Глава 20
Время 10.55. День 8. Осталось играть 22 дня.
Ночью не снилось ничего, абсолютно. Провалился в черную глубокую яму, а под утро из нее вылез. Но и там оказалась темнота. Глаза все лучше привыкали к вечной ночи или просто где-то свет пробивался, но мне уже не нужно было щурится, разглядывая силуэты. Вон та кучка мяса подвешенная к потолку — это Дрёма спит. Вон та на полу скрюченная это Рагнар, мою юный друг-пленник дрыхнет. Забыл его связать на ночь, вот тебе и семибальный интеллект. Легко мог уйти или меня зарезать моим же ножом. Почему-то не решился. Или такой же дугодум, как я или боится Дрёму, что более вероятно.
Живот громко и настойчиво подал сигнал о своих хотелках, хотелось пить и есть одновременно. Я взглянул на внутренние часы и даже было подумал, что они непонятным образом сбились или заглючили. Десять часов проспать это не шутки. При этом никто меня не убил, не съел и не подвесил в коконе «на потом». Необычайное везение.
— Вставай! — я легонько ногой толкнул пацана, спящего в страшно неудобной позе, — Шею себе свернёшь. Ты живой?
Он вставал медленно и неохотно. Зевая, загребал руками и ногами трупы червей и крыс, не замечая этого.
— Что?
— Что, что. Так выкручиваешься, что мне неудобно с тобой в одной комнате сидеть. Думал, что ты сам себя ртом удовлетворяешь.
Пацан не понял, о чём я толкую, но встал, протер глаза.
— Есть будешь?
— Да, пожалуйста.
— Пожалуйста, интеллигенция какая. Сейчас глянем что у нас осталось.
Смотреть было уже не на что. Припасы практически закончились, два рта это вдвое больше затрат.
— Шоколадный батончик на потом оставим, а сейчас печеньем добьём и водой запьём.
Разделили упаковку на двоих и открыли еще одну бутылку. Молча жевали сладкое, но уже не вкусное печенье и запивали огромными глотками воды. Помогало плохо.
Дрема проснулся и облетев Рагнара приземлился у меня за спиной. Я сидел ровно и не дергаясь, стараясь не спугнуть малыша. Как же его все-таки пометить?
Вытянув шею и мягко ступая он выглянул у меня из-за плеча и крикнул требовательно.
— Чего хочешь? Шоколадку? У нас самих мало, иди лови жучков светящихся, жирно для тебя батончики. Самим надо.
Он запищал громче и пронзительнее. Животик черный и свисающий мешочком дергался вверх-вниз вместе с горлышком.
— Дайте ему кусочек, — вступился студент, — жалко. Смотрите какой худой. А какие глаза жалостливые.
— Эта прелесть с удовольствием от тебя кусочек откусит, — ответил я, но кусочек батончика достал, как раз оставался в бумажке после последнего перекуса, — Может фокусы, какие покажешь, Дрёма?
Фокусы он показывать не стал, но на еду смотрел с обожанием и с жадностью набросился на батончик.
Навык Приручение улучшен на 5 процентов
— Кушай, мы не жадные. Вот только нам кушать скоро будет нечего.
Дрёма кушал не обращая внимания на мои причитания, зато студент помрачнел и улыбка ушла с лица в сторону подальше отсюда. Может на супер-подземные уровни, если они существуют.
Несмотря на мрачное настроение, я не удержался, чтобы не поприкалываться над и так перепуганным пацаном.
— Бутылка воды и шоколадный батончик на двоих, а прожить надо двадцать два дня. Что делать будем?
Рагнар молчал, а Дрёма хрустел моей шоколадкой.
— Придется крыс этих жарить и есть, а после них червей будем учиться готовить. Мишень, тот что до меня здесь жил именно так и питался.
Рагнар молчал, а Дрёма ел.
— Песня такая была в старину. Как там? «Бутылка кефира пол батона…. Я сегодня дома один». Ты знаешь что такое кефира полбатона?
— Нет.
— Вот и я не знаю. А звучит очень вкусно. Наверняка кефира полбатона хватило бы дней на десять. Не пришлось бы червей жрать.
Я задумался. Правда вслух.
— Крыс заставлю тебя свежевать и повесим под потолком, разделим на двадцать дней, а с червями что будем делать? Они ведь испортятся, наверное.
Дрёма заглотнул последний кусочек и посмотрел на меня, как будто слушал. Рагнар тоже ждал.
— Будем есть мясо, — закончил я, — вот только не понятно чьё.
Дрёма презрительно каркнул и натужно взлетел, унося мой батончик в желудке. Отправился в свой угол — переваривать. Рагнар молчал и еле заметно дрожал.
