Часть шестая. Суд

Черная полоса по белому. Черная тонкая линия, разделяющая поле зрения, как провод небо. Но такой белизны небо не бывает. Значит, это нечто иное. Потолок. И провод поперек потолка? Нет, что-то более солидное. Черная направляющая? Стержень? Рельс? Похоже на рельс. Он с чем-то соединен. Но с чем? Со звуком. Слышно поскрипывание. Металлическое. Неужели звук издают пришитые к шторам ко́льца? В таком случае это карниз. Но с какой стати карниз повешен поперек потолка? Шторы нужны на окне, а здесь нет никакого окна.

Если только это не больничная кровать со шторками. Это объясняет скрип колец. Версию легко проверить. Направляющие должны идти с трех сторон кровати. Но как проверишь, если невозможно повернуть голову ни вправо, ни влево? Когда человек как в тумане и настолько устал, что ему безразлично, что происходит вокруг?

– Сэр, он снова открыл глаза. – Голос женский, но где сама женщина, невозможно определить.

– Губами, полагаю, не шевелит? – На сей раз голос был мужским.

– Нет.

– Бедняга. Прислушивайтесь. Понимаю, как это утомительно, но ничего не поделаешь. Пока вы здесь на дежурстве, пытайтесь с ним общаться. Говорите все, что придет в голову. Медицинские сестры в таких случаях часто делятся своими любовными похождениями. Все, что угодно, чтобы встряхнуть клетки его мозга.

– С вашего позволения, моя личная жизнь мистера Даймонда не касается.

– Расслабьтесь, констебль. Если он вас даже услышит, в чем я сомневаюсь, то ничего не запомнит. Я ухожу. До завтра.

– Пока.

– М-м-м…

– Слышали? – Голос был ликующим. – Он очнулся, говорит. Питер Даймонд, толстяк вы эдакий, что нам такого сделать, чтобы вас оживить? Какая музыка вам нравится? Наверное, песенки бегемотов.

– Он пошевелил губами, сэр.

– Боже мой, точно! Питер, вы меня слышите?

– М-м-м…

– Опять.

– М-м-м…

– Потрясающе! Мистер Даймонд, вы меня понимаете? Я Кит Холлиуэл. Помните меня? Из полиции Эйвона и Сомерсета. Инспектор Холлиуэл.

– Холлиуэл?

– Он говорит! Слышали, констебль?

– Да, сэр.

– Замечательно! Позвоните мистеру Уигфулу. Можно наконец начинать работать.

Он открыл глаза, но вместо направляющей со шторками увидел нависшее над собой темное лицо с огромными усами. Лицо, которое было ему не очень интересно.

– Мистер Даймонд!

– Джон Уигфул?

– Как вы себя чувствуете?

– Не могу двигаться.

– И не пытайтесь. У вас голова в зажиме. Вам повезло, что остались в живых.

Избитая фраза неприятно кольнула Даймонда.

– Где я?

– В больнице «Ройал юнайтед». Вы находились в коме. Врачи сказали, если очнетесь, последствий для мозга не будет, но человек не может слишком долго оставаться в коме. Понимаете?

– Прекрасно, – ответил Даймонд.

– Вас нашли в луже крови в римских термах. Нам сообщил о вас сын миссис Дидриксон.

– Славный парень.

– Голова разбита, сотрясение мозга. Череп не раскололся на две половинки только потому, что край лопаты был загнут. Вы помните удар?

– Нет.

– Память постепенно вернется. Нам нужно от вас заявление.

– Вы взяли Ковентри?

– Значит, вы что-то помните?

Питер рассказал, что осталось в его памяти до момента, когда за ним погнался Энди. Инспектор проинформировал его, что Ковентри арестовали по обвинению в хранении наркотиков.

– Ему предъявили также обвинение в распространении. Он прятал в термах два килограмма кокаина.

Мозг работал неторопливо, но исправно.

– Он снабжал наркотиком миссис Джекман – женщину, которую убили.

Уигфул нахмурился:

– Какие у вас улики?

– Мать и сын видели, как он выходил из дома.

– Из дома Джекманов? Когда это было?

– Несколько месяцев назад. Прошлым летом. Ты должен помнить – миссис Дидриксон указывала это в своем заявлении. Джеральдин Джекман умоляла Ковентри не уходить.

