Глава 9. Старый знакомый. Наши дни
Я слегка опоздал. На ерундовые двадцать минут. И вины в том моей никакой нет. Сначала меня тормознул очередной мент на входе в метро. Надоели они своим назойливым вниманием. В момент вычисляют иностранца и начинают цепляться. Пришлось сунуть под нос ксиву.
Мой словарный запас в последние дни принялся стремительно пополняться. Погружение в чужое языковое окружение крайне способствует. Ну а что она несколько специфическая и слова соответствующие, ничего не поделаешь. С кем наберешься то и получишь. Демократизатор – дубинка, выбить чистуху – добиться чистосердечного признания, дать палку – раскрыть преступление, канарейка – патрульный автомобиль милиции, потому что желто-синий. И еще куча выражений. А то смотришь иной раз и не доходит, что рядом сказали.
Ничего так смотрится метрополитен. Куда там Нью-Йоркскому. В США все простенько и функционально. А здесь мраморная плитка, картины, мозаика, сплошная красота. Сканеры на входе, турникеты. Приобретай карту в автомате. Нигде по-английски не написано, даже про туалет и расписание поездов. Хорошо я умный и читать умею. Как обходятся туристы, не представляю. А они попадаются регулярно.
Ну неважно. Добрался. Причем в глубоком убеждении, что вся эта радость не может существовать на самоокупаемости. Каждую минуту поезд подходит к станции. Стоимость билета 2 рубля в любой конец. Даже огромное количество народа не спасет. Что-то здесь с ценами не в порядке.
Зато я наконец понял наглядно фразу из какого-то умного исследования: «В СССР реализуется принципиально иная социальная модель. При низком частном доходе огромные средства инвестируются в социальную сферу и в публичные места. Вот почему такое впечатление производят новые бульвары, площади и набережные, заставляющие даже бедняка гордиться своей страной».
Вот хорошо это или плохо другой вопрос. Я предпочитаю получить деньгами, а не путевкой от профсоюза по сниженной цене и куда он пошлет. И не унижаться перед очередным типом решающим, что для меня важнее и правильнее. Государство всегда найдет возможность у тебя из кармана извлечь и на что-то с его точки зрения важное потратить. Я худо-бедно 31 % (одинокий, бездетный, налог штата и федеральный) плачу с зарплаты. А вот профсоюз должен защищать мои права, а не лезть в душу и тарелку.
– А ты ничуть не изменился! – заорал Джимми на всю улицу, кидаясь обниматься.
Преувеличивает, но в принципе я в хорошей форме. А уж он-то точно отрастил небольшой животик. Да и обниматься как-то раньше среди нас было не принято. Набрался здешних привычек. Хорошо еще не накинулся со смачными поцелуями. Эта привычка советских партийцев мне очень напоминала нравы банд. Тесно прижимаясь и похлопывая друг друга по разным местам, они определяли наличие спрятанного оружия.
Ну бывший морпех-пулеметчик сейчас большой бизнесмен и вряд ли такие мысли присутствуют в его полысевшей башке.
– Пойдем, – потребовал он, – надо отметить.
– Как ты меня нашел?
– Ха! Когда ты три недели не проявлялся в Интернете, я просто снял трубку и позвонил тебе на работу. В прошлый раз это было огнестрельное ранение. Вот и забеспокоился.
Я хлопнул его по спине, ощущая неудобство. Даже ведь и не вспоминал в последнее время, а у меня на Джимми были очень конкретные планы.
– Там мне сообщили радостное известие о командировке. Дальше уже дело техники. При желании, в чем проблема дозвониться в здешнее ФБР и узнать номер?
Действительно неудобно. Очень ему надо было меня разыскивать. Мог бы сам и позвонить.
– Ты приехал…
– Вот это нет, не льсти себе, скотина. Просто удачно совпало. Очень хороший заказ из области на поставку оборудования и консультации.
Да уж, невольно подумал я, семнадцать лет назад он сбежал с родной фермы и поклялся не иметь дела с хрюшками. Сейчас конечно его фермером не назовешь и дерьмо выносят из свинарника другие, но забавно, что солидный бизнесмен Риган вернулся хитрыми путями к старой профессии на новом этапе.
В основном он специализируется на поставках, постройке и установке оборудования для свиноводческих ферм. По нынешним временам совсем не простое занятие. Достигается внедрением компьютерной системы обеспечения микроклимата, увязывающей оборудование отопления, вентиляции, увлажнения в единую систему с обратными связями от контрольных датчиков; организацией автоматизированной системой кормления/поения; максимальной автоматизацией и механизацией всех вспомогательных процедур.
