Марьяне было плохо. Похмелье у нее. И от Никиты, и от спиртного.

Она боялась Никиты, ее пугало его высокоградусное мужское обаяние. Ни в чьих объятиях она не таяла как воск. Только он мог зажечь ее, раскалить страсть до белого каления. Или до белой горячки.

Именно это вчера и произошло. Марьяна вспыхнула как спичка, дальше все было как в горячечном бреду. Она повела себя как последняя шлюха. Но это почему-то не сильно огорчало ее. Чувство вины и раскаяние никуда не делись, но где-то в глубинах теплилось желание все повторить. Ей хотелось бежать и от этого чувства, и от самого Никиты.

– Может, все-таки расскажешь, что вчера произошло? – спросил Игнат.

Марьяна еще не успела подняться, а он уже требовал ответа. Она сидела на кровати с растрепанной головой, Игнат стоял, возвышаясь над ней.

Марьяна должна была его послать, прийти в норму, обрести уверенность в себе, а потом уже ответить на все вопросы. Но о чем вообще можно было говорить теперь, когда она изменила ему, своему мужу?

– Произошло, – сказала Марьяна, приложив пальцы к вискам.

– Где твоя машина?

– В ремонте.

– Никита зацепил?

– Да.

– Он приходил к тебе вчера. С цветами!

– Мы с тобой разводимся, так что не надо.

– Еще не развелись.

– Жаль. – Марьяна опустила голову и вздохнула.

– Что тебе жаль?

– Надо было сначала развестись, а потом…

– Что – потом?

– Ты зачем приехал? – вопросом на вопрос ответила Марьяна.

– Тебя забрать.

– А смысл? Я же сказала, что между нами все кончено.

– Нет! Я не хочу тебя терять! Мы будем вместе! – решительно заявил Игнат.

– Я уехала от тебя навсегда. Ты должен был это понять.

– Сейчас ты приведешь себя в порядок, и мы отправимся в Горанск!

– Я имею право на возражение?

– Нет!

– Знаешь, а мне почему-то не хочется возражать, – сказала Марьяна, выслушав собственные мысли.

Она знала, что нет у нее будущего с Никитой. У него семья, дети. Много. Они не могли быть вместе. Марьяна не хотела быть его любовницей. Самый лучший вариант – вернуться в прошлую жизнь, где она чувствовала себя комфортно без него. Думала о нем, но не страдала.

– Вот и не нужно.

– Мы вернемся в нашу квартиру, начнем совместный бизнес, будем жить-поживать. – Марьяна кивнула, соглашаясь со своими милыми, приземленными желаниями. – А как же Агата?

– Это моя забота.

– Ты мужчина, человек слова. Да, ты должен ее содержать.

– Мы с тобой всегда понимали друг друга.

– Ты не вернешься к Агате?

– Я даю тебе слово.

– Значит, все решено. Мы возвращаемся в наше милое прошлое.

– Решено!

– Я согласна. – Марьяна вздохнула.

– Вот и хорошо.

– Но не могу с тобой поехать, хотя и хочу этого.

– Почему?

– Я тебе изменила.

– Ты?! Мне?! – Игнат вытянулся в лице. – С Никитой?!

– С ним. – Сначала Марьяна опустила глаза, а потом и голову. – С Ведерниковым у меня ничего не было, а с Никитой… теперь уже было. Ты должен знать.

– Ты меня обманываешь! – Игнат не хотел ей верить.

– Нет. Сначала он ударил мою машину, а потом я как последняя… В его авто.

– Зачем ты это говоришь? – выкрикнул Игнат и от переизбытка чувств шлепнул себя ладонями по бедрам.

– Ты должен знать, что у меня к Никите особое отношение. – Марьяна говорила, не смея поднять глаза на мужа. – Я ничего не могу с собой поделать, когда он рядом…

– Замолчи! – потребовал он.

– Молчу.

Игнат хотел что-то сказать, но передумал, замахал руками и выскочил из комнаты. А Марьяна как сидела, так и рухнула боком на кровать.

