Огненный шквал бушевал над лесом – немцы, отступая, подожгли сосновый бор, решив таким образом задержать советские машины. Нагретый солнцем хвойник пылал весело, жарко, с оглушительным треском. Гудящее пламя бежало по деревьям, как рыжая белка, перепрыгивая с ветки на ветку, с макушки на макушку…

Тем не менее через бор надо было как-то пробиться – единственная дорога на Дубно. Если обходить стороной – долго и не факт, что получится: к городу постепенно стягивались немецкие дивизии, а любая встреча с ними – это неминуемая задержка. В Дубно же очень ждали помощи от мехкорпуса Рокоссовского, и 40-й танковый полк майора Дымова, по сути, был единственным, кто мог реально пробиться и спасти группу…

Виктор Михайлович решил – идем напролом! Посигналил флажками «делай, как я» и приказал экипажу плотно закрыть люки. Затем толкнул Дениса Губина – давай, выручай! Тот все понял, тяжелая машина, грозно взревев, постепенно стала набирать скорость. Мощный, хорошо защищенный «Клим Ворошилов» играл роль тарана, пробивая проход, а за ним, выстроившись колонной, двигалась другая техника. И по уже расчищенной дороге – пехота, за которой – тылы и конные обозы с ранеными. Чтобы лошади не пугались огня, им завязали головы намоченными в воде тряпками…

«Клим Ворошилов» ворвался в горящий лес, как гигантский стальной поршень, прокладывая дорогу, сметая с пути упавшие деревья, остатки разбитой техники, какие-то тлеющие телеги… Траками давил и гасил начавшую полыхать траву – чтобы могли пройти люди и лошади. После «КВ» в лесу оставались две широкие черные колеи, по которым все уже шли без особого риска.

В танке было очень душно, жарко, даже улучшенная вентиляция не спасала – раскаленный воздух почти не охлаждался. Огонь маленькими рыжими бесенятами плясал на броне, так и норовил забраться в двигатель или нырнуть в топливные баки… Тогда бы – все, сгорели за минуту. Или взлетели на воздух от взрыва боеукладки. Вот и приходилось выжимать из танкового двигателя все силы – скорее проскочить страшный огненный коридор…

«Клим Ворошилов» мчался, как бронепоезд, – что называется, на всех парах. Наконец пробил дорогу, вылетел на чистое место и рухнул с высокого обрыва в лесную речушку. Брызги поднялись до самых небес, холодная вода обиженной кошкой зашипела на раскаленной броне…

Чтобы не мешать другим, «КВ» сразу же ушел в сторону. Очень вовремя – с берега стали бухаться в воду и остальные машины – «бэтушки», броневики, тягачи… За ними настал черед пехоты, люди прямо в одежде кидались в речку – скорее глотнуть воды, охладить пылающую кожу, прочистить нос и горло. Сложнее всего приходилось лошадям – они шли с трудом, отчаянно ржали и бились в упряжках, пытаясь вырваться. Ездовые крепко держали их под уздцы, поливали водой, успокаивали тихими, ласковыми словами…

Несмотря на пожар, крещение огнем 40-й танковый полк прошел практически без потерь. Техника не сгорела, люди и лошади – не задохнулись в дыму, боеприпасы и бочки с бензином не взорвались… Что, несомненно, было большой удачей.

С северо-восточной стороны Дубно блокировали два батальона 11-й панцерной дивизии, танковый и пехотный, их было необходимо отодвинуть в сторону. А еще лучше – уничтожить, чтобы не мешались под ногами…

Немцы стояли лицом к городу, к группе Попеля, с тыла удара не ждали. И даже предвидеть не могли. «Как же так, – недоумевал командир пехотного батальона майор Буш, – у нас же за спиной – 14-я панцерная дивизия, откуда же здесь русские? Да еще с танками! И где, черт побери, наши панцеры, почему не помогают?»

