Глава 10
Жизнь разломилась на две половины: светлая – до, черная – после. Нет больше Трофима. И никогда не будет. Как теперь жить? Хоть в огонь с головой. Но у нее дети. Ей нельзя уходить вслед за мужем. А напиться можно. До беспамятства.
– Тамара Вячеславовна, к вам пришли, – тихонько сказала Ирина.
Тамара сидела в кресле перед камином, в нем потрескивали дрова, может, потому она и не услышала, как подошла горничная.
– Кто?
– Из полиции.
– Из какой еще, к черту, полиции? – Тамара сделала глоток из горлышка.
В этот момент раздался зычный мужской голос:
– Уголовный розыск.
В каминный зал вошли двое мужчин. Один – высокий, с резкими, жесткими чертами, другой – чуть поменьше, с довольно мягким выражением лица. Первый – злой полицейский, а второй – добрый? Но зачем это? Разве Тамара что-то сделала, чтобы ее допрашивали с пристрастием?
Она поставила бутылку на стол и поднялась с кресла.
– Капитан Вихарев, – представился высокий мужчина, с интересом разглядывая ее.
Второй промолчал. Он осматривал зал с таким видом, как будто рассчитывал обнаружить здесь криминальный труп. Даже в камин заглянул, как будто там могли догорать человеческие останки.
– Я понимаю, у вас горе, но мы хотели бы с вами поговорить.
– А как вы попали в дом? – спохватилась Тамара.
Действительно, мало того что через пост охраны прошли без предупреждения, так еще и в квартиру вломились.
– Тамара Вячеславовна, это я открыла. – Ирина виновато опустила голову.
– А кто тебе разрешил? – Тамара сердито глянула на нее.
– Не знаю. – Голова опустилась еще ниже. – В дверь позвонили. Дернул бес.
Тамара знала, как зовут ее беса. Видно, Ирина мужа своего ждала, его выглядывала. Любовь у нее с Вадимом. Ни дня не проходило, чтобы тот не появлялся. В дом ему не велено было заходить, но так он и не рвался.
– Бес – это наш клиент. Мы с ним со времен Каина боремся, – заявил Вихарев. – А если серьезно, то мне хотелось бы уточнить ряд деталей. – Он без разрешения сел на диван, положил на журнальный столик папку, раскрыл ее, вынул авторучку.
– Может, документы предъявите?
– Да, конечно. – Вихарев достал из кармана удостоверение, раскрыл его и положил на стол фотографией вверх.
– Поздно документы смотреть, – сказал второй полицейский.
Тамара упустила его из виду. Он воспользовался этим и зашел к ней сзади. Уж не для того ли, чтобы ударить со спины?
– Капитан Акимов, – небрежно обронил этот человек. – Если бы мы были налетчиками, то вы уже лежали бы на полу с кляпом во рту.
Тамара ошеломленно поглядела на него. Акимов совсем не казался ей добрым. Скорее наоборот. Черты лица у него, может, и мягкие, но взгляд черствый, с гнильцой.
– Не надо ничего бояться, – сказал он с улыбкой, которая показалась ей коварной. – Тем более что вам ничего не остается, как довериться нам и ответить на ряд вопросов. Например, нас интересует, какие грибы ел ваш муж.
– Это так важно?
– Простой вопрос, и такой сложный ответ, – с укором в голосе сказал Вихарев.
Тамаре пришлось отвернуться от одного капитана, чтобы посмотреть на другого.
– Нас всего лишь интересует, какими грибами отравился ваш муж.
– Белыми.
– Так он ел белые грибы или отравился ими?
– Мой муж ел белые грибы. Ими и отравился.
– Вам не кажется это странным? – наседал Вихарев.
А его напарник, как говорится, дышал ей в спину.
Тамара не выдержала, повернулась к нему, показала на диван.
– Вы не могли бы встать сюда? Можете даже сесть.
Акимов кивнул, подошел к Вихареву и сонно глянул на нее. Он будто потерял интерес к разговору. Возможно, из-за того, что ему хотелось спать.
– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал Вихарев.
– Да, мне показалось странным, что мой муж отравился белыми грибами.
– В белых грибах нет амантотоксина.
– Простите, чего?
