Различия в списках объясняются прежде всего тем, что, как мы уже говорили, евреи во времена Иисуса могли иметь два имени или имя и прозвище. Так, например, присутствующий во всех трех списках Варфоломей обычно отождествляется с Нафанаилом, о котором упоминает евангелист Иоанн (в этом случае Нафанаил — имя, а Варфоломей — прозвище, точнее отчество, так как буквально означает «сын Толами»). Симон Зилот и Симон Кананит — одно и то же лицо (стоящее на десятом месте у Луки, на одиннадцатом у Матфея и Марка): прозвище «Кананит» в переводе с еврейского означает «ревнитель», что идентично греческому «зилот» (Лука просто переводит прозвище с еврейского на греческий).
Единственная оставшаяся позиция может быть занята только одним апостолом, у которого оказывается три имени: Иуда Иаковлев, он же Фаддей, он же Леввей, прозванный Фаддеем (Мф. 10:3). Очевидно, что Фаддей — это прозвище, а «Иаковлев» — тоже прозвище, указывающее на то, что этот апостол — брат Иакова Алфеева. Этот же апостол упоминается в Евангелии от Иоанна под именем Иуды не Искариота (Ин. 14:22). Он же считается в церковной традиции автором Послания Иуды в составе Нового Завета, где он сам называет себя братом Иакова (Иуд. 1). Он же в церковной традиции отождествляется с Иудой, братом Господним (Мф. 13:55).
Мы не будем входить в подробности научной дискуссии о том, одно лицо или два скрываются под именами Иуды Иаковлева, Леввея, Фаддея, и Иуды, брата Господня, поскольку данная дискуссия выходит за рамки нашей основной темы (нас вполне убеждают аргументы тех, кто считает, что речь идет об одном лице). Отметим лишь очевидный факт наличия среди двенадцати апостолов двух людей с одинаковым именем Иуда, широко распространенным в иудейской среде. Это не могло не создавать определенные неудобства при продолжительном общении в достаточно тесной компании. Уже при жизни Иисуса одного из них могли чаще именовать по прозвищу, чтобы отличать от другого.
После же того, как Иуда Искариот предал Иисуса и выбыл из числа учеников, его имя быстро стало нарицательным, и евангелисты, говоря о другом Иуде, оставшемся в числе апостолов, либо употребляли различные прозвища вместо его собственного имени (Фаддей, Леввей), либо делали добавления к этому имени (Иуда Иаковлев, Иуда «не Искариот»), чтобы четко отличить его от предателя.
В синоптических Евангелиях, за исключением рассказов о призвании первых четырех учеников и Матфея, двенадцать апостолов присутствуют чаще всего в качестве единой группы под общим названием «ученики» или «двенадцать». По имени все они названы только однажды, в общем списке. Петр, Иоанн и Иаков удостаиваются отдельных упоминаний. В связи с историей предательства отдельно упоминается также Иуда Искариот.
Почему апостолов было именно двенадцать? Самое тривиальное объяснение заключается в том, что двенадцать — это оптимальное число людей, с которыми может напрямую работать один руководитель. Однако двенадцать — это еще и священное число для израильского народа, напоминающее о сыновьях Иакова и происшедших от них двенадцати коленах Израилевых. Иисус Сам проведет эту параллель, когда скажет апостолам: в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых (Мф. 19:28).
Группа из двенадцати апостолов мыслится как ядро Церкви, а Церковь — как Новый Израиль, который объединит всех уверовавших в Иисуса. И если во главе израильского народа стоял Иаков со своими двенадцатью сыновьями, то во главе нового народа Божия стоит Иисус и Его двенадцать апостолов. Осознание важности сохранения священного числа «двенадцать» подвигло апостолов после смерти и воскресения Иисуса первым делом избрать на место Иуды-предателя, выбывшего из их числа, другое лицо (Деян. 1:15-26).
Каким был возраст апостолов? Об этом Евангелия прямо не говорят. Однако мы знаем, например, что у Иакова и Иоанна на момент призвания был жив отец, находившийся во вполне дееспособном состоянии (Мф.4:21), а у Петра была жива теща, также вполне дееспособная (Мф. 8:14-15). Согласно сохранившимся сведениям, апостолы пережили Иисуса в среднем лет на тридцать, причем большинство их умерло не своей смертью. Исходя из этого можно предположить, что в момент призвания все апостолы были приблизительно ровесниками Иисуса, а некоторые моложе Его.
В церковном предании довольно рано утвердился взгляд на Иоанна как самого молодого из апостолов, пришедшего к Иисусу еще юношей. Это предание нашло косвенное отражение у Иринея Лионского, по сведениям которого Иоанн был еще жив во времена гонений императора Траяна (98-117). На раннехристианских фресках и мозаиках Иоанн, как правило, изображается безбородым юношей.
