Книга: Мысль – твой враг. Сокрушительные беседы
Назад: 10 Секс приносит телу боль
Дальше: Примечания
11
Каприз природы
Вопрос: Я хочу спросить Вас о Вашем личном опыте и я знаю, что Вы не хотите о нем говорить…
Ответ: Люди очень часто задают мне такие вопросы. Но я хочу сказать: все, что со мной происходило, происходило вопреки всему, что я делал. Некоторые биографы, желающие написать историю моей жизни, очень хотят узнать, что же я делал, чего не делал, что помогло мне все это понять, исходя из предположения, что какое-то событие моей жизни, какие-то явления в моей жизни повлияли на то, где я нахожусь сейчас. Но это не так. Вы должны принять то, что я говорю. Если вы этого не примите, это не имеет значения. Все, что произошло до того, что со мной произошло, все события моей жизни до этого не имеют никакого отношения к тому, как я функционирую. И с этого момента нечего рассказывать. Сегодня я разговариваю с вами, завтра я буду разговаривать с друзьями где-нибудь еще, послезавтра буду в Англии. Видите, вот и все. Так что нет ничего, что бы кто-то мог после этого про меня сказать.
Я публичный человек. Я здесь, в какой бы момент вы ни хотели увидеть что я делаю, двадцать четыре часа в сутки. У меня нет частной жизни. Когда бы вы ни хотели узнать, что сейчас, в данной ситуации, делает У. Г., вы можете это увидеть. Так что нечего рассказывать. Поэтому я и говорю, что вопреки всему, что я делал, то, что со мной произошло, – произошло. Но вы хотите знать, как и почему это нечто конкретное, о котором я говорю, случилось со мной, а не со всеми. Вы хотите установить причинно-следственную связь, и сделать так, чтобы все могли это обрести. Это то, что нельзя произвести или воспроизвести на конвейере. Видите ли, это каприз природы.
В: Но нам бы хотелось узнать, каков этот каприз природы в У. Г.
О: Даже желание понять не имеет для вас смысла. Просто оставьте это. В природе столько причудливых вещей. Если вы будете пытаться копировать их – вы пропали. Вы будете в той же ситуации, что и раньше. Даже природе не нужно это тело (указывает на свое тело). Она его отбросила, так как не может воспроизвести ничего подобного – ни физически, ни как-либо еще.
В: Так значит, природа Вас отбросила?
О: Да. Отбросила. Как можно превратить это в образец для подражания? Именно это вы и сделали – а вы должны были навсегда отбросить всех этих отброшенных людей.
В: Сколько их?
О: Не знаю. Наверное, их можно сосчитать по пальцам.
В: Людей, с которыми это случилось.
О: Не знаю. Не могу сказать, мне неинтересно говорить о них.
В: А как насчет всех этих идей – религиозных идей на протяжении веков, духовных идей? Знает ли вы какую-нибудь традицию, кроме…
О: Могу сказать лишь одно. По мне, все это ложно и сделало ложным и меня. Не спрашивайте у меня, как все они могут быть ложными. Не в этом дело. Я не хочу, чтобы меня делали ложным, так как это не то, как я функционирую. Я хотел соотнести их состояние, каким бы оно ни было, с тем, как я функционировал, я так сильно старался.
В: Вы старались?..
О: Это меня ни к чему не привело. И вы не можете это отвергнуть, так как это создало то, что вы называете «собой».
В: Это то, что меня создало?
О: Система ценностей создала «вас» и вы не можете от этого освободиться. Все, что вы делаете, чтобы освободиться от этой системы ценностей, лишь придает ей движущую силу. Это то, что тогда до меня не доходило. Недавно я говорил, что мысль нельзя использовать как инструмент. Вы можете ее использовать, чтобы контролировать, формировать и вылеплять. Но вы не можете освободиться от всего этого при помощи мысли. Даже идея о том, что нужно контролировать мысль, чтобы быть в состоянии безмыслия, в умиротворенном состоянии, создана мыслью, чтобы она могла поддерживать свою непрерывность посредством разных мелких переживаний, посредством того состояния безмыслия, которое вас интересует.
В: А как насчет пресловутых состояний высшего сознания?
