Книга: Одно преступное одиночество
Назад: Костров
Дальше: Лена

Лена Кострова

Я сама не могла себе объяснить, как могло такое случиться, что я так расхрабрилась, осмелела и позволила себе мало того, что обыскать комнату покойного Львова, так еще и слегка допросить Елену. А потом и вовсе приняла участие в общем разговоре. Напустила туману. А что мне еще оставалось делать, если у меня на руках были лишь почти неосязаемые нити подозрений и догадок?! И неудивительно, что на эти чеки, бумажные квитанции, которые вкладываются в посылку из интернет-магазинов, никто из работников наших доблестных правоохранительных органов не обратил внимания. Я тоже неоднократно заказывала по Интернету вещи, продукты и, распаковав посылку, чтобы убедиться, что все в порядке, сразу же выбрасывала упаковку вместе с этими чеками в мусорное ведро, поскольку была уверена, что мне они больше никогда не пригодятся. У меня на рабочем столе компьютера была специальная папка, в которой я хранила электронные варианты этих же чеков, скрины – этой информации было вполне достаточно, чтобы в случае необходимости заглянуть туда и все выяснить. Кроме того, по желанию можно было бы найти и письма-заказы из этих магазинов на почте, да и в историю обращений заглянуть. Уверена, что такая же возможность была и у Львова. И уж никто и никогда не убедил бы меня в необходимости хранить бумажные варианты этих чеков. Однако Львов-то хранил! Я осмотрела его комнату. Он был аккуратистом, в его шкафах был идеальный порядок, у него даже пижама под подушкой была сложена, как на витрине магазина! В его письменном столе так же все было аккуратно сложено, систематизировано. И я не заметила у Львова никакого бумажного мусора, всего того хлама, который подчас накапливается в наших письменных столах или на книжных полках, всего того, от чего можно было бы давно избавиться, да рука не поднимается или просто лень. (Это после до меня дошло, что в ящиках письменного стола никто из оперов, экспертов или следователей ничего не искал. Ну не могли же они, переворошив их, сложить их так же аккуратно, это полный бред!)
Его жена рассказала Фиме о многочисленных покупках, которые Львов делал в интернет-магазинах, о том, что он часто заказывал одежду и обувь. Да, это так, я убедилась в этом, стоило мне заглянуть в его гардероб. На самом деле, много вещей было новых, дорогих, и все они содержались в идеальном порядке. Но среди сохранившихся чеков, которые ровной пачкой были зажаты одной большой канцелярской скрепкой, не было ни одного, который соответствовал бы хотя бы одной вещи, свитеру или ботинку, находящихся в его шкафу. И как же забилось мое сердце, когда я, внимательно изучив эти чеки, обнаружила, что все купленные вещи, без исключения, сорок шестого размера и меньше, что соответствовало европейским «S» или «M». Но никак не пятидесятого или пятьдесят четвертого, что соответствовало бы размеру самого Николая Львова! Что же касается обуви – была заказана обувь очень дорогая, фирменная, но не сорок пятого размера, а сорок второго!
И почему, почему никому в голову не пришло, что у Львова мог быть сын? Что у него была отдушина, возможно, вторая семья, которую он тщательно ото всех скрывал? Если Елене было тридцать два года, а Николаю – сорок два, то у него вполне мог быть сын двадцати лет или даже старше!
Но где его искать, этого парня? Во всяком случае, среди фотографий в семейном альбоме я не нашла ни одного ребенка, подростка или юношу. Я радовалась, как ребенок, обнаружив все эти сокровища, но решила, что пока не доберусь до этого хорошо одетого молодого человека, ни с кем делиться информацией не стану.

 

Кроме этих находок, я прихватила и визитку некоего Долгополова Олега Михайловича, риелтора. Визитка была совсем новой и лежала отдельно, не в пухлой, набитой карточками, визитнице, из чего я сделала вывод, что она появилась у Львова недавно или же он ею недавно пользовался и просто не успел присоседить к остальным. Понятное дело, что все мои умозаключения были не совсем серьезными, возможно даже, я относилась ко всему этому как к игре, но поскольку Фима позволил мне проверить некоторые мои догадки, я и включилась в расследование.
