Глава 6

Фрэнку совсем не следовало удивляться тому, что конюшни в имении ван Дамма содержались в такой же чистоте и аккуратности, как и сам жилой дом. Харви он обнаружил в одном из стойл – тот убирал навоз. Но грум оказался совсем не таким, каким Фрэнк его себе представлял.

В тот самый момент, когда Лиззи упомянула про Харви, Мэллой сразу же решил, что выяснил наконец имя отца ребенка Алисии. До этого он вообще не мог вообразить, как это она могла умудриться достаточно долго оставаться наедине с мужчиной, чтобы зачать ребенка, но тут Лиззи дала ему такую возможность. Алисия оказалась бы далеко не первой молодой женщиной, которую смог соблазнить красивый и привлекательный слуга, поставивший себе целью получить повышение, а длительные прогулки верхом могли предоставить прекрасную возможность для подобного соблазнения.

Но при том, что грум имел высокий рост и хорошее сложение, он отнюдь не был молод и, несомненно, не отличался особой красотой или привлекательностью. Ни по каким меркам. В плохо освещенной конюшне Харви выглядел лет на сорок, а его обветренное лицо свидетельствовало о многочасовом пребывании на открытом воздухе.

Грум поднял взгляд, когда услышал шаги Фрэнка за дверью конюшни, и, чуть прищурившись, спросил:

– Чем могу служить, сэр?

– Я детектив-сержант Фрэнк Мэллой из полиции Нью-Йорка, и если ты Харви, то хотелось бы побеседовать с тобой насчет Алисии ван Дамм.

Лицо грума исказилось, словно от боли. Харви явно переживал из-за гибели девушки, хотя вряд ли стал бы плакать, как Лиззи. Все-таки он мужчина.

– Я и не знаю, что могу вам рассказать, – сказал он, прислоняя вилы к стене и неспешно выбираясь из стойла. Видимо, ему требовалось время, чтобы собраться с мыслями. – Я уже с месяц ее не видел, с тех пор как она уехала отсюда.

Фрэнк отступил на шаг назад, давая груму возможность выйти наружу. Черные волосы Харви были мокры от пота и курчавились там, где прилипли ко лбу и шее, да и на рубашке выступили влажные пятна. Тело выглядело жилистым и сильным, и Фрэнк попытался оценить его с точки зрения молодой девицы. Но как ни старался это проделать, никак не мог представить Харви в роли предприимчивого соблазнителя. Тут грум вышел в круг солнечного света, осветившего его лицо. И Фрэнк испытал настоящий шок, заметив шрам у него на подбородке.

Теперь Фрэнк был уверен: все, что Харви ему сейчас расскажет, по всей вероятности, будет ложью. Ложью, предназначенной для того, чтобы защитить себя самого и никого другого. Вооруженный этим знанием, Фрэнк ухватил себя за лацканы и закачался с носка на пятку, словно его жгло внутренним огнем. Каждый нерв дрожал от напряжения: детектив понимал, что он, очень даже возможно, стоит лицом к лицу с убийцей Алисии.

– Как я слышал, ты немало времени проводил с мисс Алисией, – начал Фрэнк.

Харви кивнул:

– Да, сэр. Она больше всего любила ездить верхом. И кобылку свою очень любила. Лютик ее зовут. Мисс Алисия сама ее так назвала, ей тогда десять лет было. Кобылку ей в тот год на день рождения подарили.

– Она каждый день выезжала на прогулку?

– Кроме воскресенья. Ей это было запрещено – неприлично выезжать по воскресеньям.

Фрэнк притворился, что обдумывает услышанное.

– Так, понятно. А это было прилично – выезжать вдвоем с тобой?

Харви нахмурился.

– Так я ведь грум! Кому-то же нужно было присматривать за ней, а вдруг что случится?

– А что-нибудь случилось?

– Не понимаю, о чем вы.

Но у Фрэнка было ощущение, что ему отлично все известно.

– Ты не опасался за нее, что она катается верхом в ее положении?

– В каком таком положении? – Кажется, Харви был искренне удивлен.

Фрэнк с минуту изучающе смотрел на него, дожидаясь появления какого-нибудь признака того, что мужчина лжет. Но либо он был самым превосходным лжецом, какие только встречались Фрэнку, либо и в самом деле ничего не знал.

– Алисия ждала ребенка.

У Харви от этого шокирующего известия широко раскрылись глаза и лицо вспыхнуло от негодования.

– В аду бы вам гореть за такие слова! Это наглая ложь! Как можно такое говорить про бедную добрую девочку! Вы, конечно, из полиции, только это не дает вам права так дурно выражаться о мертвых и поливать грязью девушку, которую вы даже не знали!

– Ты, значит, считаешь, что такое невозможно? – спросил Фрэнк, словно действительно высоко оценил мнение Харви.