Еще вчера нужно было во всем признаться Игнату. Но она была пьяна, а сегодня выложила все на относительно трезвую голову, сознательно. Можно сказать, покаялась. Потому что нельзя возвращаться в рай с грехами на душе. Марьяна все сказала. Теперь Игнат должен принять решение. Если он готов простить ее, то пусть забирает с собой. Она поедет. Если нет, то так тому и быть.

Вчера Марьяна вела себя неправильно, но сейчас поступила честно. Она не должна была плакать, но слезы почему-то лились на подушку.

Они обязаны были облегчить ее душу, но Марьяна почему-то этого не чувствовала. Слезы вдруг не иссякли, высохли, а горечь осталась.

Дверь распахнулась, и в комнату широким шагом зашел Игнат.

– Только без рук! – Она не должна была говорить это, но так уж вышло.

Может, потому что Игнат напугал ее своим грозным видом.

– Этого я тебе не обещаю. Никита свое получит!.. А ты собирайся. Мы уезжаем!

– Ты не должен меня прощать. – Марьяна мотнула головой, с подозрением глядя на мужа.

– Я прощу тебе Никиту, а ты мне – Агату. Договорились?

– Простишь, но будешь вспоминать.

– Простил. Никогда не вспомню. Если и ты забудешь.

– Не забуду.

– Почему? – Глаза Игната налились кровью.

Марьяна осадила себя. Не время сейчас открывать ему душу, рассказывать, какое сильное впечатление произвел на нее Никита. Как она теперь тянется к нему сильнее прежнего.

– Потому что это должно служить мне напоминанием. На будущее. Чтобы никогда больше. Ни с кем.

– Никогда. Ни с кем, – эхом отозвался Игнат и тут же набросился на нее: – Ну и чего лежишь? Собирайся!

Марьяна откинула одеяло, поднялась с кровати. У нее уже не было прежнего желания отправляться с Игнатом. Ясно же, что трещину в их отношениях не замазать никакими нежностями. Но лучше уехать с ним, погрузиться в семейную зыбь, чем остаться здесь, где Никита ястребом будет кружить над ней.

От Павелецка до Горанска всего ничего, каких-то два, максимум три часа езды. Никита отправился бы за Марьяной на край света, а тут даже за пределы области выезжать не надо. Еще до полудня он был на месте.

Где именно живет Марьяна, Никита не знал, но ему известен был адрес родителей ее мужа. Однажды он уже пытался вернуть Марьяну, потому и узнал адрес этого дома.

Никита разговаривал с матерью Игната. Ольга Борисовна едва не уговорила его отобрать у ее сына Марьяну. Пусть кто угодно женится на ней, лишь бы не Игнат.

Никиту тогда взяла злость, и он дал слабину. Надо было продолжить борьбу за Марьяну, а он предоставил ей право выбора. Она осталась с Игнатом.

Но сейчас Никита мог составить альянс с Ольгой Борисовной. Ничего страшного в этом не было бы. В борьбе за любимую женщину все средства хороши.

Все-таки Марьяна уехала с Игнатом, сбежала от Никиты. Но на этот раз она от него не уйдет.

Он совсем не прочь был пообщаться с Ольгой Борисовной, но из ворот дома выехал знакомый белый «Мерседес». Никита еще не успел остановиться, а Марьяна уже приближалась к нему. Судьба снова сводила их вместе, подавала знак.

Алик развернул машину, нагнал белый «Мерседес», поравнялся с ним. Никита выглянул из окна, встретился глазами с Марьяной и жестом попросил ее остановиться.

Но она отрицательно качнула головой. В ее глазах снова застыло отчуждение, хорошо знакомое ему. Может, Игнат чем-то поит Марьяну?

– Подрезай!

Алик перекрыл Марьяне путь, и ей пришлось остановиться. Никита подошел к машине, дернул за ручку, но увы. Марьяна заблокировала дверцы и не впускала его к себе.

Никита постучал в окно.

– На нас смотрят люди! – крикнул он.

