Глава 10. Договор. За два года до командировки
Машина у меня без спецзнаков, самая обычная с виду. Люди редко замечают. Не то сейчас, в обычной патрульной катаюсь. Как мы вывернули из-за угла, так несколько человек будто ветром сдуло от входа в здание. Не люблю когда при виде формы срываются.
В принципе я человек ленивый и лишний раз бегать не особо стремлюсь, но если кто убегает автоматически включается инстинкт. И уж если приходится тратить физические силы на догонялки, пойманному непременно отобью желание в будущем дергаться. Будет стоять по стойке смирно и послушно дожидаться. С теми кто ведет себя правильно вполне нормально общаюсь.
– Обгони, – приказал я.
Стефани ударила по газу и, вякнув сиреной, остановилась чуть впереди не желающих близко знакомиться с полицией, въехав прямо на тротуар и чуть не упершись в стену. Молодец вторично. Правильно реагирует на команды.
– Стоять! Полиция.
Я принялся фотографировать мобильником рожи подрастерявшихся беглецов. Удобнейшая вещь. Постоянно сталкиваюсь с тем, что не понравился кто-то по виду, сфотографировал его или номера машины, а потом, месяца через три, вижу попал голубчик в опасные. А я уже имею где искать. Очень помогает подобная предусмотрительность.
Фото надо переслать? Пожалуйста. Увеличить можно. Преступник вышел, сел в машину? Сфотографировал его, машину, номер машины, послал всем SMS. Сделал арест? Улики есть? Украденное добро? Сфотографировал, отдал владельцу. Фото отпечатал и послал прокурору на email. У меня сейчас в телефоне не менее 50 рож всяких разыскиваемых преступников.
– Стой смирно, – сказал глядящему исподлобья смуглому парню. Явный человек, хотя и крупный.
Он пробурчал ругательство на испанском.
– Документы.
– Он не понимает по-английски, – сказала невысокая девушка. Тоже скорее всего из Мексики. У меня ухо на акцент хорошо работает. – И мы ничего не нарушили.
– Мы находимся на территории США, – скучно объясняю. – Я не обязан знать все языки на свете, однако ругань прекрасно понимаю. Как и попытку сбежать при виде людей в форме. К подозрительным и агрессивным людям мы и относимся соответственно. Полиция имеет право производить законную остановку человека, Граждане обязаны выполнять приказы полиции. Все приказы полиции считаются законными. То есть, оспаривать будете потом. Я думаю в суде, потому что если человек не имеет документов мы просто вынуждены произвести арест, для проверки личности. У всех имеются права человека. Правда они разные. У него не иметь удостоверения личности, у меня забрать его в участок.
– Это город-убежище! – воскликнула она в негодовании.
– А вам не объясняли, что если в Уставе города ни людские, ни материальные ресурсы не могут быть использованы для пресечения нелегальной эмиграции, то людей совершающих уголовно-наказуемые деяния мы очень не любим?
– Мы ничего не совершали! Я демонстративно протянул руку.
– Покажи ему, – сказала девушка на испанском. – Я прошу тебя, не начинай!
Парень нехотя полез в карман и отдал паспорт. Как и ожидалось мексиканский. Не стой она рядом дурень бы точно полез в бутылку. Арест, это между прочим, дело полезное. Показатель работы для начальства. Рано или поздно это с ним непременно случится. Слишком неуправляемый.
– Твой тоже, – и получил водительские права с той же фамилией. Сестра. Карточка местная. Значит не меньше года здесь живет. У нас закон настолько либеральный, что даже нелегалы могут получить без особых сложностей. На испанском сдают. А что делать, если это основной документ для проживающих в штате.
– Пробей обоих по компьютеру, – отдавая Стефани, сказал. – В CIS и CLASS тоже.
– И как тебя зовут? – коверкая слова, разродился парень.
– И представляться я по закону тоже не обязан, – поясняю. – Вот пожалуйста мой «Щит», – показывая жетон, – достаточно. Или это такая угроза? Так я столько их в жизни слышал, плати по доллару за каждую, давно бы миллионером стал. Придержи характер в будущем.
