Апостол Павел объясняет догматы веры Агриппе. В. И Суриков. 1875 г.
Почему исповедание Иисуса должно быть публичным — пред людьми?. Ответ на этот вопрос затрагивает самое существо христианской веры и касается природы Церкви как общины последователей Иисуса. Церковь была создана Им отнюдь не как тайное общество и вовсе не для домашнего употребления. Современное представление о религии как частном деле отдельных индивидуумов глубоко противоречит самой природе христианства. Все служение Иисуса происходило в публичном пространстве. Своих учеников Он призывал публично, а не тайно. Жизнь Его и созданной Им общины протекала на глазах у множества людей, и поучения Его произносились нередко перед тысячами слушателей. Даже то, что Он говорил ученикам наедине, на ухо, они должны были проповедовать на кровлях (Мф. 10:27).
Публичное исповедание веры требуется не от всех без исключения учеников и не при всех обстоятельствах. Как мы говорили, среди учеников Иисуса были и тайные — из страха перед иудеями. Феномен тайного христианства известен со времен Иисуса вплоть до наших дней: он особенно характерен для эпох гонений на Церковь. Но апостол не может быть тайным. Апостол всегда действует в публичном пространстве и должен быть готов засвидетельствовать веру; если необходимо — даже ценой собственной жизни.
«Не мир пришел Я принести, но меч»
Следующая часть наставления касается того, как вера в Иисуса может сказаться на взаимоотношениях человека с его близкими:
Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его (Мф. 10:34-36).
В Евангелии от Луки мы находим похожие слова: Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех: отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей (Лк. 12:51-53).
Современный исследователь, автор одной из «революционных биографий» Иисуса, считает, что Иисус здесь восстает против «патриархального шовинизма», характерного для Средиземноморья Его времени. Стандартная семья включала пять членов: отца и мать, их сына с женой и незамужнюю дочь; все они жили под одной крышей. Линия разделения, отмечает исследователь, проходит между поколениями: Иисус обрушивается на семейный уклад, предполагающий власть старшего поколения над младшим, родителей над детьми. Его идеал — то Царство Божие, в котором нет места злоупотреблению властью.
В этом толковании заслуживает внимания лишь один момент: если читать текст буквально, то линия разделения в самом деле проходит между поколениями. Иисус не говорит, что Он пришел разделить мужа с женой, брата с сестрой; Он не говорит, что муж, любящий жену больше, чем Его, или жена, любящая мужа больше, чем Его, недостойны Его. Но действительно ли слова Иисуса означают, что водораздел будет проходить только и исключительно между поколениями?
Прежде всего мы должны отметить, что эти слова являются парафразой слов пророка Михея: Ибо сын позорит отца, дочь восстает против матери, невестка — против свекрови своей; враги человеку — домашние его (Мих. 7:6). Именно в этом тексте сын противопоставлен отцу, дочь — матери, невестка — свекрови. Отсутствием в цитате упоминаний о других родственных связях можно объяснить отсутствие таковых и в речи Иисуса. Кроме того, мы можем вновь вспомнить слова Иисуса, обращенные к ученикам: Всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную (Мф. 19:29). Здесь, помимо представителей старшего и младшего поколений, присутствуют представители одного поколения (братья, сестры, жена).
Общий контекст наставления, адресованного ученикам, которых Иисус посылает на миссионерское служение, однозначно говорит в пользу того, что центральным пунктом этого наставления является вера в Него, готовность преодолевать препятствия ради проповеди Его учения.
К числу этих препятствий относится возможное неприятие проповеди апостолов их ближайшими родственниками. Как мы видели, родственники Иисуса, во всяком случае поначалу, крайне негативно восприняли Его проповедь и избранный Им образ жизни. Поскольку ученик не выше учителя (Мф. 10:24), то и апостолы могут ожидать аналогичную реакцию на свою проповедь от родственников и домашних.
Слова о том, что Иисус принес на землю не мир, но меч, на первый взгляд резко контрастируют с тем, что Он выше говорил ученикам о мире, который они должны приносить с собой в дом. Учитывая то огромное значение, которое понятие мира имело в семитской традиции, данное изречение Иисуса могло восприниматься его слушателями как провокационное. Могло создаться впечатление, что Он покушается на одну из основополагающих ценностей человеческого бытия, имеющих источник в Самом Боге. Семья тоже воспринималась как абсолютная ценность, и вторжение в семейный быт, результатом которого становится конфликт между поколениями, не могло оцениваться положительно.
Между тем речь здесь идет о другом, и слово «мир» употребляется не в бытовом смысле. Речь вообще не идет о семейном быте, семейной жизни, взаимоотношениях между родственниками. Мечом, рассекающим в том числе и семейные связи, является вера в Иисуса, готовность следовать за Ним. Иисус говорит о тех случаях, когда эта вера оказывается не объединяющим, а разделяющим фактором, то есть когда одни члены семьи принимают Его учение, а другие ему агрессивно сопротивляются.
Образ меча будет использован в Послании к Евреям применительно к слову Божию: Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные (Евр. 4:12). Здесь меч слова Божия представлен как вносящий разделение в естество одного человека. В проповеди Иисуса меч веры разделяет членов одной семьи.
«Кто любит отца или мать более, нежели Меня...»
Дальнейшие слова Иисуса отражают мысль, к которой Он, по-видимому, возвращался неоднократно:
Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10:37).
В Евангелии от Луки аналогичные слова, в еще более резкой форме, будут адресованы множеству народа: Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником (Лк. 14:26). Разница между двумя изречениями заключается, во-первых, в том, что у Матфея вновь идет речь о двух поколениях (отец, мать, сын, дочь), тогда как у Луки в списке оказываются и представители одного поколения (жена, братья, сестры); во-вторых, если у Матфея Иисус не дозволяет любить родственников больше, чем Его Самого, то у Луки Он призывает ненавидеть их.
Каким образом эти наставления соотносится с пятой заповедью Моисеевой: Чти отца твоего и мать твою (Исх. 20:12; Втор. 5:16)? Как они сочетаются с заповедью, которую Иисус называет одной из двух наибольших в законе: Возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22:39; ср. Лев. 19:18)? Не покушается ли Иисус и здесь на незыблемые общечеловеческие ценности, такие как любовь детей к родителям и родителей к детям? И насколько призыв к ненависти (в версии Луки) соотносится с общим характером проповеди Иисуса, в центре которой ставится любовь?
Иисус ставил духовные связи между людьми, основанные на единстве веры, выше естественных родственных связей. Это понимание в полной мере отражено в рассматриваемых словах из наставления ученикам, а также в параллельном месте из Евангелия от Луки. Слова нельзя вырывать из контекста. Речь идет о том, что в ситуации выбора между верностью Иисусу и верностью родственным связям ученик Иисуса должен предпочесть первое. Современный исследователь дает следующее толкование: «В большинстве случаев одно совместимо с другим. Ненавидеть своих родителей за то, что они родители, было бы чудовищно... Но последователи Христа должны быть готовы, если необходимо, относиться к тому, что для них дорого, словно к объекту ненависти... Иисус, как это часто бывает, излагает принцип и делает это в очень радикальной форме, оставляя слушателям домысливать, как можно смягчить его».
Христос Пантократор. Мозаика. Кон. XII в.
В своем комментарии на рассматриваемое место из Евангелия от Матфея Иоанн Златоуст приводит и параллельное место из Евангелия от Луки. Общий смысл обоих изречений он передает следующим образом: «Повелевает не просто возненавидеть, потому что это совершенно противозаконно; но если кто из них захочет, чтобы ты любил его более, нежели Меня, в таком случае возненавидь его за это». Блаженный Августин описывает воображаемый диалог, в котором верующий во Христа обращается к родителям со словами: «Я люблю вас во Христе, но не вместо Христа. Будьте со мною в Нем, но Я не раз возникавшую в опыте Его последователей на протяжении веков, когда человек должен был сделать выбор между Ним и своими родственниками.
Христос Вседержитель. Фреска. В. М. Васнецов. 1885- 1896 гг.