— Да шучу я, не бойся. Нужно на поверхность идти за хавчиком.
* * *
Эти чертовы имплантанты заставляют меня постоянно размышлять и что-то анализировать. Превратился в чертова философа, но иногда хорошо подумать не повредит.
Крыс мы есть не будем. Тем более двадцать дней. Так действительно дойдет до каннибализма и еще неизвестно кто кого съест. Если выживу, то вылезу отсюда обезумевшим, полуслепым с испорченным желудком и каннибалом вдобавок. Скорее всего пристрелят меня как бешеную собаку еще на подлете к Островам. Так что эту идею сразу отметаем. Охотиться на других местных существ? Кажется мне, что они не вкуснее и не приятнее этих полуразложившихся червей. И можно добавить как и в прошлой мысли. Еще неизвестно кто на кого станет охотиться и кто кого съест.
Ну а в третьих вода у меня кончается. Еще две бутылки и всё. Пить из местной лужи, даже проточную я не рискну. Сначала понос и плохое настроение, а потом мучительная смерть без отпевания.
Воду нужно пить свежую, дистиллированную, не из под крана — из магазина. Из магазина. От продавца. Продавец… Нужно выходить на поверхность.
* * *
Время 12.16. День 8. Осталось играть 22 дня.
— На поверхность? — студент встал и возбужденно заходил по очищенному от трупов пятачку. Пока я спал он тут превратился в хозяина и поразгребал мусор на две большие вонючие кучи по углам. Вонь шла от них невыносимая, в горле резало и першило, но мы еще не задохнулись как ни странно.
— Да. Нужно припасами запастись, потому что мы совсем пустые, понимаешь?
— Понимаю, можно с вами?
Он задал этот вопрос как можно более невинным и спокойным тоном, но явно нервничал в ожидании ответа.
— Нет. Ты останешься здесь.
— Я не убегу, обещаю вам. Даже помогу всем, чем нужно. Продукты куплю сам, нести их буду, прикрывать буду вас и не убегу, обещаю.
— Нет. Прости, но не верю. На твоем месте я бы свалил при первой возможности, опасный я сосед. Я бы тебя и отпустил с удовольствием, ты только мешаешь и жрешь много, но не могу себе позволить так рисковать. Двадцать два дня до выигрыша осталось, а это большой срок.
— Но меня тут сожрут. Если эти монстры вернутся… мы двоем еле справились.
Об этом я не подумал. Вчерашняя бойня вспоминается как сцена из плохого фильма, а вонючая трупарня под ногами, как часть интерьера.
— Они ведь вернутся, — печально сказал студент, — обязательно вернутся. Хотя бы отомстить за своих сородичей. А еще они могут проголодаться и тогда эти двери не устоят.
Это проблема, да. Можно вернуться и не найти студента, только косточки. А можно не вернуться (мало ли что там на поверхности) и он умрет здесь от голода, пожирая остатки угольных мышей. Есть ещё и третий вариант, все пройдет как по маслу. Я вернусь с пакетами продуктов, Рагнар будет жив и даже повыносит вонючий мусор за двери. Мы встретимся уже почти друзьями, поужинаем, пообедаем а через несколько дней дверь взорвется внутрь пропуская тысячи кровожадных и очень голодных монстров. «И охотники не узнают, где могилка твоя». Пропал без вести очередной игрок, нужно придумывать новое развлечение — это уже надоело. Например будем готовить блюда из бомжей, а потом кормить ими рабочие кварталы. Назовём себя «СВолонтеры». В качестве бреда.
— Интерфейс читаете? — неуверенно спросил мальчик.
— Нет. Задумался.
— Кстати, а доступа в сеть нет у вас?
— Нет. Он же не доступен на наших уровнях. А, что должен быть?
— Ну, конечно, давайте проверим.
— Стой, — я махнул рукой, отгоняя речи назойливого диггера, как комара, — Не сейчас. Надо подумать, что дальше делать.
— А что тут думать, вам нужно дислокацию менять.
— Чего?
Парень улыбнулся, но быстро спрятал улыбку, я могу быстро его сарказм назад ему забить в глотку, он это знает.
— Эта комната уже прощупана местными «жителями», рано или поздно они нас достанут. А это будет похуже встречи с охотниками.
— Ты просто охотников не видел, — буркнул я раздумывая. Не думалось.
— Собирайте рюкзак, уходим, — парень встал и пошел к двери, — есть у меня план.
* * *
Время 13.14. День 8. Осталось играть 22 дня.
