Фундамент глубокий, стены каменные, крыша лежала на них крепко, никаким смерчем не сорвать. Но все равно ветер за окном действовал на нервы, порождал в душе тревогу.

Никита точно знал, что причин для беспокойства нет. Может, провода где-то оборвутся, но в пристройке тут же включится электрогенератор. Без света дом не останется. Но ветер дул в подсознание, в котором таились первобытные инстинкты. А для пещерных людей любая стихия – это разгул злых духов. Отсюда и тревога.

Но в колокола Никита не бил и мало-помалу погружался в сон. В спальне было комфортно, постель уютная, под рукой Лариса, ее приятно обнимать. Спали все – и взрослые, и дети. Никита тоже готов был отключиться.

Сознание улеглось на теплую вязкую перину, на него уже опускалось ватное покрывало. Сон почти втянул Никиту в свои объятия, когда в окно с силой что-то ударилось.

Он оторвал голову от подушки, за ним проснулась и Лариса.

– Что там?

– Не знаю.

Никита поднялся, осторожно подошел к окну. Все в норме, нет ни трещин, ни пятен. Он опустил взгляд и на крыше эркера в свете фонаря увидел большую птицу. Одно крыло поджато, другое расправлено.

– Да это ворона!

Он открыл окно, но птица вдруг ожила, забила крыльями и свалилась с крыши.

– Или нет. – Никита пожал плечами. – Может, сыч.

– Ветром снесло?

– Дело не в этом. Тут другое.

Никита не поленился спуститься вниз, выйти во двор, но птицу не нашел. Видимо, она упала на землю, но смогла взлететь.

Он вернулся в спальню, сел на кровать.

– Нашел?

– Нет. Как ветром сдуло. Вдруг это сыч был?

– И что?

– Сыч – это к несчастью. К смерти.

Именно это и пугало Никиту. Он боялся за отца, которого мог хватить второй инфаркт. Врачи его вроде бы подремонтировали, и чувствовал он себя неплохо, но сердце – это такая воронка, куда снаряд попадает и дважды, и трижды. Пока не убьет. А смерть уже нацелилась на отца.

– Это если сыч кричит. Ты слышал?

– Нет.

– Тогда спи.

Но только Никита лег, как зазвонил телефон. На проводе была Тамара.

– Трофим в больнице!.. – срывающимся на стон голосом сообщила она. – Отравление у него!

– Сильное?

– Он сознание потерял! – Тамара всхлипнула. – Я не знаю, что делать!

– Ты где?

– Где-где! В больнице, конечно.

Никита узнал адрес и стал собираться.

– Я же говорил, примета дурная! – выпалил он, открывая дверь в гардеробную.

– Может, скажешь, что случилось?

– Трофим отравился!

– Чем, грибами?

– Почему грибами?

– А чем еще можно отравиться?.. Он ведь грибы любит.

Трофим не был заядлым грибником, но в лес заглядывал как минимум раз в сезон. Он любил и собирать грибы, и есть. Ни один праздничный стол без этого добра не обходился. Лариса это хорошо знала.

– Я с тобой!

Никита не хотел, чтобы Лариса ехала с ним, но и отговаривать ее не стал.

Тамару они нашли в машине, припаркованной к больничному корпусу, подсели к ней. Она не плакала, но тушь была размазана вокруг глаз.

– Не могу внутри находиться, – хлюпнув носом, сказала она. – Там так страшно! Все белое. Это какой-то ужас!

– Я могу увидеть Трофима?

– Нет, к нему никого не пускают.

– Он в сознании?

– Пока нет.

– Чем он отравился?

– Мы грибы на ужин ели. Но он не мог отравиться ими.

– Почему?

– Потому что я тоже ела и не отравилась.

– А врачи что говорят?

– Промывание желудка сделали. Говорят, гробы… Грибы! – простонала Тамара. – Что я такое говорю!

– Оговорилась, с кем не бывает. – Никита успокаивающе провел рукой по ее плечу.

– Конечно, оговорилась, – сказала Лариса. – Если желудок вовремя промыли, то все будет в порядке. На ужин, говоришь, грибы ели?

– На ужин.

– Сколько времени прошло от ужина до больницы?

– Часа три-четыре. Я сразу «Скорую» вызвала. А он все равно сознание потерял.

