Книга: Последнее дело Даймонда
Назад: Глава седьмая
Дальше: Часть шестая. Суд

Глава восьмая

Мэтью Дидриксон доедал второй кусок шоколадного торта в кондитерской «У Шарлотты» в «Колоннаде». Перед ним сидели Джекман и Даймонд. Они выбрали столик под аркой у дальней стены, но тем не менее подозрительно озирались на посетителей, заходивших сюда подкрепиться перед тем, как отправиться домой. Даймонд в мятом пиджаке в клетку еле втиснулся между столиком и полукруглым сиденьем. Джекман же, элегантный, в коричневом вельветовом костюме и черной рубашке, словно сошел со страниц журнала мод. Мэтью был в белой рубашке, полосатом галстуке и синем пуловере. Со школьным блейзером он расстался при первой возможности. Даймонд решил, что в этот час парня можно найти в «Колоннаде» – досаждает покупателям на эскалаторах или в лифте, – и оказался прав. Осталось выяснить, что они получат взамен подкупа нескончаемыми кусками шоколадного торта.
– Как твоя голова? – обратился к нему Даймонд. – Потери сознания больше не мучают?
Проникнувшись собственной значимостью, Мэтью не спешил с ответом. Оглянулся на девчонок за соседним столиком, взъерошил волосы и наконец бросил:
– Ничего, все в порядке!
– Прошло некоторое время, как мы с тобой разговаривали. Если помнишь, именно здесь. Я тогда маскировался – перевоплотился в Санта-Клауса. Профессор Джекман, думаю, не в курсе, что я играл роль Санты, если ты не успел ему об этом сообщить.
– Грег. Он зовет меня Грегом, – перебил его Джекман.
Мэтью ухмыльнулся. С Даймондом они накоротке не общались, и в итоге инициативу в разговоре взял на себя профессор.
– Начнем с того, что мы с Мэтом долго не виделись. Так пожелала его мама после того, как возникло недоразумение. И я, конечно, уважаю ее волю. Но раньше мы неплохо проводили время. Правда, Мэт?
Тот кивнул. Сцена довольно скоро стала комичной: двое взрослых мужчин пытались за чаем с тортом вытащить из школьника нужную им информацию. Хотя Даймонд отнюдь не собирался изображать доброго дядюшку.
– Ты навещаешь мать в следственном изоляторе? – спросил он.
– Да.
– На этой неделе был?
– В воскресенье.
– Как она держится?
– Нормально.
Трудно было судить, почему Мэт так кратко отвечал: то ли не желал разговаривать, то ли хотел без помех наесться тортом.
– Мэт, мы стараемся помочь твоей матери, – произнес Джекман.
– От тебя зависит, захочешь помочь ты нам или нет, – добавил Даймонд.
Мэтью оставил его слова без внимания.
– Не представляю, понимаешь ты или нет, насколько все серьезно, – мрачно продолжил Даймонд. – В вашей школе учат, что такое закон? Твою маму собираются судить за убийство, но у нее есть адвокат, который обязан защищать ее и доказать, что все не так однозначно и имеют место обоснованные сомнения, которые трактуются в пользу подозреваемого. Ты слушаешь меня, Мэт?
Парень отодвинул тарелку и вытер губы:
– Да.
– Еще кусочек? – предложил Джекман.
– И колу, чтобы запить.
– На. – Джекман протянул ему пятидолларовую купюру. – Только принеси сдачу.
Пока Мэтью бегал к стойке самообслуживания, Даймонд обратился к профессору:
– Кстати о сладостях. Они приобретаются на средства из фонда защиты миссис Дидриксон?
– То, что мы услышали, траты не оправдало.
Когда Мэтью вернулся и поставил на стол тарелку с тортом, Даймонд протянул руку и отодвинул ее так, чтобы он не мог достать ее.
– Я попрошу тебя вернуться мыслями к прошлому. Твоя мама мне рассказала о сцене, которую вы летом наблюдали перед домом профессора Джекмана.
Парень молчал и не сводил с торта глаз.
– Случилось нечто вроде скандала между миссис Джекман и каким-то мужчиной, – наконец промолвил он. – Энди.
– Что ты сказал?
– Того мужчину звали Энди.
– У тебя хорошая память. Нам нужно найти этого Энди. Понимаешь, если кто-нибудь видел, как они сцепились – а я верю, что так оно и было, – его сочтут возможным подозреваемым. Напряги-ка мозги и расскажи все, что сумеешь вспомнить об Энди.