Речь идет также о правильной с точки зрения Иисуса расстановке приоритетов: готовность следовать за Ним должна быть сильнее любых земных привязанностей, включая родственные чувства. Об этом рассказывается в эпизоде, в котором один из тех, кого Иисус призывает следовать за Ним, говорит Ему: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего (Мф. 8:21). По версии Луки, Иисус отвечает: Предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди, благовествуй Царствие Божие (Лк. 9:60). Лука также приводит ответ Иисуса человеку, просившему позволения проститься с домашними: Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия (Лк. 9:62). Характерно, что в обоих ответах в центре внимания оказывается Царство Божие. Именно оно — та реальность, которой нельзя предпочесть никакие земные привязанности.
«И кто не берет креста своего...»
В следующей части наставления ученикам впервые в Евангелии упоминается крест:
И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10:38-39).
Упоминание о кресте некоторые исследователи воспринимают как редакционную добавку к словам Иисуса, сделанную евангелистами в свете истории распятия, а также под влиянием богословия креста апостола Павла. Однако ничто не препятствует воспринимать слова Иисуса как пророчество о Своем крестном пути: «Времена были такие, что вряд ли Иисус не предвидел насильственный конец Своего служения... Задолго до Его времени распятие стало символом насильственной смерти». То, что осужденные на смерть сами несли свой крест, также было общеизвестным фактом.
Добавим, что выражение «нести свой крест» встречается в прямой речи Иисуса не один раз (Мф. 16:24; Мк. 8:34; Лк. 9:23; 14:27). Очевидно, образ осужденного на смерть, несущего крест на плечах, использовался Им для предупреждения о том, с какими рисками сопряжено следование за Ним.
Несение Креста. И. Босх. 1515- 1516 гг.
Слова Иисуса о душе, которую человек может либо сберечь, либо потерять, представляют собой одно из характерных для Него изречений: его мы встречаем с небольшими вариациями еще четыре раза в синоптических Евангелиях (Мф. 16:25; Мк. 8:35; Лк. 9:24; 17:33). По общепринятому толкованию, слово «душа» здесь употреблено в значении «жизнь». В Евангелии от Иоанна изречение Иисуса приведено в следующей форме: Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную (Ин. 12.25). Версия Иоанна, как представляется, дает ключ к пониманию смысла слов Иисуса: не следует держаться за земную жизнь любой ценой; тот, кто пожертвует временной жизнью ради Него, сохранит ее для вечной жизни.
Награда
Завершая пространное наставление ученикам, Иисус говорит о награде, ожидающей тех, кто откликается на проповедь апостолов:
Кто принимает вас, принимает Меня, а кто принимает Меня, принимает Пославшего Меня; кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка; и кто принимает праведника, во имя праведника, получит награду праведника. И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной волы, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей (Мф. 10:40-42).
Первая фраза приведенного текста встречается в видоизмененном виде в Евангелиях от Луки и Иоанна (Лк. 10:16; Ин. 13:20); средняя часть — только у Матфея; заключительную фразу мы находим также у Марка (Мк. 9:41).
Обратим внимание на то, что Иисус не обещал никаких наград Своим ученикам за те миссионерские труды, на которые Он их посылает: вместо наград Он обещал им скорби, страдания, гонения и смерть. Здесь же слово «награда» встречается трижды применительно к тем, кто принимает пророков и апостолов.
Отметим, что в Нагорной проповеди термин «награда» употребляется Иисусом главным образом применительно к воздаянию, которое человек получает непосредственно от Отца Небесного (Мф. 5:12,46:6:1,4-6,16-18). Это воздаяние Он обещает не только апостолам, но и всем последующим поколением тех, кто уверует в Него благодаря их проповеди.
7. Ученики не из числа двенадцати
Помимо двенадцати у Иисуса были другие ученики: в их числе семьдесят апостолов, упоминаемых у Луки; женщины, о которых говорят все четыре евангелиста; ряд других персонажей, названных по имени или оставшихся анонимными.
Семьдесят
Лука — единственный из евангелистов, упоминающий о том, что помимо двенадцати Иисус избрал впоследствии еще семьдесят учеников:
После сего избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два прел лицом Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти, и сказал им: жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою (Лк. 10:1-2).
В большом количестве рукописей говорится о семидесяти двух учениках вместо семидесяти. На этом основании в современных критических изданиях Нового Завета число «семьдесят два» фигурирует в тексте (а не в подстрочных примечаниях, как это бывает с менее авторитетными чтениями), однако слово «два» берется в квадратные скобки. Такое решение было принято Объединенными библейскими обществами под влиянием крупнейшего специалиста по новозаветной текстологии К. Аланда, который считал «семьдесят два» оригинальным чтением, а «семьдесят» — продуктом гармонической коррекции переписчиков, пожелавших привести число, не имеющее символического или священного смысла, к имеющему таковой смысл. Если число «двенадцать» соответствовало двенадцати коленам Израилевым, то число «семьдесят» соответствует семидесяти старейшинам, которых Моисей избрал из сынов Израилевых (Исх. 24:1; Чис. 11:16,24), или семидесяти потомкам Иакова (Исх. 1:5; Втор. 10:22).
Церковная традиция, однако, сохранила имена семидесяти, а не семидесяти двух апостолов. В их число вошли евангелисты Марк и Лука, а также некоторые лица, упоминаемые в посланиях апостола Павла или являющиеся адресатами этих посланий.
Поучение, которое Иисус обратил к семидесяти, в значительной степени совпадает с тем, что, согласно Матфею и Луке (Мф. 10:9-16; Лк. 9:1-6), Он говорил двенадцати:
Идите/ Я посылаю вас, как агнцев среди волков. Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви, и никого на дороге не приветствуйте. В какой дом войдете, сперва говорите: мир дому сему; и если будет там сын мира, то почиет на нем мир ваш, а если нет, то к вам возвратится. В доме же том оставайтесь, ешьте и пейте, что у них есть, ибо трудящийся достоин награды за труды свои; не переходите из дома в дом. И если придете в какой город и примут вас ешьте, что вам предложат, и исцеляйте находящихся в нем больных, и говорите им: приблизилось к вам Царствие Божие. Если же придете в какой город и не примут вас, то, выйдя на улицу, скажите: и прах, прилипший к нам от вашего города, отрясаем вам; однако же знайте, что приблизилось к вам Царствие Божие. Сказываю вам, что Солому в день оный будет отраднее, нежели городу тому (Лк. 10:3-12).
Собор семидесяти апостолов. Фрагмент иконы
Отличиями этого поучения от тех, что были обращены к двенадцати, являются указания не приветствовать никого на пути, не переходить из дома в дом и есть все, что предложат. Обычай приветствовать встречных путешественников до сего дня широко распространен на Ближнем Востоке. Отказ от этого обычая следует понимать в общем контексте призыва к целеустремленному миссионерскому странствованию. Не приветствовать никого на пути — значит не отвлекаться на посторонние предметы, не вступать в разговоры со случайными прохожими: все общение с людьми должно быть подчинено цели, ради которой Иисус посылает учеников в мир. Уместно вспомнить то, что пророк Елисей сказал своему слуге Гиезию, когда узнал о смерти сына вдовы в Сонаме: Опояшь чресла твои и возьми жезл мой в руку твою, и пойди; если встретишь кого, не приветствуй его, и если кто будет тебя приветствовать, не отвечай ему (4 Цар. 4:29).
Лука включает в наставление семидесяти упреки в адрес городов, не уверовавших в Иисуса: Хоразина, Вифсаиды и Капернаума (Лк. 10:13-15). Поучение завершается словами: Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня (Лк. 10:16). Похожие слова в разных вариациях присутствуют у других евангелистов (Мф. 10:40; Ин. 13:20).
Не говоря ничего о том, как проходила миссия семидесяти апостолов, Лука рассказывает, как они вернулись к Иисусу с отчетом о своих трудах:
Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем. Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам; однако ж тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах. В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение. И, обратившись к ученикам, сказал: всё предано Мне Отцем Моим; и кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец, не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть. И, обратившись к ученикам, сказал им особо: блаженны очи, видящие то, что вы видите! ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали (Лк. 10:17-24).
Падение мятежных ангелов. А. Джордано. 1666 г.
Слова о падении сатаны с неба следует рассматривать в общем контексте противостояния между Иисусом и диаволом, которое отражено на страницах четырех Евангелий. Глагол «видел» употреблен в прошедшем времени и может указывать на какое-либо событие прошлого, например на преодоление Иисусом искушений от диавола в пустыне. Такое толкование этих слов мы приводили выше. Однако речь может идти также о пророческом видении, относящемся к окончательной победе над диаволом, которая произойдет благодаря смерти и воскресению Иисуса. Учитывая миссионерский контекст поучения, можно полагать, что Иисус видит Своих учеников причастными к этой победе, поскольку они будут продолжать Его дело на земле.
