Часть четвертая. Дана

Что случилось с Джеральдин Джекман? Хотите знать, как я связалась с семьей профессора? Готова ответить, но только если вы позволите говорить по-своему. Это потребует от меня много сил. Я не из тех женщин, которые в очереди в универсаме живописуют всем обстоятельства своей жизни. По натуре я человек закрытый, предпочитаю держать людей на расстоянии. Но не застенчивый. Это слово у меня ассоциируется с пятилетней девчушкой, закрывающей от смущения лицо на собственном дне рождения. Просто мне нелегко откровенничать с людьми, и меня иногда обвиняют в том, что я недружелюбна и холодна. Поверьте, я постоянно борюсь с этим. Если воспитываешь ребенка одна, приходится говорить и за себя, и за него.

После того как меня бросил мой бывший муж Сверр, я водила такси. Вы можете подумать, что для нелюдимого человека это странный способ зарабатывать на жизнь. На самом деле это было моим спасением – я научилась производить определенное впечатление и скрываться за ним. Играла роль таксиста: произносила общепринятые слова о дорожном движении, о туристах, о том, что слышала по радио, но сама была от этого в миллионе миль. Ничто меня не волновало. Но нынешняя ситуация в корне отличается от всего остального. Даже в камне можно пробудить чувства.

Когда я познакомилась с Джекманами, то такси уже не водила. Получила работу шофера у мистера Стэнли Бакла, исполнительного директора пивоваренной компании «Реалбрю эйлз лимитед». Вот почему ездила на «Мерседесе». Мне он не принадлежит. Место мистер Бакл предложил мне сам, когда однажды вечером возвращался в моем такси из Бата домой в Бристоль. Он был моим пассажиром не в первый раз. Мы разговорились, я нашла его приятным человеком и даже немного флиртовала, как может позволить себе таксистка с мужчиной среднего возраста. Никаких видов на него – я тогда даже не знала, что он пивоваренный босс. Слышала, что у него есть доли в разных предприятиях в Бате и Бристоле и, конечно, видела красивый дом с окнами на Клифтон-Колледж. Когда он предложил мне место, я не испугалась, что он хочет обмануть меня. В конце поездки домой он спросил, сколько я зарабатываю в удачную неделю, и установил такую же постоянную зарплату за шестидневку без сверхурочных. Я могла в любое время пользоваться автомобилем компании при условии аккуратного учета пробега.

Я не колебалась. Работа в такси давала средства к существованию, но это был однообразный труд. До знакомства с мистером Баклом я не видела возможности вырваться из этой круговерти.

Разумеется, вы знаете о счастливом спасении в июле моего сына. Вам об этом рассказывал Грег – профессор Джекман. Это был один из самых ужасных дней в моей жизни и не только из-за того, что произошло с Мэтом. У меня возникли неприятности с полицией. Не в Бате, иначе бы вы знали.

Прошу прощения, я говорю сумбурно. Давайте по порядку, ведь события того дня тесно связаны со всем, что произошло потом.

Рано утром мне позвонил мистер Бакл. Ему требовалась машина. Он спрашивал, сумею ли я подать «Мерседес» в Клифтон к девяти часам. Это, как правило, означало, что он собирается совершить деловую поездку в Лондон и хочет, чтобы я отвезла его на вокзал в Бристоль к поезду. Междугородный поезд идет на час быстрее, чем можно добраться на машине по шоссе. Но в тот раз я ошиблась. День обещал быть жарким, на небе ни облачка. Горничная-филиппинка отвела меня на задний двор, где мой босс в соломенной шляпе, зеленовато-голубых шортах и зеркальных солнцезащитных очках растянулся в шезлонге у бассейна. Единственная дань бизнесу – лежавший на плитках в досягаемости руки сотовый телефон. Он зна́ком пригласил меня сесть на металлический стул.

Настроение мистера Бакли было под стать погоде. Он извинился за то, что вызвал меня так рано, и предложил грейпфрутовый сок. Затем спросил, сдал ли мой сын в подготовительной школе вступительный экзамен в среднюю. Я ответила, что Мэту предстоит сдавать экзамены на будущий год, когда ему исполнится тринадцать лет.

– В таком случае послушайтесь моего совета, Дана: дайте ему отдохнуть от книг – пусть наслаждается летом.

Я кивнула. Мужчины постоянно давали мне советы, в которых я не нуждалась, словно мужскую солидарность оскорбляла мысль, что парень может вырасти жалким существом – маменькиным сынком.

– Причина, по которой я вас вызвал, сугубо личного свойства, – продолжил мистер Бакл. Чтобы до меня яснее дошло, он дотронулся пальцем до края носа. – Семейные ценности. Ясно?

Я изобразила губами букву «О» – мол, все понимаю, но ничего не принимаю.

– Не в моих правилах сбивать с пути истинного молодых дам. – Босс по-волчьи оскалился.

