Часть 2. Интеграция.

Рэй Гивен, младший лейтенант, пилот. 7211.

Рэй вышел из госпитального отсека, где только что лично закрыл глаза своему штурману и, по совместительству, лучшему другу.

Травм во время только что произошедшей непонятной стычки он не получил, но стены предательски двоились и расплывались перед глазами.

— Вам помочь, сэр? — рядом, видя его неважное состояние, остановился десантник. — Госпиталь рядом, вас проводить?

— Нет, спасибо, — Рэй постарался улыбнуться сквозь слезы. Получилось наверняка очень жалко и неубедительно, но ему было плевать. — Я только оттуда, солдат. Друг погиб.

— Понял, сэр! Извините, сэр! — Десантник выпрямился, отдал честь и быстро удалился в сторону медицинского отсека.

Лейтенант добрался до трапа, ведущего на палубу. Перемещаться на лифтах пока что было чревато — электроэнергия подавалась не по всему кораблю, вдобавок, с перебоями.

На палубе было тепло и мокро. Солнце, не стесняясь, давило световым потоком по кораблю и людям, потихоньку испаряя воду и превращая палубу в подобие влажных джунглей. Да и воздух пах как-то странно и незнакомо — Рэй даже не понимал, приятный это запах или нет. Впрочем, ему сейчас было не до запахов.

Пилот хмуро окинул взглядом летную палубу. Черт знает, что здесь случилось — он во время всех произошедших событий находился во внутренних помещениях и не знал ровным счетом ничего, — но потери авиакрыла были просто дикими. Все размещенные на палубе самолеты и вертолеты отсутствовали, как класс. То есть, если даже предположить, что находящиеся во внутренних помещениях птички уцелели полностью, крыло все равно потеряло практически половину техники. И неизвестно, сколько людей.

Неподалеку от него внезапно ожила рельсовая зенитная установка. С немыслимой скоростью провернувшись во всех возможных плоскостях, она внезапно замерла, нацелившись в сторону берега, а затем с оглушительным треском и сумасшедшей скоростью отстреляла длинную очередь. Рэй, поболтав головой, чтобы избавиться от звона в ушах, заинтересованно глянул в сторону едва виднеющегося вдалеке берега острова, но там не было видно никаких врагов — только несколько деревьев, срезанные шквалом разогнанных до космических скоростей снарядов, медленно валились на берег.

Просто полная проверка вооружения. Он одобрительно хмыкнул, глядя, как зенитка подняла вверх стволы и замерла — красивая и обманчиво безобидная. Что ж, по крайней мере, от примитивных видов воздушной агрессии корабль защищен...

Вдали с палубы в небо взмыли два разведчика-беспилотника. За спиной зашуршала, проверяясь перед работой, антенна русской зенитной установки. Рэй слышал краем уха, что основной бой пришелся как раз на долю ракетчиков — они по кому-то отстрелялись, кого-то, говорят, даже сбили. Правда, никто так и не разъяснил — кого и за что.

Стало немного жарче и он недовольно завертел головой, пытаясь понять причину такого повышения температуры. И замер, глядя на морской горизонт, из-за которого медленно поднимался исполинский сияющий диск второго светила.

— Я, наверное, сплю...

Механик Джон Картер. 7211.

Джон был в ужасе. В ужасе он был уже примерно полчаса, прошедших с того момента, когда оказалось, что после взрывов где-то неподалеку и непонятной болтанки, стоившей лично ему здоровенного синяка на ребрах, температура во втором реакторе начала неуклонно подниматься. Механик не знал, что именно послужило причиной, из-за которой готовый к любым неожиданностям и защищенный сверх всякой меры реактор внезапно начал барахлить, но это сейчас волновало его меньше всего на свете. Он просто смотрел на пульт управления в полнейшем ступоре, чувствуя, что его ночные кошмары начинают воплощаться в жизнь.

Благо хоть, поднималась температура не столь стремительно, как ему виделось иногда во снах. Да, показания датчиков перешли уже все критические отметки, но до того, как вся эта огромная адская машина расплавится и растечется вокруг потоками радиоактивного металла, оставалось еще несколько часов.

Джон, наконец, встрепенулся и принялся думать, попутно проклиная расписание, благодаря которому он оказался на дежурстве во время всей этой болтанки.

Можно ведь и не останавливать реактор, а просто починить вышедшую из строя систему замедлителей... Картер аккуратно подошел к пульту управления и нажал несколько кнопок, пытаясь запустить самодиагностику. Пульт выпустил струйку дыма и попытался ударить механика искрой.

— Ах ты ж, скотина... — Джон обошел пульт кругом и обнаружил причину его плохого самочувствия. Здоровенный красный топор, обычно висящий на противоположной стене на пожарном щитке, невесть каким образом оказался валяющимся за пультом. И этот топор по ходу дела умудрился проткнуть защиту идущих к контролирующей системе проводов.

Джон долго, затейливо и с чувством выругался. Разбираться в хитросплетениях толстой связки кабелей, выясняя, какой из них задел чертов топор — то еще удовольствие.

— Чего ты ругаешься, Расист? — послышался за его спиной хриплый голос Диллинджера. Механик от неожиданности подпрыгнул.

— Докладывай, — морщась и кривясь, прокряхтел начальник, изучающе рассматривающий пульт.

— Реактор разогревается — передача тепла почему-то не происходит. Вдобавок, не получается пустить в ход замедлители. Починить все это в обозримые сроки не представляется возможным. Пульт управления поврежден. Его отремонтировать — не проблема, но тоже потребуется время. Температура растет, хотя есть еще несколько часов до критической отметки.

— Так какого же ты хрена ничего не делаешь? — негр пытался говорить величественно и злобно, но получалось хрипло и жалко. Похоже, во время болтанки ему тоже изрядно досталось. Джон почувствовал отвращение. — Нужно вставить стержни и погасить реактор. Действуй!

Увы, но замедляющие реакцию стержни куда-то там опускаться по-прежнему совсем не хотели, не реагируя ни на обычные команды, ни на экстренный рычаг сброса. Температура продолжала медленно подниматься.

— Надевай скафандр, полезешь внутрь! — Джон похолодел, несмотря на жар, идущий от реактора. Его ночные кошмары продолжали сбываться.

— Ни за что... сэр.

— Это прямой приказ, расистский ублюдок... кха... — Негр закашлялся и концовка получилась не очень убедительной. — Лезь внутрь, иначе пойдешь под трибунал!

Возможно, Джон бы и выполнил приказ, не будь у него давней, выработанной бесконечными вахтами перед пультом, фобии перед радиацией. Но он просто физически не мог заставить себя пойти туда, где потоки радиоактивных частиц кружились в своем атомном танце. Только не он.

— Нет!

— Ах ты, сраный маленький... — Диллинджер попробовал было заехать ему по лицу, но промахнулся. Точнее, Джон аккуратно отступил назад, пропустив богатырский замах негра. А дальше все получилось почти так же, как на тренировках по рукопашному бою в молодости. Громадная туша негра неожиданно легко отлетела назад от прямого удара ногой в грудь. Леброн ударился головой о стену и медленно сполз на пол.

— Ну, что же ты, вставай, мерзкий черномазый ушлепок! — Джон переступил черту и теперь ему было море по колено. — Вставай, тварь!

Негр не вставал. Его жирная туша раздавленным слизняком сидела, привалившись к стене, глаза стеклянно замерли, уставившись куда-то на ботинки Джона, а внизу под ним начало медленно расплываться красное пятно.

— Чего расселся, вставай, гадина!

— Ты на кого кричишь, Расист? — послышался из коридора голос и в диспетчерскую бодрым шагом зашел Чарли.

Представшая его глазам картина была достойна кисти великого художника. Помятый, взмокший, оскаливший все свои тридцать два зуба Джон стоял в боевой стойке напротив лежащего без движения начальника, под которым потихоньку собиралась кровавая лужа.

Картер, услышав окрик, застыл и медленно повернулся. Пелена потихоньку начинала спадать с его глаз и он все отчетливее видел округлившиеся от изумления глаза напарника.

— Джон, ты что его, того?

Картер выпрямился, разжал кулаки и посмотрел на свои трясущиеся руки. Перевел взгляд на валяющегося негра. И сел прямо там, где стоял.

— Э, э, старина, не раскисай, сейчас не время! — Чарли, похоже, справившись с удивлением, быстро взял инициативу в свои руки. — Очнись, Расист, мать твою!

Джон помотал головой. Потихоньку до него стало доходить, что он натворил.

— Ох...

— Потом вздыхать будешь! Джон! Я никому ничего не скажу. Этот мудак достал меня еще больше, чем тебя, понял? Мы тут в одной лодке. Понял, говорю?

— Да... понял.

— Ты зашел. Здесь уже лежал его труп. Наверняка он пострадал при первом толчке, а потом, во время второго, его швырнуло об стенку — и все. Понял?

Надежда робкой пташкой шевельнулась в груди у Картера.

— Ты сейчас пойдешь и доложишь на мостик ситуацию с реактором. Расскажешь, про Диллинджера. На корабле такой бардак, что никто ничего не заподозрит, отправят его в морг и все, поверь мне. Понял?

Набрать на интеркоме код мостика оказалось самым тяжелым. Дальше все получилось уже как-то само собой. В естественную смерть негра коммандер Терон поверил сразу и безоговорочно. Скорее всего, на фоне новости о неполадках с реактором жизнь и смерть одного человека не имела вообще никакого значения. Главное, чтобы оставались люди, способные этого человека заменить.

Джон отключился и медленно повернулся к Чарли.

— Получилось. Назначил меня временно исполняющим обязанности Леброна. По ситуации с реактором, сказал, примет решение и передаст приказ...

Коммандер Рональд Терон. 7210.

Хотелось завыть и вниз головой прыгнуть в море прямо с мостика. Или банально застрелиться. Или, как самый простой вариант — напиться вдрызг.

Увы, но после того, как авианосец провалился черт знает куда, на мостике прибавилось двое пострадавших. Разумеется, по воле злого рока помощник штурмана Джиллиан Ван Вейк всего лишь поцарапала ноготь и ушибла пару ребер, зато Шеф получил по полной. Не удержавшийся на ногах капитан сломал лодыжку, получил легкое сотрясение мозга и в данный момент в абсолютно недееспособном состоянии находился в госпитальном отсеке.

А громадный поток разнообразной информации пришлось обрабатывать коммандеру. Нет, он, конечно, был готов к этому, но все равно предпочел бы просто помогать Шефу...

— Коммандер, на связи десантники. В шестом ангаре череда взрывов, много убитых, есть раненые...

— Холли, передай, внутренние проблемы десантного крыла — на ответственности капитана Лэксби. Карт-бланш по всему десанту — у него, ясно? По раненым — всех сразу переправляйте к Доку... Кстати...

Рональд набрал код на командном коммуникаторе.

— Док, это коммандер Терон. Да. Да! Док, вы назначаетесь главным и ответственным по всем вопросам с ранеными, это ясно? Мостик не дергать... Ставить уколы у вас помощники есть! Нет! Да, медики из десанта вам помогут. Нет! Всех с медицинскими вопросами будут переправлять к вам. Выполнять!

Чертовы полугражданские специалисты. Коммандер вытер испарину.

— Сэр, на связи капитан Роджерс!

Командир авиакрыла эмоционально доложил о безвозвратной потере почти половины авиапарка и о повреждениях почти всех оставшихся летательных средств.

— Капитан, я все понимаю, но сейчас мы не ведем наступательных действий. С самолетами разберемся позднее. Вы должны навести порядок в личном составе, отправить раненых к Доку и обеспечить мне запуск двоих разведывательных дронов. Все!

