Глава 13. Никогда не ссорьтесь с прессой
Хайден не сказал ни слова, пока мы не вернулись в машину.
– Лучше ты садись за руль, – он уселся на пассажирское сиденье, волоча за собой ногу, словно это был мешок с вещами, которые он взял с собой в дорогу. Ремень безопасности он пристегнул с громким стоном.
Я поехала мимо рядов машин к выходу.
– Слушай, жаль, что так все получилось с ярмаркой… Хмм… Сочувствую тебе с твоей лодыжкой.
Хайден снова застонал, двинув ногой – лодыжка у него опухла и раздулась до размеров грейпфрута.
– О, господи, ты только посмотри! – воскликнул он, взглянув на ногу.
– Тебе нужно приложить лед, – сказала я, выезжая с парковки на какую-то дорогу. – Я остановлюсь у первого же подходящего места.
Он опустил козырек от солнца.
– Поверить не могу, что зацепился за этот долбаный сачок!
Я закусила губу, чтобы не засмеяться, но все же не смогла сдержать улыбку.
– Ну что? Что ты?
– Это был не сачок. Это была ловушка для ловли лобстеров.
Он отмахнулся от меня.
– Да знаю я. Какая разница!
Я свернула на, по утверждению указателя, Живописное шоссе и только тогда сообразила, что раньше никогда здесь не ездила. Мы катили по дороге, идущей через маленький одноэтажный городок, мимо гавани, где стояли моторные лодки и парусные яхты. Потом показался небольшой залив, на берегу которого бегали дети в купальниках, они таскали серебристые ведерки, о содержимом которых я могла только догадываться. Может быть, в них были сверкающие океанские рыбки. Песок. Ракушки.
Хайден вытянул шею и огляделся.
– Ты знаешь, где мы едем? Это не та дорога, по которой мы приехали. Может быть, стоит включить навигатор?
Я понятия не имела, где мы находимся.
– Ну конечно, я знаю, где мы едем, – отозвалась я немедленно, тщетно стараясь найти в этой местности хоть что-то знакомое. Нам нужен был лед и короткая дорога к гостинице, и мне не хотелось еще больше раздражать Хайдена. У воды я заметила ресторанчик со столиками на улице и зонтиками.
– Сбегаю туда, попрошу у них льда.
– Я бы чего-нибудь поел, – сказал Хайден. – Пойду-ка я с тобой.
Он поковылял со мной до ресторанчика, где на улице стояли десяток столиков, покрытых клеенкой в красно-белую клетку.
Женщина в футболке показала нам на свободный столик. Мы заказали напитки, и я попросила принести пакет со льдом. Хайден водрузил ногу на свободный стул.
В меню значилось множество блюд из лобстера, они выглядели весьма аппетитно, но вспомнив обстоятельства падения Хайдена, я решила воздержаться.
– Я возьму жареных моллюсков, – сказала я, закрывая меню. – И домашний салат.
Хайден покосился на меня.
– Жареных моллюсков? Жареных?!
– Ну только один разок. Они очень вкусные, и я ведь не ем их каждый день, так что, думаю, это меня не убьет, – я взяла его за руку и пожала ее. – Ну все, все, мы сейчас приложим лед к твоей лодыжке – и все будет хорошо.
– Ну, наверно, – сказал он, осуждающе покачивая головой.
Официантка вернулась с двумя бокалами холодного чая и пакетом льда, который Хайден немедленно приложил к лодыжке. Потом он заказал мне моллюсков, а себе сэндвич с морским окунем.
– Только не могли бы проследить, чтобы его как следует прожарили? – попросил он.
Официантка ушла, а мы сидели и смотрели на проплывающие мимо лодки и сидящих на пирсе рыболовов с удочками.
Я устроилась на своем стуле поудобнее, прикрыла глаза и подставила лицо солнцу.
– Я хотел дождаться подходящего момента, чтобы сказать тебе это… – произнес Хайден.
Я открыла глаза.
– Сказать что?
По его выражению я не могла определить, собирается ли он сообщить мне хорошие или дурные новости. Он не улыбался, но и тревоги на его лице не было.
Он поерзал на стуле, стараясь принять более удобное положение.
– На ужине в честь вручения премии я познакомился с редактором рубрики «Стиль» «Нью-Йорк таймс».
– Правда? – вроде бы это была неплохая новость. Я сделала глоток холодного чая и потянулась за сахаром.
– Да. С Томом Фрейзером. И он хочет делать материал о нашей свадьбе.