Иоанн Богослов. Мозаика. IX в.
3. Непонимание
Итак, с первых дней Своего общественного служения Иисус начал формировать вокруг Себя группу молодых людей, которые должны были все время проводить с Ним. В течение какого-то времени Он присматривается к ним, они присматриваются и прислушиваются к Нему. Кому-то происходящее нравится, кому-то нет, соответственно, одни остаются «в команде», другие отходят. По прошествии некоторого времени Иисус из общего числа Своих последователей избирает двенадцать, а затем, согласно Луке, еще семьдесят, которые должны стать продолжателями Его дела на земле (Лк. 10:1).
Как складывались взаимоотношения между Иисусом и учениками? Тема этих взаимоотношений — одна из центральных во всех четырех Евангелиях. Значительная часть поучений Иисуса, воспроизведенных в Евангелиях, адресована ученикам. Иисус беседует с ними наедине; отдельно обращается к ним перед тем, как обратиться к народу; по их просьбе разъясняет то, что они не поняли в Его поучениях, адресованных народу. Евангелия приводят диалоги Иисуса с одним или несколькими учениками, фиксируют различные реакции учеников на слова Иисуса и происходящие события: восхищение, изумление, удивление, непонимание, недоумение, неверие, страх, протест. Богатая гамма личных чувств, переживаний и эмоций учеников представлена на страницах Евангелий. При этом некоторые линии взаимоотношений выделены в особую тему: Иисус и Петр, Иисус и Иоанн, Иисус и три ближайших ученика (Петр, Иоанн, Иаков), Иисус и Иуда Искариот.
Весь этот огромный материал сам по себе заслуживал бы отдельной книги. В настоящем разделе мы отметим лишь один весьма характерный аспект взаимоотношений между Иисусом и Его учениками: непонимание ими слов и действий Иисуса. Эта тема проходит рефреном и в синоптических Евангелиях, и в Евангелии от Иоанна.
Ученики, в частности, не понимали значения притч. Согласно Марку, после того как Иисус произносит притчу о сеятеле, окружающие Его, вместе с двенадцатью (Мк.4:10), спрашивают Его о значении притчи. Иисус отвечает: Вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним все бывает в притчах; так что они своими глазами смотрят, и не видят; своими ушами слышат, и не разумеют, да не обратятся, и прощены будут им грехи. И говорит им: не понимаете этой притчи? Как же вам уразуметь все притчи? (Мк. 4:11-13).
В параллельном повествовании Матфея ученики не просто не понимают значение притчи — они не понимают, почему вообще Иисус избрал такую форму общения с народом: Для чего притчами говоришь им? (мф. 13:10). Он отвечает им примерно теми же словами, что и у Марка, добавляя ссылку на пророчество Исаии (Ис. 6:9-10), а затем говорит: Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат, ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали (Мф. 13:16-17).
Притча о плевелах на поле вновь вызывает вопрос учеников (Мф. 13:36). Не понимают ученики и смысла слов Иисуса: Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека (Мф. 15:11). Услышав это, Петр от лица всей группы просит: Изъясни нам притчу сию (Мф. 15:15). На вопрос Петра Иисус отвечает вопросом. Неужели и вы еще не разумеете? еще ли не понимаете, что всё, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон? а исходящее из уст — из сердца исходит — сие оскверняет человека (Мф. 15:16-18).
Ученики услышали ответ Иисуса фарисеям о разводе, но сказанное, по-видимому, их не удовлетворило, и в доме ученики Его опять спросили Его о том же (Мк. 10:10). У Матфея реакция учеников на слова Иисуса о разводе описана по-иному: Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться (Мф. 19:10). Таким образом, по версии Матфея, ученики не просто спрашивают Его: они прекословят Ему, возмущаются тем, что Он сказал, открыто выражают недоумение.
У Иисуса был обычай обращаться к ученикам в присутствии толпы (так это было, например, при произнесении Нагорной проповеди). Ученики в этих случаях не всегда понимали, какая часть поучения адресована им, какая народу. В Евангелии от Луки рассказывается о том, как Иисус, когда собрались тысячи народа, так что теснили друг друга, начал говорить сперва ученикам Своим: берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие (Лк. 12:1). Поучение быстро переходит в серию притч, и, поскольку рядом стоит народ, Петр спрашивает: Господи! к нам ли притчу сию говоришь, или и ко всем? (Лк. 12:41). Иисус не отвечает Петру, а, как бы игнорируя его вопрос, продолжает поучение. Лишь в конце поучения выясняется, что оно было обращено к ученикам, поскольку по его завершении евангелист пишет: Сказал же и народу... (Лк. 12:54).
