Глава 31
О ВРЕДЕ ОДИНОКИХ ПРОГУЛОК

Я рывком распахнула дверь в нашу с Ланкой комнату, поперхнулась воздухом и поспешно закрыла ее. Несколько секунд тупо смотрела на выбитую цифру тринадцать, убеждаясь, что не ошиблась, крепко зажмурилась, помотала головой и повторила попытку попасть в комнату. Ничего не изменилось — два скелета, наряженные в цветастые фартучки, продолжали деловито убираться. Один азартно намывал пол, другой с мрачным, очень потусторонним свистом полировал стекла, в которых прыгали ошалевшие солнечные зайчики. В ответ на мой удивленный писк работнички повернули ко мне головы (при этом не поворачиваясь сами, ужас!) и приветливо оскалились. Я сглотнула, выдавила из себя блеклую улыбку и, бросив сумку у порога, малодушно выскочила в коридор.

Не выйдет из меня толковой некромантки — никогда не смогу привыкнуть к такому вот проявлению моего будущего ремесла! С призраками куда приятнее работать — уж с ними-то я всегда найду общий язык, а если нет, то прогоню взашей, к тому же они не так страшны, как те же скелеты.

— Три с половиной года, всего-навсего три с половиной года, — словно заклинание, твердила я себе под нос, пробираясь в мужское крыло и уворачиваясь от суетливо бегающих по коридорам студентов, не в меру шальных после каникул.

Приветствуя возвратившихся учеников, мягко светились стены; дотронувшись до них, я улыбнулась — словно довольно мурчащую кошку погладила. Похоже, Школа действительно любит будущих магов и скучала без их шумного присутствия под своей крышей. Еще разок погладив стену и словив непонимающий взгляд какого-то старшекурсника, я сделала вид, что просто мимо проходила, и поспешно смылась из зоны повышенного внимания. Ха, можно подумать, он сам на первом курсе стены не трогал! Ни за что не поверю. Если только напрочь любопытства лишен, а таких среди магов нет.

У знакомой двери в мужском крыле я столкнулась с Рэмионом, груженным тяжелой сумкой. Судя по усталому виду, до Школы он добирался на лошади. Целых полдня по морозу, хотя Рэму, как я заметила, холод нипочем.

— Привет, невестушка! — жизнерадостно заявил он, попытавшись сграбастать меня в охапку.

— Сбавь громкость и убери руки, женишок! — прошипела я, уворачиваясь и заодно оглядываясь по сторонам — не услышал ли кто.

— Еще не поженились, а уже скандалы устраиваешь, — ухмыльнулся Рэм. — Страшно представить, что будет после свадьбы.

— Даже не представляй, побереги нервы, — душевно посоветовала я, осознав, что меня попросту дразнят.

— А ты что здесь делаешь? — сменил тему Рэм. — Только не говори, что успела соскучиться!

— Не успела, — кивнула я. — Мне Лис нужен.

— Зачем это? — подозрительно прищурился приятель.

— Сейчас узнаешь, — зловеще пообещала я, распахивая дверь.

Ну что за день такой! Что ни дверь — то сюрприз за ней!

— Здрасте, — смущенно выдала я, попятившись и врезавшись в застывшего позади Рэмиона.

— А мы тут просто в окошко смотрим, — невпопад брякнула порозовевшая Ланка. Не уступавший ей цветом щек Лис поспешно закивал.

— Угу, занимательные нынче виды пошли, — непередаваемым тоном поддакнул Рэм.

Я пихнула его локтем, он увернулся, Ланка покраснела еще больше, а рыжий эльф, нервно взъерошив волосы, громко и четко произнес:

— И вообще, мы помолвлены!

— Поздравляю, мы — тоже! — не придумав ничего лучше, ошеломленно выдала я.

