В начале сентября 172-го группа из семи мужчин и женщин в сопровождении «проводника» по имени Анна отправилась уничтожать Уни с Андаманских островов в Заливе Стабильности. Об их перемещении всякий раз сообщалось в столовой. Двое из группы «засыпались» в аэропорту в СЕА77120 (покачивание головой и разочарованные вздохи), а еще двое – на следующий день в автопорте ЕВР46209 (покачивание головой и разочарованные вздохи). Вечером в пятницу, десятого сентября, трое других – молодой мужчина, женщина и пожилой мужчина – вошли друг за другом в главный зал с руками за головой и злыми испуганными лицами. За ними, ухмыляясь и пряча оружие в карман, стояла грузная женщина.

Троица тупо таращилась, а программисты вставали с мест, смеялись и аплодировали, Скол и Дейрдре в их числе. Скол громко смеялся и изо всех сил хлопал. Все хохотали и хлопали, а вновь прибывшие, опустив руки, глядели друг на друга и на их смеющегося и аплодирующего проводника.

Подошел Уэй в зеленом комбинезоне, отороченном золотом, улыбнулся, пожал руки. Коснулся воротника.

– … По крайней мере, отсюда и выше. А ниже…

Программисты смеялись и шикали друг на друга. Протискивались ближе, чтобы слышать и поздравлять.

Через несколько минут грузная женщина выбралась из толчеи зала. Повернула направо и пошла к узкому эскалатору на верхний этаж. Ее догнал Скол.

– Поздравляю.

– Спасибо, – оглянулась она и устало улыбнулась.

Ей было лет сорок, лицо перепачкано, под глазами темные круги.

– Давно здесь?

– Месяцев восемь.

– С кем пришел? – Она ступила на эскалатор.

Скол держался рядом.

– С Довером.

– Ясно. Он еще здесь?

– Нет. Уехал в прошлом месяце. Твои ребята пришли не с пустыми руками?

– Лучше бы с пустыми – плечо отваливается. Я бросила сумки возле лифта. Сейчас заберу. – Она сошла с эскалатора, повернула.

Скол не отставал.

– Я помогу.

– Не нужно, попрошу кого-нибудь из мальчиков.

Свернула направо.

– Мне не сложно.

Прошли по коридору мимо стеклянной стены бассейна.

– Через пятнадцать минут я сразу сюда, – сказала женщина.

– Составлю тебе компанию.

Она смерила его взглядом.

– Хорошо.

Навстречу показались Боровьев с девушкой из простых товарищей.

– Анна! Приветствую! – Глаза на увядшем лице засияли. Девушка улыбнулась Сколу.

– Здравствуйте! – Анна пожала ему руку. – Как вы?

– Превосходно! А ты, смотрю, совсем вымоталась!

– Да.

– Все в порядке?

– Да. Они внизу. Я собираюсь выбросить сумки.

– Отдохни!

– Обязательно, – улыбнулась она. – Все полгода.

Боровьев улыбнулся Сколу и, взяв девушку за руку, двинулся дальше.

Анна и Скол миновали арку, ведущую в сад, откуда доносилось чье-то пение и треньканье гитары.

– Что за бомбы? – поинтересовался Скол.

– Примитивные, из пластита. Кинул – и бабах. С удовольствием выброшу их в урну.

Вошли в стальную дверь и повернули направо в белый кафельный коридор с кабинетами и сканерами вдоль левой стены.

– Ты в каком комитете?

– Погоди секунду. – Скол остановился и взял ее за руку.

Она повернулась, и он ударил ее в живот. Поймал рукой лицо, с силой стукнул затылком о стену. Когда она поникла, снова ударил о стену и отпустил. Она тяжело съехала вниз – кафель треснул – и завалилась на бок: одно колено согнуто, глаза закрыты.

Скол отворил ближайшую дверь, за которой оказался туалет на два места. Придерживая дверь ногой, потянулся и подхватил женщину под мышки. В коридор вышел товарищ лет двадцати. Вытаращил глаза.

