Наверное, Лилька все-таки задремала, устав ползать по подземельям, потому что внезапно обнаружила себя в каком-то уголке, свернувшейся калачиком. Спина онемела, ноги затекли, в горле першило, и вообще самочувствие было таким отвратительным, что девушка всхлипнула. Она понятия не имела, сколько прошло времени, и в ее душу понемногу начал заползать панический страх: а что, если ее так и не найдут? Что, если она все-таки обречена умереть тут в темноте, холоде и одиночестве?

Девушка опять попыталась мысленно позвать на помощь, но либо каменные стены ее темницы надежно глушили все звуки, либо она так ослабела, что ее призывы оказались никому не слышны. Сколько времени она уже тут торчит? Некромантов учат чувствовать время. К примеру, надо точно знать, сколько минут осталось до полуночи, самого лучшего времени для проведения обрядов, или как скоро настанет час Быка, или как долго еще вываривать кости для эликсиров. Студенты даже сдавали отдельный зачет на чувство времени, и у Лильки получилось верно угадать в трех случаях из пяти, что считалось хорошим результатом. Но то ли тогда это была простая случайность, то ли сейчас от волнения сбились внутренние часы, но девушке казалось, что прошло уже несколько дней. Несколько дней! Ее никто не ищет. Ну конечно, все уже разъехались на практику, заняты своими делами. И даже Валька, хоть и хвалился, что ради нее горы свернет… Эх, а еще друг назывался!

— Валька, — невольно всхлипнула девушка. — Вальтер, ты…

Она осеклась. Показалось ей или нет, но…

Какой-то звук.

Это было так неожиданно в мире безмолвия, что девушка мигом перестала плакать и жалеть себя. Затаив дыхание, она прислушалась, потом прижалась щекой и ухом к камню, вспоминая и проговаривая про себя заклинание концентрации.

Сначала она ничего не услышала, но потом эхо донесло до нее шорох. Земля слабо колебалась под чьими-то осторожными шагами, и этот слабый стук передавался по стенам дальше. Заклинание концентрации усиливало его настолько, что можно было понять, что идут несколько человек. Правда, до слуха Лильки эти шорохи доходили сильно искаженными, так что точно подсчитать, сколько народу спустилось в подземелья, не было возможным. Больше одного — это точно. Значит, ее все-таки нашли!

— Ура, — прошептала девушка, оживляясь.

Конечно, сидеть и ждать сложа руки, когда к ней дойдут, она не собиралась. Чем скорее они встретятся, тем быстрее ее спасут!

Лилька прислушалась. Кажется, ее спасатели… остановились? Шаги больше не приближаются. Они топчутся на месте, не зная, куда идти дальше или…

Или они явились сюда не ради нее? Ну могут быть у людей какие-то личные дела в подземельях? Может, они пришли, чтобы в укромном уголке клад закопать! А тут — она…

Нет, в любом случае она не станет тут сидеть. Девушка устроилась поудобнее, соединив кончики пальцев, и зашептала поисковое заклинание. Проговаривая последние слова, она осторожно сначала сжала руки в замок, а потом резко развела их в стороны. Яркий огонек быстро сформировался в изящную змейку, и, извиваясь, та поплыла по воздуху, постепенно растворяясь во мраке.

Это поисковое заклинание вообще-то было предназначено для поиска затаившейся нежити: забрался, скажем, некромант в заброшенный особняк, запустил «змейку», и она безошибочно привела его к тому месту, где много лет тому назад в стене был замурован труп. Или к погребу, где затаился упырь.

Сейчас «змейка» вела ее к живым существам, и девушка торопливо поползла следом. Она не думала, что скажет тем людям. Главное — найти их. А там разберемся!

— Ты уверена, что это здесь?

— Да. Вот, смотри, моя метка на потолке!

— Клякса какая-то…

— Для любого постороннего глаза — да, клякса. Чтобы и она ни о чем не догадалась. Но я-то вижу! Я на нее даже свой маячок поставила.

— Ладно, допустим. А Лилька где?

— Откуда мне знать?

— Оттуда! Не могла и на нее маячок прицепить?

