8
Алхимика Лилька увидела сразу. Он топтался возле вахтера, нервно прижимая к груди коробку, из которой неслись невнятные звуки. Вахтер косился на нее с опаской — несмотря на заверения алхимика, что внутри сидит просто кот, он испытывал страх. Животное, которое издавало такие звуки, представителем семейства кошачьих не могло быть в принципе. Скорее всего, это какой-то новый вид болотной нечисти минимум первого класса опасности. Тогда что он делает здесь, а не на кафедре нежитеведения?
Мэтр Макмис тоже увидел студентку и устремился ей навстречу с такой скоростью, словно за ним как раз и гнались все преподаватели кафедры нежитеведения с преподавателями и аспирантами кафедры криптологии в придачу, чтобы отнять и разобрать на жилочки ценный экземпляр.
— Вот, — воскликнул он, с несолидной для учителя энергией вручая девушке коробку. — Это ваше животное!
Из коробки послышалось переливистое басистое рычание, закончившееся долгим протяжным воем.
— Нет! Я не… — Испуганная Лилька попятилась. Конечно, ее Левиафан издавал порой необычные звуки, но так он никогда не выл.
— Это ваше животное, — повторил алхимик. — Берите, пока я не передумал!
«Передумайте, пожалуйста!» — читалось в глазах студентки. И, может быть, мэтр Макмис и сдался бы, но все испортил Вальтер фон Майнц. Он просто-напросто взял коробку из рук наставника и кивнул:
— Большое спасибо.
— Пожалуйста. — Мужчина отступил, пряча руки за спину, и ретировался, прежде чем Лилька успела сказать хоть слово. А сказать ей было что!
Она буквально кипела и выплеснула свое раздражение, едва дотянув до порога своей комнаты.
— Ты! — взвыла, потрясая кулаками. — Как ты мог? Валька, ты опять все испортил! Я только-только от него избавилась! Пять с половиной лет! Осталось всего двое суток — и все коту под хвост.
Коробка в руках юноши подпрыгнула и снова взвыла, но уже с другой интонацией.
— Ты же мне, можно сказать, личную жизнь поломал, — продолжала негодовать Лилька. — Ты и твой кот…
— Вообще-то это твой кот, — мягко напомнил Вальтер. — А про сломанную личную жизнь… Поверь, я знаю это лучше тебя!
— Да что ты можешь знать? — всплеснула руками девушка. — Ты же не был никогда влюблен! Тебя за все четыре года ни разу ни с одной девчонкой не видели!
— Это потому, что все четыре года я был с тобой.
— Это не считается. Мы же просто друзья? И ничего больше! Любовь — это совсем по-другому. Вам, мужчинам, не понять, каково это — любить! Вы только позволяете, чтобы вас любили, обхаживали, ухаживали… Прямо как коты! Ты им все, а они в ответ разве что помурлычат, если сыты и всем довольны. Стакан воды — и то никто не подаст! Этот вот, например…
Она сердито откинула примотанный веревкой верх коробки, намереваясь вытряхнуть Левиафана из оной. Кот упал на пол рыжим пушистым комком, поджав под себя все четыре лапы и для верности обернув их хвостом.
— Вот, пожалуйста!
— Погоди. — Вальтер присел на корточки, потормошил кота. — С ним не все в порядке.
— Еще бы! Сейчас он изображает умирающего от голода. Чтобы я кинулась его кормить и забыла про его последнюю выходку.
— Какую?
— Я пристроила его в хорошие руки, а он…
— На кафедру алхимии? Это, по-твоему, хорошие руки? Они же могли использовать его в качестве живого донора внутренних органов и всяких жидкостей! Моча, слезы, кровь, желчь…
Кот, уже приподнявший голову и начавший разворачиваться, словно еж, которого наконец-то оставили в покое, снова резко свернулся клубком и закатил глаза, лишаясь чувств.
— Может, его потому и вернули, что выкачали все… мм… нужные жидкости? Использовали и избавились?
Лилька присела на корточки, потрогала пушистый бок, попыталась оттянуть веко, чтобы заглянуть в глаза, разжать пасть.
