Наши дни

Финли вычеркнул еще одно имя, сладко потянулся, позволив себе пребывать в этом блаженном состоянии целых десять секунд, и вернулся к списку оставшихся четырехсот уволенных военнослужащих, из которых ему предстояло обработать половину. В углу за своим столом сидела Бакстер, склонив голову, чтобы сосредоточиться, засунув в уши наушники, чтобы оградить себя от царившей в отделе суеты.

Эдмундс покинул совещательную комнату в явно непригодном для работы состоянии, но теперь сидел за их Симмонсом столом перед монитором компьютера и работал с какой-то незнакомой Финли программой.

Ванита с Симмонсом заперлись в ее крохотном кабинетике, чтобы посмотреть интервью с Андреа Холл и минимизировать негативные последствия ее демарша, и теперь, затаив дыхание, ждали, какую информационную бомбу предложит миру бывшая жена Волка. Хотя таймер с убийственным обратным отсчетом на время интервью убрали, полицейским не надо было напоминать, в режиме какого цейтнота им приходится работать.

Финли посмотрел на следующее по списку имя. Чтобы сузить поле поиска и максимально ограничить число подозреваемых, он пользовался сразу несколькими источниками – крупицами информации, которые им предоставило Министерство обороны, базой данных Национальной полиции, а также поисковой системой «Гугл».

Имея возможность подстраховаться и другими сведениями, он чувствовал бы себя гораздо уютнее. В конце концов, их киллера вообще могли не увольнять из рядов Вооруженных сил, в которых к тому же он вообще мог никогда не служить. Детектив старался об этом не думать. Полиции во что бы то ни стало нужно было найти Волка, поэтому они с Бакстер и дальше будут снабжать Эдмундса именами по мере их обнаружения.

К столу Эмили с напыщенным видом подошел Сондерс. Она не стала вытаскивать из ушей наушники и не подняла от списка головы, в надежде, что он все поймет и уйдет, но когда он помахал у нее перед носом рукой, стало ясно, что просто так от него отделаться не удастся.

– Сондерс, отвали! – рявкнула женщина.

– Ого! Зачем же так? Я просто подошел убедиться, что с тобой все в порядке. А то Андреа Холл сделала весьма скандальное заявление касательно Волка и некоей его «коллеги», – с мерзкой улыбкой на лице сказал он. – Мы, конечно же, догадывались, но подозревать – это одно, а…

Увидев выражение на лице Бакстер, он осекся на полуслове и попятился. Потом что-то невнятно пробормотал и исчез. Новость потрясла женщину до глубины души, и она, хоть и не без труда, признала, что ей больно. Эмили считала, что они с Андреа исчерпали эту тему и журналистка, наконец, признала, что между нею и Биллом никогда ничего не было. Но теперь та же самая женщина красовалась на экранах телевизоров всего мира и поливала грязью бывшего мужа, которому через несколько часов предстояло умереть.

Впрочем, это предательство казалось ей не столь значительным и меркло перед лицом того, что Бакстер испытывала по отношению к Волку.

Через час Финли вялыми движениями пальцев ввел в компьютер следующее имя. По сравнению с Эмили он работал куда медленнее, но при этом хотел просмотреть как можно больше фигурантов до того, как она закончит со своей половиной и придет к нему на помощь. Министерство обороны, как всегда, предоставило лишь краткую справку:

Штаб-сержант Летаниэл Масс, дата рождения 16.02.1974, служил в разведывательном подразделении, специалист по агентурной работе и сбору информации, уволен в июне две тысячи седьмого по медицинским показаниям.

– Интересно, на чьей они стороне? – пробормотал он, думая о том, можно ли при желании составить более туманный документ.

И написал на салфетке, которой был прикрыт его ланч, слова военная разведка. «Гугл» в ответ на запрос выдал несколько десятков страниц с результатами, главным образом газетные статьи и форумы, на которых они обсуждались.

…Штаб-сержант Масс был откомандирован в Королевский Мерсийский полк… единственный выжил в результате инцидента, унесшего жизни девяти бойцов его подразделения… их конвой нарвался на СВУ (самодельное взрывное устройство), заложенное на обочине дороги к югу от деревни в провинции Гильменд… получил опасные для жизни внутренние повреждения, а также «тяжелейшие» ожоги лица и груди… попал в госпиталь.