Иисус нередко обличает учеников в маловерии и неверии. Это происходит, в частности, после того, как они во время бури на море разбудили Его, спавшего в лодке. У каждого из трех синоптиков упрек звучит несколько по- иному, хотя смысл остается тем же: Что вы так боязливы., маловерные? (Мф. 8:26); Что вы так боязливы? как у вас нет веры? (Мк. 4:40); Где вера ваша? (Лк. 8:25). Когда ученики спрашивают, почему они не могли исцелить бесноватого отрока, Иисус отвечает: По неверию вашему (Мф. 17:20).
После того как Иисус накормил пять тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами, ученики переправляются на лодке через озеро, а Иисус остается один. В середине ночи, среди бури, Он приходит к ним по воде, и они, приняв Его за призрак, вскрикивают от испуга. Иисус говорит им: Ободритесь; это Я, не бойтесь (Мк. 6:50). Комментируя это событие, Марк отмечает: и они чрезвычайно изумлялись в себе и дивились, ибо не вразумились чудом над хлебами, потому что сердце их было окаменено (мк. 6:51-52).
Тема окаменения сердца, неоднократно звучащая в речи Иисуса применительно к народу, не понимающему смысла Его учения, звучит также и в Его обращениях к ученикам: Еще ли не понимаете и не разумеете? Еще ли окаменено у вас сердце? Имея очи, не видите? имея уши, не слышите? и не помните? (Мк. 8:17-18). Эти слова отражают эмоциональную реакцию Иисуса на рассуждения учеников о том, что они не взяли с собой хлеб, — рассуждения, вызванные Его словами: Берегитесь закваски фарисейской и закваски Иродовой (Мк. 8:15). Весь эпизод показывает уровень восприятия учениками слов Иисуса. Он использует привычные для них образы (в данном случае закваски) для того, чтобы навести их на мысль о духовной реальности, а их сознание не простирается дальше естественных физических потребностей.
Похожий уровень восприятия мы находим у самарянки, которой Иисус говорит об утолении духовной жажды, а она спрашивает Его, как Он сможет набрать воды, если Ему и почерпнуть-то нечем (Ин. 4:10-11). В эпизоде с самарянкой учеников удивляет то, что Он беседует с женщиной, однако никто не задает Ему лишние вопросы. Когда же она уходит, они предлагают Ему есть, но Он отказывается, говоря: у Меня есть пища, которой вы не знаете. Их реакция — недоумение: Разве кто принес Ему есть? (Ин. 4:32-33). Они не спрашивают Его напрямую, но в Его присутствии рассуждают между собой, пытаясь понять смысл Его слов и говоря о Нем в третьем лице.
Непонимание учеников вызывают многочисленные намеки и прямые указания Иисуса на то, что Его жизнь окончится смертью и воскресением. В одном из эпизодов Иисус, находясь в Галилее, говорит ученикам (уже не в первый раз) о том, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет. Но ученики не разумели сих слов, а спросить Его боялись (Мк. 9:31-32). Почему боялись? Мы не находим на это прямого ответа. Косвенный ответ содержится в параллельном повествовании Луки, где реакция учеников отражена
Спас в силах. Икона. Прп. Андрей Рублев. ХVв.
более полно: Но они не поняли слова сего, и оно было закрыто от них, так что они не постигли его, а спросить Его о сем слове боялись (Лк.9:45). Боялись спросить, очевидно, именно потому, что не понимали смысла Его слов. А может быть, потому, что предчувствовали беду и не хотели себе в этом признаться.
Евангелия не скрывают от нас, что между учениками периодически возникали конфликты. Они были связаны, в частности, со спорами о первенстве, многократно упоминаемыми евангелистами. Приведем один из эпизодов по версии Марка:
Пришел в Капернаум; и когда был в ломе, спросил их: о чем дорогою вы рассуждали между собою? Они молчали; потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше. И, сев, призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою. И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня. При сем Иоанн сказал: Учитель! мы вплели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не холит за нами; и запретили ему, потому что не холит за нами. Иисус сказал: не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня. Ибо кто не против вас, тот за вас. И кто напоит вас чашею волы во имя Мое, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей. А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море (Мк. 9:33-42).
Марк живо описывает реакцию учеников на вопрос Иисуса: им стыдно за то, что они пытались выяснить, кто из них старший, и они молчат. Матфей приводит иную, несколько более краткую, версию того же эпизода: у Матфея ученики не спорят между собой о первенстве, а спрашивают у Иисуса, кто больше в Царстве Небесном. Отвечая на их вопрос, Иисус ставит посреди них ребенка и говорит: Истинно говорю вам: если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (мф. 18:3). Эти слова следует понимать в том смысле, что ученики призываются полностью изменить свой образ мыслей, пересмотреть свои представления о том, по каким критериям строится иерархия лиц, вошедших в Царствие Небесное. Здесь можно вспомнить, что Иисус говорил ученикам в связи с Иоанном Крестителем: меньший в Царстве Небесном больше его (Мф. 11:11).