Мы с ним немного поговорили, потом съели еще один батончик и опять поговорили. Парень предлагал совершенно неожиданную штуку. Он предлагал провести меня на свой уровень и там спрятать. Есть у банды-диггеров своя квартира, там меня могли на время поселить. В чем его мотив, я понять не мог. Жажда приключений? Похвастаться перед друзьями другом-андроидом? Чувство справедливости, наивная молодость? Или он просто хочет меня сдать охотникам, спасая шкуру?
— Спрячем вас, накормим, напоим и спать уложим. Пересидите двадцать дней и явитесь на раздачу призов. Получите свой билет на остров.
— Заманчиво, только вот в правилах четко расписано — территорию Нижнего Уровня не покидать.
— Проблема, — сказал парень и задумался на секунду, но потом его осенило, — Так вы ведь уже нарушили это правило, спустившись сюда.
Он был прав. Но это ничего не меняло.
— Об этом они не догадываются, а если я поднимусь выше, то имплантанты быстро расскажут, где я нахожусь. Но и тебя здесь держать нет смысла больше.
— Ладно, — я мысленно махнул рукой с отчаянием и подошел к парню, взял его за плечи и посмотрел в глаза, — Обещаешь, что не сдашь охотникам?
Он не отвел взгляд и смотрел прямо, серьезно, без улыбки.
— Обещаю. Что я крыса что ли.
Дрема обиженно пискнул, — Извини, мышонок.
— Хорошо. Аккуратно выходим на поверхность и ты возвращаешься на свой уровень. Заодно покажешь мне как вы это проделываете. Примерно через полчаса у меня сработает имплантант и придут деньги. Придется подождать. Выходим, я провожаю тебя домой, ты уходишь и забываешь о моем существовании по крайней мере на двадцать два дня. Потом делай что хочешь. Встретимся на Островах.
— Хорошо, — заулыбался паренек и мне стало так приятно, как будто с мамой поговорил, как будто она еще жива и все еще читает мне старинные книжки на ночь, — Но у меня есть дополнение. Как говорят в играх адд-он. Или приятный бонус. Или дополнительная миссия. Или дейлик — ежедневное задание.
— Не понял.
— Когда вернусь домой то регулярно и абсолютно без риска для себя могу передавать вам свежие, вкусные, сочные и не портящиеся продукты с нашего уровня. Как вам такой бонус? Могу передавать инструменты, недорогую одежду, батарейки, ваши любимые батончики — все что можно позволить на карманные деньги. Это и будет ваш дейлик, каждый день в определенное время пройти к определенному месту, забрать пакет и вернуться домой. Если нужно будет что-то особенное — оставите записку, вы ведь умеете писать, я уверен.
— Несмотря на то, что я бомж.
— Уверен в этом. И как вам? Вы будете обеспечены едой, инструментами, одеждой и немного лекарствами (они дорогие очень, много не смогу). Вот с оружием не помогу.
— Для этого у меня есть личные продавцы и своя валюта. Заманчивое предложение.
— И самое главное, что вы не нарушите правил игры, никак не подкопаешься. И выходить будете только когда сигнал не срабатывает. Мы все рассчитаем. Например ранним утром или поздним вечером, когда на улицах пусто.
Это повышало мои шансы на победу. Очень сильно повышало. Я должен согласиться.
Я должен был согласиться. Но сначала…
Мы сидели молча, предвкушая каждый свое. Я — выход на поверхность, первый глоток свежего воздуха и свет уличных фонарей. Рагнар — возвращение домой, встречу с друзьями, домашний обед с родителями и расспросы «А где ты был?».
— Кстати, а что ты скажешь про своего друга? Куда пропал Борис?
Мальчик помрачнел, но ответ он знал.
— Мы сильно не распространялись куда идём и когда. Сам понимаешь незаконная деятельность, лишние свидетели не нужны. Поэтому он скорее всего никому не сказал о вылазке, как и меня учил. Поэтому буду строить из себя дурачка «ничего не вижу, ничего не знаю» — они и отстанут.
Он помолчал, чувствуя мое сомнение и продолжил:
— Не выдам я вас. Это же не в моих интересах. Затаскают по судам и тюрьмам, еще и обвинят в неоказании помощи.
Помолчали опять.
— Ну так что? — выдавил он, — Мы будем идти?
Волна боли вернулась и я дернулся, выгибая спину но старался сидеть вертикально.
Время 13.50. День 8. Осталось играть 22 дня.
Получена награда сорок восемь золотых. На счету сорок восемь золотых. Следующая награда через сутки.
Чип Слежения активирован. Данные о вашем местонахождении отправлены охотникам.
Сбой программы данные не отправлены. Делаем еще одну попытку.
Чип Слежения активирован. Данные о вашем местонахождении отправлены охотникам.