– А вот это можно квалифицировать как угрозу! – довольно заявила девушка.
– Полицейский всегда поимеет любого обычного человека, – все тем же нужным тоном объясняю. – Просто потому что он знает законы. Что можно и нельзя, а что категорически запрещено. А вы в лучшем случае имеете после лекции, – я показал на дом, – в юридической консультации самые общие представления.
– Сфотографировать я ведь имею права, – азартно сказала она, направляя на меня мобильник.
– Сколько угодно, – соглашаюсь. – Меня всегда и везде снимают, особенно при большом стечении народа. А жаловаться легко. Набираешь номер 311 и излагаешь претензии. Жалобы круглосуточно.
– Ничего нет, – сообщила вернувшаяся Стефани.
– Идите, – возвращая документы, говорю, – и больше не бегайте. Не все настолько терпеливые.
– Да уж, – сказала она постаравшись передать сарказм.
– В прошлом году, – говорю спокойно, – как раз здесь полицейские заметили группу молодых людей. При виде патрульных они бросились бежать. Там в компании был некий Диас. Так вот он что-то вытащил из кармана. Полицейские приняли это за оружие и застрелили парня. В темноте не очень хорошо было видно, что это не пистолет, а кусок арматуры. В реальной жизни, стреляют в туловище, потому что в него легче попасть, а не в ноги. И никто никогда не ограничивается одним выстрелом. Если дело дошло до стрельбы, то стреляют, пока не сделают дуршлаг. Надеюсь не требуется объяснять, почему никого не наказали? Не надо бежать!
В помещении было пусто. Если кто и присутствовал ранее, пока мы разбирались с теми мексиканцами, испарились не хуже снега под жарким солнцем. Сунувшийся было навстречу на открывшуюся дверь старый сморчок-гоблин явственно скривился и отвалил в сторону. На этот раз дело не выгорело. Ни продлевать визу (250 долларов), ни искать работу (1 доллар в час ему лично) с будущего трудоустройства не удастся.
Схема достаточно проста. Чек приходит не работающему, а такому контактеру. Он честно отдает вместо 9,5 твои 8,5 в час. Хозяин не платит всевозможные социальные выплаты и тоже в выигрыше. Если одной работы мало гоблин легко найдет и три. Он знает всех и вся и поспособствует в любом деле нелегалам. Зачем? Частично из идейности (вставить властям), а частично и из корыстолюбия. Главное не занимается наводкой на воровство и не подсказывает, как магазин с банком ограбить. Не мое дело.
Меня он не первый год знает и вечно подозревает невесть в чем. Я даже хотел попросить Арлет объяснить ему, что мы не спим вместе, но решил – пусть. Завидует, так ему и надо. Чувство превосходства вещь хорошая. Смотришь эдак свысока на очередного чернеющего от злобы и радуешься от всей души. Так им и надо, пусть пускают слюни. Мы достигли и добились – они не способны. Приятно, черт побери.
За спиной тяжело вздохнула Стефани и запахло ненавистью. Естественно, когда на тебя походкой танцовщицы выплывает натуральная мечта пятнадцатилетнего подростка: грудь, губы, ноги, талия и ласковый взгляд огромных карих глазищ, любая женщина невольно наполняется ядом.
Тут пахнет не завистью, а откровенным желанием убить. Редко кто от этого избавлен. И тут уж не играет роли, что она не правильная натуральная блондинка, а жгучая брюнетка, да и прекрасная кожа смуглая. Эльфок женский пол категорически не любит и при первой возможности норовит подсидеть погрязнее. Да и мальчики со встречными мужчинами далеко не всегда ведут себя на манер джентльменов.
Арлет все это попробовала еще в юном возрасте и с тех пор старательно культивировала стиль, прячущий красоту. Одежки побалохонистее и бесформленее. Завязанные узлом волосы и отсутствие прически. Краски на лице нет или темные пятна под глазами, абсолютно не требующиеся очки и прочее в том же роде.