– Зачем?
Даймонд еле сдержал раздражение:
– Я уже объяснил – обоснованные сомнения!
– Я хотел спросить, зачем мне-то вам что-то рассказывать, когда вы можете сами с ним повидаться.
– Повидался бы, если бы знал, где его найти.
– Я знаю где.
– Что?
– Я видел его тысячу раз.
Даймонд так сильно напрягся, что затрещала скамья.
– Где?
– В термах.
– То есть в римских банях?
– Да.
Даймонд подвинул к парню тарелку с тортом:
– Рассказывай!
– Если хотите поговорить с Энди, его можно найти в термах.
– Он там работает?
– Без понятия. – Мэтью набил рот тортом. – Единственное, что мне известно: я видел его там много раз.
– Ты-то что там делал?
– Ничего особенного. – Казалось, что большего от него не добиться. Но неожиданно он выдал самую длинную тираду, которую Даймонд от него слышал: – Клевое местечко. Бегаю туда после школы. Ребята из нашего класса делают это на спор – нужно пройти все термы так, чтобы тебя не застукали охранники. Сначала заходишь в магазин сувениров на Столл-стрит и, когда на тебя никто не смотрит, скатываешься по лестнице с табличкой «Только для сотрудников». И ты на месте. Охраны, конечно, надо остерегаться, но если наловчиться, можно пройти все бани, а в зале минеральных вод тебя уже никто не тронет, потому что это ресторан. Я проделывал это тысячу раз.
– И там видел Энди?
Мэтью кивнул.
– Чем он занимался?
– Показывал то на одно, то на другое, но в основном говорил.
– Значит, он гид?
– Вроде того. С ним находились студенты.
– Студенты? – переспросил Джекман. Его внезапно бросило в жар.
– Не всегда. Иногда он был один.
Даймонд начал догадываться, в чем дело.
– Может, он преподаватель? – произнес он.
– Не знаю.
Ничего важного Мэтью больше не добавил. Мужчины тоже не сказали друг другу ни слова. Если Энди, как они заключили, снабжал Джеральдин кокаином, Джекману самому предстояло ответить на кое-какие вопросы. Когда они собрались уходить, Даймонд предложил Мэтью в понедельник после школы сходить с ним в римские бани.
– Встретимся здесь, – с хитрецой добавил он. – Придешь пораньше, останется время для куска шоколадного торта. А потом поможешь поработать детективом. Только заруби на носу: мы войдем в термы обычным способом, через переднюю дверь. Я слишком заметен, чтобы красться по черной лестнице.
Мэтью улыбнулся и побежал искать друзей.
Когда они вышли на Столл-стрит, Джекман сказал:
– Прежде чем вы зададите вопрос, отвечу: в университете нет отделения археологии.
– А истории?
Профессор покачал головой, но, хлопнув себя по лбу, воскликнул:
– Я ошибся! В этом году сформировали одну группу. Всего несколько преподавателей и первокурсников. Я никого из них не знаю. Полагаю, вы хотите, чтобы я навел справки?
– Лишь в том случае, если никого не встревожите. Хочу устроить Энди сюрприз.
– Вам помочь?
– Нет. Естественно, я буду держать вас в курсе.
– Мне все-таки хотелось бы быть с вами. – Джекман смущенно кашлянул. – В последнее время мы с Мэтью мало виделись. Мне нравится этот парень.
– Сейчас не время для игр. – Даймонд произнес это тем самым тоном, каким раньше держал в узде свой отдел. – Будем на связи.
Хотя, сказать по правде, ему самому, несмотря ни на что, Мэт нравился.
В понедельник Джекман позвонил и сообщил, что в исторической секции университета работает почасовик. Его зовут Антон Ковентри, но многим он известен как Энди. Его специальность – история римской архитектуры. Он руководит группой первокурсников школы архитектуры и градостроения, изучающих римские термы. Они встречаются по понедельникам и четвергам в половине пятого и по специальному разрешению находятся в банях до шести – лишний час после закрытия терм для публики. Джекман навел справки и убедился: Ковентри блондин и одевается в стиле мачо. Более того, увлекается триатлоном.
– Это еще что такое?
– Триатлон – вид спорта. Соревнование на выносливость, нечто вроде марафона, но участники не только бегут, а еще плывут и едут на велосипедах.