— Я думала, она так скоро не очнется…

— «Она думала»! Вот где ее теперь искать? Ладно, запускай «змейку»!

— Сейчас…

Прикрыв глаза, Людмила Монс зашевелила губами, проговаривая поисковое заклинание. Подруги-заговорщицы сбились рядом в кучку, глядя в темноту. Все были так напряжены, что Аглая взвизгнула, когда ее кто-то тронул за руку.

— Ий-й-й!

— Цыц! Не ори!

— Н-но я… я… — залепетала девушка.

— Тсс! Слышите?

Заговорщицы замерли, боясь вздохнуть. Минута… другая… Под шумок Людмила Монс закончила свою «змейку», и поисковое заклинание рванулось вперед.

Оно устремилось как раз в ту сторону, откуда им померещились какие-то звуки. Девушки настороженно переглянулись. Анна Белла решительно воздвигла охранный щит и первая двинулась в ту сторону. Переглянувшись, Аглая и Людмила последовали за ней. Все трое одну руку держали на поясе, там, где висели студенческие обрядовые ножи.

«Змейка» не стала бестолково юлить, а сразу устремилась вдаль, туда, где начинался настоящий лабиринт из подземных ходов. Эти катакомбы простирались под половиной университета, выходя даже за его пределы. По ним можно было блуждать сутками, если не знать дороги. И поисковые заклинания, а также многочисленные метки-маячки тут очень могли пригодиться.

Разбросав по углам несколько маячков, чтобы не заблудиться самим, три заговорщицы устремились за «змейкой», и не прошло и пяти минут, как впереди замаячил точно такой же огонек — второе поисковое заклинание. Обе «змейки» ринулись навстречу друг другу и столкнулись с такой ослепительной вспышкой, что девушки не удержались от испуганных криков.

— Ой, мама! Что это? Мои глаза…

— Спокойно! — Анна успела зажмуриться и сейчас видела лучше остальных. — Все под контролем. Тут кто-то есть.

Она вскинула руку ладонью вверх. На ее растопыренных пальцах вспыхнул и сорвался в полет огненный мотылек. Он озарил низкие каменные своды в потеках слизи и махрах мха и паутины, грязные сосульки, свисающие с потолка, пыль и мусор под ногами, темноту трех уходящих в разные стороны туннелей… и знакомый силуэт на пороге одного из них.

— Ты?

— Вы?

Растерянная Лилька замерла, прикрыв глаза от яркого света. Она ожидала кого угодно, только не эту троицу. Но лучше уж эти, чем…

— Что вы тут делаете?

Заговорщицы переглянулись.

— Не поверишь — тебя ищем!

И одновременно все трое взмахнули руками, выпуская атакующие заклинания.

Горячая волна толкнула Лильку в грудь. Девушка отшатнулась, еле удержавшись на ногах, и попыталась защититься.

— Вы чего?

Говорят, что студент не знает предмета в двух случаях: когда еще не изучил и когда уже сдал последний экзамен. Но зачет по заклинаниям был совсем недавно, и забыть абсолютно все Лилька не успела. Ее мгновенно поднятый щит замерцал в темноте, переливаясь всеми оттенками розового и пурпурного, но Людмила и Аглая одновременно вскинули руки, выпуская еще по парочке заклинаний, — и по щиту побежали золотистые росчерки-молнии. Послышался треск, во все стороны полетели искры.

— Вы с ума сошли? — перепугалась Лилька не на шутку.

В ответ девушки ударили еще раз, так слаженно, будто всю жизнь тренировались. Со страхом Лилька поняла, что не устоит против двойного напора. И что это на них нашло?

— Девчонки, — она напряглась, пытаясь удержать щит, — вы чего? Я никому не скажу…

— Не скажешь, — удивительно спокойно произнесла Анна Белла. — Конечно, не скажешь.

Она все это время держалась позади, не принимая особого участия в столкновении, но лишенный эмоций голос выдал ее. Лилька только на секунду отвлеклась от противниц — и в следующий миг на нее обрушился удар такой силы, что она сразу потеряла сознание. Щит разлетелся россыпью искр.