О том, что взор Иисуса устремлен в будущее, свидетельствуют и слова: Се, даю вам власть наступать на шей и скорпионов и на всю силу вражью. Они созвучны предсказанию Иисуса о знамениях, которые будут сопровождать уверовавших в Него: Именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им (Мк. 16:17-18). Очевидно, беседуя с семьюдесятью, Иисус говорит не только об их миссии в ближайшем будущем, но и о миссии грядущих поколений Его учеников в течение последующих веков.
Выражения в то время или в тот час, употребленные, соответственно, у Матфея и Луки (Мф. 11:25: Лк. 10:21), могут указывать на смену обстановки или адресата: при помощи этих слов евангелисты вводят события, имеющие отношение к предшествовавшему действию, являющиеся его смысловым продолжением, но не обязательно его частью. Слова, обращенные Иисусом к Отцу, двумя евангелистами приводятся в разных контекстах, но в обоих случаях они отделены от того, что им предшествовало, выражениями в то время или в тот час.
Согласно Луке, после молитвы Отцу Иисус вновь обращается к ученикам. Слова, которые Он адресует им (блаженны очи, видящие то, что вы видите!..), у Матфея являются частью поучения в притчах (Мф. 13:16-17). Там они призваны объяснить, почему Иисус говорит народу притчами, а ученикам разъясняет значение притч наедине. Что же касается упреков городам, где Иисус не был принят, то в Евангелии от Матфея они включены в поучение, которое Иисус произносит перед народом после наставления двенадцати (Мф. 11:1,7-24). Это поучение у Матфея заканчивается словами, которые у Луки включены в наставление семидесяти (Мф. 11:25-28).
Гармонизация материала Матфея и Луки представляет значительные трудности для исследователей, исходящих из того, что Иисус никогда не повторялся. В этом случае наличие одного и того же высказывания в двух разных сюжетах у двух евангелистов толкуется в терминах литературной зависимости: Лука должен был заимствовать его у Матфея (или наоборот).
Однако истории с двенадцатью и семьюдесятью апостолами являются наглядным подтверждением того, что Иисус мог повторять одни и те же слова в разных обстоятельствах. Такое повторение более чем естественно в ситуации, когда Учитель сначала дает наставление одной группе учеников, потом другой. Если у обеих групп одна и та же миссия, почему они не могут получить похожие или идентичные инструкции? Дополнительным аргументом в пользу такого понимания является наличие в одном и том же Евангелии от Луки двух разных, но сходных по содержанию наставлений: обращенного к двенадцати (Лк. 9:3-6) и обращенного к семидесяти (Лк. 10:4-11).
О чем идет речь в словах: Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам? И кто эти младенцы? По мнению Иоанна Златоуста, мудрыми и разумными Иисус называет книжников и фарисеев, но, «называя их мудрыми, говорит не о мудрости истинной и достохвальной, а о той, которую они приписывали своим силам». Под младенцами же понимаются простые и бесхитростные рыбаки, которых Иисус сделал Своими апостолами.
Следующее изречение, почти дословно совпадающее у Матфея и Луки, имеет много параллелей в других местах, в том числе в Евангелии от Иоанна:
| Все предано Мне Отцем Моим... | Дана Мне всякая власть на небе и на земле (Мф. 28:18) Отец любит Сына и все дал в руку Его (Ин. 3:35) |
| и кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец, не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть (Лк. 10:22; ср.: Мф. 11:27)) | Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца (Ин. 10:15). Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил (Ин. 1:18). Видевший Меня видел Отца (Ин. 14:9) |
Речь здесь идет не об обычном человеческом познании и видении, а о познании и видении особого рода. Сын знает Отца как Бога и Отец знает Сына как Бога: вера в Иисуса как Бога открывает для человека возможность познать и увидеть Отца. Это и есть то познание, которое Бог утаил от мудрых и разумных, но открыл младенцам — Своим некнижным ученикам.
Тайные ученики
У Иисуса были тайные ученики. Один из них появляется во всех четырех Евангелиях в рассказе о погребении Иисуса. Матфей называет его богатым человеком из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса (Мф. 27:57). У Марка Иосиф — знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия (Мк. 15:43), у Луки — член совета, человек добрый и правдивый, не участвовавший в совете
Иосиф Аримафейский у Пилата. Фреска. XVI в.
и делах их... ожидавший также Царствия Божия (Лк. 23:50-51). Иоанн называет сто учеником Иисуса, но тайным из страха от Иудеев (Ин. 19:38). Кроме этого эпизода, Иосиф нигде более в Евангелиях не упоминается.
У Иоанна в сцене погребения рядом с Иосифом оказывается еще один персонаж — Никодим, приходивший прежде к Иисусу ночью (Ин. 19:39). Ночная беседа Иисуса с Никодимом подробно изложена в 3-й главе Евангелия
Пьета с Никодимом. Скульптура. Микеланджело. 1547-1555 гг.
от Иоанна, начинающейся словами: Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников Иудейских (Ин. 3:1). Из этого упоминания и из дальнейшей беседы не явствует, что Никодим был учеником Иисуса: скорее, он выступает здесь как один из фарисеев, интересовавшихся учением Иисуса. Однако, в отличие от прочих фарисеев, которые спорили с Иисусом в дневное время и публично, Никодим приходит к Нему ночью, что свидетельствует о его желании пообщаться с Учителем наедине, не в присутствии других фарисеев.
После описанной беседы Никодим еще дважды появляется на страницах четвертого Евангелия: он безуспешно пытается убедить фарисеев не выносить суждение об Иисусе в Его отсутствие (Ин. 7:50-53), а затем участвует в погребении Иисуса. Эти два упоминания свидетельствуют о том, что если Никодим и не был учеником Иисуса изначально, то он, по крайней мере, до конца сохранил сочувствие Ему, а, возможно, впоследствии стал Его учеником. При этом, как и Иосиф Аримафейский, он предпочитал держать свое знакомство с Иисусом в тайне. В церковной традиции оба тайных ученика — Иосиф и Никодим — почитаются в лике святых: им усвоено наименование праведных.
Закхей
Еще одним учеником Иисуса, чье имя также вошло в церковный календарь с титулом «праведный», является Закхей. О нем мы узнаём только из Евангелия от Луки:
Потом Иисус вошел в Иерихон и проходил через него. И вот, некто, именем Закхей, начальник мытарей и человек богатый, искал видеть Иисуса, кто Он, но не мог за народом, потому что мал был ростом, и, забежав вперед взлез на смоковницу, чтобы увидеть Его, потому что Ему надлежало проходить мимо нее. Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал ему: Закхей! сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в ломе. И он поспешно сошел и принял Его с радостью. И все, видя то, начали роптать, и говорили, что Он зашел к грешному человеку; Закхей же, став, сказал Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо. Иисус сказал ему: ныне пришло спасение лому сему, потому что и он сын Авраама, ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее (Лк. 19:1-10).
Эта история во всем корпусе Четвероевангелия стоит особняком. Она не относится к числу рассказов о чудесах, которыми наполнены страницы Евангелий; в ней не происходит ни исцеления, ни изгнания беса, ни какоголибо иного заслуживающего внимания знамения. Вероятно, таких историй было много в земной жизни Иисуса, ведь Его постоянно окружала толпа. Но евангелисты, за редким исключением, не сохранили свидетельств о встречах, не сопровождавшихся
Закхей на смоковнице. Н. Стивнс. 1913 г.
чудесами. История с Закхеем представляет собой такое исключение.
В этой истории есть элемент комизма. Человек маленького роста влезает на дерево, чтобы увидеть проходящего мимо Иисуса. Он понимает, что, если он этого не сделает, за чужими спинами он ничего не увидит. А между тем Закхей был не просто рядовым сборщиком податей, подобно Левию-Матфею. Он был начальником мытарей, а значит, имел в своем подчинении людей, должен был требовать к себе уважения. В то же время, как мытарь, он был пособником оккупантов, а следовательно, был презираем своим собственным народом.
