Глава 34

Я потеряла счет времени. День смешался с ночью, за окном царили постоянные сумерки. Казалось, кто-то специально добавляет мне в пищу и воду какие-то опасные вещества, которые вызывают вялость, сонливость и апатию. Я засыпала и просыпалась, а в моей комнате менялся только набор еды на столике у стены да ароматная соль в ванной.

Выходить в коридор я больше не пыталась, памятуя о своих блужданиях и чудесном спасении, благодаря невесть откуда появившемуся Гасу.

Он больше не приходил ко мне, и в редкие минуты бодрствования меня начали одолевать сомнения – тот ли он, за кого себя выдает, или подосланный Асмодеей сатир, надевший маску ангела?

По моим подсчетам, прошло пять, а может быть шесть дней с того момента, как я добровольно перешагнула через границу двух миров, оказавшись в этой ловушке. Я изводила себя мыслями о Егоре и Флориане. И чем больше времени я проводила в своей роскошной темнице, тем сильнее терзала меня совесть.

Егор наверняка с ума сходит, не зная, где я. А Флориан… Как только его имя всплывало у меня в мыслях, сердце тут же тревожно сжималось в комок и начинало щемить. Получил ли он от Асмодеи вести, знает ли уже о ее шантаже или живет в неведении?

Эта гадина говорила что-то о бале, который почему-то состоится в сгоревшем Тюильри. Мой мозг отказывался находить здравый смысл в этой фразе – «бал нечисти в сгоревшем здании двора Тюильри». Если это действительно так, значит, я чего-то в этой жизни не понимаю. Неужели ее сила настолько велика, что она за ночь может воздвигнуть его заново? И зачем ей это нужно, если в Париже полным-полно других действующих дворцов с настоящими стенами и потолками. Очевидно, у всего этого есть значение, какой-то тайный смысл. Но какой?

Несмотря ни на что, я отчего-то ждала этого бала, как манны небесной. Гас говорил, что из ее резиденции можно выйти только вместе с ней, а следовательно – это мой единственный шанс на побег.

Поток моих мыслей был прерван стуком в дверь. От неожиданности я слишком резко повернула голову – так, что захрустели шейные позвонки.

– Кто там?

– Это Гас! – прозвучал знакомый голос. – Можно войти?

– Конечно, входи! – обрадовалась я.

Дверь аккуратно толкнули с той стороны, и она открылась. В образовавшуюся щель просунулось светлое лицо мальчишки.

– Не ожидала? – Он улыбнулся.

– Нет. Я вообще потеряла счет минутам и уже смирилась с мыслью, что так и сгнию здесь.

– Не лги! – строго заметил Гас, погрозив мне указательным пальцем. – Ты думаешь о побеге.

– Думаю, когда не сплю. А сплю я почти все время.

– Сегодня нас ждет развлечение, – он печально усмехнулся, – княгиня устраивает ужин. Ты приглашена. Меня послали отвести тебя в салон. Сама ты не доберешься – без моего клубка это рискованное приключение.

Я смерила его удивленным взглядом и заметила, что вторую руку он прячет за спиной.

– С чего вдруг она решила осчастливить меня своим обществом? Разве она не хотела, чтобы я сошла с ума от одиночества?

Я плавно встала и подошла к нему, а затем заглянула через плечо. В ладони у него было небольшое серебряное зеркало с изящной рукояткой.

– Я бы на твоем месте так не радовался. Боюсь, этот вечер тебя только расстроит. Но этого она и добивается.

– Не знаю, что может расстроить меня еще больше. Мне кажется, я ударилась о дно своей жизни, столкнулась с самым гадким, что только может быть на земле, и теперь мне дорога только наверх.

Я сделала вид, что хочу подойти к столику и обошла его сзади. Он быстро поменял положение руки и теперь держал зеркало перед собой.

– Ты совсем не умеешь жульничать, – бросила я, наливая себе в стакан воды из графина, – я уже увидела зеркало. Может, расскажешь, где ты его взял?

Гас густо покраснел и тяжело выдохнул.

– Асмодея дала. Ты прекрасно знаешь, что я не смогу ничего украсть. Мне и мысль такая в голову не придет.

– А почему прячешь?

– Эта вещица может тебя огорчить, заставит плакать, страдать.

– Хм… – я вскинула бровь, – ты намекаешь, что за прошедшие дни я настолько запустила свой внешний вид, что не смогу теперь без слез смотреть на себя в зеркало?

Мальчик грустно улыбнулся и посмотрел куда-то вдаль, точно раздумывая – открыться мне или нет?

– Ты веселая, хоть и оказалась в трудной ситуации.