Оптимальную ферму на пять тысяч свиноматок его набившая руку компания клепает стандартно за 7–9 месяцев. А денежки там крутятся совсем не маленькие. Один стандартный комплект электрооборудования включает более двухсот наименований (все виды подсоединений, шкафы, разъемы, провода, коробки, вилки, розетки, укладочные трубы, дифференциалы, прерыватели и т. д.) стоит не менее 600 тыс. долларов. Я откуда знаю, поставки идут из моего родного города и не просто так, а по моей наводке.
Во всем виноват я, сроду не имевший дело с животноводством. Зато с некоторых пор твердо уяснил – оборудование должно закупаться полным комплектом, все металлические детали – обязательно оцинкованные или из нержавеющей стали, расстановка должна идеально соответствовать особенностям конструкции корпусов. Недопустимы станки из черного металла, пусть даже окрашенные самой качественной краской. Срок их работы – 2–3 года, затем активная среда неизбежно разъест красочный слой. Свинья начинает грызть места выхода ржавчины; в результате попадания в кровь железа мясо краснеет.
Короче жуть. Особенно если вспомнить про регулярное прибытие на обучение русских специалистов. Они там учатся по 5–6 месяцев на зоотехников, специалистов по кормам, генетиков-селекционеров, осваивая современные методики воспроизводства и откорма, технологию содержания животных. А я вполне официальный консультант.
Не стал в самолете говорить медведю-писателю, а побочный заработок у меня имеется. Все проблемы и непонимание, включая языковые и нажраться в баре приходится решать. Естественно и получаю за труды. Вполне неплохо, но иногда они у меня в печенках сидят. Простейшие вещи постоянно повторять, кто хочешь взбесишься. Правда и практика общения неплохая. На работе мне русский абсолютно не требуется.
Мы устроились за столиком в ресторане, Джимми сделал заказ и дружно задымили. В ресторане не возбраняется. В Союзе это нормальное дело. Все курят. Мужчины, женщины, старики, подростки. Где угодно и когда угодно. Разве в общественном транспорте не видел. В учреждениях не возбраняется. В основном на лестницах, но бывает и в коридорах. Специально пепельницы стоят. Сюда еще не докатились новомодные веяния ограничения курильщиков. Плевать советские господа хотели на здоровый образ жизни в западном понимании.
– Вечная история, – говорил бизнесмен оживленно, основные проблемы персонала современной советской свинофермы – крайне раздутые штаты, низкая квалификация и безответственность. Если заказчик планирует на ферме в 5 000 свиноматок штат в 150–170 человек, проект можно закрывать, не начиная. Нормальное соотношение персонала: 1 человек на 170–200 продуктивных свиноматок. Но мы их научим! В США в 1969 г свиноматка рожала 4 поросят в среднем, а в прошлом году эта цифра увеличилась до 16.
Он запнулся и криво усмехнулся. Натурально меня мало занимают эти вещи. Лекцию о необходимости перед тем, как войти в свинарник, каждый работник должен раздеться, принять душ, вымыть голову шампунем, поменять белье, одежду, носки и обувь, я как-то выслушал по skype. Все это делается для того, чтобы, не дай боже, не занести внешнюю грязь или инфекцию чистым свиньям.
К счастью русские коммунисты skype запретили лет пять назад из неизвестных мне соображений государственной важности и общались мы все больше по электронной почте и телефону. По делу. Коротко и конкретно. А то недолго и завидовать начать.
Я много выяснил о свинстве и фермах. Например каждая матка проходит ультразвуковое исследование с целью установления факта беременности. А в год одна хрюшка обходится в СССР при правильном обращении в 60 рублей. Такая ферма выращивает стандартно 120 тысяч штук. Золотое дно. Только для этого требуется сначала вложить миллиончик-два в зеленых бумажках.
– Меня всегда занимала одна мысль, – сказал я, обнаружив в монологе дырку, – как ты относишься к моей роли в твоей жизни.
– В смысле?
– Ну вот без меня ты бы в жизни не додумался приехать в СССР, нет?
– Ну я ж не собирался становиться, – он не находя слов, обвел вокруг себя рукой.
То-то и оно, ничего такого не планировалось. Когда я поделился с приятелями подробностями похода в Бишкек и тамошними ценами, а также рассказом о любвеобильных девушках, Джимми глубоко задумался. Оставаться в армии он не больно хотел, домой на ферму возвращаться тоже. Это в Африке все американцы по определению богатые, его родители еле сводили концы с концами. Учиться он бы не смог, просто денег таких не было. Пару лет облегчение от армии, а дальше? Он захотел выяснить очень конкретную вещь и я ему помог.
В те давние времена наши страны не то чтобы дружили, но Холодная война окончилась. Машеров пошел навстречу Западу. Ему требовалась уже не просто дружеские отношения, он поставил задачу войти в общемировой рынок. С тех пор как 16 августа 1971 года в канадском городе Монреале открылась Национальная выставка, на которой западному миру были впервые продемонстрированы товары советских производителей, а не танки с ракетами – жизнь заметно изменилась. Это было начало настоящей эпохи, в которой живем и мы все. Договор о ликвидации ядерных ракет средней и малой дальности. Невмешательство во внутренние дела, признание границ, экономические соглашения, гуманитарные.
