Глава 6

…Назад компания возвращалась, когда по поясному времени той точки океана, где они находились в этот момент, было уже за полночь. Мария и Рита, захмелев не столько от шампанского, сколько от недавней круговерти шума и веселья, напевали что-то наподобие достопамятного: «Утомленное солнце нежно с морем прощалось…» Когда приблизились все к тому же открытому кафе под навесом, Лев вдруг ощутил приступ внезапной тревоги. Долгие годы постоянного риска и высочайшего нервного напряжения выработали в нем острую чувствительность на опасные ситуации. Вот и теперь он внутренне понял – где-то рядом засада. Решение пришло мгновенно. Обхватив обеих женщин руками, он быстро увлек их в сторону, в угол между двумя какими-то технологическими выступами в стене палубной надстройки, одновременно бросив Стасу:

– Ложись!

Но тот тоже калачом был тертым и тоже обладал неплохой и реакцией, и интуицией. Мгновенно среагировав на первое же движение Льва, Крячко кувырком ушел вправо. И тут… В темноте молнией сверкнуло что-то металлическое и, ударившись о стойку навеса, со звоном покатилось по палубе. Всякий имеющий уши, пусть даже и без намека на музыкальный слух, оказавшись рядом, тут же смог бы определить, что так звенеть может только хорошо наточенный нож из крепкой легированной стали. Автоматически сунув руку за пазуху и запоздало вспомнив, что его безотказный «макарушка» сейчас скучает где-то на просторах Москвы в темном чреве сейфа, Стас рявкнул что-то наподобие: «Твою… дивизию! В тыл ее и в передовую!..» – и, вскочив на ноги, ринулся вслед за метнувшейся из-под навеса фигурой.

Неизвестный, как видно, хорошо знал корабль, да и бегал очень даже неплохо. Он вприпрыжку, едва не сшибая с ног встречных пассажиров, взбежал по лестнице на палубу выше, однако и его преследователь оказался вовсе не квеленьким дистрофиком, едва переставляющим ноги, уже через несколько мгновений настигнув своего недоброжелателя и на бегу дав ему мощного пинка, заставил прокатиться кувырком несколько метров.

С хрустом и треском скрутив рубаху на груди бандита, Станислав своими цепкими руками загнул негодяя в какой-то замысловатый узел, отчего нападавший вначале замычал от боли, а потом даже взвыл, оскалив зубы и выпучив глаза. Повернув его лицом к себе, Крячко от удивления даже присвистнул – это был второй из сицилийцев, которому он нанес удар по линии солнечного сплетения. Проходившая мимо компания оцепенело остановилась, удивленно разинув рты. Поняв, что ситуацию нужно как-то разруливать, на своем ломаном английском Стас с пафосом объявил:

– Ледиз энд джентлмэн! Ай-м эн эссистэнт дитэктив Ричард Пэллтейн! Ай спэнд дзе детеншен оф а суспект ин дзе мурдо оф Дитрих Халлер. (Леди и джентльмены! Я помощник детектива Ричарда Пэллтейна. Я провожу задержание подозреваемого в убийстве Дитриха Халлера.)

Тут же послышались восхищенные «О!» и «У!», кто-то даже щелкнул камерой сотового телефона. Крячко едва успел изобразить голливудскую улыбку. Его «подопечный», отчего-то решив принять правила этой странной игры, тоже вымученно заулыбался и замотал головой:

– Йесс, йесс, сеньоры! Дзыс из джаст о гейм! (Да, да, сеньоры! Это всего лишь игра!)

Оживленно обсуждая увиденное, компания двинулась дальше, а Стас, проверив карманы схваченного им типа на предмет оружия и документов, прижал сицилийца к стене и, поднеся к его носу кулак, уже без тени улыбки спросил на все том же ломаном английском:

– Жить хочешь?

Поняв, что вопрос задан не ради проформы и этот крепыш с руками, напоминающими гидравлические манипуляторы какого-то механосборочного производства, в самом деле может предпринять нечто очень серьезное, бандит торопливо закивал головой.

– Тогда выкладывай: кто такой, откуда и какого черта вам нужно? Живо! – потребовал Стас, встряхнув сицилийца как грушу.

Тот, мешая английские и итальянские слова, неохотно признался, что он родом из Сиракуз, где состоит в группировке местного «дона», имя которого назвать не решился – омерта (закон молчания) есть омерта. В этот момент послышались чьи-то шаги, и в свете фонарей бандит увидел приближающуюся высокую угловатую мужскую фигуру. Отчего-то ему вдруг стало нехорошо – по взгляду и походке этого громилы было понятно, что направляется он именно к ним. Осекшись на полуслове, сицилиец замолчал, вопросительно глядя в его сторону.

Стас тоже услышал шаги и, оглянувшись, увидел Гурова, с интересом рассматривавшего задержанного.

– Это из тех, что вчера на вас напали? – указав взглядом на бандита, поинтересовался Лев.

– Из них… – сердито рассмеялся Крячко. – Говорит, с Сицилии, из Сиракуз. Своего главаря называть не хочет – вроде того, у них колоться не положено.

– Да-а? – усмехнулся Гуров. – Э гли эунухи нон воглионо андаре? (А в евнухи податься не хочешь?) – неожиданно спросил он, пусть и не на идеально правильном, но вполне понятном итальянском.

