Глава 7

Понимая, что доктора работают на публику, Лев сделал вид, будто их не слышит. Ну, болтают себе, и пусть болтают. Однако с какого-то момента ему вдруг стало претить вынужденное созерцание их многозначительных псевдоизысканий, и он со скучающим видом вышел в коридор, освещенный газосветными лампами, который от входа с палубы вел в глубь секции, и огляделся. Метрах в пяти этот коридор пересекался с внутренним магистральным коридором, тянущимся вдоль всех хозяйственных блоков этой части судна. По нему то и дело пробегали «крю» и «стаффы» самых разных оттенков кожи. Здесь был особый мир людей, призванных только работать и работать, чтобы путешествующие чувствовали себя на судне приятно и комфортно.

Гурову отчего-то вдруг вспомнился прочитанный еще в школе роман Герберта Уэллса «Машина времени», где его главный герой попадает в далекое будущее. Там опустившееся почти до животного уровня человечество разделилось на две расы – каннибалов-морлоков, живущих под землей в мире машин, и эфемерных, беззащитных элоев, беззаботно живущих трудом морлоков, но при этом являющихся их пищей. Лев передернул плечами, живо вспомнив, сколь был шокирован тем повествованием. Он долго находился под впечатлением прочитанного и поэтому с той поры предпочитал брать в библиотеке Жюля Верна, Беляева, Ефремова, где было меньше жестокости и больше гуманистического оптимизма.

Неожиданно из-за угла вынырнул запыхавшийся Станислав. Увидев Льва в коридоре, он склонил голову набок и чуть развел руками:

– Тебя что, все же вытурили оттуда?

– Да нет, сам вышел продышаться… – чуть поморщился Гуров. – Эти два эскулапа продолжают гнуть свое: признаков насилия нет. Ради этого не погнушались даже задрать юбку бедной девчонке, чтобы и мне это было видно – никто на нее не покушался. Ну, я некрофилией не страдаю, поэтому решил выйти.

– Вон оно что! – коротко хохотнул Крячко. – Ну, а они, похоже, в отличие от тебя, настроений совсем иных. Небось еще и кайф словили! Вообще-то как-то я читал в одном журнале, что любой хороший судмедэксперт, наподобие нашего Дроздова, должен быть в душе немного некрофилом – только тогда он не отвлекается на факт смерти объекта своего исследования, а работает именно так, как и должен.

– Да ладно! Хрен с ними… – коротко рубанул рукой Лев. – Хоть что-то выяснить удалось?

– Само собой! – жизнерадостно ухмыльнулся Стас. – Значит, этот самый «стафф» Стив сейчас не на работе. Оказывается, он работал в ночную смену, с шести вечера до шести утра крутил рулетку. Сегодня ему снова в ночь.

– А вот это уже интересно! – Гуров упер руки в бока. – Надеюсь, ты своими расспросами не вызвал ненужных расспросов и подозрений?

– Обижать изволите, сэр! – картинно выпятил грудь Крячко. – Я ради информации пожертвовал свои кровные полста долларов.

– Неужто кто-то на полтинник клюнул? – с деланым удивлением потряс головой Лев.

– Щас! – шутовски раскланялся Стас. – Я пять ставок сделал на рулетке и все продул вчистую. Зато появился повод спросить у крупьерши, на каком столе работает Стив Аллен, у которого мой знакомый не так давно сорвал приличный выигрыш – аж двадцать баксов.

– Грамотный вариант! – одобрительно улыбнулся Гуров. – Ну, что ж, делать тут больше нечего. Пошли?

– А мы им про этого типчика никакой инфы давать не будем? – Крячко указал на дверь хозяйственного бокса.

– Перебьются! – язвительно рассмеялся Лев. – Они слишком преданы своей корпорации, чтобы принять к сведению чье-то мнение, не совпадающее с их собственным. Так что начинаем собственное расследование. Будем по очереди следить за этим «стаффом», и, мне кажется, он себя обязательно чем-нибудь выдаст.

– Лев… – Крячко как-то непонятно поморщился и почесал за ухом. – А нам это очень нужно? Ну, я понимаю, справедливость и все такое прочее – превыше всего. Но… Мы же поехали отдыхать, черт подери! Неужели эти всякие расследования тебе еще дома не надоели до поросячьего визга?