О: Если они и существуют, то вы являетесь их выражением. Почему природа или что-либо еще, некая космическая сила, если таковая существует в этом мире, должна нуждаться в чьей-либо помощи в качестве инструмента для выражения всего этого и оказания помощи другим? Я не вижу в этом смысла. Если что-то подобное и существует, то вы – такое же выражение этого, как и любые другие претенденты на роль инструментов этой высшей силы, которые являются ее проводниками, помогающими людям в этом мире. Каждая собака и кошка, каждая свинья и корова, которых вы видите, каждый слизень, вы, я и все, даже Чингисхан и Гитлер, – выражение одного и того же. Возможно, он вел себя иначе. Возможно, мы с вами вели себя иначе. Но все мы – выражение одного и того же, и этому нет необходимости использовать другого проводника, кроме вас. Вы – выражение этого.
Но я ставлю под сомнение даже само сознание. Нет сознания как такового, не говоря уже о высшем сознании, сверхсознании и космическом сознании. Все это создано мыслью. Сегодня утром мы говорили, что сознание – это концепция. Вы осознаете что-либо только при помощи знаний. Я осознаю вас только посредством тех знаний, которые у меня есть о вас, которые мне были даны, которые мне передали. Тот факт, что я говорю, что вы – женщина, умная, красивая женщина, – часть этого знания. Иначе я от вас не отделен. Я не могу смотреть на вас и что-либо говорить о вас. Глаза играют роль всего лишь камер.
В: Получается, что можно что-то воспринимать только посредством знаний?
О: Знания создают образы. Но это физическое функционирование не может создавать образы. Как только я поворачиваюсь в эту сторону, все исчезает (то, на что У. Г. смотрит в эту минуту).
В: Я исчезаю. (Смеется.)
О: Вы исчезаете, так как глаза смотрят не на вас, а на него, или на тот стул, или на чем там еще они фокусируются. Но он спрашивает у меня: «Правда, она симпатичная?» «Симпатичная» – это слово, а не образ. Понимаете? Она очень умна – еще одно слово. Я буду говорить о вас словами, это словесная картинка. Но образы, физические образы, полностью отсутствуют. Так называемым психологическим образам нет места в общей схеме вещей. Не знаю, понятно ли я говорю. Глаза подобны камере. Если повернуть камеру в сторону от того, на что она была направлена раньше, навести ее на что-то другое, тогда то, на что она была наведена раньше, исчезает. Но то, что есть в этом компьютере (показывает на свою голову), – лишь словесная картинка и, вероятно, звуки.
Сегодня компьютерам уже диктуют. Проблемы создают акценты. У компьютеров с этим будут некоторые трудности, например когда индус говорит с индийским акцентом. Им придется выучить этот акцент. Сегодня в компьютеры уже ничего не нужно впечатывать. Так в этом компьютере (показывает на себя) запечатлеваются звуки. В нем присутствует словесная картинка. Все, что я даю, – словесную картинку. Если я на вас не смотрю, я не могу создать никакого образа, так как образ не сфокусирован на этом. Проблема очень простая. Я не знаю, как вы выглядите, так как я не могу создать внутри себя ваш образ. Так что это перестает быть проблемой. «Я встретил или видел необычайно умную женщину, красивую женщину». Что это значит?
Моя дочь иногда у меня спрашивает: «Я твоя дочь. Что это для тебя значит?» Для меня это ничего не значит. Если я окажусь рядом с ней и кто-то у меня спросит: «Кто она?», я скажу: «Это моя дочь», в словарном значении этого слова.
В: Это то, что есть в нашей системе.
О: Образ, который у нас есть, накладывается на слово. В этом и проблема. Физические образы быстро исчезают. И мы ничего не можем с этим сделать. Ничего. Вообще.
В: Что является физическим? Что это? Что такое материя?
О: Вы даже не знаете.
В: Нет. Я у Вас спрашиваю. Как бы Вы ее описали?
О: В качестве слова, которое я применяю. Например, «это моя рука».
В: Тогда что такое материя? Что такое базовая материя?
