10
Секс приносит телу боль

Вопрос: Я хотел спросить Вас о любви.

Ответ: О, Боже мой! О, Боже мой! (Смеется.)

В: Я знаю. Люди много чего говорят о любви.

О: А что о ней думаете Вы?

В: Я не знаю.

О: Тогда и я не знаю.

В: Существует ли другой…

О: Должно быть двое. Я кого-то люблю и кто-то любит меня. Всегда, когда есть разделенность, любви быть не может. Мы пытаемся преодолеть пропасть (которая для нас ужасна, бессмысленна, которая что-то от нас требует) этой фантастической идеи о том, что между двумя индивидами должна быть любовь.

В: Между…

О: Между чем угодно: я люблю свою страну, я люблю мою собаку, я люблю мою жену и т. п. В чем разница, люблю ли я мою жену, мою страну или мою собаку? (Оба смеются.) Вы можете считать, что это очень цинично. На самом деле нет разницы. Вы любите вашу страну, я люблю мою страну – и начинается война.

В: Так что никакой любви нет? Любовь – это еще одна мысль?

О: Да, она создана мыслью.

В: А тело не может любить?

О: Оно не любит себя. В этом нет разделенности.

В: Это все, что есть в любви?

О: Вы хотите, чтобы я дал утвердительный ответ на ваш вопрос. Я не пытаюсь уйти от него. Это не политическое интервью. Я не увиливаю. Я не хочу давать никакого умного дипломатичного ответа. Почему вы спрашиваете об этом, о любви?

В: Люди часто об этом спрашивают…

О: Очевидно, что наши отношения не наполнены любовью. Поэтому мы каким-то образом хотим сделать их исполненными любви.

В: Так что появляется ощущение, что…

О: Сколько энергии мы вкладываем в то, чтобы наши отношения были любовными. Это сражение, война. Это то же самое, что постоянно готовить себя к войне, надеясь, что будет мир, вечный мир или что-то в этом роде. Вы устали от этой битвы и вы соглашаетесь даже на эти ужасные, нелюбовные отношения и надеетесь и мечтаете о том, что когда-нибудь они будут наполнены любовью. «Возлюби своего ближнего как самого себя» – сколько людей было убито ради этого, больше, чем во всех недавних войнах вместе взятых. Как можно любить ближнего как самого себя? Это просто невозможно.

В: Вы считаете, что это невозможно для всех?

О: Очевидно, иначе почему столько людей, женщин, детей и беспомощных людей было убито?

В: Но ведь существуют и хорошие соседи.

О: Да, да, знаете ли. (Оба смеются.) Когда любви не удается установить совершенные, идеальные отношения между двумя индивидами, у них остается только ненависть. Как это может превратиться в ненависть? Если не в ненависть, то в антипатию, апатию или любые другие слова… мой словарь очень бедный.

В: Этого достаточно. (Смеется.) А как насчет сексуальности? Это просто репродуктивная функция или это помогает каким-то осмысленным…

О: Сексуальность в ее чистом виде, как в случае с другими биологическими видами, с другими формами жизни, – всего лишь биологическая потребность. Потому что у живого организма есть цель выживать и воспроизводить себя. Все, что вы на это накладываете, не имеет никакого отношения к живому организму. Но мы превратили то, что вы называете сексуальной активностью, которая по своей природе биологическая, в нечто приносящее удовольствие. Я не имею ничего против удовольствия. Мы теперь можем заниматься сексом, когда бы мы ни захотели, при помощи мысли.

В: Итак, это один из способов, которым мысль отделила нас от всего остального мира.

О: А потом опять становится скучно. И нам приходится писать книги: «Радость любви», «Кама-сутра» и прочие, чтобы придать всему этому интерес. Животные не могут заниматься сексом, когда захотят. Животные его используют только для размножения. И не то чтобы они его «использовали», но его цель – размножение вида. В их случае это не удовольствие. Я не имею ничего против удовольствия. Я не хочу сказать, что это нужно порицать, или становиться развратным, или использовать секс как средство духовного роста. Нет.

В: Итак, Вы говорите, что секс не может быть духовным переживанием.

О: Это очень простая функция организма. А религиозные люди раздули это до огромных размеров и сосредоточились на контроле секса. А затем психологи превратили это в нечто необычайное. Вся коммерция повязана на сексе. Как, по вашему, это может занять свое надлежащее место?

В: Его используют, чтобы продать…

О: Да, конечно. Я не против этого. Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я просто указываю на то, как мы используем это простое биологическое действие. Это все, что я в этом нахожу. Я это не порицаю. Это существует. Все ваши разговоры об этом как о выражении любви не имеют для меня никакого значения.

В: Между любовью и сексом нет никакой связи?

О: Нет.

В: Это просто ужасно! Большинство людей в мире наверняка считают, что любовь без секса – это как холодное рукопожатие.

О: Мы бы очень хотели так считать, потому как это очень утешительно. Как я сказал, секс имеет лишь одну цель, и в этом нет ничего ужасного. Если бы вы оставили все как есть, это не было бы так ужасно, как вы хотели бы это описать. Секс занял бы свое надлежащее место. Поэтому мы изобрели все это – Бога, истину, реальность, – которое есть не что иное, как наивысшее удовольствие.

В: Это тоже цель?

О: Находитесь ли вы здесь, в России, или где-то еще, все хотят лишь одного – счастья, без единой секунды несчастья, удовольствие без боли. Но это просто невозможно, так как этот живой организм не знает, что такое удовольствие и счастье.

В: Организм не знает, что такое удовольствие?

О: И даже не хочет этого знать.

В: Он хочет, но…

О: Он не хочет, так как все эти приятные ощущения тревожат живой организм. Как только появляется приятное ощущение, появляется и потребность продлевать его все дольше и дольше. Поэтому в этом кроется и огромная неудовлетворенность. Вы хотите, чтобы можно было сделать так, чтобы все были счастливы, имели только приятные ощущения и не имели болезненных. Быть может, это и возможно при помощи некоторых наркотиков типа экстази – но надолго ли?

В: Что происходит, если прибегаешь к таким средствам?

О: В конечном счете это разрушает чувствительность тела.

В: Почему Вы так говорите?

О: Тогда у вас нет живой связи с чем-либо, что находится там.

В: Это отделяет нас от естественного пути?

О: Да, от естественного пути.