Сбой программы данные не отправлены. Делаем еще одну попытку.
Чип Слежения активирован. Данные о вашем местонахождении отправлены охотникам.
Сбой программы данные не отправлены. Делаем еще одну попытку.
— Больно? — крикнул паренек, прорываясь сквозь море боли. Я затряс головой, разгоняя наваждение. Еще немного потерперть, еще чуть-чуть. И боль уйдет из головы, уйдет из мышц и пальцы станут нормально сгибаться-разгибаться, а не торчать в стороны, как у артритника. Эту боль можно пережить, главное штаны не намочить. Пока получалось.
Данные отправить не удалось. Приносим свои извинения. Следующая попытка через сутки.
— Не надо мне ваших извинений. Давай, что там по характеристикам.
Интеллект уменьшен на два балла. Теперь ваш интеллект равен пяти
Интеллект увеличен на одну единицу. Теперь ваш интеллект равен семи.
Ежедневная процедура закончена. Сигнал не прошел и можно выходить без опаски. Охотники не знают где я.
— Пошли, — я вскочил и схватил рюкзак, — Подышим свежим воздухом.
* * *
Мы приложились ушами к холодному плечу двери и внимательно слушали. «Спешка важна только при ловле блох», — говорила моя мама и она была права. Не стоило замечтавшись о будущем забывать о прошлом. Толпа голодных тварей могла сидеть под дверью, жадно вдыхая запах человечины и ожидая только щелочки открывшейся двери, за которую можно схватиться, дернуть на себя и с воем ворваться во вкусную, ароматную комнату с двумя перпуганными вкусняшками. Хотя может и «маленький сторож» сидеть под дверью или висеть вниз головой или лежать в вонючем ручье, выставив только ноздри. А когда мы выйдет уйдёт под воду, взлетит или помчится по твердой земле стараясь как можно быстрее принести благую весть шефу-пауку. Добыча вылезла наружу!
— Никого? — неуверенно прервал мои фантазии Рагнар.
— Не слышно ни зги, — пробормотал я цитату из какой-то старой книги, — Попробуем аккуратно выйти.
Я открыл нож и осторожно потянул дверь на себя. Рагнар сжал кулаки, как будто это могло чем-то помочь ему. Дрёма молчал и не трепыхался за спиной.
Никого. Я осторожно выглянул и глазам, привыкшим к темноте, способность «Светло как днем» была уже ненужной. Стоило бы включать для прокачки, но так спокойнее. В полной темноте, канализационные невидимки против местной фауны.
Навык «Бесшумный» увеличен на три процента.
Ок. Я шагнул за дверь и осмотрелся. На потолке вроде никого, на воде и под водой тоже не видно. Ни одного всплеска, ни малейшего. Над дверью и на стене — никого.
Рагнар правильно понял мой знак и медленно, аккуратно вышел наружу. С видимым удовольствием медленно и протяжно вдохнул свежего воздуха без примесей гниющих животных.
Я показал кивком направление движения и пошел к выходу. Медленно и осторожно. Медленно и осторожно. Шуршание за спиной. Резко обернулся поднимая нож. Рагнар сел, прикрывая голову руками. Дрема, как самая противная на свете змея полз по стене, зачем-то расставив крылья веером. Вот они и производили эти пугающие звуки.
Я приложил палец к губам и у Дрёмы расширились глаза от напряжения, так внимательно он наблюдал за мной.
— Тихо, Дрема, — шепчу, — сдашь всю контору.
Разворачиваюсь и иду вдоль стенки. Крылья с легким шелестом сворачиваются и мышонок продолжает свой путь уже почти бесшумно. Ключевой слово «почти».
Так и шли. Я впереди: в левой руке открыт ножик, правая по стене — привычка. За мной Рагнар в полуприсяди тоже правой рукой стену щупает, так спокойнее что ли. Замыкает троицу Дрёма, перпендикулярно полу и против всех законов физики ползет по стене, спрятав крылья под тельцем. Чего увязался за нами?
* * *
Дорогу я не забыл. Да и чего здесь забывать, пиндуй по прямой и уткнешься прямо в лестницу в небо. Остановились и я взялся рукой за нижнюю ступеньку. Подёргал.
Люк наверху обозначался светлым полукругом, там где прорывался дневной свет.
— Пришли, — говорю, — последний рывок. Люк этот тяжелый, собака, насколько помню. Наверху что-то гулко громыхнуло, как будто гром после вспышки молнии поздней осенью. Но после молний люк весом под сто кило не трясется и с места не двигается.
— Ого, — прошептал Рагнар, — А чего это?
— Не знаю. Основательно взорвалось.
