Глава 35

В залитой ярким светом столовой работал старинный граммофон. Из рупора, похожего на огромный распустившийся цветок, доносился хриплый голос Эдит Пиаф.

За огромным овальным столом светлого дерева сидели трое – Асмодея в откровенном алом платье, вырез декольте которого уходил глубоко под столешницу, и мне оставалось только догадываться, где именно он заканчивается, уже знакомый мне лакей Нол в своем напудренном парике и пыльной ливрее, и Арно Брюжон, отец больной девочки, которого княгиня выбрала на рынке.

Гас смущенно прокашлялся у меня за спиной. Я посмотрела на него через плечо.

– Я лучше пойду к себе, – виновато пробормотал он, а затем резко повернулся и сорвался с места, точно ему была невыносима эта компания.

– Проходи, дорогуша. Не стой в дверях. – По коже пробежал полк мурашек, поднятых по тревоге дивными переливами ее голоса. Я сглотнула, готовясь к очередному раунду борьбы с внутренними демонами-соблазнителями.

– Как прикажете, госпожа.

Присев в реверансе, я подошла к столу и заняла свободное место рядом с обреченным парнем.

По центру стола возвышался антикварный подсвечник из кованого чугуна с вкраплениями из настоящего золота. На стойке были выгравированы две буквы – «BN».

Подсвечник был настолько изящным, настолько совершенным, что хотелось к нему прикоснуться, провести пальцами по его идеально ровным линиям без малейшего изъяна, без малейшей технической ошибки.

– Нравится? – спросила Асмодея.

– Очень тонкая работа, – честно ответила я.

– Еще бы… – она усмехнулась, а затем пригубила вино из высокого хрустального бокала. – Тебе не кажется, что простому смертному не под силу создать такую вещь?

– Талантливому человеку поддаются самые твердые материи – мрамор, драгоценные камни и металлы, а что говорить про расплавленное железо? Люди не настолько бездарны, как вы думаете. Человек по своей сути творец, госпожа.

Я и сама не ожидала от себя такой смелой речи, так что последнее слово произнесла как-то неуверенно, подавившись собственной бравадой, как только ее глаза встретились с моими.

В них была насмешка и что-то похожее на снисходительность психиатра по отношению к шизофренику. Я вжалась в спинку высокого деревянного резного стула с кожаной обивкой, а руками вцепилась в подлокотники. Острая щепка пронзила ладонь. Я поморщилась, с трудом сдерживая слезы.

– Какое прекрасное клише! – наконец, спустя пару секунд, воскликнула Асмодея и залилась заразительным громким смехом. Сидящий напротив Нол расхохотался вслед за ней.

– Вы только послушайте, княгиня, – человек, оказывается, творец! – Он хлопнул по столу и согнулся в три погибели, заливаясь адским хохотом. Меня бросило в жар от этого веселья. И лишь мужчина рядом со мной оставался безучастным.

Он вертел в руках бокал с вином, любуясь игрой света на его поверхности. Я слегка тронула его ногой под столом, но он даже не шелохнулся. Сидел словно зачарованный, безразличный ко всему происходящему.

– Зачем вы позвали меня?

– Я хочу, чтобы ты немного выпила, расслабилась перед вечерним представлением, – ответила Асмодея, успокоившись.

– Хм… – многозначительно выдала я, наблюдая за тем, как Нол дрожащей рукой наливает мне вина.

– Уверена, у тебя останутся незабываемые впечатления.

Холодный слизень проснулся у меня в желудке от ее слов и взгляда, которым она меня одарила. На ум лезли разные мысли – она кого-нибудь прирежет у меня на глазах, совершит ритуальное убийство или вызовет своего шефа, а может быть…

Ужас, охвативший меня от этого «может быть…», отразился у меня на лице. Я схватила протянутый мне бокал вина и с жадностью опустошила его.

– Тише-тише, помедленней, – ласково пропела Асмодея, – ты так не почувствуешь вкуса крови!

Я задержала во рту последний глоток и только теперь поняла, что выпила. Едкий, чуть солоноватый вкус бурой жидкости вызвал тошнотворный спазм. Я зажала рот рукой, чтобы сдержать рвоту. От одной только мысли о выпитом бокале крови меня замутило еще сильнее.

– Зачем? – просипела я.

– Это моя кровь, красавица. Она заставит тебя гореть от желания. – Глаза княгини блеснули огнем.

Внезапно тошнота прошла, как будто ее и не было, и меня охватила паника. Я начала ерзать на стуле и вертеть по сторонам головой, в надежде увидеть что-то или кого-то, кто мне поможет. Но вместо этого с каждой секундой все сильнее ощущала томительную пульсацию между ног. Эта дрянь сделала из своей крови приворотный напиток.