Не помогает. Красоту и шароварах видно сразу. Это ж не объяснишь, почему достаточно одного взгляда и все моментально видят – эльфка. Феромоны какие точно не причем – проверяли неоднократно. Да и многим достаточно вида на экране телевизора или кинотеатра, чтобы откровенно фанатеть. Оттуда уж точно флюиды не распространяются.
Я удостоился ласкового поцелуя. Оно конечно приятно, но почему стойкое ощущение игры на публику? Напряженная какая-то. Другие вряд ли уловят, но я ее слишком хорошо знаю.
– Это твоя новая напарница? – широко раскрывая глаза, спрашивает.
Я окончательно уверился, что здесь что-то не то. Никаких напарников у меня лет пять нет. Подчиненные имеются. Аж две штуки мужского пола, о чем Арлет замечательно осведомлена. В принципе наши интересы по работе никак не пересекаются. Нелегалы к уличным бандам отношения обычно не имеют. В результате и причин для конфликта не имеем.
Ну при случае по знакомству можно и помочь, но за ответные услуги. Ничего ужасного. Справки, например, навести о людях. Во всяком случае, нервничать ей не с чего – сама позвонила, не с обыском пришел. В худшем варианте откажусь и все. В адвокатскую коллегию с жалобой на нарушение этики не помчусь, чтобы не попросила.
Я честно объяснил причину, зачем мне патрульная рядом и уловил, нечто вроде удовлетворения.
– А поговорить в моем кабинете без нее мы можем? – очень отчетливо выговаривая слова на французском спрашивает.
Я ей как-то еще в школе пытался объяснить, что тот язык, на котором она разговаривает не вполне язык настоящих лягушатников. Очень странная смесь с арабским и вроде бы берберским. Точно я не выяснял, но больше в нашем многоязычном городе ни разу кроме как от нее такого не слышал. С тех пор Арлет при мне ни разу не пыталась говорить на нем. Сейчас явно для конспирации, чтобы моя телохранительница не поняла.
– Конечно, – киваю.
Отец у нее был харки. Для своих предатель и после получения Алжиром независимости перебрался во Францию. Дома могли бы и прибить. Там она и родилась в среде эмигрантов не слишком правильно объясняющихся на государственном языке страны. В квартале все больше на арабском беседовали, но при этом ее отца считали предателем, что через детей отражалось и на ней.
С какого-то бодуна отец решил в Америке его дочке будет житься лучше. Два переезда в чужую страну с новым языком не каждый вынесет. В результате она всегда была одиночкой. Не вполне арабка, раз свои не признают да и не мусульманка, вопреки родителям в мечеть после переезда в наш город не ходила принципиально. Совсем не француженка, а в детстве говорила на этом языке, переучивалась тяжело.
Выучить язык даже в детстве не всегда просто. Не американка – сама так считала. Еще и эльфка. Всегда где-то между. Неудивительно, что закончив юридический в Гарварде в первой десятке не пошла на солидную фирму, а вернулась в Фэйри-сити и принялась помогать людям с небольшими деньгами, а иногда и без. Спасать несчастных. Вот как раз в этой дурацкой конторе.
– Мы поговорим в кабинете, – предупредительно объяснил Стефани. – У Арлет личное дело. Ты понимаешь?
– Ага, – сказала она и отчетливо пахнуло злостью. Не ревность и то замечательно. – Вот, – показал на столик у кушетки, – почитай. Забавная брошюрка: «Это должен знать и уметь каждый нелегал». В ней говорится, где ему найти медицинскую помощь, как устроить детей в американскую школу и как посылать деньги домой. После изучения невольно проникаешься ненавистью к живущим за твой счет. Мы платим налоги, а они пользуются. В больнице в приемном покое была?
– Ага, – также односложно подтвердила Стефани.
– Значит поймешь мои впечатления. Часами приходится ждать в очереди. Из-за этих, проконсультированных.
Тут я заработал далеко не слабый подзатыльник и послушно последовал за Арлет. Кабинет – это так называется по делу. Там даже дверь имеется отдельная, а не как у клерков в учреждениях, чтобы у всех на виду.