– Соревнование в глупости. Но когда вы произнесли это слово «триатлон», я решил, что этот вид спорта изобрели для таких, как я: честь и слава, если хотя бы пытаешься тренироваться, и черт с ними с результатами.
– Понимаю. Так вот, возвращаясь к Энди: у меня не укладывается в голове, как страсть к наркотикам может уживаться с любовью к спорту.
– Ничего странного, – заметил Даймонд. – Наркотики в спорте – обычное дело.
– Кстати, я с этим типом не знаком.
– Ясно. – Вешая трубку, Даймонд недобро усмехнулся.

 

В понедельник Мэтью то ли всю дорогу несся из школы бегом, то ли прогулял урок, потому что, когда появился Даймонд, он уже ждал в «Колоннаде» у входа в кондитерскую. Следовательно, осталось достаточно времени на торт. Даймонд, следуя совету врача ограничить потребление калорий, заказал себе некрепкий черный кофе и, инструктируя парня, отводил от его тарелки взгляд.
– Твоя задача убедиться, что человек в термах и тот, кто повздорил с миссис Джекман на подъездной аллее к Джон-Брайдон-Хаус, одно и то же лицо. Если ошибся или не уверен, наберись духу и скажи об этом прямо. Договорились? И что бы ни произошло, пока мы за ним наблюдаем, сиди тихо, да и потом тоже не возникай.
Если от Мэтью требовалось рвение, он его проявил – положил недоеденный торт и заявил, что готов действовать. Даймонд ответил, что времени достаточно, чтобы он успел подчистить тарелку.
– Не могу, – признался парень. – Волнуюсь.
– Тогда давай его сюда.
В четыре двадцать они покинули «Колоннаду», пересекли Столл-стрит и вошли в термы. Чтобы оказаться у касс, нужно было миновать зал минеральных вод, где когда-то давно собиралось георгианское общество, а теперь располагался ресторан. Начиналась чайная церемония, не было ни одного свободного места, официантки в черных жилетках, белых блузках и передниках старательно держали марку, трио у входа энергично исполняло куплеты тореадора из оперы «Кармен». Приятно было покинуть зал и очутиться в более спокойной обстановке.
В это время дня термы посещали немногие. Женщина в кассе предупредила, что экспозиция закрывается для посетителей в пять часов, и служители попросят всех на выход. Как только они отошли от кассы и никто не мог их услышать, Мэтью шепнул, что знает сотни мест, где можно спрятаться.
Даймонд не решился признаться, что прежде никогда не ходил на экскурсию в термы. Два семестра латинского языка в юности отбили у него интерес ко всему римскому. Однажды попал на официальный обед в зал минеральных вод, перед которым был коктейль. Его устроили рядом с Большой термой. Задрав голову и восхищаясь игрой света от прикрепленных к колоннам факелов, он споткнулся на неровном полу и расплескал коктейль на взятый напрокат смокинг.
Они оказались в руинах храма богини Сулис-Минервы, где от скрытой подсветки фигуры богов на алтаре озарялись оранжево-золотистым сиянием. Туристы не спешили, стараясь все рассмотреть, читали пояснения. Зато Мэтью пронесся так, словно находился в собственном доме.
– Здесь не надо задерживаться. На этой неделе Энди занимается Большой термой.
Им пришлось спуститься на несколько пролетов лестниц, сделать три-четыре поворота, отчего у Даймонда исчезло ощущение направления, пока не попалось окно, выходящее на купальню на открытом воздухе. Поверхность воды пузырилась.
– Это всего лишь Священный ключ, – пренебрежительно успокоил спутника Мэтью, видя, что тот колеблется.
Уровнем ниже слышался непрерывный шум, и перед ними предстала арка, где вода источника, переливаясь через край, падала миниатюрным водопадом. Впереди блеснул дневной свет и появилась Большая терма – окутанный паром голубовато-зеленый прямоугольник. После точечных фонариков в коридорах свет и простор производили сильное впечатление. Терма представляла собой бассейн семьдесят на тридцать футов, со ступенями к воде. Его окружали ряды колонн на постаментах, поддерживающие своды мощеных галерей, где некогда прогуливались, наблюдая за купающимися, римляне. Полоска воды отражала небо. Туристы осматривали колонны и статуи над галереями.
– Большинство из того, что вы видите, викторианское, – сообщил Даймонду Мэтью. – Римский период едва доходит вам до колен. – Свои познания он приобрел во время незаконных проникновений в бани.