Немая сцена длилась недолго… Гораздо дольше пришлось объяснять друзьям, как нас угораздило так влипнуть. Еще во дворце мы с Рэмом решили ничего от них не скрывать — смысл, если ближе у нас все равно никого не было, а поддержка, пусть и моральная, никогда не помешает? Эльф задумчиво кивал и соглашался с тем, что мы все сделали верно; Ланка крутила пальцем у виска и утверждала, что мы просто-напросто сошли с ума, вместе или поодиночке — не важно, главное, мы нашли друг друга и совершили глупость, потому что «с любовью играть нельзя». Я заявила ей, что легко говорить, когда на тебя никто не давит и вообще не вмешивается в твою жизнь, пытаясь изменить ее к «лучшему», и попросила представить себя на моем месте. Ланка помолчала с минуту, прикрыв глаза, и со вздохом махнула рукой, признавая, что не такие уж мы и чокнутые, как кажется.

Известие, кем мы с Рэмом являемся на самом деле, было принято намного спокойнее. Все-таки с друзьями нам необыкновенно повезло.

— Только никому ни слова! — одарила я сладкую парочку суровым взглядом.

— Да ты что! Мы — могила! — оскорбленно заявил рыжий.

— Кста-а-ати, насчет могилы, — прищурилась я, — убери-ка из нашей комнаты своих «работничков», будь так добр!

— А самой слабо? — невинно глядя в потолок, осведомился Рэм.

— А я их боюсь, — столь же невинно отозвалась я.

Лис закашлялся, скрывая улыбку.

— Некр-р-романтка, — с Лионовыми интонациями протянул Рэмион, бросив на меня укоризненный взгляд.

— Взывающая! — с достоинством поправила я, задрав нос.

— Бестолочь! — не согласился Рэм.

— Что бы ты без этой бестолочи делал?! — возмутилась я.

— Ребята, а может, вам действительно пожениться? — влезла в намечающуюся перебранку Лантэлия.

Мы с Рэмом с ужасом уставились друг на друга и отчаянно замотали головами, а Лис и Ланка довольно захихикали. И они еще называются нашими друзьями! С ума можно сойти. Хотя за три с половиной года не исключен и такой вариант. А что, получу диплом, построю себе башню на каком-нибудь зловещем пустыре и стану ворожить при полной луне, разговаривать с духами и пугать пришедший за советом честной народ. Не будущее, а сказка. А то, что сказка страшная, — так ведь это мелочи, не правда ли?

Ланка сияла как ясно солнышко, повествуя о подробностях их с Лисом помолвки. Все началось с того, что наш рыжий узнал не предназначенную для его ушей тайну — эльфийка по обмену была прислана в Школу по его душу. Разозлившись, Лис не поленился и не побоялся явиться за Ланкой, испросить ее руки у суровой матушки и притащить испуганную девицу к своим родителям, которым в ультимативной форме было заявлено: либо Ланка, либо никто. Родители Лиса, никогда не видавшие своего мирного и добродушного сыночка в столь взвинченном состоянии, изрядно струхнули и, как следует рассмотрев будущую невестку, дали свое высочайшее одобрение. А чтобы закрепить результат и лишить родичей возможности увильнуть, Лис настоял на немедленной помолвке. И теперь на запястьях друзей красовались те же солнышки, что и у нас с Рэмом, только их знаки сияли и привлекали внимание, в то время как наши были тщательно замаскированы — по крайней мере, Рэм утверждал, что никто ни о чем не догадается.

Лис, оказывается, был старшим сыном не последнего в Дубравах целителя, так что по возвращении его ждала практика желающего отойти от дел отца. Ланке понравился тихий лесной городок, в котором проживали ее будущие родственники, а еще больше понравился дом, присмотренный рыжим.

— И когда свадьба? — насторожилась я. Может, я и эгоистка, но этот вопрос не на шутку взволновал — терять недавно обретенную подругу совершенно не хотелось.

— После того, как я Школу окончу, иначе меня матушка поедом съест, — пожаловалась Лана.