— Есть, сэр! — ну, хоть свои, военные, отлично понимают, сколько сейчас у него проблем и просто выполняют приказы мостика.

— Сэр, зенитная палуба в полном составе просит разрешения на полномасштабную проверку!

— Разрешить.

— Сэр, РЛС будет запущена через четыре минуты!

— Отлично.

— Сэр, диагностика корпуса и обшивки показывает отсутствие критических повреждений!

Жизнь потихоньку налаживалась. Все же не зря авианосец обладал диким запасом живучести — даже после только что пережитого все повреждения оказались, по большому счету, косметическими.

— Сэр, все системы визуального и электронного обнаружения включены в штатном режиме! Разрешите включить обзорный экран?

— Разрешаю.

Наконец-то можно будет увидеть, что творится вокруг. Сидеть в закрытом помещении, ориентируясь только на приборы, не очень приятно. Рональд надел очки... и тут же с проклятьем сдернул их с головы, вытирая слезящиеся глаза. За его спиной послышался дружный вздох изумления.

Подождав, пока цветные пятна станут чуть пореже, а умный экран отрегулирует дикую яркость изображения, он снова посмотрел на стену. Оно никуда не делось. Громадное красное солнце вставало из-за горизонта, поднимаясь все выше. Второе, не такое большое, но бывшее все же немного крупнее привычного земного Солнца, мирно сияло в зените.

За спиной кто-то, абсолютно не стесняясь начальства, витиевато выругался. Чей-то женский голос тихо зашептал молитву. Почти незамеченными на этом фоне прошли взлеты беспилотников и проверочные стрельбы зенитчиков. От созерцания могучего светила собравшихся на мостике людей отвлек только настойчивый вызов из реакторного отсека.

Вызывал какой-то механик, долго мямлил что-то о найденном трупе своего начальника, но потом, наконец, перешел к главному.

— Ждите. Я через пять минут скажу, что вам делать.

Коммандер прошелся вокруг штурманского пульта и посмотрел в потолок. Мостик почтительно примолк.

— Холли!

— Да, сэр! — такая подобострастная и готовая на все, что аж противно... Пару раз он даже задавал себе вопрос — а что, если приказать энсину Тим отдаться ему прямо здесь, на мостике. Разумеется, только и исключительно в целях повышения боевого духа командира... Тьфу, коммандер, не о том думаешь...

— Холли, соедини меня с операторами первого реактора.

— Да, сэр!

Через несколько минут Терон вздохнул заметно спокойнее. Первый реактор работал идеально.

— Док, это коммандер. Мне нужен капитан на пару слов... И надолго он в отключке? Все, Док, понял, больше не мешаю.

Снова круг по мостику. Косой взгляд в сторону почти полностью вылезшего из-за горизонта светила.

Наконец, Рональд решился. Реактор не починить. По крайней мере, быстро. Через какие-то пару часов, если промедлить, огромный отсек корабля станет непригоден вообще ни для чего. Жаль, конечно, что не удалось получить одобрение Шефа, но выбора не остается.

Снова пара кнопок на коммуникаторе и усталый голос главного механика:

— Да, сэр.

— Брэдли, нам нужно срочно осуществить сброс второго реактора. Нужно, чтобы вы лично занялись этим.

— Сэр... — в голосе механика послышалась озабоченность, — вы не будете возражать, если я взгляну на ситуацию сам? А потом уже сбросим, если что.

— Проверяйте, Брэдли. Только, если увидите, что ситуация действительно критическая, считайте, что приказ на сброс у вас уже есть. Не теряйте времени.

— Да, сэр!

Одной проблемой меньше. И одним реактором тоже... Хорошо еще, на авианосце, как дань традиции, стоят без дела дизельные двигатели. В случае чего запасов топлива хватит, чтобы разок уплыть к черту на рога. Вернуться уже, правда, не получится.

— Сэр, на связи палуба! На корпусе корабля критическая температура, работать становится невозможным!

Проклятое солнце. Оба солнца. Мозг коммандера, занятый обработкой постоянно поступающих вызовов и докладов со всех концов корабля, тактично отложил в сторону все вопросы, связанные с непонятным небесным явлением. Сейчас самым главным было привести авианосец в состояние полной боевой готовности, решить вопросы, связанные с потерями... А потом можно будет и начать разбираться в том, что творится вокруг корабля. Похоже, большинство офицеров разделяли его точку зрения — даже среди женского состава мостика теперь царило сосредоточенное молчание, прерываемое только в служебных целях. Экипаж работал.

— Всех вниз. Энергию на кондиционеры. Приоритет топливным складам и арсеналам. Нам только взрывов еще не хватало...

— Сэр, возможно, использовать систему пожаротушения?

Коммандер подумал пару мгновений.

— Хорошая идея. Начинайте.

К сожалению, как оказалось, пожарно-очистная система после случившегося работать отказывалась наотрез. Механики клялись и божились, что все исправят в самое ближайшее время, но...

— Значит, упор на кондиционеры, — пожал плечами Рональд.

Несколько минут прошло в относительном спокойствии — все на корабле, получив сектора работ, занимались делом и не тревожили мостик своими проблемами. Затем старший штурман Дон Бойлз, оторвавшись от экрана, перед которым он все это время сидел, буквально уткнувшись в него носом, нерешительно произнес:

— Коммандер... Я свел все данные с беспилотников. Это место никогда не было Землей. Ноль совпадений по местности. Провожу полное астрономическое исследование, но оно только подтвердит это, я уверен...

Штурман смутился и примолк, не закончив фразу — действительно, смысл доказывать что-то людям, которые смотрят на два светила, гоняющиеся друг за другом в небе.

— Сэр, на связи капитан Роджерс. Мы потеряли оба беспилотника.

— Как это произошло? Внешняя угроза?

— Нет, сэр, температура. В тени сейчас уже больше трехсот по Фаренгейту, температура обшивки выше раза в два. Они просто не выдержали аномальной температуры. Выпускать новых или данных достаточно?

— Отставить новых. Примите возможные меры по защите людей и техники от перегрева. Отбой.

— Сэр, такими темпами вокруг нас скоро закипит море. Температура воды быстро повышается.

— Однако...

Кто-то вывел посреди мостика объемное изображение авианосца и окрестностей. Сюрреализм какой-то...

— Может, я сплю? — раздался сзади коммандера чей-то неуверенный голос. — Ущипните меня, кто-нибудь... Ай!

— Никто из нас не спит, господа, — собственный голос показался ему чужим и неприятным... Мы бог знает где, бог знает, по чьей прихоти и лишь бог знает, что нас здесь ждет. Но мы прорвемся, выживем и, если на то будет воля божья, вернемся назад!

— Аминь! — произнесло сразу несколько голосов.

Элизабет Кокс, доктор медицины. 7209.

Очередной пациент, пожилой испанец со страшными ожогами всего тела, умер у нее на руках. Вроде как, он работал на кухне. Элизабет, как сомнамбула, механически поднялась от койки умершего, взглядом нашла фигуру одного из приданных ей в помощь десантников и призывно махнула рукой. Когда тот подошел к телу, она уже была у койки другого пострадавшего.

Здесь, слава богу, все было хорошо. Относительно хорошо. Кто-то постарался, обмотав рассеченную руку парня толстым слоем бинтов, но пациент постоянно надсадно кашлял, что было явным отклонением от нормы при рваных ранах конечностей.

— Здравствуйте, — она глянула в заполненную на треть карту больного, — Тони. Как ваше самочувствие?

— Плохо, док, — прохрипел парень в перерыве между кашлем. — Не смотрите на руку. Рука заживет.

Он снова закашлялся. Элизабет терпеливо ждала. Сейчас, через пару часов после Инцидента, как успели окрестить случившееся моряки, уже можно было позволить себе быть чуть менее быстрой. Тяжелым раненым помощь уже оказана, самые тяжелые уже умерли, самым легким успели помочь десантники или просто товарищи, оказавшиеся рядом.

— Я был на палубе, когда ушла межконтиненталка... — он снова закашлялся. — Я снимал старт, я журналист. После старта я не сумел, не успел спрятаться. И надышался дыма от нее...

— Ракетное топливо очень ядовитое, — добавил он через несколько секунд с какой-то детской обидой.

С чем доктору Кокс точно не приходилось встречаться за свою недолгую карьеру врача, так это с отравлениями топливом межконтинентальных ракет.

— Подождите, Тони, я вас поняла, но мне необходимо уточнить лечение...

— Не уходите, док... — парень попытался поймать ее руку слабыми пальцами.

— Тони, лежите, я скоро!

Компьютерный консультант быстро откликнулся на вопрос, но предложенные им методы лечения были трудновыполнимы на борту авианосца. Препараты, выводящие подобные яды из организма, тоже практически отсутствовали. В конце концов, Элизабет отыскала на складе бутылек, содержимое которого должно было хоть немного почистить парню кровь. В остальном же приходилось импровизировать.

Больной поприветствовал ее слабой улыбкой на фиолетовых губах.

— Я думал, вы меня бросили, док...

— Не говорите ерунды. Я принесла вам лекарство. Оно поможет, но не до конца, — говоря, она одновременно успела подвесить к стойке капельницу и теперь искала подходящую вену на руке у Тони. — К сожалению, лучше у нас ничего нет. Терпите!

— Терплю, док.

— Второе — вам нужно почистить легкие. Знаю, это устаревшие методы, но опять-таки, лучше ничего нет. Вот трубка, вот кофейник. Он подогреет воду градусов до пятидесяти, потихоньку пойдет пар. Дышите им. Отхаркивайте то, что получится, вот сюда. Не опрокиньте капельницу!

— Спасибо, док...

— Что понадобится — позовете медсестру или десантника, будут спрашивать — расскажете, что я вам назначила.

Отойдя от койки журналиста, Элизабет глянула на часы. Все, у нее есть законный маленький перерыв. Когда можно просто десять минут посидеть в своей каморке, выпить чашку кофе... Она невесело усмехнулась. Кофе выпить теперь не получится, да...

Мэри Лайк, журналистка CNN. 7204.

Мэри проснулась в отвратительном настроении. Приступ морской болезни, намертво уложивший ее в койку, прошел, но общая слабость и ноющая голова — не лучшие предвестники начинающегося дня. Она отстегнула ремни, которыми предусмотрительно пристегнулась к кровати, свесила на пол ноги и критически осмотрела каюту.

— Это ж как меня вчера вштырило, что я такой бардак навела... — с легкой задумчивостью произнесла мисс Лайк.

В помещении было невыносимо жарко и Мэри сбросила пропотевший за ночь халатик, оставшись в чем мать родила.

"Надеюсь, я заперла дверь, а то будет полный отстой, если кто-то из группы вдруг заглянет," — мысли своего оператора, явно придумывающего способ затащить ее в постель, давно были для нее раскрытой книгой. Да, Тони, конечно, красавчик, но ее Майкл ничуть не хуже. И вообще, к черту Тони.

Безуспешно попытавшись добиться от кондиционера потоков холодного воздуха, девушка последовательно и изобретательно предала анафеме авианосец, механиков авианосца, капитана авианосца, своего непосредственного шефа и, на всякий случай, своего оператора. Потом пошла в душ и просидела в нем минут двадцать, наслаждаясь прохладными струями воды, уносящими прочь слабость и головную боль.

Жизнь уже не казалась откровенно паскудной, хотя кондиционер все так же не работал.