Взрослому состоятельному человеку такого положения подобно мальчишке залезть на дерево на глазах у толпы — значит привлечь к себе любопытство окружающих, стать объектом насмешек и пересудов. Но Закхей не обращает никакого внимания на эти неизбежные последствия
своего поступка. Все его внимание сконцентрировано на проходящем мимо Иисусе. Он влезает на дерево, потому что для него важно увидеть Иисуса своими глазами, а не только услышать о Нем с чьих-то слов.
И его усердие вознаграждается сполна: он не только видит, как Иисус проходит мимо, но и привлекает к себе Его внимание. Иисус знает, почему он залез на дерево, какой потенциал веры скрывается за этим необычным поступком. И Он называет его по имени, чего ни сам Закхей, ни окружающие никак не могли ожидать, и говорит о Своем намерении прийти к нему в дом.
Приход Иисуса в дом мытаря вызывает ропот, потому что Он зашел к грешному человеку. Хотя в данном случае евангелист описывает это как реакцию «всех», читатель понимает, что прежде всего за этим ропотом стоят фарисеи, постоянно обвинявшие Иисуса в том, что Он ест и пьет с мытарями и грешниками (мф. 9:11). Но ни Иисус, ни Закхей не обращают внимания на ропот. Осчастливленный приходом к нему Иисуса, Закхей дает обещание изменить жизнь: отдать нищим половину имения, обиженным воздать вчетверо.
Будучи богатым, Закхей умел считать деньги. И даже в описанном случае, на волне эмоционального подъема, он не обещает раздать нищим все свое имение, как это предложит сделать Иисус богатому юноше (Мф. 19:21; Мк. 10:21; Лк. 18:22). Что же касается обещания воздать вчетверо, то здесь калькуляция основана на предписании закона Моисеева, предписывающего расплачиваться четырьмя овцами за одну украденную (Исх. 22:1). Но и этого оказывается достаточно для спасения, которое Иисус возвещает Закхею и его «дому» (семье). Эмоциональный порыв начальника мытарей находит отклик в сердце Иисуса, и Он не требует от него ничего сверх того, что тот способен отдать.
Закхей на смоковнице. Мозаика. XIII в.
Евангелие от Луки ничего не говорит о дальнейшей судьбе Закхея, и в Деяниях его имя не упоминается. Согласно церковному преданию, Закхей после воскресения Иисуса был поставлен в епископа Кесарии Палестинской. По свидетельству сочинения, приписываемого священномученику Клименту Римскому, он был спутником апостола Петра, проповедовал в Риме и принял мученическую смерть при императоре Нероне.
Рассказ о Закхее читается в Православной Церкви в воскресенье за четыре недели до Великого поста. Им открывается серия евангельских чтений, посвященных покаянию: в последующие три воскресенья читаются притчи из Евангелия от Луки о мытаре и фарисее (Лк. 18:9-14) и о блудном сыне (Лк. 15:11-32), а также поучение о Страшном Суде из Евангелия от Матфея (Мф. 25:31-46). Таким образом, история Закхея становится первым звеном в цепи из четырех чтений, призванных подготовить верующего к вступлению в Великий пост как время сугубого покаяния, пересмотра жизненных ориентиров, молитвы и активного доброделания.
По церковному учению, пост заключается не только в воздержании от пищи. В одном из песнопений, звучащих в начале Великого поста, говорится:
| Постящеся, братие, телесне постимся и духовые, разрешим всякий союз неправды, расторгнем стропотная нуждных изменений, всякое списание неправедное раздерем. Дадим алчущим хлеб и нищия бескровныя введем в домы, да примем от Христа Бога велию милость. | Постясь, братья, телесно, будем поститься и духовно: разрушим всякие оковы несправедливости, расторгнем узы насильственных сделок, разорвем всякую несправедливую расписку, дадим голодным хлеб и введем в дома нищих и бездомных, чтобы получить от Христа великую милость. |
То, что пообещал сделать Закхей, вполне соответствует тону этих призывов.
Может быть, не случайно пост упоминается в качестве одной из добродетелей фарисея в притче о мытаре и фарисее. Связь между историей Закхея и этой притчей прослеживается не только в церковном календаре, но и в самом Евангелии от Луки. Добродетели, которые перечисляет фарисей в молитве к Богу, включают в себя пост (полное воздержание от пищи от рассвета до заката) дважды в неделю и десятину от всего, что он приобретает. Закхей не дает обещание соблюдать пост, но обещает отказаться в пользу нищих от половины всего, что имеет (а не только половины того, что приобретет в будущем), и рассчитаться со всеми обиженными. В очах Иисуса эти заявленные намерения оказываются более драгоценны, чем вся показная праведность фарисеев, не вызывающая у Него ничего, кроме жесткой критики (Мф. 5:20; 6:2,5,16 и др.).
Кающаяся Мария Магдалина. Тициан. Ок. 1565 г.
Женщины
Неоднократно в повествованиях всех четырех евангелитов возникают образы женщин, следовавших за Иисусом. Матфей говорит о том, что при Его кресте стояли многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему (Мф. 27:55). В параллельном месте у Марка о женщинах говорится подробнее: Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия, которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим (Мк. 15:40-41). В обоих случаях употреблен глагол «служить» (διακονέω), указывающий на то, что основным делом женщин была разнообразная помощь Иисусу и Его ученикам в бытовых вопросах.
В Евангелии от Луки упоминается еще одна существенная роль, которую играли женщины в окружении Иисуса. Опять же употреблен глагол «служить»:
После сего Он проходил по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царствие Божие, и с Ним двенадцать, и некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим (Лк. 8:1-3).
Выражение служили имением указывает на то, что некоторые из женщин, следовавших за Иисусом, вкладывали свои материальные ресурсы в Его дело. По крайней мере одна из перечисленных трех женщин, жена домоправителя, должна была быть достаточно состоятельной. Не случайно она оказывается единственной из упомянутых в Евангелиях женщин, чей социальный статус евангелист посчитал нужным отметить.
В двух случаях, когда в Евангелии от Иоанна упоминается сестра Лазаря Марфа, глагол «служить» применительно к ней указывает на прислуживание у стола, включая приготовление пищи (Ин. 10:40; 12:2). Эту же роль Марфа исполняла в эпизоде, рассказанном у Луки:
В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё (Лк. 10:38-42).
Этот рассказ получил в Православной Церкви исключительную значимость благодаря тому, что именно он читается за литургией во все Богородичные праздники. В святоотеческой традиции две сестры чаще всего толкуются как образы двух типов христианской жизни — деятельного и созерцательного:
Христос в доме Марфы и Марии. Я. Вермер. 1654- 1655 гг.
...Понимай под Марфой деятельную добродетель, а под Марией созерцание. Деятельной добродетели присущи хлопоты и беспокойства, а созерцание, став господином над страстями (ибо Мария значит «госпожа»), упражняется в одном рассмотрении божественных изречений и судеб... Кто сядет при ногах Иисусовых, то есть кто утвердится в деятельной добродетели и через подражание хождению и жизни Иисуса укрепится в ней, тот после этого доходит до слышания божественных речений или до созерцания... Итак, если ты можешь, восходи к чину Марии, которая становится госпожой над страстями, первой достигая созерцания. Если ж это невозможно для тебя, будь Марфой, расположенной к деятельной стороне и через то приемлющей Христа.
Однако в самих словах Иисуса, обращенных к Марфе, ничего не говорится о созерцании. Скорее, речь в них идет
Христос в доме Марфы и Марии. М. В. Нестеров. 1908 г.
о вслушивании в Его слова, которые являются источником жизни и спасения. Об этом Иисус говорил и в других местах: Слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин. 5:24). Упрекая Марфу за многозаботливость, Иисус не осуждает ее, но напоминает о том, что должно стоять на первом месте: Его личное присутствие в жизни человека, желание человека услышать Его.
Сам Иисус не избрал созерцательный путь, и Его нравственные наставления в основном посвящены деятельной любви к ближнему. Говоря о Страшном Суде, Он приводит различные примеры добродетелей: Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне (Мф. 25:35-36). И ни словом не упоминает о созерцании.
Марфа и Мария выделяются среди прочих женщин — последовательниц Иисуса. Евангелист Иоанн отмечает: Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря (Ин. 11:5).
Христос в доме Марфы и Марии. Г. И. Семирадский. 1886 г.
За несколько дней до смерти Иисус был приглашен в Вифанию, где приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его (Ин. 12:2-3).