– Да она еще совсем ребенок была!

– Ей было шестнадцать, – напомнил ему Фрэнк.

– Только что исполнилось! Она еще в свет не выезжала! Такая девушка еще и с мужчинами не была знакома!

– Она была знакома с тобой.

Это заставило Харви на минутку задуматься, а когда он осознал слова детектива, его лицо вспыхнуло алым цветом.

– Черт бы вас побрал! – Он размахнулся, занес кулак, но Фрэнк успел поднять обе руки и закрыться еще до того, как Харви сумел вернуть себе самообладание. Как бы грум ни был разъярен, он все же не забыл, что Фрэнк – полицейский. Даже в здешних краях это кое-что значит.

Харви уронил руки, но в глазах по-прежнему полыхала ярость.

– Она ж мне как дочка была! Я учил ее верховой езде, учил еще на ее первом пони, когда она была такая маленькая, что у нее даже ножки до стремян не доставали, как я эти стремена ни укорачивал! Я любил этого ребенка… неужто вы думаете, я мог причинить ей вред? Вам бы лучше убираться обратно в свой Нью-Йорк со всеми вашими грязными лживыми вымыслами!

Но у Фрэнка в рукаве оставался еще один козырь, который наверняка разом утихомирит Харви.

– Нечего тебе разыгрывать невинность, Харви. Мне известно, что ты украл драгоценности Алисии, и также известно, где ты их заложил. Владелец ломбарда тебя опознает.

Лицо Харви утратило все краски так же быстро, как вспыхнуло, яростное выражение в глазах пропало, оставив после себя одно отчаяние.

– Как вы узнали? – хрипло спросил он.

– По шраму у тебя на подбородке. Владелец ломбарда описал твою внешность. У него нечасто такое случается – заполучить столь качественный товар, так что он тебя хорошо запомнил.

– Ничего я ни у кого не крал, – сказал Харви, пытаясь заявить это воинственным тоном, но не слишком успешно. – Она сама мне их дала. Попросила продать. Ей деньги были нужны, потому что она собралась бежать из дому. Как я мог ей отказать? Не мог же я ей позволить сбежать без денег… Что бы с ней тогда было?

Фрэнк уставился на грума с презрительным выражением на лице.

– Ты вот говоришь, что любил ее, а сам помогал ей бежать из дома… И как ты думаешь, что могло с ней после этого случиться? Девушка оказалась одна во всем городе! Деньги от продажи ювелирки скоро кончились бы, и на что она после этого жила бы?

– Я думал, что она образумится до того, как у нее кончатся деньги. Или ее папаша, может, в конце концов образумится.

– Ее папаша?

– Он собрался выдать ее замуж за какого-то старого хлыща. А она его просто ненавидела. Сказала, что скорее утопится в заливе, чем выйдет за него. И точно, утопилась бы. Она хоть и совсем юная была и девушка, но такая же упрямая, как ее папаша. А я же не мог такого допустить, ведь верно? Вот я и помог ей бежать. И принял все меры, чтобы было безопасно, поэтому нашел, где ей жить, а потом продал ее ювелирку, чтобы ей было на что жить. Я подумал, что долго она там не останется. Испугается очень скоро и захочет вернуться домой, но, может, ее отец первым отступится. Может, уже захочет сделать все, чтобы она вернулась домой. Вот как я думал, только…

– Только что? – подтолкнул его Фрэнк, когда грум заколебался и умолк.

Харви вытер натруженные руки о штанины и уставился на носки своих поношенных грязных сапог. А когда поднял взгляд, в глазах его снова стояла сплошная боль.

– Только мы так и не придумали, как она будет поддерживать с ним связь и как узнает, что он и впрямь изменил свои намерения. Она не могла с ним связаться, потому что он тут же ее нашел бы, а я не мог ему сказать, что помогал ей бежать или что знаю, где она находится.

– Потому что тогда ты потерял бы работу, – догадался Фрэнк.

– Я потерял бы не только работу. Мистер ван Дамм – тяжелый и суровый человек. Никакой жалости. Тому, кто его рассердил, ничего хорошего ждать не приходится.

Прекрасно помня ван Дамма, Фрэнк в этом ничуть не усомнился. Харви, видимо, прав. Ему пришлось бы опасаться за свою жизнь, если б его работодатель узнал, что он выкрал его дочь. Именно так ван Дамм, скорее всего, представил бы это дело.

– Но вы ему не скажете, правда? – спросил Харви, внезапно встревожившись. Он только что понял, какую тайну открыл совершенно постороннему человеку.

– У меня нет никаких причин ему это сообщать. Пока что. Но если это ты убил Алисию…

– Да я к ней пальцем не прикасался! – воскликнул Харви. – И я был здесь, когда это произошло. У любого можете спросить.