Одевшись и приведя прическу с макияжем в порядок, она задумалась над тем, куда отправиться в первую очередь. Есть после вчерашних мучений еще не хотелось, работать не хотелось вовсе. Общаться с экипажем — тоже. Пусть этим занимается Тони.

Мэри решительно тряхнула белокурыми локонами и отправилась искать ближайший выход на палубу. Да здравствует свежий морской воздух.

Пройдя несколько коридоров, петляющих между каютами, ей удалось встретить какого-то матроса. Матрос щеголял шишкой на лбу, выглядел довольно неопрятно и, вдобавок, таращился на чистенькую, словно сошедшую со страницы журнала, журналистку, как на привидение. Непонятно только, доброе или злое.

— Привет, дорогой! — она постаралась выдавить из себя самую искреннюю улыбку. — Не подскажешь, как выйти на палубу?

— Э... мисс... э, да, конечно! Только там, говорят, сейчас жарко!

— Пустяки. Так как туда выйти?

— Пройдете вот по этому коридору до упора, там будут лифты. Вам на нулевой этаж, — матрос продолжал пожирать ее глазами и Мэри это бесило. Нет, она любила внимание противоположного пола, но не от нерях же с шишками на лбу!

— Спасибо, дорогой! — она подарила ему еще одну улыбку и отправилась по указанному маршруту, назло вожделеющему матросу, наверняка провожающему ее взглядом, как можно сексуальнее покачивая бедрами.

— Мисс, там очень жарко! — донесся до нее крик, но она не обратила на него внимания, целеустремленно шагая к лифту. Здесь дежурили двое десантников, но пропуск, выданный в пресс-центре, оказал магическое действие — здоровенные парни даже не спросили ее о цели маршрута.

Перед выходом на палубу она, наконец-то встретила работающий кондиционер. Да еще какой! Полноценная температурная завеса, выставленная, похоже, на абсолютный ноль, гнала нескончаемый поток холода на дверь. Температура во всем помещении явно была на пару десятков градусов ниже, чем в жилом отсеке.

— Лучше б в каютах кондишки включили, солдафоны, — проворчала она, подходя к двери. — Черт!

Поток воздуха из-под кондиционера, легко преодолев сопротивление полупрозрачного платьица, окутал ее лютым морозом. Мэри, завизжав от неожиданности, крутанула странно горячую ручку двери и, спасаясь от холода, выскочила на свежий воздух.

Волна жары, мгновенно окутавшей ее тело, принесла приятное облегчение...

В следующий миг световой поток от двух висящих в ласковом небе звезд заставил ее изо всех сил зажмуриться. Внезапно отчетливо потянуло паленым волосом, а еще через мгновение подошвы ее легких кроссовок растеклись по раскаленной до температуры плавления свинца палубе, окутав нежные ножки не менее нежными объятиями кипящего пластика.

Мэри, отчаянно заорав от внезапной сжигающей боли, попыталась отпрыгнуть назад, к двери, но зажмуренные глаза и прилипшие к оставшимся от кроссовок лужицам ноги не позволили ей это сделать. Девушка неловко упала на бок, прожигая платье о палубу и сжигая ладони в безуспешных попытках подняться.

Любовно расчесанные каких-то полчаса назад локоны вспыхнули, прикоснувшись к раскаленной стали..

Долгих пять секунд продолжалась отчаянная борьба за выживание, в результате которой обратно внутрь корабля с трудом протиснулось кричащее, наполовину ослепшее, полуголое, почти лысое, покрытое ожогами существо с обуглившейся кожей на ладонях и облепленными потеками черной пластмассы ногами.

Существо проползло под потоком ледяного ветра, свернулось в клубок и, прекратив кричать, отчаянно, на одной ноте, завыло от продолжающейся нестерпимой боли. Затем оно затихло, потеряв, наконец, сознание.

Воздух в помещении с полуоткрытой дверью начал быстро нагреваться.

Тедди Монтгомери, оператор С-801. 7204.

— Проклятая жара! — Тедди вытер рукавом катящиеся по лицу капли пота. — Сэр, вы уверены, что установке ничего не будет при такой температуре?

Русский консультант, который до сих пор торчал в его пункте управления, хмыкнул, почесал волосатое пузо и задумался. Тедди покосился на него с завистью — едва температура начала подниматься, господин Аксенов, плюнув на правила флота США, снял с себя всю одежду, оставшись в одних трусах с непонятной надписью "КГБ". Оператор боялся, что русский может в недалеком будущем снять и трусы, но пока этого еще не произошло, слава всем богам.

— Сложно сказать, — консультант еще раз почесал пузо. — Мы сейчас ниже уровня палубы, нас тут даже, типа, кондиционеры обдувают... С диспетчерской точно ничего не случится. Ракетам тоже пофиг. Они стабильны и при больших температурах. Вот с РЛС могут быть проблемы. Сейчас по ней так лупит... С другой стороны, она рассчитана выдерживать излучение ядерного взрыва в среднем радиусе от корабля. Сдюжит, я думаю.

Он снова с наслаждением почесал пузо. Насквозь пропотевший Тедди почувствовал, что у него тоже чешется живот.

— Сэр, а что это вообще было, как вы думаете? — нерешительно спросил он.

— Откуда же я знаю, — скривился консультант. — Кто-то на нас напал. Судя по приборам, применили какое-то неизвестное оружие. Похоже, провели эксперимент в условиях, приближенных к боевым. А вот кто это сделал — я без понятия. Может, китайцы, может, наши, русские. А может, ваши, американцы, чтобы обвинить китайцев. Хрен его знает.

— Мы никогда бы так не сделали!

— Угу, ты мне еще расскажи, что в начале века ваши небоскребы действительно умудрились развалить какие-то немытые неграмотные террористы...

Десантник Фил Скотт. 7204.

Филу было жарко. Даже не так — ему было чертовски жарко и душно. После того, как в одном из десантных ангаров "абрамс", сорванный с креплений разбушевавшейся стихией, влетел в стеллаж с оперативным боезапасом, запустилась цепочка событий, в результате которых десантник и мучился сейчас от жары.

Неизвестно, сколько снарядов взорвалось от непосредственного удара. Камера слежения успела зафиксировать только факт взрыва перед тем, как отключилась. Вполне возможно, что снаряд был всего один. Но этого с избытком хватило для того, чтобы сдетонировало все остальное. Задняя стенка ангара, за которой располагался один из самых защищенных отсеков корабля — пусковые шахты баллистических ракет, — практически не пострадала. Зато все то, что находилось в самом ангаре, не только получило сполна от ударной волны и осколков, но и было выброшено наружу после того, как были выбиты десантные створки. Увы, к удару изнутри, в отличие от внешней угрозы, они оказались не готовы. Разумеется, соседние ангары, защищенные заметно хуже ядерных ракет, тоже получили свое. От полного уничтожения всего десантного крыла корабль спасло только то, что в обоих смежных ангарах прямо за перегородками находились танки, а не боеприпасы.

Итог — дыра в корпусе, сквозь которую практически сразу же хлынули океанские волны, благо, быстро убравшиеся обратно, напоминающие решето стенки соседних ангаров, четыре не подлежащих восстановлению танка и парочка уничтоженных "хамви".

И, разумеется, люди.

Ангар, послуживший эпицентром проблем, бросили на произвол судьбы. В ближайших, после того, как температура окружающей среды начала стремительно повышаться, принялись спешно заваривать дыры в стенах. Сейчас эта работа близилась к концу, но пар и жара, проникающие внутрь сквозь малейшие щели, делали существование в них отвратительным. С одной стороны в помещения нагнетались могучие волны холодного воздуха, с другой — проникала жара от обшивки и влага сквозь не до конца заделанные пробоины. В результате в одной части того ангара, где дежурил Фил, было знойное тропическое лето, а в противоположной — суровая русская зима. С изморозью, инеем и прочим снегом.

Десантник старался держаться посередине, особенно не заходя в холодную зону. Простудиться сейчас было подобно насмешке богов. Вдобавок, в госпиталь бы его в сложившейся обстановке никто не пустил, оставив страдать в одиночестве.

И вообще, Фил хотел попасть в госпиталь совсем в другом качестве, например, часового. Поговаривали, что там свежий воздух и легкая приятная прохлада...

Скотт вытер лицо рукавом и тоскливо оглянулся по сторонам. Два покореженных танка и одна целая машина, штабель ящиков с сидящей на них кошкой, брошенное ремонтниками сварочное оборудование, долбаный пар, аккуратно просачивающийся с одной стороны ангара и оседающий ледяными кристалликами на другой... и еще три часа дежурства в этой душегубке.

Филу внезапно почудилась какая-то несуразность в своих размышлениях. Он снова огляделся. Танки, машина, стеллажи, баллоны сварщиков, иней на стене ангара... Что-то не давало ему покоя. Точно. Он бы мог поклясться, что видел сидящую на ящике кошку.

Морпех снова внимательно осмотрел ящики. Кошки не было. Да и откуда ей было взяться на военном корабле? Здесь, если уж и заводится домашняя живность, то про нее все мгновенно узнают. Скотт был абсолютно уверен, что кошек на "Бараке Обаме" нет. Разве что кто-то притащил перед самым отплытием?

— Кс-кс-кс!

В ответ — тишина и молчание.

— Похоже, перегрелся ты, друг, — сам себе сказал Фил.

Смех-смехом, а надо будет намекнуть старшине, чтобы он сделал запрос на проверку состава чертовой атмосферы. Еще не хватало, чтобы здесь народ то и дело ловил глюки. Недаром же воздух как-то странно пахнет... Некоторое время он размышлял над тем, связаться ли с Васкесом прямо сейчас или же подождать окончания дежурства. Победил второй вариант и Фил остался на месте, рассматривая ангар.

Прошло полчаса. Глюки были забыты и теперь сама идея о разговоре со старшиной казалась смешной. Скотт лениво обводил взглядом свои владения, остро жалея о том, что не догадался взять с собой хотя бы наладонник для развлечения, когда внезапно увидел глаза.

Глаза смотрели на него из тьмы, сгустившейся под корпусом стоящей неподалеку машины. Глаза были зеленые и внимательные. Фил замер, аккуратно нащупывая предохранитель на штурмовой винтовке. Почему-то ему уже не казалось, что в ангаре завелся маленький домашний питомец.

Глаза мигнули, но продолжили смотреть на морпеха, не отрываясь. Сколько они уже наблюдают за ним? Предохранитель на винтовке с легким щелчком перешел в боевое положение. Это придало Филу немного уверенности.

— Кс-кс-кс! Котик, это ты?

Некоторое время глаза продолжали изучать задавшего вопрос человека, затем из-под машины послышалось:

— Хс-с-с. Хоси со сы.

Затем глаза снова мигнули и их обладатель счел необходимым появиться на свет. Тьма под машиной пришла в движение и вытекла поближе к человеку.

— Да, ты не очень похож на котика, — нервно проговорил Фил, аккуратно отступая подальше и поднимая винтовку к плечу.

"Котик", напоминающий бесформенный клубок то ли мягкой шерсти, то ли черного тумана, остановил движение и вперил свои зеленые глазищи в человека.

— Хосих.

— Да-да, котик, пушистый такой, черненький, — поспешно проговорил Фил, отступая еще дальше. — Ты не него не очень похож.

Существо подобралось и человек легонько прижал спусковой крючок, готовясь стрелять. Но ничего страшного не произошло. Потеки тумана, слегка поколыхавшись, стянулись в более плотную массу, потихоньку приобретая форму небольшого гротескного кота. С очень внимательными зелеными глазами.

— Хосих.

Фил почувствовал, что по его лицу ползут капли холодного пота, но побоялся вытереть лицо. "Котик" сделал аккуратный шаг вперед. Фил отступил и уперся спиной в стену.