Намного облегчился въезд и выезд, а к желающим учиться в Союзе проявляли предупредительное отношение. И налаживание связей не только с развивающимися странами, и дополнительный источник валюты. Уровень образования в Москве и Ленинграде уж точно был не хуже чем на Западе. Я даже рейтинги университетов проверил. Но важнее что на десять тысяч долларов те времена можно было оплатить учебу, жилье и нормально жить лет пять. То есть ни в чем себе не отказывая. В сравнении с США и раскрученными центрами типа Оксфордов и Массачуссетсов это не просто дешево – практически бесплатно. С советским диплом потом не возьмут на работу? Да эмигрантов запросто брали, а уж местный…
Джимми мечтал изучать информационные системы и технологии. В «Дружбе народов» такого не имелось. В Ленинградском университете было. Там еще предоставляли возможность жить в двухместном номере общежития за смешные даже для солдата деньги. И в городе Революции режим был спокойнее, судя по отзывам. Там в конце 90-х годов начинали организовывать первые совместные предприятия. Постоянно мелькающих на улицах иностранцев было не то чтобы сильно много, но экзотикой они не являлись.
А жить лучше в кампусе. Легче разобраться в обычаях, общаться и взять язык. Он тогда мало что мог сказать. Главное, и я в этом до сегодняшнего дня убежден, если 20-летний, ну чуть старше, пацан не сумеет адаптироваться в любой стране, у него точно проблемы с психикой. Будет желание, будут и возможности. Не думай о произношении, не бойся говорить и все наладится. Ну в меру твоих способностей и удачи. Во всяком случае, вариант и не плохой. Не приживется, так мир посмотрит.
Где Джимми встретил председателя колхоза «Светлый путь» Евгения Новикова, я уж не в курсе. Какая мне разница. К тому времени неприятно звучащее для западного человека коллективное хозяйство было давно реформировано в нечто вроде акционерного общества и не зависело по большому счету от властей.
Как результат вечные пугалки про голод куда-то незаметно исчезли. Вокруг крупных городов выросли кольца неплохо раздобревших на поставках на рынок поселков. Село завалило продовольствием страну, да так, что вышло перепроизводство. Кое-кто набрал кредитов и горел синим пламенем, другие в новых условиях не сумели приспособиться.
Руководители колхозов принялись искать новые пути развития. Часть ударилась в создание механизированных животноводческих ферм и сети крупных тепличных хозяйств. Структура питания у товарищей к тому времени заметно изменилась. Выросло потребление мяса, а также рыбы, овощей и фруктов. Зерно и картошка уже не обладали необходимым потенциалом. Деньги делать надо было на другом.
На просторах СССР как грибы принялись вырастать небольшие фабрики в деревнях. Кто производил пластиковую мелочь, кто трубы, кто материал для прокладок или цинковые отливки для аккумуляторов. На что фантазии хватило. Не всем повезло. Где конкуренция, а где неудачно вышло. Сегодня есть колхозы или как нынче модно именовать Агропромышленные комплексы миллионеры, а существуют практически нищие, откуда все сбежали в города.
Ну а Джимми показал класс, наведя порядок в кратчайшие сроки в тамошнем свинарнике. Вот это не машинные технологии. Как обращаться со скотиной, он в детстве выучил на практике и был крайне возмущен безалаберным состоянием хозяйства Новикова. Вот оттуда все и пошло.
Председатель неизвестно с чего поверил в молодого парня и продавил взятие кредита в банке на развитие. Я нашел по просьбе подходящего поставщика, мысленно матерясь за лишние проблемы. Джимми построил свинскую ферму и получил нехилую прибыль. В университет он больше не вернулся. Основное занятие постройка и консультация птицефабрик и свиноводческих комплексов. Еще бойни, хладокомбинаты и что-то по мелочи.
Большинство необходимого оборудования и деталей творят на заводе в «Светлом пути», творчески копируя без всяких лицензий западные образцы. Это вообще распространено в СССР изумительно и Джимми вовсе не считает чем-то ужасным. Купить – скопировать и продавать практически полную копию уже под своей маркой. Поскольку он не лезет в Европу и Америку, довольствуясь территорией СССР, никто особо по этому поводу не парится.
Качество обеспечивает, цена низкая – десять лет бесперебойной работы его фирмы. Надо сказать, она серьезно разрослась. Кроме свинюшек, птицефабрика на 32 тысячи кур дающих в год 12 млн яиц, завод по производству комбикорма, какие-то трубы и сантехнические детали из пластмассы. Зерна в «Светлом пути» давно не выращивают больше чем для потребления скотине нужно.
