Глава 41

Рассветное солнце заливало бронзовыми и золотыми красками горизонт. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, я усердно считала звезды, которые еще не успели исчезнуть с небосклона и поблескивали, словно россыпь драгоценных камней на столе у ювелира. С каждой минутой их становилось все меньше. Странные чувства одолевали меня в это прекрасное парижское утро. Я не знала, сколько времени прошло с того момента, как мы с Мариной выбрались из подземной тюрьмы Сариила, и паника все больше одолевала меня.

Мы расстались на папертной площади.

– Чао, – промурлыкала мне Марина, сжимая в ладони заветную шкатулку. – Дальше я сама. А ты поймай такси и отправляйся на Рю дю Бак, к дому 140. И жди Флориана там, во дворе.

Я успела только открыть рот, чтобы возразить, но она уже взмыла в воздух и помчалась в сторону Лувра.

Клацая зубами от утреннего холода – сырого, зябкого, пробирающего до костей противными ветрами с Сены, я почти бегом добралась до улицы Ситэ и начала тормозить проезжающие машины. Я совсем забыла, что с потрепанной прической и в помятом платье выгляжу как проститутка, сбежавшая с костюмированного бала, и теперь пыталась не обращать внимания на сигналы клаксонов, улюлюканье и свист, доносившиеся из открытых автомобильных окон.

К счастью, через несколько минут возле меня остановился черный «Пежо» с белой табличкой на крыше Taxi parisien.

– Rue du Bac, 140, s’il vous plaît, – промямлила я уставшим голосом, с удовольствием плюхнувшись на заднее сиденье. Внутри было тепло и пахло корицей. О большем в эту минуту и мечтать не приходилось.

Водитель молча кивнул, а затем бросил на меня смешливый взгляд в зеркало заднего вида.

– Sinful a résisté à la nuit, est-ce pas? Maintenant, je peux prier pour le salut de l’âme, – с сарказмом в голосе пробубнил таксист, продолжая бросать на меня то ли осуждающие, то ли игривые взгляды.

Я поморщилась, не понимая, о чем он толкует, и просто отвернулась к окну, пресекая продолжение странной беседы.

Машина плавно тронулась с места, чтобы через пятнадцать минут спокойной езды по полупустым улицам доставить меня на место.

Авто остановилось возле старинного дома из светлого кирпича с высокой аркой за коваными чугунными воротами. И только теперь я вспомнила, что у меня совсем нет денег.

– Dix euros, – спокойно озвучил стоимость поездки водитель.

Я сделала вид, что роюсь в складках платья в поиске сумочки, клатча или еще чего-то, что можно спрятать в многочисленных юбках, не забывая при этом мило улыбаться и бросать вежливые взгляды ему в зеркало заднего вида.

Прокопавшись так несколько секунд, я поняла, что дело дрянь и придется вспомнить о своих талантах.

– Monsieur, pourriez-vous me regarder? – промямлила я, моргая ресницами.

– Quoi? – Он обернулся и бросил на меня через плечо недоумевающий взгляд.

Этого было достаточно. Как только наши взгляды пересеклись, он замер. В его остекленевших, точно у сумасшедшего, глазах появилась мутная поволока, словно он спал с открытыми глазами, не видя ничего и никого вокруг.

Испытывая легкие угрызения совести за этот невинный обман, я быстро подобрала тяжелую пышную юбку и выпорхнула из машины.

Плечи и руки тут же покрылись мурашками. Порывистый поток холодного ветра ударил в спину и поднял вверх пушистые завитки волос с шеи. Я поежилась, втянув голову в плечи, и пулей проскочила в узкую дверь в воротах арки дома номер 140.

За воротами меня ждал уютный закрытый дворик, спрятанный от ветров со всех четырех сторон. К стенам посеревших от пыли домов были прибиты мраморные таблички с именами. У одной из стен стояла фигура Девы Марии и монахини с библией в руках, о чем-то вопрошающей Богородицу.

В дальней стороне двора я увидела еще одну арку с колонами, а над ней, на высоте второго этажа, меж двух окон, в уютном углублении наподобие нефа находились уже знакомые фигуры монахини и Божьей матери.