– Может, уже очнулся?

– Мне бы позвонили. А если он умрет? – воющим голосом протянула Тамара.

– От грибов не умирают, – заявила Лариса и качнула головой.

Никита мог бы поспорить с ней по данному поводу, но делать этого не стал. Лариса и сама сомневалась в своих словах, но ей хотелось утешить Тамару.

Никита открыл дверцу. Ему нужно было идти к врачам. У Тамары невроз, она не в состоянии адекватно соображать. Потому и попыталась спрятаться от страшной действительности в машине. Не исключено, что Трофиму именно сейчас нужны дорогие лекарства, которых в больнице просто нет. Хорошо, если такие снадобья существуют. Никита в лепешку расшибется, но достанет все, что нужно. А если их просто нет? Вдруг Трофим умрет?

Отцу заметно полегчало. Он уже дышал сам, к нему возвратилась речь. Вид у него, правда, был болезненный, и правой рукой он едва шевелил, но это уже не страшно. Врачи всерьез говорили, что свершилось чудо. Но в дальнейшем лечении, конечно же, они не отказывали.

Мама держала отца за руку, когда Игнат вошел в палату. Он поцеловал отца в гладко выбритую щеку. Тот в ответ поднял руку и запустил пальцы в волосы на затылке сына.

– Стричься надо, – вполне внятно сказал он.

– Обязательно. – Игнат улыбнулся.

Он готов был исполнить любой каприз отца, лишь бы его не накрыло снова.

– А Марьяна где?

– На работе.

– Она у нас девушка занятая, – не удержалась мама. – Работает, не покладая рук. Ведерников доволен.

Игнат ничего не сказал, но выстрелил в нее взглядом. Его она уже давно достала своими ядовитыми комментариями, сейчас и отца измочалит.

– На работе, говоришь. – Отец задумался.

Сын чувствовал, что напряжение мысли давалось ему с трудом.

– Ей сейчас не до тебя, – сказала женщина.

– Мама! – фыркнул на нее Игнат.

Он остыл после недавней ссоры с Марьяной, даже попросил у нее прощения. Она его простила. Но держалась с ним отстраненно, как будто с хорошим, но чужим человеком. Дома старалась не задерживаться, уходила на работу рано утром, возвращалась поздно вечером. Его немые вопросы встречала не холодным, но равнодушным взглядом. Он мог вешать на нее любых собак, ей было все равно. Именно это Марьяна и давала ему понять.

Игнат старался не обострять ситуацию, но и с поднятыми лапками не ходил. Вдруг она действительно спит с Ведерниковым, а он будет сюсюкаться с ней? Муж, конечно, хотел верить в невиновность жены. Он даже Агату не проведывал, но сомнения грызли его душу.

– Я бы хотел с ней поговорить, – сказал отец.

– И в глаза посмотреть, – съязвила мама.

– Марьяна не работает против нас. – Игнат с укором глянул на нее. – Я сам смотрел отчеты, там все в порядке.

– Бумаги можно и подделать.

– Нет, Марьяна дала мне реальную картинку. Ведерников хитрит с налогами, но не с нашей долей. Он не размывает, не расклевывает ее. Доходность у компании на приличном уровне.

– Хорошо, если так.

– Но все возможно.

– Что возможно? – спросил отец.

– Ведерникову нельзя доверять. Он может сделать финт ушами и ход конем. Это не я, Марьяна так говорит. Она и раньше нас предупреждала, что Ведерникову нельзя доверять. – Игнат смотрел на мать, но свой посыл обращал к отцу.

– Но ничего не делала. А сейчас еще и вредит. Но ничего, я выведу ее на чистую воду! Хотите вы или нет, но я беру все в свои руки! – заявила Ольга Борисовна.

В палату вошел врач и попросил посетителей оставить больного в покое. Он как будто что-то почувствовал. Да, мама действительно подняла нешуточную волну, и отец разволновался не на шутку.

А что делать, если она все-таки права? Вдруг Марьяна действительно заодно с Ведерниковым? Может, она и спит с ним?