– Амантотоксин – алкалоид, содержащийся в бледной поганке.
– Бледные поганки в наше меню не входят.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – сказал Вихарев. – Скажите, Тамара Вячеславовна, вы ели грибы вместе с мужем?
– Чуть-чуть.
– Но признаков отравления вы не ощутили?
– Нет, не было ничего такого.
– Зато вашего мужа скрутило почти сразу.
– Да, скрутило. Я вызвала «Скорую».
– Но было уже поздно.
– Это не моя вина, – открестилась Тамара.
– Так никто ничего и не говорит. Вы знали, что у вашего мужа была любовница? – Вихарев заглянул в бумаги. – Каратаева Варвара Ивановна. Девятнадцать лет.
– Это уже не имеет значения. – Тамара закрыла глаза, призывая себя к спокойствию.
Да, она подозревала мужа в изменах. Но его больше нет, и уже неважно, как он вел себя в прошлом. Главное в том, что в последний путь его отправит не какая-то там Варвара Ивановна девятнадцати лет, а законная жена. Вместе со всеми его грехами. Пусть с ними там, на небесах, разбираются, а перед Тамарой Трофим чист.
– Значит, вы знали, – сказал Вихарев и сделал пометку в своих записях.
– Не знала я ничего!
– Вы знали, что ваш муж собирался бросить вас и жениться на Каратаевой?
– А он собирался? – Тамара с трудом удержала себя в рамках.
Ей вдруг очень захотелось сорваться в истерику.
– Каратаева уверяет, что да.
– Она врет.
– Может быть.
– Вы узнали все, что хотели?
Вихарев повернулся к своему напарнику, выразительно глянул на него. Акимов сонно кивнул. Да, вопросов у них больше нет.
– Ирина, проводи гостей.
Оперативники даже не пытались задержаться. Спокойно поднялись, с достоинством покинули дом.
Тамара смотрела им вслед с чувством облегчения. Ей уже казалось, что эти стражи порядка вторглись в ее жизнь навсегда, а они взяли да ушли.
А раз так, то можно и дальше заливать горечь утраты. Тамара потянулась к бутылке, сделала несколько глотков.
В спальню она отправилась на своих двоих, но у лестницы сдала, опустилась на ступеньки. Ноги не слушались ее, голова клонилась к груди, глаза закрывались.
– Тамара Вячеславовна, вам плохо? – спросила Ирина.
Не дожидаясь ответа, она взяла ее под мышки, поставила на ноги и повела вверх по лестнице.
Тамара легла на кровать и почувствовала, как на нее наваливается сон. Именно этого она и хотела. Напилась, а теперь пора забыться.
Ирина уложила ее спать. Она же и разбудила. Когда Тамара открыла глаза, комната была залита ярким солнечным светом. Ирина стояла перед ней и легонько трясла за плечо.
– Тамара Вячеславовна, там из полиции!
– Они что, с ума сошли, по утрам?..
– Уже полдень, Тамара Вячеславовна, – раздался насмешливый голос Вихарева.
Тамара зло глянула на него. Вчера он вломился к ней в дом без всякого на то права, да и сегодня у него наверняка нет разрешения. А этот фрукт стоял в дверях спальни. Если так и дальше пойдет, то завтра утром она обнаружит его в своей постели.
– Я звоню в прокуратуру! – пригрозила она.
– А прокуратура уже здесь!.. Вернее, следственный комитет. – Вихарев посторонился, пропуская вперед худенького горбоносого мужчину с печальными глазами.
– Следователь Петунин, – таким же печальным голосом проговорил мужчина.
Свои полномочия он подтвердил удостоверением и постановлением на обыск.
– Что вы собираетесь у меня найти? – с возмущением спросила Тамара.
Петунин покаянно приложил руки к груди, умоляя не гневаться на него. Он выглядел совершенно беспомощным. Но на деле это оказалось совсем не так. Именно следователь первым обратил внимание на дверь в помещение, примыкающее к спальне.
Эта комната была разделена перегородкой. В одной половине находилась гардеробная, в другой Тамара устроила что-то вроде личного кабинета. Здесь она могла и макияж перед зеркалом нанести, и за компьютером посидеть.
