Глава 38

Я крепко сжимала ладонь Флориана, который уверенно вел меня в самый центр зала – туда, где под звуки «Венского вальса» Шопена кружились пары. Ведьмы и демоны, вурдалаки и вампирши, бесы и мрачные черные тени, дымка от которых тянулась под потолок, козлоногие сатиры и прекрасные ламии с ледяными взглядами – вся парижская нечисть веселилась и куражилась. У меня мурашки побежали по коже от всего этого сборища. Словно в одном месте сконцентрировалось все вселенское зло. Энергетика места давила, прижимала к полу, заставляла трепетать от ужаса, дрожать, стучать зубами. Мне совершенно не хотелось танцевать, а тем более делать это в такой компании. Но отказать Флориану было невозможно.

– Не стоит привлекать к себе лишнее внимание. Пусть она думает, что мы наслаждаемся нашим последним вечером. Тем проще будет незаметно исчезнуть, не вызывая подозрений, – сказал он, нежно беря меня за руку и взглядом указывая на паркет.

Разве могла теперь я противостоять его воле? Никакая сила больше не оторвет меня от него, и пусть даже он зовет меня на первый танец в настоящее адское пекло – я с ним.

Мы прошли в центр бального зала, осторожно пробравшись сквозь одурманенную музыкой толпу.

Он встал, выпрямил спину и плечи, плавно занес в воздухе правую руку, а левой прижал меня к себе. Я посмотрела в его глаза – янтарные, с отблесками летнего заката, признающиеся мне в любви, и вложила в его руку свою ладонь. Флориан повел – грациозно, волнующе, уверенно. Казалось, он всю свою жизнь танцевал вальс. Я чувствовала себя его продолжением, ни на секунду не задумываясь о том, куда поставить ногу.

Мое сердце трепыхалось в груди от восторга, билось крыльями о прутья невидимой клетки. У меня перехватило дыхание, я забыла, что нужно делать вдох и выдох. Наши взгляды схлестнулись в страстном танце, они кричали друг другу о любви и желании, молили о пощаде и тут же требовали еще большего исступления.

Его лицо было так близко, что я могла с легкостью дотянуться до его губ своими губами. Доли секунды хватило на то, чтобы принять решение. Я сделала это. Я поцеловала его – мучительно и нежно, дразня его и пьянея от вкуса его губ. Слезы покатились по моим щекам от нахлынувших эмоций. Меня прорвало, как плотину, которая слишком долго сдерживала мощные потоки напирающей воды. Внутри меня словно взорвалась бомба, уничтожившая все остатки сомнений и былых ошибок.

Он ответил на мой поцелуй, еще сильнее прижав меня к себе. Флориан медленно и нежно провел кончиком языка по контуру моих губ, затем поцеловал меня стремительно и жадно, покусывая губы и облизывая их, заставляя мои колени дрожать от подступающего желания.

– Что ты делаешь? – спросила я, когда он, наконец, оторвался от меня. – Ты хочешь, чтобы я набросилась на тебя прямо здесь? На глазах у всей этой подземельной своры?

Флориан откинул голову и засмеялся, чем привел меня в полное замешательство. Я только что призналась ему, что хочу его до умопомрачения, а он смеется.

– Но ведь это не я! – с улыбкой ответил он, сощурив глаза. – Ты первая меня поцеловала. Разве мог я не ответить на поцелуй столь прекрасной и волнующей леди? Это было бы невежливо.

Флориан подмигнул мне на последних словах, заставив опустить глаза и залиться краской.

– Это невыносимо, – пробурчала я, уткнувшись носом в его плечо.

– Что, милая?

– Твои магические штучки.

– Никаких штучек больше нет, – с легкой печалью в голосе ответил Флориан. – Ты еще не знаешь, но я лишен и своего дара, и бессмертия.

– Что? – от неожиданности я наступила ему на ногу.

– В Париж послан архангел Иеремиил – чтобы помочь тебе и мне вернуть душу Марины на небеса, а заодно и покончить с Асмодеей.