– Тогда у тебя нет причин волноваться. Но мне вот что интересно выяснить: как ты ее отсюда вывез?

– На лодке. Нанял рыбачью лодку на одну ночь. Отвез мисс Алисию в город, в тот пансион, который для нее нашел. Вполне приличное место. Я думал…

Тут голос грума сорвался, и он закрыл лицо своими огромными ладонями.

– Ты думал, что там она будет в безопасности.

Харви кивнул, и у него затряслись плечи. Несколько секунд он беззвучно плакал. Фрэнку не хотелось на это смотреть, но он еще не закончил свои расспросы. Мужчина в пароксизме горя может открыть больше, чем позволяют благоразумие и осторожность.

Когда Харви восстановил самообладание, он вытер глаза рукавом рубашки и посмотрел на Фрэнка таким суровым взглядом, который пресекал любые попытки осудить это его проявление горестных чувств. Но Фрэнк и не собирался этого делать: кто он такой, в конце-то концов, чтобы судить грума? Так что он просто сказал:

– Алисия действительно была беременна. Срок – почти шесть месяцев.

Харви по-прежнему не верил:

– Да это ж просто невозможно!

– По всей видимости, возможно. У тебя есть хоть какие-нибудь соображения, чья это работа?

Харви, совершенно потрясенный, помотал головой.

– А возможно такое, что именно поэтому отец так хотел выдать ее замуж?

Харви снова помотал головой.

– Не знаю, – беспомощно произнес он. – Она мне ничего про это не говорила.

– А кто такой этот тип, за которого отец хотел ее выдать? Тот, от которого она сбежала?

– Она мне не говорила. Я так понял, что она вообще не выносила это имя, не могла его даже произнести. А я не мог ее расспрашивать, не мое это дело.

«Конечно, не твое», – подумал Фрэнк. Вот только насколько легче ему пришлось бы, если Харви это знал…

Придется вернуться в дом и снова побеседовать с домоправительницей. Уж она-то знает. Или, может быть, Лиззи в курсе дела. Фрэнку сразу показалось, что от внимания этой Лиззи мало что может ускользнуть, хотя она и не знала о беременности Алисии. А вот миссис Хайтауэр точно знала. И именно поэтому удалила от Алисии всех остальных слуг, чтобы те ничего не пронюхали. Но и она не в состоянии хранить эту тайну вечно.

– Детектив?

Фрэнк поднял глаза, выведенный из задумчивости.

– Вы не слышали… они ее здесь собираются хоронить? – Голос грума звучал почти неслышно от горя, и Фрэнк невольно вспомнил, как совершенно по-иному весть о смерти Алисии восприняла ее собственная семья. Этот наемный слуга горевал и оплакивал ее гораздо сильнее и искреннее, нежели ее так называемые родные и близкие.

– Я не слышал, где они собираются ее хоронить, – сказал Мэллой.

Вот и еще одно обстоятельство, о котором он не имеет никакого представления, добавляется к уже и без того длиннющему списку вопросов.

Сара как раз пробовала рагу, которое готовила все время после полудня, когда до ее слуха донеслось дребезжание звонка у входной двери. Недовольно вздохнув, она закрыла большой сотейник тяжелой крышкой и осторожно переместила его в менее горячее место на поверхности угольной плиты. Сара была не слишком искусной поварихой. Ее воспитание включало в себя уверенность в том, что у нее непременно будут слуги, которые и станут выполнять все подобные функции, а после смерти Тома она редко испытывала вдохновение готовить что-то сложное, разве что иногда поджарить себе бифштекс или отбивную. И при этом у Сары часто возникало ощущение, что всякий раз, когда ей удается сотворить некое кулинарное чудо, кому-то непременно хочется разродиться, прежде чем она сможет это попробовать.

Вытерев руки о фартук, акушерка покорно и безропотно вышла из жилой зоны квартиры и приемную. За стеклянной входной дверью виднелся мужской силуэт. Обычно Сара всегда спрашивала, кто пришел, но сейчас мгновенно поняла, кто это. И открыла дверь детективу-сержанту Фрэнку Мэллою.

Он выглядел таким несчастным, стоя на ее пороге, что Сара не смогла не улыбнуться.

– Добрый вечер, детектив, – радостно поздоровалась она.

Он даже не улыбнулся в ответ.

– Мне передали ваше сообщение.

Хотя Саре понадобились для этого все ее твердость и решительность, она заставила себя вернуться в управление полиции, чтобы сообщить Мэллою то, что ей удалось выяснить насчет Хэмилтона Фишера. На сей раз – поскольку детектива не было на месте – акушерка отклонила лукаво-двусмысленное приглашение дежурного сержанта подождать. Одного визита в комнату для допросов было для нее вполне достаточно. Сара просто оставила для Мэллоя сообщение, что у нее имеется новая важная информация.