Сицилианец растерянно захлопал глазами и робко замотал головой. Теперь ему окончательно стало понятно, в какие именно руки он угодил. После некоторых колебаний, попросив «уважаемых сеньоров» не подставить бедного Маттео Давидино, он шепотом сообщил, что его «дона» зовут Риккардо Бозеллини и официально он числится известным в их краях адвокатом.

– Прямо Терезини-два из «Спрута», – рассмеялся Станислав.

Далее Маттео поведал о том, что он со своими друзьями и коллегами по банде за удачно проведенную операцию получил в награду этот круиз. Причем «дон» строго-настрого запретил своим подручным хоть как-то нарушать во время путешествия общепринятые правила и нормы.

Однако на судне сицилийских хлопцев, что называется, попутал общеизвестный бес (или, вполне возможно, какой-нибудь морской дьявол). Увидев обворожительную красотку, они решили «всего один-единственный разик» самую чуточку «пошалить» – подсыпав парочке в вино снотворного, девушку ненадолго «позаимствовать». Ну, а потом, так сказать, утолив жажду плоти, вернуть ее назад. Но получилось все совсем не так, как ими планировалось. В избытке получив хороших «кренделей», гордые сицилийцы были вне себя от ярости – как можно простить подобное унижение! И поскольку все прочие отлеживались в своей каюте (особенно скверно себя чувствовал тот, кому Рита чрезвычайно удачно влепила в пах), «на дело» был откомандирован один лишь Маттео.

– Ну, и что с ним будем делать? – снова переходя на русский, риторически обронил Гуров.

– Морду набить, и пусть катится в свою каюту с условием: до конца круиза всем четверым оттуда нос не показывать, – сурово огласил Крячко.

– А может, сделать проще? Звякнуть на Сицилию и просветить дона Риккардо о проделках его «быков». Думаю, он будет не в восторге… – доставая телефон, предложил Гуров.

Повторив только что сказанное по-итальянски, он с интересом посмотрел на задумчиво насупившегося Маттео. Пожимая плечами, тот высказал сомнение в том, что «уважаемому сеньору» едва ли кто сможет назвать номер дона Риккардо. Рассмеявшись, Лев ответил бандиту, что имеет вполне реальную возможность выполнить обещанное.

– Самому дону Риккардо я звонить и не собираюсь. Мне достаточно созвониться с… Ну, не буду называть этого уважаемого на Сицилии сеньора, который по дружбе поможет нам доставить эту информацию по назначению. Кстати, такое имя – Барт-Бом знакомо?

– Да, сеньор, слышал…

– А про Геннадио Бизона слышать доводилось?

– Д-да-а-а… Это ваши друзья? – Маттео вопросительно взглянул на этого странного типа, который обладал невероятной осведомленностью.

– Нет, не друзья. Даже наоборот. Просто при случае спроси у Барт-Бома о его приятеле Геннадио. Кстати, можешь ему сообщить, что тот сидит в российской тюрьме и выйдет оттуда не скоро. Ну, так что, звонить на Сицилию или пока не стоит?

– Сеньор, что вы хотите взамен? – мученически скривившись, с тягостным вздохом спросил окончательно скисший Маттео.

– Завтра после обеда мы прибываем на Азоры, в Понта-Делгада. Вы там сходите с судна, и мы вас больше не видим. А до того момента сидите в каюте, нос оттуда не высовывая. Этот вариант устраивает? – жестко прищурился Гуров.

Сицилиец в ответ лишь обреченно мотнул головой. Поставив его на ноги и крепко встряхнув, Крячко махнул ему рукой и коротко скомандовал:

– Гоу! – после чего по-русски добавил: – Вам, остолопам римским, кое-что оторвать мало за наших братанов этрусков, которых вы когда-то расхрендякали, бараны.

– Ин-те-ресно! – окинул Стаса изучающим взглядом Лев. – А про этрусков ты откуда набрался-то?

– От верблюда! – наморщил нос Крячко. – С тобой, блин, поработаешь – вообще интеллигентом рискуешь стать. Когда-то в такие материи лезть и не подумал бы. А тут пообщаешься с тобой, сразу комплексовать начинаешь – Левка и про то знает, и про это… Ходячая наша главковская энциклопедия! Ну, вот и пришлось хоть иногда в книги заглядывать, потом комп себе купил, в Инете начал рыскать. Там и наткнулся на статью одного историка.

– Вон оно что! – понимающе кивнул Гуров. – Мне это знакомо… Как-то еще в молодости общался с одним академиком – у того в памяти целая библиотека, с ходу цитировал любого классика, любого философа, вплоть до Аристотеля. Трудновато мне с ним пришлось… Комплексовал после этого страшно. А ты, значит, этрусками заинтересовался?

– Ну да! – приободрившись, Стас улыбнулся и расправил плечи. – Представляешь, этруски жили на этом хреновом апеннинском «сапоге». Народ был, вообще, талантливый и развитой – такое строили, что и сейчас стоит хоть бы хны. А италов и латинов жаба душила – ну, как это, не они всем этим владеют. Ну, и напали, и разгромили их государство. Часть этрусков смешалась с ними, часть ушла на восток и осела в верховьях Дона, а позже смешалась с полянами там, с древлянами… Представляешь, даже в нашем нынешнем языке много этрусских слов.