Застучало, зарокотало и я прислушался. Вверху, где-то вдалеке.
— Что это?
— Не понимаю, похоже на выстрелы. Там у них война что ли?
Ранпар хмыкнул чуть громче, чем следовало и прикрыл лот ладонью.
— Какая война, вы что. В наше то время.
— Люди и раньше так думали. Поверь мне, война приходит когда её не ждёшь.
Конечно, я его не убедил. Молодо-зелено. Да и кто поверит в опыт старого, пропитого бомжа, на которого охотятся улюлюкающие малолетки. А бомжа в детстве мама много читать заставляла и книжки разные давала.
— Будем прощаться. Дрёма лети домой.
Мышонок пискнул и пополз по стене, остановился напротив меня и пискнул еще раз и как будто в глаза смотрел, как будто прощался. Дела.
— Лети, — говорю, — мы на поверхность. Там тебе места нет.
Дрема не хотел уходить и продолжал преданно смотреть мне в глаза.
— Иди, малыш, еще встретимся.
— Прямо домашний питомец, — прокомментировал студент, — не представляю, как вы его приручили.
— Сила шоколада, — ответил я и полез наверх.
— Пи-пи, — жалобно и очень печально запел мышонок.
Он лез по стене вертикально вверх, лез за мной. Рагнар стоял, держась за ступеньку и наблюдал снизу вверх.
— Уходи, Дрёмка, иди домой. Иди к своим.
Я опять начал подниматься наверх и остановился через пару секунд. Мышонок не двигался и только смотрел.
— Брысь, — сказал я и махнул ногой, пугая зверька, — Уходи.
Улетел он или нет — не знаю. Я поднимался вверх не оглядываясь. Студент за мной. На душе было тяжело, привык я к своему маленькому противному другу. Прощай, Дрёма. Еще обязательно увидимся.
* * *
Время 14.34. День 8. Осталось играть 22 дня.
Навык «Приручение» увеличен на девять процентов
Рагнар полез за мной и за крышку люка мы взялись вместе.
— Не забудь, — напомнил я, когда мы уже приготовились к рывку, — адаптация к свету будет очень болезненной. Поэтому открываем, зажмурь глаза и жди пока боль пройдет. Думаю несколько минут хватит, спустись на пару ступенек вниз для привыкания. Лучше полумрак чем яркий свет.
— А сколько сейчас времени?
— Полтретьего. День в самом разгаре. Так что нам пора, поехали.
Я повис на лестнице с одной стороны (одной рукой держусь, а вторая упирается в люк), а Рагнар с другой. Я слышал его дыхание и даже чувствовал тепло тела, напряжение мышц, когда мы двинули люк вправо и через секунду он скользнул вниз. Я закрыл глаза и опустив голову тоже спустился. Боль уперлась в глаза, но не скользнула горячим лезвием дальше к глазному яблоку и глубже. Заболели виски, но в принципе терпимо. Адаптация началась.
* * *
На поверхности было тихо, что в принципе ожидалось, люк выходил в глухом заброшенном районе. Я вылез наружу: сначала лег на живот, потом подтянулся весь. Перевернулся на спину и с удовольствием вдохнул свежего уличного воздуха. Как хорошо-то после затхлого подземного кислорода. Парень тоже выбрался и сел рядом. Не ложится, осматривается с любопытством. Молодежь, силы у них не кончаются.
— Где это мы?
— Площадь Независимости. Заброшенная часть уровня. Нравится?
— Не очень, — признался парень, — Жутковато. Пустынно и одиноко здесь. Мурашки по коже бегают.
— Пусть отдохнут твои животные, еще набегаются. Жути у нас полно, особенно после рабочих смен, когда рабочие напиваются. Страшнее любого кошмара попасть под горячую руку.
— Шутите? У нас такого добра тоже хватает. Ничего, справляемся.
— Давай уже на ты, раз мы почти напарники.
— Не, — засмеялся студент и лег рядом со мной, — меня родители не так воспитывали. Я со старшими только на «вы» могу.
— Та же фигня. Мама воспитывала, ну выкай если так тебе легче. Извини, что я тебя колотил пару раз. Нервы, стресс, сам понимаешь.
— Ничего, здоровее буду. Пойдем уже? А то наткнется кто, случайно.
— Полежу еще немного. А ты посторожи, если так боишься.
Лично я устал бояться и просто устал, а впереди еще двадцать два дня выживания и пряток.
— Волнуетесь?
— Чего?
— Скоро все изменится и в лучшую сторону. Вы боитесь как бы чего не случилось и не сорвало планы я прав?
— Почему должно что-то случиться?