– Ого, – я сыпанула сахар себе в чай. – Одно из этих «как они нашли друг друга»?
Могу себе представить, что это будет: они зададут нам пару вопросов по телефону и напечатают какую-нибудь белиберду.
Хайден передвинул пакет со льдом.
– Ну вообще-то не совсем. Они хотят сделать большой разворот о нас и нашей свадьбе, с фотографиями… ну, ты знаешь, все такое.
Большая статья… фотографии… похоже, дело было серьезнее, чем я думала. Я почувствовала, как по спине у меня побежали мурашки.
– А что ты имеешь в виду, когда говоришь «большая статья»? О чем они собираются писать – что он сказал?
– Обо всем. Кто шил твое платье. Где и у кого мы делаем прически. Какого цвета лак для ногтей ты предпочитаешь. Ну и так далее, не знаю…
– Лак для ногтей? Да я и сама не знаю! – воскликнула я.
– Может быть, они тебя и не будут спрашивать про лак, Эллен. Я просто говорю…
Он замолчал, когда я опустила ложку. Эта новость подействовала на меня так, словно меня окатили ледяной водой. Вообще-то мне было не привыкать общаться с прессой: если порыться в Интернете, то можно было найти обо мне довольно много упоминаний, например в том же «Таймс», в статье о проекте «Салливан», или в «Уолл-стрит джорнал», который писал о сделках «Клеари Билдинг» и «Баттери Парк», и это не считая нескольких интервью на радио. Но это все было другое дело. Это все было по работе. Не личное. И мне вовсе не хотелось, чтобы мою личную жизнь освещали в прессе.
Я смотрела на группу загорелых юношей, которые восходили по трапу на корабль «Бостон Уэлер» с удочками и рыболовными снастями в руках – и в глубине души мне очень захотелось уплыть сейчас с ними подальше в океан и никогда не возвращаться.
Хайден положил свою ладонь на мою.
– Это будет прекрасно, милая, – сказал он. – Чем чаще ты делаешь такие вещи – тем больше к ним привыкаешь.
Почему-то мне не стало легче от его слов.
– И как это делается? – спросила я. – Они будут встречаться с каждым из нас по отдельности? Или вместе? – Я надеялась, что мне не будут задавать каверзных вопросов и я не буду выглядеть в результате дурой и не опозорю Хайдена и его семью. – Мы ведь будем встречаться с ними вместе, да?
– Ну, не волнуйся ты так, я уверен, что вместе.
Я сделала большой глоток чая.
– А что насчет фотографий? Где они их будут делать?
– Ну, они наверняка сделают несколько снимков в церкви, – сказал Хайден. – И скорей всего на приеме в «Метрополитен Клаб».
Значит, и в церкви, и на приеме. Они будут и там и там.
Я потянулась за еще одним пакетиком сахара.
– И… ладно. Есть еще кое-что, – произнес Хайден.
Я высыпала сахар в стакан.
– Да?
– Они интересовались моей семьей. Больше в таком… политическом смысле. И тобой, потому что твой отец был типа финансовым гением, ну и…
У меня кожу закололо словно иголками.
– Так вот, Том Фрейзер мне сегодня рано утром звонил, когда ты еще спала, и когда я сказал ему, где мы находимся, он очень заинтересовался этим. И сказал, что хочет обязательно включить это как врезку в статью. Ну, знаешь, девушка из провинциального городка выходит замуж за преуспевающего представителя семьи политиков.
Врезка? Моя семья, оказывается, врезка?
– Хайден… я не хочу быть врезкой. И вообще ничего этого не хочу.
Хайден заглянул мне в глаза и погладил меня по щеке.
– Послушай, милая. Я понимаю, тебя все это немного смущает, и я хочу, чтобы ты знала: все будет очень деликатно. Я проанализировал все с разных сторон, клянусь тебе. И не имеет значения, как ты к этому относишься, как я сам отношусь к этой перспективе – мы просто должны сделать это, и все.
– Но… – я отняла руку.
– Просто выслушай меня. Пожалуйста, – он наклонился ко мне ближе, глядя на меня в упор, и заговорил тем тоном, который я не раз слышала в суде, уверенным и безапелляционным.
– Во-первых, – сказал он, загибая указательный палец, словно собираясь считать по пунктам. – Мой отец всегда говорил мне, что никогда нельзя ссориться с прессой. И он абсолютно прав. Мы же не хотим их разозлить – они нам этого никогда бы не забыли и не простили, – он загнул следующий палец. – Во-вторых: мы можем обратить это себе на пользу. Карьере каждого из нас не повредит немного дополнительного внимания прессы, пусть люди узнают о нас чуть больше, не так ли? – Он не стал дожидаться моего ответа. – И мы будем держать все под контролем.
