватит как минимум на еще три-четыре боя, а затем, глядишь, еще пополним. Пушка у нас – Ф-32, к ней любой трехдюймовый снаряд подойдет.
– Ну, что ж, отлично, – согласился Михаил Ефимович, – пусть будет засада…
– Один раз гитлеровцы по башке получили, – сказал майор Дымов, – можно дать и еще. Так сказать, для закрепления материала. Главное – не бояться, а бить немцев очень даже можно. Опрокинем, погоним к Владимиру-Волынскому…
Виктор Михайлович показал на карте, и Михаил Ефимович одобрительно кивнул:
– Красиво – одним ударом разгромить целую танковую дивизию! Что ж, попробуем. Только давайте без самодеятельности и кавалерийских наскоков! Бить немцев, конечно же, надо, но только умеючи! Это не учения, здесь любая глупость – смертельно опасна! Договорились? Вот и ладно! А теперь показывайте свой чудо-танк. Раз уж обещали…
* * *
«Клим Ворошилов» Михаилу Ефимовичу очень понравился. Комдив с большим удовольствием посидел в башне, обо всем расспросил…
Одобрил дополнительную защиту – чтобы стальная окалина не секла лицо и руки, оценил новую вентиляцию – можно свободно дышать даже во время самого жаркого боя. С большим интересом осмотрел ДШК на турели. Отличное средство борьбы с немецкими самолетами. Да и не только: 12,7 мм – это прилично, продырявит любой легкий танк или бронемашину.
Само собой, все технические новинки Михаилу Ефимовичу не показали, ни к чему, но и того, что продемонстрировали, оказалось достаточно, чтобы произвести должное впечатление. Катуков понял: действительно отличная машина. После чего не сомневался: с поставленной задачей экипаж «КВ» справится.
Что ни говори, а все-таки приятно было сознавать, что и в Красной Армии есть такие машины! Пока, правда, только одна, но… Если бы еще штук двести-триста, то Гитлер давно бы пожалел, что полез к нам! Уже сейчас бы плакал горькими слезами!
Михаил Ефимович, довольный посещением полка, отбыл обратно в штаб дивизии. А майор Дымов стал готовиться к операции. Выслал вперед разведчиков, чтобы проверили лес. Гитлеровцы отошли довольно далеко, ничто не мешает устроить ловушку.
«Бэтушки» загнали под разлапистые ели, закидали зелеными ветками, тщательно замаскировали. На западной окраине Клевани, в старом саду, поставили гаубицы. Это на тот случай, если кто-то все же прорвется… «КВ» же майора Дымова, наоборот, выдвинули вперед – на полтора километра ближе к Олыко. Укрыли в старом ельнике под темно-зелеными лапами, сделали почти невидимым.
«Клим Ворошилов» пропустит мимо себя почти всю колонну и ударит по последним машинам, закупорит шоссе, устроит настоящий ад. Будет сюрприз гитлеровцам! Очень неприятный…
Дымов решил быть в своем «КВ» вместе с экипажем. Начштаба Токарев сначала возражал – у комполка другие задачи, должен командовать, а не подставляться под удар. Вот, например, майор Третьяков: летел впереди всех на своем танке и попал под выстрелы. И сам погиб, и оставил полк без командования – и это в самый ответственный момент боя!
Но Виктору Михайловичу удалось переубедить начштаба – за толстой шкурой «Клима Ворошилова» он будет как у Христа за пазухой.
– Мне в «КВ» сам черт не страшен, не то что какие-то немцы, – улыбнулся Виктор Михайлович.
… И потянулись томительные часы ожидания. В летнем лесу было очень тихо, лишь изредка пели какие-то мелкие птахи да кричала где-то далеко кукушка: «Ку-ку, ку-ку, ку-ку…»
Солнце поднялось довольно высоко, в башне стало душно, жарко. Открыть люки – нельзя, нарушишь маскировку… Надо терпеть.
Немецкие мотоциклисты проскочили мимо «Клима Ворошилова», проверяя путь. Виктор Михайлович покачал головой – не стрелять, рано еще, пусть подойдут основные силы. Но колонна почему-то не появлялась…
* * *
Командующий 13-й панцерной дивизией генерал-майор Дюверт все никак не мог решиться штурмовать Клевань. С одной стороны, город надо было взять, приказ генерала фон Макензена (открыть 3-му моторизованному корпусу дорогу на Ровно), но с другой… Не хотелось повторения вчерашней ошибки.
Удар для опытного немецкого генерала был очень болезненный: не думал, что русские смогут выбить его панцергренадеров. Потеряли броневики, противотанковые орудия… Да еще столько людей!