Я облегченно выдохнула и устыдилась, но подружка, погруженная в свои переживания, не заметила моих душевных метаний. Нет, Рэм — это, конечно, хорошо, но никто и никогда не заменит Ланку! А после того, как она уедет в Дубравы, нам только письма и останутся…

Но пока можно жить спокойно — до мига расставания с Лантэлией еще далеко, проблемы с батюшкой, хотя бы частично, разрешились, а до начала занятий было еще два дня. Даже Остромыслу и Малику я уже попалась, была несильно отчитана и отпущена без особых моральных травм. Так что единственной головной болью оставался Лион, и встреча с наставником, которого от души потоптала моя ледяная лошадь, меня страшила.

Действительность оказалась не такой страшной, как ее рисовало воображение. Она вообще оказалась не такой.

Мы с Рэмом старательно протирали пыль с унылого фикуса, стоящего в холле жилого корпуса, когда дверь распахнулась, впуская облачко морозного пара и Лиона, как всегда мрачного и уставшего. Выдав нечленораздельное «здравствуйте», я застыла на месте, мучительно желая одернуть закатанные рукава. Метки видно не было, но мне казалось иначе.

И без того измочаленные нервы охотно отозвались на панические мысли — под взглядом Лиона треклятое солнышко будто вспыхнуло, обдав кожу нестерпимым жаром. Ойкнув, я затрясла рукой, а Лион, покачав головой, прошел мимо, не сказав ни единого слова ни мне, ни нахмурившемуся Рэмиону.

Было такое чувство, будто меня огрели пыльным мешком, ибо стало ясно — Лион видел то, что по идее не должен был видеть никто.

— Это что же, — с трудом подбирая слова и нервно потирая запястье, пролепетала я, — получается, что теперь вся Школа будет в курсе нашего нового… положения?!

— Не будет, — скрипнул зубами Рэм. — Это Лион у нас такой… Наблюдательный не в меру!

— А он…

— А он никому ничего не расскажет, — с внушающей опасение решимостью проговорил друг, а я так и представила, как мой женишок душит моего же наставника и прикапывает его в парке под особо пушистой елкой.

— Дура, — беззлобно ругнулся поймавший мыслеобраз Рэм.

— Оптимистка, — не согласившись с диагнозом, с деланым разочарованием буркнула я.

Вечер выдался ясным и теплым, и сидеть в Школе было бы преступлением. Ланка традиционно пропадала у Лиса, от общества Рэма я сама отказалась, решив, что хватит пока с меня женишка, и без того чаще обычного прибить хочется, а потому по утоптанной дорожке, бегущей от Школы в город, я шла одна-одинешенька. Успокаивающе хрупал под ногами снег, яркий закат окрасил полнеба в алые и сиреневые тона, и можно было любоваться игрой света, не отвлекаясь на суетные мысли, в последнее время одолевавшие и днем и ночью. Я и любовалась — ровно до тех пор, пока мне на голову не нахлобучили плотный мешок, после чего, обхватив поперек туловища, куда-то поволокли.

Воздуха катастрофически не хватало. Из-за подступившей паники перед глазами плыли кровавые круги, а все попытки призвать на помощь магию оканчивались неудачей. Я пробовала отбиваться, но злоумышленник был сильнее и совершенно не обращал внимания на мои жалкие потуги освободиться.

Визгливо хрустел снег под торопливыми, тяжелыми шагами, шумела в ушах прилившая к голове кровь, дыхание перехватывало от исходящего от мешка сладкого запаха, но скрип колес и лошадиное фырканье я все-таки расслышала. Паника возросла многократно, придав сил, и я забарахталась в жестком захвате чужих рук, дабы не позволить запихать себя в карету. Надежда, что кто-нибудь заметит творящееся непотребство и придет на помощь, все не угасала, и я была намерена сражаться до последнего…

Ну или до хорошего такого удара по затылку, который при правильном приложении силы вполне может стать этим самым «последним».