Я понимала, что все совсем не так легко и просто, как он говорит, но понимала, что перебивать сейчас его не стоит.
– И в-третьих, – продолжал он, загибая третий палец. – Это может быть полезно для меня в следующем году, когда я буду баллотироваться в городской совет. Просто еще один способ добиться успеха на выборах.
Он смотрел на меня в ожидании моего согласия.
Я нетерпеливо переступила с ноги на ногу под столом.
– Хайден, мне реально от всего этого очень не по себе. Ты вот приводишь мне все эти аргументы, почему мы должны это сделать – но мне от них не становится лучше. Ведь это же наша свадьба!
Он отвернулся и стал смотреть на что-то в дальнем конце патио.
– Я не могу им отказать, Эллен. «Таймс» уже назвал нашу свадьбу одним из главных событий сезона. Бывают ситуации, когда можно колебаться или давать задний ход, но эта ситуация не из таких. Да и потом – мы же приглашаем на свадьбу триста человек! Ты и не заметишь там в этой толпе парочку фотографов!
Главное событие сезона?!
Я начала нервно грызть ноготь.
– Я чувствую себя так, словно наша свадьба превращается в сюжет передачи «Ты не поверишь!».
Он покачал головой.
– Нет, это не так, милая. Я бы никогда этого не допустил.
Подошла официантка и поставила на стол перед нами заказанные блюда. Я покосилась на жареных моллюсков, но чувство голода куда-то пропало, я и думать не могла о еде сейчас.
Хайден снял со своего сэндвича верхний кусочек хлеба и внимательно изучил рыбу.
Я отодвинула тарелку в сторону и уставилась на гавань. Корабль с рыбаками уже отплыл и набирал ход.
Хайден взял меня за подбородок, повернул мое лицо к себе и поцеловал. Я не чувствовала ничего, кроме паники. Я понимала, что у меня не хватит сил и аргументов отговорить его от этой затеи – и в то же время не могла позволить ему на это согласиться. Голова у меня пухла от мыслей и вопросов. Во что я ввязываюсь? Что я делаю?!
А потом я внезапно все поняла.
А чего я, собственно, ожидала? Я же понимала, что все так и будет. Я собираюсь выйти замуж за Хайдена Крофта – а это предполагает определенные обязательства и ответственность. С самого начала наших отношений я должна была это понимать и быть готовой эти обязательства выполнить, когда придет время. Что ж, время пришло.
– Хайден, – произнесла я, выдавив из себя улыбку. – Я… сделаю это. Я смогу это пережить, и все будет хорошо, – я хлопком соединила ладони, искренне надеясь, что мои слова звучат достаточно убедительно. – И ты прав – чем чаще я буду сталкиваться с такими вещами, тем привычнее они будут. Сейчас, здесь, я просто немножко… выпала из колеи, но я знаю, что когда мы вернемся в Нью-Йорк – я снова займусь своими обычными делами и через пару недель уже все будет нормально и я буду готова ко всему. Ты сможешь выставить против меня всех журналистов Нью-Йорка – и я выдержу их натиск с честью и легкостью.
Хайден опустил взгляд на свой сэндвич с окунем, потом снова посмотрел на меня, между бровей у него залегла складка:
– Ну, тут такое дело, понимаешь…
Ой-ой. На этот раз новости будут точно плохими.
– Они приедут сюда через два дня.
Я почувствовала, как в голове взрывается вулкан боли, от которой глаза чуть не вывалились наружу. И выпрямилась на самом краешке стула:
– Кто приедет? О чем ты вообще говоришь?
– «Таймс». Они пришлют репортера и фотографа в Бейкон.
– О господи! – я вскочила и шарахнула ложкой о стол со всей силы – звук эхом разлетелся по всему патио. – Зачем? Зачем сюда? Зачем через два дня?! – я вцепилась в скатерть. – Я не готова… не готова!
Инстинктивно я схватилась за волосы – они были сухими и безжизненными, взглянула на ногти – розовый лак облупился, сами ногти были обломаны и выглядели крайне неухоженными…
Хайден взял меня за руки и привлек к себе.
– Ну ты же понимаешь, – заговорил он. – Мы таким образом не только порадуем журналистов – мы и для себя извлечем немалую пользу.
Я посмотрела на него.