Мебели внутри не добавилось. Все тот же обшарпанный стол, заваленный бумагами и два стула для посетителей. Зато прямо на полу, чтобы не видно было ни при каких обстоятельствах в открытую дверь или из окна сидел маленький испуганный тип. Полненький и физкультурой не занимается.
Он сильно боялся. Это достаточно сложно объяснить, но я столько лет занимаюсь допросами, что и запах не требуется. Большинство людей не умеют контролировать свои эмоции в разговоре. Малейшее движение глаз, бровей, губ, изменение интонации голоса, расширившиеся или сузившиеся зрачки, скорость сердцебиения, потливость.
Куча признаков, куда там до меня старому доброму детектору лжи. Нередко достаточно взгляда, чтобы уяснить с кем имеешь дело. Похоже именно ему я и требовался, не Арлет. Я взглянул на нее и эльфка молча кивнула, подтверждая без слов догадку. Почему-то их редко в расчет берут, а ведь тоже фэйри и нюх будь здоров.
– Очень хорошо, что ты пришел, – радостно прошептал толстячок. – Макс Галин, – представился. – Давно мечтал познакомится.
При этом я чуть ли не впервые в жизни не смог определить, что он чувствует. Нет, запах присутствовал, но совершено неопределенный. У алкашей такое бывает, сбитые настройки. А все остальное – мимика, непроизвольные движения, даже сердцебиение отнюдь не говорили о страхе, который он внешне испытывал. Слышал я про такие штуки у специально подготовленных агентов разведки, способных обмануть кого угодно, но как-то не вязалось внешность и поведение с происходящим.
Да и вообще люди подобного уровня товар штучный. Обычные разведчики, с которыми я имел дело в Заливе ничего особенного из себя не представляли. Даже не изображали. Чинуши и не больше. В лучшем случае с опытом местной жизни. Неправильные реакции тоже очень определенный признак и уж не на Ближнем Востоке кого-то вроде фэйри бояться. В спецслужбах тамошних стран их нет. Они изначально приговорены к смерти.
Лучше для нас все эти арабы придумать бы при всем желании не смогли. Я им честно, очень благодарен. Когда мы драпали в северном Хорсане от тамошних стражей исламской революции, нипочем бы не оторвались, будь среди них хоть один самый завалящий оборотень и вместо «Серебряной звезды» я бы получил могилу в каменистом грунте. Если бы они удосужились ее рыть. А жить мне очень даже нравится.
Все хорошо в меру и когда контракт закончился с HD отправился домой. Мне собственно совсем неплохо. Стаж службы в армии идет в зачет, да еще и доплачивают немного. Запишись я в национальную гвардию, так еще и оплачивали бы сборы в пару раз в месяц. Но я серьезно поумнел в тех бросках. Ну его. Кроме приятных бонусов запросто могут отправить воевать с очередными врагами нации. Я свое в полной мере отдал государству. Хватит.
– Я вот не мечтал, – говорю достаточно грубо, для проверки реакции. – Ты собственно кто?
– Я финансовый советник Счастливчика и очень много знаю о происходящем внутри «Банши».
В голосе были обертоны, определенно указывающие на происхождение из СССР. Родной язык русский. Это отнюдь не означает равно национальности, уж я-то знаю. Но уже интересно. Если не врет, Счастливчик что-то должен был знать о прошлом своего советника и быть уверенным в его преданности. Иначе бы не доверился. А он пришел сюда. Значит ощущения с самого начала было правильные. Он вовсе не собирался устраивать стрельбу. Проблема даже не в телохранителе, а стоящем за ним. И это важно.
– Кто всех мочит тоже?
– Догадываюсь.
– И?
– Сделка, Билли. Я дам тебе то, что ты хочешь. Ты вытащишь меня из этого дерьма. Потому что следующий на очередь в морг я.
Может быть. А, скорее всего, о столе в покойницкой он будет долго мечтать. Сначала пытки. Про управляющего бандитскими деньгами давно разговоры ходили. Кто он, не могли сказать и очень высокостоящие в иерархии «Банши». Конспирация в лучшем виде. Три-четыре человека в курсе.