Казалось бы, ничего особенного. Но именно здесь, в тумбочке трюмо, Петунин обнаружил стеклянную банку с грибами. Он держал ее аккуратно, двумя пальцами, за крышку и дно.
– Поганки? – спросил следователь, разглядывая содержимое банки.
– Не знаю! – Тамара потрясенно посмотрела на него.
– Поганки. Сахар там или соль?
– Я не знаю, как это здесь оказалось.
– Похоже на сахар. В чай, значит, добавляли?
– Что добавляла?
– Гражданка Высокова, вам придется проехать с нами. – Петунин глядел на Тамару все так же просительно, но в голосе его звучали жесткие, требовательные нотки.
Тихо в квартире, только слышно, как часы тикают. Нет Игната. Вещи на месте, а он куда-то подевался. Наверное, к родителям перебрался. Что ж, это его право.
Марьяна села на диван, взяла в руки пульт от телевизора, но палец застыл на красной кнопке. Глаза закрылись, голова опустилась на грудь.
Спокойно, не надо отчаиваться! Она понимала, что рано или поздно Игнат поверит в ее измену. А тут еще и повод появился.
Хотя какой это повод? Разве Ведерников стоял перед ней со спущенными штанами? Он ведь поворачивался к Игнату. Видно же было, что штаны у него не расстегнуты.
Но Игнат не захотел видеть. Обида взяла верх над разумом. Так бывает. Человек живет эмоциями.
Дверь открылась, в квартиру кто-то зашел. Неужели Игнат одумался?
Марьяна пожала плечами. У нее не было никакого желания оправдываться, убеждать. Плевать она хотела на то, чем может закончиться разговор с мужем.
Но в комнату вошла Ольга Борисовна. Лисья улыбка, змеиный взгляд, грация пантеры, готовой к прыжку.
– Ты здесь? А почему не в больнице? Алексей Антонович хочет с тобой поговорить.
– Да, я собиралась. – Марьяна поднялась, прошла на кухню.
Ужина нет, но можно приготовить кофе. Есть хлеб, колбаса и сыр для бутербродов. Мало ли, вдруг свекровь только что из больницы?
– Поздно уже.
– Завтра утром, – сказала Марьяна, подставив чистую чашечку под краник кофемашины.
– А как же Евгений Романович? Он ведь наверняка будет ждать тебя утром… на совещание. Вы уже укладываетесь в пятиминутку?
Нетрудно было понять, о какой пятиминутке шла речь.
– Нет. У нас планы на пятилетку. – Марьяна постаралась взять себя в руки.
– Это как?
– Долгосрочные.
– Он собирается на тебе жениться?
– А я что-то говорила про личные отношения?
– Я так поняла.
– Странная вы женщина, Ольга Борисовна. – Марьяна поставила перед свекровью чашечку, но та даже не глянула на кофе. – Ваш бизнес висит на волоске, вокруг него кружат акулы, а у вас один секс на уме. Не сплю я с Ведерниковым. И никогда не спала.
– Вчера тоже ничего не было?
– Ведерников был пьян. Да, он ко мне приставал. Я сопротивлялась. Игнат не так все понял.
– Да ну!
– Он должен был меня защитить, но убежал!
– Так это он виноват!
– Так ему и передайте.
– Да, передам. Сама к нему не ходи. И Алексея Антоновича не надо тревожить.
– Ольга Борисовна, ау, вы меня слышите? – Марьяна не выдержала и рассмеялась ей в лицо. – Ваш семейный бизнес на волоске! Акулы вас хотят сожрать!
– С твоей помощью! Я знаю, ты с Ведерниковым заодно. Шлюха!
– Пошла вон, – зло, но тихо сказала Марьяна.
– Что?! – Ольга Борисовна ошалела от возмущения, резко вскочила.
– Пошла вон!
– Ты забываешься, дрянь! Это квартира моего сына! А ты никто!
Марьяна не хотела с этим соглашаться, но согласно кивнула и направилась в спальню. Много вещей она не возьмет, только самое необходимое. Снимет номер в гостинице, там и будет жить. К родителям не поедет. Во-первых, Марьяна уже не маленькая. Во-вторых, должна довести начатое дело до конца.