Выслушав его, Гуров негромко рассмеялся. Ему было понятно настроение приятеля. В самом деле, часто ли обычным московским сыскарям выпадает такой подарок судьбы – бесплатный круиз по Атлантике на шикарном лайнере?! И с какой стати его нужно превращать в рутинную заморочку, каковых и дома – гора с крутым пригорочком?

Чуть хлопнув Стаса по плечу, Лев понимающе развел руками:

– Извини, что-то меня малость занесло… Как-то не подумал, что наш круиз и без того превратился в сплошной триллер. А тут еще навязываю тебе слежку за этим гребаным «стаффом». Ладно, отбой. Потихоньку как-нибудь сам промеж делом за ним пригляну. – Он шагнул к двери отсека, но Крячко с недоуменным видом схватил его за руку:

– Погоди-ка… Я так понял, ты даешь мне отбой, а сам так и собираешься раскручивать это дело до конца? То есть получается так, что я тут как бы трутень, который оставляет друга без поддержки?!

– Стас, что за выплески души? – окинув взглядом закипающего приятеля, с легким укором парировал Лев. – Чего ты взъерохорился? При чем тут «трутень»? Просто мне подумалось, что в эту историю я влез, с тобой не посоветовавшись, а теперь навязываю еще и лишнюю мороку. Какие тут могут быть к тебе претензии? Охолонь!

– Лев, ты же прекрасно знаешь, раз собираешься раскрутить эту мокруху, то и у меня другого выбора не остается. – Крячко говорил, сердито супя брови. – Ладно, проехали! И все же… Слушай, только честно: вот какого беса ты при всяком случае норовишь вляпаться в какую-нибудь историю?

– Сам не знаю… – снова рассмеялся Лев. – Наверное, во всем виноват подарок шаманки Веры. Ну, та самая сабля… Я тебе об этом как-то уже говорил. Напомню, что она адресовалась «воину, сокрушающему зло». Ты будешь смеяться, но тут действительно какая-то мистика. Как-то мы с тобой отбрыкались от дела об убийстве хозяина развлекательного комплекса. Петр передал дело Малыгину. Пришел я домой, и вдруг что-то потянуло к шкафу. Достал саблю, а она потускнела, и у эфеса как будто даже появилось пятнышко ржавчины. Как ни оттирал – без толку.

– Та-ак… Ты из-за этого на следующий день и напросился на тот стопудовый висяк? Поня-я-ятно… – Стас сокрушенно всплеснул руками. – Ну, и что? Это помогло? Ржавчина оттерлась? – ехидно прищурился он.

– Ты не поверишь – она сама исчезла, словно ее там и не было. Вот я тебе и говорю – настоящая мистика… – Гуров высвободил руку и толкнул дверь отсека, оставив озадаченно хлопающего глазами приятеля.

При его появлении все находившиеся в складском кубрике разом обернулись к двери. Санитары уже уложили тело девушки на носилки и накрыли его бязевой простыней. Доктора, продолжая щеголять латинскими терминами, уже упаковали свои саквояжи. Одни лишь детективы и полицейские продолжали дописывать бумаги. Скорее всего, они никак не ожидали, что русский снова зайдет к ним.

– Джентльмены, позвольте откланяться! – Гуров являл собой саму любезность. – Было очень приятно с вами пообщаться. До свидания!

– Сэр, я очень надеюсь на вашу сдержанность в плане неразглашения этого происшествия до вынесения оценок компетентной экспертной комиссией, – попросил «особист». – За время отсутствия Льва он снова успел вернуть себе самоуверенный шик и апломб.

– Хорошо, – сдержанно улыбнулся Лев. – Я постараюсь…

Они со Стасом вышли на палубу, и тут… Гуров даже не помышлял увидеть что-то необычное, но вдруг краем глаза заметил, как где-то сбоку мелькнула сгорбленная приземистая рыжеватая тень. Он резко повернул голову, но справа от него, кроме нескольких отдыхающих, которые, опершись о перила, о чем-то неспешно болтали, глядя в океанскую даль, никого больше не было. Стас, заметив это движение, удивленно покосился в его сторону. Потерев пальцем нос, Лев чуть конфузливо поморщился и с некоторым смущением пояснил:

– Да… В поезде, помнишь, был разговор про крючконосого бородатого карлика? Ну вот, померещилось, что он тут невдалеке от нас прошмыгнул.