Я округлила от удивления глаза. Один из архангелов сидит в темнице, в то время, как его сын танцует с Мариной вальс, а другой прибыл на землю, чтобы нам помочь. Может, и сам архангел Михаил вскоре до нас снизойдет? В какой же западне я оказалась, решив помочь Егору, который того даже не заслуживает? В какие войны меня втянули? Волосы на теле зашевелились от мысли о том, что в битве добра и зла я принимаю самое непосредственное участие.

– И что? – только и смогла вымолвить я.

– С ним я получил весть о прощении. И он же лишил меня способностей, дарованных при зачатии папашей. Он поможет нам сегодня.

Музыка стихла и мы остановились. Мое сердце билось быстро-быстро, как овечий хвост, но уже не от ощущения близости возлюбленного, а от страха – не услышал ли кто слова Флориана про ангельскую помощь?

– Идем, – он подставил мне локоть и как ни в чем не бывало повел меня к высоким колоннам, которые разделяли зал на две зоны – танцевальную и салон-гостиную, в которой был организован фуршет.

– Куда ты ведешь меня? – Я привстала на носочки, чтобы достать до его уха, и прямо на ходу прошептала этот вопрос.

– Получить свое. Возможно, другого случая мне уже не представится, – загадочно ответил он, играя голосом, словно искусный фокусник колодой карт.

Я никогда еще не слышала от него подобных интонаций, пробирающих до костей, до дрожи в коленях, бросающих то в жар, то в холод.

И не нужно было никакой особой магической силы или паранормальных способностей к обольщению, чтобы заставить мое сердце гулко ухать в груди, а внутренности завязываться в морской узел. На этот раз я хотела его, живого, настоящего, лишенного дара соблазнения, но настолько желанного, что моя одежда вдруг стала невыносимо тесной.

Прошмыгнув меж колонн к стройным рядам столиков с закуской, мы обогнули их и прошли вглубь гостиной к узкой двери, спрятанной за тяжелой шторой песочного цвета с бархатным ламбрекеном наверху.

Флориан толкнул дверь тыльной стороной ладони и увлек меня за собой.

Мы оказались в небольшом будуаре, с уютной софой с изогнутой, словно корпус виолончели, спинкой и белым роялем с резным пюпитром из черного лакированного дерева. В узкое зарешеченное окошко пробивался свет газовых фонарей из сада Карузель.

Флориан стремительно притянул меня к себе и поцеловал – грубо и жестко, словно не любовь двигала им, а какая-то первобытная страсть, граничащая с яростью. Его пальцы слегка сжали мою шею, а затем ласково начали оглаживать пульсирующую жилку, вызывая внутри меня даже не пожар, а настоящее извержение кипящей лавы.

Внезапно он отпустил меня и пристально посмотрел в глаза. От этого взгляда мурашки побежали по спине, а сердце начало выдавать перебои, подпрыгивая до самой макушки.

Было в его взгляде что-то дикое, будоражащее, пугающее, и именно поэтому притягивающее еще сильнее.

Я чувствовала, как бьется в груди его сердце, слышала его дыхание. Близость с ним лишала рассудка, возможности мыслить.

Его взгляд скользнул ниже – на мои губы. И я вновь наяву ощутила вкус его поцелуя – страстного, властного и грубого, но такого возбуждающего, что между ног началась невыносимо томительная пульсация.

Флориан опустил глаза на декольте, в ложбинку между грудей, и я потеряла все остатки самообладания. Соски затвердели и вытянулись. Моей груди стало душно в этом жутком корсете. Я начала задыхаться. В горле пересохло. Сама не понимая, что творю, я обхватила лицо Флориана ладонями и припала к его губам жадным поцелуем – глубоким и настойчивым, требующим от него действий.

Его руки обхватили меня, обвили, словно ветви лианы. Я кожей ощутила, как он ловко расправляется со шнурками на корсете, а затем мое платье рухнуло вниз. По телу прошелся легкий ветерок, вызванный падением нескольких килограммов тяжелой дорогой ткани.

Неожиданно он отстранился и отошел от меня на несколько шагов, гуляя по моему телу бесстыдным взглядом и одновременно сбрасывая с себя одежду. Сексуальное напряжение между нами сгущалось. Казалось, еще чуть-чуть и воздух пронзят разряды молний.