– Уверена, вы хорошо понимаете, почему я не стала вас на этот раз ждать, – сказала она, все еще улыбаясь, потому что Мэллой по-прежнему выглядел очень недовольным и раздраженным.

– Можете ни секунды не сомневаться, миссис Брандт: я явился к вам вовсе не потому, что вы за мной посылали. Главная причина, почему я здесь, заключается в том, что я желаю точно знать, кто это вам разрешил самой расследовать данное дело. – Вид у Фрэнка был такой, как будто он ожидал, что Сара тут же устыдится за свои изыскания.

Сара же полагала, что детектив не настолько неразумен.

– Я просто хотела помочь. – Она пожала плечами.

Это не произвело на Мэллоя никакого впечатления.

– Мне не нужна ничья помощь. Особенно ваша.

– А вам удалось выяснить, кто такой Хэм Фишер? – с вызовом спросила акушерка.

К лицу детектива прилила краска, но Сара не была уверена, от чего именно: то ли от гнева, то ли от замешательства. «Скорее от гнева», – решила она.

– Миссис Брандт, – произнес Фрэнк очень четко, словно с большим трудом сдерживал свой темперамент. – Совершено убийство. Убита девушка. И кто бы ее ни убил, он не остановится перед тем, чтобы убить еще одну женщину, если сочтет, что она способствует его поимке. Вы об этом подумали, когда бегали повсюду и задавали свои вопросы?!

Сара об этом, конечно, не подумала, но ей вовсе не хотелось, чтобы Мэллой решил, что сумел ее напугать.

– Я просто собирала информацию. В основном из вторых рук. Убийца никогда не узнает, что это я про него расспрашивала.

Ее возражение тоже не произвело на детектива никакого впечатления.

– И вы в этом так уверены, да? Тогда надо полагать, что вы помогли появиться на свет детишкам многих убийц, вот почему вы так много о них знаете.

Теперь злиться начала уже Сара.

– Я не так уж глупа и отнюдь не собираюсь делать глупости, мистер Мэллой. Я и не собираюсь пытаться сама искать убийцу. Я просто пытаюсь помочь вам найти его.

На секунду ей показалось, что детектив сейчас снова начнет убеждать ее, что ему не нужна ее помощь, но, видимо, он решил по-другому.

– Ну если уж вы решили быть убитой, я возражать не стану. На этот раз убийца может оставить какие-то следы, и нам будет легче его найти.

Сара не стала покупаться на эту наживку.

– Можете быть спокойны, я вовсе не горю желанием вам помогать, – добродушным тоном уверила она.

Тут женщина услышала, как открылась дверь в соседнем доме Элсуортов, и сразу поняла, что это было глупостью – так долго продолжать подобный разговор на пороге своего дома. Конечно, это привлекло внимание миссис Элсуорт, и если немедленно не принять меры, в следующую минуту привлечет не только ее внимание.

– Может быть, мы продолжим это обсуждение внутри? – предложила Сара, со значением глядя на фигуру в черном, появившуюся на соседнем крыльце.

Миссис Элсуорт помахала ей рукой.

– Хороший вечерок, не правда ли? – провозгласила она. – Такая перемена после недавнего снегопада!

Сара помахала ей в ответ.

– Вас ей представить? – шепотом спросила она Мэллоя. – Или лучше пойдем в дом?

Детектив, кажется, не слишком стремился принять приглашение миссис Брандт, но точно так же, как и она сама, не очень хотел продолжать разговор на виду у посторонних. Женщина отступила в сторону, давая детективу пройти внутрь.

– Это миссис Элсуорт, – пояснила она, закрывая дверь. – От ее внимания ничто никогда не ускользает, даже самое незначительное событие.

Мэллой в ответ только крякнул и прошел в приемную.

Оборудование этой комнаты не произвело на него такого впечатления, как на Уилла Ярдли. Сержант обозрел помещение одним быстрым взглядом, после чего обратил все внимание на акушерку.

– Ну хорошо. Что вы узнали про Хэма Фишера? – спросил он, словно не ожидая услышать ничего особо важного.

– По всей видимости, я ошибалась, когда сочла его «котом». Во всяком случае, это не основное его занятие, – ответила Сара. – Мой… источник говорит, что этот человек работает в качестве частного детектива для адвоката по имени Сильвестр Мэттингли.

Мэллой не смог скрыть удивления, хотя, как подозревала Сара, очень хотел его скрыть.

– Мэттингли? Кто вам это сказал?

– Мне бы не хотелось подвергать вас опасности, раскрывая имя моего информатора, – сказала Сара, радуясь возможности слегка уколоть собеседника.

Мэллой секунду смотрел на нее изучающим взглядом, и в его глазах читалось как неудовольствие, так и восхищение. Ему могла не понравиться ее дерзость, но точно пришлась по вкусу ее сила духа. И Сара решила продемонстрировать ему еще немного того же.