О других женщинах мы узнаём гораздо меньше. В течение всего евангельского повествования (это касается всех четырех Евангелий) женщины как бы держатся в тени; они выступают на передний план только в заключительных главах Евангелий — в рассказах о смерти Иисуса на кресте и событиях, последовавших за этим. Обратим внимание на слова Луки о том, что среди них были те, которых Иисус исцелил от злых духов и болезней.
Слово «многие» по отношению к женщинам в окружении Иисуса употребляют все три евангелиста-синоптика (Мф. 27:55; Мк. 15:41; Лк. 8:3). Однако лишь немногие из женщин входили в тот ближний круг, который Лука обозначил словом «некоторые». Именно этот круг женщин — учениц
Иисуса занимает существенное место в повествованиях о событиях, связанных с Его смертью и воскресением.
Общий список названных по имени женщин из окружения Иисуса включает следующие имена: Мария Магдалина (Мф. 27:56, 61; 28:1; Мк. 15:40, 47; 16:1, 9; Лк. 8:2; 24:10; Ин. 19:25; 20:1,11-18); сестры Марфа и Мария из Вифании (Лк. 10:38-42; Ин. 11:1-44; 12:1-8); Мария, мать Иакова и Иосии (Мф. 27:56; Мк. 15:40,47; 16:1; Лк. 24:10), другая Мария (Мф. 27:61; 28:1);
Мария Магдалина. В. М. Васнецов. 1899 г.
Мария Клеопова (Ин. 19:25); Иоанна (Лк. 8:3; 24:10); Саломия (Мк. 15:40; 16:1); Сусанна (Лк. 8:3). Итого девять имен (или восемь, если считать Марию, мать Иосифа и Иосии, одним лицом с «другой Марией»), из них пять (или четыре) — с именем Мария. Как явствует из списка, Мария Магдалина упоминается чаще других женщин, следовавших за Иисусом, и только она упомянута во всех четырех Евангелиях.
В Деяниях, перечислив имена одиннадцати апостолов, Лука говорит: Все они единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса, и с братьями Его (Деян. 1:14). Смерть и воскресение Иисуса объединили тех, кто был связан с Ним при жизни в единую общину числом около ста двадцати человек (Деян. 1:16). В нее вошли апостолы, родственники Иисуса по плоти, включая Его Матерь, и те самые «некоторые жены», служившие Ему еще в Галилее. В дальнейшем повествовании Деяний апостольских эти женщины более не упоминаются, и первая же речь Петра, хотя и произносилась в присутствии женщин, начинается словами мужи братия (Деян. 1:16), обращенными к апостолам-мужчинам.
В современной науке распространен взгляд, согласно которому среди апостолов Иисуса были женщины.
Мария Магдалина. К. Кривелли. Ок. 1480 г.
Так, например, Р. Бокэм считает, что Иоанна была женщиной-апостолом. В силу созвучия имен ученый отождествляет ее с Юнией, упоминаемой апостолом Павлом: Приветствуйте Андроника и Юнию, сродников моих и узников со мною, прославившихся между апостолами и прежде меня еще уверовавших во Христа (Рим. 16:7). Реконструкция облика Иоанны-Юнии, предпринятая ученым, не лишена остроумия, но все же относится скорее к области научной фантастики, чем к числу исследований, основанных на источниках. Та информация, которую мы имеем в Евангелиях, не позволяет нам сделать вывод о том, что апостольская миссия, возложенная Иисусом на двенадцать мужчин, распространялась также на кого-либо из женщин.
В то же время мы знаем из последующей истории Церкви, что некоторые женщины были удостоены титула равноапостольных и именно в этом качестве вошли в церковный календарь. Первой из них была та самая Мария Магдалина, из которой Иисус изгнал семь бесов (Мк. 16:9). В числе других равноапостольных женщин — святая
Святая царица Елена. Фреска. XIV в.
царица Елена (327), мать императора Константина; святая Нина, просветительница Грузии (335); святая Ольга (969), бабушка князя Владимира, крестителя Руси. Ни одна из женщин не унаследовала то сакраментальное служение, которое от апостолов передалось последующим поколениям епископов, а от них священникам: эта линия преемства касалась исключительно мужчин. Однако в проповедническом и просветительском служении принимали участие и женщины.
Роль женщин в окружении Иисуса, что бы ни говорили современные исследователи, в целом соответствовала той роли, которую женщины играли в израильском обществе времен Иисуса. Женщины были на заднем плане: они служили мужчинам, пока последние занимались важными делами. Апостольская община была сообществом, состоявшим исключительно из мужчин.
Однако если говорить о Церкви в целом, то уже на самом раннем этапе ее бытия к ней стали присоединяться и мужчины, и женщины (Деян. 5:14; 8:12; 17:4,12,34). И уже в первом поколении христиан прозвучало слово апостола Павла, обращенное ко всей общине учеников Иисуса: Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал. 3:27-28).
Неудавшиеся ученики
Евангелия содержат указания не только на учеников, которые приходили к Иисусу, но и на тех, что от Него отходили. Как мы помним, Иоанн упоминает о многих из учеников Его, которые после беседы Иисуса с иудеями о небесном хлебе отошли от Него и уже не ходили с Ним (Ин. 6:66).
Матфей и Лука рассказывают о лицах, которые имели намерение примкнуть к общине учеников Иисуса, но мы не знаем, осуществилось ли их намерение. Лука описывает три таких случая:
Случилось, что когда они были в пути, некто сказал Ему: Господи! я пойлу за Тобою, куда бы Ты ни пошел. Иисус сказал ему: лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову. А другому сказал: следуй за Мною. Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты или, благовествуй Царствие Божие. Еще другой сказал: я пойлу за Тобою, Господи! но прежде позволь мне проститься с домашними моими. Но Иисус сказал ему: никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия (Лк. 9:57-62).
Два первых случая упомянуты также у Матфея (Мф. 8:18-22). Первого просителя Матфей обозначает термином «книжник», а второго — словами «другой из учеников Его».
Это, скорее всего, означает, что второй проситель примкнул к общине учеников, а может быть, что и первый тоже. Впрочем, никаких иных упоминаний о том, чтобы среди учеников Иисуса были книжники, мы в Евангелиях не находим, если не считать таковым слова о том, что всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы, своей новое и старое (Мф. 13:52).
Слова предоставь мертвым погребать своих мертвецов многими воспринимались и воспринимаются как противоречащие нормам общечеловеческой нравственности. Они, во всяком случае, противоречили ветхозаветным нравственным нормам, согласно которым сын был обязан похоронить отца (Тов. 4:3; 6:15). Однако, во-первых, эти слова не обязательно понимать в том смысле, что отец просителя уже умер и его мертвое тело ожидало погребения: их можно понять как просьбу разрешить вернуться в дом, дождаться смерти отца и после того, как он будет похоронен, вернуться к Иисусу и стать Его учеником. Во-вторых, Иисус придает Своему высказыванию форму пословицы, в которой слово «мертвецы», скорее всего, имеет переносный смысл: предоставь духовно мертвым погребать физически мертвых. Так понимают это место многие комментаторы.
В то же время высказывание вполне соответствует тому радикализму, который выражен в других призывах Иисуса, например в словах:
Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником (Лк. 14:26).
Радикализм Иисуса отпугивал от Него и Его общины людей, приходивших к Нему, как казалось, с чистыми и серьезными намерениями. Об этом свидетельствует рассказ о богатом юноше, приводимый всеми тремя синоптиками:
И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не крали; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя. Юноша говорит Ему: всё это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне? Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, пролай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение (Мф. 19:16-22).
Ни у Марка, ни у Луки герой этой истории не назван юношей: Марк называет его нейтральным словом некто, у Луки он — некто из начальствующих. У обоих евангелистов отсутствуют слова: если хочешь быть совершенным. Однако Марк добавляет три подробности, позволяющие более живо представить сцену: Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище
Христос и богатый юноша. Ф. П. Чумаков. 1866- 1867гг.
на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест. Он же, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение. В остальном версии двух синоптиков (Мк. 10:17-22; Лк. 18:18-23) почти совпадают с версией Матфея.