Пустующие земли сдают в аренду и там ударно трудятся над выращиванием овощей китайцы под контролем агрономов. С некоторых пор и здесь стали внимательнее относится к количеству химии и ее названиям. Кто наглеет, вмиг назад отправят без шансов вернуться. Восточные границы в отличие от западных на прочном замке. Нелегалов практически нет. Разве кто пытается остаться после окончания рабочей визы. Поймают – пожалеет. А так здешний минимальный заработок заметно превышает китайский средний.
Труд овощевода тяжёлый, по 18 часов в сутки, не каждый выдержит. Местным жителям такие соседи обычно не докучают. Гости из КНР сами боятся: отгородили свои посёлки от внешнего мира деревянными ежами-частоколами, из своих тепличных колоний ни ногой. Тем более инциденты были. Советские люди при официальном интернационализме те еще расисты. Чужаков не переносят. Нет, парочку обижать никто не станет, а вот когда их достаточно много…
Любопытно, что по моим прикидкам Джимми не сильно далеко от меня ушел по доходам. Это ведь не его фирма. Всего ему принадлежит четверть. Кроме работников с минимальными акциями еще Новиков с четвертью и несколько других колхозов. Здесь это стабильно практикуется. Мы участвуем в твоем заводе, а ты в свою очередь в наших бассейнах по разведению рыбы на продажу. Перекрестная страховка. Тут потерял – там нашел.
Он управляющий компанией и получает где-то под 200 тысяч долларов в год, не считая премий за очередную свиноферму. Пробить договор и чтоб потом претензий не было, не так просто. Дело требует серьезных вложений на начальном этапе.
Правда по здешним понятиям натуральный миллионер. Может позволить себе жизнь короля. По крайней мере, мне такого особняка и машины не увидеть. Другие цены, иные возможности. Конечно я могу многого не знать, однако если что и идет сверх, так не вполне законно. Он человек честный. Насколько это возможно среди торговцев и при соответствующих нравах местного населения.
– Ну и? – переспрашиваю, не дождавшись ответа.
– Ты всерьез ждешь нечто вроде плача женщины: «Все из-за тебя, гада? Угробила молодость, а ты другую нашел!». Ну даешь. Я не знаю как существовал бы не отправься сюда, но меня произошедшее устраивает. Он подумал и твердо добавил: – Полностью. Верная жена, неплохое хозяйство, послушные и уважающие меня дети – что еще нужно для счастья?
– А ведь был большой гуляка.
– Грехи юности моей… не вспоминай… Жена прекрасна во всех отношениях.
Я невольно посмотрел с улыбочкой. Видел я ее еще на свадебной фотографии. Ну вот как изображают русских баб в кино и на картинах – полное совпадение. Могуча статями и прочими прелестями. Не знаю, как насчет коня остановить, а кулаком немаленьким приложит, любому нокаут обеспечен. Нет, это не по мне.
– Beauty is in the eye of the beholder.
– Согласен, – подтвердил он, – любовь всего лишь иллюзия. Я ж не слепой и вижу разницу с той девушкой и сегодняшней. Но здесь, – он постучал себя по макушке, – я вижу ее прежней.
– Тогда тебе серьезно повезло.
– Ты не понимаешь, – вздохнул Джимми, – что такое жениться на русской. Ты автоматически женишься на всей ее семье. Они считают нормальным приехать и пожить у тебя не пару дней, а месяц-другой. Папа, мама, сестра, брат – это ж для нее. А для меня теща и прочие не слишком приятные родственники. И чтобы позвонить, так никак. Заваливаются без предупреждения. Ладно еще устроить на работу…
Я невольно хмыкнул. А то сам он своих родных братьев в количестве двух штук сюда не перетащил. Ну младший не прижился и уехал. А Трой пятый год в СССР. Уж точно без занятия не останется после окончания университета.
– В моем собственном доме, – с ненаигранным чувством вскричал он, – ходят и контролируют. Свет не выключил, в ванной на пол набрызгал. Им мало сидеть на шее, воспитывать принимаются. Неэкономный, купил не то, заплатил дороже. Будто за их счет!
– В Штатах я бы тебе безусловно помог. Подослал бы парочку знакомых бандитов и потом доил, доил, доил на компромате до самой смерти.
– Тебе бы шутить!
– А то я драк зятя с тещей никогда не видел.
– В Москве? – спросил Джимми с надеждой.
– Дома. Чистая правда. Не ты первый, не ты последний.
Появился наконец официант и принялся расставлять тарелки. Хороший антрекот с гарниром под водочку после тяжелого дня в самый раз. Или это бифштекс? Так и не научился разбираться. И с этикетом у меня не очень. Зато очень роднит с русскими. Они тоже огурец из банки пальцами достают, а вместо ножа и вилки используют ложку. Американцы с советскими из одной дырки вылезли, только признавать не хотят общность духа. Они своих аристократов пощелкали, а у нас их и не имелось с самого начала. Нынешние элиты, особенно в экономике от сохи.
