Глава 24
СЕССИЯ КАК НАКАЗАНИЕ ЗА ГРЕХИ ПЕРВОГО СЕМЕСТРА

До дня зимнего солнцестояния оставалось две седмицы, а это означало, что наша вольная жизнь подошла к печальному завершению. Призрак сессии, прозрачный и невесомый, внезапно обрел плоть и грозил придавить неподъемным грузом экзаменов. В Школе было шумно и людно — великая и ужасная сессия вернула в ее стены старшекурсников, которые в основном занимались практическими занятиями и редко появлялись в аудиториях. Серьезные парни и девушки в строгой форме внушали уважение и толику зависти — иногда казалось, что я попросту не доживу до выпускного курса, а если и доживу, то не без проблем с психическим здоровьем.

Раньше я думала, что много занимаюсь, однако предсессионные деньки доказали — можно заниматься еще больше, и все равно этого будет недостаточно для полной уверенности в своих силах. Я практически не выходила из комнаты, обложившись книгами и конспектами, и старательно повторяла то, что нам пытались впихнуть в непутевые головы в течение первого семестра. Что-то было простым и понятным, а что-то вызывало удивление, ибо создавалось впечатление, будто я впервые вижу собственные записи. Видимо, мысли мои витали далеко отсюда, когда рука послушно записывала слова преподавателей.

Ланка тоже мучилась, но весьма специфически — пострадав над конспектами и выдав положенную порцию охов, она решительно захлопывала тетрадки и книжки и бежала на свидание с Лисом, которого предстоящая сессия совершенно не беспокоила. Похоже, от него моя подружка и заразилась, и лишь на меня не действовало полное равнодушие приятелей, пытавшихся время от времени вытащить меня на прогулку. Рэм говорил, что я стала похожа на привидение, и убеждал в необходимости проветривания мозга, потому как иначе он либо ссохнется от недостатка свежего воздуха, либо лопнет от избытка информации. Я стоически игнорировала все его намеки на мои умственные способности, решив не обращать внимания на всяких третьекурсников-разгильдяев. Хотя порой казалось, что Рэм прав и моя голова вот-вот взорвется…

Первым экзаменом значилась боевая магия. Слава всем богам, предстояло сдавать только теорию. Именно поэтому наш курс, обе группы, объединили с целителями и травниками, от которых тоже многого не требовалось. Для них, в отличие от нас, даже третьего вопроса в билетах предусмотрено не было.

Тем роковым морозным утром мы сидели в большой аудитории, выбивали зубами бравую дробь и со священным ужасом посматривали на белые прямоугольники, разложенные на преподавательском столе. Рядом, задумчиво постукивая по столешнице аккуратными ноготками, стояла мастерица Краснояра, непривычно строгая, с забранными назад волосами вместо легкомысленной косы.

— Что ж, — наконец провозгласила Краснояра, обводя нас взглядом сияющих глаз. — Пожалуй, начнем!

Тоскливый вздох, похожий на придушенный вой, пронесся над нашими дружно трясущимися рядами.

— Перед смертью не надышишься! — заявила мастерица, насмешливо прищурившись. М-да, оптимизма-то сколько — хоть ложкой черпай! — Итак, господа студенты… Пять человек остаются, остальные ждут своей очереди в коридоре! — торжественно объявила она.

Я честно попыталась встать. Ноги наотрез отказались повиноваться. Бесья круговерть! Скрипнув зубами, я повторила попытку, дабы влиться в ряды стремительно покидающих «поле боя» ребят. Увы и ах… Третьей попытки не последовало, так как я, к своему ужасу, обнаружила, что в аудитории никого нет, за исключением мастерицы и пятерки отчаянно трясущихся студентов, в кою непостижимым образом затесалась и я.

С величайшим трудом подавив горячее желание выбраться из кабинета боевой магии ползком, я со свистом втянула воздух, пытаясь успокоиться. Ну что же… Судьба есть судьба. Раз уж не сумела вовремя убраться, значит, нечего теперь дергаться… Взяв себя в руки, я украдкой оглядела аудиторию.

Компактно расположившиеся за задними столами студенты радовали глаз белыми с прозеленью личиками. Ну, Ланке я ничуть не удивилась. Подруга попросту не выдержала бы мучительного ожидания, предпочтя таковому быстрые и решительные действия. Вайшен… Про нашего умника лучше вообще промолчать, и так понятно, что для него экзамены — шикарная возможность предстать перед преподавателями в самом выгодном свете. Хах, будто они на него в обычные дни не налюбовались! Кто там у нас еще? О, Ратибор. Накануне парень хвастался, что нисколечко не боится и готов продемонстрировать свою храбрость, оставшись сражаться с боевой магией в первых рядах. А вот как здесь оказался Алтэк — ума не приложу! Приглядевшись к приятелю, оценив его исполненный ужаса взгляд и заметив дерганые движения, я едва удержалась от нервного смеха. Кто-то, рискуя здоровьем, а то и жизнью, под шумок привязал шнурки Алтэковых сапог к лавке! Хотя почему — кто-то? Рядом с ним Тэка сидела, а она не из тех, кто легко и быстро прощает прошлые обиды. Жестоко, но справедливо!

От созерцания однокурсничков меня отвлекла Краснояра, ласково предложившая взять билеты. Только тогда я вспомнила, зачем мы здесь, собственно говоря, находимся. Сердце подскочило к горлу, ноги налились тяжестью… но не настолько, чтобы отказаться вынести меня к столу, где уже скучковались мои товарищи по несчастью, включая справившегося со шнурками Ала. Неуверенно потянулись к белым кусочкам бумаги дрожащие руки, застыли в нерешительности, явно не зная, какой из них взять… и стоит ли вообще брать? Лично я придерживалась мнения, что не стоит, но, быстренько подавив сию недостойную мысль, зажмурилась и сцапала первый попавшийся билет.

Тринадцатый! Ну кто бы сомневался!

Назвав Краснояре номер билета, я на негнущихся ногах пошла на свое место, где меня сиротливо дожидались белый лист бумаги и остро отточенный карандаш. По пути я успела лихорадочно прочитать вопросы — и едва не упала… от облегчения, потому как знала если не все, то большую часть. Единственное, что не особо понравилось — так это третий вопрос, но к количеству и качеству моих знаний сие никак не относилось…

В аудитории царила умиротворяющая тишина, нарушаемая лишь шорохом карандашей по плотной бумаге и — время от времени — шумными вздохами. Это страдал Алтэк. Улучив момент, когда Краснояра отвлеклась на заполнение ведомости, я обернулась и едва не засмеялась в голос. Под ровными рядами строчек кровожадный Ал весьма натуралистично изобразил болтающийся на виселице скелет, вываливший язык и вытаращивший глаза. Буйная фантазия у некромантов, даже начинающих! А украшала это великолепие красивая, в затейливых завитушках, надпись, утверждавшая, что глазастый скелет носит имя сестры талантливого художника. Кажется, в этой семье злопамятностью отличаются не только девочки…

Первой вызвалась отвечать Лантэлия. Я меланхолично грызла карандаш, слушая плавную уверенную речь подруги, и тихонько вздыхала, понимая, что не смогу столь же красиво и эффектно изложить мысли, конспективно накорябанные на штампованном листочке бумаги. Без труда ответив на пару дополнительных вопросов, Ланка получила законное «отлично» и, помахивая зачетной книжкой, выпорхнула из аудитории, на прощанье ободряюще подмигнув совсем загрустившей мне. Сердце снова стало колотиться намного быстрее, чем полагается, а руки противно задрожали. Сомневаюсь, что найду силы подняться и пойти к преподавательскому столу!