Вкладывать грязные деньги в легальные предприятия занятие не любящее публичности. И он сейчас выходит, сидит мешке с деньгами. Ничьем. Всех пожили. Кто первый протянет руку, тот и получит. Может в этом все и дело? А гарантию, что не сам к этим смертям причастен, где получу? Стой он сам за убийствами, зачем ему прикрытие? Руки в ноги и куда подальше. На первый взгляд так.
Я посмотрел на Арлет. Она молча пожала плечами и вроде бы случайно показала пару букв из азбуки глухонемых пальцами, следя, чтобы Макс не заметил. Такими вещами мы баловались в юности при чужих. Ясно. Пришел сам. Наверняка не случайно. Мы с Арлет в обнимку по улицам не ходим. Старые знакомства остались в прошлом. С другой стороны никогда и не скрывали дружбу.
Финансы Счастливчика и шире «Банши» дело очень и очень важное. Потянуть за ниточку далеко зайти можно. Но мне они ни к чему. Это дело разве ФБР или налоговой. Мне совсем другое надо. Посадить пару десятков совсем обнаглевших бандюков. Да вот беда на них мор напал. Тут к гадалке не ходи, именно этого толстячок и испугался.
Если верхушку банды валят почему зря, значит с ним церемониться не станут. А ведь я считаюсь специалистом по уличным бандам. Видимо плохой профессионал. Про господина Галина в первый раз слышу. И почти наверняка не я один такой. А он пришел за защитой. Очень-очень интересно.
– Почему я? – честно удивляюсь. – Если требуется охрана, проще уж было позвать Микки.
Не мог он про моего приятеля не знать, если заранее справки наводил. Мы со школы втроем вместе держимся в случае каких неприятностей. Сами себе банда.
– Он хорош, но к сожалению именно как охранник, – заверил этот странный подозрительный тип. – Не больше. Притом абсолютно непредсказуемый тип. Социопат и псих.
Вот тут он прав на все сто. Майкл Брэдли единственный и неповторимый в своем роде. Разных я типов встречал за прошедшие годы, но такого больше не бывает. Он ненавидит абсолютно всех и все. Исключений только два – я и Арлет, помимо давно умершей мамочки. Я ту толком никогда не знал, но убежден – она была святая. Терпеть Микки регулярно и длительное время надо обладать воистину святостью.
Он ненавидит всех настолько открыто и явно, что ему даже не требуется убирать с дороги подвернувшихся. Они разбегаются моментально самостоятельно с хныканьем и повизгиванием. И это началось отнюдь не после его превращения из мальчика в юношу, с сопутствующим становлением в тролля. Я то прекрасно помню его до.
Уж очень врезалось в память, когда он двинул меня в челюсть при первом знакомстве. Нокаут продолжался что-то вроде трех минут и урок я усвоил. Дразнить Микки не стоит даже иносказательно. Смысла слов он может и не поймет, однако врежет без раздумий. Эмоции улавливает классно.
А злобу и накачивать не требуется. Она всегда наполняет Микки до краев. Если не сможет пробиться кулаками, пустит в ход оружие и даже не задумается о последствиях. Его даже в армию отказались брать, слишком психически неустойчив. А зря. Я убежден он бы единолично разгромил выставленный против него батальон спецназа, мешающей выполнить задачу. К сожалению действовать в группе не способен.
Собственно он и не сел до сих пор на длительный срок в основном из-за нашего знакомства. Можно гордиться находчивостью, но я умудрился найти ему работу. И на удивление не наемным убийцей. В нашей страшно запутанной прецедентами правовой системе имеется дело Тейлор против Тейнтора аж от 1872 г. Верховный суд постановил, что человек, под надзором которого находится обвиняемый, равно как и часть его залога, имеет огульное право на возвращение обвиняемого.
Проще говоря, людей отпускают из тюрьмы до суда под денежный залог. Суммы обычно серьезные и у многих такие деньги изначально отсутствуют. Поэтому немедленно еще в 19 веке наладился замечательный бизнес. Специальные конторы с лицензией на освобождение под залог дают арестанту деньги в качестве поручителя. После суда они возвращаются и проситель обычно отдает за содействие не более десятой части от необходимой для выхода из камеры. Все в наваре. Гулять на свободе приятно и контора тоже с прибылью. Зато есть масса случаев, когда выпущенный не появляется своевременно и деньги уходят государству.