– Помоги, – приказал Скол.

Тот подошел, бледнея.

– Что случилось?

– За ноги бери. Она вырубилась.

Отнесли ее в туалет и опустили на пол.

– Надо же в медцентр…

– Сейчас. – Скол присел рядом на колено, сунул руку в карман ее желтого комбинезона и вытащил пистолет. – Лицом к стене! Ни звука!

Парень широко открыл глаза и развернулся к стене между унитазами.

Скол перешагнул одной ногой через женщину, взял оружие за обмотанное лентой дуло и быстро с размаху стукнул рукоятью по коротко стриженной голове товарища. Тот рухнул на колени, завалился вперед и на бок, упершись лбом в стену и канализационную трубу. В коротких черных волосах заалела кровь.

Скол отвел глаза. Перевернул пистолет, снял большим пальцем с предохранителя и выстрелил в заднюю стену туалета: красный луч вдребезги разнес кафельную плитку и всклубил цемент. Скол убрал пистолет в карман, перешагнул через женщину и вышел, плотно прикрыв дверь.

Торопливо зашагал, придерживая в кармане оружие. Вместе с коридором повернул налево.

Навстречу показался товарищ.

– Здравствуйте, отец, – улыбнулся он.

– Здравствуй, сын, – кивнул Скол, поравнявшись.

Справа была дверь. Он вошел, закрыл ее за собой и остановился в темном проходе. Достал пистолет.

Напротив, под едва освещенным потолком, виднелись розовые, коричневые и оранжевые блоки памяти для туристов, золотые крест, серп и часы на стене – 9:33, пятн., 10 сент. 172 э. у.

Скол двинулся влево мимо других экспозиций, темных и спящих, которые становились все более различимы по мере приближения к открытой двери вестибюля.

Заглянул.

В центре зала на полу лежали два ножа, пистолет и три сумки. Четвертая валялась рядом с лифтом.

Уэй с улыбкой откинулся в кресле и затянулся сигаретой.

– Поверьте, сначала все так думают. Но даже самые упрямые из противников данной системы со временем признают нашу мудрость и правоту. – Он оглядел столпившихся вокруг программистов. – Верно, Скол? Скажи им.

– Он вышел, – ответила Дейрдре.

– Вслед за Анной, – добавил кто-то. – Плохо твое дело, Дейрдре.

Та обернулась.

– Не вслед за Анной, а просто вышел. Сейчас вернется.

– Устал, наверное? – спросили в толпе.

Уэй наклонился и замял сигарету.

– Все присутствующие подтвердят мои слова, – с улыбкой обратился он к новичкам. – Прошу меня простить, мне нужно ненадолго отлучиться. Сидите-сидите.

Он поднялся, и программисты расступились.

Половина сумки, отделенная деревянной перегородкой, была набита соломой; в другом отсеке лежали провода, инструменты, бумага, макси-кейки и прочая дребедень. Скол смахнул сверху солому и обнаружил несколько деревянных ячеек. Пошарил в одной – ничего. В другой пальцы нащупали нечто твердое и в то же время пластичное. Вытащил тяжелый облепленный соломой грязно-белый шар из похожей на глину субстанции. Опустил на пол и достал еще два. В пятой ячейке было пусто. В шестой – снова шар. Вырвал из сумки деревянную раму, вывалил все содержимое и сложил в нее четыре шара. Вытащил бомбы из двух других сумок, пять из одной и шесть из другой, и положил к первым четырем. Могло поместиться еще три.

Подошел к последней сумке у лифтов. Какой-то шум в коридоре заставил обернуться – пистолет он оставил рядом с бомбами, – но в двери было пусто и темно, и шум (шорох шелка?) не повторился. Может, померещилось. Или эхо принесло шелест его собственной одежды.