Едва моя подруга вышла, как в аудиторию буквально влетела — втолкнули ее, что ли?! — темненькая испуганная девица. Она не глядя схватила билет и мышкой проскочила на задний ряд. Интересно, я такая же бледная, как она, или еще бледнее?

— Кто следующий? — осведомилась Краснояра.

Кто-кто… Наверняка Вайшен! Вот он, сидит рядышком, сложив руки, — само спокойствие и невозмутимость!

— Ребята? — поторопила мастерица, видя, что никто не рвется повторить Ланкин подвиг.

Я удивленно покосилась на Вайшена, и тут этот образчик порядочности и благородства ткнул меня карандашом в бок, да так, что я на месте подскочила!

— Виорика? — с легким недоверием спросила Краснояра, когда я взвилась на ноги. — Проходи!

Я растерялась до такой степени, что не смогла и рта раскрыть, а потому, выхватив из рук улыбающегося Вайшена свой листок, отправилась на заклание. Однако какое вероломство! И этого человека я считала товарищем! Потрясенная, я добралась до места и села напротив мастерицы, положив перед собой листок с ответами.

— Слушаю тебя, Вики, — улыбнулась Краснояра, причем так, что сразу стало легче. В самом деле, не съела же она меня за все время учебы? Так с какой стати бояться сейчас?

Собравшись и успокоившись, я на удивление четко и ясно изложила принципы боевой магии, классификацию заклинаний и технику безопасности при проведении базовых ритуалов. Вот так, незаметно для себя, я и ответила на два вопроса из трех и уж совсем было уверилась в успехе, когда дверь в аудиторию неслышно распахнулась и на пороге нарисовался Лион Ривенс.

Куда подевалось мое красноречие вкупе со спокойствием?! А наставник тем временем, оглядевшись, истинно кошачьей походкой приблизился к столу и, небрежно к нему прислонившись, заинтересованно посмотрел на стремительно бледнеющую меня.

И какой только бес его принес?!

— Ну же, Виорика! — поторопила Краснояра, не понявшая заминки и не прочувствовавшая всю степень моего невезения. — Смелее! Читай вопрос!

— Вопрос третий, — безжизненно откликнулась я. — «Способы уничтожения упыря обыкновенного».

Лион откровенно усмехнулся и уставился на меня тяжелым оценивающим взглядом. Еще бы… Эти клятые способы он едва не испытал на собственной шкуре!

— Продемонстрируй! — велела Краснояра, прерывая мой путаный ответ.

Я затравленно огляделась в поисках манекена, а мастерица досадливо выдохнула:

— Опять забыла! Ладно, Виорика, покажи-ка на…

— На мне! — среагировал Лион, вырастая передо мной во всем своем преподавательском великолепии.

— На… вас? — пискнула я, отшатнувшись.

— Да. А что такое? — насмешливо поднял бровь Ривенс. — Вам, полагаю, не привыкать… А может, — стремительно наклонившись, едва слышно шепнул мастер, — свет выключить?

Резко стало не до экзамена. Откуда?! Откуда он знает?.. А, бесы, да какая разница?! Знает — и все, и это единственное, что должно меня волновать… И волнует же, Бездна, еще как волнует! До дрожи, до темноты в глазах!

— Виорика, тебе плохо?! — глухо, словно сквозь вату, донесся до меня встревоженный голос Краснояры.

— Она переволновалась! — пробился голос Алтэка. — Ей с самого начала плохо было!

— Что-то не заметил, — пробормотал Лион. — Виорика, очнись! Имей совесть, не все же тебе на мастерах в целительские покои ездить!..

«Верно, судьба у вас такая, наставник!» — успела подумать я, прежде чем действительно отключиться от бренной суеты.

Я возлежала на подушках в собственной кровати, вертела в руках зачетку с первой оценкой и размышляла о превратностях бытия.

«Отлично»! Мастерица Краснояра поставила «отлично»!.. Несмотря на мой глупый обморок и оставшийся без ответа третий вопрос. Я поморщилась, словно вновь глотнула мерзкой настойки, которой меня усердно потчевали в целительском покое. Хорошо еще, получилось сбежать… Не без помощи Ланки, естественно. И Лиса, куда ж без него…

— Ой, а как Лион-то перепугался, ты бы видела! — возбужденно тараторила устроившаяся на подоконнике Ланка.

— Не сомневаюсь, — буркнула я.

Еще бы ему не перепугаться — как-никак почти довел ученицу до сердечного приступа. А вдруг она и не подумала бы упокоиться с миром, а повадилась бы под окошками спальни плакать жалостливо да над судьбой своей горькой причитать?! Я бы на его месте тоже испугалась такого исхода.

Будет знать, как доводить меня до нервного срыва! Одна надежда, что эта наука пошла впрок и на некромантии Лион зверствовать не станет. Слабенькая, призрачная такая надеждочка… Немного поразмыслив и тяжко вздохнув, я, не дожидаясь естественной кончины, сама ее придушила, твердо решив, что некромантию придется вызубрить от и до. От Ривенса милостей ждать не стоит, особенно — мне. Возьмем их с боем! Собрав в кулак силу воли, я потянулась за лежащими на тумбочке конспектами по некромагии и, под Ланкиным изумленным взглядом, погрузилась в чтение.

Пробормотав что-то про последствия сильного шока, подруга, не сумев отобрать бесценные записи, махнула рукой и упорхнула к Лису, оставив меня один на один с учебным рвением, кое весьма успешно подстегивали воспоминания о сегодняшнем экзамене.

Что же, наставник. Я нахожусь не в самом завидном положении, но ведь это еще не повод сдаваться, не так ли?!

Искрящийся на солнышке снег задорно хрустел под ногами, морозец легонько пощипывал щеки, в воздухе медленно кружились редкие снежинки. Я то и дело останавливалась и ловила их ладошкой, любуясь крошечными ледяными звездочками.

Настроение было на удивление хорошим, хотелось смеяться и кружиться вместе со снежинками, радуясь каждому мгновению. До следующего экзамена оставалось еще два дня, курсовая по астрологии была почти готова, а встретившийся в коридоре Лион — о чудо чудесное! — извинился и ни словом не обмолвился об осенней охоте на упыря… Неудивительно, что жизнь казалась прекрасной! И для полного счастья не хватало лишь любимых пирожных, за которыми я и шла. Одна — потому что Рэм готовился к завтрашнему экзамену по боевой магии, Лис, соответственно, тоже, а Ланка, лишенная общества эльфа, страдала над страноведением и наотрез отказалась разлучаться с учебником.

Ворота послушно открылись, пропуская меня, и я, поспешив выскользнуть на свободу, чуть было не столкнулась с облаченным во все черное человеком.

— Простите! — выдохнула я, с трудом восстановив равновесие, да так и застыла с раскрытым ртом, ибо напротив, прищурив черные глаза, стоял мастер Ргеон, тот самый, с которым что-то не поделил Лион Ривенс. Тот самый, чей ученик едва не натравил призрачное воинство на ни в чем не повинных людей…

Сглотнув, я попятилась и уперлась спиной в ограду. Седой маг улыбнулся, от чего меня пробила нервная дрожь, и сладким, точно патока, голосом поинтересовался:

— Как тебя зовут, дитя?

Я молчала. Умом понимала, что здесь, практически на территории Школы, да еще среди белого дня мне ничего не грозит, но тем не менее от необъяснимого страха, сковавшего сердце, не могла произнести ни слова.