И тогда Бюро пускает по следу Bounty Hunters. В случае поимки они зарабатывают часть суммы, которую фирма получит назад, как только бегуна привезут в суд. Чтобы его найти, нужно долго и упорно искать по разным каналам во многих местах. Вот здесь и нужны знакомые, которые могут помочь. Новичку в этом бизнесе делать нечего – умников полно, с большими кулаками еще больше, а толка от них никакого. Без связей ничего не получится. Вот я его и устроил в такую контору. Объяснил, что к чему и попросил не беспокоить по мелочам. Зато если требуется пробить головой стену или вышибить подсказку Микки очень к месту.
Тут дело в том, что в теории охотники частные лица, а значит, даже если они и занимаются доставкой беглецов, то всё равно обязаны соблюдать законы штатов. Единственное, что их не касается – это статья о похищении людей (при условии, что охотники поймали правильного человека). Всё остальное должно быть на законном уровне. Когда они кого-либо вяжут, то обязаны явиться в местное отделение полиции или Шерифа и зарегистрировать свою добычу.
Микки такими мелочами редко утруждается. Прямо к хозяину волокет схваченного. Но результат обычно неплох. Вроде за все годы двоих не задержал. И то одного у него отняли в Мексике, как похищенного. Там свои законы. Любви к мексиканцам это ему не добавило. Они переместились из общего списка ненавистных врагов в самый верх.
Честно говоря, я сильно подозреваю, что за ним давно тянется целый шлейф преступлений, включая убийства, но ничего конкретного на Микки не всплывало. И славу Богу. При всей своей социопатии он достаточно умен чтобы не оставлять улик и не станет бегать за определенным типом женщин на манер серийных убийц. Вот проломить череп не так посмотревшему в баре – запросто. Еще никто не дал показаний, хотя я точно знаю про два случая за последние пять лет.
Уважает он меня не за помощь. И не за списанные в школе домашние задания. Это выше его понимания, что я бы мог не дать скопировать. Уж что-что, а отметка не волновала Микки абсолютно. А уж Арлет любит точно не за красоту и приличные мозги. Вот у меня даже мысли не закралось идти учиться, а она сумела.
Я и сам не знаю за что. Видимо потому что мы трое в школе были одиночки. В чью-то команду идти не хотели, а свою не завели. Уж больно все нетипичные уродились. На этой почве и сблизились. Да так и остались одиночками. Ни семьи нормальной у каждого, ни приличной работы. Я раньше думал, выйду на пенсию и найду дело по душе. Так нет у меня настоящего интереса в жизни кроме ловли бандитов!
– Ну я полицейский, – говорю с досадой. – Скрывать преступника не имею права.
– Ни-ни, – слабо махая пухлой лапкой, восклицает. – Не сидел, не совершал, не привлекался. В качестве оружия использовал исключительно еврейский револьвер…
– Чего?
– Авторучку, – пояснила Арлет. – Никогда не слышал?
– У меня другие нарушители закона обычно. С натуральными пистолетами и даже автоматами.
– …и голову, – терпеливо переждав обмен репликами, продолжает.
– Лучше бы обычный компьютер, – посетовал я с сарказмом.
– Дело в том, – моргая все с тем же испуганным видом, пояснил, – что я ментат. Имею огромное количество многим интересной информации. Не только по финансовой части. Имена, даты, преступления, координаторы, связи «Банши» с другими организациями.
Это было мощное заявление. Продать такого типа все равно кому и можно жить до самой старости беззаботно. Дадут не просто крупную сумму, а охренительно большую.
– Насколько мне известно, – говорю с подковыркой, – за все годы зафиксированы только три таких экземпляра.
– Это не считая работающих на правительства. Оно об этом не сообщает в научные журналы. Ни американское, ни еще какое. Зачем лишать себя преимущества? Да и вообще… Бывают разные обстоятельства. Тебе ли не ведать, – по-прежнему моргая с наивным видом, выдал он.