Меня трясло от вожделения. Мне нравился его дерзкий взгляд, ласкающий, точно острие лезвия. Мое перевозбужденное желанием сознание балансировало на грани, голова закружилась. Я прикрыла глаза, чувствуя, как теряю почву под ногами. И в эту секунду он подхватил меня под бедра и бросил на софу.

Его немного шершавые горячие ладони, словно обезумевшие, начали шарить по телу, сжимая грудь, ягодицы, лаская плечи и шею. Я обвила его ногами, чувствуя, как головка его пениса трется о половые губы, вызывая фонтан ощущений. Во влагалище начался настоящий потоп. Я сильнее подалась вперед, позволяя ему войти.

Флориан начал двигаться резко и быстро, заставляя меня извиваться и выгибаться ему навстречу. Его правая рука с силой сжала мое бедро, вызывая физическую боль, а затем скользнула ниже, к самому паху. Внезапно, я ощутила его палец на своем клиторе. Не прекращая движений, он с силой надавил пальцем на источник экстаза, а затем начал теребить его, вырвав из моей груди громкий стон, сбивающийся на крик от небывалого по силе оргазма.

Я широко распахнула глаза, не чувствуя больше ни рук, ни ног. Меня больше не было. Тело растворилось в воздухе, от меня сталась лишь невесомая дымка.

Флориан протяжно зарычал, прижимая меня к себе так сильно, что я перестала различать, где его тело, а где мое. Мы стали единым целым.

Он посмотрел на меня и улыбнулся уголками рта. В его опьяневших глазах играли озорные чертенята. В них чувствовался хмель, но не от вина, а от ласк.

Осторожно отстранившись, он сполз вниз и склонил свою голову на софу прямо меж моих бесстыдно раздвинутых ног.

– Нам пора идти, – пробормотал он, отдышавшись.

– Кажется, я не откажусь от ванной, – пошутила я, проведя рукой по внутренней поверхности своих бедер, липкой от влаги и его семени.

– Так-так… – Флориан быстро поднялся на ноги, подхватил с пола мое платье и резким движением оторвал кусок ткани от его шлейфа, – держи, используй как полотенце.

Он бросил ткань мне на живот, а затем многозначительно подмигнул.

– Обещаю, как только наше приключение закончится, я устрою тебе настоящее романтическое свидание – с цветами, вином и лепестками роз в джакузи. Не сердись.

Я поднялась и начала натягивать на себя покалеченное платье.

– Помоги затянуть корсет, – строго бросила я, играя глазами. – Я записала: миллион алых роз, парочка бутылок «Луи Родерер», бассейн с видом на Карибское море на нашей вилле на Тенерифе, и, конечно, свечи и лепестки цветов на воде.

Флориан присвистнул, застегивая последнюю пуговицу на фраке, а затем подошел ко мне со спины и принялся зашнуровывать корсет так быстро и умело, точно он каждый день этим занимается.

– Все для тебя, – прошептал он, а затем его губы коснулись моего плеча.

Опасаясь новой волны желания, я вырвалась из его объятий и поспешила к двери. Он опередил меня, смерив шутливым взглядом.

– Подожди, – Флориан выглянул наружу, а затем жестом пригласил меня следовать за ним.

Как ни в чем не бывало мы вернулись к столикам с едой и остановились возле одного из них.

Коротышка-сатир в красной лакейской ливрее тут же подбежал к нам с подносом, на котором стояли бокалы с искрящейся жидкостью.

– Шампанского желаете? – проблеял он.

– Спасибо, – Флориан взял два бокала.

Дождавшись, пока сатир отойдет от нас на приличное расстояние, мы возобновили прерванный страстью разговор.

– Ты говорил, что Иеремиил поможет, но как? – прошептала я. – Сюда невозможно попасть без личного приглашения княгини. Этого места даже не существует!