Понятно в переносном смысле. Скорее от станка. Что здесь, что там. Не все, но подавляющая доля. И пусть они сколько угодно держат нас за невоспитанных варваров. На себя бы посмотрели со стороны чужим взглядом, быстро бы заткнулись. Про духовность я вообще молчу. Еще никто не сумел объяснить, что это означает.
Классики в любом виде от книг 19 века до оперы с балетом? Ну Тургеневых с Лесковым не один я не читал. Кого не спрашивал, все стеснительно отводят взгляд. В школе заставляли изучать. С тех пор никто не открывал. В памяти пустота. Разве нежные тургеневские девушки краем глаза слышали. А опера и балет у нас свои и очень неплохие с начала века имеются. Между прочим, русские эмигранты частенько ставили. Еще те – аристократы.
– А здесь что делаешь? – выпив стопку с чисто русским кряканьем, спросил Джимми.
– Да так, фрукты околачиваю. Международное сотрудничество. Никто не знает куда приткнуть.
Служебным делами делиться запрещено при любой власти. Помеха следствию. Но его ведь подробности и без того не интересуют. Так, из любезности поинтересовался.
– А ощущения?
– Ну город красивый. А вывески будто и не уезжал. Еще бы жители вели себя приличнее. Лично мне надоело выслушивать подозрения в шпионстве и разговоры, какие все сразу за границей гады. Причем пока я делаю вид, что не знаю русский достаточно доброжелательны. Показать, подсказать – это без проблем. Еще и проводят. Единственное надо опасаться, когда набиваются в друзья или продавцы обнаруживают неожиданные познания в языках. Эти норовят обмануть без зазрения совести.
– У меня при близком знакомстве с Союзом был шок, самый настоящий.
Это я очень хорошо понимаю. Киргизия в те годы с виду мало чем отличалась от тех нам знакомых грязных улиц иранских или афганских городов. Тегеран местами тоже вполне современный. Только есть южный и северный. Стоит дорогу пересечь и будто в средневековье угодил. Эта жуткая грязь, отсутствие канализации и справляющие прямо на улицах потребности люди.
– Ну головой я понимал, – задумчиво сознался Джимми, – что СССР не одна Азия с арыками, но Ленинград был шоком. Европейская архитектура, красивые улицы, парки, скверы, прилично одетые люди и никаких нищих и протягивающих руку! Еще изумительно низкие цены: ты не представляешь, как дешево все было пятнадцать лет назад! Безопасность, когда по улицам можно ходить, не опасаясь, самой глубокой ночью. А уж отношение прямо скажем подобострастное. Рай!
– Свобода абсолютная, – соглашаюсь. – Полнейшая финансовая самостоятельность, никаких начальников, все смотрят в рот, девочки на шею вешаются гроздьями и можешь не вылазить из баров круглые сутки.
– Ну я все-таки учился, – не очень убедительно возражает Джимми. – Нет, правда. Какое-то время бесился, а потом включились мозги.
– Ты простой паренек из кукурузного пояса и не верил в бесконечное счастье.
– Денег то не так много имелось в карманах. Навечно не хватит. Можно было привозить и продавать электронику и неплохо подняться, но сколько ее через таможню пронесешь? Ширпотреб разный? Был такой вариант, но не по душе. Я не продавец. Я привык вкалывать. У нас еще и следили, – сказал, усмехаясь, – на этаже в общаге присутствовал в обязательном порядке «ответственный преподаватель» (эдакая помесь воспитателя и тюремного надзирателя). Вечно строчил доносы. И потом без языка кинут в легкую моментально – это я усвоил мгновенно. Были примеры. Нас любили, но обращаться по подобному поводу было достаточно чревато. Ты студент, а не спекулянт. Вот и соответствуй. Следовало учить язык, дружить с аборигенами и изучать культуру страны, в которой находишься. Интегрироваться. Стать своим. Проблемы с языком давят, чувствуешь себя отщепенцем – совершенно незнакомое и очень острое чувство. Стоит слегка начать говорить и совсем все иначе поворачивается. Владение русским в Союзе в те годы очень странное дело для иностранца. Скажешь нечто и все счастливы помочь. Такой золотой ключик к сердцам.
– Хм.
– Тогда было так, – твердо заявил он. – И там не Москва. Нет этого здешнего жлобства. Другие люди. Многое изменилось.
– За то чтобы менялось исключительно к лучшему! – провозглашаю, в качестве тоста.
– Эх, – огорченно сказал Джимми, – если бы. Все меняется прямо на глазах. Вокруг уже, в подавляющем большинстве, говорят уже почти исключительно о деньгах, закупках каких-то товаров, тусовках и прочей малоинтересной фигне.
– Может это определенный круг общения? Вот среди милиционеров упорно треплются о криминале и бытовухе. Думаешь веселее?