— Да-да, котик, хороший черный котик! — проговорил он.

— Хосих. Хс-с-с.

Существо склонило голову и провело лапкой по палубе. Послышался легкий скрежет и Фил увидел появившиеся на полу блестящие бороздки. "Котик" с сомнением поднял лапку и перевел на нее взгляд. Затем снова взглянул на морпеха.

— Да-да, у котиков есть коготки, они ими царапают, — поспешно пояснил Скотт. — А еще они мурчат!

Лучше уж пусть мурчит, чем царапает все вокруг...

— Хосих. Хуххсяс. — согласные буквы существу явно не давались.

— Да-да, мурчат, — поспешно подтвердил Фил, вспоминая своего толстого и ленивого кота, который любил лежать у него на коленях и умиротворенно мурчать, придавая обстановке уютности.

Существо взглянуло на него с новым интересом. Фил заметил, что за последние минуты "котик" потихоньку избавился от гротескности, став почти что неотличимым от обычного шерстяного питомца.

Затем его гость слегка надулся и издал низкий, на грани инфразвука, мерный рокот, легонько сотрясаясь всем телом. Фил ощутил паническую волну и чуть было не разрядил в собеседника всю обойму, сдержавшись каким-то чудом.

— Да-да... почти так, — подтвердил он, осмеливаясь, наконец, вытереть пот с лица.

— Хосих? — в монотонном звучании слов, издаваемых существом, ему почудился вопрос.

— Котик, котик, — подтвердил он. — Очень-очень похож!

Существо снова попыталось изобразить мурчание и в этот раз у него получилось заметно лучше.

— Хороший котик, хороший! — посчитал нужным ободрить его Фил.

"Котик" издал короткое, по-видимому, довольное, мурчание и решительно направился к человеку. Человек замер.

— Хосих? — поинтересовалось существо и требовательно провело лапой по штанине Фила, оставив четыре безупречных разреза. И легонько царапнув ногу.

— Ты что же, хочешь ко мне на колени? — дошло до Скотта. "Котик" уставился ему в глаза и склонил голову набок.

Человек, страшась своей храбрости, отвел винтовку в сторону и аккуратно присел на стоящий рядом ящик. Черная копия кота тут же грациозным прыжком оказалась у него на коленях, мгновенно свернувшись клубочком. И мирно замурчала.

Фил должен был признать, что получается это у существа все лучше и лучше. В его голове крутился хоровод мыслей — от попыток доказать самому себе, что все происходящее — это глобальный глюк, до удивления тем фактом, что он не только не пристрелил непонятное существо, но и держит его на коленях, даже не докладывая сержанту.

Впрочем, "котик" вел себя вполне мирно и дружелюбно — мурчал и внушал спокойствие.

Неладное морпех начал чувствовать минут через десять. Сначала к телу подступила и окутала его мягким покрывалом легкая усталость. Затем подкралась такая же легкая слабость — как после одно-двухдневной голодовки. Фил попробовал было аккуратно пошевелиться, но почувствовал, как его ногу совсем рядом с самым ценным мужским органом аккуратно царапнули острейшие когти и снова замер.

Через полчаса верная винтовка уже стала слишком тяжелой для того, чтобы удерживать ее стоящей на полу в вертикальном положении. На шум падения существо не обратило никакого внимания, продолжая мирно мурчать.

Он попытался объяснить "котику", что ему плохо и что пора бы уже и слезть с колен, но был проигнорирован. Попытался слабо пошевелиться, но был небрежно располосован до крови мягкой лапкой с стальными когтями. Все, что ему было позволено — откинуться, прислонившись к стене мягкой тряпичной игрушкой.

Скотт не ощутил момента, когда существо спрыгнуло с его колен. В этот момент он уже вообще мало что ощущал. Но начальственный голос старшины сумел-таки вывести его из полузабытья.

— Скотт, мать твою, ты что, спишь на посту?! Совсем страх и совесть потерял, салага... Господи Иисусе!

Он попытался слабо улыбнуться.

— Старшина, я...

— Молчи, Фил, молчи, — Васкес с побледневшим лицом быстро заговорил что-то в рацию на куртке. — Сейчас тебе помогут...

Рэй Гивен, младший лейтенант, пилот. 7202.

Рэй не знал, чем себя занять. Внезапно он ощутил себя никому не нужным и бесполезным. Его самолет смыло в океан, его лучшего друга чуть ли не на пополам разрезало упавшей балкой, на ангарной палубе, где он находился, ему было нечего делать — здесь всем заправляли механики, а коллег-пилотов видно не было.

Гивен, некоторое время поскитавшись по длинному душному ангару, наполненному самолетами разной степени поврежденности, отчаялся найти себе применение и, сев на отломанное шасси одного из истребителей, принялся рассматривать суету, царившую вокруг.

Механики, лихо орудуя различными машинами, растаскивали, ставили на ноги и чинили поврежденные аппараты. Видно было, что займет это у них не один день, да даже и не одну неделю, но точно так же было очевидно, что дело свое они сделают. И эти птички, рано или поздно, поднимутся в небо. По крайней мере, несколько из них.

Небо... Увиденная картина не давала пилоту покоя больше, нежели собственная бесполезность. Два солнца, висящих на небосклоне, обозначали только одно — другой, чужой мир. Мысль казалась бредом, но не могут же бредить одновременно сотни людей? Новость гуляла по кораблю, достигая даже тех отсеков, обитатели которых неделями не видят солнечного света. Новость находила все новые подтверждения — хотя бы в том, что буквально пару часов назад кто-то случайно обнаружил полусгоревшую дуру-журналистку, вышедшую на верхнюю палубу, где в данный момент температура металла достигала почти шестисот градусов по Фаренгейту.

Дурочку, вроде как, откачали, но один из механиков, прибывший из госпиталя, говорил, что, когда она очнется, то сразу захочет обратно в могилу.

Рэй попробовал было оценить, какой ущерб причинил Инцидент кораблю, но скоро запутался. Судя по разговорам, страдали все — те, кто был на палубе, унесены в море почти в полном составе. Разве что журналист зацепился ремнем своей камеры за какой-то крюк и сумел остаться на корабле. У десантников что-то очень некисло взорвалось, положив разом не меньше пары отделений. На камбузе творилось такое, что не хотелось обсуждать. Здесь, среди нагромождений самолетов и прочей техники, работающим людям досталось еще больше. По всему кораблю люди считали ушибы, переломы и мертвых друзей. Проблемы были везде, но в целом авианосец держался, да и экипаж тоже.

Внезапно включился информационный экран и на нем появилось лицо коммандера Терона.

— Минутная готовность до глобального информационного объявления. Всем рекомендуется приостановить работы некритичной степени важности. Корабль сейчас не подвергается активной опасности. В любом случае, моя речь будет доступна в корабельной сети.

Коммандер подождал немного, очевидно, дожидаясь истечения минутного срока. Рэй вскочил и подошел к экрану. Люди поблизости откладывали дела и подходили тоже.

— Итак, дамы и господа. Я всегда придерживался политики открытого доступа к информации и теперь, когда у меня на руках есть первые выводы наших специалистов, я хочу озвучить их вам.

Терон взял небольшую паузу и пристально посмотрел с экрана.

— Факт первый, самый глобальный и страшный, о котором многие из вас уже знают, заключается в том, что мы с вами больше не на Земле. Предупреждаю ваши вопросы — я не имею понятия, в результате чего мы сюда попали. Возможно, это была какая-то аномалия, возможно — чья-то осознанная атака. Это неизвестно.

Рэй услышал, как в толпе рядом с ним нарастает оживление. Люди еще толком не осознали всю тяжесть положения, но официальную новость обсудить хотели почти все.

— В данный момент мы не знаем, как нам вернуться обратно. Разумеется, наша дальнейшая стратегия направлена на это — установление контакта с разумной жизнью, если она здесь есть, а затем — поиск пути домой.

Коммандер постарался побыстрее закончить скользкую тему и перешел на более приземленные вещи.

— Наш корабль получил некоторые повреждения, но они не особенно критичны. Самая большая проблема — критичный сбой в работе второго реактора, но она была решена примерно полтора часа назад путем его сброса. Первый реактор и остальные системы энергообеспечения работают без проблем.

Теперь Рэй понял, чем была вызвана небольшая дрожь корпуса корабля и последовавший за ней легкий крен — громадный отсек отсоединился и ушел на глубину. Жалко, конечно, но гораздо лучше, нежели оставить радиоактивную заразу на корабле.

— В остальном повреждения корабля невелики. Произошел серьезный взрыв в десантном отсеке, несколько других взрывов, имеющих меньшие последствия, а также череда пожаров. Авиационное крыло безвозвратно потеряло больше половины единиц техники. К сожалению, — коммандер опустил глаза, — мы понесли громадные людские потери. Из-за декларируемой устойчивости корабля во время любых волнений на море мы оказались не готовы к резкому крену и последующему вслед за Инцидентом кратковременному погружению. Техника безопасности также никак не предусматривала подобный катаклизм, в результате чего слишком много объектов не удержалось на своих креплениях, приведя к самым печальным последствиям. Мы потеряли почти полторы тысячи человек погибшими и пропавшими без вести. Это — страшная цифра и черный день в нашей истории.

Коммандер на экране поднял глаза на камеру и снова взял небольшую паузу. Люди рядом с пилотом молчали.

— В настоящий момент ситуация на корабле нормализовалась. Все системы защиты работают в штатном режиме и мы можем противостоять любой внешней угрозе. К сожалению, температура за корпусом достигает более трехсот градусов по Ференгейту в тени. Океан вокруг нас кипит, а палуба разогрета до температуры более пятисот пятидесяти градусов. Помните, сейчас выход на открытый воздух несет максимальную угрозу для жизни. Прошу вас, никакого риска. Нам нужен каждый человек.

Рэй хмыкнул про себя. В свою ценность он больше не особо верил.

— Судя по анализу внешней среды, скоро температура заметно упадет — второе солнце уже уходит к горизонту. Мы пока не можем просчитать полный цикл смены дня и ночи, но в ближайшее время на орбиту будут выведены несколько спутников. В данный момент специалисты переоборудуют наши стратегические ракеты для такого запуска. Так что через несколько дней мы получим гораздо более полную картину окружающего нас мира.

Терон куда-то потянулся, достал из-за кадра стакан воды и промочил горло.

— Из некритичных новостей. Первоначальный анализ воды и воздуха не выявил каких-либо сиюминутных опасностей для человеческого организма. В этом нам повезло.

Коммандер немного задумался, потом вздохнул.

— Вот, в принципе, и все. Мы попали в непростую обстановку, но мы находимся на корабле, который способен преодолеть любые невзгоды. Мы собрались, у нас есть план и мы будем его выполнять! И да поможет нам Бог!

— Аминь! — послышался дружный рев вокруг Рэя. Он даже несколько сконфузился, поскольку был атеистом и не крикнул вместе со всеми.

Народ начал расходиться по делам, оживленно рассуждая о перспективах. Пилот, чувствуя невиданное доселе воодушевление, отправился на поиски капитана Роджерса, которого вскоре и нашел неподалеку.

— Сэр, разрешите обратиться!

— Вольно, Гивен. Слушаю.

— Сэр, я прошу вас найти мне работу! Любую работу, лишь бы я был при деле!

Капитан прищурился.

— Чего это вдруг? Речь коммандера повлияла?

— Нет... Да, сэр. После потери самолета я чувствую себя абсолютно бесполезным. А, если я буду делать хоть что-нибудь для пользы общества...