Матфей вообще не приводит вопрос Иоанна и ответ Иисуса. Слова о чаше холодной воды у него вплетены в иную беседу Иисуса — в наставление двенадцати после избрания (Мф. 10:42). Лука в целом следует Марку (Лк. 9:46-50). Однако он опускает в данном эпизоде последние грозные слова Иисуса о том, кто соблазнит одного из малых сих (Мф. 18:6), и о мельничном жернове. Эти слова он цитирует в другом месте (Лк. 17:1-2).
Приведенный эпизод — со всеми вариациями, которые мы встречаем у синоптиков, — свидетельствует о том, что споры учеников о первенстве касались как иерархии внутри группы из двенадцати апостолов, так и их возможного места в том Царстве, о котором Иисус постоянно им говорил, но о котором, судя по всему, они имели весьма смутное представление. Педагогический метод, используемый Иисусом для того, чтобы избавить их от споров о первенстве, кажется несколько неожиданным и не лишенным юмора: Он ставит перед ними ребенка. Обняв его, Иисус обращается к ученикам, но вовсе не со словами о первенстве: Он не отвечает прямо на вопросы, которые ученики
Христос и дети. К. Блох. XIX в.
обсуждали между собой по дороге, но переводит всю беседу в иное русло.
В другом случае мы видим, как ученики не хотят допустить к Иисусу детей, но Он говорит им: Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное (Мф. 19:14). При этом Он снова напоминает ученикам о том, что в Царстве Небесном значимость человека оценивается по иным критериям, чем на земле.
Та же тема раскрывается в другом эпизоде, который приводится в двух параллельных повествованиях Марка и Матфея. Марк рассказывает о том, как два брата, Иаков и Иоанн, сыновья Зеведеевы, подошли к Иисусу с просьбой: Дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей (Мк. 10:37). У Матфея к Иисусу с такой же просьбой подходит мать сыновей Зеведеевых от их имени: Скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем (Мф. 20:20-21). Последующий диалог Иисуса с двумя братьями показывает, насколько по-разному Учитель и ученики представляли себе грядущую славу и будущее Царство:
Иисус сказал им в ответ: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь? Они говорят Ему: можем. И говорит им: чашу Мою будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься, но дать сесть у Меня по правую сторону и по левую — не от Меня зависит, но кому уготовано Отцем Моим (Мф. 20:22-23).
Под крещением и чашей Иисус в данном случае понимает предстоящие Ему страдания и смерть. Об этой чаше Он будет в Гефсиманском саду просить Своего Отца: Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня... (Мк. 14:36). От учеников полностью скрыт смысл слов Иисуса: они не знают, о каком крещении и о какой чаше Он говорит, а потому выражают немедленную готовность креститься этим крещением и пить эту чашу. К Его многочисленным предсказаниям о предстоящих страданиях они все еще остаются глухи.
Продолжая ту же историю, евангелисты рассказывают, как десять учеников вознегодовали на двух братьев (Мф. 20:24; Мк. 10:41). Негодование является естественной реакцией на поведение двоих, по каким-то причинам решивших зарезервировать за собой два первых места в будущей славе Учителя. Видя, как десять отреагировали на поступок Иакова и Иоанна (или, по версии Матфея, их матери), Иисус говорит:
Вы знаете, что князья народов господствуют нал ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20:25-28).
Споры о первенстве продолжались среди учеников Иисуса вплоть до последних дней Его пребывания на земле. Согласно Луке, даже на Тайной Вечере ученики продолжали спорить, кто из них должен почитаться большим. В ответ Иисус вновь приводит в пример Себя: Кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий — как служащий. Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? Не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий (Лк. 22:26-27). В обоих случаях — и в приведенном рассказе Матфея, и в повествовании Луки о Тайной Вечере — Иисус говорит о Своей миссии как служении. Он не ожидает того, чтобы Ему служили; Он Сам пришел для того, чтобы послужить и отдать жизнь для искупления многих.