– Наверное ты прав. Среди строителей будут говорить о бетоне. Но иногда тоска берет. Я не приехал в СССР с желанием остаться здесь навсегда. Не имел ни малейшего желания отказываться от знакомого мира. Просто надеялся лучше понять людей и их ценности. Разобраться чем они живут. Потому что реально видел: на собраниях одно, в разговоре другое. Не понятно. Двуличные они все или это такие маски. Я просто пытался стать чуть менее чужим для них. И сам не заметил, как превратился в нечто непонятное. Россия затягивает в себя, ласково обнимает и переваривает. А что на выходе я уж и не знаю. Последний раз был в США по делам несколько лет назад и захотел домой. Представляешь – он у меня здесь!
– Дом твой, где твоя семья. И не важно гражданство.
– Умеешь ты сказать…
– Я профессионал. Хорошее дознание должно удовлетворять следующим условиям: оно должно быть произведено быстро полно и вместе с тем кратко.
– Ну если уж речь зашло о следствии, ты на что в последний раз намекал?
– А ты догадался?
– А то! Имя не даешь, все иносказаниями.
– Мне надо тихо и не по нормальным каналам выяснить подробности о человеке в Ленинграде. Не работяге с завода. Из университета.
– Я могу без проблем навести справки о любом в ЛГУ и лабораториях. Есть старые знакомства. Просто для ясности – это что связано с уголовщиной?
– Лично мои дела и никакой милиции с полицией. Но мне очень бы не хотелось чужого внимания. По официальным каналам не хочу светиться. Есть такой Костюченко Илья Викторович…
Джимми присвистнул и покачал головой.
– Что? – настораживаюсь.
– «И сказал Господь: «Сотворим человека по образцу нашему и подобию, и да владычествуют они над рыбами морскими и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися на земле» – торжественно провозгласил он.
– Не понял к чему это.
– Видишь ли, в некотором роде Ленинград очень специфичный город. Свободная зона и прочие дела. Одно из трех мест, где разрешены казино. Говорят наши давно переплюнули по выручке Лас Вегас. Все соседи едут. Ну и производства. Девять миллионов населения и масса заводов с иностранцами. Постоянно живущих десятки тысяч.
Он опрокинул в горло очередную стопку и неторопливо закусил остатками с тарелки. Я терпеливо ждал не перебивая и не дергая. Что-то он знает и неприятна реакция. Сходу напороться на знакомца маловероятно. Значит мой Костючено чем-то прославился. Это плохо. И удачно не стал интересоваться в паспортном отделе. Обходные пути наилучшие.
– И тут есть редко замечаемая туристами и чужаками тонкость, – продолжил он. – Наша армия…
«Наша» отметил я. Уже СА для него наша.
– …очень отличается от нормальной. С самого начала именно армейским спецслужбам партией поручен контроль над инвестициями из западных стран и экспорта из Китая. Именно они, не доверяя КГБ контролируют развлечения и отдых. Ленинград в правовом плане очень странный город. МВД их не трогает. Военных арестовывать разрешается с санкции партийных органов, а вообще у них собственная правоохранительная система. От прокуратуры до тюрем. Потому что в деле крутятся огромные деньги. Людям в погонах принадлежат рестораны, отели, бюро путешествий, но также и предприятия космической отрасли, аэропорты, крупные предприятия, работающие в области технологий двойного назначения. Это тысячи компаний с миллиардными оборотами.
– И причем здесь…
– При ЛГУ существовали еще с давних времен несколько лабораторий получающих финансирование из военного бюджета. Они работали с дельфинами, обезьянами, собаками. Даже не обязательно в… гы… колыбели Революции. Одна точно сидела в Крыму. Ну не важно…
– Слышал я что-то такое. У нас вроде тоже дельфинов тренировали морских диверсантов искать.
– Билл, я зря врать не хочу, толком никому ничего неизвестно. Слухи ходили в определенных кругах… Костюченко якобы работал с генами животных и человека. Не продукты какие геномодифицированные. Попытка расшифровать и передать способности фэйри без его признаков. Программа создания суперсолдат искусственным способом.
– Об этом знал весь Ленинград, – скептически сказал я. – Военная лаборатория охотно делилась успехами со свиноводами.
– Ну на начальном этапе кое-что публиковалось. А жена моя, если ты не забыл, в Институте медико-биологических проблем работает.
Еще бы мне не знать. Поэтому и обратился. Костюченко по тому же адресу сидел. На то и расчет имелся. Узнать через нее. В тех сведениях, что я располагаю, ничего конкретного не было. Научные исследования по изучению, внедрению и развитию инновационных подходов и технологий в области медико-биологических проблем. Все что угодно могло быть.
– Сама далеко не гений, но именно ее группа и создала путем генной модификации качественный хлопок, устойчивый к насекомым-вредителям. Мы теперь первые в мире по производству. А с Китаем вообще всех за пояс затыкаем.