Марьяна вздохнула, на миг закатила глаза и разблокировала салон. Никита подсел к ней, и только тогда Алик отогнал машину чуть в сторону.

– Ты как наваждение, – тихо и с заметной досадой сказала она.

Но в ее голосе угадывались и теплые нотки. Она рада была их новой встрече, но не хотела выдавать себя.

– Да, и ты никуда от меня не денешься.

– Я замужем и ничего не хочу менять.

– Ты собиралась разводиться с ним.

– Я передумала.

– Ты его не любишь.

– Люблю, – ответила она быстро, но не очень убедительно.

– Ты любишь меня.

Марьяна промолчала, глядя куда-то в боковое окно.

– Ты любишь меня! – повторил он.

Она так резко повернула к нему голову, что у него дрогнуло внутри.

– Да, я люблю тебя. – Но голос ее прозвучал тихо, как будто Марьяна признавалась в страшном преступлении. – Но это ничего не значит.

– Значит!

– Больше ничего не будет.

– Почему?

– Я так решила.

– Я от тебя не отстану.

– Не надо меня преследовать. – Она снова повернула голову к окну.

– Буду преследовать. Пока ты не выйдешь за меня замуж.

– У тебя большая семья.

– Я что-нибудь придумаю.

– Нужно просто оставить в покое и меня, и себя.

– Ты лишила меня покоя.

– А ты меня – нет!

– Ты же меня любишь.

– Не настолько, чтобы сходить с ума.

– Но любишь.

– Тебе послышалось.

– Нет, не послышалось!

– Я не хочу ничего менять в своей жизни. Раньше желала, а сейчас нет.

– Почему?

– Отец Игната продал свой бизнес. За очень хорошие деньги. Мы можем уехать за границу. Купить там дом на берегу моря, начать новую жизнь. Но я не хочу никуда уезжать. Мне хорошо и в России.

– Так в чем же дело? Разве тебя кто-то гонит?

– Ты гонишь. Если от меня не отстанешь, мы точно уедем.

– Сбежать от меня хочешь?

– Уже сбежала. Ты должен это понять.

– Я не хочу понимать!

– Уходи, пожалуйста. – В ее голосе не было надрыва, она не умоляла о пощаде.

Но с ее щеки стекла слеза.

– Ты не хочешь, чтобы я уходил.

– Если ты сейчас не уйдешь, то никогда больше не увидишь меня.

– Хорошо. Но раз уж мы встретились… – Никита взял Марьяну за руку.

Она напряглась, но руку не выдернула. Он ощутил дрожь, нарождающуюся в ее теле. Что-то подобное происходило сейчас и в нем.

– Раз уж нам не суждено жить вместе, то давай расстанемся друзьями. А еще лучше – любовниками. Ты поедешь со мной, мы проведем время вдвоем, потом уже расстанемся и будем вспоминать, как были счастливы. – Никита продолжал держать Марьяну за руку.

Он чувствовал разнонаправленные токи, создаваемые в ее теле противоречивыми мыслями. Она и хотела бы отправиться с ним, но разум сопротивлялся страстям.

– Потом ты уедешь? – дрожащим от волнения голосом спросила она.

– Уеду. И буду помнить.

– Но я не могу.

– Никто ничего не узнает.

– Я буду знать. Этого достаточно. Нет!

– Да!

– Если ты человек, а не сволочь, то уходи!

– Я человек. Но не уйду.

– Тогда уйду я! – Марьяна открыла дверцу.

Но Никита не позволил ей выйти из машины. Он обнял ее, удержал. Примерно так все происходило и в прошлый раз. Тогда, оказавшись в его объятиях, Марьяна не захотела вырваться. Сейчас она могла еще раз уступить ему. В нем уже бурлило. Ему было все равно, где продолжить отношения, начатые не так давно, в машине или в гостинице.

Но в этот раз он получил отпор. Марьяна оттолкнула его. Никита продолжал настаивать, и она с размаху полоснула растопыренными пальцами по его щеке. А ногти у нее острые. Никита почувствовал боль в трех местах.