Красноармейцы, идущие в атаку, были страшны, как сама смерть: покрытые копотью лица, безумные глаза, рваная, дымящаяся одежда… Исчадия ада, а не люди! Их, кажется, и пули не брали: на место павших тут же становились новые. Накатывались волнами, рота за ротой, взвод за взводом…

А впереди всех плыла стальная громада «Клима Ворошилова». Длинная танковая пушка с ужасающей точностью выплевывала 76,2-мм смерть, калечила, оглушала, уничтожала немецких солдат. И разносила в щепки только что построенные блиндажи и огневые точки. Широкие траки «КВ», как стальной пресс, вдавливали в землю противотанковые орудия, вминали в жирный чернозем пулеметы и минометы…

Стоявшие на шоссе противотанковые Pak.35/36 попытались отразить нападение, но без успеха – боеголовки лишь скользили по броне «КВ», высекая огненные искры. Русского исполина ничто не брало! «Клим Ворошилов» упрямо пер вперед. И мешал орудийные расчеты с землей…

Майор Буш связался со 105-мм гаубичной батареей, стоявшей за Иквой, попросил о помощи. Раз уж свои ПТО русского гиганта не берут… Те откликнулись, начали закидывать нападавших фугасами. Но из-за расстояния и плохой видимости (белесый дым от горящего леса) тяжелые чушки летели в основном мимо: или попадали в болото, поднимая высокие фонтаны брызг, или втыкались с противным чавканьем в топкие берега Иквы. Редко долетали до места, но тогда взрывались с гулким, низким звуком, похожим на утробный львиный рык.

А вскоре стрелять стало вообще невозможно – советский «КВ» ворвался на немецкие позиции, снес противотанковые орудия, проутюжил траншеи, смял огневые точки. Солдаты побежали прочь – дальше от страшного русского танка. Легкие скоростные «бэтушки» кинулись за ними в погоню – добивать, уничтожать. Вырваться из-под их огня удалось далеко не всем…

Клаус Небель, командир танкового батальона, стоявшего за гаубичной батареей, контратаковать не стал. Ему приказали не выпускать русских из Дубно, а не наоборот. Он рассудил так: если русские танки прорвутся в город – это хорошо. Сами залезут в ловушку… Чем больше их войдет в Дубно, тем лучше, разом всех и уничтожим. Что тогда дергаться? Приказа атаковать не было, а ему самому непосредственно ничего не угрожает…

К тому же против «Клима Ворошилова» его легкие немецкие танки с 20-мм и 37-мм орудиями, мягко говоря, неэффективны. Уже убедился, проверил на собственном опыте! Зачем рисковать, гробить машины? Умный, рассудительный офицер никогда так не поступит, не пошлет своих солдат на верную смерть.

Поэтому 40-й танковый полк Дымова без проблем вошел в Дубно, где его давно уже ждали…

Когда закопченный, покрытый гарью и грязью «Клим Ворошилов» остановился на окраине, к нему тут же подлетели два Т-34. В одном был бригадный комиссар Николай Попель, в другом – комдив-34 Иван Васильев. Им не терпелось узнать, кто сумел прорвать гитлеровское окружение и прийти на выручку…

Оказалось, что коллеги, можно сказать, соседи: до войны 9-й механизированный корпус Рокоссовского стоял почти рядом с 8-м корпусом генерал-лейтенанта Рябышева. Командиры неплохо знали друг друга, вместе проводили учения, вместе сидели на совещаниях, дружно выпивали за общим столом на праздничных банкетах…

Майор Дымов был для Николая Попеля человеком новым, но его сразу же признали за своего – видна выучка! Обнялись – как и положено у боевых товарищей. Сели разговаривать – на воздухе это и легче, и приятней, чем в душной хате. Получилось что-то вроде «совета в Филях»…

Сил у группы (даже с учетом прибывших танков) было не так много, у гитлеровцев – в три раза больше. Сведения о них были получены главным образом от обер-лейтенанта Шульца, но сомневаться не приходилось – слишком уж больно тот трясся за свою жизнь, вряд ли наврал. Генрих не хотел становиться мертвым героем… Значит, будем считать, что против нас как минимум два немецких моторизованных корпуса.