— Сынок. Ты в курсе, что у нас осталось больше самолетов, чем пилотов для них? При том, что самолетов практически не осталось?

— Э... нет, сэр.

— Ну так вот теперь в курсе. Я запретил это особо афишировать, но большая... — капитан задумчиво пожевал губами. — Слишком большая компания собралась здесь в одном из уголков отпраздновать чей-то день рождения...

— И что, сэр? — спросил Рэй, уже понимая ответ. Капитан раздраженно глянул на него.

— И транспортный вертолет, сорвавшийся с места при крене корабля, сделал из них одну громадную лепешку, вот что. После чего загорелся и поджарил остатки.

— Ясно, сэр! — снова вытянулся по стойке смирно лейтенант.

Роджерс легонько поморщился.

— Вольно еще раз. Просто намотай себе на ус — когда мы поставим на ноги наших птичек, а мы это сделаем, каждый пилот будет на вес золота, — палец капитана уткнулся в грудь Рэю. — Так что отставить пораженческие настроения! Считай себя в недельной увольнительной. Это приказ!

— Есть, сэр!

Обратно к своему месту на обломке шасси он шел уже гораздо более твердым шагом.

Роберт Ки, кок. 7201.

Из госпитального отсека вывезли еще одну каталку с накрытым простыней телом. На фоне только что отзвучавших слов коммандера это выглядело зловеще. Вообще, атмосфера, царящая здесь, мало напоминала радостную. Сам Роберт, некоторое время назад чувствовавший себя последним страдальцем, теперь стыдился показать даже толику слабости.

На фоне обгоревших, израненных осколками, обварившихся в кипятке и переломанных падающими самолетами людей, сломанная нога, в настоящий момент жестко зафиксированная в лубке и практически не беспокоящая кока, казалась манной небесной.

За два места от него лежал изможденный старик, еле шевелящийся на койке. Его привезли совсем недавно и Роберт пытался угадать, кто же это такой. В конце концов, он пришел к выводу, что это — кто-то из гражданских консультантов корабля.

К венам старика тянулись многочисленные нитки капельниц, но дела его, похоже, были совсем плохи.

Впрочем, старик быстро пропал из сферы интересов кока, когда ему приспичило в туалет. Просить утку было унизительно, тем более, что Док пообещал, что при должной осторожности начать ходить он может хоть сейчас.

— Эй, друг! — слабым голосом позвал он морпеха, ошивающегося неподалеку. Тот подошел.

— Что случилось?

— Друг, я просто встать хочу, мне Док разрешил, — зачастил кок, опасаясь, что морпех заставит его остаться на месте и воспользоваться все-таки ненавистной уткой. — Можешь найти мне костыли?

Морпех, ни слова не говоря, кивнул и вскоре принес пару вполне приличных ходилок. И даже помог добраться до санузла.

Правда, обратную дорогу пришлось преодолевать уже самому, но Роберт был этому только рад. Как, оказывается, мало нужно для счастья человеку — всего-то иметь свободу передвижения.

По пути ему попались пара молодых врачей, которые не обратили на него особого внимания, но, кажется, отнеслись к его самостоятельности с одобрением.

Затем взгляд натолкнулся на странную пару — бледный, как смерть, молодой человек сидел на одной из кушеток рядом с почти полностью перебинтованной женской фигурой и что-то успокаивающе ей говорил. Интересно, как можно успокоить женщину, — а фигура явно была женской, — перебинтованную с ног до головы? Наверняка ведь и личико пострадало, да и вообще...

Добравшись до койки, Роберт почувствовал себя так, как будто пробежал марафон. Но, тем не менее, сумел сам залезть на свое место и растянулся там, чувствуя себя почти здоровым человеком.

Луис Суарес, оператор СМОС. 7201.

Луис вальяжно расположился в кресле оператора. Единственное, что ему мешало — громоздкий тактический шлем, надетый на голову. Шлем, несмотря на заявленное соответствие всем самым высоким стандартам, был тесным и душным. Зато чертовски информативным.

Вообще, неожиданно подкравшееся будущее подарило людям множество возможностей по взаимодействию человека и техники. Вот только человеческий организм не всегда оказывался готов к такой интеграции. Те же самые тактические очки, которые то и дело использовал командный состав на мостике, мог носить любой человек — степень слияния там была исчезающе маленькой. Зато, чтобы получить допуск к работе с тактическим шлемом, требовалось отучиться не меньше года. Перенести две сложных операции. И курс гормональной стабилизации. Когда любое моргание оператора или неосознанное желание что-то сделать может не только реализоваться на экране, но и иметь последствия в реальной обстановке, поневоле перестрахуешься.

Так что своей работой оператора станции мониторинга окружающей среды Луис гордился и гордился обоснованно.

Прямо сейчас в черноте его шлема отображалось вся обстановка вокруг гигантского корабля. Отображалось в виде полупрозрачной карты местности, в виде многочисленных отметок, графиков и таблиц.

Вокруг все было спокойно. В космосе не висели вражеские спутники, под килем корабля не пробирались коварные субмарины, даже воздушных целей не объявлялось.

Суарес вспомнил, как перед Инцидентом зенитчики отстрелялись по каким-то спутникам и невольно дернул рукой. Изображение окружающей местности перед ним тут же наклонилось на тридцать семь градусов, а затем принялось медленно вращаться. Оператор глубоко вздохнул и дважды быстро моргнул. Картинка вернулась в норму.

Конфликт, созданный по недомыслию каким-то политиком лет пять назад, до сих пор тихо продолжался на флоте и его отголоски задевали даже тренированное сознание операторов на боевом посту.

На американские корабли стали ставить зенитные комплексы российских "друзей". Да, комплексы были хороши. Очень хороши. Но принципиально не хотели интегрироваться в родные системы кораблей США. Какие-то непонятные протоколы, нестыковки при обмене данными, свои собственные длины волн, на которых шло сканирование, — все это позволяло максимум передавать картинку и оперативную информацию на мостик. Об нормальной работе с американскими спутниками или РЛС корабля речи даже не шло. В результате получалось, что весь корабль в данный момент полагался на Луиса и его дублера, а русские ракетные комплексы — на свою собственную систему, смонтированную параллельно.

Самым обидным было то, что русский спец во время Инцидента успел вычленить все возможные цели над авианосцем, отстреляться по ближайшим, передать на мостик данные по недосягаемым, а американская РЛС в это время только-только закончила поиск и сортировку предполагаемых вражеских объектов. В операторском кресле тогда сидел не Луис, но неприятно было все равно.

Ничего, скоро на орбиту выведут спутники и русский вместе со своими подопечными навсегда потеряет свое преимущество. Его система хороша, но без интеграции с орбитальными данными все же слабовата.

Суарес бросил взгляд на часы. По идее, он успеет отсмотреть и проводить ракеты на орбиту до окончания смены. И время пуска, и время, когда нужно будет сдать вахту дублеру, неумолимо приближалось, но пуск все же был на пять минут раньше.

На экранах тем временем ничего не происходило. То ли планета была не особенно-то и обитаема, то ли сжигающее все и вся второе солнце заставило всех спрятаться глубоко и надолго. Луис, чуть помудрив со шлемом, вызвал карту звездной системы. Та выглядела удручающе, щеголяя красными секторами пространства и сплошными строчками надписей "нет данных". Но все, что было нужно Суаресу, система уже знала — до полного захода большого солнца за горизонт оставалось всего чуть больше часа.

Интересно, с какой скоростью здесь падает температура?

С мостика поступил запрос на отслеживание данных по запуску ракет. И приказ на передачу всех основных параметров и всех критичных — как на мостик, так и в научно-аналитический центр, который, собственно, выводом спутников на орбиту и занимался.

Луис, поколдовав целых двадцать секунд со своим шлемом и пультом управления, сформировал картинку-конфетку, показывающую в трехмерной проекции корабль, местность, траектории полета ракет и точки отстыковки спутников. Перебросил картинку в общий доступ и сосредоточился на выведении других данных, отслеживать которые предстояло только ему. Начиналась настоящая работа.

В виртуальности тактического шлема две нарисованные ракеты поднялись над кораблем и медленно пошли в небо, аккуратно двигаясь по своим траекториям. В реальности же оператор почувствовал легкую вибрацию в тот момент, когда длинные полосатые сигары отрывались от палубы.

Полет проходил штатно. Через пять минут на краю его поля зрения замигала желтая пиктограмма передачи смены и Луис аккуратно отключился, тут же сняв душный шлем с мокрой головы.

— Эй, амиго, давай к нам, — тут же позвал его один из коллег, сидевших в небольшой зоне отдыха и поманил его бутылкой кока-колы.

Он присоединился к компании. Вообще, в боевой или приравненной к ней обстановке, вся дежурная группа из десяти операторов лежала бы в своих креслах, выдавая потоки запрашиваемой информации в различные службы корабля. Сейчас же вполне хватало и одного дежурного в паре с дублером.

Голова привычно побаливала и слегка кружилась. Коллеги сочувственно улыбались — вернуться в реальный мир после виртуального всегда не очень просто.

— Держи, — в его руки прилетела холодная бутылка. — Как там, на горизонте?

Луис жадно отхлебнул напиток и откинулся на спинку кресла.

— Да все то же. Вокруг только кипящее море и островок тот. Парит все дико. Вообще, как в сауне там. Правда, солнце через час сядет, думаю, после этого нас ждет неплохой такой дождик.

"Барак Обама", авианосец. 7199.

Громадный корабль возвращался к жизни. Выжигающее планету светило скрылось за горизонтом, второе солнце тоже потихоньку уходило к краю небосклона — и температура окружающей среды начала понижаться с пугающей скоростью.

Сначала прекратило кипеть море. Затем на корабле все же включились системы пожаротушения и очистки, заливая палубу потоками охлажденной воды и снижая, таким образом, ее температуру до приемлемых значений. А следом на воздух снова выбрались люди, что-то увлеченно таскающие, чинящие и проверяющие, несмотря на горячий туман, все еще стоящий над океаном. Вверх взлетели очередные беспилотники.

Еще через час на палубу поднялись из ангаров два чудом уцелевших самолета, чуть-чуть поползали по кораблю, а затем стремительно унеслись в небо.

В борту авианосца раскрылось здоровенное отверстие и на воду скользнул десантный "бриз" — корабль на воздушной подушке. Сделав пару маневров рядом с авианосцам, десантник резво понесся к виднеющемуся вдалеке островку.

Люди, измученные многочасовым сидением в неизвестности и ничегонеделании, развели бурную деятельность, как только природа позволила им это.

Температура продолжала падать, неправдоподобно быстро приближаясь к нормальным для людей значениям. В небе, с которого потихоньку убиралось второе солнца, появились первые легкие облачка, быстро набирающие объем и наливающиеся темнотой.

Самолеты, сделав облет вокруг авианосца и не заметив в радиусе пары сотен миль ничего подозрительного, вернулись на корабль, сразу же предусмотрительно отправившись вниз, на ангарную палубу. Десантный бот, поплутав среди скал, окружающих островок, вылезти на берег не сумел, но выпустил пару отделений морпехов на надувных лодках.

Где-то в невообразимой высоте выведенные на орбиту спутники начали собирать информацию обо всем, что попадало в поле зрения их цепких стеклянных глаз.

Тучи над кораблем сгущались. Подул робкий и неожиданно прохладный ветерок.

Коммандер Рональд Терон. 7199.

Рональд мрачно выслушал докладывающего старшину. Тот, рассказав все, что знал, теперь усердно стоял навытяжку, рассматривая потолок.

— Вольно, свободен.