Почему от Закхея Иисус не потребовал полностью раздать имение и последовать за Собой, взяв крест, а богатому юноше предъявил столь жесткие требования, что они заставили его отойти с печалью? Ответ, как нам кажется, следует искать в словах если хочешь быть совершенным, имеющих ключевое значение для понимания всего эпизода. В ответ на вопрос, что нужно делать доброго, чтобы наследовать жизнь вечную, Иисус лишь перечисляет основные ветхозаветные заповеди. Только после того, как юноша сказал, что исполняет их, Иисус произносит те слова, которые того опечалили и отпугнули.
Мы видим четкое разграничение между относящимся к обычному человеку, желающему наследовать жизнь вечную, и относящимся к тому, кто хочет достичь совершенства, то есть принять учение Иисуса в его самых радикальных аспектах. Иисус указывает путь духовного совершенства, предполагающий полное отречение от всех земных стяжаний и даже от родственных связей. В то же время Он не навязывает этот путь всем, оставляя возможность спасения и для тех, кто не готов к полному разрыву с миром, в том числе для богатых.
О том, что и для них остается некая «лазейка» для вхождения в Царство Небесное, можно судить по поучению, которое Иисус адресовал ученикам сразу после ухода богатого юноши:
И, посмотрев вокруг, Иисус говорит ученикам Своим: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие! Ученики ужаснулись от слов Его. Но Иисус опять говорит им в ответ: лети! как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие. Они же чрезвычайно изумлялись и говорили между собою: кто же может спастись? Иисус, воззрев на них, говорит: человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу (Мк. 10:23-27; ср. Мф. 19:16-26; Лк. 18:24-27).
Здесь Иисус не говорит о том, что богатому невозможно войти в Царствие Божие, но говорит, что это трудно. Само же спасение представлено как дар Божий, а не как плод человеческих усилий. В другом месте Иисус говорит о тесных вратах и узком пути, ведущих в жизнь вечную (Мф. 7:13-14), что соответствует представлению о трудности, но не невозможности достижения Царства Небесного.
Изречение о верблюде и игольных ушах характеризует речь Иисуса как образную, метафорическую: самое крупное из использовавшихся животных сравнивается с самым малым из известных отверстий. Однако необычность данного сопоставления заставляла уже древнецерковных комментаторов искать альтернативные пути интерпретации. Ориген и вслед за ним Кирилл Александрийский полагали, что слово κάρηλος (верблюд) указывает не на животное, а на канат (σχοινίον); о существовании этого мнения упоминает и Феофилакт Болгарский, почти буквально повторяя слова Кирилла. Поводом к данному толкованию послужило фонетическое сходство слов κάρηλος (верблюд) и κάριλος (канат, толстая веревка). При таком понимании в сравнении, как может показаться, больше логики: два образа взяты из одного ряда.
Еще одно объяснение было предложено в новое время: якобы игольными ушами называлось узкое отверстие в стене Иерусалима, через которое можно было протащить верблюда лишь с большим трудом. Однако о существовании такого отверстия или ворот с таким наименованием ничего не известно.
История с богатым юношей замыкает серию рассказов евангелистов о неудавшихся учениках Иисуса. Последние могут быть сведены к трем категориям: те, кто сами вызвались идти за Ним, но, узнав о предъявляемых Им требованиях, отказались; те, кого Он пригласил следовать за Ним, но они убоялись Его требований; те, кто стали Его учениками, но потом отпали. В число последних входит Иуда Искариот.
* * *
Суммируя сказанное в настоящей главе, мы можем констатировать, что круг учеников и последователей Иисуса был достаточно широким. В него входили двенадцать апостолов, специально избранных и поставленных на служение, а также упоминаемые Лукой семьдесят других апостолов. Были у Иисуса и тайные ученики, из которых двое известны по имени. Помимо учеников-мужчин среди последователей Иисуса были женщины — как названные по имени, так и оставшиеся безымянными.
Апостолы были необходимы Иисусу для того, чтобы разделять Его труды, слушать и запоминать Его поучения, а со временем продолжить Его дело. Именно они составили ядро Церкви, которую Иисус создал на все времена.
Создание Церкви было крупнейшим в истории человечества миссионерским проектом. Вряд ли двенадцать учеников понимали это в то время, когда Иисус избирал их, когда наставлял перед выходом на проповедь, когда беседовал с ними вместе или с тем или иным из них в отдельности. Их сознание было приковано к тому клочку земли, на котором разворачивалась евангельская история. Мысль о том, что главным объектом их проповеди является дом Израилев, они слышали многократно от Самого Учителя.
Тот факт, что Его наставление ученикам, начавшееся с этой мысли, включает в себя также представление о вселенском масштабе христианской миссии, многие ученые относят на счет работы позднейших редакторов, которые якобы скомпилировали наставление из различных фрагментов, бытовавших в устном и письменном предании, а также учли опыт христианской Церкви второй половины I века. Мы, однако, считаем, что наличие в наставлении ученикам и того, и другого посыла свидетельствует о многоуровневой задаче, которую Иисус ставил перед ними. Их проповедь должна была сначала развернуться в небольшом пространстве Иудеи и Галилеи, но в дальнейшей перспективе охватить всю вселенную.
Глава 7. Иисус и его противники: начало конфликта
Конфликт между Иисусом и Его противниками — лейтмотив всех четырех Евангелий. Это конфликт зародился вскоре после выхода Иисуса на проповедь и с течением времени только нарастал. Развязкой конфликта станет заговор первосвященников и старейшин против Иисуса, суд над Ним и вынесение Ему смертного приговора.
Основной материал, касающийся этого конфликта, будет рассмотрен нами в последующих книгах серии «Иисус Христос. Жизнь и учение». В книге 2-й мы будем говорить о вошедших в состав Нагорной проповеди обличениях Иисуса в адрес фарисеев. В книге 3-й — об отношении фарисеев к чудесам, которые Он совершал. В книге 4-й рассмотрим те места в притчах Иисуса, которые посвящены фарисеям, а также их реакцию на эти притчи. Значительная часть книги 5-й будет посвящена анализу полемики между Иисусом и иудеями, отраженной на страницах Евангелия от Иоанна. Наконец, в 6-й книге речь пойдет о развязке конфликта.
В настоящей главе мы лишь наметим общие контуры этого конфликта и на примере нескольких эпизодов покажем, как он зарождался и в каких направлениях начал развиваться.
1. Кто состоял в оппозиции Иисусу?
В Евангелиях встречаются различные словосочетания, обозначающие противников Иисуса: «книжники и фарисеи», «первосвященники и старейшины», «священники и левиты», «первосвященники и старейшины и книжники», «первосвященники и старейшины иудейские», «фарисеи и саддукеи», «фарисеи и законники», «фарисеи и иродиане». В общей сложности среди оппонентов Иисуса упоминается восемь категорий лиц. Что мы знаем о них?
Первосвященники (αρχιερείς) — этот термин в Евангелиях и Деяниях апостольских встречается сорок шесть раз во множественном числе, чаще всего в паре с другими категориями («первосвященники и книжники», «первосвященники и фарисеи», «первосвященники и старейшины»). Хотя действующим первосвященником во время общественного служения был Каиафа, его предшественник на этом посту, приходившийся ему тестем — Анна, также был еще в живых и принимал активное участие в судебных делах. Термин «первосвященники» во
множественном числе, однако, указывал не только на этих двух лиц. Скорее всего, под этим термином евангелисты объединяли всех высших священников храма, обладавших, как и первосвященник, определенными гражданскими и судебными полномочиями, среди которых было и членство в синедрионе.
Священники и левиты (ιερείς και Λευίτας) упоминаются в Евангелиях в качестве двух самостоятельных категорий (Лк. 10:31-32; Ин. 1:19). Если число лиц, которых можно было обозначить термином «первосвященники», не превышало нескольких десятков, то количество священников и левитов, как было сказано выше, исчислялось тысячами.
Аарон первосвященник. Фреска. XIV в.
Левитами во времена Иисуса называли низших служителей храма, в том числе чтецов, певцов, музыкантов, прислужников, уборщиков, охранников.
Не только само священство, но и степени священства в Израиле были наследственными. Все священнослужители происходили из колена Левиина. При этом первосвященник возводил свою родословную к Аарону, другие высшие священники (первосвященники) — к Садоку, главному священнику времен царей Давида И Соломона (2 Цар. 20:25). Прочие священники и левиты возводили свои родословные к более скромным представителям колена Левиина и, следовательно, не могли претендовать на более высокие позиции в иерархии, чем те, что занимали их отцы (предки по отцовской линии).