– Хм… – Сунув руки в карманы брюк и немного помедлив, Стас негромко обронил: – Знаешь, мне тоже…

Остановившись, они некоторое время молчали, озираясь по сторонам. Пригладив волосы, растрепанные порывом ветра, Гуров озадаченно встряхнул головой:

– Слушай, ну, мы же взрослые люди, опера, практики до мозга костей… Ну, я и близко помыслить не могу, что есть какие-то сверхъестественные создания, существа, там, черти, демоны, феи, эльфы. Теперь вот эти карлики приплелись с какой-то стати… Чушь какая-то! Остается думать только о том, что мы и в самом деле хватанули в поезде какой-то наркоты пролонгированного действия.

– Я тоже только на это и надеюсь… – рассеянно продолжая глядеть по сторонам, откликнулся Крячко.

– А-а… Почему – надеешься? – заинтересовался Гуров.

– Если принять всерьез всякие эти необъяснимые хреновины, то тогда надо пересматривать всю свою жизнь. – Стас мученически поморщился и добавил: – В таком случае придется совсем по-другому смотреть на то, как я живу, ради чего живу, может быть, даже по блату записаться в праведники. А я не хочу! Я хочу остаться самим собой и прожить, как умею, свою теперешнюю жизнь. Я не знаю, кто я – страшный грешник или кандидат в святые, не знаю и не хочу знать, что меня ждет ТАМ – котел со смолой или райский хор херувимов имени святого апостола Павла. Я просто живу как умею и как считаю нужным. Если кому-то надо помочь – помогаю, если в меня целится отморозок – стреляю в него. Если я за столом, то не считаю зазорным и намяться до отвала, и не пропустить ни одного тоста. Если есть интересная женщина, к тому же безотказная, не считаю аморальным лечь с ней в постель и выложиться по полной, как на полосе препятствий… Поэтому, Лева, я и надеюсь на то, что свой век доживу самим собой. А уж там – что будет, то и будет. После меня пусть хоть весь мир становится святым. Мне это не дано! И весь разговор…

Слушая его пламенный спич о смысле жизни, Гуров едва сдерживал себя, чтобы не рассмеяться. Крячко был столь искренен в своем воодушевлении, что Лев не мог не проникнуться его настроением. Но вместе с тем он не утратил своего всегдашнего, чуть ироничного взгляда на жизнь и события, поэтому, чуть толкнув Стаса пальцем в плечо, произнес:

– Стас, из своего жизненного опыта ты должен бы знать, что женщина, которая слишком часто говорит окружающим о своей неприступности, в глубине души мечтает быть покоренной крепостью и очень печалится, если ее никто не штурмует.

– К чему это ты? – заподозрив какой-то подвох, покосился в его сторону Крячко.

– Да все к тому же… – негромко рассмеялся Гуров. – Если тебя не волнует проблема окружающего и твоего внутреннего мироустройства, то зачем об этом так много говорить? Для себя ты – да, хочешь остаться прежним. А вот в глубине души этим все равно тяготишься и ищешь какие-то иные резоны, сам о том не подозревая. Ладно, ладно! Хватит! Больше ни слова. С дискуссией завязываем! – решительным взмахом прервал он так и не прозвучавшие возражения приятеля и кивком головы указал в сторону юта – пошли!

Досадливо засопев, Стас зашагал следом за ним по крашеному дубовому шпону, выстилающему палубу. Они поднялись по лестнице на свою палубу и, направляясь к летнему кафе, еще издалека увидели, что столик, за которым остались Мария и Маргарита, занят какими-то другими людьми. Не говоря ни слова, приятели прошли мимо компании, скорее всего молодых греков, о чем-то весело болтавших со своими подружками ближневосточного типа.

Все так же, не сговариваясь, они направились к каюте, в которой путешествовали Гуров и Мария. Достав из кармана сипасску, Лев чиркнул ею по кодовому устройству и открыл дверь. Дамы, судя по всему, уже изрядно заскучав, сидели, о чем-то беседуя, перед экраном включенного телевизора. На большом экране плазмы метались какие-то бородатые типы в камуфляже и полуодетые герлз с автоматами в руках. С ходу догадавшись, что это очередная голливудская кинохалтура на темы захвата коварными русскими бедной Америки и героического сопротивления «храбрых янки» «славянским поработителям», он лишь иронично усмехнулся. Неужели нужно было изобретать телевизор, доводить его до совершенства, чтобы на большом экране в цвете демонстрировать тупой, кретинический киноотброс?