– Впечатляет! – без тени иронии проговорил Лев. – В общем, растешь…

Крячко в ответ лишь хитровато ухмыльнулся и, немного помолчав, негромко сообщил:

– Так Ритулька-то со мной, думаешь, почему ехать согласилась? А-а-а… Я на нее еще тогда, в конторе у Верхова, запал. Нет, серьезно, только увидел – аж голова кругом пошла. На следующий день ее встретил, она, бедная, даже отшатнулась – думала, собираюсь на нее дело шить. Ну, успокоил ее – сказал, что, наоборот, хочу пригласить в круиз. Слово за слово… Что-то там ввернул из Кастанеды и Блаватской…

Лев от удивления даже присвистнул и картинно развел руками:

– Ба-а-а! Ты и про Кастанеду с Блаватской знаешь? Однако…

– Вот и Ритуля мне так сказала. Мол, всегда думала, что опера хорошо разбираются только в способах, как кому-нибудь засветить в челюсть или шмальнуть из пугача. Ну, пообещала подумать. А назавтра сама позвонила и согласилась поехать.

– Да, выходит, не только красота, но и знания – страшная сила, – спускаясь по лестнице на свою палубу, резюмировал Гуров. – На завтра какие планы?

– Какие… Вроде ж намечается заход на какие-то острова. Как их там? Зазорские или Позорские? – с напряженным видом припомнил Стас.

– Азорские, – негромко подсказал Лев.

– Вот-вот… Думаю, стоит посмотреть. Ты как?

– Да, будет не лишне, – согласился Гуров. – Посмотрим, что тут за атлантический рай.

…В послеобеденные часы следующего дня на южной стороне горизонта показалась темная полоска суши. Матрос, взобравшийся на мачту, блюдя старинную традицию, через мегафон прокричал: «Земля!» – и вдоль бортов на всех обзорных палубах скопились сотни человек, разглядывая через подзорные трубы и бинокли приближающиеся острова. Суша словно вырастала из океана, постепенно обогащаясь самыми разными деталями – субтропической зеленью, взбирающейся на вершины холмов и гор, кучерявящейся меж прямоугольниками домов… Часа через полтора Понта-Делгада раскинулся перед путешественниками во всей своей красе. Прямо по курсу белели длинные корпуса семиэтажных домов. Город, изобиловавший преимущественно малоэтажной застройкой, взбирался вверх по склону высокого холма, на вершине которого виднелось какое-то большое здание с красной крышей.

Как сразу же заметил Гуров, левая часть порта была отдана пассажирским судам, в правой же вдоль пирса стояли огромные портальные краны, которые что-то методично доставали из трюмов сухогрузов и барж. Еще дальше белела и упиралась в небо острыми верхушками мачт целая армада небольших яхт, а несколько многотоннажных, солидных покачивались на волне у самого причала. Вдоль всей линии набережной, отделяя жилой сектор от порта, шла широкая автострада, по которой летели крохотные разноцветные «козявки»-автомобили… Вдали, меж домов, как и у пристани, тоже зеленели куртины пальм, английского падуба, японской сосны, лавра… И даже с акватории было видно обилие цветов в сквериках, у домов, вдоль улиц и дорог.

«Принцесса Энни», неспешно подойдя боком к причальной стенке, наконец-то замерла, словно уставший от долгой дороги гигантский белоснежный металлический кит. Пассажиры, жаждавшие поскорее сойти на сушу, столпились у сходней, держа в руках карточки-сипасски, заменявшие документы. Португальские пограничники, чрезвычайно вежливо заглядывая в карточки, мило улыбались и желали приятного времяпровождения на их острове. Над пунктом пограничного и таможенного контроля развевались флаги Португалии и Понта-Делгады. На флаг и герб Португалии, которые уже были знакомы со времени памятной одиссеи в Англию и через Лиссабон по всей Европе, Гуров особого внимания не обратил. А вот желтое полотнище местного флага, украшенного гербом – красным щитом с пучком стрел, развернутых веером, сразу же бросилось в глаза.

– Ты глянь, – рассмеялся он, тронув Марию за руку, – прямо побратим наших Великих Лук – правда, там три лука, а тут полно стрел.

– Лев, – неожиданно послышался сзади голос Станислава, – эти архаровцы что-то так и не обнаружились. Похоже, соглашение решили нарушить.

Отойдя в сторону, чтобы не задерживать поток людей, Лев оглянулся. Сицилийцев действительно не было видно.

– Подожди, время еще есть, – отметил он, ощутив в душе некоторое раздражение. – Возможно, они ждут, когда толпа на причале рассосется.

– Леди и джентльмены! – выйдя на свободное пространство, обратился к пассажирам через мегафон судовой организатор экскурсий. – Стоянка в порту два часа. Можете погулять по городу индивидуально, можете в группе. Но на судно все должны вернуться к семнадцати часам по местному времени. Кто опоздает, останется здесь – судно ждать не будет.

Большинство тут же побрели в разные стороны. Было заметно, что эти люди здесь бывали уже не раз и в городе не заблудятся. Впрочем, было бы смешно заблудиться в городке с двадцатитысячным населением, который можно было пересечь по диагонали всего за полчаса. Больше сотни путешественников изъявили желание прогуляться общей компанией в сопровождении гида. Тот, махнув рукой, пошел вдоль причала, рассказывая о месте их пребывания:

– …Мы находимся на Сан-Мигеле, самом большом и населенном острове Азорской гряды. Город Понта-Делгада, что означает «узкий порт», был основан еще в тысяча четыреста девяносто девятом году…

Шагая в самом хвосте экскурсионной группы, Гуров время от времени посматривал в сторону «Принцессы Энни», однако ничего похожего на «квартет» сицилийских мафиози, спускающихся с борта, заметить так и не удалось.