Даймонд явился сюда не для того, чтобы наслаждаться архитектурой. Он увидел, что в дальнем конце термы собралась группа молодых людей. Их стиль одежды и то, что они больше болтали друг с другом, чем интересовались окружающим, подтверждало: ребята – студенты. А вот преподаватель еще не пришел.
Даймонд пока не хотел приближаться к ним. По сторонам бассейна под кровом галерей находилось несколько ниш, где на цоколях демонстрировались разнообразные каменные реликвии. Большая часть этих ниш были либо слишком низкими, либо слишком узкими для такого человека, как Даймонд. Но в центре южной стены располагалась одна большая, с кусками разрушенных пилястров и колонн. Судя по всему, в ней можно было спрятаться и не привлекать внимания.
Они с Мэтью обошли бассейн и, когда поравнялись с углублением, Даймонд, оглянувшись, потянул мальчика за руку. Им даже не пришлось пригибаться.
Посетители еще минут десять продолжали повсюду расхаживать, а затем появились два охранника, чтобы напомнить самым неторопливым, что выставка скоро закрывается. Они прошли совсем рядом от камня, за которым прятались Даймонд и Мэтью, но, к счастью, за него не заглянули.
Постепенно терма опустела – осталась лишь группа историков и тайные наблюдатели. День клонился к закату, и на фоне тускнеющего неба фигуры римских императоров выглядели еще более впечатляющими.
– С тобой все в порядке? – спросил Даймонд.
Мэтью кивнул.
Вскоре поблизости раздался стук шагов по плитам – слишком порывистых даже для опоздавшего посетителя, спешившего досмотреть то, что еще не успел увидеть.
– Он, – прошептал Мэтью. – Точно, он.
Энди Ковентри, шествуя по периметру термы к своим подопечным студентам, прошел в нескольких футах от них. Из своего убежища они разглядели голову и торс. Плечи были настолько широки и мускулисты, что натянутая на них черная футболка казалась второй кожей. Поражала копна обесцвеченных волос, зачесанных со лба назад на манер спортивных кумиров пятидесятых годов.
– Давай немного понаблюдаем, – прошептал Даймонд.
Появление Ковентри студенты встретили возгласами и свистом – он минут на десять опоздал. Открыв спортивную сумку, достал стальные линейки и раздал им. Долетали обрывки его слов, но было ясно, что он дает подопечным задание. Сам тоже опустился у одного из оснований римских колонн на колени и измерил длину и высоту. Они поговорили, какие еще опоры служили поддержкой стропилам крыши. Студенты достали планшеты и стали заносить в них информацию. Ковентри распределил их по парам, на шесть основных опорных оснований вдоль северной стороны бассейна.
Через несколько минут студенты занялись делом – измеряли и заносили на бумагу результаты. Удовлетворенный, что подопечные заняты, Ковентри подхватил сумку и направился к одному из выходов на западной стороне.
Даймонд предостерегающе положил руку на плечо Мэтью. Теперь требовалась профессиональная скрытность. Он оставил его на месте и, ступив в тень, стал красться в направлении, куда ушел Энди. Несмотря на свой вес, Питер двигался с легкостью, какой бы позавидовал более стройный человек.
Подозрение возникло прежде, чем Энди появился со спортивной сумкой. Даймонд сознавал, что несколько следующих минут станут ключевыми в расследовании, которое он начал недели назад и которое вот-вот достигнет кульминации.
Самое главное – оставаться незамеченным, но также важно выяснить, что задумал Энди. Это означало рискованное продвижение среди теплых и холодных купален на западной стороне Большой термы, с вероятностью быть обнаруженным, поскольку другие посетители успели уйти и термы опустели. Даймонд прошел через открытую дверь, используя для маскировки любую деталь здания. Оказавшись у круглой холодной купальни, известной под названием Охлаждающая, осмотрелся в поисках того, кого выслеживал. Даймонду показалось, что он окончательно потерял след. В этой части музея снова начинались огороженные барьерами из пластика дорожки для посетителей. Поверх перил была видна еще одна, практически сухая купальня. Путь привел его в совсем темное место, где на глубине, словно обнаруженная в Китае Терракотовая армия, выстроились ряды колонн из кирпича цвета меди. Даймонд знал из открыток, что это такое – древняя система центрального отопления. В прошлом колонны несли на себе настил, заставлявший циркулировать образующееся от сожжения угля тепло. Выше, в турецкой бане, римляне потели, их натирали маслом, скребли, делали массаж. Подземная печь, как гласила табличка, являлась одной из самых известных достопримечательностей терм, и не только из-за выполняемых функций. Симметричные порядки разрушающихся колонн высотой до колена представляли собой запоминающееся зрелище – смешение цвета меди и охры производило впечатление шедевра современного искусства.