Регистрация фирмы – дело нехитрое. Есть масса компаний, которые специализируются на этом. Ведерников мог бы провернуть дело так, чтобы Марьяна ни о чем не узнала. А он допустил промашку. Оплата госпошлины за регистрацию закрытого акционерного общества «Контакт-Альянс» прошла через бухгалтерию и попала в отчетность компании «Партнер-Девелопмент». Главный бухгалтер была человеком Ведерникова и не во всем отчитывалась перед Марьяной, но платеж скрыть не смогла.

Если барометр показывает дождь, а небо чистое, это не значит, что техника дала сбой. Просто тучи могут закрыть солнце в любой момент. Если есть предпосылки.

У Марьяны свой барометр. Сперва он показывал повышенное атмосферное давление над акциями Шуринова. Теперь и туча выползла из-за горизонта. ЗАО «Контакт-Альянс». Она появилась не просто так, Ведерников приложил к этому руку.

Вопрос в том, что это за компания такая? Однодневка или что-то серьезное? Может, он прямым ходом активы на эту контору переведет или пропустит их сквозняком, заметая следы?

Но Ведерников в любом случае готовит ход конем. В один прекрасный момент вдруг выяснится, что компания «Партнер-Девелопмент» – банкрот, но он не имеет к этому никакого отношения. Тогда расплачиваться придется Алексею Антоновичу Шуринову. Он уже пришел в себя и, судя по всему, очень скоро вернется к нормальной жизни. А если вдруг все-таки покинет этот мир, то у него есть наследник. По совместительству муж Марьяны.

Но не исключено, что она ошибалась, все не так поняла.

Марьяна в раздумье смотрела на экран компьютера, когда дверь открылась, и в кабинет зашел Ведерников. Она инстинктивно напряглась, как вор, пойманный с поличным. Но не дернулась и мышкой не повела, чтобы закрыть файл с крамольной проводкой. На босса посмотрела спокойно. Но Ведерников что-то учуял.

– Ты какая-то напряженная, – сказал он, усаживаясь на краешек ее рабочего стола.

Марьяна возмущенно повела бровью. Никто не смел в столь развязной манере держаться рядом с ней. Но Ведерников как будто и не заметил ее недовольства. Зато он скользнул взглядом по монитору. Но Марьяна уже убрала файл, который мог показаться ему подозрительным.

– Работы много.

– В этом я нисколько не сомневаюсь. Ты и в раю работу себе найдешь.

– Туда еще попасть нужно.

– На чужом горбу.

– Почему на чужом?

– А на своем не получится. Грехов много.

– Я попробую на своем.

– Святой хочешь быть? Так это зря. Таких в рай через парадный вход впускают. Но там жестокий отбор. С мужчиной спала? Да. Значит, уже не подходишь. В ад завернут. За гордыню.

– Очень интересно. – Марьяна безрадостно улыбнулась.

– А ты с Алексеем Антоновичем своим поговори. Он тебе расскажет, как там, на том свете.

– Поговорю. – Марьяна как раз собиралась закончить дела пораньше и навестить свекра в больнице.

– Скажи ему, что зря он с того света вернулся.

– Это еще почему?

– А может, я сюрприз тебе хотел сделать?

Ведерников вдруг сдвинулся, встал прямо перед Марьяной, задницей уперся в ее стол. Она вместе с креслом отъехала к стене.

– А давайте без сюрпризов!

– А вот если бы я вернул тебе вашу долю? – Ведерников шагнул к ней, обжал коленями ее ноги, заблокировал их.

– Не надо мне ничего! – Марьяна дернулась, но Ведерников держал ее крепко.

Она попыталась оттолкнуть его.

Он поймал ее за руки и заявил:

– Нет, не тебе. Твой муж – наследник. Я мог бы ему все вернуть. Но только с одним условием.

– С каким именно? – Марьяна, потрясенная кощунством Ведерникова, даже перестала дергаться.

– Шуринов-старший должен умереть! – заявил тот.

Именно это она и ожидала услышать. Потому как знала, с кем имеет дело.

– Так ему и скажи! – Ведерников потянул ее руки на себя, и Марьяна ткнулась лбом ему в живот.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет кто-то вошел. Ведерников гневно обернулся, Марьяна оттолкнулась от него, отъехала к стене. Только тогда она увидела мужа, который бешеными глазами смотрел на нее.

– Игнат!