Подождав, пока докладчик удалится, коммандер позволил себе выругаться. Другой мир, потери, проблемы — это все более-менее в рамки укладывается. Но откровенная чертовщина — это уже слишком.

— Дон, на тебе оперативное управление! — обратился он к старшему штурману и быстро направился к лифту. Пора было в госпиталь.

Встретил его не Док, как он надеялся, а его помощник Дональд Тук — хороший специалист, но довольно стеснительный молодой человек.

— Коммандер, прошу вас, — Тук ожидаемо стушевался, указывая ему дорогу. — Доктор Льюис сейчас отсыпается, так что не смог вас встретить...

Рональд кивнул.

— Как здоровье Шефа, кстати? — спросил он, заходя в местное отделение морга.

— Капитана? С ним все будет хорошо, сэр! Хотя сотрясение оказалось несколько опаснее, чем мы думали, но все нормализуется. Думаю, через неделю мы его отпустим на мостик.

Коммандер мрачно кивнул. Еще неделю ответственности за все и всех... Что ж, он ведь для этого и шел в офицеры, не так ли?

— Вот, смотрите, — Тук поочередно сдернул простыни с тел. Перед коммандером лежали два иссохших старика.

— И кто это? Установили?

— Да, сэр. Один — Мэтт Рочестер, техник, обслуживающий системы опреснения воды. Второй — Джозеф Симмонс, он из компьютерщиков.

— Как все случилось, установили?

Доктор не успел ответить — в морг протиснулся шеф корабельной полиции и, быстро отдав честь, протянул коммандеру планшет.

— Смотрите, сэр, что мы обнаружили. Камеры почему-то работали со сбоями, но все равно картинка достаточно четкая.

На экране еще живой Джозеф разговаривал с кем-то в одном из маленьких отсеков отдыха. Ну, как отдыха — стол, два дивана, аппараты, выдающие напитки и шоколадки. Самое то, чтобы посидеть десять минут, когда время позволяет.

— Смотрите дальше.

Собеседник Джозефа ушел и тот остался один. Взял кофе из автомата и присел на диван. Залез в наладонник...

— Вот!

На стол перед человеком запрыгнул крупный черный кот.

— У нас же нет животных вроде? — поинтересовался доктор, заглядывающий через плечо капитана на картинку.

— У меня большие сомнения в том, что это просто кот, — мрачно произнес Найджел.

На экране кот и компьютерщик быстро нашли точки соприкосновения и животное разлеглось на коленях у человека, прихлебывающего кофе.

— Сейчас я быстро перемотаю.

Счетчик времени на видео резко ускорился. На экране человек, делая смешные резкие движения, пил кофе и изредка гладил кота. В какой-то момент он поставил стаканчик на стол, попытался снять с себя животное, но тот молниеносно отмахнулся лапой и как-то весь растопырился. Человек застыл. Картинка замерла.

— Давайте-ка глянем на тело, — произнес Найджел, остановивший запись.

На руке человека обнаружились пятна крови, обрамляющие хирургически тонкие разрезы на рубашке. За ними виднелись такие же разрезы уже на руке трупа.

— Мы это видели, но не придали значения — мало ли где порезаться мог, — оправдывающимся тоном сказал Тук.

Коммандер не обратил на это внимания.

— Что дальше?

Дальше на экране кот продолжал сидеть на человеке. А человек потихоньку переходил во все более расслабленное состояние — опустились плечи, плетьми упали руки, голова откинулась на спинку дивана... Через час по времени видеокамеры кот спрыгнул с колен и удалился в неизвестном направлении, оставив на диване валяющееся тело.

Некоторое время все трое помолчали. Затем Терон спросил в никуда:

— То есть, мы должны предупредить экипаж не вступать в контакт с черным котом?

— Похоже на то...

— Сэр, я вспомнил, у нас ведь еще двое в госпитале с похожими симптомами лежат, — опомнился Дональд.

Тони Хоука забраковали сразу — хоть оператор и напоминал живого мертвеца своей пергаментной кожей и начавшими стремительно седеть волосами, но с ним все было ясно.

А вот рассказ Скотта был выслушан очень внимательно.

— Значит, в этом забытом богом месте водятся существа, способные изменять форму, копировать звуки и вытягивать силы из живых организмов. Или как-то их травить неизвестным образом... Найджел, распорядитесь о предупреждении экипажу...

На плече у коммандера пискнул коммуникатор.

— Сэр, докладывает мостик! У нас здесь, похоже, шторм — и шторм сильный! Образовался буквально за несколько минут, сэр! Вдобавок, очень быстро усиливается. И еще спутники зафиксировали множественные прохождения метеоров сквозь атмосферу. Некоторые достигают поверхности. Один упал совсем рядом с кораблем. Крупный метеорит, сэр. Вам лучше бы вернуться.

— В общем, разберись с этим, — повторил Рональд шефу полиции. — А вы, док, пока не говорите никому ни слова.

На мостике царила тревога. Обзорные экраны рисовали сплошные завесы туч вокруг корабля и льющий, как из ведра, дождь. Быстро увеличивалась скорость ветра, волны вокруг корабля, пока что смешные в сравнении с его размерами, потихоньку подрастали и обзаводились симпатичными барашками.

— За какой промежуток времени, говорите, изменилась погода?

— За считанные минуты, сэр! Буквально полчаса назад было полностью ясно!

— Что с десантом?

— Корабль лег в дрейф в полукилометре от острова, наземные группы обследуют... обследовали остров, сейчас на месте решают вопрос о возвращении.

— При таком волнении — вряд ли... Да и мы не сможем обратно принять десантный бот. Какого черта этот долбаный шторм застиг нас врасплох?!

Вокруг воцарилось смущенное молчание.

Коммандер, краем глаза наблюдая за усиливающимися волнами, с досадой подумал о том, что стоило включать мозги прежде, чем отправлять десант. В конце концов, ему должно было быть очевидно, что резкая смена температурного режима повлечет за собой неприятные последствия...

На оперативном экране внезапно возникла схема расположения корабля. Спутники, исправно делающие свою работу, уже неплохо обрисовали местность, зацепив даже побережье континента, располагающегося почти в полутора тысячах миль на... запад? Восток? В общем, почти в полутора тысячах миль.

Но побережье — это вторично. Коммандер понял, зачем оператор СМОС вывел эту картинку. С противоположной стороны на корабль надвигалось что-то, отмеченное длинными пологими красными линиями.

На экране вспыхнула надпись:

"Приближается череда волн. Ориентировочная высота — от пятидесяти до шестидесяти ярдов. Ориентировочное время подхода первой волны — двадцать пять минут. Второй — тридцать две минуты. Третьей — сорок минут. Последующие волны не несут в себе потенциальной угрозы."

— Вот черт... Откуда здесь, в открытом море, чертово цунами? — риторически спросил один из штурманов.

— Не иначе, как из-за этих звезд, играющих в чехарду друг с другом — предположил второй.

— А что, наложились приливные взаимодействия, где-то треснула кора, землетрясение — и все понеслось...

— Может, метеорит какой-нибудь? Это попроще ваших...

— Точно, только что ведь было зафиксировано падение. Вроде...

— Отставить разговоры! — коммандер внезапно прочувствовал серьезность ситуации. — Выровнять корабль перпендикулярно волнам. Передать приказ по кораблю о двадцатиминутной готовности. Объявить аврал. Немедленно закрепить все, что может быть закреплено, особенно на авиационной и десантной палубах!

— Сэр, что с десантом?

— Десант, десант... сравнительная высота волны и высота острова?

— Волна выше, сэр! Остров довольно плоский.

— Связь с десантом, быстро!

Через полминуты на мостике раздался голос, почти заглушаемый свистом ветра.

— Старшина Лэйкерс на связи, сэр!

— Старшина, слушайте меня очень внимательно. Надвигается цунами. Ваш остров оно точно накроет — через двадцать минут. Вам необходимо сесть в лодки и выйти в открытое море. Прием.

— Сэр, не получится! Волнение такое, что нас мгновенно разобьет о скалы! Вы...

Свет на мостике вырубился вместе со всей аппаратурой. Один сегмент обзорного экрана затрещал и выдал россыпь искр, а затем окутался противным дымком. Заорала противопожарная сигнализация.

— Какого...

Свет вспыхнул снова. По экранам приборов потекли загрузочные строчки.

Несколько десятков секунд все провели в томительном неведении, затем на мостик пробился сигнал из центра мониторинга. Оператор доложил, что, судя по картинке, снятой беспилотниками, в надстройку корабля ударила молния. Молния такой силы, что все системы вырубило в хлам. А кое-что и сожгло.

— А ведь все только начинается... — раздался трепещущий голос энсина Тим.

— Отставить разговоры! Все работы выполнять по плану!

Коммандер связался с капитаном Роджерсом.

— Роджерс на связи, коммандер.

— Капитан, у вас в строю сейчас сколько вертолетов? Задача — эвакуировать десантную группу с острова до подхода чертовых волн.

— Времени осталось меньше двадцати минут уже, так? — Роджерс, похоже, тоже получил картинку от мониторщиков.

— Да.

— Попробуем, сэр.

Рэй Гивен, младший лейтенант, пилот. 7199.

Рэй, сидя в кабине "апача", выезжал на палубу авианосца. Рядом с ним виднелись еще три машины. Приказ капитана был неожиданным — вылет на боевых вертолетах за группой десантников. Рэй попробовал было заикнуться о том, что его специализация — все же самолеты... Но поблизости из пилотов больше никого не было, счет шел на минуты и Роджерс не принял отговорки во внимание.

— Осталось двенадцать минут, — проговорил голос в шлеме.

Как обычно в таких случаях — нужно успеть за ничтожный срок сделать невозможное. Времени действительно было в обрез, единственный оставшийся более-менее целым транспортный вертолет пока еще находился в недееспособном состоянии — вот и пришлось лететь на боевых машин, надеясь, что они смогут поднять прицепившихся морпехов. С одной стороны, дури в штурмовом вертолете, на подвесках которого отсутствует боезапас, должно спокойно хватать на подъем двух-трех десятков людей. С другой — у доставшегося Рэю вертолета наблюдались после Инцидента какие-то неполадки в электронике, вследствие которых он выдавал чуть ли не половинную тягу и сам-то еле-еле был способен подниматься в воздух. Но больше целых машин не было.

Пилот запустил раскрутку винтов.

Рядом с ним более шустрый коллега уже поднялся в воздух. Черно-синяя стрекоза, зависнув на пару секунд над палубой, быстро пошла в небо... И почти тут же, получив чудовищный удар молнии, посыпалась обратно кусками горящего пластика и оплавленного металла.

Рэй, моргая и пытаясь прийти в себя от вспышки, полуослепшими глазами наблюдал за тем, как обломки вертолета валятся в море совсем рядом с бортом корабля.

— Нам всем хана, — прошептал он и потянул на себя джойстик. Послушная машинка, приподнявшись над палубой, скользнула в сторону, а затем, повинуясь рукам пилота, понеслась к невидимому за стеной дождя острову.

— Осталось девять минут.

Он пытался вести вертолет как можно ближе к воде, наивно рассчитывая, что следующая молния здесь его может и не заметить. И старался не думать о ком-то, лежащем сейчас среди обломков своего вертолета на дне моря.

Остров появился в поле зрения внезапно, вынырнув из бушующих волн, потоков дождя и клубящихся туч. И где здесь искать морпехов? Рэй провел машину немного вперед и запросил координаты дружественных целей.

В небе неподалеку зажглись две точки. Внизу почему-то не было никого.