— Да нет, вроде он нормальный! Ладно, там где-то колбаса еще была… правда, совсем чуть-чуть…
Левиафан издал сдавленный стон, который можно было перевести так: «Я умираю, меня ничто не спасет, но спасибо вам, добрые люди, что хотя бы так пытаетесь поддержать мое существование…»
— У меня, кажется, осталось немного ветчины, — вспомнил Вальтер. — Принести?
— Тащи, — милостиво согласилась Лилька. Сказать по правде, ее даже радовало, что приятель перестал говорить о чувствах. Любовь и дружба между мужчиной и женщиной такая штука… опасная…
Когда юноша убежал, а девушка стала шарить по полкам, кот все-таки развернулся. Тогда стало заметно, что всеми четырьмя лапами и хвостом он прижимал к животу склянку со светло-голубой жидкостью, оберегая ее от сотрясения и падений. Мигом перевернувшись на живот, взял ее за горлышко зубами и одним прыжком взлетел на стол, утвердив склянку между многочисленными кружками, флаконами духов, чернил и баночками с приправами.
— Мяу!
— Ожил, надо же! Я ж говорила, что ты притворяешься. — Лилька почесала кота за ухом. — Левка, пойми, мне сейчас кот не нужен! Если бы могла, я бы вернула тебя бабушке. Но это только через два месяца можно устроить. А за это время у меня личная жизнь может окончательно сломаться. Мне замуж пора! Двадцать один год — это не шутка! Родители мне не станут искать жениха — мол, кому нужна жена-некромант? Чтобы сначала в гроб загнала, а потом на том свете покоя не давала? Из наших парней выбирать не из кого…
— Му-арр-р… — Кот сделал попытку поднырнуть под ее ладонь в поисках ласки.
— Да знаю я, среди них есть хорошие друзья. Но друг и муж — это совершенно разные люди. Муж один, а друзей может быть несколько. Если за каждого друга выходить замуж, надо многомужество вводить!
— Фык-фык-фык…
— Чихаешь? Простыл? Эх, еще и лечить тебя… На, ешь. — Лилька достала колбасу, вздохнула, представив себе сегодняшний «пустой» ужин, потом решительно разделила ее на две половинки и одну отдала коту. — Но больше не могу. Сейчас Валька кое-что принесет.
В кои-то веки раз Левиафан не стал корчить рожи, а послушно начал жевать. Подперев щеки руками, девушка следила за тем, как он ест.
— Ты пойми, — продолжала она, — мой любимый кошек не выносит. У него аллергия на шерсть! Мне с ним через полчаса встречаться, времени в обрез! Ты представляешь, что будет, когда он твой запах унюхает?
— Фык! — сквозь колбасу ответил кот.
— Ну тебя!
Хлопнула дверь. Ворвался Вальтер, держа в ладонях ветчину с таким видом, словно это были святые дары.
— Вот!
— Тебя только за смертью посылать, — рассердилась Лилька. — Скажи честно, ты это нарочно?
— Что — нарочно? — Юноша застыл, хлопая глазами.
— Нарочно заставил меня ждать, а потом ворвался в самый неподходящий момент? Выйди! Мне надо переодеться! До встречи с кураторами только полчаса! Надо успеть…
Успеть привести себя в порядок и выглядеть сногсшибательно, чтобы Виктор Вагнер, увидев ее, не мог думать ни о чем другом, кроме как о новом свидании. На все про все у нее полчаса… или больше?
Выталкивая безропотного Вальтера за порог, Лилька улыбалась. У нее созрел план.
Спустившись с крыльца, мэтр Макмис с удивлением увидел, что его ждут. Лаборантка Алинора Ейссе топталась в сторонке и робко сделала шажок ему навстречу:
— Как все прошло? Она… забрала кота?