О: Нет никакой материи. Материя – это мысль. Если вы до чего-то дотрагиваетесь, то чувство осязания не говорит, что это твердое (дотрагивается до ручки своего стула). Но если у вас есть знания, знания из прошлого, вы говорите, что это твердое. Потому что эта мысль создает здесь некое пространство и необычайные знания, которые у меня об этом есть.
В: Что такое материя?
О: Что такое материя? Вы хотите определение? Мысль создает материю.
В: Так я и предполагал.
О: Это я и говорю.
В: Так что если бы мы уничтожили мысль, материя тоже исчезла бы?
О: Все определения не представляют для вас никакого интереса, ибо то, что там есть, – энергия.
В: Мы говорили о материи. Материя создана мыслью. А если бы мы не думали?
О: Мысль – это материя.
В: А как насчет собак, которые не думают?
О: Возможно, у них есть какое-то мышление. Я не знаю. Но наше мышление стало очень сложным. И замысловатым.
В: Мышление, человеческое мышление, существует как часть этой материи?
О: Нет никакого «мышления». Есть только мысли. В Вас есть мышление?
В: Конечно, мы о нем и говорим.
О: Нет. Есть ли мышление? В самом начале я сказал, что мозг – не созидатель, что мысли не самопроизвольны. Они приходят извне. А Вы интерпретируете этот конкретный звук, например звук грома, при помощи памяти, которая является нейронами. Они говорят вам, что это раскат грома. Вы это узнаёте. Подобно этому все, что в этом есть, – информация. «Что такое мышление?» – мы задаем этот вопрос из-за предположения, что существует мышление, о котором вы хотите знать. Но то, что там есть, – это всего лишь нечто о «мыслях», все эти определения. «Мысль – это материя» – заявление, которое само по себе лишено смысла.
В: Фраза «Мысль – это материя» бессмысленна?
О: Совсем бессмысленна. Я объяснил, почему мысль – это материя.
В: Это расстроило физиков?
О: Нам нет дела до физиков. Какое нам до них дело? Государство, Нобелевские лауреаты – они не будут ни «за», ни «против» нас. Но они (ученые) также говорят, что мысль не существует, материя не существует, пространство не существует, время не существует. Но что такое тогда вся эта непрерывность времени и пространства? Непрерывность им необходима, иначе все исследования потерпят неудачу.
Существует ли пространство? Нет. Нет никакого пространства. Вы не можете иметь переживание этого пространства. Его создает мысль. Все, что вы можете сказать о пространстве, не имеет значения. Вы не можете иметь переживание этого пространства. Можно сказать, что нет мысли, нет пространства, нет материи, нет времени. Сначала вы создаете мысль, мысль создает пространство, а потом необходимо и время, чтобы охватить расстояние, иметь переживание пространства, схватить пространство, сделать что-нибудь с пространством. И тогда во все это включается время. Но времени нет. Единственное время, которое есть, условно. Здесь 11 часов вечера, а где-то еще – 11 часов утра. Мы отстаем на 24 часа. Если вы путешествуете, то отстаете на один день или забегаете на день вперед.
Все наши идеи о времени, даже о хронологическом времени, условны. Все измерения условны. Мы просто приняли их как возможные рабочие варианты, вот и все. Как спросил один мальчик: «Почему два и два будет четыре?» Ему купили четыре яблока, четыре манго и четыре апельсина за четыре рупии. А мальчик сказал: «Меня не это интересует. Существует ли номер два без номера один? А номер один без номера два?» «Не задавай мне таких вопросов», – ответили ему. На этом и заканчивается наша математика и арифметика. Я принимаю как должное, что два и два – четыре, и если вы попросите у меня четыре доллара, то я их сосчитаю и дам вам четыре доллара, или четыре рупии, или четыре рубля, в зависимости от того, где я в это время окажусь. Даже в области счета всегда есть некая точка соотнесения.
Когда кто-то говорит цену какой-то вещи, то мы всегда считаем в той валюте, с которой знакомы. Даже чтобы оценить вещь, нужна точка соотнесения: это доллар, рупия или фунт, в зависимости от ситуации. Так существует ли материя? Существует ли пространство? Я говорю не о метафизике, и тем более не о том, о чем говорят физики – о невозможности переживания пространства. Без мысли то, что вы называете «я», не может быть отделено. То, что вы называете «я» – это мысль. Там нет никакого другого «я», кроме этой потребности иметь переживание пространства, времени или материи, в зависимости от обстоятельств. Мысль также создала и безвременное. Все достижения существуют во времени.