Голова гудела так, словно в ней поселился целый пчелиный рой; горло саднило — после криков и ругани я не могла даже шептать, а мне в ответ ни слова не сказали; сапоги я умудрилась потерять во время неравной и глупой борьбы, и сейчас неровный каменистый пол больно ранил ступни, добавляя злости и страха. Вонючую тряпку с меня сняли, однако толку от этого было чуть — вокруг расплескалась кромешная тьма, лишь где-то впереди под дуновением сквозняков колыхалось ненадежное пламя факелов. А рядом скользили тени. Я не видела, но чувствовала их; попыталась дотянуться — и поняла, что не могу. В ужасе запнулась, едва не упала, но меня поддержали и выволокли на залитую светом площадку. Привыкшие к темноте глаза заслезились, и я не сразу заметила аккуратно начертанную на идеально ровном полу пентаграмму, в которую меня бесцеремонно и втолкнули.

Упала я неудачно, до крови рассадив ладонь. А едва заслышав заунывное заклинание перемещения, в отчаянии мазнула ею по наливающимся свечением знакам, сбив ко всем бесам настройки пентаграммы.

А потом началось Бездна знает что.

По полу и стенам поползли трещины, пентаграмма корчилась и извивалась как живая, рокочущее эхо взмывало к высокому потолку и, стократ усиленное, возвращалось назад, сминая, оглушая, не давая подняться. В этом безумном реве слышались полные ужаса крики, отзвуки знакомых заклинаний, а в не оседающем на пол крошеве почудился какой-то огромный белый зверь, прорывающийся ко мне сквозь беснующуюся силу вышедшей из-под контроля пентаграммы. В общем-то это было последним, что я видела, потому как второй удар по голове за вечер не способствует сохранению ясного сознания.

Небо было удивительно темным, но ясным, полным ярких разноцветных звезд, словно берестяное лукошко — ягод. Морозец пощипывал лицо, бодря и выгоняя из головы остатки вязкого тумана. Правую ладонь, туго перебинтованную большим платком, неприятно подергивало, но по сравнению с тишиной, свежестью зимней ночи и ощущением, что я все-таки жива, это казалось не стоящим внимания пустяком.

— Очнулась? — улыбнулся наставник.

— Ага, — просипела я, и меня осторожно подняли со снега, на котором я лежала, любуясь звездами. Ноги подкосились, меня повело в сторону, и я вцепилась в Лиона.

— Мастер, а что это было? — с трудом спросила я, уставившись на чернеющий неподалеку от нас провал. В чистом, заметенном снегом поле он выглядел более чем эффектно…

— Это — причина для правила, запрещающего выходить из Школы после наступления темноты, — без намека на улыбку отчеканил Лион.

— Нет такого правила, — по привычке ляпнула я.

— Значит, будет! — сверкнул глазами наставник.

— А как вы меня нашли? — не обращая внимания на неудовольствие мага, спросила я.

— Да я чуть не оглох от твоей ругани, а отследить ментальные ниточки груда не составило, — хмыкнул он.

Ох. Интересно, как же я смогла до него докричаться-то? Далеко, ненадежно, и вообще, я на Лиона точно не настраивалась — даже на Рэма и то не успела!

— И все-таки — зачем я кому-то понадобилась?! — не унималась я.

— Мало ли маньяков, которым требуется сила молодых и безголовых магов? — таким тоном сказал мастер Ривенс, что сразу расхотелось с ним разговаривать.

Зато захотелось спать, и я была согласна даже на первый попавшийся сугроб. Однако Лиона это не вдохновило, и пришлось нам, поддерживая друг друга, тащиться в Школу пешком какими-то поистине козьими тропками — открывать портал наставник категорически отказался, то ли не умел, то ли решил таким образом наглядно продемонстрировать все последствия моего легкомыслия, причем я больше склонялась ко второму варианту. Хорошо еще, Лион нашел мои сапоги, иначе бы эта прогулочка слишком дорого мне обошлась.

Первым делом, едва добравшись до Школы, мастер Ривенс потащил меня в целительский покой, где соскучившиеся за каникулы целители рьяно принялись за новую жертву в моем лице. Так, обмазанная бальзамами, обмотанная лечебными повязками и напоенная успокоительными и восстанавливающими отварами, я и уснула, а во сне снова видела девушку в белом платье, бегущую по тонкому льду подземного озера…