Ирония заключалась в том, что он был прав. Чармин, тигрица с которой он жил, собственными руками лишила бы его самых главных органов, если бы заметила, что на него покосилась другая женщина. Она дала мне это ясно понять, как только мы познакомились.

– То, что я предлагаю, довольно безнравственно. Вы водитель пивоваренной компании, и «Мерседес» тоже принадлежит ей. Но у меня, как вы догадываетесь, есть интересы и в других предприятиях. Я хочу вас, так сказать, позаимствовать на день. В Саутгемптоне ждет партия товаров. Их надо забрать, но все мои водители заняты. Будьте ангелом, помогите! – Босс возвел глаза к небу и сразу стал похож на гипсовую копилку-собачку, которыми пользуются на благотворительных мероприятиях. – Дело исключительно срочное.

Я колебалась. Ели бы он прямо мне приказал, нисколько бы не задумывалась. Но его манера вызвала подозрения. По тому, как он жил, я невольно сомневалась, что вся его деятельность укладывалась в рамки закона. Меньше всего мне хотелось вляпаться в какую-нибудь аферу.

– Что за товар?

– Плюшевые медвежата.

Я решила, что ослышалась:

– Медвежата?

– Восемьсот изготовленных на Тайване медвежат. Очень маленькие. Примерно такого размера. – Мистер Бакл показал большим и указательным пальцем, оставив между ними небольшой просвет. – Почти ничего не весят. Упакованы в четыре картонные коробки и легко поместятся в машине.

В моей голове проносились тревожные мысли. Мозг отбивал слова, словно принтер: доки Саутгемптона… разрешение на ввоз… опасные игрушки… спрятанные наркотики.

– Документы в порядке, если это вас тревожит. Вы только покажете пропуск, заберете товар на складе и привезете сюда. То есть не домой. На Уайтледи-роуд есть запертый гараж. Я дам вам от него ключ.

– Могу я спросить, к чему такая спешка, если речь идет лишь о коробках с медвежатами? – Я старалась говорить так, чтобы босс не почувствовал ничего, кроме любопытства.

Он развел руками, словно все было очевидно.

– Вы не слышали о большом благотворительном дне в замке Лонглит-Хаус? В субботу состоится пикник медвежат. Кто только туда не понаедет! И конечно, дети. Я заказал мишек на сувениры, и не хочу, чтобы ребята остались разочарованы.

– О! – В ушах зазвучала песня про пикник медвежат. Внезапно я почувствовала себя очень глупо.

А Стенли Бакл улыбался.

Разумеется, я согласилась выполнить его поручение.

Я ехала по шоссе, приближаясь к Уорминстеру. Поездка складывалась относительно гладко. Я без труда нашла нужный склад в доках Саутгемптона, расписалась за мишек и погрузила четыре картонные коробки в багажник «Мерседеса». Успела проехать сорок миль в обратном направлении и находилась в Хейтсбери, когда заметила, что меня преследует красная машина. В какой-то момент я приняла вправо, но меня не стали обгонять. Тогда придавила газ – не люблю, чтобы у меня висели на «хвосте». Через милю посмотрела в зеркальце и увидела на крыше догоняющей машины синий проблесковый маяк. Двое мужчин в салоне, насколько я могла разглядеть, были в штатском, но бешено сигналили фарами, поэтому я остановилась на следующей площадке. Они подъехали и встали за мной.

Я опустила стекло. Мужчина подошел к дверце и сказал, что он из полиции. Показал удостоверение, которое выглядело вполне правдоподобно, приказал заглушить двигатель и вынуть ключ из замка зажигания. Я повиновалась, и между нами произошел примерно такой разговор:

– Вы сознаете, что ехали быстрее семидесяти миль в час?

– Не обратила внимания.

– Знаете, какое здесь ограничение, мисс?

– На этом участке – шестьдесят миль в час.

– Куда вы следуете?

– В Бристоль. Возвращаюсь из Саутгемптона.

– Были там по делам?

– Да. – Я вспомнила о грузе в багажнике.

Он спросил мою фамилию, какой-нибудь документ и поинтересовался, чем я занимаюсь. Ответила, что я водитель. Поняла, что на алкоголь меня тестировать не станут. Из красного автомобиля вышел второй мужчина и, приблизившись к нам, показал удостоверение инспектора.

– Багажник закрыт, мисс?

– Полагаю, что да.

– Отоприте.

Я подняла крышку. Все четыре картонные коробки находились внутри. Я подумала о боссе, который нежился у бассейна, в то время как я вляпалась в какую-то историю. Ну погоди, мистер Бакл, если в мишках найдут что-либо недозволенное, я изо всех сил постараюсь, чтобы ответил ты! Мотать срок за другого почетно у воров, но я не воровка. Даже не знаю, что за контрабанда в коробках. Пусть я потеряю работу, но это лучше, чем приобрести судимость.