— Обычно все так и происходит, стоит расслабиться и начать радоваться жизни… Вот так образно говоря лежать кверху пузом, когда на тебя сверху выливают ушат дерьма.
Я засмеялся, глядя в наше не очень доброе и совсем не яркое небо. Откуда тут взяться помоям? Хотя я понимал его сравнение.
— Так то моя жизнь и есть ушаты дерьма один за одним. Мне удивляться нечему.
— Вот это и плохо, — серьезным тоном сказал юный философ, — Нельзя привыкать к дерьму. Нужно стремиться к лучшему.
— Ребёнок, — вздохнул я и перевернулся на живот, — моя жизнь сплошное дерьмо.
— Хватит ругаться, вы сами себе карму портите и настраиваете свою жизнь на черную полосу, а вам нужно идти по белой полосе.
— Друг мой… — начал я и замолчал. По площади неслась полицейская машина, не касаясь земли. Очень низко, очень быстро и бесшумно.
— Черт, — только и успел сказать я, — попандос.
Машина подлетела и резко развернулась, раскрывая крылья. Изнутри посыпались полицейские. Шесть человек я успел посчитать, перед тем, как получил пинком в нос. Малыш испуганно сел, но удар сапогом в грудь опрокинул его на спину, обратно. Мы оказались в центре вооруженного круга, замыкала круг машина. Я лежал лицом в низ, держась обоими руками за разбитый нос, а Рагнар на спине, осторожно поднял обе руки вверх. Еле-еле над животом.
— Кто такие? — один из военных подошел и встал над парнем. Пол лица его закрывала маска, экипировка камуфляжная, какой-то ствол в руках, автомат, наверное.
— Простые жители, — пробормотал парень. Руки его дрожали.
— Из нижнего уровня вылезли простые жители? Придумай еще что-то.
Я скосил глаза и точно, люк так мы и не закрыли. Загорали прямо около него.
— Не. не. не знаю, — пробормотал заикаясь парень, — простые жители.
— Неправильный ответ! — грохнула очередь и Рагнар умер. Дернулся пару раз и раскинул руки в сторону, как парящая птица. Кровь ручьями потекла в разные стороны из под спины. Больше он не двинулся и смотрел остекленевшими глазами вверх.
— Кто такой? — стволы переключились на меня. Все шесть смертоносных дырок смотрели в мою сторону.
— Эмм… — сказал я и замолчал.
— Кончай его, времени нет совсем.
Я поднял руки в защитном жесте и грохнула очередь. В живот разрывая плоть и перемешивая кишки ударила пуля, в грудь ломая кости ударила пуля, в лоб, пробивая лобовую кость и заливая выскочивший интерфейс кровью влетела пуля.
Было больно, было страшно но также было безразлично. Проиграл и черт с ними. Надеюсь там, по ту сторону жизнь повеселее, чем та что мне не повезло прожить. Пацана жалко, он не успел пожить, надо было ему лезть сюда, дураку.
* * *
Навык Восстановление активирован. Уровень навыка — 1. Прогресс навыка — 46 % Время восстановления повреждений с учетом уровня навыка — 48 часов.
Глаза не работали, зрачки не двигались и перед глазами ничего кроме черного экрана с красными буквами, бегающими по нем.
Внимание Сбой! Восстановление сорвано. Восстановление не удалось! Слишком серьезные повреждения.
Предпринимается вторая попытка!
Навык Восстановление активирован. Уровень навыка — 1. Прогресс навыка — 56 % Время восстановления повреждений с учетом уровня навыка — 51 часов.
Внимание Сбой! Восстановление сорвано. Восстановление не удалось! Слишком серьезные повреждения.
Предпринимается третья попытка!
Навык Восстановление активирован. Уровень навыка — 1. Прогресс навыка — 71 % Время восстановления повреждений с учетом уровня навыка — 57 часов.
Внимание Сбой! Восстановление сорвано. Восстановление не удалось! Слишком серьезные повреждения. Задействуются специальные внутренние резервы. Вводится местный наркоз для устранения боли. Вводится снотворное для восстановления организма.
Изображение перед глазами зарябило и текст превратился в нечитаемые каракули, а потом исчез вовсе. Я провалился во тьму.
Восстановление завершено на пять процентов. Зрение Игрока восстановлено на семьдесят пять процентов.
Я снова видел табличку интерфейса и не только. Появился задний фон, иногда там двигались странные люди, иногда звери и даже машина пролетела. Я безразлично наблюдал за суетой вокруг ничего не испытывая. Ни страха, ни удивления, ни любопытства. Мне просто было все равно, только анализ. Холодный и безучастный.