Справа от экскурсантов на волне покачивались пришвартованные к причальной стенке три довольно-таки роскошные яхты. Средняя, самая большая и красивая, с мачтами, на реях которых были закреплены паруса, смотрелась сошедшей с какой-то старинной гравюры. Стоявший на палубе крепкого вида мужчина средних лет рассеянно смотрел на говорливую толпу идущих мимо него туристов. Пощипывая ус, он дымил короткой «шкиперской» трубкой.

Маргарита, шагая рядом со Стасом, который, как и Лев, был одолеваем сомнениями и размышлениями, чуть скучающе смотрела на чужеземные красоты. Взглянув на яхту, она неожиданно почувствовала на себе излишне пристальный взгляд. Незнакомец – то ли хозяин яхты, то ли матрос – это ее почему-то не интересовало, остолбенело замерев, что называется, прирос к девушке глазами. Чуть поморщившись – Маргарите не очень понравилось чрезмерно пристальное к себе внимание, – она отвернулась и стала смотреть на крыши домов, высящихся на склонах холмов. Экскурсовод тем временем повествовал о географии острова Сан-Мигель, о таких необычных природных образованиях, как «кратер семи городов» с Зеленым и Синим озерами, об Огненном озере и долине пещер с горячими источниками…

В последний раз оглянувшись и не увидев из-за домов ни порта, ни судна, Крячко решительно махнул рукой:

– Лев, вы идите гуляйте, а я пойду назад. Надо будет проследить – сошли наши «друзья» на берег или не сошли.

– Да будет тебе! – урезонивающе заметил Гуров. – Ну, допустим, они не сошли. И что тогда? Пойдешь их крошить? Пошли!

– Нет, идите, я возвращаюсь, – упрямо мотнул головой Стас и отправился назад.

Экскурсанты, шагая по улицам незнакомого городка, где старинная архитектура чередовалась с ультрасовременным новостроем, слушали комментарии своего гида. Местные жители, как видно, уже привыкнув к подобным нашествиям туристов, флегматично взирали из окон и с тротуаров на говорливую разноязыкую толпу. Шагая по узорчатой мостовой, выложенной темной и светлой плиткой, Маргарита неожиданно заметила, что невдалеке от нее идет… тот самый тип, который стоял на яхте, причем, все так же упорно глядя в ее сторону. «Господи, – внутренне ощутила тревогу девушка, – уж не маньяк ли какой-нибудь? Вот так втихаря подскочит, рот зажмет и – за угол. Никто и не заметит… Черт! И Стаса куда-то унесло, и Лев с Марией вперед ускакали… Надо поскорее к ним! Лев – он любому маньяку шею свернет…»

Как видно, поняв ход ее мысли, незнакомец дружелюбно улыбнулся и спросил на вполне приличном русском, но с ощутимым акцентом:

– Извините, вы из России?

– Ну, если и из России, вам-то чего? – неприязненно посмотрела на этого прилипалу Рита и несколько ускорила шаг.

– Я вас, кажется, напугал? Очень прошу меня простить! – сокрушенно развел он руками. – Просто когда я вижу людей из России, то очень хочется пообщаться. Я сам русский. Мой прадедушка когда-то служил у генерала Антона Деникина в чине штабс-капитана. После победы большевиков он прибыл сюда, здесь и умер. По-местному меня звать Николау Зыминн. То есть Николай Зимин. А вас, простите, как зовут, если это не секрет?

– Маргарита, – неожиданно для себя ответила девушка. – Кстати, мой прадедушка был комиссаром в дивизии Буденного.

– О! Как много у нас общего! – просиял Николау-Николай. – Я всю жизнь мечтал побывать в России. Даже купил яхту. Хочу приплыть на берег Крыма, откуда мой прадедушка покинул свою родину…

Его неожиданно перебил какой-то островитянин, медленно кативший навстречу им вдоль толпы экскурсантов на своем «Саабе», приветливо помахав рукой:

– Боа тардже, сеньор Зыминн!

– Боа тардже, сеньор Костуш! – раскланялся Николай.

– Ну, Крым – это сегодня территория Украины, – когда машина с Костушем осталась позади, сдержанно сообщила Рита. – Уж лучше тогда в Новороссийск или через Балтику в Питер.

Она в нескольких словах пояснила, почему Крым к настоящему времени перестал быть российским. Услышанное Николая страшно огорчило. Покачав головой, он тягостно вздохнул:

– У вас была очень плохая власть. Она отдала российскую землю, за которую погибали русские солдаты…

Рита даже не заметила, как у них завязался оживленный разговор на самые разные темы. Отстав от экскурсионной группы, они шли по живописным улицам городка, и Николай, то и дело раскланиваясь со своими знакомыми, рассказывал о себе, одновременно расспрашивая девушку о ее житье-бытье. Он сообщил, что ему тридцать восемь, что уже пять лет как овдовел, что у него трое детей – сын и две дочери. Сын – ему семнадцать – этим летом в Лиссабоне поступает в университет. Дочки пока ходят в местную школу. Узнав о том, что Рита не замужем, он неожиданно предложил ей остаться с ним.