Настроение алхимика после того, как странное животное перешло из рук в руки, улучшилось настолько, что он кивнул:
— Да, прекрасно! Теперь я свободен и могу…
«Свободен? — обожгла мысль. — Могу?» Это вряд ли. Кот «исправил» его рецепты, и теперь ни один ни на что не годен. Нет, годен, но за лекарство, которое продляет молодость на семь лет, никто не станет платить огромные деньги. То есть заплатят, но один раз. А этого мало! Где найти такое количество богатых старух, готовых на все ради красоты и здоровья, чтобы до старости жить безбедно в собственном домике и ни в чем не нуждаться? Он ведь жениться хотел, а без денег…
Заметив тень тревоги на его лице, аспирантка подошла и взяла его за руку:
— У вас все хорошо? Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
Алхимик посмотрел на молодую женщину. Вспомнил, как она обнимала его за шею там, на полу лаборатории. Вспомнил, как на какое-то время ему самому захотелось ответить тем же. Неосознанно сжал сильнее ее руку и…
— Что вы делаете сегодня вечером?
Они выпалили эти слова одновременно и одновременно же рассмеялись. И мэтр Макмис еще подумал, что две соседние комнаты в общежитии легко можно объединить в одну. Тогда это будет пусть маленькая, но отдельная квартирка. А там… как знать…
В кабинете уже собрались почти все студенты их группы. Недоставало только Лилии Зябликовой. Декан вошел последним, минута в минуту, и окинул взглядом молча взиравшую на него троицу:
— Все в сборе? Вижу, что не все. Кто-нибудь знает, где студиозус Зябликова?
Двое парней — Янко Иржинец и Гжесь Кралов — посмотрели на третьего. Вальтер невольно потупился. В общежитии ему полчаса тому назад в прямом смысле слова указали на дверь. И он сполна ощутил горечь поражения, когда шагал через двор, а потом по этажам и коридорам, провожаемый сочувственными взглядами однокурсников. Анна Белла при этом не удержалась от ехидного замечания: «Видимо, Зябликова совсем обнаглела!» Сказано это было тихо, чтобы никто не услышал, но, как всегда бывает, те, кому надо, услышали все. Ее подруги захихикали, а Вальтеру после этих слов захотелось… нет, не утопиться, но сделать что-нибудь эдакое.
Может, и правда жениться на девушке, которую для него выбрали родители? Пусть они с невестой друг друга не любят, но кто сказал, что в браке любовь главнее всего остального? Можно уважать супруга. Можно ценить за какие-либо достоинства. Можно просто терпеть, на людях играя роль счастливой семьи, а дома становиться чужими. Жениться, стать отцом — одного ребенка ему вполне хватит — и дальше жить по-своему, с головой уйдя в карьеру. Может, потом он и влюбится в кого-нибудь еще раз. Или кто-то влюбится в него…
— Фон Майнц!
— А? — очнулся он от раздумий.
— Я вас второй раз спрашиваю: где ваша подруга Лилия Зябликова? — Декан стоял перед ним. — В каких облаках вы витаете?
— Строю планы на будущее, — почти честно ответил юноша.
— Письмо, — понимающе кивнул Виктор Вагнер. — Понимаю. Но сейчас у нас не будущее, а настоящее. Так что ненадолго вернитесь на землю, студиозус фон Майнц!
Вальтер открыл рот, чтобы ответить, но в это время скрипнула дверь.
— Привет!
Все обернулись. На пороге стояла Лилия Зябликова. В голубом платье, которое она надевала всего раз или два. С распущенными волосами, падающими на плечи и спину. От девушки растекались волны опьяняющего аромата, несомненно позаимствованные из арсенала ведуний. Она была такая красивая, что у Вальтера перехватило горло. В этот миг образ невесты исчез из его мыслей — сейчас юноша даже не мог бы вспомнить ее имя.
— Я не опоздала? — поинтересовалась самая прекрасная девушка в мире.
Мужчины переглянулись. Опьяненный ревностью и ее красотой, Вальтер даже не понял, с каким выражением лица смотрит на него декан.
— Опоздали, студиозус Зябликова, — ничего не выражающим тоном ответил он.
— Но я так хотела подготовиться. — У нее чуть дрогнул голос. — И потом, красивые девушки должны опаздывать на встречу…
— Да, но для студентов хорошим тоном считается точность.