Марьяна вскочила с кресла, но дверь с грохотом захлопнулась. Она попробовала его догнать, но бесполезно. Он прыгнул в машину и был таков.

Игнат видел, как Ведерников прижимал ее к себе. В этот миг, парализованная его цинизмом, она практически не сопротивлялась ему. Вот и докажи теперь мужу, что у них с Ведерниковым ничего нет.

Обычные грибы. Маленькие такие, поганенькие. А Трофим большой, сильный, пышущий здоровьем. Нет, невозможно поверить, что эта мелкая погань убила его. Нет больше Трофима. Светлое прошлое загородили темные траурные венки.

– Нет, вы что-то напутали! – заявил Никита.

Он смотрел на врача, но видел только выпуклую, похожую на бородавку родинку на его щеке.

Врач ничего не сказал, опустил голову. Никита увидел морщины на его лбу. Почему он прячет глаза? Зачем врет?

– В глаза смотри! – заорал Никита.

Он схватил врача за грудки, но кто-то сильно ударил его по плечу.

– Не надо! – Лариса уцепила мужа за плечо, оторвала от врача. – Извините!

Она повела Никиту по коридору, потом вниз по лестнице. Он плохо соображал, не понимал, куда идет, только слышал, как хлопали двери. Потом в нос ему ударил запах карболки. В этот момент Лариса и остановила его.

Они находились в какой-то каморке с кафельными стенами. В тусклом свете Никита увидел каталку, на которой под простыней лежало тело.

– Это все неправда, – сказала Лариса. – Ты не верь.

С этими словами она задрала краешек простыни, и он увидел Трофима. Брат лежал с закрытыми глазами и безжизненным выражением лица.

– Это неправда! – Никита мотнул головой.

На лицо Трофима опустилась простыня.

– Я же говорю, не верь. – Лариса снова потянула его за собой.

Перед его глазами замелькали двери, повороты, переходы. Потом кто-то швырнул ему в лицо охапку свежего воздуха. Это они вышли во двор больницы. Никита начал приходить в себя.

Сначала врач сказал, что они сделали все возможное, потом он увидел мертвого Трофима. Значит, брат действительно умер.

Жена посадила Никиту в машину, захлопнула за ним дверцу, заняла место за рулем, завела двигатель, сдала назад.

– Зачем ты сказала мне, что это неправда? – простонал он.

Лариса промолчала, предоставляя ему возможность самому найти ответ на этот вопрос.

– Это же правда!

– Возьми себя в руки, – не отрывая глаз от дороги, сквозь зубы, но без раздражения сказала она.

– Куда ты меня везешь?

– В Павелецк. К отцу.

– Зачем?

– Тамара сейчас в шоке, ей не до него. Она наверняка проболтается. Твой отец ничего не должен узнать.

– У него сердце, – подавленно проговорил Никита.

– Нельзя ему знать. А Тамаре я позвоню. Надо будет отправить Трофима в Кисловодск.

– Ты что несешь? Какой Кисловодск?!

– Или в Ессентуки. На воды. После отравления хорошо водички попить.

Наконец-то до Никиты дошло, куда клонила Лариса.

– А потом он вернется?

– Когда-нибудь.

– А водички надо бы попить. Нет, лучше водочки. Останови машину!

– Дело нужное, – согласилась Лариса. – Но не сейчас. Тебе нельзя пить. Отец все поймет.

– Да, ты права. Но мне нужно выпить.

– Нет! – Лариса упрямо мотнула головой. – Ты сейчас должен думать не о себе, а об отце. Ты теперь старший сын! На тебе все должно держаться. Или ты плевать хотел на отца?

Никита потрясенно глянул на жену. А ведь она права. Некому больше ходить за ним и вытирать сопли, как это делали Трофим и отец. Теперь он мог рассчитывать только на себя, должен был стать опорой и надеждой для немощного отца. Значит, ему никак нельзя падать духом, тем более напиваться в хлам.

Палец коснулся кнопки звонка, осталось только нажать. Но Игнат осадил себя. Женщинам верить нельзя. Он сегодня в этом убедился. Ведерников прижимал к себе Марьяну. Он стоял, а она сидела, головой упираясь ему в живот. А если в самый низ?.. Да так оно и было!