– Вы с ума сошли! – укоризненно рассмеялась девушка. – Так резко и круто поменять свою жизнь… Знаете, я к таким поворотам не готова. Это было бы с моей стороны чистейшей воды авантюризмом. Простите, но я не сторонница скоропалительных решений. Кстати, нам пора обратно. Вы меня проводите, а то я что-то заблудилась? Или намерены меня похитить?

– Только с вашего согласия… – пожал плечами Николай. – Да, да, мы сейчас же идем к порт. На корабль вы успеете – обещаю.

…Поднимаясь на борт судна, Маргарита оглянулась. Николай стоял на пристани, неотрывно глядя ей вслед. Внутри у нее вдруг что-то болезненно сжалось. Ей почему-то вдруг стало жаль этого открытого, жизнерадостного человека, живущего на далеком атлантическом острове, затерянном в океане. Навстречу ей сверху по ступенькам торопливо спустился Крячко.

– Слава богу! А я уж хотел бежать на розыски! – взволнованно заговорил он. – Гляжу – Лева с Марией идут, а тебя с ними нет. Говорят, к ней какой-то местный экскурсовод пришвартовался. Что за тип? Это не он там стоит?

– Он… – оглянувшись, кивнула Рита. – Правнук деникинского офицера, родился и вырос здесь. Ностальгирует по России, ищет приезжающих сюда русских, чтобы пообщаться.

– Рит, а он тебя остаться не уговаривал? Что-то уж очень пригорюнился, глядя на корабль… – глядя в сторону Николая, с какой-то непонятной интонацией спросил Стас.

– Предлагал… – улыбнулась Маргарита. – Ну, ты чего насупился? Я-то здесь!

Но Стас, немного помолчав, медленно качнул головой и многозначительно усмехнулся:

– Да, ты здесь… А вот душой, что-то мне так кажется, осталась там. Не спорь, не спорь… У тебя уже и взгляд совсем другой. Как будто подменили, как будто с острова вернулся совсем не тот человек. Ладно, идем подкрепимся…

В этот момент на набережную с пиликаньем сирены вылетела легковушка с полицейскими мигалками, и мимо них на борт судна по сходням взбежали двое мужчин в летней полицейской униформе. Стас удивленно присвистнул:

– Это что за кордебалет? Похоже, что-то случилось… Рит, давай провожу тебя в кафешку… Или лучше в каюту? Что, в кафешку? Ну, идем туда. Что-то мне подсказывает – дело пахнет керосином. Уж не мафиозники ли эти чертовы чего набедокурили?

Они торопливо поднялись на борт и проследовали на свою, третью палубу. Под навесом все того же кафе за столиком одиноко сидела Мария. Льва рядом не было. Донельзя встревоженный Крячко вопросительно посмотрел в ее сторону.

– С Левой все в порядке, – с ходу поняв его немой вопрос, сообщила она. – Итальянцев на судне нет. Когда и как они сошли, я не знаю, но Юрий только сейчас сказал, что видел, как они спускались на берег. Тут, на судне, нашли убитую девушку, официантку. Она украинка, но ее родители проживают в Англии.

– А где это случилось? Лева там? – разом почувствовав себя в хорошо знакомой среде, сурово прищурился Крячко.

– Там… На первой палубе, где жилые боксы «крю». Ближе к корме. – Мария указала рукой куда-то вниз и назад.

– Рит, оставайся здесь, я пойду гляну, что там и как, – бросил Крячко и быстро удалился.

…О происшедшем Лев узнал, когда они с Марией уже сидели в кафе, собираясь подкрепиться после экскурсии. Подбежавший к ним Стас спросил о Рите и тут же умчался ее разыскивать. В этот момент мимо кафе куда-то торопливо прошагал Юрий. Гуров его окликнул, и тот, явно, обрадовавшись, вернулся назад. Он-то и рассказал, что минут десять назад в одной из бытовок нашли молодую официантку без признаков жизни с проломленным виском.

– Такая хорошая девчонка… – сокрушенно повествовал Артюхин. – Ее звали Вера Чубиченко. Ума не приложу, кто мог это сделать.

– Начальство здешнее об этом знает? – поднимаясь из-за стола, строго спросил Лев.

– Да, там уже помощник капитана, судовой доктор, – кивком головы указал в сторону кормы Юрий. – Уже вызвали местную полицию.

– А кто ее нашел?

– Один из наших «стаффов» – крупье соседнего казино. Кстати, он за ней пытался приударять, но, по-моему, без особого успеха. Он здесь ходит уже давно. Начинал с «крю», потом стал «бафетом» – что-то вроде старшего официанта. Ну а в этот рейс ушел уже «стаффом».

– Ты сейчас туда идешь? Ну, и отлично. Пошли вместе… – Гуров решительно зашагал в сторону трапа.

Они спустились на первую палубу и, пройдя вдоль ряда дверей, ведущих в жилые помещения обслуживающего персонала и технологические помещения, вошли в какой-то высокий длинный коридор со множеством дверей по обеим сторонам. Мимо них в флотской униформе и белых куртках кухонного персонала то и дело пробегали здешние работники. Войдя в просторное темноватое помещение с большими металлическими шкафами вдоль стен и какими-то столами, Лев увидел нескольких детективов в штатском и полицейских, которые вели осмотр. У одного из столов, выгнувшись назад, на полу лежала симпатичная круглолицая девушка восточноевропейского этнотипа, лет двадцати трех, в униформе официантки.