– Это был именно Ковентри? – недоверчиво произнес Уигфул.

– Парень не сомневается.

– Что вы предлагаете, мистер Даймонд, – тему наркотиков или миссис Джекман? Не даем ли мы защите в руки то, о чем она может лишь мечтать?

– Я излагаю факты, Джон. Джеральдин Джекман нюхала кокаин. Посмотрите в доме. Свертки с наркотиком спрятаны в кухне, в пакете с мукой.

Уигфул отодвинулся от кровати и оказался вне зоны зрения бывшего начальника.

– Патологоанатомическое исследование на наркотики дало негативные результаты. Если помните, доктор Мерлин распорядился сделать полный анализ на наркотики и алкоголь. Он ничего не выявил.

– Уточни еще раз с Мерлином, – посоветовал Даймонд. – В отличие от марихуаны следы кокаина недолго сохраняются в организме. Самое большее – несколько суток. Если пару дней перед смертью она им не баловалось, то его не обнаружить.

– Даже если все, что вы говорите, верно, это второстепенный вопрос, – заявил Уигфул. – Никто не спорит, Джерри Джекман была не ангелом. Но это не является предметом настоящего расследования. Вы утверждаете, она подсела на кокаин. Я прикажу расследовать это. Но факт остается фактом – ее убила Дана Дидриксон. Доказательства неоспоримы.

– Когда суд?

– Ровно через неделю.

– Через неделю?

– Вы здесь провалялись десять дней. Не волнуйтесь: вам покажут все документы. Вы ничего не пропустите.

Тем же утром Даймонда осмотрел хирург, чинивший его разбитую голову. Даймонд узнал, что его операция длилась пять часов, и никто не мог с уверенностью предсказать, выйдет он из комы или нет. А если выйдет, будет ли функционировать его мозг. Фиксация головы являлась обязательной процедурой для выздоровления. Но через сутки устройство обещали заменить на другое, которое даст больше свободы. Из иных потерь – трещины в двух ребрах и ссадины, но врач считал, что через неделю он сможет подняться на ноги.

– Подняться и уйти отсюда? – уточнил Даймонд.

– Подняться и дойти до туалета, – усмехнулся хирург. – Как заметила мне медицинская сестра, подкладывать больным судно – не самое любимое ее занятие.

По крайней мере у Даймонда появилась возможность подумать. Больше всего его занимало поведение Энди Ковентри. Он бы с удовольствием задал ему несколько вопросов, но такого случая нет и не будет. Джон Уигфул наверняка уже снял с него показания, но этот Джон Уигфул был словно в шорах.

Ярость нападения казалась неадекватной. Ковентри мог легко убить его. Неужели удар лопатой по черепу – закономерный ответ на риск попасться с двумя килограммами кокаина? Конечно, любой человек может запаниковать. Но Энди, судя по всему, был мелкой сошкой в наркобизнесе – не импортер, не поставщик, обыкновенный торгаш. Именно такие взбрыкивают, если им угрожают. Настоящие профессионалы всегда взвешивают последствия своих действий.

Но имелся и более убедительный сценарий. Энди безусловно снабжал кокаином Джеральдин Джекман, систематически опустошая ее счет, пока на нем ничего не осталось. Она намного превысила свой кредит. Энди наблюдал, как Джерри приходит в отчаяние, и заключил, что нет смысла давать порошок человеку, который не способен за него заплатить. Возможно, сказал, что их договор разорван. И тогда сценарий начал раскручиваться. Джеральдин снова вышла с Энди на связь и предложила в обмен на наркотик что-то ценное. Он пришел к ней, и она показала ему письма Джейн Остен.

Они не произвели на него впечатления. Энди понимал, насколько трудно превратить их в наличность. Спор перерос в отвратительную ссору. Джерри пригрозила разоблачить его как торговца наркотиками. Черт с ними, с последствиями – без кокаина ей не жить. Энди Ковентри не оставалось ничего иного, как заставить ее навеки замолчать.

С тех пор Энди несколько месяцев жил в страхе, что правда всплывет наружу. И когда понял, что кто-то выследил его тайник, запаниковал. Однажды он уже убил, чтобы не попасться на продаже наркотиков, так почему не поступить так же во второй раз?