Уловив их присутствие, женщины разом оглянулись и почти хором задали один и тот же вопрос:

– Ну, и что там?

– Убийство, которое убийца не очень умело пытался представить как несчастный случай, – махнув рукой, устало опустился в кресло Лев. Увидев перед дамами небольшой столик с открытой бутылкой красного вина и наполненными бокалами, он удивленно отметил: – О-о-о, девчата, а вы время даром не теряете. А ну-ка, дайте-ка продегустировать…

Отхлебнув из поданного ему бокала, Гуров взглядом молча указал Стасу на столик – присоединяйся. Тот, залихватски потерев руками, налил себе почти до краев и, тоже отхлебнув, цокнул языком:

– Классное винцо… Вот только, Лева, я не совсем согласен с тем, что мокрушник туповато сработал в смысле имитации несчастного случая. Для этих лохов хватило и такой мастырки. Правда, он никак не подозревал, что… – Крячко чуть запнулся, подбирая слово, но за него закончила Мария:

– …что на судне окажутся два талантливых специалиста по части уголовного сыска. – Заметив протестующий жест Станислава, она добавила: – Которые готовы пожертвовать собственным отдыхом во имя торжества вселенской справедливости.

– Это намек? – Лев испытующе прищурился, внимательно глядя на жену.

– Да что уж тут намекать-то? – горько рассмеялась Строева. – Наши кавалеры нас покинули, пришлось в две бабские силы держать круговую оборону от непрошеных ухажеров.

Опустошив бокал, Гуров поставил его на столик и, испытующе посмотрев на Марию, хлопнул себя ладонью по коленке.

– Счастье мое, – произнес он как будто даже умиротворенно, но тем не менее в голосе слышался металл, – убита молодая женщина двадцати с небольшим. Она устроилась на этот плавающий гадючник, чтобы спасти своего мужа. Теперь ему уже никто не поможет, он гарантированно навсегда останется инвалидом, если только вообще выживет. Какая-то тварь ударила ее в висок куском льда, и теперь ее нет. Она уже никогда не родит детей, ее родители больше никогда не увидят свою дочь. И я, профессионал угро, зная обо всем этом, должен вместе с толпой иноземных жлобов беззаботно взбрыкивать, дурачиться, предаваться «сладкой жизни». Ты сама-то тогда смогла бы меня уважать?.. – Закончив говорить, Лев тяжелым взглядом окинул внезапно сникшую Марию.

Прикусив губу, она пристыженно замолчала, после чего тягостно вздохнула и тихо проговорила:

– Лев, извини, я вела себя как эгоистка.

– Кстати, тут есть еще один момент, – важно подбоченился Крячко. – Мы пока не знаем, кем и за что была убита та официантка. А вдруг это маньяк, который кого-то еще захочет грохнуть? А вдруг ему, не дай бог, подвернется кто-то из вас? Вот так-то!

Строева и Маргарита молча переглянулись. Судя по всему, последнее высказывание какого-либо восторга у них не вызвало. Пробормотав что-то наподобие:

– Что ж за круиз такой идиотский?.. – Рита поспешно наполнила и залпом выпила бокал вина.

Оглянувшись в сторону телевизора, из динамиков которого вырвался истошный, панический вопль, Гуров увидел, как на экране горстка бородачей в косматых папахах с красными звездами и автоматами ППШ отчаянно удирает от гневной команды все тех же героических герлз, которые, не меняя магазинов, непрерывно молотили из своих «М-16», кося бородачей, как траву. Поморщившись, он взял со столика пульт и наугад нажал на одну из кнопок. Каюта тут же заполнилась стонами и охами загорелой парочки, предававшейся бурным любовным утехам на фоне тропического пейзажа. Поспешно нажав еще одну кнопку, он увидел на экране капитана судна, который давал интервью телекорреспонденту кабельного судового телеканала.

Оптимистично улыбаясь, капитан уверял своего собеседника в том, что слухи о якобы имевшем место убийстве молодой официантки – не более чем часть представления, организованного для разжигания детективной интриги. На самом же деле никакого убийства не было…

– Чего он там трендит-то? – улавливая на слух лишь отдельные слова, выжидательно наморщил лоб Стас.

– Уверяет, что никто никого не убивал, что это всего лишь инсценировка… – с язвительным смешком перевела Маргарита. – Ну, брехун! Это ж надо так нагло врать!