Единственный выжил – мания величия, мог возомнить себя Богом, – написал Финли рядом с коричневым пятном от соуса. Потом ввел сведения в базу данных Национальной полиции и, к приятному удивлению, получил целый ворох сведений, включая рост (шесть футов три дюйма), семейное положение (неженат), род занятий (безработный), инвалидность (стоит на учете), ближайших родственников (нет), местожительство (в последние пять лет неизвестно).

Вдохновленный сходством с представленным Эдмундсом профилем, старый полицейский перелистнул страницу и тут же понял, почему в базе данных полиции на Масса хранятся сведения. К его делу прилагались два файла. Первый касался инцидента, зарегистрированного столичной полицией в июне две тысячи седьмого года.

2874 26.06.2007

Отделение профессиональных заболеваний и травм, 4-й этаж, 57 Портленд-Плейс, W1.

[14:40] Выезд на место происшествия. Причина – нарушение общественного порядка. Пациент Летаниэл Масс, враждебное и агрессивное поведение по отношению к персоналу.

Прибыв на место, услышали, что наверху кто-то разговаривает на повышенных тонах. Виновник происшествия г-н Масс (пол мужской, возраст 30–40 лет, белый, англичанин, лицо покрыто шрамами) сидел на полу, скрестив ноги, и смотрел перед собой невидящим взором. По щеке текла струйка крови, рядом валялся перевернутый стол, окно было разбито.

Пока мой коллега занимался г-ном Массом, мне рассказали, что рану тот нанес себе сам и что кроме него больше никто не пострадал. По словам доктора Джеймса Бариклу, консультирующего этого пациента, страдающего посттравматическим стрессовым расстройством, поводом для кризиса стала информация о том, что он не сможет вернуться в армию по причине полученных им физических и душевных травм.

Ни врач, ни другие члены персонала больницы на принятии каких-либо мер в отношении пациента не настаивали. Для ареста или возбуждения дела оснований мы не нашли. Поскольку у больного на голове была рана и в нынешнем состоянии он был склонен к суициду, вызвали «скорую».

[15:30] Приехала «скорая».

[15:40] Бригада «неотложки» отвезла больного в Университетскую клинику.

[16:05] Наряд покинул место происшествия.

До Финли вдруг дошло, что он стоит на ногах и жаждет как можно быстрее обсудить с коллегами их самого перспективного подозреваемого. Он подвел курсор мыши ко второму документу и дважды кликнул. Появилась фотография разбитого компьютера, лежавшего рядом с перевернутым столом. Полицейский покрутил колесико мыши и увидел второй снимок, на котором красовалось разбитое окно. Не проявляя к нему ни малейшего интереса, он щелкнул по третьему фото и почувствовал, что по его спине побежали мурашки.

Изображенный на нем человек был запечатлен рядом с дверным проемом. На заднем плане на него со страхом взирал персонал. На покрытом шрамами лице Летаниэла Масса виднелись глубокие рытвины, но Финли взволновали отнюдь не они, а глаза – белесые, мертвые, расчетливые.

На своем веку он видел много монстров, совершивших самые чудовищные злодеяния; по его убеждению, всем им была присуща одна общая черта: взгляд – холодный, беспристрастный, неподвижный, точно такой же, какой сейчас смотрел на него с монитора компьютера.

– Эмили! Алекс! – закричал он через всю комнату.

В том, что Летаниэл Масс был убийцей, старый полицейский не сомневался. Был ли он убийцей «Фаустом», сшил ли он Тряпичную куклу, Финли было по барабану. О том, как собрать улики, пусть заботится Эдмундс.

А вот он с Бакстер позаботится о том, как его найти.

Волк был на грани. Он часами смотрел, как на проспект низвергаются потоки дождя, периодически вытирая конденсат с единственного крохотного окна в квартире, способной вызвать у человека приступ клаустрофобии, и моля Бога, чтобы непогода не дала ему пропустить момент, когда Масс будет возвращаться домой. В голове билась одна-единственная мысль – он упустил свой уникальный шанс остановить машину, приведенную им же самим в действие несколько лет назад.