– Будь ты проклята! – прошипела я, хватаясь руками за пылающие щеки.

В ответ княгиня вновь залилась безудержным смехом. И самым ужасным было то, что ее смех действовал на меня как афродизиак. Захотелось сорваться с места, схватить ее в объятия и прижать к стене, чтобы узнать, наконец, куда уходит вырез ее декольте.

– Я и так проклята, милая моя! – раздался ее веселый голос. – А вот ты сможешь удержать себя в руках? Сможешь сохранить свою душу, желая меня так сильно, что сводит челюсти?

– Смогу, даже не сомневайся! – прошипела я ей в ответ. – Ты, кажется, сама говорила, что не сможешь воспользоваться услугами того, кто попал к тебе в лапы не по своей воле, не так ли? Не ты ли говорила мне, что этот человек должен сам принять это решение и добровольно принести себя в жертву?

Глаза Асмодеи блеснули. Из приоткрытого рта вырвался тонкий раздвоенный язык. Меня обдало холодным потом, сердце провалилось куда-то в брюшину от ужаса, но я продолжила:

– Ты ведешь нечестную игру, и твое приворотное зелье тебе не поможет!

– Что ж… – она с силой поставила на стол свой бокал, так что на нем задребезжала вся посуда, а я подпрыгнула на своем стуле. – Посмотрим, насколько ты сильна, девочка. И кстати, могу тебя уверить – даже если решишь присоединиться, твоя жизнь будет сохранена. До того момента, пока Флориан не придет ко мне.

Она щелкнула пальцами, и откуда-то из потайной комнаты, спрятанной за плотными гардинами позади стола, выскочили два карлика с отвратительными лицами. Их сальные черные волосы были зализаны назад, темно-карие глаза пугали до чертиков, а корявые сухощавые руки напоминали корни старых деревьев, расползающиеся в стороны вокруг ствола. Но стоило мне посмотреть ниже, как из моего рта вырвался вопль – эти двое передвигались на настоящих козлиных ногах, покрытых серой шерстью и заканчивающихся высокими копытами.

– Что такое? – приторно пропел мне на ухо невесть откуда появившийся за спиной Нол. – Тебе не нравится прислуга в замке? Так пожалуйся госпоже!

Из его прогнившего рта вырвался сдавленный смешок, мне даже показалось, что он брызнул своей зловонной слюной, частицы которой осели у меня на плечах.

– Отвести обоих в будуар! – металлическим голосом приказала княгиня.

Двое козлоногих карликов тут же подбежали к нам. Один схватил меня за руку и потащил за гардины, а второй, расшаркиваясь, прыгал перед приговоренным мужчиной.

Мне было невыносимо и жутко от того, что этот тип держал меня за запястье, что его шершавые холодные пальцы касались моей кожи.

– Пусти, я сама могу идти! – рявкнула я на него, на что в ответ получила улыбку собаки Баскервилей – такого оскала я никогда в жизни не видела.

К моему удивлению, это чудище выпустило мою руку, услужливым жестом указав, куда идти. Хотя удивляться тут особо нечему – куда я денусь с подводной лодки?

Спустя пару-тройку минут мы оказались в «святая святых» – спальне Асмодеи. Высокий потолок был расписан фресками на тему Апокалипсиса, на стенах висели гобелены с изображением всех падших ангелов, по центру комнаты на возвышении стояла огромная кровать из чистого золота, застеленная сиреневым бельем. В воздухе витал приторный запах фиалок.

Справа от кровати находилось высокое зеркало на трех ножках, наподобие того, что я видела в доме у Флориана. Но это явно было дороже и ценнее – по периметру его фигурной золоченой рамы блестело несметное количество драгоценных камней, а наверху, в центре, притягивал взгляд огромный, каратов в 80, а то и 90, черный алмаз.

Рядом с зеркалом стояло кресло в стиле Людовика XIV – на изогнутых ножках, с дорогой бархатной обивкой и невысокой спинкой.

– Садись! – скомандовал парнокопытный, а затем с силой толкнул меня.

Я опешила от такой грубости, но не успела и рта открыть, как оказалась в кресле.

Неожиданно свет в комнате погас, словно кто-то своим дыханием погасил сразу все свечи, и двое козлоногих испарились в темноте. Мы остались наедине – я и обреченный мужчина, который сидел на краешке кровати, подперев рукой подбородок.

– Ты не боишься? – робко спросила я его по-французски.

– У тебя есть дети? – ответил он вопросом на вопрос.

– Нет.

– Вот когда будут – тогда и ты не будешь ничего бояться.