Он должен был разозлиться, даже рассвирепеть, но боль, напротив, протрезвила его.

– Извини. – Он подался назад, закрылся от возможного повтора атаки.

– Я тебя предупреждала! – Марьяна опустила руки, испуганно посмотрела на него.

Никита опустил солнцезащитный козырек, расчехлил зеркало, глянул на свое лицо. Две царапины так себе, а одна уже наливалась кровью.

– Ты тигрица!

– Сам виноват.

– Теперь ты просто обязана выйти за меня замуж.

– Если Лариса вдруг с тобой разведется.

В ее голосе послышались шутливые нотки, но Никита воспринял все всерьез.

– Ты выйдешь за меня?

– Уходи! – простонала Марьяна. – Или я тебя возненавижу!

Угроза подействовала.

– Хорошо, я уйду, – сказал он.

– Больше никогда не приходи!

Он мотнул головой и вышел из машины.

Никита не мог отступиться от Марьяны, слишком дорога она ему была. Но он решил взять паузу в отношениях. Пусть она успокоится, пожалеет о том, что прогнала его. Тогда ее можно будет брать голыми руками и уже никогда не отпускать от себя.

Никита сорвался с цепи, Марьяна должна была принять меры, но все равно нехорошо вышло. Ногтями по лицу! А в чем он перед ней виноват? В том, что она уступила ему в прошлый раз? Так это по ее вине был создан прецедент.

Зря Марьяна его ударила. Но правильно сделала, что прогнала. С глаз долой – из сердца вон. К тому же она дала слово мужу.

Почему Игнат не поехал с ней, заболел этой чертовой ангиной?

Никита уехал, а она вернулась домой с хорошей новостью. Ведерников перевел все деньги, предусмотренные договором. Можно перевести дух.

О двадцати процентах Марьяна не заикалась. Она больше не собиралась разводиться с Игнатом, так что не нужно.

Алексей Антонович рад был этому решению. Ольга Борисовна спрятала жало. Сквозь ее улыбку проступал змеиный взгляд, но ядом она не брызгала.

Все было хорошо. Пока не появился Никита. Тогда стало еще лучше.

Может, зря Марьяна не уступила ему? За городом есть отличная гостиница. Они могли бы провести там время. Потом он приехал бы еще. И опять… Нет, она правильно все сделала.

Успокаивая себя, Марьяна подошла к лифту. Надо бы настроиться на встречу с мужем. Игнат не должен ничего почувствовать. Не было Никиты, и томления после встречи с ним нет.

Створки разошлись, Марьяна зашла в кабинку лифта. В этот момент кто-то навалился на нее сзади, зажал в угол. Она еще не поняла, что это за негодяй, но в нос ей ударил запах перегара. Неужели Никита? Напился, пока ехал за ней, и окончательно слетел с катушек.

Нет, это не Никита. Не та энергетика. Никита заводит, а сейчас внутри все опустилось. Неужели просто маньяк?

Она попыталась повернуться, но мерзавец держал ее крепко и зажал рукой рот.

Заговорил он лишь после того, как створки лифта закрылись.

– Спокойно, девочка моя! – Это был Ведерников.

Лифт прошел два-три этажа и остановился. Это Ведерников нажал на кнопку.

– Вот ты и попалась!

Марьяна сопротивлялась изо всех сил, но вырваться не могла. Одной рукой Ведерников зажимал ей рот, зафиксировав голову, другой блокировал плечо. Ударить его ногой она тоже не могла. Одно хорошо, у него не было возможности лезть к ней под юбку. Но это пока.

– Думала, я все это так просто оставлю? Нет, я свое возьму!

Марьяна затихла, собираясь с силами. Только пусть попробует сунуть руку под плащ.

– Я говорил с Демьяновым. Ты не работала на него, но очень помогла ему. Он кинул меня! Все из-за тебя, сука!

Ведерников вдруг подался назад. Одной рукой он схватил ее за шиворот, другой надавил на затылок и ударил Марьяну лицом о стену лифта.