— Ну же, — вкрадчиво шепнул Ргеон, и его черные глаза внезапно заполнили весь мир. И не осталось ничего, кроме этой тьмы, в которой кто-то требовал, просил, умолял назвать мое имя…

— Ви… Ви… — кое-как выдавила из пересохшего горла я.

— Вики! — как гром среди ясного неба, раздался злой голос.

Лион…

— Вики! — Меня дернули назад и ощутимо тряхнули за плечи, возвращая из странного небытия, и я заморгала, смотря в бледное лицо, на котором нехорошо горели сузившиеся глаза. — Что ты здесь делаешь?! Ступай в Школу. Немедленно!

Я ошарашенно кивнула и побрела по присыпанной свежим снежком дорожке, с трудом передвигая ноги. И, лишь отойдя на десяток шагов, сообразила, что раньше Лион никогда не называл меня сокращенным именем. А при посторонних и вовсе обращался вежливо и безлико — «госпожа ученица». Так что же изменилось сейчас?.. Резко обернувшись, я уставилась на застывших друг против друга мужчин, которые не обращали на меня никакого внимания.

— Убирайся, — коротко приказал мастер Ривенс, не переступая условной границы. Школьные ворота словно отгораживали светлое зимнее утро от тьмы и вязкого тумана, в которых остался странный маг.

— Я все равно добьюсь своего, Лион, — тихо, с неприятными интонациями, прошипел Ргеон. — Так или иначе. И ты вернешься. Ривалэйн здесь, мальчик мой. — И он с силой постучал себя по груди. — Как бы ты ни сопротивлялся.

Лион же молчал, не опуская глаз и не разжимая кулаков. Ухмыльнувшись, Ргеон шагнул назад — и исчез во взметнувшемся столбе снежной пыли. С шумом захлопнулись ворота, выдохнул, разжав ладони, наставник, и странное напряжение наконец-то меня отпустило.

— Виорика! — нахмурился Лион. — Кому было сказано идти в Школу?!

Вздрогнув, я развернулась и припустила к жилому корпусу, но Лион меня опередил.

— Не ходи больше одна, — придержав дверь, тихо сказал он. — Обещай. Ну же!

— Обещаю, — облизнув сухие губы, с трудом проговорила я, во все глаза глядя на непривычно встревоженного мастера.

Он криво улыбнулся и, впихнув меня в холл, закрыл за мной дверь. Причем с таким выражением лица, что я заподозрила Лиона в желании навесить на нее амбарный замок. Тряхнув головой, я подивилась собственным мыслям и неспешно направилась к лестнице. Если уж прогулка не удалась, надо доделать курсовую по астрологии. Видно, так уж звезды захотели…

За окном сгущались темно-синие сумерки. На столе лежала дописанная курсовая работа по астрологии, рядом — конспективно изложенные характеристики основных королевств, своеобразная шпаргалка по страноведению, а на подоконнике, потеснив меня и очередной незаконченный шедевр Ланкиного вязального мастерства, восседал Рэмион, блестяще сдавший боевую и наслаждающийся законным отдыхом. Он крутил в руках сочное яблоко и с интересом наблюдал, как я одновременно читаю и учебник по некромагии, и конспект по ней же, заедая важную информацию шоколадкой. Лантэлия с Лисом гуляли где-то по школьной территории, так как покидать ее пределы до окончания экзаменов нам строго-настрого запретили. Вроде бы для повышения качества подготовки, но я не сомневалась, что причина кроется в другом. От воспоминаний об утренней встрече меня до сих пор передергивало, и никакого желания возмущаться по поводу запрета не возникало. Интересно, что за дела у этого странного мага с наставником?

— Рэм! — оторвавшись от чтения и шоколадки, окликнула друга я. — Что такое Ривалэйн?

— А тебе зачем? — насторожился парень, едва не выронив яблоко.

— Для общего развития, — уклонилась от прямого ответа я.

— Для общего развития тебе пока достаточно информации, изложенной в учебнике страноведения, — хмыкнул Рэм. — Раздел «Северные королевства», параграф о мифических и легендарных странах. Слышала когда-нибудь про Ривлэн? Это одно из названий столь интересующего тебя Ривалэйна.

Я охнула и едва удержалась от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Вот почему показалось, что я уже слышала это название!

— Всего-навсего миф? — протянула я недоверчиво, вспоминая сказки о далеком северном королевстве, окруженном неприступными горами.

Ривлэн, страна вечного холода, алмазных небес, волков-оборотней и призрачных воинов, способных дыханием превращать своих противников в ледяные глыбы. Где-то там жил и мой далекий бог…

— А тебе бы хотелось, чтобы это было правдой? — усмехнулся Рэмион. — Поверь, ребенок, вряд ли бы тебе понравился такой расклад, ибо даже по сказкам видно, что ривлэнцы не отличаются мирным и кротким нравом.

— Думаешь, мы бы не сдержали их натиск? — прищурилась я. — У нас сильные боевые маги!

— И очень мало тех, кто способен остановить призрачных воинов, — остро глянул на меня парень, и я почувствовала себя очень неуютно, прекрасно поняв намек.

Нет уж, увольте! Перспектива сражаться с агрессивно настроенными призраками меня не прельщала.

— Рада теперь, что Ривлэн — всего лишь сказка? — улыбнулся Рэм, полюбовавшись моим вытянувшимся личиком.

Я неуверенно кивнула. Как сопоставить миф и реальность, в которой слишком часто поминался Ривалэйн, я пока не знала… и сильно сомневалась, что хочу знать. А потому, заставив себя выбросить из головы всякую ерунду, вновь уткнулась в конспекты. До экзамена по некромагии времени было достаточно, но одна мысль, что сдавать его придется Лиону, повергала меня в пучину отчаяния. Судорожно вздохнув, я вновь потянулась за шоколадкой…

— А тебе плохо не будет? — участливо вопросил Рэмион, со смесью тревоги, ужаса и восхищения наблюдая, как я уничтожаю третью плитку.

— Мне будет хорошо, — заверила я, с сожалением осознав, что четвертая в меня не влезет. Хотя если постараться…

— А вот я так не думаю! — возразил Рэм, выдергивая из моих рук очередную плитку.

— Тебе что, жалко?! — возмутилась я, безуспешно попытавшись вернуть уплывшее из-под носа лакомство.

— Мне тебя жалко, глупенькая, — хмыкнул друг, многозначительно указывая на усеянный обертками пол. — Избыток шоколада вреден для желудка!

— Зато полезен для нервов, — проворчала я, с грустью признав, что в словах приятеля есть доля истины.

— Явно не для моих, — не согласился Рэм. — Ты и шоколад — то еще зрелище!

— А ты не смотри, — фыркнула я. — И отдай шоколадку, изверг! У меня скоро некромантия…

— И что, ты отдашь ее Лиону в качестве взятки?! — хохотнул Рэмион, вертя многострадальную плитку в руках.

— Обойдется, — поморщилась я. — И вообще, шоколаду он явно предпочитает кровь. Студенческую!

— Ага, особенно ту, в которой велико содержание сладкого, — с серьезной миной поддакнул парень.

— Ну тебя, — обиделась я. — Помог бы лучше!

— Давай! — с готовностью откликнулся Рэм. — Я знаю безотказный способ!

— Ну?! — заинтересовалась я, в момент забыв о шоколаде.