– Цыгане – народ веселый, ты прав! – поддакнула я с улыбкой.

– Княгиня дала мне это зеркало, чтобы поиздеваться. В этом зеркале отражаются наши близкие.

Стоит только подумать о дорогом и любимом человеке, как оно мгновенно покажет его – где он, с кем он, чем он занят. Это возможность убедиться, что с ним все в порядке. Но как бы я ни старался, все же не могу увидеть в нем отца. Асмодея упекла его в такое место, что даже это зеркало его не видит.

По щеке Гаса скатилась прозрачная слезинка. Он быстро смахнул ее рукой и отвернулся, чтобы я не видела его слабости. Мне захотелось приласкать его. Я подошла и обняла его.

– Мы найдем его! Обязательно найдем!

– Я молюсь об этом, – прошептал он, а затем аккуратно отстранился. – Прости, я немного расчувствовался. Ты хочешь увидеть близких? – Гас посмотрел на меня влажными от слез глазами.

Мне вдруг стало неловко. До безумия хотелось увидеть бабушку, Егора, Флориана, и даже Марину. Но я чувствовала себя бессовестным воришкой, который крадет радость у ребенка. Ему наверняка будет больно оттого, что я смогу увидеть тех, кто мне дорог, а он своего отца нет.

– Нет, – робко выдохнула я, – а вдруг с ними не все в порядке. Я тогда еще больше изведу себя.

– Опять ты врешь, – он улыбнулся. – Когда ты уже поймешь, что со мной этот номер не пройдет?

– Прости. Не хочу, чтобы ты еще больше расстраивался.

– Бери.

Несколько секунд я, молча, смотрела на зеркало, борясь с желанием увидеть дорогих сердцу людей и с собственной совестью. В конце концов, я не выдержала и взяла его. Прохладная рукоятка из серебра высшей пробы обожгла ладонь.

Я присела на кровать и положила зеркало перед собой. В голове всплыли воспоминания из детства – еще молодая бабушка с тугой черной косой до пят, в яркой золотистой юбке и цветастом платке встречает меня на пороге дома.

Прозрачная поверхность зеркала тут же отреагировала на мои мысли – словно на экране телевизора я увидела ее, сидящую на лавочке со спицами и клубком. Она вязала для меня носки и напевала себе под нос какую-то грустную мелодию. От сердца сразу отлегло.

– Бабуля… – прошептала я, глотая комок слез. – Я и не думала, что так соскучилась.

– Все хорошо? – спросил Гас.

– Угу, – промычала я.

Я прикрыла глаза и подумала о Флориане. Даже мысль о нем заставила гореть мое тело от тоски и желания. А ведь его нет рядом, нет никакой магии, никакого обмана. Перед глазами только его образ – высокая статная фигура, смуглое лицо, густые широкие брови, четко очерченный подбородок с ямочкой, модная стрижка на черных как уголь волосах, невероятно притягательная родинка над верхней губой и медовые глаза, свет которых манил, звал за собой в омут, полный страстных желаний.

Стоило мне открыть глаза, как я увидела его – поникшего, праздно слоняющегося по вечернему Парижу, заглядывающего в широкие окна баров, устало поправляющего развязавшийся на шее галстук.

Он искал меня и не находил. Тем пронзительнее защемило мое сердце, норовя вырваться из груди и полететь к нему навстречу, рассказать ему, что я жива и что Асмодея готовит ему ловушку. Мне захотелось закричать ему в это зеркало, чтобы он уносил из города ноги, чтобы больше никогда не вставал на дороге у этой опасной женщины, но он не слышал меня. Зато я слышала его.

В его кармане зазвонил мобильник, он нехотя достал его и ответил.

– Ну что опять? – недовольно пробурчал Флориан. – Погоди, не тараторь… Бал? Конечно, пойду, это единственный шанс выяснить, где она… нет, она не сбежала… да не кричи ты!

Я напряглась, пытаясь понять, с кем он говорит – Егор или Марина?

– Что? Пропал хвост? Поздравляю! – безжизненно проговорил Флориан, при этом выражение его лица все же немного смягчилось.

Я повела бровью, не веря собственным ушам, – у Марины пропал хвост?! Что такого хорошего она успела сделать, за что ее так «наградили»?

– Это очень хорошо, что ты открутила головы тем кровососам и спасла девушку, но смотри не впадай теперь в грех гордыни. Это совершенно нормально помогать людям. В этом нет ничего сверхъестественного, поняла?

Вон оно что. Марина применила силу против «своих». Как бы ей теперь не пришлось скрываться от «правосудия» княгини. Я даже на какое-то время забеспокоилась о ней.