Теперь придется приспосабливаться, импровизировать. Детектив полагал, что прощения после всего случившегося ему больше ждать не приходится. Раньше он и думать не думал, что ему придется играть свою роль под пристальным взглядом всевидящего ока средств массовой информации или что Масс заставит Андреа и многих других людей выступить в ипостаси его глашатаев. Сложись ситуация немного иначе, во вторник утром он переступил бы порог Нью-Скотленд-Ярда настоящим героем, несостоявшейся жертвой свихнувшегося бывшего солдата, которого Волк непреднамеренно убил, спасая свою жизнь. Любые доказательства его причастности умерли бы вместе с Массом. Он так и не выбросил тщательно подготовленную подборку газетных вырезок о самом себе, которую перед этим хотел подбросить к нему в квартиру.

Большинство статей посвящались процессу над Киллером-Крематором. Среди них было немало и разгромных заметок о судебных ошибках, приведших к бессмысленной гибели школьницы Аннабель Адамс. Некоторые имена в них были подчеркнуты. Другие материалы касались афганской кампании и попыток военных скрыть истинный масштаб потерь среди мирного населения во время боевых действий его бывшего полка. Волк прекрасно понимал, что сам по себе интерес бывшего солдата к этой теме в глазах общественности станет весьма правдоподобным «спусковым крючком» для больной психики Масса и что обстоятельства его чудесного избавления после взрыва СВУ прибавят всей этой истории еще больше веса.

Сейчас все это потеряло свою актуальность. Волк упустил хищника-садиста, тот теперь разгуливал по городу, и все его надежды на возвращение к нормальной жизни развеялись как дым вместе с крушением разработанного им плана. Элизабет Тейт с дочерью случайно оказались втянутыми в эту историю. А устроить Эшли побег и вовсе было опрометчиво. Но самое главное – он не ожидал от Эдмундса такой прыти.

Молодой детектив приглядывался к нему с самого начала и сумел раскопать как минимум одно старое убийство Масса, выполненное не столь идеально. Волк прекрасно понимал, что связать воедино разрозненные элементы мозаики теперь было лишь вопросом времени. И если бы он так глупо не набросился на Эдмундса, то теперь знал бы, как далеко продвинулись его коллеги.

Но для него было важно только одно – Бакстер узнала, что он сделал уже и что только собирался. Он был уверен, что она никогда не сможет его понять, сколько ни пыталась бы. Эмили все еще верила в закон, в правосудие, в систему, поощрявшую взяточников и лжецов, вершащих свои дела на фоне всеобщей апатии, хотя внешне демонстрировала совершенно обратное. И теперь она будет считать его своим врагом – ничуть не лучше Масса.

Думать об этом было невыносимо.

С лестницы донесся громкий стук, и входная дверь ободранного дома с грохотом захлопнулась. Волк схватил тяжелый молоток, найденный им под раковиной, и припал ухом к хлипкой деревянной створке, отделявшей его от коридора. Через несколько мгновений вновь что-то стукнуло, кто-то вошел в квартиру этажом ниже и включил телевизор, звук которого тут же пробился сквозь тонкую перегородку. Волк расслабился, вновь подошел к окну и стал созерцать скучную картину закрытого рынка Шефердс Буш и тянувшихся за ним трамвайных путей.

Берлога самого известного в мире убийцы-социопата его явно не вдохновила. Ощущение было такое, будто он подглядел изнанку какого-нибудь фокуса. Детектив надеялся увидеть какие-нибудь гротескные художества, утопающие в крови, зловещие религиозные каракули на стенах, внушающие ужас фотографии или сувениры в память о его жертвах, список которых пополнялся все больше и больше, однако ничего такого не нашел. Тем не менее в каком-то углу этой свежевыбеленной комнаты все равно притаилась тревога.

Ни телевизора, ни компьютера, ни зеркал. Шесть комплектов совершенно одинаковой одежды либо лежали аккуратно сложенными в ящичках, либо висели в шкафу. В холодильнике обнаружилась лишь пинта молока, кровати не наблюдалось, лишь тонкий матрас на полу, традиционный атрибут солдат, которые вернулись домой внешне целыми и невредимыми, но на самом деле изменились навсегда. Вдоль стены тянулись ряды книг, явно расставленных по цвету обложки: «Война и нравственность», «Случайные виды: неправильное понимание человеческой эволюции», «Энциклопедия взрывчатых веществ», «Медицинская биохимия»…

Волк опять стер с оконного стекла конденсат и увидел, что на обочине узкой подъездной дорожки к дому остановилась машина. Через плохо подогнанное окно послышалось, как водитель выключил двигатель. Хотя марку Коукс разглядеть не смог, было ясно, что автомобиль слишком дорогой, чтобы принадлежать обитателю подобного дома. Волк вскочил на ноги, нутром почувствовав, что у него проблемы.