Не спуская глаз с двери, Скол подцепил сумку и поспешно вернулся к пистолету. Встав на колени, вынул еще три бомбы и положил к остальным. Получилось три ряда по шесть. Надел сумку с тяжело перекатывающимися шарами и аккуратно пристроил на бедре.

Обнаружил еще один лазерный пистолет, поновее. В отсеке для генератора торчал камень. Отложил и вместо этого сунул в правый карман доунификационный нож с черной ручкой и истончившимся, но острым лезвием.

Взяв рабочий пистолет и, придерживая рукой бомбы, перешагнул пустые сумки и осторожно подошел к двери.

За ней было темно и тихо. Он подождал, пока привыкнут глаза, и двинулся налево. К стене, на которой располагалась экспозиция, был приделан гигантский телекомп (тогда, много лет назад, он был поломан, так?). Остановился: кто-то неподвижно лежал у стены.

Нет, это носилки, двое носилок с подушками и одеялами. Теми, в которые кутались они с дедушкой Яном. Возможно, теми самыми.

Постоял секунду, вспоминая.

Направился дальше, к двери, в которую втолкнул его дедушка. Рядом сканер – первый сканер в жизни, мимо которого он прошел, не коснувшись. Как же он перепугался!

На сей раз меня не надо уговаривать, деда.

Приоткрыл дверь, заглянул на ярко освещенную пустую площадку.

Торопливо зашагал вниз по ступеням, в стужу, – Анна и тот парень наверху скоро очнутся и поднимут тревогу.

Прошел мимо входов на первый и второй этажи блоков памяти.

Спустился до конца, в самый низ.

Держа пистолет наготове, повернул ручку, нажал правым плечом и медленно приоткрыл дверь.

В полутьме светилась красными огоньками приемо-передающая аппаратура, слабо мерцал низкий потолок. Открыл дверь шире. Впереди была огороженная шахта холодильной установки с идущими вверх синими трубами, за ней колонна, снова шахта, опять колонна и шахта. В другом конце – реакторы, отражавшиеся в стеклянной стене, за которой днем работают программисты. Никого, закрытые двери, тишина – если не считать низкого и монотонного гула. Вошел. Стала видна вторая стена с оборудованием и красными лампочками.

Сделал еще шаг, придержал дверь и убрал руку, позволив закрываться самой. Опустил пистолет и осторожно поставил сумку на пол.

Внезапно горло сжали в замке, сдавили, голову рванули назад. Под подбородком оказался локоть в зеленом шелке. Могучая рука ухватила запястье с пистолетом.

– Лжец, лжец, – прошептал на ухо Уэй. – С каким наслаждением я тебя прикончу!

Скол ударил свободной левой, попробовал оттянуть эту руку – она была тверда, как мрамор, статуя в шелке. Хотел шагнуть назад, чтобы стать в стойку и скинуть противника, но тот тоже отступил и потащил его, заставляя беспомощно выгибать спину; мерцал и вращался потолок, руку выкрутили и били, били по перилам, пока пистолет не полетел с грохотом в шахту. Скол потянулся назад и вцепился Уэю в ухо – мощная лапа сильнее сдавила горло, потолок пульсировал розовым, – запустил руку в ворот и сжал пальцами твердую морщинистую плоть. Правая рука обрела свободу, он оторвал запястье Уэя от своей шеи, судорожно вдохнул и в то же мгновение полетел на горящую красными лампочками аппаратуру.

Скол быстро вытащил за ручки панель из стены и швырнул в надвигающегося противника. Тот на ходу откинул ее в сторону. Посыпались удары. Скол присел, защищаясь левой. («Нагибайся, Зеленый Глаз!» – прокричал капитан Голд.) Стукнул Уэя кулаком в грудь. Тот отступил, ударил ногой. Скол оторвался от стены и двинулся боком, одеревеневшей рукой нащупывая в кармане рукоять ножа. Уэй снова кинулся на него и принялся наносить удары в шею и по плечам. Закрываясь левой, Скол вспорол ножом карман и вонзил его противнику в живот – сначала не полностью, потом со всей силы до конца, в шелк по самую рукоять. Выдернул и отступил.