После нашего чаепития у Тумановых (теперь мы называли между собой эту парочку влюбленных именно так), оказавшись на свежем воздухе, глотнув уже морозца, Фима вдруг подмигнул мне:
– Что, может, прокатимся к Дудучаве, провернем дельце с камушками, – он похлопал себя по карману куртки, – заработаем несколько миллионов, купим виллу на Средиземном море, да и сбежим отсюда? Будем жить себе припеваючи, бездельничать, развлекаться, путешествовать?
– Я не против. Но сначала мне надо навестить одного человека по имени Олег Михайлович Долгополов.
– Какая же ты все-таки скучная, Ленка! – Фима обнял меня и поцеловал в нос. – У меня в кармане целое состояние, а ты собираешься встретиться с каким-то Олегом Михайловичем. Кто он такой?
– Риелтор.
– Так звони! Договаривайся!
Риелторы – народ прыткий, цепкий. Долгополов, услышав, что я ищу квартиру в районе Чистых прудов (пришлось соврать, что мне еще оставалось делать?), сразу же назначил нам встречу в одном из тихих кафе неподалеку от Цветного бульвара.
Мы с Фимой подъехали туда в точно назначенное время. Фима привычно извлек из кармана фальшивую ксиву следователя следственного комитета, помахав ею перед носом скисшего риелтора, молодого человека, закутанного в широкий красный шарф, отчего его тонкий длинный нос тоже казался красноватым, словно воспаленным.
– Чего врали-то? – спросил он меня, поскольку голос-то в трубке был женский, стало быть, разговаривала с ним я.
– Полегче на поворотах, молодой человек, – сказал Фима. – Вы мне лучше скажите, где вы были 29 октября между восемью и девятью часами вечера?
– Да я что, помню, что ли?
– Придется вспомнить, господин Долгополов. Поскольку в это время был убит один из ваших клиентов, Николай Львов.
– Убит? Ничего себе! Постойте. – Наш риелтор нахмурился, пытаясь вспомнить. – У меня много клиентов, каждый день десятки звонков. Сейчас так сразу и не вспомню. Львов, говорите? Должно быть, он все же не является моим клиентом, иначе я бы его запомнил.
Я сразу же достала приготовленную заранее фотографию Львова, извлеченную мной из его семейного альбома.
Долгополов, только бросив взгляд на снимок, сразу же вздохнул с облегчением.
– Все, вспомнил. Николай Петрович. Точно, его фамилия Львов. И мы с ним действительно встречались пару раз. Я-то работаю в основном по Москве, а он зарядил мне найти ему дом в Риге или Юрмале.
– Где? – хором спросили мы с Фимой.
– В Риге. Я пообещал ему найти дом, занялся этим вопросом, потом решил составить все-таки с ним договор, чтобы не получилось так, что я потрачу свое время, а он потом исчезнет. Мы встретились с ним еще раз, он сказал, чтобы я подготовил хотя бы несколько предложений, чтобы сориентировал его по цене, и вот потом мы с ним якобы и заключим договор оказания риелторских услуг, все чин-чином. Я подготовил для него несколько вариантов, позвонил ему, но его телефон оказался выключен.
– У вас сохранился его номер?
– Да, конечно, у меня все записано!
Я, честно говоря, не удивилась, когда продиктованный им номер не совпал с номером мобильного телефона Львова.
Мы с Фимой переглянулись. Ну, конечно, такой скрытный человек, каким был Львов, просто не мог бы обойтись одним мобильником!
– Он не сказал, для кого он хочет купить дом? Или планирует сам переехать в Ригу?
– Нет, он не откровенничал со мной, сказал только, что хочет купить дом в Риге или на море, хороший, красивый, в престижном месте… Постойте… Ведь он звонил мне еще раз! Точно! Он сказал, что готов рассмотреть предложения о продаже домов в поселке Дубулты. Вот! Это неподалеку от Юрмалы! Надо память тренировать! Так что с ним? Убит, говорите?
– Вы какой размер обуви носите? – строго спросила я его, глядя на его промокшие высокие меховые ботинки.
– Сорок второй. А что?
– А размер одежды?
– Европейская M, сорок шестой. Вы зачем это задаете мне эти вопросы?