Обменялись мнениями – надеяться надо только на себя. Выводы неутешительные, зато честные. Намеченные Юго-Западным фронтом контрудары – правильные, но когда они еще принесут свои плоды! Ясно же, что не в ближайшие дни и даже недели. Немцы не сидят сложа руки, копят силы… И генерал фон Клейст, совершенно очевидно, сделает все, чтобы ликвидировать танковую группу у себя в тылу. Значит, придется отбиваться самим. Вряд ли кто-то сможет скоро прийти помочь…

Ничего, мы тоже воевать умеем, покажем гитлеровцам, где раки зимуют. Как? Ну, это просто – сначала ударим на юго-запад, а потом – на северо-восток. Немцы еще не замкнули кольцо вокруг Дубно, есть бреши, значит, можно этим воспользоваться.

Конечно, танков у нас меньше, чем у противника, да и горючего – впритык, но что делать… Тем более что другого выхода нет: если сидеть сложа руки и ждать помощи, кончится все плохо. Подтянут немцы резервы, подгонят свежие моторизованные дивизии, и тогда все. Против целой армады не попрешь…

Можно, конечно, отступить, просочиться незаметно по лесам, но это значит не выполнить приказ Военного совета Юго-Западного фронта… Никак невозможно! Лучше смерть в бою, чем такой позор…

… И тут вспомнили про трофейные панцеры. Машины хорошие, «троечки», почти все – в нормальном состоянии. А кроме них, есть еще легкие танки, как немецкие, так и чешские, ими сейчас как раз занимается ремонтно-восстановительный батальон. Это та бронетехника, которую гитлеровцы бросили при отступлении из города…

Майор Дымов очень заинтересовался трофеями, и особенно «троечками», попросил показать. Если обучить экипажи (а «безлошадных» танкистов в группе уже предостаточно), можно сколотить броневой батальон, состоящий из Pz.III и легких немецких машин. Или даже два, если получится… Все зависит от состояния трофейной техники.

Эта мысль очень понравилась Николаю Попелю. Действительно, надо бить гитлеровцев их же оружием. Пусть жгут свои же панцеры – на здоровье! Зато мы ослабим немецкие танковые дивизии и, даст бог, все-таки дождемся 9-го мехкорпуса Рокоссовского. Или сами прорвемся к Дмитрию Рябышеву, он где-то недалеко, у Радзивиллова…

Подполковник Петр Волков охотно проводил Виктора Михайловича к ремонтной базе. Точнее, подвез на своем Т-34. «Клима Ворошилова» пока оставили на окраине – прикрывать Дубно. Вдруг немцы полезут? Раненых же, наоборот, отправили в глубь обороны – подальше от передовой.

Врачи 34-й танковой дивизии уже развернули в городе полевой госпиталь и могли оказать необходимую помощь. А раненых за последние дни набралось много… Операции в хирургических палатках шли круглые сутки, бывало, измотанные до предела врачи засыпали прямо у столов…

Николай Попель сам видел, как военный хирург, ампутировавший красноармейцу ногу, закрывал глаза и неподвижно замирал с пилой в руках во время операции. Его толкали, будили, он снова делал несколько движений – и опять отключался…

Тыловиков же отправили на поиски еды и горючего. С продуктами проблем не возникло – запасы в Дубно имелись: после немцев остались и мука, и крупы, и макароны… А вот с горючим все обстояло гораздо сложнее: бензовозы 8-го мехкорпуса не смогли прорваться к Дубно, попали под обстрел немецкой артиллерии и сгорели. Кое-что, конечно, слили из баков брошенных немецких легковушек и грузовиков, что-то нашли на городской автобазе да еще у местных жителей немного конфисковали. Красной Армии нужнее!

Николай Попель распорядился, чтобы бензином честно поделились с вновь прибывшими танкистами, так сказать, по-дружески, по-боевому. На пару-тройку боев еще хватит, а там видно будет…

Дымов придирчиво осмотрел трофейные Pz.III и остался доволен – сгодятся. Снаряды есть, горючее тоже, хоть и немного, можно в бой. Немцы еще непуганые, беспечные, не ждут подвоха, вот и преподнесем им урок. Чтобы запомнили…

Собрали «безлошадных» танкистов, объяснили, что к чему. Желающих поучаствовать в операции набралось более чем достаточно. Все хотели сражаться с гитлеровцами… Сформировали тринадцать экипажей – по числу трофейных панцеров, по пять человек в машине.