В голове проскользнула мысль, что дальше, за аркой, скорее всего, спрятана какая-то церковь или часовня, и именно поэтому таксист заговорил о грехе и молитве, действительно приняв меня за девушку легкого поведения. Но почему Флориан сказал мне ждать его именно здесь? Почему именно этот дворик?

В ранний час соображалось скверно и очень туго. Голова опухла от переживаний прошлой ночи, хотелось просто приютиться на какой-нибудь удобной скамье и помечтать о чем-то хорошем.

Напротив статуи Девы Марии как раз и расположилась невысокая деревянная скамейка, позади которой по старым кирпичам расползся все еще зеленый плющ, что только добавляло ей уюта и очарования.

Сидя на этой скамейке в ожидании неизвестного, я видела, как на фиолетовом из-за отступающих сумерек небосводе луну сменило восходящее солнце, видела, как гаснут одна за другой звезды, как парижский ветер гонит пушистые облака на запад французской столицы. Но больше всего на свете я хотела увидеть Флориана – живого и здорового.

В эти минуты я жалела о том, что сразу же побежала выполнять приказ Марины, вместо того чтобы попробовать покрутиться на медной звезде. Кто знает, возможно, и мое желание исполнилось бы с такой же легкостью, как и желание Гаса, и сейчас мы с Флорианом были бы уже далеки и от парижской нечисти, и от проклятой души Марины, и от предателя Егора, который весело проводит время со своей «сестричкой», пока все мы рискуем жизнью.

Воспоминания о Егоре вызвали во мне смешанные чувства. С одной стороны – он причина всех мои бед и несчастий, не будь его, я бы никогда не связалась с воинствующей демоницей, раскаявшимся нефилимом, и уж тем более с одной из княгинь тьмы. А с другой – Флориан появился в моей жизни благодаря ему. Спасти Марину я тоже решила благодаря ему, а значит, благодаря ему я стала добрее и даже счастливее.

Вихрь запутанных мыслей прервал протяжный скрип чугунной двери в арке. Я напряглась, готовясь к самому страшному, за доли секунды придумав план спасения, если прихвостни Асмодеи нашли меня, но, увидев того, кто решительно вошел во двор, я облегченно выдохнула.

Пожалуй, такого облегчения я не испытывала никогда ранее. Увидеть любимого человека, который был приговорен к смерти, смотрел смерти в глаза, держал смерть за руку и танцевал с ней вальс, увидеть его и осознать, что все позади, – именно так выглядит настоящее счастье.

Сердце встрепенулось, гулко ударилось о грудную клетку, а затем пустилось в пляс, проделывая внутри меня настоящие акробатические этюды. Несмотря на усталость и напряжение, я вскочила со скамьи, словно ничего и не было. Не было ни ужасного бала в сгоревшем дворце, ни кроваво-красного призрака и полета под мышкой у Марины, не было ни страха, ни отчаяния, не было слез и мучительных минут ожидания самого худшего.

Я сбросила ненавистные туфли и босиком бросилась ему навстречу. Флориан выглядел уставшим и как будто постаревшим. В его блуждающем взгляде томилась щемящая душу тревога, он был бледен и немного сгорблен, но все же улыбался мне. Он нашел в себе силы улыбаться мне открыто и искренне, поселяя в сердце крупицы надежды.

– Аура… – Он прижал меня к себе, зарывшись носом где-то возле пульсирующей жилки на моей шее. Я почувствовала, как он глубоко вдохнул, вбирая в себя мой запах. – Ты здесь, слава Богу!

– Я здесь, – ответила я, сквозь слезы радости.

– Я не хочу тебя отпускать больше ни на секунду, но нам следует поторопиться. Святой отец ждет нас.

Я слегка отстранилась и уставилась на него непонимающим взглядом.

– Что? Какой святой отец? Почему он нас ждет?

Флориан ласково улыбнулся и провел рукой по моим спутанным волосам, кончиками пальцев задев чувствительную кожу плеча. Меня словно ударили электрошокером. Мощный разряд желания промчался по позвонкам к лону, заставляя внутренности пульсировать в предвкушении ласк.