Из ее глаз брызнули искры. Падая, она почувствовала, как тронулся лифт.

– Будь ты проклята!

Лифт остановился, створки распахнулись, но Ведерников уйти не смог. Он попал в руки охранников, которые уже получили сигнал тревоги. Его скрутили, куда-то потащили.

Марьяна поднялась, глянула на себя в зеркало. На лбу надувалась шишка, зато нос целый, это главное. Воротник плаща порван, но все могло бы окончиться намного хуже.

Да уж, веселый сегодня выдался денек.

За преступлением обычно следует наказание. Но иногда достаточно и раскаяния. Именно на такой финал и надеялся Ведерников.

– Марьяна, ты прости меня, дурака! – Он смотрел на нее глазами побитой собаки. – Башню спьяну сорвало. Ничего не помню.

Вид у него помятый, под глазами опухлости, на щеке ссадина. Перегаром прет так, что хоть святых выноси.

– Совсем ничего? – Марьяна усмехнулась.

– Смутно.

Дознаватель предложил решить вопрос полюбовно. Игнат и слушать ничего не хотел, но Марьяна все же отправилась в полицию. Ведь Ведерников под юбку к ней так и не залез. Заднюю скорость он включил довольно быстро.

– Ты же не думаешь, что я пытался тебя изнасиловать! – Ведерников мотнул головой до хруста в шейных позвонках и руки к груди приложил в покаянном жесте.

– Была такая мысль.

– Вот те на!.. Сколько мы с тобой работали, и ничего. А ведь ты знала, что я влюблен в тебя. Одно твое слово, и я развелся бы с женой.

– Давайте не будем, – заявила Марьяна.

– Но я и правда от тебя без ума!

– Я это уже поняла. – Марьяна выразительно потрогала шишку на лбу.

– Затмение нашло.

– Вы ничего не помните, – с едкой насмешкой сказала она.

– Ничего.

– И что про Демьянова говорили, тоже?

– А что я говорил? – Ведерников напрягся.

– Кинул он вас.

– Нет.

– Поговорим?

– Да ничего там такого.

– Думаете, я не понимаю, что произошло? Демьянову нужно было поле под себя расчистить, убрать вас и Алексея Антоновича. Вот он и подал вам прекрасную идею. Или вы сами решили кинуть Алексея Антоновича?

– Ну…

– Ладно. Важен сам ход процесса. Почему я узнала про вашу левую фирму, а Шуринов так легко выиграл суд? Если бы мы не выкрутились из ситуации сами, то Демьянов вывернул бы вам руки. Как именно? Тут уж вы сами что-нибудь придумайте.

Марьяна не могла знать, как все происходило на самом деле. Возможно, проводка за госпошлину случайно попалась ей на глаза. Не исключено, что победа в суде – заслуга Ольги Борисовны, которая смогла правильно организовать работу. Но одно можно сказать наверняка: Демьянов стравил Шуринова и Ведерникова, чтобы затем сожрать победителя, ослабевшего в борьбе.

– Ты права. Ему нужно было расчистить поле. Я, конечно, это понимал, но не думал, что он так будет давить. Демьянов фактически заставил меня расплатиться за ваши акции. Я кредитов набрал, как отдавать? – Ведерников занес руку над головой и ладонью, как шашкой, рассек воздух.

– Он и дальше будет давить. А в камере всякое может случиться.

– Ничего не случится. Хватит и того, что меня просто закроют. Дело сразу рухнет. Оно на мне держится. Но выкарабкаться можно. Я даже знаю, как именно.

– Счастливого плаванья, – бездушно проговорила Марьяна.

– Мне нужен заместитель. По всем вопросам. Пойдешь?

– Спасибо.

– Жаль. Свой бизнес откроешь?

– До свиданья, Евгений Романович. – Марьяна без всякого сожаления покинула кабинет.

Дальше пусть дознаватель с Ведерниковым разбирается. Ей с ним не по пути. Не тот он человек, которому можно довериться.