Корабельный доктор и его местный коллега осматривали ее окровавленную голову, что-то многозначительно обсуждая. По одним лишь их интонациям, даже не слыша слов, Гуров сразу же понял, что доктора считают происшедшее несчастным случаем. Вроде того, что девушка случайно поскользнулась, упала и ударилась виском об угол стола. Толстый высокий начальник службы безопасности судна, стоявший в паре шагов от них, поминутно кивая докторам в ответ, явно, в самой полной мере разделял их точку зрения. Помощник капитана, как видно, уже насмотревшись на эту кровавую картину, поспешил удалиться восвояси.

«Все понятно… – Лев мгновенно догадался о подоплеке столь безапелляционной версии, которую чрезвычайно охотно приняли все иноземные сыскари и эксперты без какого-либо ее обсуждения. – Вам ведь невыгодно показать, что на судне произошло реальное убийство – это антиреклама и лайнеру, и маршруту. Значит, в полицейских бумагах эта бедолага будет значиться жертвой непредвиденной случайности, а с учетом корабельной детективной развлекухи публика может проглотить любую информацию как заведомо ложную, поданную в рамках шутовского «расследования». К тому же здесь еще может быть замешан и шкурный интерес страховщиков. Если она погибла из-за собственной неосторожности, то и страховка ее родителям не полагается. Круто!..»

Он решительно направился к трупу погибшей девушки, но неожиданно откуда-то сбоку подскочил росленький, крепкий, вертлявый, как пружина, португалец в полицейской форме рядового.

– Вы куда, сеньор?! – придавая себе неустрашимо грозный вид, заговорил он по-английски с сильным португальским акцентом. – Кто вы такой и чего вам здесь надо?

– Я – сыщик из России и хочу лично убедиться, что эта девушка погибла в результате несчастного случая, – строго произнес Лев, окидывая взглядом полицейского с высоты своего роста.

– Вам здесь делать нечего! – негодующе помахав рукой, выпалил тот. – Уходите, уходите! Иначе я буду вынужден задержать вас как основного подозреваемого.

– Стоп! – упреждающе вскинул руку Гуров. – Вы сказали, «подозреваемого», верно? Но если это несчастный случай, о чем и говорят эти два джентльмена, тогда при чем тут подозреваемый? Значит, вы тоже думаете, что на самом деле произошло убийство?

Не ожидавший подобной логической ловушки, полицейский на какое-то время даже утратил дар речи. Он запнулся на полуслове и, поморгав глазами, в поисках поддержки оглянулся в сторону начальника службы безопасности. Тот, мня себя персоной особо значимой, величественно двинулся к ним, ступая толстыми ногами. Подойдя к Гурову, корабельный службист без особой приязни хмуро буркнул: чего желает этот настырный сеньор? Ничуть не смутившись столь холодным приемом, Лев иронично усмехнулся и, глядя прямо в глаза начальнику службы безопасности, категорично проговорил:

– Сударь, тот факт, что здесь произошло убийство, для меня никакой загадки не составляет – опыт позволяет мне сделать такой вывод, лишь взглянув на потерпевшую. Я хотел бы изучить обстановку, чтобы попытаться вычислить вероятного убийцу. Надеюсь, вы не станете препятствовать работе профессионала? А то, я смотрю, ваша бригада, проводящая осмотр места преступления, уже успела списать смерть этой девушки на некий форс-мажор.

– Так и есть! – хмуро пробурчал «особист». – Она погибла в результате случайного падения. А вам лучше отсюда уйти и больше здесь не показываться. Да и болтать о происшедшем я бы вам не советовал.

– Вы мне угрожаете? – Лев говорил с нескрываемой иронией, чему-то чуть заметно улыбаясь.

Неожиданно сзади послышался голос Стаса:

– Лева! Вот ты где? О, бли-и-и-ин! Вот это ухрендякали девчонку! Да, хорошенькая-то какая… А этот бегемотик чего тут разлопотался? Он что, хочет тебя отсюда прогнать? Так я его сейчас самого так шугну – по всему кораблю без штанов будет бегать долго и безостановочно. Эй, слонопотам, тебя чем так раскормили? Небось на анаболиках сидел?

Он говорил по-русски, но здоровяк, судя по всему, понял его вполне определенно. Щеки «особиста» побагровели, в глазах засверкали угрожающие искры, рот неприязненно скривился, а руки сжались в здоровенные пухлые кулаки. Полицейский встревоженно отступил назад, предчувствуя вероятность серьезной стычки. Однако его ожидания оказались напрасны. Вовремя поняв настроение здоровяка, Гуров демонстративно сунул руки в карманы брюк и как бы между прочим сообщил:

– Если я отсюда уйду, то через пять минут все мировые агентства будут передавать на самых разных диапазонах шокирующую новость об убийстве на «Принцессе Энни». Это первое. Теперь второе. О рукопашной даже и не мечтайте. Если мой спутник – он тоже один из лучших российских сыщиков – пустит в ход свои кулаки, вам долго придется лечиться в корабельном госпитале. И еще вопрос, удастся ли вам полностью встать на ноги.

Похоже, услышанное оказалось для «особиста» пресловутым ледяным душем. Он моментально сдулся и, растерянно посмотрев на кряжистого, словно вытесанного из комеля дуба, русского, замялся, топчась на месте, явно не зная, как быть дальше. Одно ясно – этот раунд он продул вчистую, даже не вступив в бой. Но одновременно ему очень не хотелось, как говорят в таких случаях японцы, «потерять лицо». Поняв все это, Лев поспешил здоровяку на выручку:

– Сударь, я понимаю, в сколь сложном положении вы сейчас оказались. Могу обещать, что, если вы не воспрепятствуете нам осмотреть место происшествия, то ни словом, ни жестом мы не выдадим того, что здесь произошло.