Старейшины, они же начальники (άρχοντες), — этот термин, как правило, обозначает представителей иудейской знати, пользовавшихся влиянием в обществе. К числу таковых относился Никодим, начальник Иудейский (άρχων τών Ιουδαίων), пришедший к Иисусу ночью (Ин. 3:1). Начальники могли быть священниками или мирянами, входить в синедрион и принадлежать к партии фарисеев.
Иродиане (Ήρωδιάνοι) упоминаются в синоптических Евангелиях трижды: всегда в паре с фарисеями (Мк.з:6; 12:13) или с их учениками (Мф. 22:16). Этот термин, по всей видимости, обозначает лиц, служивших при дворе Ирода Антипы.
Книжники (γραμματείς) и законники (νομικοί) играли важную роль в жизни израильского народа. Этими терминами, имеющими сходный смысл, обозначали не только лиц, умевших читать, в противовес неграмотному большинству. Книжниками называли переписчиков и хранителей священных книг, а в более широком смысле — знатоков закона, к которым обращались за разъяснениями в спорных случаях. Термин «законник» нередко употребляется в Евангелиях в качестве синонима термина «книжник». У Луки словосочетание фарисеи и законники (Лк. 7:30) является синонимом часто употребляемого выражения «книжники и фарисеи» (в 23-й главе Евангелия от Матфея выступающего в качестве рефрена).
Во времена Иисуса в Палестине существовало несколько сект (партий), из которых в Евангелиях упоминаются две: фарисеи и саддукеи.
Термин фарисеи (Φαρισαίοι) происходит, как предполагают, от арамейского פרישיא, означающего «отделенные». О фарисеях времен Иисуса известно немногое. Основным источником сведений об этой группе помимо новозаветных писаний являются труды Иосифа Флавия, который пишет, в частности, следующее:
Фарисеи ведут строгий образ жизни и отказываются от всяких удовольствий. Всему тому, что разум признает за благо, они следуют, считая разум лучшим охранителем во всех желаниях. Они выдаются своим почтительным отношением к людям престарелым и отнюдь не осмеливаются противоречить их предначертаниям. По их мнению, все совершающееся происходит под влиянием судьбы. Впрочем, они нисколько не отнимают у человека свободы его воли, но признают, что по предначертанию Божию происходит смешение Его желания с желанием человека, идти ли ему по пути добродетели или злобы. Фарисеи верят в бессмертие души и в то, что за гробом людей ожидает суд и награда за добродетель или возмездие за преступность при жизни; грешники подвергаются вечному заключению, а добродетельные люди имеют возможность вновь воскреснуть.
Благодаря этому они имеют чрезвычайное влияние на народ, и все священнодействия, связанные с молитвами или принесением жертв, происходят только с их разрешения.
Спор Христа с фарисеями. Гравюра. Доре. 1860-е гг.
Термин саддукеи (Σαδδουκαΐοι) восходит к еврейскому צדוקים — sadiiqinf или к арамейскому צדוקיא. Термин, возможно, связан с именем первосвященника Садока. По другой версии, представленной в раввинистической традиции, термин «саддукеи» связан с именем другого Садока, ученика Антигона из Сохо.
Относительно саддукеев Иосиф Флавий отмечает, что, по их учению, «души людей умирают вместе с телом». Саддукеи, по словам Иосифа, «не признают никаких других постановлений, кроме постановлений закона. Они считают даже похвальным выступать против учителей своей собственной философской школы». Историк подчеркивает, что это учение «распространено среди немногих лиц, притом принадлежащих к особенно знатным родам», однако влияние их ничтожно: «когда они занимают правительственные должности, что случается, впрочем, редко и лишь по принуждению, то саддукеи примыкают к фарисеям, ибо иначе они не были бы терпимы простонародьем».
К двум философским школам, упоминаемым в Евангелиях, Иосиф Флавий добавляет третью: ессеев. Он описывает их как группу лиц мужского пола, которые живут обособленными общинами, имея общее имущество и не вступая в брак: в общей сложности их более четырех тысяч. Ессеи признают бессмертие души и совершают богослужение вне Иерусалимского храма, так как «не занимаются жертвоприношениями, признавая другие способы очищения более целесообразными». Существование ессеев подтверждается кумранскими рукописями, найденными в пещерах на берегу Мертвого моря между 1947 и 1956 годами. Эти рукописи, содержащие отрывки из Ветхого Завета и оригинальные тексты, по мнению многих ученых, принадлежали общине ессеев. Некоторые исследователи усматривают связь между ессеями и Иоанном Крестителем, однако документальные подтверждения этой связи отсутствуют.
Учение ессеев не упоминается в Евангелиях. Что же касается фарисеев и саддукеев, то Иисус часто полемизировал с ними по тем или иным аспектам их учения. Иногда Он выступал арбитром в спорах, которые вели между собой представители различных направлений, или школ, внутри фарисейской партии. Такие споры в Его времена велись, в частности, между последователями Гиллеля и Шаммая — двух выдающихся раввинов из среды фарисеев, каждый из которых основал школу толкования Торы (закона Моисеева).
Оба раввина в своих толкованиях учитывали как письменные, так и устные источники, считая последние не менее значимыми, чем первые, и признавая за законоучителями право толкования закона. Однако два раввина существенно расходились в вопросах, касающихся применения принципов Торы на практике. Еиллель (он был примерно на шестьдесят пять лет старше Иисуса) был достаточно либерален в толковании закона: он позволял многое, что не позволяли другие учителя, в частности Шаммай. Последний (будучи младше Гиллеля лишь на одно поколение) отличался в своей интерпретации Торы значительно большим ригоризмом и буквализмом.
Оба учителя были еще живы на момент рождения Иисуса: Гиллель умер, когда Иисус был юношей, а Шаммай — примерно тогда, когда Иисус вышел на проповедь. Некоторые наставления Иисуса на нравственные темы, в частности те, что приведены в Евангелии от Матфея, являются прямым отражением споров об интерпретации отдельных постановлений закона Моисеева, — споров, которые во времена Иисуса вели представители двух школ: «дома Гиллеля» и «дома Шаммая».
Если о ессеях можно с достаточной уверенностью говорить как о религиозном движении, то группы фарисеев и саддукеев соединяли в себе черты религиозного движения, философской школы и политической партии. Название секты применяется к этим группам достаточно условно (термин αίΐρέσεις, используемый по отношению к ним и к ессеям Иосифом Флавием, может быть переведен как «ереси», «секты», «движения», «школы», «партии»). Способность фарисеев и саддукеев вступать в коалицию друг с другом подтверждается как Иосифом Флавием, так и евангельской историей. Ессеи, напротив, находились в оппозиции к обоим движениям.
Из совокупности имеющихся источников вырисовывается следующий образ фарисеев как организованной партии:
Фарисеи соблюдали закон Моисеев согласно своей интерпретации и пытались вовлечь в это других.
Там, где можно было повлиять на правителей, фарисеи проталкивали свои подходы. С обычаями мира сего они были достаточно хорошо знакомы, чтобы вступать в советы и коалиции со своими противниками, когда того требовала ситуация и общая цель. В этом отношении они действовали как «объединение по политическим интересам». С другой стороны, соперничество с другими движениями было ожесточенным. Подогреваемое пылом религиозной убежденности, оно доводило до суровых взаимных обвинений.
Нарисовать достоверный портрет саддукейской партии сложнее, поскольку в отношении характерных особенностей этой партии мнения ученых существенно расходятся, а информации из источников слишком мало. Считается, что саддукеев было гораздо меньше, чем фарисеев, но в эту партию входили преимущественно представители знати. Некоторые первосвященники были саддукеями. В отличие от фарисеев, саддукеи не имели большого влияния на народ.
2. Начало полемики с книжниками и фарисеями
Из всех перечисленных выше групп на начальном этапе конфликта между Иисусом и Его противниками действуют преимущественно две: книжники и фарисеи. Другие группы (первосвященники, старейшины, саддукеи) проявят себя позже. Книжники и фарисеи выступают в тандеме, и можно предположить, что многие книжники входили в состав партии фарисеев.
Можно ли есть с мытарями и грешниками?