– А что? В чем-то это нам даже на руку… – усмехнулся Гуров. – Теперь, даже если мы ненароком наломаем дров, то под сурдинку этой детективной клоунады можно будет отвертеться от любого наезда.

– Что, что, что-о-о? – строго сведя брови, внимательно посмотрела на мужа Мария. – Это о каких там «дровишках» речь?

– Спокойствие! Никто ничего вытворять не собирается. Но… Жизнь – штука непредсказуемая, так что, настраиваясь на розы, не стоит забывать и о возможных шипах. Или я не прав? – Лев говорил, уперев руки в бока.

Мария ничего не ответила, лишь устало отмахнулась, как бы желая сказать – тебя никакие шишки не исправят. Стас тем временем, посмотрев на часы, поднялся с кресла и, коротко потянувшись, неожиданно объявил:

– В ночь, наверное, я пойду дежурить. Посижу в казино, просажу с полста баксов… Ну а с утра будешь присматривать ты, – мотнул он головой в сторону Гурова.

– Хм… – с долей недоумения посмотрел на своего приятеля Лев. – Ну, в принципе, я не возражаю. Хотя вообще-то в ночь собирался сам.

Поправив рубашку, Крячко направился к выходу, помахав всем рукой:

– Пока!

Как бы что-то вспомнив, Лев поспешил за ним.

– А ты чего это так резко настроился в ночь? – выйдя в коридор и прикрыв за собой дверь, испытующе взглянул он на Стаса. – У вас с Ритой, можно сказать, медовый месяц. Я и думал, что надо тебя подстраховать. А ты чего-то сам от нее решил смыться.

– Не стоит, Лев… – иронично усмехнулся Крячко. – Похоже, наш медовый месяц кончился, едва начавшись. Нет, если бы я остался, Ритка мне бы не отказала. Но… Ты же знаешь, что я никогда не принуждаю женщин. Мне интересны только те, которым интересен я сам. А раз у нее сейчас на уме уже другой – к чему навязываться? Пока! Спокойной ночи! Кстати, оказывается, тут на корабле действует своя система сотовой связи. Если набрать три тройки, то номер, минуя любых операторов, приходит напрямую на телефон того, кому звонишь на этом корыте. Нормально, да? Мне Ритка об этом рассказала – вычитала в памятке.

– Ну, давай действуй… – понимающе кивнул Гуров. – Если что – звони.

Крячко решительно зашагал к выходу на палубу. Он шел, не ощущая в душе и тени досады или разочарования. Ну, не сложилось с Маргаритой, и ладно! Первый раз, что ли? Да для него такие проблемы – что сухие листья, осенней порой падающие с дерева. Дунул ветер – и улетели они неведомо куда.

На палубе, несмотря на вечер, было многолюдно. Стас шествовал среди шумливых группок туристов, любуясь высыпавшими на небе крупными яркими звездами. Увидев знакомую вывеску «Золотая Невада», он распахнул стеклянную дверь казино, и его тут же обволокла плотным коконом жаркая атмосфера нешуточных страстей, пропитанная запахом изысканных духов, дорогих коньяков и вин, переполненная шумом голосов, звоном и урчанием игровых автоматов и нарочито бесстрастными голосами крупье, без конца повторяющими по-английски у игровых столов:

– Делайте ставки, господа!

Оглядевшись, Крячко без труда вычислил Стива Аллена. Это был на первый взгляд не слишком богатый извилинами среднего роста шатен с фасонисто уложенными волосами. Со значимостью своей миссии, что было написано на его лице, Стив Аллен профессионально ловко управлялся с рулеткой, сноровисто запуская дребезжаще скачущий шарик по мчащимся навстречу ему красным и черным ячейкам с белыми цифрами. Купив пару жетонов, Стас с видом скучающего сноба, который заранее знает, что тратит деньги впустую, подошел к игровому столу и сделал чисто символическую ставку, поставив шесть на «красное».

Закончивший принимать ставки крупье отработанным движением руки крутанул рулетку и метнул шарик по краю стремительно кружащейся чаши колеса.

Скачка шарика с действующим на нервы дребезжанием по колесу рулетки длилась около минуты. Затем шарик упал в одну из лунок и пассажиром аттракциона «а-ля колобок катается на карусели» пошел по кругу вместе с замедляющим свой бег колесом. Крячко мельком взглянул на него и от неожиданности утратил дар речи – выпало «красное» – шесть! Это означало, что он выиграл. К его жетону на игровом столе прибавилось еще несколько. С трудом подавляя в себе внезапно нахлынувший азарт, он с показным равнодушием сделал ставку на двадцать четыре – «черное». Снова по кругу побежал шарик и… Снова выигрыш!