Агата тоже могла сейчас упираться кое-чем в кое-что. Если с ней рядом Толик. Он мог прийти в гости, проведать свою бывшую, заодно и позабавиться. Агата Игнату не жена, но раз уж он взял ее на содержание, то она не должна блудить. Как это делает Марьяна.

Он достал ключи, тихонько вставил в замочную скважину. Новая дверь открылась без шума, и кафельная плитка на полу не выдавала шаг. Зато в спальне поскрипывала кровать. Вот тебе и мать-одиночка!

Игнат повернулся, чтобы уйти, но любопытство, усиленное обидой, взяло вверх. Он все-таки зашел в спальню.

Агата действительно лежала на постели. В коротком халате, полы которого разошлись, обнажив нижний срез комбинации. Ноги разведены. Левая рука туда-сюда.

Агата держалась за спинку кроватки, в которой спал Антон. Она слабо покачивала ее, но этого хватало, чтобы мальчишка заснул. Вместе с ним задремала и мать.

Агата очнулась, в смятении глянула на Игната, вскочила с кровати, посмотрела на сына и приложила палец к губам. Мол, спит Антон, не надо его будить.

Она провела Игната на кухню, молча включила чайник, смахнула со стола лекарства.

– Антошка заболел, с температурой проснулся, – негромко сказала мать.

– А я смотрю, дома он.

– В кроватке. Я раньше только так его и укладывала. – Агата улыбнулась. – Лежу и кроватку шатаю, пока рука не отвалится. Бицепсы накачала! Можешь потрогать.

Она подставила ему правую руку, и он ощупал мышцы. Да, что-то есть. И на левой тоже.

– Гигант! – Игнат улыбнулся.

Он не подставлял ей свой бицепс, но Агата без спросу потрогала его. А там у него плод упражнений, пусть и не очень интенсивных, но, в общем-то, регулярных.

– С тобой не сравнить.

– А толку? Кому это нужно? – с обидой в голосе спросил он.

Ведерников мышцы не качает, спортом не занимается, но это не мешает ему иметь красивых женщин. В том числе и Марьяну.

– Ты чем-то расстроен? – Агата заинтригованно глянула на него.

– Нет, все нормально.

– Я же вижу, что ненормально. Хотя с отцом вроде все хорошо.

– Ты откуда знаешь? – встрепенулся Игнат. – Мама сказала?

– Она звонит иногда.

– Иногда – это вчера или сегодня?

– Вчера. Мол, что с Алексеем Антоновичем все хорошо. Сказала, чтобы я тебя ждала. Ты же не приходил, пока отец болел.

– Это тебе мама сказала?

– Мы с ней на связи. – Агата виновато вздохнула.

Игнат неожиданно для себя пожалел ее. Не было смысла выводить эту женщину на чистую воду. Да, мама наговаривала на Марьяну, пыталась их разлучить, для чего подключила к делу Агату. Но разве мама уговорила Марьяну переспать с Ведерниковым? Она прижималась головой к животу этого урода? Нет, мама здесь точно ни при чем!

– Да не парься ты. – Он благодушно махнул рукой. – На связи, ну и ладно. Просто ты должна понимать, что это хлипкая связь. Если ты вдруг выйдешь за меня замуж, то мама начнет отгрызать от тебя куски.

– А я могу выйти за тебя замуж? – спросила Агата, с надеждой глядя на него.

– Что? – Игнат ошеломленно посмотрел на нее.

– Ты сам сказал.

– Я предположил.

– А как же Марьяна?

– А мама тебе ничего не сказала? – осведомился Игнат.

Мало ли, вдруг мама уже в курсе, как Марьяна пребывала в объятиях Ведерникова? У нее везде глаза и уши.

– Нет, не говорила.

– Вообще не упоминала про ее служебный роман?

– Говорила, что она тебе изменяет. Это правда?

Игнат набрал в рот воздуха, хотел сказать «да», однако в груди у него выросла каменная глыба, и он не смог выдохнуть. Но Агата поняла, как ему помочь. Она вдруг оказалась верхом на нем, коленями обжала бедра, обняла его за шею, прижалась. Воздух хлынул из легких с шумом и с чувством облегчения.

Пусть Марьяна остается в настоящем и под ручку с Ведерниковым идет в развратное будущее. Игнат остается в прошлом, вместе с Агатой и своим сыном.