– Я не слишком часто принимаю роды у жен убийц, но иной раз встречаю людей, которые, скажем так, ведут не совсем честную жизнь. Дети-то у всех рождаются, мистер Мэллой, и у праведных, и у неправедных.

Это замечание он просто проигнорировал.

– Если Фишер – детектив, то почему он следил за Алисией ван Дамм?

– Возможно, пытался найти ее по поручению семьи.

Мэллой покачал головой.

– Тогда почему они так и не узнали, где она находится? Он прожил в этом пансионе почти неделю. Если его послали просто отыскать Алисию, то они немедленно, как только он ее там обнаружил, вломились бы туда всей толпой и уволокли ее домой. И у него вообще не было бы нужды селиться в этом пансионе.

Сара была крайне недовольна, но ей пришлось признать, что детектив прав.

– Может быть, он пытался ее отыскать по поручению кого-то другого? – предположила она.

Фрэнк с минуту взвешивал данное предположение, и Сару это порадовало, когда она поняла, что он хотя бы оказывает ей такую вот любезность, рассматривая ее теорию.

– А тогда возникает все тот же вопрос: почему Фишер просто не сообщил этому человеку, где она находится? Зачем селиться в пансионе и несколько дней подряд следить за ней?

– Возможно, тот человек, который пытался ее отыскать, опасался ее испугать, принимая во внимание интересное положение девушки. Может, она бы очень расстроилась, даже напугалась, если б ее заставили вернуться домой, и могла бы тогда потерять ребенка.

– Но разве это не стало бы наилучшим выходом из положения? У нее был уже слишком большой срок; даже если б она вышла замуж, это не могло бы объяснить ее состояния. Непременно возник бы скандал, невзирая ни на какие усилия его предотвратить, а из того, что вы мне сообщили, понятно, что эти люди терпеть не могут скандалов.

Сара недовольно вздохнула:

– Да, вы правы. Наверное, мне это не по зубам. Детектив-то вы, а не я!

Мэллой чуть приподнял бровь.

– Именно это я и пытаюсь вам доказать, разве не так?

Саре пришлось признать, что этот раунд выиграл он, но вслух она этого говорить не стала.

– Кажется, вы готовили себе ужин, – сказал Мэллой, давая понять, что разговор окончен, – вероятно, учуял аромат рагу. – Если это все, что вы имели мне сообщить, я вас покину, чтобы вы могли заняться им вплотную.

Он, возможно, полагал, что все закончено, но Сара так вовсе не считала, никоим образом.

– А вы слуг ван Даммов уже опросили, а?

– Не могу себе представить, миссис Брандт, каким образом это касается вас, – ядовитым тоном ответил Фрэнк и повернулся к выходу.

– Вероятно, никаким, но мне все же хочется знать об этом деле все. Может, я вас подкуплю, пригласив на ужин? В обмен на вашу информацию, а?

Фрэнк снова поднял брови, делано удивившись.

– Это таким образом вы разузнали про Фишера? – с вызовом спросил он.

– Я никогда не разглашаю свои методы работы и технику допроса, детектив. Итак, договорились?

Мэллой еще раз помотал головой.

– В любом случае спасибо, но, боюсь, я не голоден, – ответил он, однако в этот самый момент его живот заурчал, причем довольно решительно.

Сара расплылась в улыбке.

– Хотя моя медицинская подготовка ограничивается обязанностями медицинской сестры, я вполне уверена, что это явный признак того, что вы врете, детектив. И позвольте сообщить вам, что я неплохая кухарка. Если останетесь ужинать, я могу обещать вам еще одно: вы расскажете мне, что узнали в Маморанеке, а я дам вам обещание, что больше никогда вас не побеспокою.

– Наверное, это было бы грубостью, если б я тоже сказал, что вы врете, – заявил Фрэнк, думая при этом, что Сара – самая интересная женщина из всех, что встречались ему в последние годы. Конечно, это опасно – позволить ей еще больше ввязаться в расследование этого убийства, и не только потому, что ее могут убить. Просто Фрэнк не мог позволить себе никаких дополнительных осложнений и затруднений, а Сара Брандт явно из тех женщин, которые их создают.

– С каких это пор вы опасаетесь показаться грубым? Пожалуйста, не нужно меня разочаровывать, не нужно стараться быть вежливым. Вы несколько запоздали с этим, детектив, мы уже довольно давно с вами знакомы. Мойте руки, вон раковина. Сюда, пожалуйста.

Фрэнк уже открыл рот, чтобы продемонстрировать Саре, каким невежливым он может быть, но его желудок взвыл снова, и он вспомнил, что ничего не ел с самого утра. А ароматы и впрямь чертовски приятные… Ну ладно, от него не убудет. Он съест ее ужин, выдаст ей кое-какие не слишком важные крохи информации – и пойдет по своим делам. И ему больше не придется встречаться с этой женщиной.