«Мы» отметил я вторично. Все-таки разошлись наши пути дорожки. Он всерьез отуземился. Ну и ладно. Кому что по душе.
– Я все понимаю и необходимость развития тоже. На людях работать нельзя, – очень серьезно сказал Джимми. – Точка. Грех это.
– А болезни? Простое вмешательство в программу эмбриона – и родится здоровый сильный ребенок. Всем хорошо. И людям, и государству, и ему самому. Сегодня благодаря современной медицине дают потомство множество людей раньше умиравших еще в детстве. И это совсем не замечательно. Количество больных все увеличивается и качество человечества в целом все ниже. Уж тебе это должно быть ясно. Мы ввели искусственный отбор наоборот. Вырождение на носу. Я очень хорошо понимаю страдающих родителей, но зачем рожать больных детей! А это выход. Для всех и каждого.
– А кто может быть уверен, что у этого «исправленного» ребенка не проявится хорошо замаскировавшийся «тайный» ген? Корректируя один, мы неизбежно изменяем и весь комплекс, и это изменение, вызванное человеком с самыми лучшими намерениями, не ударит спустя два-три поколения? Вспомним хотя бы фэйри.
– Ты не упустил из внимания кто я? А то на призывы к чистоте крови нервно реагирую.
– Брось! Я говорю с тобой откровенно, как с другом. И потом, – он бледно улыбнулся, – первую поправку никто не отменял. Вашей вины в случившемся нет, а вот специально вмешиваться в Божью волю – за это и наказан был.
– То есть?
– А… его знает, – очень грубо ответил Джимми. Причем по-английски. Зря думают несравним с другими языками по этой части. Уж солдаты умеют выразить свое отношение красочно и ярко. – Военная тайна. Всех работников лаборатории грохнули внутри. То есть кто-то из своих. Или подопытный материал постарался на манер фильма ужасов. Еще и подпалили. На трупах были рваные раны. В общем нет ни Костюченко, ни его помощников. Туда им и дорога. Он перекрестился и заполировал очередной рюмкой. – Эти гении, они все психи, – провозгласил убеждено.
И не сказать что совсем не прав. Про какого не прочитаешь, вечно не мог ужиться с людьми. Ничего удивительного. Где гениальность никто не знает, хотя во Франции работают над картами генов известнейших людей. Все ищут общее. Реально чушь собачья. Гениальность может располагаться у разных людей в иных местах.
Я вот читал недавно ученые, исследовавшие ДНК детей с редким заболеванием – синдромом Уильямса (один на двадцать тысяч), – выявили нарушение на генном уровне, способствующее развитию математических и музыкальных талантов. Но наряду с одаренностью этот дефект вызывает фобии, аутизм и шизофрению. Оказалось, что неправильный поворот двадцати генов в хромосоме может вызвать шизофрению или аутизм, а может спровоцировать развитие гениальных способностей к точным наукам – физике или математике.
Может и правда. А может очередные глупости. Музыка и математика. А химия и биология в другом гене? Не верю я яйцеголовым. В детстве про динозавров рассказывали, что они хладнокровные, а сегодня предки птиц и с перьями. Чего уж про гены говорить. Вечно через пару лет сами же и опровергают более ранние исследования.
– О'кей, – сказал вслух. – Денежек срубить по легкому за проверку родственных связей не удалось. Ну и пес с ними всеми. Старинная генеалогия и гинекология не по моей части. Пусть господин Блос не морочит голову.
Поверит или нет, не важно. Алиби я себе заранее организовал и совершенно чистое. Петер мне обязан и что говорить знает. А зачем ему не интересно. Он дедушка старый, ему все равно. Пять лет в камере без меня бы посидел непременно и такая простенькая просьбочка. Подумаешь лишнего предка дорисовать. Тайны секретной лаборатории мне не нужны. Лезть туда не собираюсь. Властям не интересен. Одним кандидатом из списка меньше. В конце концов это и к лучшему. С государственными людьми меня как-то общаться не манит.
– Ты мне скажи лучше, – разливая еще в рюмки по новой, предлагаю, – с точки зрения знатока местной жизни, вот начнется драка, кто кого уделает, США или СССР?
Намерено не произношу «наши» и «ваши».
– Какие то дикие цифры на съезде озвучивали. На восемь миллиардов больше военного бюджета прошлого года, если в долларах считать. И так уверено держат второе место в мире.
– Если пойдут ракеты, – очень трезво сказал Джимми, – это до задницы. Всем придет хана.
Он опять перекрестился. Интересно ходит в своем колхозе к баптистам или обходится православной церковью. По моему ему всегда было пофиг. Он уважает не попов, а веру. Венчались точно по русскому обычаю.
– За то чтобы нам никогда не воевать, – сказал я торжественно, поднимая рюмку.
Ну такой повод выпить – дело святое. Кто реально воевал, повторения не хочет.
