Глава 40

В городе все еще царила ночь. Небо освещалось лишь золотисто-багровыми столпами света от прожекторов с Эйфелевой башни, который танцевали на его усыпанном звездами полотне какой-то первобытный танец.

Пролетев в обнимку с Мариной еще несколько десятков километров по подземным туннелям Парижа, мы оказались перед дверью, за которой скрывался стеклянный павильон возле станции метро «Данфер-Рошро». Надпись на табличке павильона гласила, что попасть на экскурсию в катакомбы можно в любой день, кроме понедельника с десяти утра и до пяти вечера.

Дверь из павильона на улицу оказалась заперта.

– Некогда возиться, – недовольно заметила Марина, а затем с силой ударила дверь ногой.

Удар оказался такой силы, что стеклянные стенки павильона задребезжали, будто в Париже началось землетрясение.

Выбравшись на улицу, я полной грудью вобрала в себя свежий воздух. Откуда-то с северо-запада тянуло прохладой и свежестью воды. Я осмотрелась вокруг, не понимая, где мы, в каком районе и как отсюда посреди ночи добраться до Ситэ и Нотр-Дам-де-Пари.

Гас оказался гораздо прозорливее меня и Марины – он отошел от павильона на несколько шагов и уже изучал карту Парижа на дверях вестибюля метро.

– У меня две новости, – громко сказал он, – плохая и очень плохая. С какой начать?

– Давай с самой плохой, – обреченно выдохнула я.

– У нас осталось не более пятнадцати минут. Судя по свету и движению за дверьми, станция вскоре откроется. А это значит, что четыре утра не за горами.

– А плохая?

– Собор находится довольно далеко – на север к Сене и острову Ситэ около четырех километров.

– Черт! – вырвалось у меня. – Метро закрыто, на такси, даже если мы его поймаем прямо сейчас – минут десять. Не успеем.

Я схватилась руками за голову и нервно начала почесывать виски коготками. Потрепанное балом и прогулкой по катакомбам платье сползло вниз, корсет держался на честном слове. Прическа тоже оставляла желать лучшего – я бросила беглый взгляд на свое отражение в стекле павильона и скорчила недовольную мину. Если бы инквизиторы все еще существовали – я была бы первой кандидаткой на аутодафе в эту ночь. Ведьма – ни дать ни взять.

– Какое такси, милочка? – возразила Марина. – Тебе не понравился полет в бизнес-классе у меня под крылышком? – Она хитро прищурилась и улыбнулась: – Домчим до острова за пару минут. Не страдайте ерундой, идите к мамочке. Часики-то тик-так. А нам еще в темноте звезду на площади искать, крутиться там, и что-то еще… Да и обратно нужно успеть. А то дворец вместе с Флорианом тю-тю.

– Гас, быстро! – скомандовала я, припоминая в который раз за эту ночь прижимаюсь к Марине? А затем бросила на свою новоявленную подругу хитрый взгляд. – Смотри, мне еще понравится вот так с тобой обниматься. Не расстанемся потом.

В ответ она лишь расхохоталась и словно ракета взмыла в воздух. Надо признаться, летать с ней по подземным туннелям было куда как приятнее. Земля близко, падать невысоко. Теперь же мы вознеслись на несколько сотен метров над спящим городом. Перед глазами возникла картина, как из иллюминатора самолета. У меня перехватило дух. Я чувствовала себя Маргаритой, летящей на бал к Воланду.

Под нами проносились дома, проспекты и парки. Мы пролетели над кладбищем Монпарнас, затем над утопающим в сумерках Люксембургским дворцом, над театром Одеон и Сеной.

Впереди показался величественный собор, возвышающийся над городом как маяк, притягивающий в свою гавань миллионы туристов и верующих католиков, знатоков искусства и нищих, жаждущих подаяния.

Какой-то священный трепет поселился в моей груди. Несмотря на страх, я таращилась на приближающийся Нотр-Дам-де-Пари как на восьмое чудо света.

Подсвеченный со всех сторон лазерными прожекторами, он казался сказочным кораблем, декорацией к какому-то фантастическому фильму.

Марина медленно опустилась на вымощенную булыжником площадь перед собором. Восхищенная красотой и мощью сооружения, я на какое-то время застыла, рассматривая эту махину с открытым ртом. Было в этом здании что-то мистическое, пугающее, завораживающее. Что-то, что притягивало взгляд и заставляло застыть, превращая тебя в гипсовое изваяние.

– Нашел, нашел! – радостно прокричал Гас, чем вывел меня из состояния благоговейного оцепенения. – Аура, Марина! Идите сюда, скорее!

Мы быстро подбежали к тому месту, на котором, пританцовывая от радости, стоял Гас, и увидели знак – медную звезду вокруг которой были разбросаны слова – «point», «zero», «des routes» «de france».

– Ну, – я посмотрела на Гаса, не в силах сдержать волнения и дрожи в голосе, – я думаю, твое желание найти отца гораздо сильнее моего желания найти архангела Сариила, и уж тем более ее желания встретиться со слугой Господним, – я метнула косой взгляд в сторону Марины, которая только повела бровью. – Вставай на знак!