— Да мать вашу... — он вызвал авианосец. — Срочно нужно местоположение десанта, на месте ничего не пеленгуется!

Ответа не пришло, зато на экране тактического шлема вспыхнули новые зеленые искорки. Две группы, одна — совсем рядом. Пилот качнул джойстик, подлетая поближе.

Увы, но десантники, прячущиеся от дождя и ветра, просто не слышали и не видели его вертолет. Группа точек продолжала неподвижно располагаться в самой гуще леса неподалеку, игнорируя полянку, над которой завис Рэй.

— Осталось пять минут. Через пять минут вам будет необходимо набрать высоту минимум в сто пятьдесят футов.

Рэй злобно выругался, проклиная морпехов, погоду и непонятно откуда взявшиеся волны.

После чего отстрелил тепловые ловушки, окутав вертолет огнем и дымом. Ноль внимания со стороны зеленых искорок.

— Ну, была — ни была... — отчаявшийся пилот аккуратно повел боевым джойстиком, прижал клавишу...

Ювелирно проложенная просека легла прямо между притаившимися искорками. Рэй снова сбросил тепловые ловушки. Искорки засуетились и одна за другой побежали к его полянке.

— Осталось три минуты.

Он снизился почти до земли и увидел, наконец, первых бегущих.

— Скорее, мать вашу!

Люди, отлично понимая, что к чему, ловко хватались за полозья вертолета. Один, второй, третий... На седьмом подбежавшем умная машина сообщила, что достигнут критический уровень нагрузки.

— Осталась одна минута. Срочно поднимайтесь.

Рэй потянул на себя джойстик и поблагодарил бога за то, что непогода не позволяет ему отчетливо рассмотреть лица оставшихся восьми "искорок", стоявших под медленно уходящим ввысь вертолетом и отчаянно машущих руками.

Одна из маленьких фигурок внизу внезапно вскинула винтовку и, прежде чем соседняя уложила ее на землю прямым ударом в голову, успела выпустить короткую очередь. Рэй почувствовал барабанную дробь по обшивке, но вреда вертолету не было нанесено никакого.

Оставшиеся внизу прекратили махать руками и просто смотрели в небо.

А затем пришла волна.

Младший лейтенант Джозеф Викс. 7198.

Джозеф воспринял приказ о срочной подготовке к чему-то, напоминающему цунами, достаточно скептически. Волны, вызванные землетрясениями и постоянно тревожащие ту же Японию, опасны только при их воздействии на берег, в открытом же море они почти не чувствуются — там гораздо страшнее обычная мертвая зыбь.

Он, в отличие от подчиненных, проигнорировал приказ и подошел поближе к экрану, пытаясь рассмотреть приближающуюся волну.

— Лейтенант, вы бы лучше тоже пристегнулись! Одна минута до подхода!

Он отмахнулся, продолжая всматриваться в нарисованный океанский пейзаж. Царившая на открытом воздухе пляска волн и ветра пока что вообще не волновала авианосец. И Виксу что-то не верилось, что с приходом какой-то завалящей волны ситуация изменится.

— Десять секунд, сэр!

Горизонт в его очках аккуратно, но быстро пополз вверх. Сзади послышалось легкое чертыхание. Джозеф внезапно осознал ошибки жизни и бросился к своему креслу, но не успел. Пол внезапно коварно накренился и отправил младшего лейтенанта в полет к дальней стенке. По пути ему встретилось чье-то кресло, о которое он ударился головой, чьи-то руки, безуспешно пытающиеся его поймать... В следующий момент гигантский корабль перевалился через водяной холм, а Викс упал на стену диспетчерской.

— Ххаа...

Гребень прокатился под кораблем и авианосец, скатываясь по склону волны, ухнул вниз. Джозеф, оглушенный ударом о стену, безвольно покатился в обратном направлении.

В себя он пришел уже только сидящим в кресле и наглухо пристегнутым ремнями безопасности — постарались коллеги.

— Что это было, черт возьми? — слабым голосом поинтересовался он.

— Волна, сэр... Но на Земле такого никогда не бывало, иначе бы все наше побережье точно лежало в руинах.

— Это точно не цунами. Это как будто кто-то аккуратно бросил в океан небольшую гору! — молодой оператор явно был в восторге. Еще бы — его-то не било о стенку...

— На подходе вторая волна, внимание!

В этот раз все обошлось спокойно. Гигантский водяной вал приподнял корабль, наклонил его, а затем укатился себе дальше. Третья волна вообще воспринялась как нечто обыденное и не заслуживающее внимания.

По кораблю пронеслось глобальное оповещение о конце тревоги. Народ отстегнулся от кресел и принялся собирать разлетевшиеся по помещению предметы. Викс нашел и снова надел тактические очки.

За бортом продолжал бушевать шторм, но на него авианосцу было все равно. Корабль лишь слегка колыхался, игнорируя все усилия стихии.

Механик Джон Картер. 7198.

После того, как реактор номер два, скрежеща и сопротивляясь, отправился в морскую пучину, Джон практически остался без работы. Начальство, правда, обещало его куда-нибудь пристроить, но по факту вся группа, обслуживающая сброшенный реактор, осталась не у дел.

Люди сидели по каютам, болтались по кораблю, иногда заходили посмотреть на гигантскую дыру, оставшуюся от отсека с их бывшим местом работы... Пока что никто не успел заскучать, а некоторые, самые большие оптимисты, пытались даже ловить рыбу в импровизированном бассейне.

Джон был как раз из таких. Примостившись в одном из проходов, раньше ведущих к пультам управления, а теперь обрывающихся в глубокую шахту с поблескивающей на дне водой, он неспешно подергивал удочкой, надеясь привлечь бултыханием блесны кого-нибудь из здешних обитателей.

Рыбалка была откровенно бестолковой, клевать никто даже не собирался, но это сейчас волновало Джона меньше всего. Все мысли механика вертелись вокруг Чарли. Когда Картера назначили старшим, тот откровенно радовался, понимая, что, зная тайну непосредственного начальства, он теперь обеспечен льготами и бонусами. Но радость быстро сошла на нет после того, как оказалось, что реактор поврежден каким-то хитрым боеприпасом, сдетонировавшим в соседнем отсеке и сумевшим пробиться сквозь несколько слоев защиты. И что его, реактор, необходимо сбрасывать.

В настоящий момент они оба находились в одинаковом положении ненужного балласта, который распределят черт знает куда при первой же возможности. И никаких бонусов от Джона Чарли теперь получить не сможет.

Ситуация тревожила Картера. И так-то неприятно, что кто-то знает о совершенном тобой преступлении, а теперь получается, что не осталось никаких предпосылок к тому, чтобы этот знающий держал язык за зубами. Вдобавок, Чарли, похоже, тоже начал понимать неприятность ситуации — хорошо еще, что в качестве линии поведения он избрал не поход к командиру и покаяние во всех смертных грехах, а избыточное дружелюбие по отношению к Картеру. Тот, возможно, и успокоился бы, если бы не ловил от Чарли пару раз откровенно настороженные взгляды, никак не вяжущиеся с его показной веселостью. Чарли опасался его и, чем больше Джон думал об этом, тем меньше ему это нравилось.

— Эй, Расист, ты чего здесь сидишь? — легок на помине. — По кораблю объявили предупреждение, нас прямо сейчас какими-то волнами накроет. Рекомендуется сидеть в каюте, обвязавшись ремнями и не отсвечивать.

Напарник аккуратно подошел к краю шахты и заглянул вниз. Еле-еле освещающаяся аварийным освещением поверхность воды выглядела тихой и маслянистой.

— С другой стороны, — произнес Чарли, поворачиваясь к Джону, — мне кажется...

Что там казалось Чарли, осталось загадкой, потому что плавно, но неотвратимо наклонившаяся палуба безапелляционно столкнула обоих техников в темный провал.

Картер успел ухватиться за оставшийся от прежнего коридора порожек на границе шахты и повис над провалом, замирая от страха. Чарли, отчаянно ругаясь, полетел вниз и плюхнулся в темную воду, подняв фонтаны брызг.

Корабль, пропустив под собой волну, начал выравниваться и Джон, отчаянно елозя по скользкому железу ногами, сумел-таки вылезти наверх. Внизу снова послышались вопли — напарник вынырнул и теперь костерил почем зря весь белый свет. Джон, отползя подальше от шахты, привалился к переборке. Руки нервно дрожали.

— Джон! — послышались далекие вопли. — Вытащи меня отсюда!

Картер, морщась от боли в расцарапанных твердым порогом рук, осторожно подполз к краю. Внизу виднелась голова Чарли, пытающегося найти зацепки на вертикальных стенах шахты.

— Я сейчас принесу веревку! — крикнул Джон. — Ты там как, нормально?

— Спину ушиб, но жить буду... Слышь, мне кажется, тут что-то есть!

— В смысле? — не понял Картер.

— Тут рядом со мной какая-то непонятная хрень, мать ее! Вытащи меня отсюда!!!

Джон, мучительно пытаясь вспомнить, где можно раздобыть какой-нибудь трос, бросился было на выход, но корабль снова наклонило и некоторое время ему пришлось цепляться за стены, чтобы не упасть. Проход третьей волны он уже особо не заметил, пытаясь найти в окрестностях что-то, чем можно было бы вытащить Чарли.

Поиски увенчались успехом, только когда он встретил еще одного из своей команды, вспомнившего, что видел подходящий трос в одном из подсобных помещений неподалеку.

К шахте они вернулись уже вчетвером.

— И где он? — озвучил общие мысли молодой афроамериканец Стив Джемайли.

Лениво колыхающаяся далеко внизу вода, отсвечивающая странным красноватым оттенком в свете желтых аварийных фонарей, хранила молчание.

Лейтенант Джимми Псаки, пресс-атташе авианосца. 7174.

Вызов коммандера обрадовал лейтенанта до невозможности. Все время с начала Инцидента он, счастливо проскочивший мимо опасностей нового мира, не знал, чем заняться. Да, помогал, конечно, раненым, участвовал в разборе техники на летной палубе, но толку от него там было немного — Джим сам это отлично понимал. И вот, наконец-то, нормальная нужная работа.

— Лейтенант, мы находимся в непростой ситуации и в непростом месте. Экипаж, если ничего не предпринимать и не сообщать новости, скоро начнет возмущаться. Или паниковать. Вам надлежит взять на себя организацию внутрикорабельного телевидения. Три-пять каналов. Нам нужен стандартный набор на любые вкусы, благо, библиотека данных у нас огромная. Музыка, познавательные передачи, фильмы. И, самое главное, — канал живых новостей. У вас есть свои сотрудники, вдобавок на борту находится съемочная группа CNN. У вас карт-бланш. И каналы нужны уже сегодня.

Джимми, получив задание, за два часа развил буйную деятельность. В подчиненных у него было всего три человека, но все они были в полном порядке и все неплохо знали свое дело.

Каналы, получающие информацию из базы данных библиотеки, сделать оказалось легче легкого. Немного магии старшины Гахана, отвечающего за техническую сторону работы пресс-центра, и все корабельные телевизоры, транслирующие в последнее время только экстренные оповещения мостика и однообразный цифровой шум, включились в работу, начав показывать диковинных земных зверушек и скачущих по сцене полуголых красоток с микрофонами.

Второй помощнице, Барбаре Сандерфилд, тут же были переданы бразды правления всеми созданными каналами. Джимми намекнул ей напоследок, что в будущем стоит озаботиться еще и распечаткой, а также распространением телепрограммы, после чего выкинул эту часть работы из головы. Предстояло самое сложное и интересное.