Рэмион с видом матерого заговорщика огляделся по сторонам и склонился к самому моему уху, послушно оттопыренному в предвкушении архиважной информации.

— Для начала, — театральным шепотом заявил он, — придется тебя убить. Потом я подниму тебя как зомби, и ты… вернее, твое тело, послушное моей воле, без проблем сдаст экзамен!

Я возмущенно охнула и пихнула довольно ржущего некроманта кулаком под ребра.

— Дурак! — обиженно припечатала я.

— А помощь какого рода ты имела в виду?! — откровенно веселился Рэм.

— Шпаргалки хотя бы! — все еще негодовала я.

— Знаешь, — задумчиво протянул парень, — я бы не советовал… Потому как если Лион засечет их — а он засечет! — то мой вариант с зомби покажется меньшим из зол… Так что выбираешь?

— Ничего! — буркнула я, демонстративно утыкаясь в конспект. — Иди уж отсюда, меньшее зло… Не мешай заниматься!

— Да пожалуйста! — насмешливо фыркнул Рэмион, неспешно направляясь к двери. — Учи, студентка, до рассвета еще далеко!

Я, не поднимая глаз от записей, погрозила ему кулаком, второй рукой нашаривая на подоконнике заманчиво хрустящую оберткой шоколадку.

На следующий день я с невозмутимым видом и трясущимися поджилками сидела за первым столом в кабинете страноведения, выводя на бумаге неровные строчки и мечтая оказаться как можно дальше отсюда. Ипполит с хищным выражением взирал на Тэку, волею рока и мстительного братца оставшуюся в первой пятерке, и предвкушающе потирал руки, пока девушка с мрачной решимостью готовилась отвечать.

— Ну-с, барышня, я вас слушаю, — промурлыкал страновед, решив, что приготовления несколько затянулись. — Читайте вопрос!

— Министерство образования, научного и магического развития Буянского царства. Школа теоретической и практической магии. Факультет боевых искусств. Кафедра некромагии, — бойко начала Тэка, не обращая внимания на сдавленные смешки. — Билет третий! Вопрос первый. Геополитическое положение Буянии на карте мира.

— Ну? — не оценив эффектной паузы, поторопил ее Ипполит.

— Буяния — большая страна, — с готовностью отозвалась девушка, глядя на преподавателя огромными честными глазами. Ипполит поощрительно кивнул, и воодушевленная Тэка торжествующе заключила: — Да, Буяния — просто огромная страна! Переходим ко второму вопросу…

— Стоп! — ошарашенно вскинул руки преподаватель. — Как ко второму?! А как же первый?!

— А вам что-то непонятно, мастер? — хлопнула длиннющими ресницами Тэка.

— Краткость — сестра таланта, — придушенно простонал Алтэк.

— Истинно так, — хмыкнул Ипполит, — но в данном случае мне нужны не ваши таланты, а ваши знания!

— Неудивительно, что в подобных условиях таланты остаются нераскрытыми, — буркнула Тэка.

— Мы их обязательно раскроем, — успокаивающе улыбнулся Ипполит. — На пересдаче!

Девушка недовольно тряхнула светлыми волосами и выбежала из аудитории, хлопнув дверью.

— Так нечестно! — до глубины души возмутился ее брат.

— Жизнь — штука на редкость несправедливая, — сочувственно вздохнул Ипполит и приглашающе похлопал по столу. — Прошу, Алтэк, к барьеру! Отстаивать честь и честность, значит…

Выслушав Ала, Ипполит принялся пытать его дополнительными вопросами, на которые наш боевой товарищ отвечал с неизменно уверенным выражением лица. Если среди тех потоков воды, кои он лил на преподавательские уши, и были крохи истины, то найти их не представлялось возможным, однако открыто обвинить студента в незнании темы Ипполит не мог — уж больно складно Ал говорил. Ему только учебники писать, цены бы на этом поприще не было!

— Ну что же… А напойте-ка мне, сударь, государственный гимн! — ласково прожурчал Ипполит, смотря на Алтэка, как собака — на сахарную косточку.

— Я маг, а не певец! — брякнул непосредственный Ал.

— Это еще бабушка надвое сказала, — довольно улыбнулся Ипполит, щуря ехидные глаза. — Маг, пренебрегающий традициями своей родины… Как вы, уважаемые студенты, выражаетесь: а за каким бесом он нужен?

Страновед победно ухмыльнулся. Алтэк побледнел. Студенты затравленно затихли. Я хранила ледяное спокойствие. По вполне понятным причинам гимн я знала назубок. Впрочем, оным мои знания страноведения почти ограничивались…

Смилостивившись над непреклонным в нежелании петь Алом, Ипполит что-то размашисто нарисовал в его зачетке, дождался, когда за парнем закроется дверь, и очень выразительно посмотрел на меня.

Как ни странно, но Ипполит благополучно проглотил мой рассказ о принципах и методах, задал пару дополнительных вопросов, на которые я с легкостью ответила, и успокоился. Чиркнув в моей зачетке, он отпустил меня на все четыре стороны. Не веря своему счастью, я вылетела в коридор и застала удивительное зрелище. Студенты, бледные с прозеленью, с сосредоточенным выражением лиц заучивали гимн. Со старых потрепанных книжиц, с боем вырванных у склочного Звиныча.

Пряча улыбку, я протолкалась к подоконнику и, забравшись на него, приготовилась ждать Ланку. Эх, жаль, что Ипполита не было во дворце три года назад, когда батюшка пытался заставить придворных выучить новый гимн! Наш страновед всех бы за час построил и вымуштровал, а через два часа дворянчики у него профессиональным хором запели бы! Одним словом — талант!

Вздохнув, я достала из сумки конспект по некромагии и погрузилась в чтение. Веселье весельем, а про грядущие неприятности забывать не стоит, как и терять драгоценные мгновения, способные стать пресловутыми камешками на весах удачи.

Сессия шла своим чередом. Я благополучно защитила курсовую по астрологии и почти благополучно сдала травоведение. Если бы не практическая часть, все было бы куда лучше, но мастерица Янка за целый семестр так и не уяснила, что допускать некоторых учеников до варки зелий чревато не самыми приятными последствиями. Последствия эти мы потом ловили еще дня два. Особо шуструю зеленую белочку с упыриными зубками нашли в кабинете мастера Малика. Она бодро наворачивала круги вокруг стола, на котором печальным изваянием восседал старший наставник, судя по разрушениям в комнате, использовавший не самые слабые заклинания из своего арсенала. Увидев наши перепуганные мордашки, с любопытством заглядывающие в раскуроченный дверной проем, мастер Малик в нескольких экспрессивных словах выразил горячее желание свернуть нам шеи. Впечатлившись, мы предпочли спастись бегством. Наиболее устойчивый к подобным преподавательским вывертам Вайшен успел-таки прихватить идущую на очередной круг белочку. Зря, Лион отсутствовал в Школе уже третий день, и спасать нас от мести злопамятного эльфа было некому. Но ее не последовало — то ли мастер Малик пребывал в непривычно добром расположении духа, то ли посчитал ниже своего достоинства разбираться с первогодками из-за белочки, пусть даже и клыкастой. Которая, кстати, через пару часов сама развеялась, похоронив наши планы на ее дальнейшее использование в мирных и не очень целях.

А однажды вечером, накануне экзамена по истории магии, к нам заглянула Шейли. Полюбовалась на наши с Ланкой сосредоточенные лица, оценила количество учебников и прочих пособий, раскиданных по всей комнате, и заявила, что в случае с историей магии помочь может только халява.