Предполагалось совсем иное развитие событий: быстрый прорыв на восток, переправа через Стырь и ускоренный марш-бросок на Ровно. Надо взять город с ходу – важный транспортный узел, пересечение нескольких шоссе и двух железных дорог…
Считалось, что русские не смогут оказать серьезного сопротивления – некому, да и не с чем. Пограничные заставы уничтожены, две стрелковые дивизии, защищавшие Луцк, уже отошли на восток, растаяли в лесах. Их не преследовали и даже не добивали – ни к чему, не будем терять время.
И вдруг – невесть откуда взявшийся советский танковый полк, с налета выбивший из Клевани германский гарнизон. Уже расположившийся на отдых… Во время короткого, но неудачного боя 4-й танковый полк Герберта Олбрича потерял пять бронемашин и до роты пехоты. И это – за один час! Хорошо, что у него хватило ума не кидать в контратаку панцеры, отойти, сохранить машины для следующего боя…
Но теперь приходится начинать все заново. И самое неприятное то, что совершенно ничего не известно о противнике. Война на южном направлении стала приобретать какой-то непонятный, хаотичный характер. Русские и германские части смешались, сплошной линии фронта не было… Фланги – все открытые, в тылу – какие-то разрозненные, но очень опасные русские группы, то и дело нападающие на немецкие автоколонны. Что весьма тормозит доставку горючего и снарядов для танков… И еще пехота тащится еле-еле, то и дело застревает в пути!
Вся неразбериха – от полностью забитых шоссе. Буквально – ни пройти, ни проехать. Приходится давить конные обозы, сгонять на обочину людей, расчищать шоссе от брошенной советской техники… Разумеется, темп наступления резко снизился, планы и графики, разработанные в штабе корпуса, полетели к черту.
Он уже получил замечание за слишком медленное продвижение дивизии… Командующий корпусом фон Макензен выразил резкое недовольство его действиями – низкий темп наступления! Тащитесь, как черепахи… Впрочем, фон Макензена можно было понять: его самого гнал вперед генерал фон Клейст. А того, в свою очередь, – Франц Гальдер…
…Начальник Генштаба Сухопутных войск чуть ли не ежедневно спрашивал у командующего 1-й танковой группой, когда же, наконец, он дойдет до Ровно? Нам нужны результаты… Но их нет! И, судя по всему, пока не предвидятся…
13-я панцерная дивизия стояла чуть ли не у каждого украинского городка, ожидая, пока его не очистит пехота. Русские все никак не хотели сдаваться, дрались до конца, стояли буквально насмерть… А теперь еще это неприятное поражение под Клеванью!
Вот потому генерал Дюверт и не хотел рисковать: вдруг у русских за Клеванью спрятан еще один танковый полк? Или даже два? Второе поражение подряд будет катастрофично для 13-й панцерной… И для него самого – тоже.
Колебания генерал-майора были прерваны жестким приказом из штаба корпуса: немедленно на Клевань! Как угодно – но только вперед! А потом уже на Ровно…
Дюверт не знал, что этим утром Гитлер высказал Францу Гальдеру свое крайнее неудовольствие по поводу вялых, по его мнению, действий фон Клейста на Украине. Поэтому и последовал жесткий приказ сверху вниз – на Ровно!
Вальтер Дюверт, получив его, едко заметил:
– Наверху, наверное, думают, что русские побегут только при виде моих танков. Боюсь их разочаровать – ничего подобного не произойдет! Легкой прогулки не будет, придется сражаться долго и серьезно. Иначе это может обернуться для нас катастрофой…
Генерал молча стерпел нагоняй от фон Макензена, оправдываться не стал: все-таки 13-я панцерная дивизия, как ни крути, и в самом деле шла крайне медленно… Значит, это и его вина тоже.
А потому сегодня он лично прибыл в 4-й танковый полк Герберта Олбрича – принять участие в атаке на Клевань. Пересел из «Опеля» в более подходящий для этого случая Pz.III и занял место в конце колонны. Чтобы лучше руководить людьми…
Мотоциклетный треск нарушил жаркую тишину леса – 13-я панцерная дивизия все-таки пошла на Клевань.
* * *
Сообщение Советского Информбюро за 27 июня
…На Луцком и Львовском направлениях день 27 июня прошёл в упорных и напряжённых боях. Противник ввёл в бой крупные танковые соединения в стремлении прорваться через наше расположение, но действиями наших войск все попытки противника прорваться были пресечены с большими для него потерями. В боях взято значительное количество пленных и трофеев.
На Бессарабском участке фронта наши части нанесли удар по противнику в районе Скулени, сорвав подготовку крупного наступления его на этом направлении.
В ночь на 27 июня группа наших войск при поддержке речной флотилии форсировала Дунай и захватила выгодные пункты, 510 пленных (в том числе 2 офицеров), 11 орудий и много снаряжения.