После недолгой перебранки с каким-то типом со станции мониторинга, упорно не хотевшим понимать, зачем ему нужно взваливать на своих подчиненных дополнительную работу, в пресс-центр все же были отправлены потоковые данные со всех внешних камер авианосца. После еще одного сеанса споров, уже с привлечением коммандера, к ним добавились данные с оперативных камер самолетов, вертолетов и кораблей десанта, а также спутниковая информация.

Теперь нужно было найти журналистов. Джимми отправился в госпиталь — что-то подсказывало ему, что, раз по кораблю не носятся люди с камерами, значит, они или уже отправились в лучший мир, или валяются на больничной койке.

Здесь его постигло разочарование. Красотка-журналистка, совсем недавно весело щебетавшая о всяческих пустяках, теперь в виде перебинтованной с головы до ног мумии валялась без сознания на больничной койке, накачанная наркотиками. Какой-то замученный жизнью доктор, оказавшийся поблизости, сообщил, что она периодически приходит в себя, но, с целью скорейшего восстановления, ее предпочитают держать в отключке.

С оператором ему повезло чуть больше. Изможденный молодой человек с пергаментной кожей и седеющими волосами заявил, что готов начать работать хоть прямо сейчас. Впрочем, сошлись на том, что пока он просто отдаст видеозапись Инцидента, а к работе приступит, как только наберется сил.

Тони пытался спорить, но его лечащий врач, пришедшая как раз вовремя, обрубила пререкания на корню, сообщив, что ему еще несколько дней минимум придется провести в госпитале, под очищающими кровь капельницами.

Найти пилота телевизионщиков оказалось сложнее, но ненамного — он обнаружился неподалеку от своего вертолета, расквартированного на авиационной палубе. Бело-красная машинка, которую благодаря его паранойе по прибытии намертво прикрепили к палубе, практически не пострадала во время произошедших событий и пилот занимался посильной помощью техникам, проверяющим стоявший рядом "апач".

К восходу маленького солнца все заказанные каналы худо-бедно выдавали информацию на экраны, а сам Джимми, наладивший систему, спал сном праведника.

"Барак Обама", авианосец. 7165.

Если считать по земному времени, то уже почти двое суток авианосец двигался в сторону далекой суши. Если считать по времени местному, то почти столько же. А вот результаты остальных исследований заставляли заходить ум за разум.

Судя по данным спутников, исправно собирающих, в том числе, и астрономическую информацию, планета, на которой повезло оказаться американским морякам, существовала в странной системе двух горящих солнц, одного потухшего и трех газовых гигантов. При этом неяркое солнце вместе с потухшей звездой вращалось вокруг общего центра масс, скорее всего, представляющего из себя нерегистрируемую приборами спутника черную дыру или еще какую-то аномалию схожего типа. Сама же планета пребывания вместе с относительно большой, а на деле очень маленькой, немногим больше Юпитера, звездочкой вращались совсем неподалеку друг от друга на низких орбитах вокруг звезды потухшей. Что было довольно странным, угловая скорость звезды была на несколько порядков выше угловой скорости планеты — поэтому-то в свое первое появление жаркое светило настолько быстро пролетело по небу.

Газовые гиганты и всякая мелочь болтались среди всего этого, следуя по своим, совершенно непонятным траекториям, зависящим одновременно от всех трех звезд и друг от друга. Один гигант крутился на орбите потухшей звезды поблизости от планеты, куда попал "Барак Обама". Еще два вращались около центра масс системы. Возможно, около второго солнца тоже были какие-то планеты, но их спутнику зарегистрировать не удалось.

Компьютеры изо всех сил пытались переварить поступающую информацию, но факторов было слишком много — одни только систематические волновые влияния газовых гигантов постоянно должны были дергать орбиту шарика то туда, то сюда. Когда же на это накладывались гравитационные поля от крутящихся поблизости звезд, длительный прогноз вообще переставал просчитываться. Единственное, что пока с уверенностью заявляли аналитики — большое солнце появится снова не раньше, чем через неделю, когда в своей беспрерывной гонке вокруг потухшего собрата опять не нагонит планету. Еще через неделю сама планета зайдет в тень и месяца полтора будет обходиться без света центральной звезды, пока снова не выглянет из-за спины потухшего светила..

Иногда при взгляде на карту неба казалось, что летящий сквозь пространство крохотный шарик вообще обязан окончить свои дни в столкновении с местным аналогом Юпитера. Иногда — что его единственный путь — в ближайшую звезду. Но факты говорили о том, что такая вакханалия продолжается уже тысячелетия и будет продолжаться минимум столько же.

Ну, а время от времени пробегающие по коре планеты приливные волны и довольно часто падающие на нее метеориты — это, как оказалось, здесь вполне в порядке вещей.

За двое суток, прошедших в мирном и безопасном существовании, корабль окончательно пришел в себя. Тела погибших с почестями отправились в море. Пострадавшие во время Инцидента потихоньку расползались из госпиталя, долечиваться в родных каютах. На больничных койках оставались только самые тяжелые пациенты.

Экономя топливо, самолеты взлетали с корабля достаточно редко. Впрочем, этого хватило для того, чтобы идентифицировать на постепенно приближающемся побережье что-то, напоминающее постройки разумных существ. Движения там замечено не было, но авианосец все равно скорректировал курс, чтобы осмотреть место более подробно. Коммандер, по-прежнему командующий на мостике, задал скорость корабля таким образом, чтобы он подошел к берегу сразу после рассвета.

Экипаж авианосца потихоньку проникался ситуацией. Несмотря на бодрые репортажи по созданному с нуля корабельному телевидению, "Барак" продолжал оставаться в чужом мире без особой надежды на возвращение, людские потери за три последних дня оказались просто шокирующими, а местные обитатели заранее внушали боязнь — чего стоил только проклятый кот-призрак, иногда появляющийся на записях видеокамер и за последние два дня оставивший после себя уже пять трупов.

В общем, люди нервничали, правда, пока что тихо. И ждали приближающегося берега, как спасительного рая.

Элизабет Кокс, доктор медицины. 7165.

Далекое солнце коснулось краем горизонта, окрасив океанские волны в пурпур и охру. С противоположной стороны, над океаном, постепенно заслоняя небосвод, потихоньку вырастал гигантский молочно-белый диск мертвой звезды.

Женская фигурка, стоявшая на краю палубы, вцепившись в ограждение, казалась абсолютно одинокой и чуждой этому миру.

Элизабет первый раз с момента Инцидента выглянула на палубу — до этого времени все ее внимание приковывали раненые и умирающие пациенты. И вот оно, первое знакомство с миром. Лиззи закрыла глаза и полной грудью вдохнула свежий морской воздух.

— Не так уж тут и плохо, — пробормотала она, не открывая глаз. Где-то за ее спиной, шелестя колесами по палубе, проехал недавно приземлившийся самолет. Далеко внизу слышалось шуршание волн, омывающих борт корабля.

И ни единого признака жизни. Ни вездесущих на Земле чаек, ни резвых дельфинов, ни забавных летучих рыб. Океан, сквозь который пробирался авианосец, был девственно пуст.

— Эй, док! — послышался издалека голос. Лиззи открыла глаза и оглянулась.

Ей издалека махал еле держащийся на ногах, бледный как смерть и седой, как глубокий старик, ее недавний пациент, оператор Тони. Провалявшись в госпитале пару дней и основательно прочистив организм от ядов, он все же сбежал из-под ее опеки, утащив с собой напоследок запас стимуляторов.

— Чего вам? — крикнула она в ответ.

Тони поставил на палубу камеру, которую держал в руках, после чего целеустремленно направился к ней. За его спиной из-под палубы стал подниматься какой-то вертолет.

— Как самочувствие? — строго спросила Лиззи, едва он приблизился на расстояние, позволяющее нормально разговаривать. — Еще не поздно вернуться на лечение.

— Все норм, док, — осклабился Тони, слегка пошатываясь. — Вы меня спасли и я, как честный мужчина, пришел вас отблагодарить. Приглашаю на вертолетную экскурсию!

— То есть? — только сейчас она заметила, что поднимающийся на палубу вертолет раскрашен в бело-красные тона.

Тони уловил ее взгляд.

— Да-да, док, у нас штатный вылет — снимаем корабль на фоне заката и все такое. Одно место на борту свободно и я решил пригласить вас. Полетели?

Лиззи колебалась не больше секунды. В конце концов, такого шанса может больше и не быть.

Пилот вертолета поприветствовал ее довольно ворчливо, несколько смутив, так что в кресло она забралась очень аккуратно и притаилась там, совсем как маленькая серая мышка. За ее спиной, фальшиво посвистывая, Тони-оператор разворачивал видеосистемы.

Вертолет легонько качнулся, а затем быстро пошел вверх. Все смущение было мгновенно забыто. Доктор Кокс, как маленькая девочка, прильнула к стеклу кабины, рассматривая уходящую вниз палубу.

— Эй, тезка, не так быстро! — послышался голос сзади. И вообще, не набирай пока что высоту, нам нужны кадры с силуэтом кораблика на фоне заката. А потом медленный красивый облет, чтобы еще и та здоровенная фигня с другой стороны в кадр попала.

— Понял, будет тебе и закат, и фигня...

Вертолет внезапно замер и камнем рухнул вниз. Лиззи завизжала, увидев стремительно приближающуюся корабельную надстройку, сзади послышалась крепкая ругань, произнесенная на удивление спокойным голосом... И бело-красная стрекоза, разминувшись с надстройкой на пару десятков метров, плавно ушла в сторону от корабля.

— Не обращайте внимания, док, — послышался голос Тони. — Тезка любит пугать новичков. Но он у нас настоящий мастер, так что можно ничего не бояться.

Элизабет осторожно посмотрела на пилота. Тот довольно добродушно улыбался, искоса посматривая на пассажирку.

— Получилось, как на аттракционе, — осторожно сказала она. Пилот что-то пробурчал в усы, улыбнулся напоследок и снова стал серьезным и важным. Наверное, он не любил аттракционы.

Авианосец на фоне заката смотрелся грандиозно и величественно. Тони-пилот специально опустил вертолет к самой воде и теперь корабль почти заслонял собой солнце.

— Отлично! Теперь давай аккуратный сужающийся облет с набором высоты. На сто восемьдесят будет вполне достаточно.

Послушная машинка полетела по возвышающейся спирали и закончила движение как раз тогда, когда корабль оказался прямо на фоне занимающего уже треть небосклона потухшего гиганта.

— Снято! — голос Тони-оператора лучился довольством. — Это, пожалуй, можно будет пустить на заставку какой-нибудь нашей новой программы. Можно возвращаться. Следующий вылет теперь утром, когда подойдем к берегу.

Маленькое приключение, в которое неожиданно попала Лиззи, заканчивалось. Вертолет приземлился на палубу, солнечный диск окончательно скрылся за горизонтом, стало ощутимо прохладнее. На небе начали проступать многочисленные звезды.

— Замерзли, док? — с улыбкой спросил Тони. — Топайте внутрь, здесь уже не будет ничего интересного. И это, будет время, заскакивайте, полетаем еще.

— Спасибо, больной, — с ехидцей ответила доктор Кокс. — На самом деле спасибо. Я первый раз летала на вертолете, да еще и виды такие...

Она, несколько смутившись, пожала ему руку. Хитрый пациент попытался было пододвинуться поближе, похоже, рассчитывая на нечто большее, но не преуспел в этом. Погрозив ему на прощание пальцем, Лиззи шустро упорхнула с палубы.

Назад: УНИЧТОЖЕНИЕ.

Дальше: Часть третья. Уничтожение.