Если бы мысли Даймонда обрели художественное направление, что очень сомнительно, их бы подогрел вид присевшего в дальнем конце среди колонн Энди Ковентри. Даймонд замер, не зная, спускаться с настила дорожки или нет. Энди, увлеченный своим занятием, головы не поднимал.
Бывший суперинтендант решил, что самое правильное – ждать и наблюдать. Он отступил назад – из поля зрения Ковентри – и поднялся на один пролет ведущей к туалетам лестницы.
Две или три минуты ничего не происходило. Затем послышался хруст подошв по песку, Энди забрался на туристическую дорожку и, судя по гулкому стуку шагов, вернулся в Большую терму. Даймонд спустился по лестнице и, прежде чем шаги стихли, перелез через барьер. Медлить было нельзя, поэтому он быстро прошел между колонн к тому месту, где заметил Ковентри. Как он и ожидал, рядом с одним из дымоходов находилось углубление. Даймонд встал на колени и, пошарив в нем рукой, наткнулся на нечто, что меньше всего напоминало римскую реликвию. Мягкое, гладкое, легкое на вес. Это оказался пластиковый пакет с белым блестящим порошком. По виду он напоминал кокаин, найденный в пакете с мукой в кухне Джекманов. Даймонд еще поводил рукой и обнаружил другие пакеты. Их было слишком много, чтобы сразу вытаскивать.
В качестве хранилища для наркотиков подземная печь имела несколько преимуществ. В отличие от других помещений в ней сухо. Одна из колонн прикрывала пещерку. И никому бы не пришло в голову заглянуть сюда. Эта часть музея заглублена, а посетители находятся за плексигласом ограждения. В то же время это нейтральная территория, и Энди, не опасаясь, что его в чем-то заподозрят, может дважды в неделю сюда приходить. Закладывать или брать порошок и носить в своей спортивной сумке. Кому из здешних полицейских, если они в здравом уме, придет мысль устроить налет на термы?
Даймонд поднялся. Возникла проблема: что со всем этим делать? Устроить гражданский арест? Разумно ли? Прежде всего ему нужно допросить Энди по поводу убийства. Распространение наркотиков – опасное и позорное занятие, и Ковентри ответит за него. Но не сейчас.
Неожиданно в музее погас свет. Часть здания, в которой оказался Даймонд, не имела окон. Сразу стало темно, хоть глаз выколи. Бывший суперинтендант вытянул руки в стороны, стараясь не наткнуться на колонны и не потерять равновесия. Первой мыслью стало, что свет погасили, потому что закончилось официальное время работы музея. Затем пришла другая, более пугающая, которая возникла потому, что впереди раздался звук – вроде как шарканье шагов по каменной крошке. Конечно, его могли вызвать естественные причины – например, где-то осыпались мелкие камешки. Но Даймонд в это не поверил. А если Ковентри вернулся и, заметив его у своего тайника, специально погасил свет? В таком случае глупо оставаться на месте.
Не могло быть и речи, чтобы выбраться из подземной печи в полной темноте. Придется двигаться вдоль задней стены, словно упавший в раковину паук. Даймонд осторожно провел рукой по поверхности и перемесился на фут. Замер, прислушался и, ничего не услышав, повторил движение. На сей раз на пути попалась одна из колонн. Не отрывая руки от стены, он обогнул препятствие, стремясь отойти как можно дальше от ямы, в которой нашел спрятанный кокаин.
Таким образом Даймонд миновал три колонны и обходил четвертую, когда снова услышал издалека хруст. Не оставалось сомнений: кто-то спустился с туристической дорожки на песчаный пол печи.
– Я знаю, ты там, толстяк!