Мы практически не встречаем в Евангелиях случаев, когда ученики оказывали бы Учителю видимую поддержку или даже просто выражали одобрение Его действий или радость. Исключение представляет рассказ Луки (который будет рассмотрен ниже) о возвращении семидесяти и о радости, которой они делились с Иисусом (Лк. 10:17-24). Еще одно исключение — рассказ о преображении, котда Петр говорит Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть (Мф. 17:4; ср. Мк. 9:5; Лк. 9:33). В остальных случаях ученики лишь задают вопросы, а иногда и выражают открытое недоумение по поводу того, что говорит или намеревается сделать Учитель. Реакция Учителя на поведение учеников часто бывает эмоциональной: Он может ответить им вопросом на вопрос, а может и обличить в непонимании или неверии. Они любят Его, но боятся лишний раз задать вопрос, чтобы не навлечь на себя Его гнев.
Вся эта ситуация приведет к тому кризису взаимоотношений, который достигнет своего пика в истории Страстей, когда один из двенадцати предаст Учителя, другой отречется от Него, а остальные разбегутся в страхе. И только один ученик будет стоять у Его креста и станет свидетелем Его смерти (Ин. 19:26,35). Даже после воскресения Иисуса среди них будут как уверовавшие, так и сомневающиеся (Мф. 28:17; Ин. 20:25).
Евангелисты не скрывают от нас сложностей во взаимоотношениях Иисуса и учеников. Тем не менее при чтении Евангелий мы воспринимаем учеников Иисуса как единую и в целом сплоченную команду. Они многого не понимают из того, что Он говорит и делает, но продолжают оставаться с Ним, ходить за Ним, слушать и запоминать Его поучения и притчи. Какая-то сила удерживает их при Нем, несмотря на постоянную напряженность, происходящую оттого, что они живут на ином интеллектуальном и духовном уровне, чем их Учитель.
4. Иисус и Петр
Сила духовного притяжения, исходящая от Иисуса, проявляется в ряде эпизодов, в которых участвует Петр — наиболее часто упоминаемый из апостолов на страницах всех четырех Евангелий. В общей сложности он упоминается в Евангелиях под разными именами (Петр, Симон, Кифа) 110 раз, из них 75 — у синоптиков и 35 — у Иоанна.
Линия взаимоотношений между Иисусом и Петром проходит через все евангельские повествования: от первых рассказов о призвании учеников до истории отречения Петра и прощения его воскресшим Иисусом.
Мы помним, что Петр был призван одним из первых и возглавил список двенадцати. Имя Петр (Кифа) было дано ему Иисусом вместо его первоначального имени — Симон. Об этом Марк упоминает в связи с избранием двенадцати: Поставил Симона, нарекши ему имя Петр (Мк. 3:16). Согласно Иоанну, Иисус назвал Симона Петром при первой же встрече с ним (Ин. 1:42). Только Иоанн приводит арамейское имя Симона — Кифа (כאפא — кёра), означающее и «камень», и «скалу». Греческое слово πέτρος, использованное для перевода арамейского Кифа, тоже имеет оба
эти значения. В Новом Завете имя Кифа в его арамейском изводе помимо указанного места в Евангелии от Иоанна упоминается только в посланиях Павла (1 Кор. 1:12; 3:22; 9:5; 15:5; Гал. 2:9).
В библейской традиции перемена имени всегда имеет особый смысл. Когда Бог меняет человеку имя, это является знаком того, что человек становится рабом Бога, вступая с Ним в новые, более тесные отношения. Бог изменяет имя Своим избранникам — тем, кому Он оказал доверие, кому поручил какую-либо миссию, с кем заключил завет. Так, например, после того, как Бог заключил с Аврамом завет о рождении от него множества народов, Аврам становится Авраамом (Быт. 17:1-5), а его жена Сара — Саррой (Быт. 17:15); Иаков получает имя Израиль («богоборец», или, по-другому
Апостол Петр. Фреска. XlVв.
толкованию, «боговидец») после того, как боролся с Богом и Бог благословил его (Быт. 32:27-28).
Нарекая Петру новое имя, Иисус выделяет его из среды учеников. Другие ученики не удостоились этой чести за исключением Иоанна и Иакова, которым Иисус дал общее прозвище сынов громовых (Мф. 3:17). Для чего Иисус нарекает новые имена трем ученикам? «Он этим показывает, — отвечает Иоанн Златоуст, — что Он Тот Самый, Кто и Ветхий Завет дал, и тогда имена переменял, назвав Аврама Авраамом, Сару Саррой, Иакова Израилем». Именно те три ученика, которые получили от Иисуса новые имена — Петр, Иаков и Иоанн, были в течение Его земной жизни наиболее приближены к Нему.
Однако Петр выделен не только из числа двенадцати, но также из группы троих. Во всех трех синоптических Евангелиях содержится рассказ о том, как Петр исповедал Иисуса Христом:
И пошел Иисус с учениками Своими в селения Кесарии Филипповой. Дорогою Он спрашивал учеников Своих: за кого почитают Меня люди? Они отвечали: за Иоанна Крестителя; другие же — за Илию; а иные — за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Петр сказал Ему в ответ: Ты Христос (Мк. 8:27-29).