– О чем это он? – резко спросила Арлет.
– Тебе лучше не знать, – с запинкой отвечаю. – Лучше спать будешь.
Очень-очень любопытно. Я конечно не то что под этим понимают многие, но получается он меня вычислил. И ведь понимает, теперь просто так не отпущу. Легче закопать на пять футов в бетон, чем позволить обсуждать с кем бы то ни было мои умения. Всегда действует на нервы, когда кто-то знает о тебе нечто опасное. В точку бьет преднамеренно. Я ему нужен.
– Что конкретно ты хочешь?
– Вывезти и спрятать меня. Я отдам все, о чем спросишь, если знаю.
– Забавное обещание. Расплывчатое.
– Ты умеешь определять правду, – сказал он по-русски без явного акцента. – Я уверен – нет другого варианта.
Я был прав. Не просто так заявился. И знает, что я пойму, а Арлет нет. Чем дальше, тем увлекательнее. И почти прямо намекает, он таки видит будущее. Ну-ка еще один заход.
– Хочешь, сведу тебя с ФБР? Они имеют гораздо больше возможностей, чем простой детектив из городского участка. Не по обычным каналам, есть у меня знакомые в конторе.
– Не надо проверок, – твердо сказал Макс опять по-русски. – У них я всю жизнь буду сидеть на крючке. А ты меня отпустишь. Я играю честно, про тебя тоже все говорят подлян не делаешь. Слово?
– Откуда я знаю, какие вопросы задавать?
– У тебя девятнадцать дней отпуска, – очень серьезно заявил этот тип, демонстрируя изумительный слух. – Скольких раскалывал за меньший срок? А в несознанку я не пойду, если сумеешь спасти мою шкуру. Ты мне – я тебе. Неужели не греет?
– Я буду очень внимательно следить за твоими действиями.
– Причины доверять нет, – согласился он без всякого смущения. – Проверять слова легко. Возьми в отделе видеонаблюдения съемки всех наших погибших, включая убитых тобой вчера, за ближайшие часы до смерти и внимательно посмотри.
– Вот так легко – попросить.
– У тебя ведь есть знакомые.
– И что искать?
– Это ты полицейский, не я. Должно быть нечто общее во всех убийствах.
– Кроме меня?
– Именно так. Ты связь, но не главная. Поэтому я и пришел к тебе.
– Ко мне?
– Так. Есть человек желающий отмыться. Он будет готов на сотрудничество.
Странно говорит. Произношение нормальное, чистое, а фразы строит странно. Я то и лучше умею. Давно не говорил, язык подзабыл? Такое бывает.
– Тогда самый главный вопрос – чего ты испугался – честно. Я почти уверен, что о тебе в «Банши» после этих смертей никто не знает. Бери деньги и уходи.
– Призрака-невидимку, – сказал Макс с задержкой.
– Эту сказку для детей? – мне стало смешно.
По страницам комиксов давненько бродил внешне неотличимый от людей злодей фэйри. Совершая преступления он становился невидимым. Естественно с ним героически боролись хорошие парни, применяя суперспособности. Войне этой конца в ближайшие годы не предвидится. Два десятка выпусков и кино, сделавшее неплохие сборы. На подходе продолжение и компьютерные игры. Люди обожают щекотать себе нервы.
Ничего особо оригинального. Такие сюжеты и раньше бродили по страницам книжек. Даже на экраны попадали. Супергерои никогда не кончаются, а вместе с ними и суперзлодеи. Одни без других существовать не могут. Надо ж с кем-то бороться не щадя усилий. Не с мафией же, она бессмертна и неубиваема.
Реально «невидимок» на Земле очень мало. У нас в городе тридцать два, включая меня. И ничем удивительным они не отличаются. Я точно знаю. Каждого прощупал, не жалея времени.
– Как ты не такой, так он не из комикса, – невразумительно ответил бухгалтер.
– Объясни!
– А можно, чтобы я понимала? – спросила, раздражено Арлет. Ее достал наш разговор на непонятном языке и терпение закончилось.