Она достала из шкафа чемодан, бросила его на кровать.
Ольга Борисовна встала в дверях спальни, плечом подперла косяк и заявила:
– Это правильно. Тебе здесь не место!
Марьяна промолчала из чувства собственного достоинства.
– Игнат здесь будет жить. Да не один. Сын у него есть, если ты не знаешь. Мальчик с матерью сейчас живет.
Марьяна язвительно повела бровью, глянула на свекровь. Ей захотелось покрутить у виска пальцем, но воспитание не позволило.
– Агата ее зовут. Он эту женщину ради тебя бросил.
Марьяна изменилась в лице. Про Агату она слышала. Да и про Толика, от которого та родила.
– Что уставилась? Не нужна ты Игнату! Он с Агатой здесь будет жить. А ты проваливай!
Марьяна кивнула, открыла створку шкафа, сняла с плечиков свой любимый халат, швырнула его в чемодан и рванула к выходу. Если бы Ольга Борисовна не отстранилась, она сшибла бы ее с ног.
Сердечный ритм в норме, давление тоже, но все это временно. Отец собирался ехать в больницу к Трофиму, и напрасно Никита пытался его остановить. Более того, эти потуги вызвали у старика подозрение.
– Ты какой-то странный, сынок, – сказал он, всматриваясь ему в глаза. – И Трофим почему-то не звонит. Что с ним?
– Так он в санаторий уехал.
– В какой еще санаторий?
Никита глянул на Ларису в надежде на подсказку.
– В Минеральные Воды. Там хорошо лечат от отравлений, – проговорила она совсем неубедительно.
– Какие Минеральные Воды? Вы за идиота меня держите? Что-то вы темните, ребята.
В этот момент в холл зашла Роза с телефоном в руке.
– Тамара, – тихо сказала она.
Отец взял телефон. Никита напрягся. Лариса звонила Тамаре, просила ее пока ничего не говорить отцу.
Отец хотел поздороваться с Тамарой, да так и застыл с открытым ртом. Он сидел, слушал, глаза расширялись, пальцы слабели. В конце концов телефон выпал из его руки.
Никита поднял аппарат и услышал голос Тамары:
– Степан Данилович, вы должны знать, что я ни в чем не виновата! Меня подставили!
– Это ты о чем?
– Никита! Это ты?
– Что ты сейчас говорила? – Сын с тревогой посмотрел на отца, над которым хлопотали женщины.
Он сидел в кресле, тупо глядя в пустоту перед собой. Роза трясла его за плечи и призывала смотреть ей в глаза. Лариса побежала за нашатырем.
– Я в полиции! Меня арестовали, обвиняют в убийстве Трофима! Но я ни в чем не виновата! Меня подставили!
– Это ты и сказала отцу?
Тамара не успела ответить. Послышались короткие гудки. Видно, ей отказали в продолжении разговора. Похоже, она действительно в полиции. За убийство Трофима?!
Никита в оцепенении смотрел на Ларису, которая спешила к отцу со склянкой в руке. Но тот очнулся и без нашатыря.
– Ты знал? – резко спросил он, дрожащим взглядом призывая Никиту к ответу.
– Что знал?
– Трофима убили!
– Нет, не убили.
– Тамару арестовали!
– Ее подставили. Она ни в чем не виновата.
– Подставили? Значит, Трофима нет?! – Отец обморочно закатил глаза.
Он терял сознание, но Лариса сунула ему под нос ватку с нашатырем. Старик вздрогнул, распахнул глаза и глянул на Никиту в ожидании чуда.
– Ты говорил, что Трофим в санаторий уехал.
– В Минеральные Воды, – подтвердил Никита и посмотрел на отца, сознание которого лихорадочно искало спасательной круг и находило его в сумеречной зоне.
Он сходил с ума, и Никита не знал, плохо это или не очень.
– А Тамару почему арестовали?
– Трофим уехал, никто не знает, где он. В полиции решили, что Тамара его убила.
– Надо сказать, где Трофим.
– Я сейчас поеду и поговорю, – заявил Никита и растерянно глянул на Ларису.
Она кивнула, одобряя его решение, а потом качнула головой. Отец тронулся умом, и ее это пугало.