Появился человек в форме, посмотрел на меня сверху вниз и что-то сказал. Не слышу. Хотел сказать, но губы не двигались, языка я тоже не ощущал. Просто наблюдал за картинкой с вытаращенными глазами. А смотреть было на что.
Человек наклонился надо мной заняв своим бесшумно говорящим лицом весь экран. Что-то пытался сказать, достучаться и вытянув руку подергал мня за плечо — изображение военного прыгало вправо-влево.
Он не дождался моей реакции а я видел, как его лицо очертило квадратом и на мгновение замерло — получилась фотография. Фотография уменьшилась, оставляя лицо настоящее в покое и скользнула в правый верхний угол. Там остановилась и застыла, не мешая движущемуся изображению на главном экране (военный что-то еще говорил отвернувшись). Под неподвижным фотом мелким шрифтом пошла набираться надпись. Имя и фамилия этого военного, его звание и дальше много звездочек, которые показывали как я думаю еще неизвестную информацию, которая должна здесь быть.
По мере того, как монолог военного продолжался, то звездочки менялись буквами, докидываю нужную и не нужную информацию. Она обновлялась и сохранялась. Шикарная штука, особенно для таких дугодумов, как я. Показывало даже основную реакцию собеседника на меня и мои ответы. Сейчас превалировало отвращение.
Военный ушел, даже кажется обыскал меня напоследок (иначе чего бы наклонялся?) и ушел. Картинка пошла рябью и я опять впал в забытье.
Восстановление — завершено на семь процентов. Слух Игрока восстановлен на пятьдесят семь процентов.
К картинке прибавился звук. Еле слышный, с пробелами, с глухим эхом, но понять можно. Стреляли. Грохотало автоматическое оружие. Где-то вдалеке шли некислые бои. Вряд ли это галлюцинации или телевизор с военным фильмом у меня под ухом включили. Стреляли по настоящему и если бы я мог двигаться, то вздрагивал бы при каждом взрыве. Да, были и взрывы. Разной громкости и степени отдаленности. Наверное и гранаты были и другим оружием лупили типа гранатомета. Я не силен в этом, не увлекаюсь.
Иногда мимо пролетали машины, пробегали вооруженные люди. Военные перестали появляться, зато появились более бандитского вида существа. Местные, наши. В масках на головах, с оружием в руках. Столько народу с оружием я не видел еще никогда, только в теле-шоу. Может это и есть телешоу или мои посмертные кошмары? Или я уже этого… того? Размышляю как будто ничего и не случилось, не чувствую боли. «Убитый философов, пулей опрокинутый в пыль лениво размышляет о смысле жизни под сапогами солдат.» Как будто обо мне это стихотворение.
«Мы побеждаем», — говорили они. «Победа будет за нами», — говорили они. «Нет у Революции конца» — говорили они. «Это чей трупак?» — спрашивали они. «А почему у него глаза открыты и зрачки двигаются?» — уточняли они.
Восстановление завершено на девятнадцать процентов. Слух Игрока восстановлен на сто процентов.
Я умирал и возрождался десятки раз. Просыпался и засыпал десятки раз. Имплантанты жужжали и боролись за мою жизнь, пока я видел сны и рассматривал проходящие картинки.
Вот пробежал отряд, отстреливаясь и падая. Один из «масок» упал прямо на меня, заливая интерфейс кровью, второй бандит закричал, называя его по имени и стащил с меня. Закинул на плечи и упрямо пошел. Его друг болтался на спине, как мешок с отходами. Голова некрасиво свесилась вниз и вывалился язык. Друг не признавал очевидного и не верил, что друг мертв, пока не скрылся из виду. Дальше я их не видел, но догадывался о дальнейшей судьбе. Пробежали солдаты, гремя берцами и один наступил мне на лицо, подскользнулся чуть не упал и злобно пнул. Куда не знаю, я боли не чувствую.
Введена дополнительная доза обезболивающего. Есть опасность привыкания!
Военных было много и они стреляли, стреляли. стреляли. Я чуть не оглох от пробегающей пальбы и вынужден был читать десятки сообщений про восстановление слуха, который приходилось восстанавливать снова и снова.
Потом стрельба прекратилась, а кто выиграл непонятно. Быстрее бы восстановили мне конечности (если это конечно не мой персональный ад), тогда я бы в сторону отошел от этого движения. Попал на войнушки, начинаю скучать за моим уютным подземным мирком с тысячами злобных монстров. Там было безопаснее.
Введена дополнительная доза обезболивающего. Есть опасность привыкания!
Проваливаюсь в сон, опять ввели снотворное и обезболивающее. Одна мысль крутится «Как бы никто не раздавил пока я сплю. Или не раздели из-за одежды». На всякой войне есть мародеры, мне нужно очухаться, пока они не пришли.