— Чего? — не поняла я, с неудовольствием отрываясь от зазубривания дат.

— Ха-ля-ва, — как для слабоумной, повторила Шел, увернулась от прицельно брошенного карандаша и фыркнула: — Вы что, ни разу ее не звали?

— Нет, — помотала головой Ланка.

— Удивительно, — хмыкнула рыжая. — Как вы умудрились все сдать?!

— Действительно, — в тон ей поддакнула я, с треском захлопнув учебник и с намеком помахав им в воздухе.

— Ладно, внимайте, — закатила глаза Шел и нахально уселась на стол, небрежно подвинув книги и тетради. — Поделюсь с вами великой студенческой мудростью, которая по какому-то недоразумению прошла мимо вас… Если в полночь выглянуть в окно, помахать зачеткой и трижды прокричать «халява, приди!», то…

— Придет великая и могучая халява и надает всем по шее за то, что разбудили, — рассмеялась я.

— Ну тебя, — надулась Шейли. — Я вон тоже перед боевой не поверила, так сдала только чудом, и то… Зато перед травоведением не зевала! Из этого следует, что халява существует!

— Из этого следует лишь то, что травоведение ты знаешь гораздо лучше боевой, — вздохнула рассудительная Лана, а я задумчиво покосилась на зачетку.

— Виорика! — возмутилась Лантэлия, проследив мой взгляд. — И ты туда же!

— Да нет, — пожала я плечами, — историю магии я и без халявы сдам, спасибо Рэму.

А вот насчет некромантии не уверена.

Вслух, разумеется, говорить этого не стала — зачем зря подругу нервировать? Она и так неадекватно реагирует, видя меня в обнимку с пособиями по профильному предмету. И разве так ужасно, что я даже во сне некромантию учить продолжаю? Эффективное использование времени, я считаю!

— А вы и в самом деле про халяву не слышали? — не унималась Шел. — Мы громко кричим… Такое не заметить невозможно!

— А мы обычно перед экзаменами «спокойную ночь» ставим, — вздохнула Лана. — Чтобы никто не мешал учить и спать.

Я тоже вздохнула. Потому как одного заклинания тишины, наложенного на комнату, не хватало — очень уж отвлекало от учебы сопение мирно спящей Ланки, — и я ставила дополнительное вокруг своей кровати. Тут уж при всем желании ни про какую халяву не расслышишь!

Ровно в полночь я, отложив конспект по истории магии и погасив светлячка, тихонечко прокралась к окну, приоткрыла его, подивилась мощным нестройным воплям, призывающим халяву… и под подозрительным взглядом проснувшейся от шума Ланки вернулась в постель, гадая, хватит ли моего благоразумия и выдержки, когда придет время последнего экзамена…

На истории магии повезло без всякой халявы — легенду про подвиг Нариса-морехода я, кажется, запомнила на всю жизнь. А мастерица Эрлина так и не смогла забыть мое блестящее выступление на эту тему, а потому сразу же велела переходить ко второму вопросу, с которым тоже проблем не возникло — уж основные этапы зарождения некромантии стыдно было бы не знать даже мне. Чего я действительно боялась — так это дополнительных вопросов на сопоставление дат и событий, но мастерица Эрлина, памятуя о моих «успехах» в сей области, так и не рискнула их задать, с облегчением расписалась в зачетке и радостно помахала мне вослед.

Зачет по общей магии я и вовсе не заметила, потому что принципы и законы за первый семестр и так навязли на зубах, а базовые заклинания оказались до того полезными в быту, что отрабатывались ежедневно и не без удовольствия. Сияющий Остромысл с гордостью отца семейства взирал на бойко отвечающих студентов, не скупился на похвалу и даже не пытался кого-нибудь завалить каверзными вопросами.

Счастливая, я буквально выбежала в коридор, размахивая зачеткой и готовая обнять весь мир.

А минут через двадцать, когда эйфория схлынула, я вспомнила о последнем экзамене и поняла: все, что было до этого, — цветочки, а ягодки, ядовитые и несъедобные, еще впереди… И вряд ли здесь помогут ночные завывания в распахнутое настежь окно!

— Ты сошла с ума! — шипела Ланка, оттаскивая меня от подоконника. — Простудишься, голос сорвешь и вообще…

— И вообще, мне может помочь только чудо, и я его заслужила! — отбивалась от озверевшей подруги я, прокладывая путь к окну и светлому будущему.

— Экзамены высушили твой мозг! — рассердилась Лантэлия. — И теперь тебе нечем думать!

— Верно, — согласилась я и, воспользовавшись тем, что Ланка ослабила хватку, проскользнула к подоконнику.

Распахнула створки, вдохнула бодрящий морозный воздух, вкусный, сладкий, пахнущий недостижимой свободой… И, высунувшись едва ли не целиком, проорала:

— Халява, приди! Халява, приди! Халява, приди!..

Мой вопль души одиноким не был, но именно под нашим окном послышался сдавленный хрип и обидный смешок, и я от неожиданности чуть с подоконника не навернулась. Покачнулась, с ужасом прикинула высоту, зажмурилась и намертво вцепилась в раму, прервав свободный полет в самом его начале. Вздохнула с облегчением — и едва не повторила попытку нырнуть в далекий сугроб вниз головой.

— Зачетка, — холодея, просипела я. — Бесы, моя зачетка!..

И не так уж тут высоко! Разжав руки, я под истошный Ланкин визг прыгнула… и меня рвануло назад, чуть не сломав мной подоконник.

— Дура, какая же ты дура! — орал белый как снег Рэмион, тряся меня словно безвольную куклу. — Ты чего удумала, малолетка ненормальная?!

Перепуганная Ланка всхлипывала, сидя прямо на полу, и смотрела на меня огромными ошалелыми глазищами.

— Зачетку… выронила… когда… халяву… звала… — непослушными губами выговорила я, и взгляд Рэмиона из взбешенного стал столь же шальным, как и у Ланки.

Он выпустил меня, сполз по стеночке на пол и, обхватив голову руками, зашелся в беззвучном смехе.

— Ты… ты… — всхлипывая, силился что-то сказать Рэм.

— Сумасшедшая! — пришла ему на помощь Ланка. — Ты совсем спятила, Виорика! И в этом, — подруга обвиняюще ткнула в Рэма, — виноват Лион!

— Не съест он ее, — вытирая слезы, проворчал приятель.

— Теперь — точно съест, — убито пробормотала я, стеклянными глазами смотря на друзей, а потом, подскочив, рванулась к двери.

— Куда?! — цапнул меня за руку не утративший бдительности Рэмион.

— Искать! — выдохнула я.

— Сиди. Вернее, ложись. И спи спокойно — я найду. Занесу утром, не волнуйся, — сказал Рэм, ненавязчиво оттесняя меня от двери. — Лана, есть что-нибудь успокаивающее?

— Капли были, — задумалась подруга.

— Напои Вики, а то она на себя не похожа, — хмыкнул парень.

Я только рукой махнула, без сил падая на кровать.

— Рэм! — воскликнула Ланка. — А ты чего вообще тут забыл, да еще ночью?!

— Перестраховаться решил, — признался он, предусмотрительно пятясь к выходу. — Как чувствовал, что малявка перед некромантией какую-нибудь глупость сморозит!

Не знаю, откуда взялись силы, но ботинок я кинула далеко и метко. Жаль только, что довольно ухмыляющийся Рэмион оказался быстрее и успел закрыть за собой дверь!