Ближе к выходным Грегори Джекман пришел навестить Даймонда в больницу. Пустой взгляд, опущенные плечи – с их прошлой встречи он выглядел лет на десять старше.

– Разразился скандал с кокаином, – объяснил профессор. – Полицейские пожаловали в мой дом: инспектор Уигфул и сотрудники отдела по борьбе с наркотиками. Я показал им пакеты с мукой. Сегодня эту историю смакуют все бульварные газеты. В доме профессора найдены наркотики! Убитая женщина – наркоманка! Высокому университетскому начальству это не понравилось. Мне велели взять годичный творческий отпуск сразу, как только закроется дело.

– Велели? У них есть такое право?

– Попросили. Со мной поступили порядочно. Выдали зарплату за год. Но подразумевается, что я отправлюсь заниматься исследовательской работой в Америку, а пока буду там, начну искать должность в другом месте.

– Добро пожаловать в наш клуб! – отозвался Даймонд.

– Что?

– В союз тех, кому указали на дверь. Поедете?

– Что меня держит?

– И так быстро, как сказали?

– Благодаря чуду факсимильной связи. Осталось согласовать только день моего вылета. Разумеется, меня вызывают в суд в качестве свидетеля.

– Полагаю, в качестве свидетеля стороны обвинения?

– Да. Таково судебное предписание. Я разговаривал с адвокатами Даны – похоже, у меня нет выбора. Они намерены играть в подобную игру.

Даймонд объяснил стратегию.

– В наше время судебные доказательства настолько заранее выверены и шаблонны, что защите нет необходимости вызывать свидетелей оспаривать их. Если у защиты нет других свидетелей, кроме Даны, она оставляет за собой право заключительной речи, прежде чем судья подытожит ход процесса.

– Надеюсь, Дане сообщили об этом, – произнес Джекман. – Бог знает, что она обо мне подумает, когда я появлюсь в роли свидетеля обвинения.

– Дана по-прежнему намерена утверждать, что невиновна?

Джекман с удивлением посмотрел на Даймонда:

– Разумеется. А зачем ей поступать по-другому?

– Пару дней назад меня навещал Уигфул. Светился, как победивший в скачках жокей. Не сомневается, что добьется обвинительного приговора.

– Ясное дело.

– Значит, ничего не изменилось?

– Все так же безнадежно, как раньше, – мрачно промолвил профессор. – Я надеялся: то, что случилось с вами, поможет защите исправить ситуацию и объявить Энди Ковентри еще одним подозреваемым.

– Не получилось?

Джекман покачал головой.

– Адвокаты Даны не хотят идти таким путем.

– Почему?

– Утверждают, будто это не опровергает основной тезис обвинения: утром в день убийства Дана приходила в наш дом, и экспертиза установила, что на ее машине перевозили труп убитой к озеру Чу-Вэлли. Данные экспертизы – настоящая бомба. У Даны нет объяснения, каким образом ее автомобиль мог участвовать в данном деле. Таким образом, все второстепенные обстоятельства теряют значение. Грамотный обвинитель съест ее с потрохами.

Даймонд был вынужден признать, что адвокаты Даны правы.

К пятнице он настолько окреп, что позвонил Сиддонсу и спросил, в курсе ли команда защиты о роли в деле Энди Ковентри.

– Да, – заявил адвокат. – Из-за наркотиков оно предстает в новом свете. Вспышки миссис Джекман явно вызваны ее пристрастием к кокаину.

– Это так, – подтвердил Даймонд. – Но рассматриваете ли вы возможность, что Ковентри и есть преступник?

По тому, как отвечал ему Сиддонс – вежливо и скороговоркой, – бывший суперинтендант понял, что адвокат не намерен менять ранее выбранный курс. Поблагодарив Даймонда за проявленный интерес, Сиддонс объяснил:

– К сожалению, ваша версия несостоятельна. Полиция допрашивала Ковентри по поводу его местонахождения в момент убийства. В это время он был от Бата в трехстах милях – в Ньюкасле. Целую неделю. Полицейские проверяли. Читал цикл лекций об Адриановом вале. Железное алиби. Обидно.