По версии Луки, Петр ответил: За Христа (Лк. 9:20). Матфей приводит наиболее полную версию ответа Петра: Ты — Христос, Сын Бога живаго (Мф. 16:16).
Почему только Петр отвечает Иисусу? Потому ли, что он реагировал быстрее, чем другие? Или потому, что он отвечал от имени всех? Или же тогда он был единственным учеником, оказавшимся способным твердо признать в Иисусе Христа? Повествования Марка и Луки не дают ответа. У Матфея же мы находим продолжение истории. Согласно Матфею, после того как Петр исповедал Иисуса Христом, Иисус выделяет его из среды учеников и отвечает уже не всем, а ему:
Блажен ты, Симон, сын Ионии, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ала не одолеют ее; и лам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах (Мф. 16:17-19).
Этот рассказ можно интерпретировать в том смысле, что Иисус дает Петру новое имя в ответ на его исповедание. Но если учитывать, что, согласно Марку и Иоанну, перемена имени состоялась ранее, рассказ Матфея можно интерпретировать как напоминание Петру об этой перемене: сначала Иисус называет его прежним именем (Симон, сын Ионин), а потом новым (Петр).
Приведенный рассказ — одно из двух мест во всем корпусе Четвероевангелия, где использовано слово «Церковь» (другое место — Мф. 18:17). В дальнейшем, начиная с Деяний и апостольских посланий, это слово (греч. έκκλησία) превратится в основное обозначение общины последователей Иисуса как во вселенском масштабе, так и на местном уровне и даже на уровне одной семьи. То, что обетование Иисуса об основании Церкви связано с исповеданием Петра и что Петр объявляется камнем, на котором Церковь будет создана, придает этому апостолу особую значимость, несопоставимую с значением других апостолов.
Данный текст из Евангелия от Матфея сыграл важнейшую роль в становлении христианского учения о Церкви, однако он получил разное толкование на Востоке и Западе. На Западе подчеркивалась роль Петра как главы апостольской общины, передавшего свое первенство епископам Рима. С течением веков эта традиция привела к формированию догмата о папе Римском как преемнике апостола Петра и наместнике Христа на земле, обладающем абсолютной властью в Церкви по всей вселенной. На Востоке получило распространение иное толкование, согласно которому Церковь основана не на Петре, а на вере в Божество Иисуса Христа, исповеданием которой были слова Петра.
Сам апостол Петр настаивает на том, что краеугольным камнем Церкви является Христос:
Приступая к Нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному, и сами, как живые камни, устрояйте из себя лом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом. Ибо сказано в Писании: вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в Него не постыдится. Итак, Он для вас, верующих, драгоценность, а для неверующих камень, который отвергли строители, но который сделался главою угла, камень претыкания и камень соблазна, о который они претыкаются, не покоряясь слову, на что они и оставлены (1 Пет. 2:4-8).
Эти слова Петра являются его собственной интерпретацией слов Иисуса, некогда обращенных к нему. Он подчеркивает, что краеугольным камнем, положенным в основание Церкви, является не он, Петр, а Христос. При этом Петр цитирует те же самые слова из Ветхого Завета (Пс. 117:22-23), которые цитировал Иисус, завершая притчу о работниках в винограднике (Мф. 21:42).
В Евангелии от Иоанна приводится эпизод, имеющий определенное сходство с эпизодом, приведенным
Петр бросается в воду. Л. Борасса. XVв.
у синоптиков. Здесь тоже Петр исповедует Иисуса Христом, Сыном Божиим. Однако действие происходит не в Кесарии Филипповой, а в Капернауме, и есть все основания считать, что речь идет о двух разных эпизодах. Повествуя о том, как многие из учеников Иисуса отошли от Него после того, как Он изложил им учение о хлебе, сходящем с неба, евангелист продолжает: Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти? Симон Петр отвечал Ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго (Ин. 6:67-69).
Петр быстрее, чем другие ученики, реагирует на слова и действия Иисуса. Мы только что видели, как он раньше других учеников назвал Иисуса Христом. Петр — единственный из учеников, кто, увидев Иисуса идущим по морю, бросается Ему навстречу, тогда как другие ожидают Иисуса в лодке (Мф. 14:28). Подобным же образом,
Отречение Петра. К. Блох XIX в.
уже после воскресения Иисуса, увидев Его стоящим на берегу,
Петр бросится к Нему вплавь, тогда как другие доберутся до берега на лодке (Ин. 21:7-8). Горячность Петра, его готовность немедленно броситься навстречу Учителю контрастирует с поведением про- чих учеников. Создается впечатление, что он раньше других принимает ответственные решения и делает важные открытия.