Плотно задернутые шторы неохотно пропускали лучи неяркого зимнего солнца, и в аудитории царил таинственный полумрак. Светлячки почему-то не спешили разгораться в полную силу, и их робкое мерцание делало тени в углах еще гуще и неприятнее, словно там кто-то копошился, бесшумно вздыхал и ворочался. Единственным ярко освещенным местом был преподавательский стол, за которым, сцепив перед собой руки, сидел мастер Ривенс. Напротив, вытянувшись по струнке, стояла я, боясь лишний раз пошевелиться и стараясь не замечать подозрительного поведения теней. В пустом помещении, один на один со зловеще улыбающимся Лионом, было довольно-таки жутко; впечатление усиливал тоскливый протяжный скрип — то продрогшая на злом ветру береза скреблась в окошко, просясь в тепло.

— Начинай, — глухо приказал мастер Ривенс, и я вздрогнула — столь резко и чуждо прозвучал его голос.

Беспомощно посмотрела на пустой стол, неуверенно переступила с ноги на ногу, но так и не рискнула спросить про билеты.

— С первого вопроса, Виорика, — верно поняв мое замешательство, нехорошо ухмыльнулся некромант. — И до тех пор, пока я не сочту твои знания достаточными для того, чтобы ты смогла остаться в Школе.

Я нервно сглотнула, вытерла вспотевшие ладошки о форменную куртку, осознавая, что вот прямо сейчас воплощаются в реальность мои самые страшные кошмары, преследовавшие меня во сне без малого месяц. Посмотрела в жесткое, словно каменное, лицо Лиона, надеясь, что он все-таки шутит… наткнулась на ледяной взгляд странно пожелтевших глаз, еще раз сглотнула и смирилась со своей незавидной участью. Зажмурилась, вспоминая первый вопрос в экзаменационном списке, и, стараясь больше не встречаться взглядом с наставником, начала отвечать. По мере повествования уходили скованность, напряжение и неуверенность, отпускал ледяной страх, сжимавший сердце, и теперь рассказывала я даже с упоением, не прерываясь ни на мгновение. За первым вопросом последовал второй, третий… Не остановили меня и после двадцатого, и я продолжала вспоминать все выученное в мельчайших подробностях, с примерами и вариантами, формулами и цифрами, гипотезами и аксиомами… И, вопреки всему, так радостно становилось на душе, так легко… до тех пор, пока я, забывшись, не подняла глаза на Лиона и не увидела скептическую, злую усмешку.

— Отвратительно, — по слогам произнес он, презрительно прищурившись. — Поздравляю, госпожа студентка, вы заслужили неуд!

— Но… этого просто не может быть! — с замиранием сердца прошептала я, в ужасе сжимая ладони. — Так нечестно!!!

— А разве кто-то говорил, что будет честно, царевна? — вкрадчиво осведомился Лион, и его неестественно-бледное лицо поплыло, меняясь на глазах.

— Ты отчислена, — мигом позже прошипел батюшкин советник, ощерив упыриные зубки.

Взвизгнув, я отшатнулась от протянутой когтистой лапы, споткнулась…

…и упала с кровати, сильно ударившись локтем и коленом.

В комнате было темно и тихо, лишь в ванной журчала вода, да из распахнутой двери лился приглушенный золотистый свет. На пороге застыла закутанная в полотенце Ланка с влажными волосами, взирая на меня с уже привычным в последнее время испугом.

— Вики, ты в порядке? — осторожно спросила подруга, пока я, кряхтя словно столетняя бабка, поднималась с пола и терла отбитый бок.

— Нет, — честно ответила я и передернулась, вспомнив приснившийся ужас. Прошлепала мимо свеженькой Лантэлии в ванную, тяжело оперлась о раковину и, заглянув в зеркало, криво улыбнулась своему бледному, помятому, красноглазому отражению.

А за окном неохотно, но неотвратимо занималось серенькое утро.

Утро студенческой казни, хе-хе…

Меня не держали ноги, и не падала я только благодаря Ланкиной поддержке. Так мы и шли — собранная, спокойная Лантэлия и висящая на ней я, бледная до подозрительно неживой синевы. Возле перехода в учебный корпус со скучающим видом подпирал стену Вайшен, рядом с ним, по привычке строя глазки, крутилась Шейли.

Еще до начала сессии она заявила, что собирается выжать из проведенного на нашем факультете времени максимальную пользу, а потому лучше сдаст некромантию сейчас и с нами, пока в памяти хоть что-то осталось, чем потом и со своими, когда придется зубрить заново подзабытые азы. Не знаю уж, по каким соображениям, но Остромысл поддержал эту идею — невзирая на яростное сопротивление Лиона. После той истории с приворотом мастер Ривенс обходил рыжую десятой дорогой. За исключением прошлой практики, но тогда нас было много и остаться с девицей наедине мастеру не грозило, а может, на этом опять-таки настоял директор. Видимо, подсознательно Лион до сих пор ожидал от нее очередной пакости. И, сдается мне, не зря…

Рассмотрев рыжую, я даже взбодрилась — столь необычным был ее наряд. Девушка со свойственными ей решимостью и безрассудством променяла форму на весьма открытое синее платье, будто собралась не на экзамен, а на веселый праздник.

— Ты чего так вырядилась? — вместо приветствия простучала зубами я. — Думаешь, у Лиона остались к тебе былые чувства?

Да, кошмары и нервное перенапряжение не самым лучшим образом сказались на моем характере, но сие ничуть меня не заботило.

— Дурочка, — закономерно обиделась Шел.

Зыркнув на флегматичного Вайшена и что-то втолковывающую ему Ланку, потерявшую ко мне всякий интерес, она схватила меня за руку и затащила в уютную нишу, расположенную неподалеку.

— Смотри! — Воровато оглядевшись, рыжая потянула подол платья вверх, а я, позабыв о своих страхах, зажала рот ладошкой, чтобы не расхохотаться в голос. На девице были чулки с кружевными подвязками, из-за которых кокетливо выглядывали исписанные и хитро нарезанные листы бумаги.

— Рэм с-сказал, чт-то шп-поры не помогут, — икая от смеха, поделилась ценной информацией я. — Л-лион их найдет.

— Как?! — изогнула брови наша красавица. — Сомневаюсь, чтобы он студентке под юбку полез, тем более — мне! А твой Рэм — зануда! — не удержавшись, мстительно припечатала Шел невосприимчивого к ее чарам блондина.

— Он не мой, — привычно отмахнулась я и снова захихикала, представив, как Лион ищет шпаргалки у Шейли.

Воображение рисовало не совсем приличные, зато забавные картинки, так что я окончательно развеселилась, несмотря на гневное шипение травницы. Впрочем, почти сразу Шейли перестала изображать из себя недодавленную змейку и, сладко улыбаясь, часто захлопала густо накрашенными ресничками.

— Рад, что ты в хорошем настроении, — выдохнули мне прямо в ухо, и я едва удержалась от пронзительного визга.

— И потому решил это исправить?! — развернулась я к Рэмиону.

Шел, поняв, что третьекурсник по-прежнему ее игнорирует, поджала пухлые губки и гордо покинула нас, всем своим видом давая понять, что не больно-то ей и нужно внимание белобрысого парня.

— Принес? — с надеждой уставилась на друга я, выкинув из головы рыжую с ее выкрутасами.

— Не нашел, — выдохнул встрепанный и красноглазый Рэм, виновато глядя на меня.