Кухня располагалась в середине квартиры. Свет из окна сюда едва доходил, так что освещалась она по большей части газовой лампой, укрепленной на стене. Мэллой заметил, что Сара не пожалела усилий, чтобы оборудовать эту комнату поудобнее, покомфортабельнее. Стол и стулья стоят по одну сторону, а кухонная плита и холодильный шкаф с ледяным охлаждением – по другую. На стене над столом висит картина с каким-то сельским пейзажем, раковина внизу задрапирована занавеской с цветами. На столе даже стоит букет весенних цветов, из тех, что за гроши продают на улицах оборванные бездомные маленькие девочки. Фрэнк даже представил, как Сара Брандт протягивает одной такой никелевую монетку в пять центов и велит оставить сдачу себе.

Женщина начала накрывать на стол, пока детектив мыл руки. У себя дома он снял бы пиджак и закатал рукава рубашки, но здесь, в присутствии Сары Брандт, ему не хотелось выглядеть столь неофициально, так что он просто подтянул рукава насколько возможно повыше и полоскался осторожно, чтобы их не намочить под струей воды. Только покончив с этим, Фрэнк понял, что так и не снял шляпу. Миссис Брандт, наверное, считает его сущим варваром, хотя чего ради ему беспокоиться о том, что она о нем думает? Этого он так и не понял.

Мэллой стащил с головы котелок и повесил на спинку стула, куда Сара указала ему, после чего сел. Он уже считал, что все это – ужасная ошибка, когда акушерка поставила перед ним исходящую паром миску с тушеным мясом. Тут Фрэнк решил, что ошибка вовсе не такая уж ужасная.

– Так что вы узнали от слуг ван Даммов? – спросила Сара, ставя на стол тарелку с хлебом. Хлеб был от булочника, но Фрэнк давно уже забыл вкус домашней выпечки, поскольку теперь крайне редко ел дома.

– Я выяснил, что когда Алисию вывезли туда, в этот загородный дом, слугам не позволялось даже разговаривать с нею. И никто не разговаривал, это факт. Домоправительница держала ее там, по сути, на положении заключенной, всегда в ее комнате.

– Ну это понятно, памятуя о положении Алисии, хотя я не думаю, что ей удалось бы долго сохранять это в тайне. Но горничная, конечно же, хоть что-то вам да рассказала.

– Даже горничной не разрешалось разговаривать с Алисией. Только домоправительнице.

Миссис Брандт в этот момент как раз усаживалась на стул напротив Фрэнка и замерла на полдороге, осмысливая это сообщение.

– Как странно, – пробормотала она, опускаясь наконец на стул.

– Горничная думает точно так же. Но Алисия каждый день выезжала верхом. С грумом, – добавил Мэллой, ожидая, что Сара тотчас придет к тому же выводу, что и он.

– С грумом? – У нее образовалась морщинка между бровями. Она обдумывала и эту информацию.

– Да, – небрежно подтвердил детектив. – Он, кажется, единственный мужчина, с кем Алисия вообще оставалась наедине, если не считать ее семьи.

– Он молодой? Парень ее возраста? – Судя по выражению лица, миссис Брандт считала, что уже решила эту проблему.

Но Фрэнк отрицательно покачал головой, поднося ко рту ложку рагу. Оно было горячее, но он подул на мясо и попробовал. Не так вкусно, как готовила его мать, но зато в такой компании… Это, конечно, не то чтобы очень здорово, но все-таки кое-что.

– Нет, он, мне кажется, старше меня. Видимо, ближе к сорока. Но отлично выглядит. И он знал Алисию с самого ее детства. И она, должно быть, легко поддавалась внушению. Если б он захотел воспользоваться своим влиянием на нее, она бы не знала…

– Нет, – решительно возразила Сара. – Грум – не отец ее ребенка.

Фрэнк проглотил едва не выскочившее неудовольствие по поводу такой ее уверенности, хотя и сам был склонен согласиться с этим утверждением.

– А почему бы и не он? – с вызовом спросил он.

– А потому что ее семейство сразу же все узнало бы. И его бы уже там не было, если б это оказалось правдой. Он бы… Ну я не знаю… Его бы выгнали. Может, даже убили бы. Я не совсем в курсе, как люди вроде Корнелиуса ван Дамма действуют в отношении слуг, которые соблазняют их дочерей, но, полагаю, пощады от них не дождешься.