Печаль в глазах – это ширма, за которой скрываются коварные мысли. Патока, вызывающая тошноту.
Точно такой же сладкий сироп был извлечен экспертом со дна банки с поганками. Грибы были пересыпаны сахаром, который и вытянул из них яд, погубивший Трофима. Теперь Петунин своим сладким взглядом отравлял Тамару.
– Как вы объясните, что на банке с грибами обнаружены отпечатки ваших пальцев?
– Понятия не имею. Пока вы не нашли эту чертову банку, я в глаза ее не видела.
– Но ее нашли у вас. В ваших вещах. Как она туда попала?
– Кто-то ее туда подбросил.
– Кто?
– Не знаю. Может, горничная. Или няня. Я ночью крепко спала. В комнату мог зайти кто угодно.
– Мы смотрели видеозапись. В течение ночи в квартиру никто не заходил.
– А горничная? Няня? Они находились в доме. Там видеокамер, слава богу, нет.
– Я беседовал с Ириной Богатовой и с Лебедевой… – Петунин заглянул в свои записи, – Маргаритой Ильиничной. И та, и другая все отрицают.
– А вы хотели бы, чтобы они добровольно во всем признались? Так и я этого не сделаю, потому что ни в чем не виновата.
– Но на банке нашли отпечатки ваших пальцев.
– Банка могла побывать в моих руках, пока я спала.
– Как?
– Богатова или Лебедева!..
– Богатова давно у вас работает?
– И месяца еще нет.
– А Лебедева?
– Третий год.
– Вы сами нанимали Богатову?
– Пришла она по рекомендации агентства, а собеседование проводила я.
– Я так понимаю, подозрений она у вас не вызвала.
– Нет. Был, правда, момент. Она с мужем пришла. Он и сейчас к ней ходит. Они друг от друга оторваться не могут. Целуются как сумасшедшие.
– И что в этом такого?
– Может, они нарочно себя так вели? Чтобы привлечь к себе внимание. Если Богатова любит своего мужа, то зачем ей Трофим? Я так подумала.
– Вы боялись, что горничная может совратить вашего мужа?
– Не то чтобы боялась…
– Значит, вы знали, что ваш муж может изменить вам?
– Не знала. Но все возможно.
– А то, что у вашего мужа есть любовница, вы знали?
– Опять двадцать пять! – Тамара всплеснула руками.
– Ваш муж мог развестись с вами и жениться на Каратаевой.
– Вы плохо знаете моего мужа! У него была любимая женщина. Да что там, он и сейчас любит ее. Любил. Эта Каратаева и в подметки Марьяне не годится, так он ее любил. Мог на ней жениться, стоял в шаге от этого, но вернулся. Потому что семья для него – святое. Трофим мог изменять мне сколько угодно, а уйти – никогда!
– Кто такая Марьяна?
– Она уже давно замужем. Трофим с этим смирился, отстал от нее. Я скорее отравила бы эту суку, чем Трофима!
– Отравили бы?
У Тамары возникло чувство, будто ее поймали за язык и дернули, пытаясь его вырвать.
– Если бы вдруг… – Она сконфуженно посмотрела на следователя.
Это все из-за Марьяны. Тамара не могла говорить об этой сучке без эмоций.
– Ваш муж собирался жениться на Каратаевой. Вы не могли этого допустить.
– А какой смысл мне убивать собственного мужа?
– В случае развода вам пришлось бы делить его состояние пополам, а так вы получите все.
– Что у нас есть – дом, квартира, машины. Компания, которой управляет мой муж, принадлежит его отцу. А у Степана Даниловича инфаркт недавно был. И еще может случиться! В любой момент. Наверное, мне лучше было бы дождаться, когда Трофиму достанется компания отца, если я такая меркантильная.
– Значит, все-таки планы вынашивали?
– Что?! – истерично выкрикнула Тамара. – В том-то и дело, что не было у меня никаких планов!
Она клонила к одному, но Петунин, глядя на нее, думал о другом. Тамара поняла, что сама же и усугубила свое положение. Ей нужно было выбираться из ямы, а она лишь углубила ее. Языком. Как лопатой.