— Хм! Точность — вежливость королей. А нам, простым смертным, иногда позволительно преступать границы дозволенного…
Будь здесь Анна Белла или ее задушевные подруги Людмила Монс и Яна Терчева, не говоря уже об Аглае Борецовой, они бы сочли, что Лилька Зябликова как раз и подошла к самой грани. И еще одно слово или шажок — и рухнет вниз. Вальтеру с младых ногтей внушали, что главное в разговоре — умение вовремя остановиться и сменить тему. И сейчас он понял, что…
…что Лилька это тоже каким-то чутьем угадала, потому что девушка тут же добавила:
— Но только в тех случаях, когда это оправдано.
— И чем же вы, студиозус Зябликова, оправдываете сейчас свое опоздание?
— Тем, что я хотела понравиться вам.
Вальтер прикусил губу, чтобы не застонать. Для него это был удар ниже пояса. А тут еще и приятели, которые косились в его сторону…
Впрочем, видно было, что и декану слегка не по себе. Виктор Вагнер изогнул губы в улыбке:
— Этот вопрос мы обсудим позже. Не здесь и не сейчас. Сей момент предлагаю вам, студиозус Зябликова, занять свое место и сосредоточиться на практике. Приступите к ней уже послезавтра. Завтра — неделя, день, когда, по сложившейся традиции, отдыхают все. И преподаватели, и студиозусы, и, что немаловажно, большая часть лавочников. Работает только рынок, учтите это. А вам придется именно в этот день заняться подготовкой к практике, так что отдохнуть полноценно не получится.
— А чего к ней готовиться? Вещи давно собраны… — пожал плечами Гжесь Кралов.
— Говори за себя, — буркнул Янко Иржинец.
— Тем более что речь идет не только о вещах, которые вам могут понадобиться на практике. Необходимо обзавестись кое-какими предметами, пройти инструктаж по оказанию первичной медицинской помощи, для чего посетить наш медцентр, — начал перечислять декан. — Кроме того, я уверен, что в процессе подготовки к практике и сбора вещей у вас возникли вопросы. Здесь и сейчас я готов на них ответить и, возможно, разрешить кое-какие ваши сомнения.
Студенты тут же уткнулись в свои записи.
— У меня вопрос. Тут сказано про болотные сапоги, — громко прочел первую строчку Гжесь Кралов. — Но… зачем они?
— На случай непредвиденных погодных условий. Молите Дажбу, чтобы все два месяца не лило как из ведра. Лето иногда бывает дождливым.
— А у меня написано «писчая бумага». — Лилька быстро пробежала глазами список сверху донизу. — Почему?
— Я уже сказал, что для каждого был подобран индивидуальный план практической работы. По традиции именно мужской части достается практическая работа, в то время как для девушек остается теория.
Лилия покраснела.
— Значит, они будут по кладбищам лазить, упырей усмирять, а мы отчеты пиши? — воскликнула она. — Я не хочу!
— Отчеты в нашем деле тоже важны, — парировал декан. — И гораздо удобнее писать их, сидя в теплом и уютном кабинете, чем в чистом поле на всех ветрах.
— Но ведь уже лето. — Лилька взглянула в окно. — На улице тепло и…
— И на этом основании вы предлагаете перенести написание отчета на природу? Я готов пойти вам навстречу, поскольку вне зависимости от того, кто будет писать отчеты, а кто работать, писать придется все равно. Так что бумагу приобрести вам обязательно нужно. Иначе где вы будете делать записи? На коленках?
— Порядочные люди не заглядывают девушкам под юбки! — воскликнула она.
— Если речь не идет о пронесенных на экзамен шпаргалках, — парировал Виктор Вагнер. — Насколько я знаю, трое из ваших друзей не сдали зачеты и на завтра у них назначена пересдача.
— Трое? — удивился Гжесь Кралов. — Только Аглая Борецова!
— Ваши сведения устарели, студиозус Кралов. Людмила Монс и Марко Петрич тоже провалились. Как и Ивонна Швецова, которой не понравилась ее отметка по крипотологии и она решила во что бы то ни стало исправить на высшую.