— Северный пушной зверек, — просипела я, пытаясь хлопнуться в обморок, но подоспевшая на мои предсмертные хрипы Ланка вовремя подставила мне крепкое дружеское плечо. За ней маячил встревоженный Лис, смотря на меня как на потенциального пациента.

— Не расстраивайся, я скажу Лиону, что… — Рэм запнулся и растерянно прикусил губу.

— Что мою зачетку сожрал лютый зверь халява, — простонала я, в ужасе дергая за кончик косы, и все-таки не выдержала: — А-а-а!.. А Лион сожрет меня-а-а!..

— Тише! — всполошился Лис, легонько прихлопнув меня ладонью по лбу.

Возмутиться я не успела — подступающая истерика съежилась и растворилась, как и не бывало ее вовсе. Я горестно вздохнула, а довольный Лис убрал руку, незаметно переводя дух. Целитель бесов…

— Успокойся, — твердо произнес Рэм, как-то странно отводя взгляд. — Главное — экзамен сдать, скажешь, зачетку в комнате забыла, Лион не погонит тебя за ней. А потом мы что-нибудь придумаем. Ты меня слышишь?!

Я меланхолично кивнула. Я слышала, более того — я даже понимала, но что-то внутри сжималось от нехороших предчувствий и гаденько так нашептывало, что аукнется мне еще эта зачетка, ох и аукнется…

До аудитории, в которой должен был состояться экзамен, я добралась весьма своеобразно. С одной стороны меня подпирала Лантэлия, с другой — отловленный по дороге Алтэк, а сзади, страхуясь от моего позорного бегства или, что вероятнее, падения и последующего уползания, шел Вайшен, беззаботно напевающий зловещую песенку, из тех, после которых дети по ночам не спят.

Однокурсники, скучавшие у пока что закрытой аудитории, при нашем появлении — я бы даже сказала, явлении — заметно оживились.

Тэка, числящаяся у Лиона в лучших ученицах, сочувственно мне улыбнулась. Ратибор, проявляя чудеса добродушия и сострадания, предложил меня добить, чтоб не мучилась сама и не прибила ненароком наставника, которому и так орден мужества дать надо — за общение со мной, вот как. Веснушчатый Нечай, сам не так давно едва не прихлопнувший мастера Ривенса неправильным защитным заклинанием, густо покраснел и ткнул зарвавшегося приятеля в бок. Ребятки из «особой группы» молча улыбались, на моем фоне чувствуя себя чуть ли не гениями. Впрочем, Тирху было не до улыбок — его загнала в угол Шейли, которая, закатывая глазки и томно вздыхая, вещала понурившемуся парню, как ей страшно сдавать некромантию. Я же прислонилась к стеночке, не желая сотрясать воздух глупыми спорами. Ну их, пусть веселятся. Правы же, в конце концов, почти во всем правы…

— Может быть, — тоскливо пробормотала я себе под нос, — мастера Ривенса все-таки кто-нибудь съел и экзамена не будет?

— Не все желания сбываются, Виорика. — В наступившей тишине смешок прозвучал особенно отчетливо и зловеще.

Мысленно отвесив себе оплеуху, я подняла самый что ни на есть виновато-жалобный взгляд на подозрительно довольного Лиона, который, вопреки моим страхам, не собирался развивать эту тему.

— Трое храбрых, вперед, — кивнул он на дверь и первым вошел в аудиторию.

Я вжалась в стену, всем своим видом показывая, что меня здесь нет и никогда не было. Вайшен, усмехнувшись, ухватил под локотки замешкавшуюся Ланку и растерявшегося Нечая и решительно шагнул вслед за наставником, а я безвольно опустилась на пол, понимая, что добровольно я в эту дверь не войду.

Медленно тянулись минуты ожидания. От нечего делать я принялась вспоминать основные законы и принципы, уверилась, что все прекрасно помню, но, вместо того чтобы успокоиться, занервничала с новой силой. Хорошо еще, практических заданий, как и на боевой, предусмотрено не было — мне и так переживаний за глаза хватало.

Первым экзамен сдал Вайшен; он заверил меня, по-прежнему сидящую у стеночки, что Лион никого не кусает и даже не надкусывает, оглядел остальных товарищей по несчастью и ловким пинком отправил в аудиторию двух парнишек из параллельной группы. Меня, видимо, трогать не решился, и правильно — сама не знаю, что бы я тогда сделала.

Следующим из «комнаты пыток» вывалился, как ни странно, Нечай, который страшным шепотом поведал о с боем вырванной тройке и, счастливый, помчался в столовую, крикнув на прощанье, что наставник требует троих.

На сей раз храбрыми оказались Тэка с Алтэком на буксире и Нирра, девушка из параллельной.

Потом в аудиторию гордо прошествовала Шейли, волоча за собой окончательно ошалевшего от подобного напора Тирха.

В коридоре остались только я и Ратибор.

— Вот и пробил наш последний час, — зловеще пробасил однокурсничек.

— И встречу я его здесь, ибо никто меня с места не сдвинет, — мрачно проговорила я.

Не успел Ратибор ответить на мое более чем смелое заявление, как дверь распахнулась, и из кабинета рыжим вихрем вылетела Шейли.

Не размышляя, я кинулась за ней.

— Шел! — крикнула я, отчаявшись догнать. — Стой же!..

Она послушно остановилась, развернулась ко мне, и только сейчас я заметила, как ярко пылают ее щеки и каким негодованием горят глаза.

— Ты представляешь, он!.. — не дожидаясь вопросов, выпалила Шел и задохнулась от возмущения. — Он мне такой шикар-р-рный выбор предложил — либо я иду переодеваюсь, оставляя шпоры в комнате, либо же выкладываю их при всех!

— Этого следовало ожидать, — с трудом проглотив смешок, хмыкнула я. — Ты Лиона не знаешь?

— А тебе, мелкая, он велел передать, что если ты сейчас же не зайдешь в аудиторию, то он сам выйдет в коридор и примет экзамен прямо там, — мстительно добавила Шел.

Веселиться резко расхотелось. Выдохнув, я повернулась и пошла назад. Главное — не затормозить перед дверью, и тогда… тогда я смогу, наверное, войти.

Я смогла. Толкнула дверь, шагнула за порог и замерла под оценивающим взглядом мастера Ривенса.

— М-можно? — робко пролепетала я.

— Нужно, госпожа студентка, — с приветливой улыбкой голодного медведя кивнул Лион.

Я бочком вползла в аудиторию, глядя на наставника так, будто он в любой момент может обернуться свирепым драконом. Лион в свою очередь со всем вниманием разглядывал меня.

— Виорика… — задумчиво начал он, когда я все-таки — хвала мне! — доползла до стола, на котором веером лежали билеты, а рядышком громоздилась кучка разномастных исчерканных бумажек. — А что у тебя во внутреннем кармане куртки?

Я вздрогнула и инстинктивно прижала ладонью кармашек, в котором как талисман лежал мамин портрет. Недавно я умудрилась его потерять, перерыла все свои вещи, чудом нашла и теперь не расставалась с моим сокровищем ни на минуту.

— Это не шпаргалка, — качнула я головой.

— В таком случае ты не будешь возражать, если я взгляну? — приподнял брови наставник.

Я вздохнула и дрожащими руками потянулась за бережно сложенным листочком. Но едва появился самый его краешек, как Лион резко передумал:

— Не нужно, я тебе верю. Бери билет и готовься.

Пораженная столь нелогичным поведением, я безропотно взяла ближайший билетик и села в самом уголке, подальше от преподавательского стола. Когда я проходила мимо Ланки, она ободряюще мне улыбнулась и, глубоко вдохнув, отправилась отвечать. Пока она располагалась, в аудиторию нерешительно шагнул Ратибор.