– Не знаю я, где он, – продолжил Флориан. – Я не видел его с тех пор, как вернулся с рынка. …Вообще-то, это тебе должно быть известно, где он. Ты, кажется, еще не утратила нюх на его любовные похождения?

Судя по всему, речь зашла о Егоре. Я напрягла слух.

– Я знаю, но что я могу поделать – она верит ему… – Он сжал руку в кулак. – Так что тебе мешает отравиться туда и посмотреть?! – Лицо Флориана перекосилось от злости. – Подлец! Я никогда не доверял ему!

Ком встал у меня в горле, а затем медленно опустился по пищеводу и застрял где-то между сердцем и желудком. О чем это он с ней говорит? Кто кого обманывает?

Я посмотрела на Гаса испуганными глазами. Он лишь пожал плечами.

– Мне кажется, тебе стоит посмотреть еще на одного человека, – спокойно проговорил ангел. – Судя по тому, что я только что услышал, кто-то кого-то обманывает. Обманывать нехорошо. Это грех.

Я сглотнула и кивнула ему, пытаясь вызвать в памяти образ Егора. Мысли путались, тяжелые подозрения грозной тучей нависли надо мной, мозг начал воспроизводить события недавнего прошлого – его «немужское» поведение после пожара, слова соседки из квартиры напротив, появление сестры с пышной грудью, которую Марина почему-то сочла за любовницу. В этот момент меня осенило. В глазах появились непрошеные гостьи – горькие слезы обиды и разочарования.

Он мог легко обмануть меня, но вот обмануть Марину просто невозможно. Ее проклятье заключается в том, чтобы отгонять от него потенциальных невест и любовниц. Она бы просто не среагировала на родную сестру. Ее бы не было на той лавочке в тот вечер рядом со мной.

«Пойду, погоняю мурашек по коже этой несчастной…» – в ушах эхом прозвенели последние слова Марины тем вечером. Она явно приняла ее за очередную соперницу.

Дальше было его таинственное исчезновение якобы с целью уладить дела в родном Ярославле, а потом странная легенда о рейдерском захвате фирмы и банкротстве. Но откуда тогда у него взялись деньги для поездки в Париж?

Шестеренки в моей голове крутились с бешеной скоростью. Я чувствовала себя математиком, который вот-вот получит ключ к самой запутанной теореме. Только вместо чувства радости меня одолевала ярость.

Он солгал! Но почему? И зачем? Я вдруг ясно поняла, что хочу немедленно знать ответы на эти вопросы. И точно по мановению волшебной палочки перед глазами встал его образ – обаятельный русоволосый красавец… или мерзавец?

Зеркало послушно сменило картинку – я увидела его. Зубы стиснулись от нахлынувшей боли. Он лежал в постели какого-то гостиничного номера в объятиях той самой «сестры» – блондинки с пышной грудью и кукольным личиком.

– Осталось немного… – прошептал он, оглаживая ее спину, – я почти уговорил Катю простить Марину. Скоро я избавлюсь от этого призрака прошлого, и никто не сможет нам больше помешать.

– А Аурелия? – спросила блондинка.

– Я не знаю, где она, да мне теперь по большому счету все равно. Она оказалась бесполезной пустышкой, не смогла снять проклятье. Напротив, решила поиграть в супергероя и спасти проклятую душу Марины. Этим она только продлила мою пытку. Пытку быть вдали от тебя, любимая…

Слезы градом хлынули у меня из глаз. Я ухватилась обеими руками за раму зеркала и уставилась в него ненавидящим взглядом.

– Ты же на самом деле не влюбился в нее, правда? – прочирикала лжесестричка.

– Конечно, нет, – Егор улыбнулся, – но, думается мне, я бы мог получить «Оскар» за этот спектакль.

Я громко всхлипнула. Память воспроизвела сцену нашего недавнего примирения и его лживый монолог: «…а затем я опускал руку на сердце, ведь там хранится твой образ, и вновь наполнялся жаждой жизни. Ты для меня весь мир, понимаешь?…»

Ах, какие слова! Какой высокий слог! Какие тонкие метафоры он подобрал! Как красиво он лгал, как бессовестно использовал меня, как эгоистично поступал, думая только о себе! Марина была права, соседка была права, Флориан был прав.

Я смахнула с лица слезы, взяла зеркало, встала с кровати и подошла к Гасу.

– Забери это, – прохрипела я.

– Я же говорил, что эта штука может тебя расстроить.

– Это не расстройство, милый, – я провела рукой по его кудрявым волосам, – это пробуждение ото сна. А теперь веди меня на ужин. Мне не терпится узнать, что приготовила Асмодея.