Нет, ну я так не играю! Они что, издеваются надо мной? Я им тут по всем углам ношусь, поисками занят, а они то отвлекаются, то ругаются! Лучше бы учились, как надо местность прочесывать в поисках пропавших людей! А ведь не просто человека ищу, а мою подопечную. Сколько лет я уже с ней, от всех неприятностей уберегал, а где благодарность? Откупается только мисками корма и уборкой лотка. А где поклоны в пояс? Где униженное: «Левушка, господин ты мой, что бы я без тебя делала!» Где обслуживание на высшем уровне?

Впрочем, о чем это я? Ладно… Об этом потом. Она в общем-то неплохая. Но остальные двуногие…

Хотя нет. Этот, который на том конце поводка, неплохо держится. Я за ним давно наблюдаю. Самец что надо. Не самый крупный и не самый массивный, но напористый и породистый, что главное. Котята от него будут — просто ой какие красавцы! Эх, будь моя воля… ладно. Об этом тоже потом. Вот отыщем мою подопечную, тогда я займусь этой парочкой! Пусть только попробуют не сделать по-моему! Я им такую сладкую жизнь устрою…

Чтобы им совсем уж жизнь желе со сливками не казалась, пробежался туда-сюда лишний раз. По опыту знаю — двуногие быстро выдыхаются. Они совсем не приспособлены для бега на длинные дистанции. Вот и сейчас…

— Что он мечется туда-сюда?

— Он ищет! — Это мой парень, который на поводке, огрызается. Молодец, котенок, я в тебя верил!

— Что ищет? Туалет? Мы кота выгуливаем или Зябликову спасаем?

— Он след ищет. Лилия не могла далеко уйти.

Ну, почти угадал.

— Вот и искал бы! А то мы уже третий раз пробегаем по этой аллее!

Надо же какие наблюдательные! Пробегусь-ка я в четвертый раз по тому же месту. Так сказать, «призовая игра»!

— Естественно! Здесь столько народу прошло с ночи. Все следы затоптали!

И снова он почти угадал. Хороший мальчик. Надо все-таки не расцарапывать ему руки до крови, когда начнет с меня снимать поводок. Так, укушу пару раз и обругаю по-человечески. Он запомнит. А то меня, покровителя с пятилетним стажем, водить на шлейке, как какую-то моську?

— Но тут и розыскная собака не найдет следов. А какая-то кошка разве лучше?

Кошка! Вы слышали? Я — «какая-то кошка»? Нет, я сейчас точно кого-нибудь поцарапаю! Ур-р-р-роу!

— Вот. Вы его обидели!

— Я-a? Кота? Вы сами-то понимаете, что говорите, студиозус фон Майнц?

— Прекрасно понимаю, мэтр Вагнер. А вот вы, видимо, забыли, что это не простой кот…

— Нет, это вы забыли, с кем разговариваете, студиозус фон Майнц!

Мой парень сцепился с тем, другим. Занятное зрелище. Стоят друг напротив друга, как петухи. Разве что волосы дыбом не стали. Вы еще подеритесь, горячие парни! Нет. Я серьезно. Люблю смотреть на человеческие драки. Но сейчас не до этого. Нагло вклиниваюсь между ними, мяукаю, встряхиваясь — и тот, второй, бледнеет, потом краснеет, пятится и начинает хлопать слезящимися глазами:

— У-у-убери это…

Да я и сам уйду! Больно надо! Развернулся к этому слабаку задом, распушив хвост, и направился прочь, подавив в себе малодушное желание задрать лапу и пометить его, как та собака. Но я не пес. Именно это меня и остановило. А еще то, что я все-таки покровитель и понимаю, когда надо заканчивать представление и переходить к решительным действиям. Двуногие поняли, кто тут главный. Значит, пора спасать мою подопечную.

За мной! Я, кажется, учуял, где она!