Виктор Михайлович попросил Дениса Губина показать основы вождения Pz.III, а капитана Петра Вальцева – объяснить, как стрелять из 37-мм немецких орудий. И то и другое – дело, в принципе, несложное, можно освоить за пару часов. Тем более что учителя – опытные, отлично знающие свое дело…

Решили, что вылазку лучше провести глубокой ночью. После захода солнца Pz.III по-тихому покинут город и выйдут на южное шоссе. Там, не привлекая внимания, встанут в какой-нибудь рощице. И будут ждать, пока не появится какая-нибудь немецкая колонна. Затем осторожно, по одному, вклинятся в строй примерно через равные интервалы: мы, мол, свои, идем на Дубно… Проверять гитлеровцы не станут – такое просто в голову не придет. Разве может кто-то иной, кроме панцергренадеров, быть в Pz.III? Конечно же нет!

А ровно в двадцать четыре ноль-ноль командир диверсионной группы запустит в небо красную ракету. Тогда «наши» Pz.III ударят по чужим машинам, сожгут их… А затем, когда закончат дело, незаметно растворятся в темноте. И спокойно вернутся в Дубно…

Главное – сделать как можно больше шума, внести в ряды гитлеровцев панику, хаос. Пусть, не разобравшись, бьют друг по другу, жгут свои же машины. Они не привыкли к «скифским» методам ведения войны, не ждут коварного нападения… Что ж, пусть привыкают. Это вам не Европа, это – Азия! С раскосыми и жадными очами… «Да, скифы мы, да, азиаты мы…» Вот и получите по полной.

Ночная вылазка должна задержать 16-ю панцерную дивизию, притормозить ее наступление. Пусть на короткое время, но все-таки… А сейчас каждый выигранный день, каждый час, минута – на вес золота. Пусть маленький шаг, но – к победе. К нашей победе.

Командиром трофейной группы назначили замполита 67-го танкового полка Ивана Гурова. Что же, пусть проявит себя, раз хочется, тем более что, по общему мнению, человек смелый и уже проявил себя. Да и панцером управлять умеет, освоил одним из первых.

Поздно вечером трофейные Pz.III тихо, незаметно вышли на Дубненское шоссе. Фары не зажигали, двигались «на ощупь», вплотную друг за другом, двигатели работали на самых малых оборотах – для скрытности. Пересекли ржаное поле, дошли до Вербы. Вот и подходящая рощица – небольшая, но густая, годная для засады. Встали под тополями, закрыли машины ветками, затаились. Ночь была тихой, спокойной и, самое главное, безлунной. Небо вскоре заволокло тучами, кажется, даже собирался пойти дождь. Это было на руку. Надо, чтобы гитлеровцы ничего не заметили…

Те вскоре появились на шоссе – замелькали огоньки фар. Немцы шли открыто, не скрываясь – бояться нечего, русские сидят в Дубно. Колонна состояла в основном из «троечек» – таких же, что и в засаде. Плюс несколько «двоечек». Ну и, само собой, бронетранспортеры, тягачи, грузовики, бензовозы, мотоциклисты… В общем, вся армейская рать!

Иван Гуров приказал потихоньку двигаться вперед. Выползли из зарослей, пропустили мимо себя первые панцеры и нагло вклинились в колонну. Немецкие танкисты стали притормаживать, пропуская вперед «камрадов». И вместе покатились на Дубно. Не нарушая строя, не привлекая внимания.

Ровно в полночь старший политрук выстрелил в небо красной ракетой – пора! И первым же ударил по идущей впереди «троечке». Бронебойный легко пробил кормовую сталь, машина вспыхнула. Гуров чуть довернул башню – и снова выстрел, но уже по грузовику с пехотой. Во все стороны полетели щепки и куски разорванных человеческих тел…

Иван заметил, что из панцера выскочили фигуры в черных комбинезонах, отчаянно замахали руками – ты по кому бьешь, камрад?! Не по тем!

– Ладно, получите еще, – сказал сам себе политрук и дал очередь из курсового пулемета.