– Все эти домики, маленький городок, провинция – для нас это будет очень полезно. Мы покажем как бы другую сторону двух крутых адвокатов с Манхэттена, – он взял жареного моллюска и съел его. – Бросим публике косточку?
Я попыталась улыбнуться.
Кораблик подплыл ближе к берегу – я слышала его пыхтение. Голова у меня готова была взорваться. Я подняла упавшую ложку и мельком увидела в ней свое отражение.
Лицо мое было перевернуто.
– Больше никогда не позволяй мне есть этих моллюсков, – простонал Хайден, когда мы входили в гостиницу, и схватился за живот.
– Пойдем-ка наверх, – предложила я.
Паула уставилась на Хайдена.
– Что это такое с вами?
Он нахмурился.
– Ловушка для лобстеров.
– Ой, вот так дела. Вы сунули ногу в ловушку для лобстеров? Вы что, хотели браконьерствовать? Это, знаете ли, незаконно!
Лицо Хайдена стало багровым.
– Я законопослушный гражданин, – процедил он. – А кроме того, я даже не представляю себе, как охотиться на лобстеров.
Паула посмотрела на него прищурившись, словно оценивая. Потом кивнула мне:
– Вам тут звонили, – и она протянула ему белый листок бумаги. – Джентльмен, – она покосилась на Хайдена.
На листочке с красным логотипом «Виктори-Инн» наверху, который Хайден читал через мое плечо, было написано:
«2:15. Для Эллен Брэндфорд. Звонил Рой. Он извиняется».
– Хорошо, спасибо, – я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно равнодушнее и чтобы никто не заметил волнения, которое охватило меня при виде имени Роя, нацарапанного рукой Паулы.
– Дай-ка мне посмотреть, – Хайден вынул листочек у меня из руки. – Ну, по крайней мере, ему хватило ума извиниться… хотя бы перед тобой, – и он взглянул на меня с легкой усмешкой.
Мы карабкались по лестнице как альпинисты карабкаются в горы, медленно, шаг за шагом, ступенька за ступенькой. Хайден опирался на мое плечо, как на костыль. Наконец я открыла дверь в номер, и он похромал прямо к постели, рухнул на нее и водрузил свою распухшую лодыжку на подушку.
– Тебе не кажется, что она выглядит еще хуже? – спросил он встревоженно. – Мне кажется.
Я затруднилась с ответом.
– Ну… мне кажется, она выглядит чуть получше, – сказала я все-таки.
Хайден всегда был немного ипохондриком, так что лучше было оставаться на позитивной волне.
– Ну, болит она точно больше, – заявил он. – Мне, наверно, нужно было больше льда прикладывать.
– Я найду лед, – пообещала я, вытряхивая в раковину в ванной остатки растаявшего льда из пластикового пакета.
– Сильно болит, знаешь, – пожаловался он, когда я уже держалась за ручку двери. – И еще желудок… он просто меня убивает. Нестерпимая прямо боль. И все эти моллюски. Я так и знал.
– Хочешь, я позову врача?
Он покачал головой.
– Нет, нет. Со мной все будет в порядке.
Я спустилась вниз, по дороге размышляя, почему мужчины так глупо устроены: вот у него сильно болит, но врача ему не зови. Он страдает от невыносимой боли – но помощь ему не нужна. Видимо, в том, чтобы просто страдать – особое удовольствие, подумала я.
Одна из горничных наполнила для меня пакет льдом. Когда я вернулась, Хайден уже обе подушки сунул под ногу. Я приложила лед к его распухшей лодыжке.
– О, это замечательно, – произнес он со вздохом. – Спасибо, милая.
Я хотела было присесть рядом с ним, когда он добавил:
– Только знаешь что…
– Что?
– Может быть, мне было бы лучше, если бы перевязать ногу эластичным бинтом. И еще что-нибудь вроде «Смекты» – а то желудок просто сводит меня с ума.
Эластичный бинт. «Смекта».
Я оглядела комнату, словно надеясь, что они вдруг появятся откуда ни возьмись.
– Хорошо. Я схожу в аптеку.
– Эллен, ты лучше всех, – он погладил меня по руке. И когда я встала, добавил: – Тогда, может быть, захватишь мне «Алка-зельтцер»? Похоже, он мне понадобится.
Я смотрела на него, лежащего на моей постели. Он выглядел таким несчастным, таким жалким, с этим пузырем на распухшей лодыжке…
– Конечно, – произнесла я. – Я очень хочу, чтобы тебе стало легче.