– А почему вы допрашиваете меня без адвоката? – запоздало спохватилась Тамара. – Где он? Почему его нет?
– Обязательно будет.
– Без адвоката я и слова не скажу! – Она выпрямила спину, расправила плечи, вскинула голову.
Теперь Тамара вроде бы могла смотреть на маленького Петунина сверху вниз. Но нет, с высоты положения поглядывал на нее следователь. Ей казалось, что он ничуть не сомневался в ее виновности. Никакой адвокат его в этом не переубедит.
Тамара влипла крепко. Как ни пытались адвокаты вытащить ее под залог, суд не изменил меру пресечения и оставил обвиняемую под стражей.
Трофима похоронили без нее. И без отца.
На похоронах было много людей, звучали трогательные речи. Никита не выдержал и расплакался. На поминках он попытался залить смертную тоску водкой, но Лариса не позволила ему надраться в хлам и правильно сделала.
К отцу вдруг вернулся здравый смысл, и он позвал к себе Никиту. Сын зашел к нему в кабинет на своих двоих, даже догадался приложить ко рту кулак, чтобы не разило перегаром.
– Я все знаю. – Отец строго посмотрел на него.
Он был в своем любимом домашнем халате, но выглядел так, как будто собирался на свидание. Прическа – волосок к волоску, до синевы выбритое и сдобренное кремом лицо, запах одеколона.
– Вы сегодня хоронили Трофима, – сквозь зубы проговорил отец.
Он делал над собой усилие, чтобы эмоции не захлестнули его.
Никита опустил голову. Он не хотел врать отцу.
– Где Тамара?
– Ее не было.
– Она в тюрьме.
– Ты все знаешь.
– В тюрьме. За убийство моего сына. И твоего брата.
– Я не верю в ее виновность, – заявил Никита.
Он действительно не хотел верить в убийство, но следствие сумело убедить не только суд, но и его. Когда-то Тамара боролась за Трофима, играя против Марьяны. Сейчас ее могло вывести из себя новое увлечение мужа. На этот раз она решила избавиться не от соперницы, а от самого Трофима. Яд приготовила и пальчики на посуде оставила.
Но почему Тамара не избавилась от улик? Может, слишком быстро все закрутилось? Не успела выбросить банку с грибами, а потом и вовсе забыла о ней. Горе коньяком заливала, потому и запамятовала. Чем не объяснение?
Никита не хотел травить отцу душу наветами на Тамару, но и оправданий не искал. Сказал, что не верит, и точка.
– Трофим разбирается в грибах. Он не мог сам отравиться поганкой. Значит, ему помогли. Это сделала Тамара. Где она?
Никита внимательно посмотрел на отца. Тот только что задавал этот вопрос и получил ответ. Неужели забыл? Его снова накрывает?
– В СИЗО ее отправили.
– СИЗО – это серьезно. Данилка где, Матвей?
– Мы их завтра к себе заберем.
– Очень хорошо.
– И к тебе всей семьей переедем. Чтобы ты не скучал. Лариса этого хочет.
– А ты?
– Я – само собой.
– Это хорошо, что Лариса хочет. Она умница, правильно все делает. Значит, со мной жить будете. Я рад.
– Скучать тебе не придется.
– Вместе Трофима ждать будем. – Взгляд отца затуманился.
Светлая фаза миновала, его сознание погружалось в сумерки. Может, это и к лучшему.
– А пока он в Минеральных Водах, кто-то должен управлять компанией.
– Я этим займусь. Если ты не против.
Никиту пугал груз, который он уже фактически на себя взвалил, но Лариса морально поддерживала его. Ее вера в способности мужа очень помогала ему. Да и почему он должен бояться? Никита в курсе всех дел, у него есть опыт управления. Да и Лариса – ходячий аутотренинг, который не позволит ослабнуть его рабочему тонусу. Он обязательно справится.
– Я не против. Да и некому больше. Сам я уже не тот, что раньше. Да и нельзя мне. Я здесь должен быть. Трофим сюда, ко мне вернется. – Взгляд отца окончательно утратил блеск, губы тронула улыбка, подбородок мелко задрожал.
Никита взглянул на него. Пусть он ждет Трофима в своей сдвинутой реальности. Так ему будет легче.