– Нет, – сказали мы одновременно.
– Извини, но лучше тебе не знать некоторые вещи, – отказался я. – Проще будет отвечать в суде под присягой.
– Главное он не вытащит лишнее, – произнес Макс опять по-русски.
Арлет очень красноречиво выругалась, причем в речи ее проскочил акцент, что бывало крайне редко. Очень старательно в детстве избавлялась. Сейчас она в гневе. Но меня зацепило не это. Впервые проняло всерьез от нашего ментата. Он боялся и не показно, а реально. Аж пот капает. Такое не подделаешь. Боится до жути и вся его хваленая способность держать себя в узде и не проявлять эмоций развалилась. Длилось это недолго и снова все спряталось, но я почуял и мне это крайне не понравилось. Если он может фальшивить на таком уровне, мне никогда не суметь выяснить правду. Но я не верю. Просто подсмотрел совершенно случайно не верхний слой, а глубинный.
– Дальше, – не дождавшись развития, потребовал.
– В определенных кругах, – явно подбирая слова, принялся излагать, не глядя на меня, а куда-то в пол, – иногда требуется устранить человека чисто. Это не означает несчастный случай, хотя и он возможен. Это… людей устраняют настолько явно, что вопросов не возникает. Следствие без надобности.
– Как Счастливчика.
– Да! Но это сделал не тот, кому заказали. В этом и соль. Всегда вроде бы отсутствие связи, но она прослеживается для знающих. Заказ – смерть. Никаких концов. Люди совершают странные вещи. Посторонние люди чаще всего. Или близкие.
– Гипноз?
– Очень маловероятно запрограммировать человека на сложные действия. Все не предусмотришь. Тут требуется спусковой крючок. Слово, поступок. Значит с ним должны были плотно и долго общаться раньше. Сразу отметаю. Счастливчик со своими телохранителями разве в туалет последние три дня не ходил. Да и нельзя заставить покончить самоубийством. Но подтолкнуть к убийству и подставить под пули очень вероятно.
– Вроде Гонзалеса, – утвердительно говорю, вспоминая двухлетней давности историю про застреленного сыном папашу. Родитель был совсем простой мужичок. Глава наркокартеля. А сынишка его правая рука. Почему сорвался и что там произошло, никто так и не понял. Ситуация буквально повторяющая сегодняшний бар. Дело собственно и не расследовали. Всем все сходу было ясно. Телохранители среагировали постфактум, но свою работу выполнили четко. Два трупа. Списали на помутнение сознания.
– Да! Я назову еще десяток случаев.
А, вот зачем тебе видеонаблюдение за перемещением в последние часы. Он должен быть рядом, чтобы заставить человека сделать нечто. Хм… вроде где то я читал о химии подавляющей волю. Тогда совсем просто. Зато пахнет не одиночкой, а серьезной организацией.
– Но за это должны много платить, – с недоумением сознаюсь в собственной глупости. – Уровень другой. Зачем ему связываться с нашими парнями?
– Я тоже не понимаю. Не вижу кто из банд мог выйти на него и зачем. «Призрак» профессионал штучный и очень дорогой. Поэтому хочу оказаться подальше. Время уходит!
– Ладно, – киваю, – Арлет, выйди!
– Я могу лишнее услышать? – ехидно спросила эльфка. – На каком языке?
– Угадала. Можешь. Имена, названия. Выйди.
Она посмотрела на меня пронзительным взором обиженного оленя. Сразу захотелось встать на колени и долго унижено извиняться. Только меня такими штучками не прошибешь. Я давно привычный. Посмотрел гордо проследовавшей на выход женщине в прямую спину и нажал в кармане кнопку диктофона. Память у меня хорошая, а запись еще лучше. Доказательство. Может и будет хуже слышно, зато Максу знать не обязательно. Пригодится лишний козырь.
– Прежде чем я сделаю хоть что-то, поделись информацией. Иначе…
Через четверть часа, удовлетворенный на все сто, вытаскивая телефон, подтвердил:
– Договорились. Едем в отпуск. Я говорю – ты делаешь. Обсуждать станем потом.
