Книга: Последнее дело Даймонда
Назад: Глава четвертая
Дальше: Глава шестая

Глава пятая

В понедельник «Бат ивнинг кроникл» вышла с крупным заголовком: «Убийство Джерри Сноу – арестована жительница Бата». Фактов было немного. В статье сообщалось, что тридцатичетырехлетняя водитель пивоваренной компании Дана Дидриксон предстала перед судьей по обвинению в убийстве 11 сентября телевизионной актрисы Джеральдин Джекман. Процедура длилась всего пять минут, в результате женщина оставлена под стражей.
У Питера Даймонда теперь были другие приоритеты – изучать объявления о вакансиях. Он твердил себе: полицейские проблемы нужно выбросить из головы. Но у него не получалось, стоило ему представить самодовольного Джона Уигфула во главе отдела на Мэнверс-стрит. Черт с ним, убеждал себя Питер, меня это больше не касается.
Обычно бывшие полицейские искали работу в частных охранных фирмах. Все утро Даймонд с «Желтыми страницами» в руках пытал счастье в организациях, которые раньше называл несерьезными. Названия некоторых, когда он их произносил, заставляли морщиться. Это «Безопасность и спокойный сон»? Или «Караульная служба Сомерсет»? Единственным результатом обзвона – кроме накрученных счетчиком минут – стала новость, что его послужной список никого не интересует. Бывшего суперинтенданта не хотели брать ни обычным водилой или сторожем у магазина, ни руководителем. Должность начальника отдела по расследованию убийств не служила рекомендацией, если предстояло работать с бизнес-клиентами.
«Желтые страницы» также приводили телефонные номера детективных агентств, предлагающих широкий спектр услуг. На поверку они оказывались конторками, состоящими из одного человека, как правило бывшего сержанта полиции, которому также не требовался в подручные бывший суперинтендант.
В следующие две недели Даймонд расширил круг поисков – готов был согласиться на любую офисную работу, но всякий раз получал отказ. Слишком много мужчин среднего возраста претендуют на места для «белых воротничков», нелицеприятно объявляли ему и спрашивали, не рассматривает ли он возможность потрудиться физически. Здесь, как правило, приходилось карабкаться по лестницам и катать тачки по доскам – занятия, мало подходящие для человека его крупногабаритной комплекции, поэтому подобные предложения Даймонда не воодушевляли.
Удача повернулась к нему лицом в последнюю неделю ноября.
– Мне предложили целых два места, – сообщил Питер жене в пятницу вечером. – Места два, а справиться с работой могу только я.
– Два – это замечательно, – заметила жена. – Надежные?
– Знаешь магазинчики в «Колоннаде» рядом со Столл-стрит? Им нужен человек на роль Санта-Клауса, чтобы ходил поблизости и разговаривал с детьми. Работа сезонная и под прикрытием. Собеседование проходили трое, но место досталось мне из-за размеров моей талии.
– О, Питер! – Лицо Стефани болезненно скривилось.
– Что?
– Знаю, с работой сейчас трудно, но… Чтобы суперинтендант полиции вырядился Санта-Клаусом!
– Не забывай, это временно.
– Какое падение!
– Ничего подобного. Для двадцати процентов населения Санта-Клаус очень важная персона. А остальные восемьдесят не отличат меня от Адама.
Жена вздохнула:
– А другое место?
– Бармен плюс вышибала в пабе «Старое кресло». Работа только по вечерам.
– Где он находится?
– Новый паб на дороге за театром.
– Там же будут буяны из диско-клуба.
– Поэтому, дорогая, им и требуется вышибала.

 

Однажды вечером Даймонд увидел в газете, что в суде магистрата состоялись слушания по делу Даны Дидриксон, после чего ей предстояло предстать перед Бристольским королевским судом по обвинению в убийстве. Он перевернул страницу и постарался сосредоточиться на спортивных новостях – обзоре физической формы регбистов международного ранга из Бата.