– Ну да, – он ухмыльнулся, – точно так же, как не существует того будуара. Да и близости между нами тоже не было. – От его слов к моим щекам прилила кровь. – К тому же он сюда и не собирается, – небрежно бросил Флориан, а затем сделал жадный глоток. – В этом замке уже есть тот, кто нам нужен. Иеремиил лишь разбудит его на одну ночь. Для этого ему совершенно не обязательно присутствовать здесь лично. Асмодея, сама того не ведая, помогла нам, выбрав именно Тюильри для своего бала.

– Ничего не понимаю, – я помассировала пальцами виски. От напряжения и попыток разгадать божественный замысел у меня жутко разболелась голова.

Флориан вскинул руку и посмотрел на часы.

– Уже почти три часа. Совсем скоро. Иди, приведи сюда Гаса. Марина знает, что нужно делать.

– И все? Привести Гаса и оставить ее на растерзание Асмодее?

– Ты переживаешь за нее? – Флориан приподнял бровь. – Я и не знал, что ты ее так полюбила.

– Тебя же полюбила… – я с вызовом посмотрела на него, вновь чувствуя, как болезненное возбуждение накрывает меня с головой, – почему ее нельзя полюбить?

В ответ он лишь приподнял в улыбке уголки рта.

– Иди, я буду ждать вас на втором этаже, в будуаре Марии-Антуанетты. Вход в него расположен внутри высокого дубового книжного шкафа у правой стены. Книги – муляж, смело открывай дверки.

Я сделала несколько глотков вина и едва заметным кивком головы дала ему понять, что наставления усвоены. Затем, не оборачиваясь, направилась к танцующим полонез Гасу и Марине.

Эта парочка была поистине комична – невысокий кудрявый светловолосый мальчик в строгом костюме и разукрашенная, как уличная девка, блондинка с ногами от ушей и с огромной шляпой на голове.

– Гас, милый, нам пора, – я коснулась его плеча, заставив парочку остановиться.

– Конечно, идемте! Я с удовольствием выпью чего-нибудь, здесь становится жарко! – нарочито громко заявила Марина, бросая на окружающих заигрывающие взгляды.

Мы быстро добрались до колонн. Марина опасливо оглянулась и, убедившись, что ее никто не видит, спряталась за одной из них, а через пару секунд вернулась в зал в облике Флориана. Деловой, несколько пружинистой и виляющей походкой, выдающей в ней шарлатанку, она направилась прямо к танцующей Асмодее. Я сморщилась, предвосхищая быстрое разоблачение.

– Скорее, – я схватила Гаса за руку и потащила в холл к лестнице, – этот маскарад долго не продержится.

Мальчик улыбнулся мне и с видом заговорщика прошептал:

– Много времени и не понадобится, красный Жан уже проснулся. Иеремиил выполнил свое обещание.

Я лишь сморщила лоб, не понимая ничего из того, что сказал мне этот мальчишка, а затем, все еще крепко удерживая его руку, взбежала вместе с ним по лестнице.

Найти будуар казненной королевы не составило труда. Дверцы книжного шкафа были приоткрыты, и из-за них в коридор тянулась тонкая полоска света.

Мы на цыпочках подобрались к шкафу. Я жестом остановила Гаса, а сама протиснулась внутрь и заглянула в будуар. Увиденная картина заставила шевелиться волосы на моей голове.

На обитом красном бархатом диване сидели двое – Флориан и мужчина в кроваво-красном облачении мясника. В высоких канделябрах горели свечи, отбрасывающие на их лица зловещие тени.

– Зачем мне помогать вам? – сиплым голосом проговорил человек в красном.

– Потому что твоя душа скитается в стенах этого дворца уже седьмое столетие и никак не обретет покоя. Уже и дворца нет, а душа твоя здесь – мается от жажды мести и чувства несправедливости, – ответил Флориан. – Ты один был свидетелем того, как в Тюильри повесили замок, изготовленный Бискорне Нуаре, ты один знаешь, где ключ от того замка. Без тебя мы не одолеем одного из самых сильных демонов на земле. Помоги нам, а мы поможем тебе.

Мясник засмеялся, но был вынужден остановиться. Из его груди прорвался хриплый кашель с кровью, которая струйкой потекла по губе к подбородку. Я чуть не закричала от ужаса, зажав ладонью рот.