– Да откуда бы он узнал? Если девушка сама ему не сказала…

– Она ему наверняка сказала бы. Отец бы так ее запугал, что она бы все ему рассказала, можете мне поверить. Девушка, подобная Алисии, не сумела бы долго противостоять мужчине вроде своего отца. А он в первую очередь заподозрил бы именно грума, если это и впрямь был единственный мужчина, с которым она оставалась наедине. Гарантирую вам, что мистер ван Дамм знал, кто отец ее ребенка. И если это был кто-то из слуг, он уже давно бы исчез.

– Значит, это не слуга. Лиззи – это горничная Алисии – сказала мне, что все слуги на месте, по-прежнему работают в доме.

– Ну хорошо, а что Лиззи думает по поводу того, кто это мог быть? – спросила Сара, и ее прекрасные глаза засверкали от неподдельного интереса.

Фрэнк решил не замечать этого.

– Да она даже не знала о… не знала эту тайну. И грум, мне кажется, тоже не знал.

Он вновь занялся ужином, вдруг почувствовав себя неловко, поскольку они опять принялись обсуждать деликатный момент, на сей раз за едой, словно это самое естественное занятие в мире, что совсем не так – во всяком случае, по мнению Фрэнка.

Но Сара, должно быть, вовсе не испытывала никакой неловкости.

– А вы выяснили, как Алисии удалось выбраться из дома, чтобы никто не заметил и не задержал ее?

– Грум ей помог. Нанял рыбачью лодку. И он продал ее драгоценности и нашел ей комнату в меблирашках Хиггинсов.

Миссис Брандт вытянула губы, обдумывая эту информацию.

– И мистер ван Дамм, несомненно, этого не знает, иначе грума там уже не было бы…

– Точно, не знает.

– Вы ему про это скажете?

Мэллой не был уверен, одобряет Сара такое или не одобряет, но это ему безразлично.

– Не скажу, если это не станет нужно по ходу расследования. – Это единственный ответ, который Фрэнк мог сейчас дать, но он был странным образом вознагражден, заметив явное одобрение Сары.

– Итак, мы по-прежнему не знаем, кто отец ребенка, – задумчиво произнесла она, и Фрэнк почувствовал, что снова начинает беситься.

– Миссис Брандт, в этом расследовании нет никаких «мы». Детектив – это я. А не вы. – Он чуть не сказал, что она вообще никто и ничто, но вовремя спохватился. Понял, что Сара Брандт наверняка обидится, а кроме того, она ведь не совсем никто и ничто, неважно, что думает по этому поводу он сам.

– Я все-таки выяснила, кто такой Хэмилтон Фишер, – напомнила она детективу.

Он вынужден был это признать.

– Но вам бы лучше надеяться, что он не явится сюда с визитом как-нибудь темной ночкой.

Сару, кажется, даже позабавила эта мысль.

– Стало быть, если грум не отец ее ребенка – а я думаю, мы можем быть в этом относительно уверены, – тогда кто же?

Фрэнк думал, что уже сообщил акушерке, что это не ее дело, но ее это явно не слишком заботило. Она продолжала двигаться дальше, не дожидаясь ответа Фрэнка.

– Мина, ее сестра, настоятельно утверждала, что у Алисии не было никаких друзей мужского пола, джентльменов ее круга. Она даже еще не начала выезжать в свет, так что мы можем не считать возможных поклонников и претендентов на ее руку.

Фрэнк лишь крякнул, продолжая поглощать тушеное мясо.

– В чем дело? – вдруг требовательно спросила Сара.

Мэллой удивленно поднял взгляд, разом проглотив все мясо и картошку, что успел положить в рот.

– Какое дело?

– Чего вы мне не рассказали? Я сказала, что у Алисии не было поклонников, и вы с этим не согласились.

– Ничего подобного!

Сара с сожалением посмотрела на детектива:

– Вы что-то знаете, чего мне не сказали. И не думайте это отрицать!

– Вам не следует слишком этому удивляться, – снова предупредил Фрэнк. – У меня нет никаких причин вообще что-то вам рассказывать.

Но Сару явно затруднительно было оскорбить или сбить с толку.

– У Алисии имелся поклонник, не так ли? И кто это?

Фрэнк уже начал задумываться: а не ведьма ли эта Сара Брандт? Он точным, продуманным движением взял с тарелки еще ломоть хлеба, отломил от него кусочек и сунул в рот. Медленно жуя, сержант изучающим взглядом смотрел на Сару, восхищаясь тем, как твердо и уверенно она встретила его взгляд и даже не моргнула. А ведь даже закоренелые уголовники обычно моргают в подобных обстоятельствах. Ну ладно, какого черта, в самом деле… Может, она сумеет разобраться в этом.

– Харви, их грум, сказал, что Алисия сбежала потому, что папочка вздумал выдать ее замуж за человека, которого она ненавидела.

– Бог ты мой! Да ей же едва исполнилось шестнадцать!

– И она была на шестом месяце, – напомнил Фрэнк. – Естественно, он желал выдать ее замуж хоть за кого-то.