 

Даймонд оказался популярным Санта-Клаусом, хотя раздавать ему было нечего, кроме воздушных шариков с логотипом «Колоннады». Роль пришлась ему по душе, и он исполнял ее с блеском и удовольствием, которые отсутствовали в его полицейской карьере. Питера умиляли светившиеся восторгом и ожиданием лица малышей. Бездетный мужчина, он легко убедил себя, что от детей, как и от собак, только лишние хлопоты. Теперь же, спрятавшись за белыми нейлоновыми бакенбардами, без стеснения изображал папочку.
Однажды днем он заметил на верхнем этаже «Колоннады» Мэтью Дидриксона с приятелями. Мальчишки катались на лифте со стеклянными стенками, который обслуживал три уровня здания. Хозяин магазина, когда беседовал с ним по поводу работы Санта-Клаусом, обрадовался, узнав о его полицейском прошлом, и рассказал, что порой вытворояют дети школьного возраста. Даймонд возразил, мол, человеку в наряде Санта-Клауса трудно урезонивать маленьких сорвиголов. Мэтью же с товарищами не пинали банки из-под кока-колы и не налетали на пожилых дам. Самое плохое в их поведении было то, что они монополизировали лифт. Но час пик еще не наступил, покупателей было немного, и Даймонд решил не обращать внимания.
Вскоре лифт им надоел, и они стали потешаться над Санта-Клаусом. Малышни вокруг не было, и Даймонд, не рискуя разрушить сказку, выслушал все скабрезности, на которые способны подростки их возраста. «Черные сапоги – его фетиш». «Нет, он тащится от белых носков. Думаешь, он знает (остряк ткнул пальцем в шарики) как пользоваться презервативом?»
Они так наслаждались своим остроумием, что обомлели, получив ответный удар.
– Я тащусь, сдавая пацанов из хора директору школы.
Веселье сменилось страхом:
– Он нас знает!
Двое убежали, но Мэтью остался и, глядя на него своими темными глазами, заметил:
– Этот голос я узнал. Дрянная маскировка. – Серьезная критика, нечего сказать.
Даймонд был с ним откровенен и объяснил, что из-за него больше не служит в полиции. Мэтью ответил такой же откровенностью, поведав, что сбежал с друзьями на часок из школы. В четыре в аббатстве репетиция рождественских гимнов, и до этого времени их не хватятся. Даймонд воспользовался случаем и спросил о том, что не давало ему покоя с тех пор, как он прочитал, что Дана Дидриксон арестована и ей предъявлено обвинение в убийстве.
– Где ты будешь проводить Рождество?
– С Нельсоном. У его родителей. Я у них встречаю все праздники.
– Добрые люди.
– Нельсон мне кое-что должен.
Даймонд вспомнил о происшествии на Палтнийском каскаде. Мальчишка швырнул палку, отчего Мэтью оступился и чуть не утонул. Того парня звали Нельсоном. Что ж, три недели гостеприимства – неплохая компенсация за неразумный поступок.
Даймонд надеялся, что школа куда-нибудь пристроит парня на каникулы. Например, в дом одного из учителей. Серьезное испытание для любого ребенка. После разговора в больнице неприязнь Даймонда к Мэтью уменьшилась. Он понял, что крылось за дерзостью. Сказать по правде, в его собственном характере тоже хватало дури. Даймонд настолько изменил отношение к парню, что решил приютить его на Рождество. Посоветовался со Стефани, и та согласилась. Она всегда любила детей. Но оказалось, что этого не требуется. В компании мальчишки его возраста Мэтью будет лучше.
Мэтью, почувствовав между ними потепление и стесняясь, чего никогда бы не показал при друзьях, спросил:
– Долго ей ждать суда?
– Твоей маме? Несколько месяцев.
– А потом она выйдет?
Даймонд колебался между убеждением и успокоительной ложью:
– Все зависит от того, какие предоставят доказательства. А тебе лучше найти друзей и бежать на хор. У твоей мамы и так достаточно неприятностей, чтобы ей еще говорили, что ее сын прогульщик. Счастливого Рождества, сынок!

 