Мальчик послушно кивнул, встал обеими ногами на звезду, сложил ладони в молитвенной позе и быстро повернулся вокруг своей оси трижды.

Что-то случилось в этот момент. Не могу сказать, что это было что-то конкретное, физически осязаемое. Не было ни ярких вспышек света, ни раскатов грома, ни пронзающих небосвод копий молнии, но мы втроем явственно ощутили, что пространство вокруг нас изменилось. Мы как будто оказались законсервированы в невидимой банке, за стеклом которой папертная площадь продолжала жить своей ночной жизнью. Воздух стал густеть и дрожать, под ногами вдруг раздался скрежет, переходящий в пугающий треск.

Мы взялись за руки, не зная, чего дальше ожидать. Неожиданно, каменный круг, центром которого была медная звезда, начал вращаться, постепенно уходя под землю, а затем резко со свистом провалился вниз.

Мы склонились над зияющей чернотой ямой.

– Мне кажется, нам туда, – с сомнением в голосе сказала Марина.

– Что-то мне подсказывает, что ты права, – ответила я, схватившись рукой за грудь, из которой норовило выпрыгнуть измученное приключениями этой ночи сердце.

Удивительно, как я еще не получила инфаркт? Бал нечисти, подземное кладбище, полет над Парижем в обнимку с демоницей, а теперь еще и неведомая нора прямо перед собором Парижской Богоматери, в которую мне нужно прыгнуть.

– Желание мое, значит, и прыгать мне первому, – решительно заявил Гас, а затем без лишних слов прыгнул в яму.

Слух уловил легкий свист от его падения, а затем глухой шлепок. Судя по длительности свиста, полет был недолгим.

– Здесь неглубоко, прыгайте! – прокричал он нам из темноты.

Зажмурившись, я прыгнула следом за ним, мысленно прощаясь с копчиком. На удивление приземление оказалось не таким уж и грубым. Я как будто упала с дерева на кучу песка, совсем как в детстве.

Через мгновение рядом со мной спикировала Марина.

Как только глаза привыкли к темноте, я начала различать каменные стены, высокие колоны и сводчатый потолок с едва различимыми силуэтами фигурок с фресок. С языка уже почти слетел вопрос – куда же мы все попали, но неожиданно по всему периметру этой норы начали загораться свечи.

Высокая мужская фигура в белом балахоне медленно шествовала по кругу с лучиной, от которой загорались свечи в подсвечниках на стенах.

Через несколько секунд все помещение залил яркий теплый свет.

– Наконец-то, – чуть хриплым и уставшим голосом проговорил мужчина, – я уже думал, что вы не успеете.

– Отец! – надрывно прокричал Гас, а затем бросился к мужчине на шею.

– Боже мой, какие нежности, – пробурчала Марина, воротя нос. Но в ее глазах блестели слезы.

Я усмехнулась, радуясь в душе тому, что встреча отца и сына смогла растрогать демоницу.

– Ну, полно, полно, – добродушно затараторил ангел, разжимая свои объятия, – сантименты потом, сын. А сейчас, – он посмотрел на Марину серьезно и пронзительно, отчего она вдруг вытянулась и выпрямилась, как струна, – если я правильно прочел ее мысли, я должен отдать ей это.

Откуда-то из складок в балахоне Сариил достал небольшую бархатную коробочку фиалкового цвета, напоминающую по форме футляры, в которых хранят драгоценности.

– Держи, – он вытянул руку, протягивая Марине шкатулку. – В твоих руках жизнь Асмодеи. Для того чтобы ее убить, сердце, бьющееся в этой коробочке, нужно пронзить чем-то острым. Иглой, ножом или…

– Или зубами, – сбивчиво пролепетала Марина, сжимая шкатулку в ладони.

– Или зубами, – улыбнувшись, подтвердил Сариил.

Не в силах преодолеть свое любопытство, я подошла к Марине, которая открыла шкатулку и с нескрываемым интересом рассматривала ее содержимое.

На фиалковой бархатной подушечке сжималось и разжималось миниатюрное сердце змеи. Его размер был настолько мал, что оно с легкостью поместилось бы на ладони новорожденного младенца.

– К сожалению, у вас осталось очень мало времени. Сгоревший дворец вскоре исчезнет, как исчезнет и потайная дверь с замком Бискорне. Вам нужно спешить, прекрасные дамы! – поторопил нас архангел. – Да и нам пора, засиделся я в этой темнице! – Он задиристо потрепал Гаса по голове, отчего у последнего на лице расцвела счастливая улыбка.

– Что ж, – я с благодарностью посмотрела в добрые светлые глаза Сариила в обрамлении сетки мелких морщинок, – спасибо вам за все!

– Не забывайте, уничтожить Асмодею сможет лишь тот, кто переступал порог ее спальни! – напомнил он нам, а затем неожиданно расправил крылья за спиной и взмыл к небесам, минуя сводчатый потолок своей тюрьмы и широкое отверстие люка на паперти. Последнее, что я видела, – развевающийся подол его белоснежного балахона.