— А что, так можно? — Вечный троечник Янко Иржинец даже рот разинул.
— Если успеете до завтрашнего полудня — да. С двенадцатым ударом городских часов все ваши шансы улетучатся, как чары фейри.
Юноша заерзал на сиденье, посматривая на дверь. Видимо, уже составил маршрут, по которому сейчас помчится, чтобы успеть уговорить каждого преподавателя о пересдаче.
— У вас еще будет время, — правильно понял его декан. — Но вот когда вы будете собирать вещи?
— Тут еще зачем-то оружие, — нахмурилась Лилька, немного смирившаяся со своей участью штатного писаря отряда.
— Что вас удивляет?
— Но у нас уже есть оружие, — припомнила девушка. — Учебные ножи.
Ритуальные ножи для жертвоприношений выдавали студентам факультета некромантии после окончания третьего курса. Эти ножи на выпускных экзаменах сам глава гильдии некромантов в торжественной обстановке менял на именные, которые были строго индивидуальны и должны были сопровождать некроманта по жизни до конца его дней, являясь своеобразной копией диплома о высшем образовании. Лилька обычно не носила нож с собой, вспоминая о нем только перед практическими занятиями, да и теперь он остался в комнате. Не цеплять же перевязь с ножнами к шикарному платью!
— Речь идет о настоящем оружии. О мечах, — пояснил Виктор Вагнер. — Которые вам выдадут в оружейной… Разумеется, тем, у кого нет своего меча.
Это замечание относилось к Вальтеру фон Майнцу, который единственный на курсе с первого дня обучения постоянно ходил с оружием.
— А еще пособия, — продолжала читать девушка.
— Возьмете в библиотеке. Авторы и названия методичек указаны внизу списка.
— Можно вопрос? — поднял руку Янко. — Палатку брать каждому?
— На самом деле три палатки, — уточнил декан. — На тот случай, если нам придется две-три ночи провести «в поле». В одной будет спать студиозус Зябликова как единственная девушка в группе, в другой — юноши, в третьей будут храниться образцы… под моим наблюдением! Обеспечение палатками и прочим походным инвентарем факультет берет на себя. Здесь, в списке, они указаны по одной причине — вдруг у кого-то есть личная палатка, которую он мог бы взять с собой вместо казенной. Дома, как говорится, и стены помогают. Так что прочитайте внимательно весь список. Вдруг найдете что-то интересное?
Студенты послушно уткнулись носами в свои листочки. Всего было больше дюжины пунктов, и Лилька, просмотрев их, поняла, что завтра придется как следует побегать. Рынок, библиотека, оружейная мастерская, медцентр… И как в этой беготне найти время на личную жизнь? А ведь ей еще и Левиафана надо успеть пристроить. И все за полтора дня. Даже не будь аллергии, Виктор ни за что не позволил мне бы взять с собой кота.
Из дневника кота Левиафана
Много думал. М-да, значит, мешаем? Значит, вот какова человеческая благодарность? И это после того, как я целых шесть лет… ладно-ладно, всего пять с половиной, но кого волнуют такие подробности!.. После того, как я относился к ней как к человеку, она меня променяла… И на кого? Я его даже не видел ни разу!
Раздумывая, что делать дальше, обошел комнату по периметру, нюхая и оставляя свои метки. Надо что-то предпринять.
На самом деле выбора-то особого нет. Печально. Однако… переживем! В конце концов, я всегда мечтал стать вольным искателем приключений. Романтика больших дорог, новые встречи, опасности, борьба, риск и сладкий вкус победы… А еще есть такая штука, как верность и честь. Найти еще трех друзей, таких же сорви-оторвиголов, и вперед! Будем совершать подвиги, ввязываться во все ссоры и стычки, спасать невинных, защищать слабых и все такое прочее. И продлится наша дружба сто лет и один день… Нет, двести лет. А лучше десять тысяч. И никогда не умрет! Может, нас даже наградят… хм… посмертно!