Черные фигуры бросились наутек, укрылись за танком. Иван добавил еще зажигательным – для бо́льшего эффекта. Снаряд красиво разорвался в темноте, рванул красным фонтаном пламени…

И пошло-поехало! Вслед за Гуровым начали стрелять и другие «наши» Pz.III. Буквально за пару минут тихая, спокойная дорога превратилась в настоящий ад – бегали, орали, метались в диком ужасе немецкие солдаты… Офицеры пытались навести порядок, остановить панику – но бесполезно. Стреляли все, по всем и сразу – но в основном друг по другу. Немецкие панцеры били по своим машинам…

Орудийное бабаханье, треск пулеметов, крики раненых – все слилось в страшный звук ночного боя. В небо ударили огненные фонтаны – у панцеров взрывались боекомплекты. Занялись и грузовики со снарядами, и тут так рвануло, что мама не балуй… Само небо обрушилось на землю. Загорелись автоцистерны – бензин потек огненной рекой по дороге…

Иван Гуров, расстреляв половину снарядов, решил – пора уходить. Немцы, кажется, уже разобрались, что к чему… Толкнул мехвода – давай назад, в Дубно. Тот увел танк в сторону – дальше от горящего шоссе. За ним стали покидать место сражения и другие «наши» Pz.III. Съезжали с шоссе и растворялись в темноте…

В результате нападения уничтожили четырнадцать «троечек», два бронетранспортера, несколько бензовозов, все грузовики со снарядами. Погибли и панцергренадеры, сгорели заживо… Естественно, ни о каком утреннем наступлении на Дубно немцам уже думать не приходилось…

Командующий 16-й панцерной дивизией генерал-майор Ганс Хубе, узнав о ночном происшествии, пришел в ярость. Единственный более-менее свежий батальон – и почти весь погиб… Причем непонятно, от чьих рук! Генерал не мог допустить мысли, что дерзкую (и успешную!) операцию провели русские. Официально уже запертые в городе…

Для высокого начальства была озвучена следующая версия: немецкие экипажи, не разобравшись, приняли в темноте Pz.III, идущие параллельным курсом, за русские танки. Открыли стрельбу и случайно сожгли свои же машины… Что же, на войне такое бывает, солдаты иногда попадают под «дружественный» огонь.

Происшествие это было хотя и очень неприятное, но вполне рядовое. По крайней мере, внимания к себе не привлекало. И вопросов ни у кого не вызывало. Ни у корпусного начальства, ни у самого генерала фон Клейста…

Объясняться же с командующим 1-й танковой группой генералу Хубе никак не хотелось – старик слыл человеком суровым, мог легко отдать под суд. Без всяких объяснений и оправданий… А что вы хотите – пруссак до мозга костей! И он, между прочим, отдал приказ расстреливать пехотинцев за бегство от русских танков… Буквально – ни шагу назад, стоять насмерть!

Терять же толкового офицера, командира батальона, Ганс Хубе не хотел – тот, по большому счету, был не особо виноват. Кто же знал, что русские смогут такое выкинуть! Кроме того, если станет известно об истинных обстоятельствах, это станет концом и его, Ганса Хубе, карьеры. Почему недоглядел, почему тринадцать Pz.III достались русским? Как объясниться тогда, чем оправдаться? Да никак и ничем! Хорошо, если дело ограничится унизительной выволочкой или понижением в должности… Но все равно – позора будет…

Генерал-майор Хубе решил не сообщать о ночном бое. Ради общего же блага… Перед Богом за ложь он ответит, но потом, когда придет его время, а сейчас… Эвальд фон Клейст хоть и не Господь, но вполне может повлиять на карьеру. Причем в худшую сторону.

…В течение ночи на 30 июня наши войска продолжали вести упорные бои на Мурманском, Двинском, Минском и Луцком направлениях.

На остальных направлениях и участках фронта происходили ночные поиски разведчиков, частные перегруппировки войск и артиллерийская перестрелка. В боях за 29 июня наша авиация уничтожила 53 самолёта противника, потеряв 21 самолёт.

В районе Ровно продолжаются крупные бои танковых соединений. Все попытки противника прорваться на восток отбиты с большими для него потерями. Бои на этом направлении носили характер ожесточённых схваток танковых частей, в результате которых значительное количество немецких танков уничтожено.

На Бессарабском участке фронта противник вновь пытался форсировать реку Прут, но быстрыми и решительными действиями наших войск эти попытки были отбиты с большими для него потерями.

За истекший день кораблями Военно-Морского Флота потоплены две подводные лодки противника в Балтийском море и одна – в Чёрном море.