В: Откуда появляются все эти мысли?
О: Они повсюду. Существует сфера мысли, в которой все мы функционируем. Но один вопрос, ответ на который не очень ясен, – это «Всегда ли эти мысли приходят извне, передаваемые от поколения к поколению, или они передаются и через гены?» Я не задаю этот вопрос, так как нет смысла задавать его себе, к тому же ответ на этот вопрос мне вовсе не интересен. У меня есть все основания полагать, что совокупность знаний не только передается посредством нашего образования всех видов, форм, размеров и степеней, но также и в большей степени через гены. Нынче говорят, что не только общая способность к изучению языков, но и способность к изучению какого-то определенного языка контролируется именно генами.
В: Что вы думаете о работе ученых в области генной инженерии?
О: Я полностью «за». Но как только они отдадут ее государству, оно использует ее, чтобы заставить людей что-то делать, без сопротивления. Сейчас людям нужно давать образование, учить их патриотизму, заставлять их отдавать честь флагу, идти на поле боя и применять там оружие. Нужны десятилетия, чтобы промыть людям мозги, чтобы они поверили в Бога или чтобы не верили в Него, чтобы они верили в демократию, верили в коммунизм. Но тогда (когда государство возьмет под контроль генную инженерию) с вами более не нужно будет особо возиться. Вам просто дадут принять какой-нибудь препарат, и вы пойдете убивать. Трудно только в первый раз, а потом убивать уже легче. Спросите любого убийцу. В первый раз это целая проблема, а потом уже легко. Вы будете действовать как автомат, убивая людей. Это уже бездумное действие.
Основной вопрос, который нам всем нужно задать и который должен нас интересовать, – это «Какого человека вы хотите видеть на этой планете?» Какого? Чем вы хотите, чтобы человек был? Каков ваш ответ? Все, что вы хотите, может быть получено при помощи генов, вместо образования. Чтобы заставить человека поверить во что-либо и освободить его от чего-то еще, нужны многие годы. Если у него есть склонность к алкоголизму, к курению, к воровству, то гораздо легче изменить его, манипулируя его генами, а не читая ему лекции о морали и обучая его, так на это уйдет много лет.
В: Так что изменение может произойти посредством биологической манипуляции.
О: Но когда знания, полученные генетикой, или как бы вы ее ни называли, передаются государству, у нас возникают проблемы. Ведь чтобы ученые могли продолжать свои исследования, им необходимо покровительство государства.
В: Может ли это стать функцией государства?
О: Станет. Они все ему передадут.
В: По крайней мере, в некоторых областях.
О: Во всех областях, почему только в некоторых? Если этого не сделаете вы, то это сделает какая-то другая страна.
В: Вы говорите, что посредством генной инженерии возможна эволюция нового вида?
О: Существует ли эволюция? Даже это я ставлю под сомнение. Дарвин повел всех нас по ложному пути. Он говорил, что приобретенные черты не передаются от поколения к поколению. Но сейчас думают иначе. А мы 100 лет этому верили. 100 лет мы верили и теориям Фрейда, который оказался колоссальным обманщиком.
В: Но на протяжении тысяч лет это убеждение принимали?
О: Сейчас все меняется так быстро, что мы не поспеваем. Теперь у нас есть огромные системы коммуникации. Все, что происходит здесь, происходит повсюду. Можно увидеть то, что происходит здесь, то, что происходит в Бангладеше. Временной фактор сведен к минимуму посредством современных технологий коммуникаций.
В: Но это не эволюция, это просто…
О: Нет, это не эволюция. Это процесс проб и ошибок. Вы совершенствуете одно и то же. Вчера я посмотрел одну интересную программу, про 50-летнюю годовщину телевидения. Я смотрел его и тогда, в 1950-е годы. По сравнению с тем, что мы видим сегодня, все было так архаично и примитивно. Это была интересная передача.
В: Каким бы вы хотели, чтобы было человечество, если бы Вы могли…
О: Меня не выбирали защитником, хранителем или…
В: Я знаю, но если бы все могло быть так, как Вы хотите?