Да, именно так. Наградят. И вот тогда-то кое-кто заплачет — мол, не ценили мы дорогого Левушку! Придут к моему скромному памятнику, сядут у подножия и начнут извиняться. Мол, прости, что не ценили. Прости, что не уважали. Извини, что не чесали за ухом так часто, как тебе того хотелось… И печенку почти не покупали. И колбасой почти не делились. А я стою такой весь бронзовый, на задних лапах, передо мной поверженная крыса. В одной лапе — нож, в другой — колбаса… Или лучше рыба? Нет, лучше то и другое сразу. И вот так крысу задней лапой попираю — мол, лежи, тварь, не дергайся! А на постаменте — барельеф с моими подвигами, для неграмотных. Надо, кстати, предупредить, чтобы ничего не забыли. Мемуары надо написать. Пусть по книжке и рисуют…
Хм, а мои друзья? У них памятников не будет? Будут непременно. Мы все четверо будем стоять, в ряд. Четыре памятника. Где-нибудь в парке. На аллее. И мимо дети будут ходить, мамаши… голуби летать… и гадить нам на головы…
Тьфу! Вот ведь додумался до чего! Я еще жив! У меня все впереди. Приятно, знаете ли, осознавать, что еще не все подвиги совершены, что не все враги повержены, не все друзья и невинные девы спасены и не вся рыба съедена.
Так. Окинем последний раз комнату, где мне было так хорошо. Моя подушка… Моя кормушка… Моя когтеточка… Мой лоток… Схожу-ка в него напоследок, и вперед!
Как она удачно оставила форточку открытой! И как здорово, что я не растерял форму — с одного прыжка протиснулся. Значит, и подвиги совершать будет легче.
Прощай, жестокое прошлое! Здравствуй, светлое будущее! Встречай нового героя! Мр-ряу!
Студенты высыпали из кабинета, озираясь по сторонам, словно только что выпущенные из клетки дикие зверьки. Дел было много, и они просто не знали, куда бежать и за что хвататься. У Лильки уже начал созревать план действий, и она цапнула за локоть Вальтера, притянув юношу к себе.
— Валечка, милый, я сегодня вечером так занята, — начала она.
— Знаешь, Лилия, я вообще-то тоже, — пожал плечами он.
— Ну не настолько, как я! У меня, ты не представляешь, сколько хлопот! С Левкой надо вопрос решить, потом еще Виктор меня пригласил на свидание, а тут эти сборы…
Вальтер вздрогнул и хватанул ртом воздух, словно его ударили кулаком в грудь.
— Какое свидание? — прошептал он.
— Ну ты же слышал. — Девушка улыбнулась. — Он намекал на другое время и другое место… Ну ты же умный, ты сам все должен понимать!
— Я понимаю, — услышал юноша свой голос. — Только, Лилия, и ты тоже пойми…
— Ах, да все я понимаю! — отмахнулась Лилька. — Нам столько всего задали, что просто голова идет кругом! Но тебе-то легче. У тебя нет кота и к оружейникам идти не надо — меч уже есть, причем не учебный… Тебе проще. А вот я в оружии ни капельки не разбираюсь!
Как ни было ему плохо, Вальтер рассмеялся:
— Ой, слышал бы тебя мастер Май! И за что он только тебе зачет вчера поставил?
— За то же, за что и всем. Ты меня совсем уже не уважаешь? — обиделась Лилька. — За дурочку принимаешь?
— Ни за кого я тебя не принимаю…
— Вот именно! — распалилась она. — Я для тебя никто, ничто и звать никак! Эх, ты, Вальтер фон Майнц! А еще друг называется! Ты ведь мне друг, да?
— Д-друг, но… Лилия, постарайся понять, что у меня тоже могут быть какие-то дела и подготовка!..
«И мне буквально три часа тому назад вручили письмо от матушки, в котором сообщается, что меня женят на девице, про которую я даже ни разу до этого не слыхал!» — мог бы добавить он, но вовремя прикусил язык.