Мы не знаем, как начался конфликт Иисуса с книжниками и фарисеями. Первый эпизод, в котором они выступают в качестве действующих лиц, упоминается во всех трех синоптических Евангелиях. Приведем его по версии Марка:
Проходя, увидел Он Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он, встав, последовал за Ним. И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с Ним и ученики Его и многие мытари и грешники: ибо много их было, и они следовали за Ним. Книжники и фарисеи, увидев, что Он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам Его: как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками? Услышав сие, Иисус говорит им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мк. 2:14-17).
Версия Матфея отличается, как говорилось выше, тем, что Левий в ней назван Матфеем. Кроме того, в ней не упоминаются книжники (действующими лицами являются только фарисеи), не названо имя хозяина дома (хотя и можно предположить, что это был дом Матфея). В завершение эпизода Иисус добавляет: Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы (Мф. 9,13). Лука, который в основном следует Марку, добавляет, что Левий в ответ на призыв Иисуса, оставив всё, встал и последовал за Ним. Он также упоминает о том, что сделал для Него Левий в доме своем большое угощение; и там было множество мытарей и других, которые возлежали с ними (Лк. 5:28-29).
Итак, первое обвинение фарисеев в адрес Иисуса: почему Он ест с мытарями и грешниками? Чтобы понять смысл этого обвинения, нужно сказать о том, что святость и чистота в Ветхом Завете понимались прежде всего как отделенность от всего, что является нечистым, не святым. Слова будьте святы, потому что Я свят (Лев. 11:45), мудрецы Талмуда толкуют следующим образом: «Как Я свят, так и вы святы; как Я отделён, так и вы отделены». Фарисеи считали себя отделенными от обычных людей, не такими, как прочие (Лк. 18:11). Они прилагали особые усилия для соблюдения ритуальной чистоты, остерегались любых форм осквернения от соприкосновения с чем-либо нечистым, следили за строгим соблюдением гигиенических правил и предписанной законом Моисеевым диеты. Из этого и складывался тот кодекс святости, на котором фарисеи строили все свое благочестие.
Фарисеи более всего боялись оскверниться — через прикосновение к чему-нибудь нечистому или через общение с человеком, которого они считали нечистым. Иисус же ниспровергает устоявшееся в народе израильском со времен Моисея представление о нечистоте, причем делает это сознательно и последовательно. В Ветхом Завете источником нечистоты считалось нечто внешнее по отношению к человеку, и человек воспринимался осквернившимся, если прикасался к тому, что объявлялось ритуально нечистым. Некоторые роды пищи считались нечистыми: их список содержится в книге Левит; если человек ел такую пищу, он считался осквернившимся.
Иисус, напротив, настаивал на том, что причины нечистоты следует искать не вне человека, а внутри него. Фарисеям Иисус говорил: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды... Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты (Мф. 23:25,27).
Можно ли есть неумытыми руками?
Полемика Иисуса с фарисеями очень часто вращалась вокруг представления о чистоте и святости. Вот еще один характерный эпизод:
Собрались к Нему фарисеи и некоторые из книжников, пришедшие из Иерусалима, и, увидев некоторых из учеников Его, евших хлеб нечистыми, то есть неумытыми, руками, укоряли. Ибо фарисеи и все Иудей, держась предания старцев, не едят, не умыв тщательно рук; и, придя с торга, не едят не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей. Потом спрашивают Его фарисеи и книжники: зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб? Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исаия, как написано: л юли сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня, но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим. Ибо вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное. И сказал им: хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание? Ибо Моисей сказал почитай отца своего и мать свою״ и: злословящий отца или мать смертью да умрет. Л вы говорите: кто скажет отцу или матери: корван, то есть дар Богу то, чем бы ты от меня пользовался, тому вы уже попускаете ничего не делать Аля отца своего или матери своей, устраняя слово Божие преданием вашим, которое вы установили; и делаете многое сему подобное (Мк. 7:1-13).
Омовение рук, о котором идет речь, является не только гигиеническим требованием: в первую очередь обычай омываться после посещения рынка продиктован опасением невольного соприкосновения с нечистыми людьми или нечистой пищей. Омовение чаш, кружек, котлов и скамей продиктовано теми же соображениями. Инструкции касательно такого рода омовений содержатся в Ветхом Завете. В частности, книга Чисел предписывает погружать в воду и держать в ней до вечера сосуд, в который упала дохлая ящерица, крот или мышь (Чис. 11:32); омыт водою должен быть деревянный сосуд, к которому прикоснется имеющий истечение (Лев. 15:12).
К указаниям закона Моисеева в «предании старцев» добавились многочисленные другие предписания, превратившие религиозность фарисеев в мелочное, скрупулезное соблюдение тысяч неписанных правил. Параллельно с этим они изобрели различные уловки, позволявшие им не выполнять постановления Моисеева законодательства. Один из примеров Иисус приводит в Своей речи: когда сын посвящает Богу не то, что принадлежит ему, а то, что он должен был бы отдавать родителям, он считает себя свободным от обязанностей по отношению к ним.
«Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его».
От обличения фарисеев Иисус переходит к наставлению, адресованному всему народу. Однако это наставление не поняли даже Его ученики:
И, призвав весь народ, говорил им: слушайте Меня все и разумейте: ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека. Если кто имеет уши слышать, да слышит! и котла Он от народа вошел в лом, ученики Его спросили Его о притче. Он сказал им: неужели и вы так непонятливы? Неужели не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его? Потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, чем очищается всякая пища. Далее сказал: исходящее из человека оскверняет человека. Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, — всё это зло извнутрь исходит и оскверняет человека (Мк. 7:14-23).
У Матфея этот же эпизод изложен в сокращенной редакции (Мф. 15:1-11). Выражение, переведенное словами «выходит вон» (άφεδρώνα εκπορεύεται), встречающееся в параллельном месте также у Матфея, буквально звучит несколько грубее: «выходит в отхожее место». Этими словами описан естественный процесс очищения организма. Они показывают, что Иисус не гнушался ни человеческим телом, ни его естественными отправлениями. Термин «нечистота» Он применял не к состоянию тела, а к состоянию души человека, к его внутреннему миру, в котором зарождается источник всякого греха. Нечистотой является грех, а не болезнь или зараза; нечисто не отхожее место, а душа человека, когда она превращается в таковое.
Матфей добавляет диалог, отсутствующий у Марка:
Тогда ученики Его, приступив, сказали Ему: знаешь ли, что фарисеи, услышав слово сие, соблазнились? Он же сказал в ответ: всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насалил, искоренится; оставьте их: они — слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15:12-14).
У Луки приводится другой эпизод, сходный по содержанию, но отличающийся по деталям. В его Евангелии рассказывается о том, как один фарисей просил Его к себе обедать. Он пришел и возлег. Фарисей же удивился, увидев, что Он не умыл рук перед обедом. Иисус отвечает: Ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства. Неразумные! не Тот же ли, Кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее? Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто (Лк. 11:37-41). И далее произносит обличение (Лк. 11:42-54), по содержанию близкое к тому, которое у Матфея Иисус произнесет в Иерусалиме незадолго до Своего ареста (Мф. 23:2-28).
Учению фарисеев о том, что святость состоит исключительно в соблюдении внешних предписаний, — гигиенических, диетических или иных, — Иисус последовательно противопоставляет учение о святости как совокупности внутренних качеств. Будучи, с одной стороны, глубоко укоренены в ветхозаветной традиции, наставления Иисуса, с другой, по сути означали радикальный разрыв с тем пониманием святости, которое на основе извращенного толкования Ветхого Завета закрепилось в «предании» фарисеев и книжников. Если рассматривать Его учение в контексте иудейской традиции Его времени, выраженной в учении фарисеев и книжников, то оно было для нее революционным.
Можно ли срывать колосья в субботу?
Третий эпизод, относящийся к начальному этапу конфликта между Иисусом и фарисеями, также включен во все три синоптических Евангелия. Наиболее полная версия его содержится у Матфея:
В то время проходил Иисус в субботу засеянными полями; ученики же Его взалкали и начали срывать колосья и есть. Фарисеи, увидев это, сказали Ему: вот, ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу. Он же сказал им: разве вы не читали, что сделал Давил, когда взалкал сам и бывшие с ним? как он вошел в лом Божий и ел хлебы предложения, которых не должно было есть ни ему, ни бывшим с ним, а только одним священникам? Или не читали ли вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны? Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма; если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных, ибо Сын Человеческий есть Господин и субботы (Мф. 12:1-8; ср. Мк. 2:23-28; Лк. 6:1-5).