Услышав в очередной раз «Ваши ставки, пожалуйста!», Стас неимоверным усилием воли заставил себя получить выигрыш и отойти от стола. Миллионером он, конечно же, не стал, но хотя бы с лихвой вернул совсем недавно проигранное. Теперь можно было даже малость покутить. Устроившись за столиком в углу казино и заказав бокал вина (содрали за него как за целую бутылку!), неспешно отпивая терпковатый, пряный напиток небольшими глотками, Крячко краем глаза незаметно наблюдал за Стивом Алленом.

При этом в его голове роились всевозможные коварные мысли и мыслишки на предмет того, как бы ему «раскрутить» подозрительного «стаффа» на необдуманные шаги, которые дали бы хоть какую-то зацепку в начатом расследовании. Ну, допустим, они со Львом будут по очереди следить за этим типом. Допустим, он где-то в чем-то «проколется» и даст повод его «заластать». А если не даст? Ну может же быть такое! И что тогда? Вдруг после совершенного убийства «стафф» станет сверхосторожен и будет вести себя как монашка, попавшая на байкерскую дискотеку? И тогда – все! Все их со Львом планы «успешно» летят кувырком. Вот уж счастья-то без меры!

Но делать было нечего. Поскольку ничего подходящего на ум не приходило, оставалось лишь, говоря на сленге определенной части молодежи, тупо наблюдать, анализировать, сопоставлять, выстраивать модели. И ждать, ждать, ждать… Когда вино в бокале иссякло, Крячко заказал еще один. Потом еще… Хоть и вкусное, хоть и фасонистое по своему букету, иноземное пойло по градусам было не чета приличной русской «белой», поэтому даже после пяти фужеров у Стаса было, что называется, ни в одном глазу.

С какого-то момента его внимание привлекла пышнотелая молодая бразильянка с густым шоколадным загаром. Впрочем, учитывая наличие черт, характерных не только для португальского этнотипа, но также африканского и индейского, вполне вероятно, этот загар не сходил с нее круглый год. Бедолага, без конца поправляя ультракороткое платье в стразах, героически билась с механическим подлецом – «одноруким бандитом», который охотно глотал игральные жетоны, а вот извергать из своей железной утробы хоть какой-то выигрыш металлический скупердяй никак не желал. Бразильяночка, страдальчески кривя пухлые губы после очередной неудачи, немного помявшись, обреченно бросила в щель игрового автомата, судя по всему, последний жетон.

Подперев голову рукой, Крячко весь обратился во внимание, забыв даже про «этого гребаного козла», как про себя он поименовал крупье Стива Аллена. Ему было очень интересно, сможет ли бразильская «шоколадка» выиграть хоть доллар и что она будет делать, если вдруг ей снова не повезет? Но в этот момент, как бы ища поддержки у окружающих, бразильянка оглянулась и почему-то в упор посмотрела на Крячко. Боже, это было нечто запредельное! Она смотрела на русского опера, как тонущий смотрит на случайно оказавшийся рядом спасательный круг. Возможно, причиной тому стал его невольно сочувственный, отчасти даже жалостливый взгляд.

Неожиданно улыбнувшись, девушка поманила его к себе рукой и что-то сказала по-португальски. Хотя Стас не понял ни слова, он сразу сообразил, что та просит его рвануть рычаг игрального автомата, и, мгновение помявшись, поднялся из-за столика, прекрасно понимая, что собирается сотворить очередную в своей жизни глупость. Подойдя к «однорукому бандиту» и взявшись за рычаг, спокойно, словно чиркнув спичкой, чтобы прикурить, коротко дернул и… не поверил своим глазам – в утробе железного американского жлоба что-то затрендело, и в лоток со звоном высыпались десятидолларовые жетоны.

В зале послышались удивленные «у-у-у!» и «о-о-о!», даже крупье отвлеклись от своих игровых столов, заинтересовавшись происходящим. Бразильяночка, прижав руки к груди, с отчаянным взвизгом запрыгала, не в силах поверить своей удаче, затем кинулась обнимать Станислава, что-то ликующе тараторя. Бросив выигрыш в сумочку, она схватила Крячко за руку и повела за собой в сторону соседнего кафе.