Лилька очнулась и не сразу поняла, где находится и что происходит. Зверски болела голова, в поясницу врезалось что-то твердое, от чего спина затекла, а ноги ужасно сводило, как после целого дня на лекциях. К тому же в горле першило, ноздри щекотал мерзостный запах каких-то горелых трав и явно просроченной алхимии, и к тому же было зверски холодно. А еще этот бубнеж над самым ухом…

С удивлением прислушавшись и начав различать отдельные слова, Лилька узнала заговор на вызов духов. Вернее, первую его часть. Это только в детских книжках пишут, что духа может вызвать любой ребенок, просто случайно дотронувшись до какого-то волшебного предмета или просто ступив на пентаграмму, которую за много лет до его рождения кто-то выложил мозаикой в холле старинного особняка. На деле для вызова духов требуется такая сложная подготовительная работа, что даже взрослому человеку требуется часа два-три только для того, чтобы все сделать как надо. И заговор — он обычно читается несколько раз подряд, всякий раз с определенными интонациями и сопутствующими жестами. До тех пор, пока не сработает. А если вспомнить, что для каждого типа духов существует особый набор заговоров…

Лилька запаниковала. Она не была дурой и отлично понимала, что оказаться так близко от вызывающего духов чародея опасно для жизни. Тем более что вместе с памятью и слухом вернулось ощущение собственного тела. И девушка с ужасом поняла, что лежит на полу, растянутая за руки и ноги. Петли на щиколотках затянули очень туго, отчего ноги и болели. Запястья были связаны гораздо слабее — видимо, тот или те, кто решил принести ее в жертву, боялись потревожить ее раньше времени.

Она — жертва. В «Теории и практике жертвоприношений», которую они в эту сессию не сдавали, ограничившись контрольной работой за неделю до того, было подробно расписано, кого, когда и при каких обстоятельствах приносят в жертву. Был там и раздел «Человеческие жертвоприношения», на котором педагоги почти не заостряли внимания — мол, на пятом курсе, после практики, сами все узнаете. Видимо, кто-то очень не хотел ждать практики и открыл последний раздел учебника самостоятельно.

А вот Лилька такой тягой к знаниям не обладала. Она рванулась, пытаясь освободиться.

— Очнулась! — послышался знакомый голос.

Девушка бросила взгляд в ту сторону — и едва не лишилась чувств от изумления.

Она действительно лежала голая — о ужас, мамочка! — в середине пентаграммы, прикрученная за руки и ноги. Голова ориентирована на пятый «зубец», вокруг в специальных гнездах виднелись зажженные свечи. Воздух над ними дрожал и колебался, и с той стороны Лилька увидела Аглаю Борецову. Университетская подруга держала в ладонях плошку-светильник. Густой желтовато-зеленый дым с травяным запахом клубами растекался из нее.

— Аглая? Ты… — Лилька закашлялась.

— Она очнулась, — произнесла Аглая. — Давайте быстрее!

— Не учи ученого, — отозвались с другой стороны.

Лилька проворно оглянулась — и крик застрял у нее в горле. Там стояла Людмила Монс с точно такой же плошкой в руках. Из этой плошки тоже валил дым, и девушка невольно задержала дыхание. Мелькнула мысль, что она запросто может надышаться всякой дряни, и даже раньше своих мучительниц. Ведь большая часть дыма опускалась вниз. А еще этот непрекращающийся бубнеж…

— Вы с ума сошли! — воскликнула она. — Что тут происходит? Отпустите меня немедленно! Иначе я…

— Иначе ты — что? — прошипела Аглая. — Вальтеру пожалуешься? Да твой Вальтер о тебе и думать забыл. Мы с ним целовались…

— Врешь! — задохнулась Лилька. — Все ты врешь! Валька не мог…

В эту минуту ей стало страшно, но она решительно отогнала позорные мысли. Откровенно говоря, на Вальку у нее были определенные надежды. Верный друг, всегда готовый прийти на помощь. Надежная молчаливая тень за спиной, готовый ко всему, стоит ей только попросить. Неужели он может ее бросить? Неужели не спасет? А если все-таки не спасет? Если все-таки…

Аглая внимательно следила за лицом соперницы. Она не решилась сказать Анне, что все испортила и практически выбросила пузырек с заветным приворотным зельем, ничего не добившись. В конце концов, Александер Белла может и повторить опыт, а убитый горем от гибели Лильки Вальтер станет легкой добычей для желающей утешить его подруги. Сейчас Аглая видела тень сомнения на лице Лильки и торжествовала.