Уэй остался на месте. Посмотрел на нож, на себя, дотронулся до пояса и поглядел на пальцы. Потом на Скола.

Тот двигался по кругу с ножом наготове.

Уэй сделал выпад и, несмотря на ножевой удар по руке, схватил Скола, снова подтащил к перилам и прижал коленом. Скол сдавил порванный зелено-золотой ворот, сжал его что есть мочи, оторвался от перил. Уэй попятился, ударил его вниз по запястью; Скол высвободил руку и хотел вонзить нож противнику в бок, но тот увернулся, скользнул через перила в шахту и упал навзничь на стальной цилиндр. Съехал с него и замер спиной к синей трубе, глядя вверх и хватая ртом воздух. На коленях у него расплывалось темно-красное пятно.

Скол бросился к сумке, сгреб ее в охапку и сунул нож в карман. Нож провалился, но было не до того. Рывком открыл сумку и отступил к стене, лицом к шахтам и колоннам.

Тыльной стороной ладони смахнул пот с лица, вытер о бок кровь на руке.

Прицелился и бросил первую бомбу. Она описала дугу и с глухим стуком приземлилась в центре шахты. Взрыва не последовало. Достал и с большей силой метнул вторую.

Упала еще тише.

С шахтой и синими трубами ничего не произошло.

Скол посмотрел на ряды белых облепленных соломой бомб в сумке.

Изо всей мочи швырнул в ближайшую шахту еще одну.

Снова глухой шлепок.

Подождал, осторожно подошел ближе и разглядел бомбу на стальном цилиндре: белая выпуклость, как белая глиняная грудь.

Из дальней шахты донесся высокий срывающийся звук. Уэй. Он смеялся.

Эти три – бомбы той женщины, проводницы. Возможно, она их как-то испортила. Скол отошел к середине стены, встал расставив ноги лицом к центральной шахте и бросил бомбу. Она угодила в синюю трубу и прилипла к ней белым холмиком.

Уэй, задыхаясь, хохотал. Из его шахты послышалось какое-то царапанье и шорох.

Скол швырял бомбы. Может, хоть одна сработает, должна сработать! («Кинул – и бабах, – сказала Анна. – С удовольствием выброшу их в урну». Она не стала бы врать. В чем же дело?) Он метил в синие трубы, облепил белыми нашлепками квадратные стальные колонны. «Бомбы» закончились. Последняя расплющилась о противоположную стену.

В руках осталась пустая сумка.

Уэй гоготал, сидя верхом на перилах и держа обеими руками пистолет. Бардовые полосы тянулись вниз по его прилипшему к ногам комбинезону. Красные струйки стекали по лямкам сандалий.

– И что у нас не ладится? Замерзли? Отсырели? Пересохли? Или, может, старые?

Он схватился одной рукой сзади за перила, осторожно слез. Перекидывая ногу, поморщился и со свистом втянул воздух.

– О Иисус! Попортил ты это тело. Ох-х-х! Здорово попортил. – Уэй выпрямился и с улыбкой снова сжал пистолет обеими руками. – Идея! Отдашь мне свое! Испортил одно тело – дай взамен другое. Справедливо? Остается аккуратненько выстрелить тебе в голову, а потом мы с тобой зададим врачам работенку на ночь. Обещаю поддерживать тебя в форме. – Осклабился и пошел на Скола медленной деревянной походкой, держа пистолет на уровне груди и целясь ему в лицо.

Скол отступил к стене.

– Придется изменить речь для новичков. «Отсюда и ниже я – Скол, программист, который едва не обвел меня вокруг пальца своими разговорами, новым глазом и улыбками в зеркале». Хотя вряд ли у нас еще будут новенькие, забава становится слишком рискованной.