Они подошли к свободному столику и заняли места. Взмахом руки подозвав официанта, девушка что-то начала заказывать, время от времени многозначительно поглядывая на Стаса. Заметив, что тот рассеянно смотрит по сторонам, скорее всего намереваясь встать и уйти, латиноамериканка придержала его за руку, с просительной улыбкой склонив голову набок. И он сдался…

Они пили виски и ели что-то мясное, приправленное огненно-красным, да к тому же огненно-жгучим соусом. Потом было вино с тропическими фруктами…

По-настоящему Крячко пришел в себя уже в чужой каюте, лежа рядом с мирно дремлющей Фабиолой, как себя назвала бразильянка. Он и сам не мог понять, когда и как именно все это произошло. Просто в какой-то момент, крепко захмелев, они вышли танцевать и… Все. Дальше было какое-то непрерывное сумасшествие, сохранившееся в памяти урывочными картинками.

«Ой, бли-и-и-ин! – проведя по лицу руками, едва не застонал с досады Стас. – Как же это я так лоханулся-то? А?! Охренеть!.. И сколько я тут уже торчу? На часах уже три?! Японский городовой! Да за это время в казино уже черт-те что могло случиться. Сколько же я упустил!.. Все, пора сваливать…»

Он заботливо укрыл Фабиолу простыней и, натянув одежду, на цыпочках покинул ее каюту. Быстро добежав до «Золотой Невады», принял невозмутимый вид и важно вошел в игровой зал. Несмотря на предутренние часы, в казино посетителей было не намного меньше, чем минувшим вечером. Сев за свободный столик и заказав себе вина, чтобы «подлечиться», Крячко краем глаза посмотрел на игровой стол, у которого продолжал «ударно трудиться» крупье Стив Аллен. Заученно улыбаясь, тот все так же призывал делать ставки и запускал шарик, однако бессонная ночь все же изрядно его измотала. Это было заметно по лицу – в иные моменты улыбка крупье из отработанно-голливудской становилась вымученной.

Несмотря на кондиционер, в зале было душновато, Аллен, расстегнув манжеты своей роскошной белой рубашки, подвернул рукава. У Станислава было отличное зрение, он тут же разглядел на наружной стороне его предплечья весьма занятную татуировку – затейливо извивающаяся змея, сопровождаемая загадочной вязью восточного письма. Скорее всего, это мог быть фарси. Крячко, которому с полгода назад довелось задерживать в Москве подвыпившего иностранца, подравшегося в ресторане с кавказцами, вспомнил – у того на руке была точно такая же татуировка.

Случилось это так. Стас решил оттянуться со своей очередной зазнобой и выбрал для этого ресторан «Звездопад», где потасовки и мордобои были редкостью. Но на сей раз и в «Звездопаде» из-за чего-то не поладили рослый белобрысый парень и трое смуглолицых усачей. Игнорируя словно из ниоткуда выхваченные теми ножи, белобрысый в момент «угомонил» всех троих. Собирался разобраться и с прибежавшей охраной, но тут подошел Стас, и вид удостоверения сотрудника силовых структур в момент успокоил расходившегося иностранца – это явствовало из его выкриков на английском. Уже в отделении тот сообщил, что он – потомок русских эмигрантов, в конце восьмидесятых переехавших в США. Родной язык белобрысый почти не помнил, поэтому пришлось вызывать переводчика. Парень рассказал, что два года служил в Афгане, и в подтверждение этого показал татуировку на своей руке. Следовало сделать вывод, что и Стив Аллен был морпехом, проходившим службу в Афганистане.

Неожиданно в игровой зал влетел все тот же Ричард Пэллтейн и громко, с порога, огласил:

– Леди энд джентльмены, я расследую убийство Дитриха Халлера, и следы убийцы привели меня именно сюда. У меня есть основания считать, что потерпевшего убил один из крупье. Так кто же он, господа?! Кто?!!

Крячко мало что понял из его спича, но по отдельным словам догадался, что тот имеет в виду. А самое главное, он заметил выражение растерянности и испуга на лице Стива Аллена. Правда, это длилось всего одно мгновение, но Стас хорошо уловил его реакцию. Значит, убийцей все-таки и в самом деле мог быть именно этот лощеный хлюст.