— Вот и я о чем, — победно улыбнулась девушка его мечты. — Давай готовиться вместе! Ты вместо меня сходишь в библиотеку. Нам ведь все равно методички забирать, так возьми сразу и на мой формуляр, хорошо? Библиотекарша к тебе вроде бы хорошо относится — ты красивый и все такое… А я за тебя в медцентр сбегаю. Меня бабушка учила кровь заговаривать и укрепляющие зелья от простуды варить, так что уж кому и получать инструктаж по оказанию первой помощи, так это мне! А заодно к оружейникам загляни, хорошо? Меч мне подберешь, ладно?
— Лилия! — чуть не взвыл Вальтер. — Пожалуйста… Я тебя прошу!
— Ну что тебе, трудно, что ли? Мы же друзья! А друзья нужны для того, чтобы друг другу помогать! Ну? — Она сделала шаг, заставляя его попятиться. — Мы друзья или нет? Отвечай? Друзья?
— Д-друзья…
— А раз друзья, то давай помогать! Поможешь?
«Я для тебя в лепешку готов расшибиться, только, боюсь, ты это не оценишь!» — мог бы сказать юноша, но лишь кивнул:
— Д-да.
— Ну и спасибо! — Привстав на цыпочки, Лилька чмокнула Вальтера в то место на щеке, где от улыбки у него появлялась ямочка. — Ты лучше всех, и я тебя люблю! Все, я побежала!
Ошеломленный ее порывом, юноша остался стоять, глядя девушке вслед.
— М-да, — раздался рядом чей-то голос. Оглянувшись, Вальтер увидел Янко Иржинеца. — Альфред мне говорил, что все плохо, но я не думал, что настолько…
— Да пошел ты! — взорвался Вальтер. — Пошли вы все знаешь куда?
— У-у-у, — покивал головой Иржинец. — Действительно все запущено. Ладно, бывай.
И ушел, словно мимоходом подав руку ожидавшей в сторонке Виктории Крама. Та приняла ее с таким видом, будто между ними все уже давно было решено.
Времени было мало. А дел много. Лилька ворвалась в комнату, хлопнув дверью, и сразу поморщилась от неприятного запаха. Расстарался Левиафан, ничего не скажешь! Ну ясно! Лоток грязный, а он кот чистоплотный, вот и не стал два раза в одно место ходить.
Девушка распахнула окошко пошире, чтобы проветрить помещение, поменяла опилки и, бросив взгляд на часы, заторопилась.
— Левка. Я пошла!
Кинула взгляд на подушку, где обычно спал кот. Потом скользнула глазами по стулу и креслу, задержавшись на подоконнике… Что-то было не так.
— Левка? Кис-кис-кис…
Тишина. Пусто. Никто не отзывается. Только в миске печально подмигивает глазом недоеденная рыбешка.
Недоеденная…
— Ой…
Лилька испуганно прикусила губу. Левиафан никогда не оставлял на тарелке недоеденную рыбу. Мог демонстративно закопать смоченный в молоке хлеб или кашу, мог даже нагадить на сухой корм, но чтобы рыбу или мясо оставить без присмотра?
— Левка? Ты где?
Забыв про дела, Лилька шлепнулась на четвереньки, заглянула под кровать и кресло, сунула нос под письменный стол и за шкаф, попыталась самостоятельно отодвинуть тумбочку и проверила содержимое обоих предметов мебели. Переворошила постель, выдвинула поочередно все ящики стола. Заглянула в навесной шкафчик, где обычно хранила кошачий корм, потом по второму разу проверила постель и шкаф, вывалив всю одежду на пол и по одной штучке запихав ее обратно.
Кота не было. Девушка уже схватилась за ручку двери, чтобы выглянуть в коридор, но вспомнила про окно. Когда она вошла, форточка была открыла. Но так девушка делала всегда, с тех пор как поселилась в общежитии. Свежий воздух и все такое прочее… Неужели…
Она кинулась к окну, высунулась по пояс, озираясь с высоты четвертого этажа.
— Левка! Левиафан, кис-кис-кис! Ты где?
Нет ответа.