Даймонд понимал: будет меньше риска, если молчать и не двигаться. Зато Энди не стоял на месте. Он либо не боялся ободрать колени о колонны подземной печи, либо прекрасно знал это место. Момент был настоящим испытанием нервов. Даймонд в напряжении ждал, готовый защищаться. Ковентри направлялся к месту, где был спрятан кокаин. Видимо, шел между рядами колонн, поскольку не спотыкался, и лишь у стены остановился. Некоторое время царила тишина, затем он снова заговорил:
– Хорошо, ублюдок, сейчас увидим, куда ты делся. – Вспыхнул огонек зажигалки. Держа ее на вытянутой руке, Энди повел широким полукругом, отбрасывая на пол тени. И, как следовало ожидать, увидел Даймонда.
Ковентри занимался триатлоном, но, похоже, также преуспел и в боях без правил. Двинулся на Даймонда, словно на ринге. Огонек зажигалки погас, и Даймонд, потеряв ориентир, попытался отступить, но упал. Простоявшая две тысячи лет колонна рассыпалась под его весом. Вспомнив приемы регби, он поджал колени и локти к груди и резко перекатился вправо. Наткнулся на осколок кирпича, бок пронзила боль, хрустнуло ребро. Скинул с себя противника и, ткнув локтем, почувствовал, как попал во что-то мягкое.
Бок горел от нестерпимой боли. Даймонд понимал, что в рукопашной схватке ему долго не продержаться. Дернувшись в темноте наугад, он наткнулся на другую колонну, которая, к счастью, выдержала натиск. Поднялся на четвереньки, но в этот момент что-то обрушилось ему на голову. Ковентри изо всех сил ударил его кирпичом. Если бы точно попал, то наверняка вышиб бы мозги. Но кирпич скользнул сбоку, содрав за правым ухом кожу, и угодил в плечо. Даймонд пошатнулся и, ухватившись за колонну, накренился вперед. Плечо онемело. Энди Ковентри явно намеревался убить его.
Даймонд разогнулся и двинулся между колоннами, не представляя, в каком идет направлении, с одной мыслью – убраться подальше от противника. Хотя тьма была непроницаемой, обостренные опасностью чувства руководили им, точно зверем. Влажный запах камней забивал ноздри, тело пронизывал холод. Скрип шагов отражался от потолка и стен. Он спасался, будто загнанное животное. Готов был превратить всю подземную печь в груду развалин, только бы выжить. Шумно дышал, продираясь с вытянутыми вперед руками сквозь непроглядную пустоту. И вдруг замер, наткнувшись ладонями на что-то гладкое. Плексиглас туристической дорожки. Потянулся вверх и, обнаружив, что до перил не достать, повернул влево и шел, пока путь не преградило каменное препятствие. Снова стена. За спиной слышались шаги Ковентри.
Даймонд попробовал оценить правой рукой размеры препятствия, но мучительная боль напомнила о сломанном ребре. Он переменил руку и обнаружил примерно в трех футах над полом уступ. Оперся о него коленями и, подтянувшись, нашел следующую ступень. Перебрался выше и опять наткнулся рукой на плексиглас, а затем, слава богу, достал до перил дорожки. Взобрался на нее, ощутив под ногами гладкую резиновую поверхность. Впереди забрезжил свет. Даймонд пошел на него, сознавая, что в любой момент на дорожке может появиться Ковентри.
Перед ним была Большая терма. Здравый смысл подсказывал, что там на него не нападут. В присутствии студентов Энди вряд ли затеет драку. Даймонд на ходу оценил причиненный ему ущерб. Сильно болело сломанное ребро, из раны на голове сочилась кровь. Он чувствовал на шее горячую струйку. Даймонд вовсе не хотел, чтобы в Большой терме его обступили студенты и принялись задавать вопросы. Нужно собраться и, если на него смотрят, пусть думают, будто он идет нормальным шагом. А если заметят кровь, объяснения, что у него такой изъян от рождения – огромное родимое пятно. Ему всего-то надо добраться до одной из дверей на улицу.
Мэтью придется выбираться самому. К счастью, парень хорошо знако́м с этим местом. Сообразительный, как-нибудь выйдет.
А вот Даймонд не вышел. В нескольких ярдах от проема в Большую терму он внезапно заметил справа движение. Повернулся в ту сторону. Дневного света хватило, чтобы узнать Энди, с лопатой в руке. Тяжелой лопатой на длинной ручке, из тех, какими пользуются строители. На сей раз спасения не было. Лопата взлетела вверх, как кувалда, готовая раскроить Питеру Даймонду череп.
Назад: Глава седьмая
Дальше: Часть шестая. Суд