Вдруг водитель машины резко дал по газам и проехал несколько метров вперед по подъездной дорожке. В то же мгновение прямо за ним, аккурат под окном его квартиры на третьем этаже, остановились два автомобиля с надписью «Группа быстрого реагирования» на борту.

– Черт! – сказал Волк и ринулся к двери.

Он вышел в коридор. За спиной громко щелкнул дверной замок Масса. Истоптанная лестница уже протестующе скрипела под весом первой волны вооруженных полицейских.

Бежать было некуда.

К нему приближались гулкие, грохочущие шаги. Ни пожарного выхода, ни окон, лишь хлипкая, ободранная дверь в противоположном конце коридора.

Волк ударил по ней, но она устояла.

Он повторил попытку, в дереве появилась трещина.

Детектив в отчаянии рванулся вперед. Замок вылетел, и он ввалился в пустую комнату в тот самый момент, когда на лестнице показались полицейские. Волк закрыл створку. Несколько мгновений спустя в дверь квартиры Масса гулко забарабанили.

– Откройте! Полиция!

Еще через секунду раздался адский грохот, это полицейские, чтобы попасть в крохотную квартирку, воспользовалась специальным приспособлением, известным как «Энфорсер». Сердце Волка в груди бешено колотилось. Он лег на пол и прислушался к пугающим звукам полицейской операции, проводимой всего в паре метров от него.

– Здесь всего одна вонючая комнатка! – произнес знакомый голос, пререкаясь с кем-то на лестнице. – Если они до сих пор его не нашли, то, вероятно, попросту не собираются этого делать.

Волк поднялся на ноги и посмотрел в глазок. В поле зрения показались Бакстер и Финли. Пока они терпеливо ждали в коридоре, Эмили посмотрела на дверь, за которой он прятался, и детектив мог бы поклясться, что увидела его. Потом опустила глаза на сломанный замок.

– Милое местечко! – заметила она, обращаясь к Финли.

Потом мягко толкнула дверь. Та приоткрылась на полдюйма и уперлась в ногу Волка. Он повернулся, увидел за спиной пустую комнату и низкую крышу соседнего дома, до которой можно было добраться через окно.

– Чисто! – донесся из коридора чей-то голос, и из квартиры Масса вышел командир группы быстрого реагирования, держа в руках какой-то предмет.

– Я нашел его в матрасе, полагаю, это кто-то из ваших, – с осуждением в голосе сказал он и протянул Бакстер ноутбук с эмблемой Отдела по раскрытию убийств и других тяжких преступлений. На серебристом корпусе виднелись кровавые отпечатки пальцев, казавшиеся черными и грязными в тусклом свете коридорной лампы.

Женщина осторожно его открыла и протянула Финли – сама она смотреть не могла.

– Это Чемберса, – объяснила Эмили, снимая перчатки, которые всегда надевала в подобных случаях.

– Откуда ты знаешь?

– Пароль.

Финли уставился на окровавленный клочок бумаги, торчавший между экраном и клавиатурой.

– Eve2014.

Старый полицейский нажал клавишу. Компьютер тут же пробудился от спящего режима и ожил. Шоу тщательно ввел пароль и увидел перед собой до боли знакомый логотип сервера службы безопасности столичной полиции. На экране было открыто короткое письмо, датируемое седьмым июля:

Финли повернул ноутбук и показал Бакстер.

– Этот тип все время подключался к нашему серверу, – проворчал он, – вот почему он всегда опережал нас на шаг! Эдмундс просто мешок с дерьмом. Волк не сливал информацию!

Эмили все это, похоже, надоело, и она отошла в сторонку.

– Спасибо вам, спасибо… Чрезвычайно вам признательна… Как-нибудь увидимся… – сказала она, подгоняя вооруженных полицейских.

Волк ринулся к окну, выбрался на крышу и спустился по первой же попавшейся пожарной лестнице. Проходя мимо стражей порядка, стоявших в карауле в начале подъездной дорожки, он спрятал лицо, а когда стал подниматься по ступеням станции метро «Голдхоук-роуд», барабанный бой дождя по железным ставням рынка стих вдали. В аккурат перед закрытием двери он сел в поезд, за его спиной несколько раз мигнули голубые огоньки, состав тронулся и загрохотал по мосту.

Только что он лишился последнего преимущества.