Облегченно вздохнув, «особист» охотно закивал головой, обрадованный предложенной развязкой. Он отступил в сторону, и Гуров со Стасом подошли к металлическому, привинченному к полу столу, покрытому сероватым пластиком. Минутного осмотра было достаточно для того, чтобы понять – угол стола тут ни при чем. Его уже потом довольно неумело измазали кровью погибшей.

Это говорило о том, что убийца не волновался, не суетился, вел себя вполне хладнокровно. То есть этот человек был настоящим профессионалом по части лишения жизни себе подобных. Одежда на девушке была в полном порядке. Значит, никакой борьбы не велось. Получалось так, что, во-первых, убийца и его жертва были меж собой хорошо знакомы, а поводом к убийству никак не могло стать сопротивление при попытке изнасилования – это отпадало начисто. Во-вторых, убийство произошло не спонтанно, а было задумано и подготовлено заранее.

Доктора и детективы, озадаченно косясь в сторону незнакомцев, которые с какой-то стати тоже начали обследовать помещение, продолжали свою рутинную работу. Один из них, подняв с пола и мельком осмотрев, пренебрежительно отбросил в сторону кусок полиэтиленового пакета с красными цветами на синем фоне, с которого стекала вода, и изнутри что-то выпало на пол. Лев тут же подошел следом и поднял этот яркий кусок упаковочной пленки. Теперь ему все стало ясно. Крячко, заметив его движение, вопросительно мотнул головой:

– Нашел что-нибудь?

– Похоже, вот оно, орудие убийства… – Гуров подошел к фонарю, висевшему под потолком, и при его свете внимательно осмотрел обрывок пакета.

Он почти сразу же обнаружил то, на что не обратил никакого внимания португальский детектив, – на фоне одного из красных цветков, отпечатанных на полиэтилене, едва заметно алела уже загустевшая капелька крови. Да и сам угол пакета явно был испачкан кровью. Детективы и доктора, недоуменно переглянувшись, тут же поспешили к нему, галдя одновременно по-английски и по-португальски. Общий смысл сказанного ими сводился к тому, что этот странный русский тип, ничего не смысля в сыскном деле, взялся доказать, будто девушку убили пустым пакетом.

– На ваш взгляд, в этот пакет что-то было вложено? – проявив вдруг некоторую сообразительность, поинтересовался главный «особист».

– Почти… – продолжая осматривать пакет, утвердительно кивнул Лев. – Только не вложено, а вморожено. В пакет кто-то влил с пол-литра воды, вложил в специально им же сделанную форму и поместил в морозильник. А потом этим куском льда ударил потерпевшую в висок с близкого расстояния и бросил орудие убийства в угол, где пол наиболее горячий. Там, внизу, наверное, какое-то нагревательное оборудование?

– Да, сэр! – уже с уважительными нотками ответил «особист». – Прямо под нами пекарня.

– Вот и разгадка… – глядя на распростертое тело девушки, с трудом сдержал сочувственный вздох Гуров. – Убийца заранее все рассчитал до мелочей. Вплоть до того, как избавиться от самой главной улики. Но не учел того, что этому не поверим мы. – Он указал взглядом на Станислава, придирчиво изучающего какую-то пуговицу, извлеченную им из-под края светло-серого синтетического коврика, застилающего середину кубрика, и, подойдя к детективу, на ломаном английском спросил: – У кого из ваших сотрудников на одежде такие пуговицы?

Детективы и доктора тут же разом вопросительно посмотрели на «особиста» – именно на его форменной рубашке были такие пуговицы и именно на ней одной не хватало на клапане нагрудного кармашка. Растерянно взглянув на свою рубашку, «особист» сразу же отчего-то смешался и даже сделал инстинктивное движение, закрывая рукой то место, где должна быть пуговица. Шумно задвигавшись, он, будучи не в силах произнести ни слова, только и смог недоуменно пожать плечами.

Крупнолицый, с жесткими, угловатыми чертами лица детектив в полицейской форме окинул его многозначительным взглядом и что-то спросил по-португальски. Поскольку «особист» пребывал в некоторой прострации и не мог выдавить из себя хотя бы слово, полицейский достал из кармана сотовый телефон. У «особиста» при виде этого тут же отвисла челюсть и расширились глаза, а по лицу заструился крупный пот.

«А ты, однако, парень, слаб… – мысленно отметил Гуров. – Сразу скис. А ведь это может быть использовано против тебя…»

– Господин полицейский, у вас появились подозрения в отношении этого человека?.. – указал он взглядом в сторону «особиста».

Детектив, сосредоточенно нажимая на кнопки телефона, молча кивнул.

– Думаю, он тут ни при чем. – Лев со снисходительной усмешкой посмотрел на позеленевшего здоровяка. – В этом вы можете убедиться лично и прямо сейчас.

– Да?.. – Полицейский с недоверием воззрился на этого странного всезнайку-русского, который всего за несколько минут смог увидеть то, чего несколько детективов с дипломами магистров не сумели разглядеть в упор.