Мысленно поблагодарив судьбу за то, что она послала сюда этого комедийного «сыщика» как раз в тот момент, когда он уже вернулся от Фабиолы, Крячко неожиданно сообразил: тут не маскироваться надо, а наоборот – открыто демонстрировать свой детективный интерес к криминальному «стаффу». Он откинулся на стуле и, положив ногу на ногу, начал отпивать вино, изучающе глядя на Стива Аллена. Когда тот, видимо ощутив чужой взгляд, посмотрел в его сторону, Стас поспешил отвернуться, но нарочито топорно, чтобы и дураку было бы понятно – этот человек пришел в казино вести наблюдение.

Боковым зрением он отметил на лице крупье недоуменно-недовольную мину. Тот явно начал нервничать. «Давай, давай, голубок, напрягись!» – иронично усмехнулся Стас и снова взглянул в сторону Аллена. Крупье это заметил, но теперь, как видно, решил держаться, словно ничего не происходит. Впрочем, давалось это ему очень непросто. Теперь он пребывал в постоянном напряжении и, судя по всему, ежесекундно ждал какого-либо подвоха. Даже его дежурная улыбка стала еще более натянутой и выглядела как застывшая маска какого-то второсортного клоуна.

Из-за постоянного внутреннего раздрая Аллен утратил профессиональный автоматизм в работе рук и внезапно допустил довольно грубую ошибку, перемещая стопки фишек по цветным квадратам стола. Недовольный возглас пожилой леди: «Вы что себе позволяете?! Где вас готовили?! Я буду жаловаться!..» – привел его в чувство. Извинившись, побагровевший и уже совершенно неулыбчивый крупье скомканно завершил игру и решительно направился к столику Крячко.

– Сэр, у вас ко мне есть вопросы? – неприязненно поинтересовался он.

Скорее догадавшись, чем поняв, что тот имеет в виду, Стас безмятежно улыбнулся и вальяжно спросил:

– Мистер Аллен, вы были знакомы с убитым мистером Дитрихом Халлером?

Недоуменно захлопав глазами, крупье внезапно сообразил, что этот тип, похожий на какого-то чемпиона по профессиональному боксу, не более чем обычный скучающий бездельник, тоже решивший поиграть в сыщиков. С явным облегчением переведя дух, он категорично мотнул головой:

– Нет, никогда не видел.

Однако расслабился Стив зря. Следующий вопрос настырного незнакомца, говорившего по-английски очень ломано и коряво, оказался сродни хуку, пущенному прямо в солнечное сплетение:

– А Веру Чубиченко вы знали?

Аллен был готов к любому повороту разговора. Даже к самому мерзкому вопросу, типа не гомик ли он и не желает ли переспать. Разумеется, в морду этому русскому он бить не стал бы, но ответить сумел бы достойно. А тут… Что сказать на это? Его глаза забегали, в голове вдруг не осталось ни одной мысли, и крупье отчаянным усилием воли заставил себя ответить:

– Д-да… Мы с ней были просто знакомые. А в чем дело?

– О, ай сыи! (понятно!) – ухмыльнулся русский, неспешно отпивая вино.

К своей рулетке Стив Аллен возвращался словно на чужих ногах. С трудом собравшись, он продолжил игру, но теперь постоянно чувствовал на себе изучающий взгляд этого чертова варвара. Да, правильно говорил их учитель истории мистер Хиннентайм, что нет людей хуже, чем русские. Похоже, он был абсолютно прав. Эта русская дура, с которой он пытался… Стоп! Об этом нельзя даже вспоминать. Ничего, ничего не было вообще! Не бы-ло!! К тому же девка оказалась не совсем русская, а какая-то экра-инка, что ли? Но в любом случае, как говорил мистер Хиннентайм, всякий, кто не стопроцентный янки, это полный отстой, ходячий комплекс неполноценности.

Поняв, что работать, как и должно – игриво, легко и непринужденно, – у него больше уже не получится, Аллен решил сойти с дистанции. Незаметно нажав на кнопку вызова старшего менеджера, он дождался появления своего босса и, когда тот пришел, доложил о своем внезапном недомогании. Тот, недовольно хмыкнув, тем не менее не подал виду, что крайне недоволен происходящим. Заученно просияв доброжелательной улыбкой, старший менеджер немедленно вызвал замену – бойкую темноволосую испанку с чуть хулиганистыми мальчишескими манерами. Стив Аллен, передав ей клиентов, с зеленым лицом быстро ушел из зала казино.