– Здесь нас не достанут ее псы, – нараспев проговорил он, накручивая на палец мой локон. Я закрыла веки и прикусила губу, не в силах справиться с тянущейся по низу живота сладкой болью. – Мы в пределе Богородицы. Она являлась одной из монахинь в часовне, что за аркой. Это место святое. Еще совсем недавно я не мог войти в эту дверь, – он взглядом указал на черные арочные ворота, – невиданная по мощи сила удерживала меня, не давала сделать шаг и даже просто сдвинуться с места. Но теперь я прощен. И если у тебя остались на мой счет какие-то сомнения, то вот оно – самое лучшее доказательство того, что я честен с тобой. Нет больше магии, нет демонических способностей, но есть любовь.

Его горячие губы коснулись моего лба, и целый полк бархатниц начал щекотать своими крыльями мой живот изнутри.

– Я верю тебе.

С моих губ слетели такие простые, но чересчур запоздалые слова. Я так долго сопротивлялась, гнала его, убеждала себя в любви к Егору, что теперь вместе с этими словами наружу вырвалось и чувство вины.

– Ты простишь меня? – Я подняла на него глаза. – Мы так много времени потеряли из-за моей слепоты. Я не видела, как сильно ты меня любишь, а ты, оказывается, не видел никого, кроме меня.

– Тс-с-с… – он приложил палец к моим губам и ласково улыбнулся. – Ты, кажется, забыла, что нас ждет священник.

– Но зачем?

– Если наш с Мариной план сорвется, Асмодея вернется за мной. Она непременно захочет получить свое.

– О Боже! – Меня качнуло в сторону от одной только мысли, что эта змея может вернуться в нашу жизнь.

– Но она не сможет сделать это с человеком, который обвенчался в христианском храме.

Я не сразу поняла смысл его слов и несколько секунд стояла молча, переваривая услышанное. Флориан ждал, пронзая меня взглядом заговорщика. Наконец, до меня дошло.

– Ты хочешь сказать, что прямо сейчас мы пойдем в эту часовню и там нас обвенчает католический священник?

– Именно! – торжественно выдал Флориан. С таким же выражением, наверное, Архимед впервые выкрикнул «эврика». – К тому же после того что мы сделали в будуаре Тюильри, я, как порядочный человек, просто обязан на тебе жениться, – он сощурил глаза и подмигнул мне.

Приятные воспоминания мгновенно закружились в голове, вызывая вполне осязаемые ощущения и эмоции. Кровь прилила к лицу, меня начало бросать то в жар, то в холод.

– Милая, ты дрожишь, – он несколько раз быстро провел руками по моим предплечьям, приводя меня в чувство. – Мое предложение так взволновало тебя?

– Ты это называешь предложением? – сердито буркнула я, ширнув его локтем в бок. – Кто так делает предложение? Где колено, где кольцо, где романтическая музыка и свечи? Или мне это записать в тот список с Тенерифе, дорогим шампанским и собственным бассейном? И к тому же ты серьезно хочешь на мне жениться или делаешь это только для того, чтобы спасти свою шкуру?

– Так, – он вдруг посерьезнел, схватил меня за запястье и потащил за собой в сторону дальней арки, – идем, а то вскоре здесь начнется туристический ад. Толпы верующих осаждают эту часовню ежедневно, желая приобрести заветный медальон и ощутить святость места. Все будет, но позже. Обещаю.

Я обиженно поджала губки и даже попыталась выдавить из себя слезу, но ощущение невероятного счастья захлестнуло меня с головой. Он ведет меня под венец, в черном атласном платье, изрядно потрепанном ночными приключениями, с ужасной прической, с потекшим макияжем и босую. И плевать, что я ни разу не католичка, а Флориан уж тем более. Это происходит со мной, в Париже, погожим сентябрьским утром.

– Ты не ответил на мой вопрос! – Я ущипнула его за руку, предприняв последнюю слабую попытку к сопротивлению.

– Я делаю это потому, что люблю тебя.