– Все это ерунда, – твердо сказал он, употребляя совсем другое слова из солдатского лексикона. Как-то с количеством выпитого появившийся лоск незаметно испарился и заговорил Джимми на хорошо знакомом нам обоим жаргоне, – по поводу увеличения расходов. Натурально приобретают новые виды техники и вкладывают в научные разработки. Да еще и мимо официального используют через министерство промышленности. Смотреть надо на процент затрат к ВВП. При Машерове в Европе расходы на военные нужды снизились с 2,9 % до 1,7 % в прошлом году. А СССР стабильно двадцать последних лет от 2,1 до 2,2. В США так и вовсе 4,2. Так что пока рост вдруг не подскочил – спи спокойно. Здесь тоже самоубийц нет. Знаешь почему в армию конкурс?
– Зарплата приличная.
– Ну все сильно относительно. Четыре сотни в долларах в среднем для офицера. На фоне чернорабочего много, а приличный программист без нервотрепки не меньше получает. Но я про солдат. Армия – это неплохой трамплин для будущей карьеры. После увольнения в запас многим солдатам предоставляется возможность устроиться на госслужбу. А это стимул. Не бегать в атаку, заметь. Не во врожденном патриотизме дело.
– Последнее время явно начали проявлять агрессивность, – наставал я. – Да и Мальцев вон сказал…
– Как же… «Модернизировать армию (в особой степени военно-морской флот), быть готовым не просто к участию, но обязательно к победе в локальных войнах, ведущихся с применением современных информационных технологий». Слышал. Армия не участвовала ни в одном крупном конфликте со второй мировой, где бы отрабатывалось взаимодействие всех родов войск. Даже нашего Ирана не нюхали. Максимум спецназ где-то шебуршился. Так что как себя проявят, – он махнул рукой. – Помнишь, насколько обучение отличается от военных действий?
– Еще бы!
– То-то и оно. Кнопочки жать на пульте и реальный обстрел очень разные вещи. Я как-то не очень рассчитываю на великие завоевания. Да им и не требуется. Мальцев же специально подчеркнул миролюбивость.
– С трибуны рассуждать, что мир лучше войны, а советская армия стоит на страже мира во всем мире как-то странно. Его мир просил о помощи?
– Все будет тихо. Обещаю. Ну, понадувают щеки иногда. Для внутренней пропаганды. Нет, в ближайшие годы есть чем заняться и так. Мы никак не переварим окончательно Китай. Они все пытаются свою политику толкать. Это скорее в их адрес высказано. Вот если США полезут с ними напрямую договариваться, тогда проблемы будут. Это советская зона, как и Вьетнам. Теперь мы выносим туда легкую промышленность и не позволим в обход себя экономические договора заключать. Здесь останутся совсем другие производства. В принципе объем научных разработок даже открытых уже сопоставим с американским. А если считать по паритету покупательной способности рубля – то, возможно, даже превосходит Соединенные Штаты. СССР удалось затянуть на свою территорию научно-исследовательские и опытно-конструкторские структуры крупных западных корпораций, соблазнив их низкой стоимостью работы исследователей и инженеров. Естественно, все, что делается в этих КБ, вынесенных мировыми компаниями «скачивается» индустрией.
– Ты не слишком веришь здешней пропаганде?
– Какая к черту пропаганда! Я специально ходил в автомагазин вчера. В ходе экскурсии (несколько гектаров площади) я не переставал выяснять, где произведен тот или иной автомобиль. Нет ни одной известной фирмы, не выпускающей свои машины в Союзе. Процент комплектующих самый низкий (порядка 15 %) оказался у БМВ. Но это так… явление временное, поскольку одним из условий строительства сборочных автомобильных заводов в СССР являлась полная локализация производства в течение 3–5–7 лет. Весь мир ездит на советских машинах, иногда даже не подозревая об этом! СССР уже занял до 10 % мирового рынка легковых автомобилей собственными моделями. За последние 15 лет тысячи западных предпринимателей переводили свои предприятия по производству электроники и бытовой техники сюда. Сейчас советские заводы строятся уже не только в Азии, но и в Латинской Америке, в Африке. На кой русским воевать? Они Запад и так купят. Уже и банки с нефтяными корпорациями приобретают легально.
– За это надо выпить, – согласился я. – Если русские хапают наши компании, то бомбить точно не станут. Странно было бы собственное имущество уничтожать. Тем более куда девать потом государственные облигации уничтоженной страны. Пока покупают, незачем волноваться. Да здравствует торговля!
– Тебя не волнует, что Америку скупают коммунисты?
– Ее уже пытались японцы и арабы. Ничего нового. Переживем, а деньги ваши потратим с превеликим удовольствием. Кстати, когда станешь приобретать «Smithfield», не забудь, у тебя есть старый проверенный друг на пост главы корпорации!