О: Мне все нравится так, как есть. И с этим ничего не надо делать. Я с этим не конфликтую. Лучше оно стать не может. Желание сделать с этим что-то и создает всю эту неразбериху. И возникает насилие. Пока вы используете мысль, чтобы что-то изменить вовне и внутри, будет насилие. Иначе быть не может. Ваша попытка создать мирное государство создает войну. Видите, какая битва здесь идет. Извините…
В: Я забыл… (Смеется.)
О: Давал ли кто-нибудь кому-нибудь право менять мир? Нет.
В: Итак, Вы говорите, что мы как вид движемся к разрушению. Есть ли какой-то выход?
О: Я не пророк. Видите ли, будущее уже здесь.
В: Каким образом?
О: В настоящем. А как может быть иначе? Как я уже говорил ранее, вы не можете создать мир во всем мире посредством войны.
В: Я так и думал.
О: Так что, наверное, мы дойдем до той точки, когда обстоятельства вынудят нас уживаться с нашими противниками. Так функционирует живой организм, каждая его клетка: ее выживание зависит от выживания соседней с ней клетки. Страх при мысли о том, что если я буду пытаться что-то разрушить, тогда и я тоже буду физически разрушен, будет на нас сильно действовать. Страх от того, что если пытаться что-то разрушить, тогда и мы будем разрушены, возможно, на какое-то время удержит нас вместе. Безусловно, это будет не любовь, блаженство, преданность или религиозность. Но скажите мне, зачем нам быть постоянными, почему, зачем?
В: В этом и вопрос. Я не знаю.
О: Почему? Почему мы задаем этот вопрос?
В: Наверное, все это не будет постоянным.
О: Нам нет до этого дела. Мы ничего не делаем для того, чтобы все было постоянным. Не так ли? Мы разрушаем все в природе, в экологии. Мы усугубляем экологические проблемы. Как, вы думаете, этому можно помочь? Любой, кто высказывается против выхлопных газов и при этом водит машину, должен быть пристрелен на месте. Он соучастник, а говорит, что он против. Не верьте ему. Как и всем экологам – не верьте им.
В: Потому что их это не интересует?
О: Их вообще все это не интересует.
В: А кто-нибудь хочет все это сохранить?
О: Никого это не волнует.
В: И даже Вас?
О: Я последний, кого это может интересовать, потому что я не хочу, чтобы что-то изменилось.
В: Все это очень безрадостно.
О: Это не безрадостно. Как вы можете говорить, что это безрадостно? Это единственное, что есть и оно реально, а вовсе не безрадостно. Вам бы хотелось употребить это избитое слово, и сказать, что все безрадостно. Посмотрите на него, в это мгновение, оно прекрасно! (Оба смотрят на океан.) Я не пишу стихов. В следующий момент я уже смотрю на вас, и вы столь же прекрасны, как и океан. Возможно, даже прекраснее. Видите ли, если я свободен от всех своих идей о красоте, я вижу нечто необычайное. Ничего не нужно делать, чтобы что-либо изменить. Все меняется само по себе, по-своему. Природа меняется: где-то происходят извержения вулканов, где-то – землетрясения. Почему это происходит, мы не знаем. Знаете, сейсмологи могут точно предсказать, что в определенном месте и в определенное время будет землетрясение.
В: Когда на нас налетит астероид…
О: Почему нас так все это волнует? Кто создал этот мир, зачем мы живем? Оставим все эти вещи метафизикам и ученым.
В: Наверное, потому что мы боимся смерти.
О: Мы боимся, что нам придет конец.
В: Да, я не хочу заканчиваться. А вы боитесь, что Вам придет конец?
О: Здесь нечему заканчиваться.
В: Вот в этом и может быть разница между нами… меня это очень волнует.
О: Не говорите «разница»! Ничто не закончится кроме того, кто не хочет заканчиваться! Он хочет каким-то образом сохраниться, даже после смерти. Вы видите, это не принесет результатов. Это не смешно, это факт, мадам.
В: Да, я понимаю.
notes
Назад: 10 Секс приносит телу боль
Дальше: Примечания