– Посмотрите, рост девушки чуть меньше шести футов. Верно? Рост этого человека – шесть с половиной футов. А убил ее человек ростом менее этих же самых шести футов. Если брать по метрической системе, то рост убийцы, скорее всего, метр семьдесят два. Почему я так думаю? Судя по ране на виске, удар был нанесен скорее под углом снизу, нежели сверху. А вот как оказалась здесь пуговица, пусть он расскажет сам.

Немного отойдя от шока и полностью растеряв какой бы то ни было гонор, здоровяк, теперь уже натужно краснея, торопливо заговорил, суетливо суча руками.

– Прошу господ русских меня простить, но славянские женщины – моя слабость. Год назад на месте Веры работала тоже девушка из Восточной Европы. То ли русская, то ли из этой… Как ее? Беляраша? Вроде так… Ее звали Энтонина.

– Где она сейчас? – жестко перебил его детектив.

– О, она сейчас взлетела очень высоко. В нее этой весной всерьез втюхался какой-то грек… То есть нет, испанец, бизнесмен. Очень, очень богатый человек. И тут же, на корабле, сделал ей предложение. Море, знаете ли, будит в душах романтические настроения. Их брак оформил наш капитан – это у нас тут бывает не так уж и редко. Поэтому в следующий рейс вместо Энтонины наняли Веру. Вы мне не верите? Можете справиться у капитана – все это чистая правда!

– У вас с этой Энтониной были какие-то отношения?

– Да, у нас с ней был роман. Незабываемые дни! Настоящее сумасшествие! Впрочем, все закончилось очень банально и грустно. Видите ли… Я… Гм-гм… Ну, иногда имею тягу встречаться с мужчинами. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. И однажды Энтонина застала меня с одним поляком из «крю». Это было нечто ужасное. Таких слов, какие говорила она, я, наверное, не слышал никогда со дня своего рождения. И – все… Она тут же дала мне полную отставку. А потом ей встретился тот испанский бизнесмен. Она тут же, по его настоянию, оставила работу и при случайных встречах даже не смотрела в мою сторону.

– Дальше! – жестко потребовал детектив.

– Впервые увидев Веру, я понял, что должен во что бы то ни стало добиться ее взаимности. Какая походка, какая стать, какой взгляд… Но Вера мне сразу же сказала «нет». Как выяснилось, она была замужем. Прошлой осенью муж попал в аварию, на его лечение требовались большие деньги, и поэтому она и устроилась сюда, чтобы ему помочь. Но я не терял надежды однажды добиться ее взаимности и вот сегодня утром решил идти ва-банк. Здесь в шкафах хранится посуда для сервировки столов в самых разных стилях – венецианском, французском, староанглийском, и ей то и дело приходилось сюда бегать… Когда она пришла за сервизом, я тут же поспешил следом. Но разговор не состоялся. Она с ходу дала мне оплеуху и вытолкала вон. Вот тогда и оторвалась пуговица…

– Рядом с этим кубриком вы никого не заметили? – спросил Гуров, внимательно слушая его объяснения.

– Н-не припомню… – мучительно наморщился «особист». – Я был слишком взвинчен, чтобы на что-то обращать внимание. Хотя… Да, мне показалось, что кто-то мелькнул за углом, когда я вылетел из кубрика. Но какого-либо значения этому не придал – здесь постоянно кто-то зачем-то ходит…

– А где сейчас тот «стафф», который ее нашел? И как он объяснил свое пребывание в этом помещении? Ведь он, насколько мне известно, крупье в одном из казино… – повернулся Лев к старшему детективу.

Тот недовольно нахмурился – было понятно, что он по каким-то причинам не очень настроен расширять или вообще устанавливать круг подозреваемых. Немного помявшись, детектив пояснил, что «стафф»-крупье был отпущен по причине необходимости находиться на своем рабочем месте. А приходил он сюда потому, что состоял с убитой в любовных отношениях. Краем глаза Гуров тут же заметил промелькнувшую на лице «особиста» кривоватую улыбку, в которой сквозило явное недоверие к услышанному. Это говорило о многом.

– А как его зовут, вы хотя бы спросили? – В голосе Льва звучала нескрываемая ирония.

– Да, – важно ответил полицейский детектив, – мы выяснили. Его зовут Стив Аллен, он гражданин США, работает в казино «Золотая Невада». Но я не думаю, что он убийца. Будь Стив убийцей, он вряд ли бы вызвал сюда охрану и полицию.

Поймав взгляд своего русского оппонента, он без труда смог прочесть: «Ты или полный дилетант при чине, или наивный лопух, корчащий из себя Пинкертона. Что в конечном счете одно и то же…» Сердито засопев носом, детектив молча зашагал к столу у иллюминатора, где один из его помощников, со знаками различия сержантского состава, корпел над заполнением бумаг. Оглянувшись, Гуров шагнул к Стасу и негромко сказал:

– Я пока что побуду здесь, а ты найди казино «Золотая Невада» и выясни, в какую смену сегодня там работает Стив Аллен. Да и вообще, постарайся выяснить все по максимуму, что это за птица.

Кивнув, Крячко тут же скрылся за дверью. Доктора, вернувшись к телу убитой, еще раз внимательно осмотрели его. Подняв подол форменной юбки и открыв бедра, они преувеличенно громко обсудили тот факт, что и руки, и ноги девушки не имеют даже намека на какие-либо повреждения – царапины, ссадины, кровоподтеки. На своем законном месте, причем совершенно не поврежденное, и нижнее белье. Откуда тут могут быть хоть какие-то подозрения в том, что кто-то домогался бедной официантки?