Я сглотнула, представив на мгновение, как бы я повела себя на его месте? Перспектива вырисовывалась совсем не радужная. Изо рта сам собой вылетел славянский языческий оберег:

– Чур меня…

– Чур тебя… – повторил он мои слова с сильным акцентом.

В эту секунду наш разговор был прерван. Я услышала, как что-то шуршит за спиной, словно змея ползет по мраморному полу. Через высокое французское окно в комнату пробрался пышный столп лунного света.

Затем движение прекратилось. Я замерла, слушая, как колотится мое сердце. Через секунду нос уловил знакомый запах фиалок. Я подняла глаза на своего собеседника и ужаснулась. Он стоял, округлив от ужаса глаза и открыв рот.

– Ну, что же ты, Арно? Не стоит так бояться! – Желудок внутри меня завязался в морской узел. Я боялась пошевелиться, чтобы ненароком не увидеть ее.

– Я н-не б-боюсь, госпожа! – заикаясь, ответил мужчина, который немного пришел в себя.

Зная, что он увидел ее истинное лицо, то самое, что я видела в карете, я зажмурилась, мысленно моля Господа послать этому человеку легкую смерть.

– А ты, Аура, смотри… – ее ладонь нежно прошлась по моему плечу, словно легкий ветер пощекотал мне кожу. – Смотри и молчи. Потому что, если ты заговоришь, если ты не выдержишь – я позволю тебе присоединиться.

Мое тело отозвалось на ее прикосновение новой волной нестерпимого желания. Я начала жадно хватать ртом воздух, пытаясь считать про себя до ста. Это не помогало.

Асмодея встала в самый центр лунного столпа, а я застыла, не смея отвести глаз, – настолько она была прекрасна.

Я ощутила, как сжимается в тугое кольцо мой клитор, как распутные мысли одолевают сознание, как рвется из самых глубин моего естества мольба коснуться пересохшими губами ее груди.

Я прикусила губу, пытаясь сконцентрироваться на боли и вкусе собственной крови, но и это слабо помогало. Я вся взмокла, превратилась в кисельную лужу. Я истекала влагой и единственное, чего я хотела, – снять промокшую одежду и прижать к себе княгиню, почувствовать кожей ее острые соски, провести языком по чуть липкой влажной шее, уткнуться носом в ложбинку у ключицы, запустить пальцы в ее шелковистые волосы.

Асмодея тем временем прильнула к Арно и нежно коснулась его губ своими губами. Томительный спазм сковал мое влагалище. Я закрыла глаза, чтобы не застонать.

Мой слух уловил шорох падающей одежды, шелест шелковых простыней и томные вздохи. Когда я собралась с духом и открыла глаза, то увидела их тела, схлестнувшиеся в неистовой схватке. Руки Арно бессовестно сжимали ее ягодицы, оглаживали спину, ласкали шею. Я слышала, как он тяжело дышит, слышала звонкие хлопки его яростных фрикций, я видела, как блестит от пота его спина. Пронзительные сладострастные крики разрывали пространство.

Я же умирала от невыносимой пытки, которой она подвергла мое тело. Руки не слушались меня, они сами тянулись в сторону кровати, я вся превратилась в сжатую пружину, готовую подскочить с места.

Еще бы несколько секунд, и я бы сделала это – я сама бы прыгнула в эту постель, но в этот момент случилось чудо.

Слева от меня завибрировал воздух, потянуло холодом. Я с удивлением замерла и посмотрела на то, как в паре сантиметров от кресла из ничего вырисовывается серая дымка фантома.

Странник в спальне у Асмодеи?! Я не верила своим глазам. Как такое возможно? Он что, решил прямо здесь и прямо сейчас просить меня закончить за него дела? Я невольно скривила рот в удивленной усмешке.

Дымка тем временем становилась все отчетливее – просматривался мужской силуэт с тростью и в шляпе.

Мое внимание привлекло его лицо. Вместо привлекательного мужчины с густыми бровями и орлиным носом, вдруг совершенно четко стали вырисовываться очертания змеиной морды.

Спустя мгновение я смотрела на фантома с лицом Асмодеи. Кровь застыла в жилах. Этот призрак стал для меня отрезвляющей пощечиной. Мне точно ушат ледяной воды на голову вылили. Я прозрела, избавилась от наваждения и действия приворотного напитка.

Призрак отрицательно покачал головой, затем поднес указательный палец к лицу и прошипел:

– Тс-с-с…

А затем растворился в воздухе. Я вновь посмотрела на кровать – огромная змея на моих глазах душила мужчину. Последнее, что я запомнила, – это ее желтые глаза, наполненные злобой.