Евангелист Марк рассказывает о том, как Иисус, идя по дороге в селения Кесарии Филипповой, начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. И говорил о сем открыто. Петр же, отозвав Его в сторону, начал прекословить Ему. Иисус, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое. И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мк. 8:31-34). Мы видим, что Петр начинает спорить с Иисусом, отведя Его в сторону, но Иисус отвечает ему так, чтобы слышали другие ученики. Вероятно, Петр своими словами выражал общее недоумение всей группы, потому все и должны были услышать резкий ответ Иисуса.
На Тайной Вечере Иисус обратит к Петру слова: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты
Христос, передающий святому Петру ключи от рая. Ж. О. Энгр. 1820 г.
некогда, обратившись, утверди братьев твоих (Лк. 22:31-32). Эти слова являются пророческими. В них Иисус, с одной стороны, предсказывает отречение Петра, с другой — говорит о его последующей судьбе, а именно о том, что после смерти Иисуса Петр возглавит общину двенадцати.
К теме взаимоотношений между Иисусом и Петром мы вернемся в 6-й книге серии «Иисус Христос. Жизнь и учение», когда будем говорить об отречении Петра, а затем о различных эпизодах, связанных с историей воскресения Иисуса, в которых будет фигурировать Петр. Здесь же нам лишь остается добавить, что уже при жизни Иисуса Петр воспринимался как старший из апостолов, что явствует из всех четырех Евангелий. Иногда группу из нескольких учеников Иисуса евангелисты называют Петр и бывшие с ним (Лк. 8:45; 9:32) или Симон и бывшие с ним (Мк. 1:36).
5. Другие ученики из числа двенадцати
Иаков и Иоанн
Помимо Петра особых упоминаний в синоптических Евангелиях удостаиваются братья Иаков и Иоанн Зеведеевы. О них говорится, что Иисус нарек им имена. Воанергес, то есть «сыны громовы» (Мк. 3:17). В данном случае имя, данное обоим ученикам одновременно, должно скорее восприниматься как прозвище, которое два брата получили, предположительно, за свою эмоциональность или за избыточную религиозную ревность.
В церковной традиции мы находим и иные, аллегорические толкования значения этого прозвища. Василий Великий, в частности, говорит о том, что применительно к церковной жизни громом можно назвать «передачу людям догматов, которая посредством евангельского громогласия производится в душах уже совершенных, после принятия ими крещения». Переименование Иисусом двух учеников, по мнению Василия, свидетельствует о том, что «Евангелие есть гром (βροντή τό Εύαγγέλιον)».
Апостол Иаков. Икона. XVI в.
Как уже говорилось, Петр, Иаков и Иоанн в синоптических Евангелиях представлены в качестве трех наиболее близких учеников Иисуса. Только они присутствуют при одном из главных Его чудес — воскрешении дочери Иаира, причем евангелисты специально отмечают, что Иисус не позволил никому следовать за Собою, кроме Петра, Иакова и Иоанна, брата Иакова (Мк. 5:37), и никому из учеников, кроме этих троих, не позволил войти в дом (Лк. 8:51). Тех же троих учеников Иисус берет на гору, где преображается перед ними (Мф. 17:1; Мк. 9:2; Лк. 9:28). Та же группа, к которой добавляется Андрей, спрашивает Иисуса наедине о признаках Его второго пришествия (Мк. 13:3). Наконец, те же трое присутствуют при одном из самых драматичных моментов евангельской истории — молитве Иисуса в Гефсиманском саду (Мф. 26:37; Мк. 14:33).
Возможно, это привилегированное положение и стало причиной того, что два брата, Иаков и Иоанн, решили (или их мать решила) обратиться к Иисусу с дерзновенной просьбой о местах по правую и левую руку от Иисуса. Этой просьбой они не только противопоставляли себя двенадцати, но и покушались на первое место Петра в апостольской общине. Иисусу пришлось остудить пыл двух братьев, и это был не единственный случай.
Другой случай приводится у Луки, который повествует, как Иоанн и Иаков, возмутившись тем, что Иисуса не захотели принять в самарянском селении, спросили Его:
Апостол Иоанн Богослов. Икона. XVI в.
Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? (Лк. 9:54).
Имеется в виду рассказ о том, как по слову Илии огонь попалил два отряда по пятьдесят воинов, посланных к нему царем (4 Цар. 1:10,12). Но Иисус ответил им: Не знаете, какого вы духа (Лк. 9:55). В некоторых списках Евангелия от Луки этот ответ отсутствует; в других он приводится; в третьих к нему имеется добавление: ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать (Лк. 9:56). Данный эпизод, возможно, стал одной из причин, по которой два брата получили от Иисуса прозвище «сынов громовых».