– Чем ты поможешь мне? Ни один медиум не смог мне помочь, потому что никто не в силах отомстить покойной королеве и ее наемнику Де Нёвиллю. Никто не закончит мое дело.

– Я покажу тебе, как они оба горят в аду, – парировал Флориан.

– Тебе закрыт туда доступ, я знаю, – Жан усмехнулся, – или ты ради меня попросишь у отца прощения?

– Мне не нужно никуда идти или просить прощения, чтобы оказаться в аду, Жан. Ад здесь, прямо под моими ногами. Он всегда будет со мной, до самой смерти – стоит мне только подумать о нем, и земля разверзнется, чтобы показать мне того, чьим сыном я являюсь. Этой мой крест, мое наказание за то, что рожден был от сатаны.

В подтверждение своих слов Флориан встал и пристально посмотрел на пол. Воздух задрожал под его взглядом, расплавился. Постепенно дорогой, покрытый лаком паркет королевского будуара начал исчезать, превращаясь в черную яму, из которой наружу потянулся запах серы и душераздирающие крики.

Я невольно сделала пару шагов вперед, движимая любопытством, и оказалась в самом будуаре. Жан и Флориан не заметили моего появления. Они оба были поглощены наблюдением за муками грешников. Я привстала на носочки и заглянула через край открывшейся бездны.

Первой я увидела поседевшую женщину в черных траурных одеждах, которая ссохшимися руками рыла землю, точно обезумевшая голодная собака, пытающаяся добраться до закопанной когда-то косточки.

– Муж мой, Франциск, Карл, Генрих… – причитала она, не останавливаясь ни на секунду. Из ее груди вырывались рыдания, а почерневшие по локоть руки больше напоминали ветки мертвого дерева, нежели части человеческого тела.

– Она пытается выкопать из могилы своего мужа и детей, – пояснил Флориан. – Ее боль и муки бесконечны. Черная королева навсегда погрузилась в темноту.

Внезапно картинка сменилась, и я увидела невысокого мужчину в некогда белых, а теперь посеревших от грязи чулках, дублете благородного изумрудного оттенка на шнуровке с широкими рукавами и бархатной шляпе с пером.

– Это он, подлец! – закричал Жан. – Я убью его! – Он настолько рассвирепел, увидев своего убийцу, что едва не прыгнул в бездну. Флориан с трудом удержал его на краю пропасти.

– Успокойся. Он уже мертв!

Убийца Жана тем временем кружил вокруг своей оси, пытаясь допрыгнуть и достать до подвешенного на дереве трупа девушки. Ему удавалось лишь коснуться пальцами ее обнаженных ступней. Нечеловеческие вопли боли и отчаяния вырывались из его груди. Обувь на его ногах была стоптана до пяток и моталась ошметками кожи и ткани.

– Это его возлюбленная. Была повешена сторонниками Екатерины Медичи в Варфоломеевскую ночь. Ее сочли гугеноткой. Парадокс – человек, которому он служил, отдал приказ убить его любовь. Эти попытки снять ее с виселицы не прекратятся ни на мгновение. Как и его страдания.

Бездна захлопнулась, на ее месте заблестел начищенный паркет. Флориан тяжело выдохнул и смахнул со лба несколько капель пота. В его взгляде появилась неимоверная усталость, а вокруг глаз прибавилось морщинок. Очевидно, это путешествие стоило ему очень дорого.

– О Боже… – вырвалось у меня, и мужчины, наконец, подняли на меня глаза.

Сзади послышались крадущиеся шаги Гаса. Я почувствовала его дыхание за спиной, а затем он взял меня за руку.

– Иногда нужно столкнуться с адом лицом к лицу, чтобы понять, на чьей ты стороне, – философски заметил мальчик.

На некоторое время в будуаре воцарилась тишина. Флориан был напряжен и сосредоточен. Он внимательно смотрел на Жана, который, казалось, раздумывает – достаточно ли он отомщен и стоит ли ему помогать нам? Наконец, красный мясник подал голос:

– Хорошо. Я помогу вам. Но у нас мало времени. В 4 часа пропоют петухи, и потайная дверь не откроется.