— Вот скотина! Именно сейчас, когда нет ни минутки свободной…
Выругавшись, девушка бросилась к выходу, все же найдя несколько минут на то, чтобы осмотреть коридор — а вдруг котяра разгуливает на этаже или сидит и мявкает под чужой дверью? Такого никогда не бывало, но вдруг…
Нет, никого. Чувствуя, что начинает закипать, она выскочила из общежития, отмахнувшись от парочки знакомых и вопросительного окрика вахтера: «Ты куда?» Обежала общежитие, оказавшись в зеленой зоне. Тут росли кустики и молодые деревца, за которыми почти не ухаживали — разве что раз в полгода собирали опавшую листву и подрезали ветки, которые норовили влезть в окна. Впереди, шагах в двадцати отсюда, стояло старое здание общежития, теперь в нем обитали аспиранты, абитуриенты и семейные студенты, а также холостые преподаватели. Справа, в тридцати шагах, находилась прачечная и мусорные ящики, слева на таком же расстоянии, за полосой совсем уж одичавших кустов, — забор. Место достаточно глухое.
— Кис-кис-кис! — Девушка тем не менее обошла территорию, пошарила по кустам, присела на корточки перед крошечным окошком в подвал, попыталась заглянуть внутрь, потом добрела до помойки и сунула нос во все ящики по очереди. Спугнула какую-то серую полосатую кошку и пару мышей. Уже совсем хотела постучать в прачечную, но передумала — дверь находилась с другой стороны, рабочие почти наверняка ничего не видели. Потом на всякий случай прошлась туда-сюда, зовя кота. Ничего. Левиафан как в воду канул.
Расстроенная Лилька повернулась к общежитию, изо всех сил пытаясь убедить себя, что все хорошо. Да, так, наверное, лучше. В конце концов, она хотела избавиться от кота — она от него избавилась. Правда, пристроить в добрые руки не получилось, он сам каким-то образом «пристроился», да еще так быстро, но неприятный осадочек остался. Одно дело, когда твой домашний питомец находит себе новый дом, и совсем другое, когда он пропадает без вести. В первом случае ты желаешь ему удачи и отправляешься по своим делам, а во втором ищешь, чтобы вернуть.
Она так глубоко ушла в свои мысли, что заметила топтавшуюся у крыльца старушку только после того, как та окликнула ее:
— Деточка, а как мне Лилию Зябликову найти?
— Это я. Чего надо?
— А за котиком я. — Старушка смотрела на девушку снизу вверх добрыми светлыми глазами и встряхнула большой пустой корзиной, которую держала на сгибе локтя. — Тут ведь котик бездомный где-то? Так я пришла, чтобы его забрать…
— Нет котика, — вздохнула Лилька.
— Как это — «нет»? — искренне изумилась старушка. — Вот же объявление! — Из корзины был извлечен помятый лист пергамента с Лилькиным почерком. — Соседка, добрая душа, мне его прочитала… Сама-то я грамоте не разумею, да и глазами слаба стала… В добрые руки… тут так сказано… Или неправду пишут?
— Правду, — смутилась девушка. — Только котика все равно уже нет. Убежал котик. Совсем. Даже записки не оставил!
У старушки в глазах появилось беспомощное выражение.
— Обманываешь ты все, — промолвила она. — Над старым человеком издеваешься. Думаешь, мне легко было на своих больных ногах сюда добираться? Ой, смотри, девка! Негоже так со старым-то человеком!
— Я правду сказала, — вспылила студентка. — Удрал кот. В комнате я его заперла, а сама по делам пошла. Вернулась — его нет! Окно настежь распахнуто…
— Выходит, я зря сюда пришла? — прошептала старушка.
— Выходит, что зря! — отрезала расстроенная Лилька.
Печально вздохнув, просительница поплелась прочь. На миг в душе девушки шевельнулось сочувствие, но она тут же отогнала эту мысль. Все это очень печально, но надо жить дальше!
Так, что там у нее по плану? Медцентр? Хорошо. Она пойдет в медцентр, а заодно и попросит себе чего-нибудь успокоительного. А то нервы совсем расшатались. На обратном пути, кстати, не забыть заглянуть на кафедру некромантии — напомнить Виктору о том, что у них сегодня свидание!