Восстановление — завершено на тридцать три процента. Верхние конечности Игрока восстановлены на пятнадцать процентов.
Я не успел оценить новые возможности, но зато успел испугаться. Земля дрожала. Я не чувствовал ее телом, только догадывался зато чувствовал кончиками пальцев, которые уже вернули чувствительность. Что-то большои тяжелое шло и приближалось все ближе.
Сначала я чувствовал только дрожь земли, но потом и услышал шаги. А потом появился он.
Огромный гигант, как будто только сошедший с мультфильма про супер-роботов шагал на меня, постепенно закрывая своей тушей небо. Здоровенный как строительный кран и широкий как дом, если бы он наступил на мня, то уже никакие имплантанты бы не помогли. Но мне повело. Огромный робото-человек прошел мимо даже не заметив тряпочку на земле. Тряпочка это я с высоты его взгляда.
Здоровенный стального цвета а в руках оружие или не знаю, поливатель газонов. Оружие робот несет в руках, а здоровенный шланг тятнется от оружия и по земле еще дальше.
Шланг прошелся по мне, задел, подхватив протащил немного и уложил на спину на живот. Робот наклонился и рукой стряхнул меня, как куклу в сторону. Пока я катился, интерфейс сходил с ума и датчики выдавали всякое. Ничего, с главной дороги убрали, главное что не раздавили. Огромный человек двинулся дальше, а я опять получил свою дозу успокаивающей наркоты.
Введена дополнительная доза обезболивающего. Есть опасность привыкания!
Восстановление — завершено на пятьдесят три процента. Верхние конечности Игрока восстановлены на сорок процентов. Нижние конечности Игрока восстановлены на двадцать процентов.
Теперь я чувствовал свои ноги. Шевелить мог только пальцами на них, вставать и ходить рановато, зато руки уже двигаются, хоть и дрожат. Можно приподняться и лучше осмотреться по сторонам.
Пустынно. На дороге ни души. Движение прекратилось, хотя вдалеке еще стреляют, но реже и в разных точках. Война заканчивается? Темнота вокруг, ночь и ни одного искуственного источника света. Понятно, что я сечас не всамом оживленном районе, но сюда доходят отблески света из окон домов с других улиц, уличных фонарей. Но вот так, чтобы хоть в глаз дай?
Я уже хотел применить свою фирменную способность, когда увидел бесшумно спускающиеся с неба ленты или трубы. Они как огромные змеи пробивали Свод и тянулись вниз к земле. Одна упала просто рядом со мной. Размером с три моих ноги, полая внутри. Я дотронулся и ощутил неживое. Это не змея, не монстр с Подземного уровня — это что-то вроде шланга.
Я погладил его одним пальцем и сел. Ноги еще не работали, но руки более-менее вели себя. Дрожали, но выдерживали напряжение тела. Не знаю, что они собираются сливать с помощью этого шланга, но ничего хорошего ждать нельзя, учитывая дерьмо, что творится вокруг. Шланг судорожно дернулся и я пополз в сторону, подальше от него. Черт, да я напуган. Шланг глотнули рыгнул выдавая на поверхность дымок, как от сигареты. Еще чего. Я ускорился, а шланг начал дергаться. Судорожно подпрыгивал вправо-влево, вверх-вниз. Дергался исполняя какой-то свой безумный танец «змея танцует на горячей сковородке».
Отцепись! — крикнул я и заработал руками. Змея рыгнула громко и нагло, а потом из пасти повалил мощный и очень стойкий дым. Повалило как из крана.
Я закашлялся и руки подогнулись, земля пошла юзом и подогнулась, ломаясь внутрь. Я рухнул теряя контроль и в очередной раз разбил нос. Сколько раз я его уже ломал за последние семь дней? Кажется, что много.
Перевернулся на спину и сил хватило только чтобы устроиться поудобнее перед смертью или очередным беспамятством.
Открыта новая способность. «Устойчивость к ядам».
Способность Устойчивость к ядам улучшена на девять процентов.
Смерть опять отменяется.
Введена дополнительная доза обезболивающего. Есть опасность привыкания! Ведена доза противоядия. Опасности привыкания нет.
Восстановление организма продолжается. Прогноз полного восстановления организма пятьдесят шесть плюс часов. Для усиления внутренних мощностей организма и стабильной работы имплантантом организм временно отключается и переходит под управление системы.
Внимание! Организм будет полностью отключен через Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать, двенадцать, одиннадцать, десять
Безжизненные буквы перед глазами жестоко отсчитывали последние секунды. Черт побери, монотонный голос не был бы так страшен, как эти ряды символов.
Три… два…один…