После вышагивания вокруг «Колоннады» вечерняя работа в пабе давалась нелегко. К счастью, случались моменты, когда Даймонд мог опуститься на стул и отдохнуть. Посетители были в основном ребята до двадцати лет, устраивавшие себе передышку от танцев в расположенном напротив клубе диско. Как правило, послушные и смирные, они вырывались из дома повеселиться и подчас проявляли не лучшие черты юношеского возраста. Это было резким контрастом с малышней, которой Питер представлялся Санта-Клаусом. Но даже самые обаятельные дети со временем становятся подростками.
Шли недели, продолжалась его работа у «Колоннады». Рождество они со Стефани встретили тихо. От бывших коллег пришла поздравительная открытка. На ней согбенный старик тащил через заснеженную поляну большое полено для камина. Наверное, так они представляли новую жизнь Питера. Расписались все, включая Уигфула. Даймонд прочитал имена: Кит Холлиуэл, Пэдди Кроксли и Мик Дэлтон – они ему показались чужими. Явный признак, что забывалось все, что связывало его с полицией. Забылось до такой степени, что поначалу он не узнал вошедшего в середине января в паб «Старое кресло» мужчину в черном пуховике.
– Здравствуйте. Мне сказали, что я могу найти вас здесь. – Выговор скорее йоркширца, чем человека с юго-запада. Проницательные глаза, широкоскулое лицо, черные усы. Профессор Джекман.
Даймонд по-барменски кивнул:
– Что вам налить?
– Коньяк. И себе тоже. Выпейте со мной.
Вежливое предложение: он как бы давал понять, что одному ему пить неинтересно.
– Я узнал, что вы ушли из полиции, – произнес профессор, сделав глоток коньяка.
Он выбрал вечер, когда клуб диско был закрыт, и в пабе за столиками вдали от стойки сидели всего несколько человек. Даймонд старательно протирал стаканы, поэтому Джекману пришлось самому оценить происшедшие с тех пор, как они виделись в последний раз, изменения.
– Дело дрянь, – произнес он.
– Справляюсь, – промолвил Даймонд, не поднимая головы.
– Я хотел сказать: плохо, что вы бросили дело. Очень подвели Дану.
– Оставьте. Этот вопрос для меня закрыт.
– Но не для Даны. Ее обвиняют в преступлении, которого она не совершала. И если ничего не предпринять, на всю жизнь упекут за решетку.
– Вы мне предлагаете что-нибудь предпринять?
– Дане нужна помощь.
Даймонд, отвернувшись от профессора, потянулся за новыми стаканами.
– Это проблема ее защитников.
– Я разговаривал с адвокатом. Дана не знает, как противостоять обвинению.
Даймонд погрузил стаканы в воду.
– Но она же это сделала. – Пусть профессор считает его черствым, равнодушным к судьбе миссис Дидриксон, он не обязан разделять его чувства.
В паб вошли пятеро американцев, встали у стойки и принялись обсуждать, кому первому за всех платить и что выбрать. Джекман молчал, пока посетители не получили напитки и не сели за столик.
– Вы же сами не верите, что она убийца!
– Во что я верю и не верю, не имеет больше никакого значения. Я бы не хотел продолжать этот разговор, профессор.
– Во время допроса вы называли меня Грегом, – напомнил тот.
Даймонд вздохнул, не в силах поверить, что умный человек клюнул на обычную уловку полицейского.
– Как мне до вас достучаться? – воскликнул Джекман.
– Неправильный вопрос. Вопрос в том, что вам от меня надо. Ответ на него такой: я не могу вам предложить ничего, кроме выпивки.
– Вы занимались данным делом несколько недель. Заложили основу расследования. У вас должны быть альтернативные версии, даже если впоследствии вы от них отказались. Вот чем вы можете нам помочь – назовите возможности, которые не приходили нам в голову.
– Нам?
– Я упомянул, что в контакте с ее адвокатом.
– Полагаете, это разумно? – спросил Даймонд, несмотря на твердое намерение оставаться в стороне. – Обвинение, несомненно, установило связь между вами и миссис Дидриксон. Принимая активное участие в ее деле, вы даете им козырь в руки.
Джекман провел ладонью по волосам и задержал руку на затылке.
– Знаю, но я не могу оставаться равнодушным. Позвольте говорить откровенно. Между мной и Даной не существует связи в общепринятом понимании. Мы с ней не спали, даже не обсуждали интимные темы. Но за последние трудные недели я стал считать ее… скажу прямо, меня беспокоит судьба Даны. Я хочу вытащить ее из этой передряги. И вы совершенно правы: мое вмешательство на данной стадии ей только повредит. Господи, я говорю, как персонаж из третьесортного викторианского романа!
Даймонд почувствовал неловкость, как любой мужчина, когда другой раскрывает перед ним душу. До сих пор он считал Джекмана ученым сухарем, сдержанным и хладнокровным. Исповедь тем временем продолжалась:
– Дана так трогательно в меня верит.
– В каком смысле?
– Подумайте сами. Почему она не сообщила полиции, что обнаружила в моем доме труп Джерри? Она приходит ко мне и находит в кровати мертвую. Любой на ее месте решил бы, что убийство совершил я.
Даймонд промолчал, а Джекман произнес страстным тоном влюбленного:
– Она необыкновенно ко мне добра. Никуда не заявила даже после того, как в озере нашли тело. Когда вы приехали за ней, чтобы допросить, попыталась сбежать. С точки зрения закона подозрительное поведение. Но я не сомневаюсь, Дана так поступила, желая защитить меня. Не хотела, чтобы меня обвинили в убийстве.
– Откуда вам известно, что она пыталась сбежать?
– От адвоката. В распоряжении защиты есть полицейское дело со всеми деталями.
– В таком случае вы более информированы, чем я. Как много из предъявленных ей обвинений она признала?
– Лишь то, что находилась в моем доме и обнаружила труп.
– И придерживается данной линии?
– Разумеется.
В этом «разумеется» был особый смысл. Предполагалось, что Даймонд уверен в невиновности Даны. Но он продолжал сомневаться. Ему уже приходилось слышать подобные рассуждения от влюбленных мужчин. Или виновных.
– Адвокат обсуждал с вами результаты судебной экспертизы?
Профессор вздохнул и развел руками:
– Хуже некуда. Установлено, что тело перевезли на ее машине. В багажнике обнаружены частицы кожи и волосы. Анализ ДНК подтвердил, что они принадлежат моей жене.
Сказать «хуже некуда» не преувеличение. Дело можно закрывать. Но, щадя чувства Джекмана, Даймонд заметил:
– Я понимаю вашу озабоченность, профессор. В наше время с учеными не поспоришь. Вот раньше заключение экспертизы давало повод к различным интерпретациям. У каждой стороны были свои эксперты. Анализ ДНК положил этому конец. С такими уликами я бы и сам обвинил миссис Дидриксон в убийстве. – Какая ирония судьбы, подумал он: Питер Даймонд отступает и признает непогрешимость людей в белых халатах.
– Повод для сомнений, безусловно, есть, – кивнул Джекман. – А если ее машиной воспользовался кто-нибудь другой?
– Хотите сказать, она предоставила ее преступнику? Надо бы у нее узнать. Когда я ее допрашивал, ничего подобного она не говорила.
– С какой стати? Тогда еще никто не доказал, что тело Джерри перевезли на «Мерседесе».
– Попросите адвокатов задать ей вопрос об автомобиле, хотя больших надежд я бы на это не возлагал.
Воцарилась тишина. Джекман покачивал рюмку с остатком коньяка.
– Я о том инспекторе, который принял у вас дело, – наконец произнес он.
– Джоне Уигфуле? Он теперь старший инспектор.
– Не поймите меня неправильно. В прессе столько пишут о ложных обвинениях. По моим наблюдениям, этот человек в высшей степени амбициозен. Можно сказать, фанатично…
– Стоп, профессор! Я не имею привычки вонзать нож в спины бывшим коллегам.
– Я пытаюсь объяснить необъяснимое.
– Вот именно. Допивайте. Мне нужно убрать со столиков.
Даймонд уже час лежал в кровати, но все еще не мог выбросить из головы то, что услышал от Джекмана. Глупо. У него не было ни малейшего желания снова влезать в это дело. Всякое содействие защите примут за злобную попытку из зависти отомстить Джону Уигфулу. Из того что он услышал, стало очевидно, что с тех пор, как эксперты связали «Мерседес» с преступлением, дело Даны Дидриксон стало неоспоримым. Вмешательство влюбленного Джекмана лишь усилит позиции обвинения. Мотив яснее ясного: это все равно что нанять самолет, чтобы тот пролетел над городом с транспарантом «Дана любит Грега».
Но он всегда чувствовал, что в данном преступлении есть и другой план. Мучительно не сходились концы с концами. Странный пожар и не полученный ответ на вопрос: правда ли, что Джеральдин Джекман собиралась сжечь мужа? Была ли она параноиком, как неоднократно утверждал профессор?
Еще необычайная сцена, которую Дана Дидриксон с сыном наблюдали на подъездной аллее у дома Джекманов, когда Джеральдин подралась с мужчиной по имени Энди, пытаясь задержать его. Был ли он любовником, который решил ее бросить? И почему не всплыли письма Джейн Остен?
Даймонд ненадолго забылся неглубоким сном, а когда проснулся, на часах было без пяти два. Он снова стал размышлять об убийстве Джеральдин. Кого же он проглядел? Льюис Джанкер, Стэнли Бакл, Роджер Плато и эта… Молли Эйбершо. Он сел и спросил себя: почему тебя это волнует? Уигфул спит сном довольного человека, раскрывшего преступление.
А я, пожалуй, еще немного посижу, подумаю.
Назад: Глава четвертая
Дальше: Глава шестая