— Проходите, — кивнул ему Лион и радушным жестом обвел стол. — Берите билет, выбирайте шпаргалку…

Ратибор опешил, а по аудитории пронеслось тихое хихиканье. Так вот что это за таинственная стопочка! Суров наш наставник однако, ободрал бедных студентов как липку, ни единой посторонней бумажки не оставил! Удивительно, как он мне-то поверил… Или?.. Я украдкой взглянула на невозмутимого Лиона и отказалась от пришедшей в голову идеи. Положила перед собой листок, взяла карандаш и только тогда прочитала доставшиеся мне вопросы…

Вот когда я поняла, что подчас жизнь бывает страшнее любого кошмарного сна!

Я не помнила ни-че-го! Мои мысли были столь же чисты, как и лист бумаги передо мной, хотя именно эти вопросы я и вспоминала, сидя в коридоре.

На какое-то время я выпала из реальности. Очнувшись же от настойчивого оклика, обнаружила, что в аудитории из студентов осталась я одна, а Лион сидит напротив и с тревогой пытается привести меня в чувство.

— Виорика, — повторил он, — ты меня слышишь?

Я неуверенно кивнула, посмотрела на чистый лист, на котором не было ни единой буковки, и затравленно перевела взгляд на наставника, боясь даже дышать. Он молчал, отрешенно рассматривая меня, и, когда мои нервы готовы были сдать, внезапно улыбнулся. Не как обычно, зло или ехидно, а открыто и по-доброму. Да и выглядел он сегодня совсем иначе — бесследно разгладилась морщинка между бровями, исчезла из глаз вечная тревога и подозрение… Однозначно, в эти дни произошло что-то важное, сумевшее изменить привычно хмурого мастера. Знать бы еще, к добру ли…

— Ума не приложу, как ты смогла вытащить меня в свой сон, но это было жестоко, Виорика, — негромко сказал Лион. — Полночи слушать, как ты вдохновенно отвечаешь на экзаменационные вопросы, и не иметь возможности прекратить столь вопиющую… демонстрацию знаний…

Ой. Кажется, рано я решила, что хуже быть не может!

— Я не специально! Я больше так не буду! — по привычке выпалила я, отчаянно краснея.

— Да и в этот раз не надо было, — хмыкнул наставник и небрежно подтолкнул ко мне… мою зачетку. Напротив графы «некромагия» стояло четко выведенное «отлично», подтвержденное Лионовой подписью-закорючкой.

— Если судьба столь недвусмысленно предлагает тебе роль халявы, негоже отказываться, — поймав мой совершенно ошалевший взгляд, улыбнулся он, как бы невзначай потирая макушку. — Есть возражения?

Я замотала головой и подорвалась с места, прижимая к груди зачетку. Едва не упала, налетев на стул, но под насмешливым взглядом Лиона устояла и без приключений добралась до двери. А вот на пороге меня словно бесы за язык потянули…

— Мастер, — развернувшись, страшным шепотом начала я, — а что вы в полночь под нашим окном делали?!

— Перестраховаться решил, — с совершенно хулиганским видом ухмыльнулся Лион. — Как чувствовал, что ты перед экзаменом что-нибудь выкинешь. — Я тихо охнула — уж больно знакомыми показались эти слова, — а мастер чуть слышно добавил: — И хвала богам, что этим чем-то была всего лишь зачетка, а не ты сама.

Я вспыхнула, помянув про себя предателя Рэма, и, не подумав, выпалила:

— А если серьезно? — и, не успев испугаться, услышала:

— А если серьезно, то никогда больше, возвращаясь к себе, не буду проходить под вашими окнами. Чует мое сердце, в следующий раз на темечко и утюг приземлиться может!

Я стояла на крылечке учебного корпуса, запрокинув голову и жмурясь на яркое солнышко, и сама не знала, чего хочу больше — то ли петь, кричать и танцевать от радости, то ли рухнуть на кровать и проспать дня два кряду. Легкий ветерок пробирался под расстегнутую куртку и трепал волосы, но холода я не чувствовала — наоборот, мои щеки все еще горели, и их не смогла остудить даже пригоршня снега, которой я умылась, едва выбежав на улицу.

— Опять без шапки! — возмутились за спиной и нахлобучили мне на голову капюшон.

— Ланка говорит, у меня уже нет мозга, нечем рисковать, — вяло отшутилась я, поправляя сползшую на глаза опушку и поворачиваясь к Рэмиону. — Лучше поведай-ка мне, что ты сказал Лиону?

— Правду, — усмехнулся Рэм. — Что ты с ума сходишь.

— Болтун, — беззлобно пихнула его в бок я. — Ты ведь знал, что зачетка у него?

— Знал, — помявшись, кивнул парень.

— А мне сказать конечно же нельзя было, — укоризненно покачала головой я.

— Не хотел портить сюрприз, — совсем поскучнел приятель.

— Тоже мне, друг называется, — надулась я, а Рэм досадливо поморщился:

— Да я и так между двух огней постоянно! Ты же знаешь, я не хотел тебя обидеть. Лион — тоже. Он тебя ценит.

— Угу, — недоверчиво хмыкнула я, — так ценит, что просто уморить готов! И история с зачеткой наглядно это доказывает… Он ведь не просто не сказал, он еще и тебя просил не говорить! Разве не странно так себя вести после стольких лет преподавания? — выпалила я, а Рэм всхлипнул и покраснел — явно не от мороза. — Ты чего это? — с подозрением вопросила я.

— Вики… Кто тебе сказал, что у Лиона большой стаж работы?! — не выдержав, расхохотался друг.

— Ну-у-у… — не нашлась с ответом я. А действительно, кто?! Наверное, что-то в его манере поведения позволило сделать этот рассмешивший приятеля вывод.

— Гну-у-у, — передразнил Рэм. — Он всего второй год преподает в Школе. И то в прошлом учебном году вел только практикумы. А до этого четыре года мотался по Буянии и сопредельным государствам, мечта у него такая была — после получения диплома мир посмотреть… себя показать.

— Стой! — вскинула руки ошарашенная я. — Сколько ему лет?!

— А ты посчитай, — ехидно предложил Рэм. — Только учти, что Школу он окончил в девятнадцать.

Я молча похватала ртом морозный воздух и сжала ладонями заломившие виски. Наставник, мастер второй — когда только успел?! — ступени посвящения, всего-то на девять лет старше меня! Братцу-оболтусу Стославу, которого я никак не могла считать взрослым человеком, и то больше, а вот серьезности и ума у него — намного меньше…

Тугой снежок, угодивший в плечо, прогнал из головы все мысли. Раскрасневшаяся Ланка, помахав нам рукой, уже скатывала новый снаряд, рядом с ней, предвкушающе улыбаясь, ловко жонглировал сразу тремя снежками Лис. Мы с Рэмом, переглянувшись, зачерпнули полные ладони немного подтаявшего на солнце снега, и вскоре двор огласился радостными криками, визгами и смехом.

Выкарабкиваясь из глубокого сугроба, в котором меня притопил переметнувшийся на сторону Лиса Рэмион, я чувствовала себя по-настоящему счастливой. И уже совершенно не вспоминалась утренняя уверенность в том, что сегодняшний день я не переживу. До чего же приятно иногда ошибаться! Особенно — в оценке людей, о которых, казалось бы, давным-давно все известно…