– Но этот человек необязательно был отцом ребенка, не правда ли?

Фрэнк пожал плечами.

– Это нам могут сказать очень немногие, всего пара человек, – и один из тех, кто мог бы сказать это наверняка, уже мертв.

– А остальные, скорее всего, солгут.

Фрэнк снова уставился на Сару. Нет, правда, она не ту специальность себе выбрала, у нее совсем другое призвание. Конечно, полиция не берет на службу женщин-детективов, но если б брала, Сара Брандт была бы просто прекрасным кандидатом на эту должность. Фрэнк видел, что она продолжает что-то обдумывать, и понял, что это может стать опасным.

– И все же это совсем не ваше дело, миссис Брандт, – еще раз напомнил он ей. – Неважно, насколько вы стремитесь помочь поймать убийцу, – это моя работа ловить его, а не ваша.

– Но я могла бы…

– Нет!

Фрэнк посмотрел на Сару в упор таким взглядом, который заставлял преступников замирать на месте от страха, но она лишь чуть нахмурилась.

– Как вы полагаете, Корнелиус ван Дамм вам что-нибудь расскажет? Или, может, Мина? Или миссис ван Дамм?

– А вы думаете, они вам что-то расскажут? – возразил Мэллой.

– Ну я могу что-то выяснить, – продолжала настаивать Сара.

– Нет, – снова повторил детектив. – Держитесь от всего этого подальше. – Он устало вздохнул. – Мне казалось, вы обещали, что если я расскажу все, что знаю, вы не будете больше вмешиваться в это дело.

– Я сказала, что обещаю больше вас не беспокоить. Не думаю, что это будет для вас большое беспокойство, если я выясню, за кого мистер ван Дамм намеревался выдать Алисию.

– Меня будет очень беспокоить, если вы не перестанете вмешиваться в это расследование.

– Я уже выяснила, кто такой Хэмилтон Фишер, – еще раз напомнила Сара. – И я подсказала вам опросить слуг и собрать у них побольше информации об Алисии.

– И еще вы могли при этом подвергнуться опасности. Вы уже достаточно сделали. Предоставьте полиции выполнять свою работу, миссис Брандт.

Лицо Сары приобрело столь горестное выражение, что это здорово потрясло Фрэнка. Но в ее серо-голубых глазах тут же вспыхнул гнев.

– Я отлично знаю, как полиция выполняет свою работу, детектив-сержант Мэллой! Вы уж простите меня, но я совсем не уверена в вашей способности распутать это дело!

– О чем это вы толкуете? – осведомился Фрэнк, начиная злиться.

– Я толкую об убийстве, которое имело место три года назад и до сих пор не раскрыто!

– Убили кого-то из ваших знакомых? – скептически спросил детектив.

– Моего мужа.

Фрэнк целую минуту не мог произнести ни звука. Он только смотрел на миссис Брандт. Детектив, конечно, знал, что она вдова, но никогда даже не думал выяснить, что случилось с покойным мистером Брандтом.

– Как это произошло?

– Том возвращался домой с вызова, поздно вечером. Я не нашла ничего странного в том, что когда проснулась на следующее утро, его не было дома. Он часто задерживался на всю ночь. А потом явилась полиция, и мне сказали, что Тома нашли в переулке, мертвым. Денег при нем уже не было, а голову ему… – У Сары перехватило горло. Она с трудом проглотила эмоции, что грозили ее задушить, и заставила себя продолжить: – Голову ему раздробили.

– Это почти невозможно – раскрыть такое убийство, – сказал Фрэнк, чувствуя себя странно неуверенно. – Ночное ограбление, ни одного свидетеля… Никакой связи между убийцей и жертвой. Никаких улик…

– Они могли хотя бы попытаться, – перебила его Сара. Ее явно не интересовали ни резоны детектива, ни логические объяснения. – Такие подонки никогда не держат язык за зубами. Хвастаются перед своими приятелями. Кто-то наверняка знает, кто убил Тома. Несколько продуманных подкупов, и кто-нибудь наверняка…

– А почему вы тогда не предложили деньги для такого подкупа? Мне же вы такое быстренько предложили! – припомнил Фрэнк.

– Я тогда не знала, как это делается, не знала, какие у вас там правила. И я была слишком погружена в собственное горе, чтобы попытаться их изучить и понять. Я думала, что полиция найдет убийцу, поскольку это самое правильное, что следует сделать. Теперь-то я знаю, что это совсем не так. Вот поэтому я намерена сделать все, чтобы на сей раз убийца не ушел от расплаты.

– Даже если это будет означать, что вы сами себя выставите в качестве наживки? – нахально осведомился детектив. Но если он полагал, что шокирует этим Сару, то ошибся.

– Если это потребуется, то да, мистер Мэллой. Если это потребуется.