– Когда вы виделись с ним последний раз?
– Примерно неделю тому назад. Вы что, меня подозреваете?
– Вы не покидайте город, – сказал Фима голосом уставшего следователя. – Мы с вами еще свяжемся.

 

В машине я расхохоталась.
– Напугали парня, он теперь ночь спать не будет. Но Львов-то каков?! Темная лошадка! Его жена на самом деле о нем ничего не знала. Совсем. Почему Рига? Латвия?
– Лена, давай, выкладывай, что там у тебя еще?
– Подожди. Мы только что узнали, что у Львова был еще один мобильный телефон. В квартире, где было совершено убийство, его, конечно же, не нашли. А теперь вот, смотри: татата-там!
И я показала ему кассовый чек и гарантийный талон на покупку ноутбука.
– Он куплен два с половиной года тому назад и оформлен на имя Н. Львова. Ты помнишь, что сказала Лена о ноутбуке мужа, что он старый, куплен давно, и что он собирался купить еще один, поновее. Так вот, он его купил, свой любимый «Apple», да только ей не показал. Не счел нужным. И где этот ноутбук? Неустроев говорил тебе что-нибудь о том, что их было два?
– Нет-нет, в квартире был обнаружен только один ноутбук.
– Двойную жизнь вел наш Львов, – сказала я. – Или тройную.
– А ты молодец.
Между тем мы выехали на кольцевую. Быстро темнело, зажигались фонари. Москва плавала в теплых электрических сумерках.
– Куда мы едем?
– Опрашивать жильцов дома.
– Какого именно?
– Того, где проживали Львовы. Я должен подробнейшим образом поговорить со всеми, кто проживает в их подъезде и кто видел ту женщину, которая издевалась над автомобилем Львова. Работа муторная, тяжелая, поэтому я предлагаю тебе подождать меня где-нибудь в кафе поблизости…
– Нет-нет, я с тобой!
– Лена, прошу тебя. Без тебя мне будет легче, да и люди будут поразговорчивее.
Он был, конечно, прав.
– Хорошо, Фима.
Он высадил меня неподалеку от дома Львовых, я зашла в кафе, заказала чай с лимоном и принялась размышлять.
Не слишком ли все запутано и непонятно? Кто такой этот Львов? И что с ним такое случилось, что он, во-первых, как-то сильно изменился в тот вечер, когда устроил самую настоящую истерику, требуя, чтобы Елена отдала ему дорогущие серьги, во-вторых, по какой причине он так живо заинтересовался недвижимостью в Дубулты? Если даже предположить, что там, где-то на просторах Латвии, обитает его сын, то неужели он созрел для того, чтобы ему самому перебраться туда? А что, если там живет его вторая жена, мать сына? И семья хочет воссоединиться, и он решил купить им троим дом?
Почему он не выбросил чеки? Быть может, он хранил их в качестве доказательства, что он покупал сыну такие дорогие вещи? Но кому и зачем ему это доказывать? Его матери? Чушь какая-то… Быть может, он пересылал эти посылки в Ригу?
У меня голова кругом шла от этих чеков и посылок. Но я чувствовала, что мы на верном пути.
Я выпила уже целый чайничек чаю, съела два пирожка с курагой, побродила по Интернету, разложив на столе свой ноутбук, а Фима все не звонил.
Он появился неожиданно, влетел в кафе, бухнулся рядом со мной на стул, схватил салфетку со стола и принялся промокать ею свой мокрый лоб. Темные волосы его, выбиваясь из-под берета, закручивались колечками.
– Лена, у меня все получилось! – закричал он шепотом, сверкая счастливыми глазами. – Ты даже не представляешь, что только что произошло! Одна женщина-соседка… Она просто не успела привиться от гриппа, а потом свалилась с температурой как раз в тот день, когда был убит Львов!
– Бедняжка!
– Да она просто прелесть! И это чудо, что сейчас она поправилась настолько, что свободно ходит по квартире и даже открыла мне дверь! Ну, очень изнеженная особа, скажу я тебе. Так вот, Лена, Леночка! Ух, постой, у меня прямо-таки дух захватывает! В тот вечер, когда девушка в красной куртке разбивала машину Львова, эта женщина, ее зовут Вероника Иванова, да-да, просто Иванова! Она как раз в этот момент въезжала во двор и все видела своими глазами!