Скол швырнул в него сумку, сделал выпад, прыгнул и повалил на пол. Уэй вскрикнул. Скол попытался отобрать у него пистолет. Из дула полетели красные очереди, прогремел взрыв. Скол прижал пистолет к полу, вырвал его и вскочил.

Посередине противоположной стены на месте нашлепки из бомбы образовалась дымящаяся, осыпающаяся воронка.

В воздухе мерцала пыль, по полу широкой дугой разлетелись черные фрагменты.

Уэй приподнялся на локте, глядя на воронку и вверх, на Скола.

Тот отступил в угол и посмотрел на облепленные белыми нашлепками колонны и синие трубы над центральной шахтой.

– Скол! Все это твое! Станет твоим однажды! Мы друг другу не помешаем! Скол, послушай! – Уэй подался вперед. – Повелевать Уни, контролировать, быть единственным – наслаждение. Это чистая правда, Скол. Ты сам увидишь. Наслаждение!

Скол выстрелил по дальней колонне. Одна красная нить ударила мимо, над белыми холмиками, другая попала. Вслед за вспышкой грянул мощный взрыв, поднялся столб дыма. Когда он рассеялся, стало видно, что колонна слегка погнулась в противоположную сторону.

Уэй горестно застонал. Рядом со Сколом попытались открыть дверь; он подпер ее спиной и выстрелил по синим трубам. Раздался грохот, вспыхнуло пламя, еще громче рвануло в шахте. Взрывная волна прижала Скола к двери, а Уэя отбросила к качающейся аппаратуре; посыпалось стекло, хлопнули открывшиеся на другой стороне двери. Шахта заполнилась огнем, огромный трепещущий желто-оранжевый столб ударил в потолок. Скол заслонился рукой от жара.

Уэй встал на четвереньки, выпрямился и, спотыкаясь, пошел. Скол послал ему в грудь один за другим два красных луча. Уэй повернулся и неверными шагами двинулся к шахте. Пламя охватило его комбинезон, волосы. Он рухнул на колени и упал.

Из-за сотрясаемой ударами двери доносились крики. В других дверях показались товарищи.

– Назад! – заорал Скол, стреляя по ближайшей колонне. Прогремел взрыв, и ее погнуло.

Огонь в шахте немного утих, покореженные колонны медленно со скрипом наклонялись.

Товарищи снова ворвались внутрь.

– Не подходи! – крикнул Скол, и они отступили.

Он отошел в угол, глядя на колонны и потолок. Дверь позади открылась.

– Назад! – крикнул он и надавил.

Сталь колонн лопнула и разошлась. Из ближайшей вывалился кусок бетона.

Почерневший потолок треснул, провис, посыпался и рухнул вместе с переломившимися колоннами.

В шахты полетели блоки памяти: гигантские прямоугольники давили друг друга, с грохотом крушили аппаратуру. Из ближней и дальней шахт донеслись взрывы, блоки подбросило и охватило пламенем.

Скол заслонился рукой. Посмотрел туда, где лежал Уэй. Теперь там был блок памяти, его край чуть выше треснувшего пола.

Снова скрип и треск – из черноты, обрамленной неровными краями горящего потолка, падали новые блоки, тяжело придавливая нижние, сминая их и разламывая, заполняли отверстие, с грохотом съезжали вниз.

Несмотря на пламя, стало прохладнее.

Скол опустил руку и поглядел на темные очертания мерцающих огнем стальных блоков. Насмотревшись вдоволь, вышел сквозь толпу и с пистолетом в руке зашагал мимо товарищей и программистов, бегущих навстречу по белым кафельным коридорам и по коридорам с коврами и картинами.

– Что там такое? – закричал Карл, останавливаясь и хватая его за руку.

– Пойди посмотри.

Карл отпустил его, бросил взгляд на пистолет и побежал.

Скол повернулся и пошел дальше.