– Что в них, мисс? – спросил один из полицейских.

– Плюшевые мишки, – сказала я как можно убедительнее. Раз я решила отрицать вину, нужно придерживаться своей версии.

Полицейские переглянулись.

– Как название вашей фирмы?

– Пивоваренная компания «Реалбрю эйлз лимитед», но я ездила в качестве личного одолжения начальнику.

– Личного? Он любит мишек?

Я объяснила, что мишки для пикника в замке Лонглит-Хаус.

– Мы хотели бы взглянуть на них. Будьте добры, откройте одну из коробок.

Извиваясь как на крючке, я сообщила, что коробки не мои, и я не имею на это права. Инспектор кивнул.

– Скажете начальнику, что мы предъявили документы полицейских и предложили сотрудничать. Я так понимаю, что вы готовы нам помогать?

Он протянул мне перочинный нож. Под барабанный бой пульса в голове я разрезала вдоль виниловую ленту, скрепляющую клапаны крышки.

– Раскройте упаковку.

Я убрала лежащий сверху лист поролона и ощутила дрожь облегчения, увидев двадцать пять маленьких желтых медвежат, лежавших в пять рядов на полистироле. Полицейские настояли, чтобы я добралась до самого дна, пока не увидели все содержимое коробки – двести медвежат. Затем попросили проделать то же с остальными коробками. Протестовать не имело смысла – они явно рассчитывали что-то найти. Каждый слой вызывал во мне новый приступ страха, но мы проверили весь груз и не обнаружили ничего, кроме рядов медвежат.

Инспектор взял одну из игрушек и, внимательно осматривая, долго вертел. Затем полицейские отошли и стали совещаться. Я видела, как они крутили медвежонку голову и лапки. Инспектор встряхнул и поднес к уху, затем понюхал. Все это могло показаться смешным, если бы я не была страшно напугана их подозрением.

Полицейским требовалось указание начальства. Инспектор вернулся в машину и взялся за рацию. Стараясь унять волнение, я занялась упаковкой коробок, пока не подошел полицейский и не отдал медвежонка.

– Поскольку вы согласились сотрудничать, мисс, я не стану докладывать о том, что вы превысили скорость. Но считайте это серьезным предупреждением. Ограничения скорости устанавливаются для вашей же безопасности и для безопасности других участниках движения. – О медвежатах он не произнес ни слова.

Я покаянно что-то пробормотала.

Они сели в машину и уехали.

Когда я вернулась, мистер Бакл по-прежнему находился у бассейна, только перевернул шезлонг, чтобы сидеть лицом к солнцу. Его кожа покраснела, и я подумала, что потом ему будет больно. Он был не один – двое мужчин среднего возраста в шортах играли под тентом у бассейна в карты. На меня они не посмотрели. Третий брассом плавал в бассейне, и я не сразу поняла, что его стелющиеся по воде длинные волосы не седые, а очень светлые. Он повернулся и по-мужски, оценивающе, взглянул на меня, но не удостоил даже кивком.

Мой босс спал. Мне пришлось дважды позвать его, чтобы он пошевелился и поинтересовался, который час. Я ответила и спросила, могу ли поговорить с ним наедине. Он заявил, что нет такого вопроса, который он отказался бы обсуждать в присутствии друзей. Тогда я рассказала, что случилось на дороге. Мистер Бакл, не перебивая и не делая замечаний, внимательно слушал.

– Что все это значит? – произнесла я в заключение, и это было скорее требованием, чем просьбой.

Он почесал в затылке:

– Для меня самого загадка, Дана. Они упоминали мое имя?

– Нет.

– Вот вам стиль их работы: за мелкое нарушение такой спектакль. Тормоза и покрышки не стали проверять?

Я покачала головой:

– Разве я не ясно выразилась? Состояние машины их не интересовало.

– Они же видели, что автомобиль новый, и решили прицепиться к чему-нибудь еще. Вы правильно поступили, что держались спокойно, моя дорогая.

Не сомневаясь, что меня дурачат, я заметила:

– У меня сложилось впечатление, что они действовали по наводке. Очень уж уверенно держались.

– С какой стати? Просто у них такой менталитет: увидели большой блестящий «Мерседес», дай-ка проверим, не найдется ли чего недозволенного. Пора привыкать к подобному или ездить медленнее.

– Вы говорите как один из них.

Босс улыбнулся и спросил, не хочу ли я искупаться. Тогда он найдет мне купальник – трусики и лифчик. Или одни трусики, если так мне удобнее.

Он снова изображал ловеласа. Видимо, Чармин дома не было. Я отказалась и собиралась уходить, но босс вспомнил, что мне передали по телефону сообщение: необходимо срочно позвонить на коммутатор компании. Мистер Бакл протянул мне сотовый телефон.

Так я узнала, что мой сын попал в больницу.