– Так многие видели… – Я боялась, что от волнения Фиму свалит апоплексический удар.
– Да, видели, да только у нее, у этой Вероники, в машине установлен видеорегистратор, который записал всю эту сцену! А поскольку эта ненормальная в красной куртке колотила по стеклам машины и походила на сумасшедшую, Иванова испугалась и за свою машину, и вообще за себя, и какое-то время еще находилась в машине, пока та не села в машину и не уехала.
– Она уехала на машине? И?
– Лена, видеорегистратор ее продолжал и продолжал записывать! И я знаю теперь, кто эта женщина и номер машины, в которую она села!
– Ты хочешь сказать, что у тебя есть видео?! – Я не ущипнула себя, чтобы проверить, не приснилось ли мне все это, а просто задала дурацкий вопрос.
– Да, есть! Но и это еще не все! Я поговорил с одним из жильцов дома, проживающим на первом этаже, это пенсионер, и его взрослый сын попросил его присмотреть за его машиной, стоящей прямо под окнами. Так вот, он рассказал, что тоже видел и слышал, как разбивают машину Львова, и он знает, что это машина Львова, он вообще много чего и кого знает. Так вот, в тот вечер он был обеспокоен тем, что примерно в половине седьмого во двор дома заехала большая черная машина, в точности такой же марки, как и у его сына, даже такого же цвета, черная, и заняла место соседа, то есть машины соседа, вплотную приблизившись к машине сына. Старик, ясное дело, забеспокоился, хотел даже открыть окно, чтобы сказать водителю, чтобы тот был осторожен, что так можно и поцарапать чужую машину. Но ему не пришлось открывать окно, потому что водитель чужой машины словно сам все понял и медленно выехал с этого места и перестроился в другой ряд машин. И вот когда он делал маневр, сосед успел заметить номер машины, он очень простой и странный. Точно, не московский… Старик пошутил еще и сказал, что эта машина явно с другой планеты.
– Как это?
– Слева на номере расположен синий прямоугольник с символом европейского союза, на котором видны латинские буквы L и V, а справа крупными черными буквами по белому VILKS. Старик, ему скучно целыми днями сидеть на своей кухне и глядеть в окно, вот поэтому-то он и запомнил эту машину и этот номер.
– И что с этой машиной? Это на ней приехала та женщина?
– Нет, она приехала на красной машине, которую оставила довольно далеко от подъезда Львовых.
– Так, постой. Давай сначала разберемся все-таки с этой женщиной. Она была в красной куртке?
– Нет, она была просто в джинсах и куртке. Вышла из машины, добежала до подъезда и скрылась в нем. После чего во двор приехала эта черная машина с «инопланетянами» – двумя мужчинами. Один, тот, что был за рулем, водитель, остался в машине, другой, молодой человек, вошел в подъезд.
– А Лена? Львова?
– Ах, да, Львова в темном длинном пальто выбежала из подъезда минут за пятнадцать до того, как туда вошла женщина в свитере и джинсах. После, говорю, почти сразу же, туда вошел молодой человек в светлом плаще и белом кашне. Вернулся он к машине уже без плаща и без кашне примерно минут через двадцать, и почти бежал к машине.
– А звук выстрела старик слышал?
– Да он слышал, но не был уверен, что это выстрел, поскольку, во-первых, глуховат, во-вторых, он почему-то подумал, что этот звук прозвучал с улицы… Может, говорит, покрышка лопнула или мальчишки взрывают петарды.
– Так, давай сначала. Итак: сначала в подъезд вошла девушка в свитере, потом – молодой человек в кашне. Он вышел через двадцать минут уже без плаща и кашне, а женщина?
– А вот она вышла из подъезда позже парня и была почему-то в красной куртке, откуда-то у нее в руках оказалась длинная палка, которой она начала бить по машине Львова.
– Это точно была она, та женщина, что была в свитере?