— Да, Лилечка! Вальтер у меня в комнате был. Мы много говорили… о нем… Он такой прекрасный человек. С такой тонкой душой и богатым внутренним миром… Ничего удивительного, что ты не смогла по достоинству оценить его. А как он целуется! Умереть можно!

— Заткнись, — бросила Аглае Людмила. — Мешаешь.

Этот бубнеж…

Лилька вскинула голову, вытаращилась на Анну Беллу, которая стояла в изножье пентаграммы, раскинув руки в стороны, и, запрокинув голову, вдохновенно начитывала заговор. По всем законам «Теории и практики жертвоприношений» за спиной у Лильки находилась либо статуя бога, которому приносили жертву, либо еще какой-либо символ. Камень или… Впрочем, сейчас не важно.

— Вы с ума сошли! — зашипела она. — Вам это даром не пройдет! Чего удумали? Немедленно отпустите меня!

— Отпустим. Потом.

— Это же преступление! Вам же хуже будет! Помогите! — завопила она во всю силу легких.

— Не дергайся!

Но у Лильки от страха помутилось в голове. Анна Белла сделала паузу, собираясь с силами для нового заклинания, и, когда она начала его читать, волосы зашевелились на голове у всех трех соучастниц.

— Ты чего? Зачем этот заговор? — заторопились Людмила и Аглая. — Знаешь, что после него бывает?

Анна прервалась для того, чтобы выдохнуть, стиснув зубы:

— Знаю. Цыц.

— Но мы же хотели…

— Не мешать!

— …только напугать. — Девушки переглянулись. На их лицах проступало удивление вперемешку со страхом.

— Кого напугать? Зачем напугать? Как напугать? — зачастила Лилька, вертя головой в обе стороны. — Что происходит?

— Мы хотели тебя только напугать, — процедила Аглая. — Чтобы ты наконец перестала совать свой нос куда не надо и оставила наших парней в покое!

— Каких еще парней?

— Сама знаешь! Вальтера и мэтра Вагнера!

На миг Лилька забыла обо всем на свете — так ярко, до боли в груди, поразила ее мысль. Просто удивительно, до чего обостряется интуиция, когда лежишь на холодном полу и жизни тебе остаются считаные минуты. Валька и мэтр Вагнер… Вот оно в чем дело.

— Девчонки, вы с ума сошли! Отпустите меня! Это уже добром не кончится!

— Кому — как.

— Вальтер в тебя все равно не влюбится.

— Ха! — подбоченилась Аглая. — Считай, что это уже сделано!

— Что?

— Как думаешь, почему это ты лежишь тут? Просто твой Валька наконец-то понял, что ты из себя представляешь! Весь курс видит, что он в тебя влюблен. Одна ты обращалась с ним как с вещью, не замечала, не ценила, не уважала. Просто-напросто использовала и издевалась, стерва! Но рано или поздно всему приходит конец. Нашлись добрые люди, которые открыли ему глаза. И теперь ты — тут, а он — там. Ждет меня! Мы с ним поженимся. И будем счастливы! А ты получишь то, что заслужила! Скоро там? — встрепенулась Аглая, обернувшись на продолжавшую читать заклинание Анну.

Та, казалось, не замечала ничего, целиком уйдя в магию. Ее волосы взвились в воздух, извиваясь, подобно змеям, глаза горели зеленым огнем, она вся дрожала, а от рук в стороны расходилось сияние, заполнившее просторное помещение. Сейчас Анна Белла, студентка из потомственной династии некромантов и алхимиков, больше чем кто бы то ни было походила на ведьму.

Лежавшая на полу Лилька первой почувствовала, ощутила затылком, лопатками, поясницей и копчиком слабую дрожь. Кто-то или что-то приближалось к ним, и девушка ощутила… нет, не страх, а тоску. Вот и все. Мамочки…