– Старик сказал, что узнал ее. Только вообще не понял, что происходит. Он сначала, так же, как и остальные соседи, принял ее за Лену Львову, которую хорошо знал, они всегда здоровались друг с другом, иногда разговаривали о том о сем… Но потом в какую-то секунду она так повернула голову, что ему удалось увидеть ее лицо, и он понял, что это не Львова, а та женщина, чужая, не местная, так скажем, что приехала во двор на машине.
– Что же это получается? Эта особа, переодетая в красную куртку, и есть убийца?
– Почему ты так решила?
– Да потому, что парень в кашне мог войти в любую другую квартиру.
– Да, я тоже так подумал, если бы не тот факт, что он вышел из подъезда без плаща, к тому же он не просто вышел, а бежал! Старик сказал, что у него был весьма испуганный вид.
– Фима, – я улыбнулась, – да ты просто разыгрываешь меня! Откуда старику или тебе знать, в какой квартире был этот молодой человек? Просто ты знаешь имя этой женщины. Ты же узнал ее на видео! Или знаешь что-то еще, о чем молчишь.
– Да, узнал. Но дело даже не в ней, – Фима был очень возбужден. Его прямо-таки распирало от переполнявших его радостных чувств. – Я вообще не понимаю, как действовал Гена Неустроев и что делали его помощники, опера, эксперты… Все-таки произошло убийство, серьезное преступление, в квартире был убийца, опасный человек… Я хочу сказать, что надо было внимательнее осмотреть место преступления и не ограничиваться лишь квартирой Львовых. Подъезд! Почему никто из них не поднялся наверх и не проверил, может, где-то там убийца оставил улику? Ведь он мог подкарауливать свою жертву, курить этажом выше, к примеру, и там обронить какую-нибудь вещь – зажигалку, платок, да мало ли! Или просто наследить, натоптать!
– И что, неужели он что-то обронил? И ты нашел? Фима, но ведь столько времени прошло!
– Там, этажом выше, стоит кадка со старой разросшейся пальмой. И вот за ней, за кадкой, я увидел свернутый и втиснутый в пространство между ней и стеной светлый плащ! Я бы мог его достать и рассмотреть, но не стал этого делать, поскольку уверен, что убийца снял его с себя и спрятал, как улику, поскольку на нем была кровь убитого Львова, а это значит, что изъять его, запротоколировать действие, а потом уже и исследовать – работа специалистов, экспертов!
– Постой! Светлый плащ, говоришь? Я помню один чек из коллекции чеков Львова, на покупку мужского плаща-тренча бежевого цвета производства Италии на сумму около шестидесяти тысяч рублей, сорок шестого размера! Думаю, что именно этот плащ ты нашел за пальмой…

 

Меня тоже радостно лихорадило от того, что и мой скромный вклад в расследование этого сложного дела может помочь найти убийцу! И я в тот момент, поддавшись настроению и поняв что-то очень важное про Фиму и его работу, заранее простила его за долгое отсутствие, длительные командировки и его увлеченность делом, все то, что лишает меня, его жены, возможности проводить с ним больше времени. Ведь это же так увлекательно, интересно! Кроме того, его работа приносит просто-таки золотые плоды – за решетку попадают настоящие убийцы, преступники!
– Ты еще не звонил Неустроеву?
– Нет, позвоню позже. У меня для него есть еще одна бомба! Я позвонил одному своему человеку и попросил исследовать тот телефон-автомат поблизости от Павелецкого, откуда был сделан звонок Неустроеву якобы от имени Кати Жуковой. И знаешь, что выяснилось? Что этот автомат находится напротив пирожковой, рядом с бутиком, который наблюдается камерой. Так вот, примерно через час у меня будет видео за тот отрезок времени, который нас интересует, и мы, возможно, увидим лицо и этой женщины! И если окажется, что она – та же самая особа, что была во время убийства Львова в его квартире, то ей уже не удастся отвертеться от допроса, и, даже если это не она сама убила Львова, так расскажет все о своем подельнике! Или же Неустроев поможет ей самой сесть за решетку! Во всяком случае, угроза его будет вполне реальной!
– Так ты назовешь мне ее имя? – спросила я, затаив дыхание.
– Посмотрим на твое поведение, – улыбнулся Фима, промокая свой вспотевший лоб.
Назад: Костров
Дальше: Лена