Как уже упоминалось в главе 2-й, церковная традиция отождествляет Иоанна Зеведеева, брата Иакова, с тем безымянным учеником, который присутствует в четвертом Евангелии и позиционируется как его автор. Если следовать этой традиции, то Иоанн помимо нескольких рассказов, в которых он фигурирует у синоптиков, присутствует еще в целом ряде эпизодов. Отсутствие этих эпизодов в синоптических Евангелиях, как и отсутствие в четвертом Евангелии тех рассказов, в которых Иоанн Зеведеев фигурирует у синоптиков, объясняется, как мы говорили, тем, что Иоанн пишет свое Евангелие после других: он дополняет отсутствующий у синоптиков материал, в том числе тот, который непосредственно касается его самого.
Богородица и Иоанн Богослов. Икона. XIV в.
Отождествление безымянного ученика из четвертого Евангелия с Иоанном Зеведеевым означает, что последний вместе с Андреем (но без своего брата Иакова) присутствовал при одной из встреч Иисуса с Иоанном Крестителем, последовал за Иисусом и провел вечер в Его доме (Ин. 1:35-39). Предположительно, в числе нескольких учеников он также присутствует на браке в Кане Галилейской, при последующем посещении Иисусом Капернаума и при сцене изгнания Иисусом торгующих из Иерусалимского храма (Ин. 2:1-22). Он же был, вероятно, одним из учеников Иисуса, которые жили с Ним в Иудее и крестили (Ин. 3:22; 4:1-2). Иоанн является вероятным свидетелем бесед Иисуса с Никодимом (Ин. 3:1-21), с самарянкой (Ин. 4:4-42), а также последующих описанных в четвертом Евангелии эпизодов, включая Тайную Вечерю, на которой он возлежит у груди Иисуса (Ин. 13:23).
Помимо того, что любимый ученик близок к Иисусу, он также близок к Петру и неоднократно в повествованиях автора четвертого Евангелия упоминается вместе с Петром. На Тайной Вечере именно ему Петр делает знак, чтобы он спросил Иисуса, кто предаст Его (Ин. 13:24). Вместе с Петром Иоанн входит во двор первосвященника (Ин. 18:15); вместе с Петром бежит к пустому гробу (Ин. 20:3-4); вместе с Петром идет за Иисусом и слышит от Него загадочные слова о своей судьбе: Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? (Ин. 21:23).
Роль безымянного ученика в Евангелии от Иоанна не противоречит той роли, которую отводят синоптики Иоанну, сыну Зеведееву. У синоптиков Иоанн Зеведеев входит в число трех ближайших учеников Иисуса наряду с Петром и Иаковом. В четвертом Евангелии безымянный ученик также предстает в роли ближайшего ученика, в нескольких эпизодах разделяя эту роль с Петром.
Фома и Филипп
Евангелие от Иоанна содержит целый ряд эпизодов, в которых фигурируют отдельные ученики, названные по имени.
Фома, упоминаемый синоптиками лишь в общем списке двенадцати, в Евангелии от Иоанна появляется в трех эпизодах, где играет вполне самостоятельную роль.
В первом эпизоде повествуется о намерении Иисуса идти в Иудею и о протесте учеников, которые говорят ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда? (Ин. 11:8). Иисус между тем подтверждает Свое намерение, и тогда Фома, обращаясь к ученикам, говорит: Пойдем и мы умрем с ним (Ин. 11:16). Предчувствие скорого конца к этому времени становится в общине учеников, по-видимому, достаточно ощутимым, но только Фома оказывается способен выразить его с такой ясностью.
Второй эпизод происходит на Тайной Вечере. Здесь Фома реагирует на слова Иисуса: а куда Я иду, вы знаете, и путь знаете. Прерывая речь Учителя, Фома спрашивает: Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь? Иисус отвечает: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня (Ин. 14:4-6).
Наконец, третий эпизод относится ко времени уже после воскресения Иисуса. Евангелие от Иоанна — единственное, содержащее подробный рассказ о том, как Фома усомнился в том, что Иисус воскрес, и как явившийся ученикам Иисус обратился к нему. Рассказ завершается словами, содержащими единственное в своем роде исповеданием веры в Иисуса как Бога, прозвучавшее из уст апостола: Господь мой и Бог мой! (Ин. 20:28).
Конечно, трех эпизодов недостаточно для того, чтобы составить представление о характере Фомы и его духовных исканиях. Тем не менее они демонстрируют несколько отличительных черт апостола. Мы видим, что Фома искренне любит Иисуса, выражает готовность разделить судьбу
Уверение святого Фомы. Караваджо. 1601- 1602 гг.
Учителя и умереть вместе с Ним. Это сближает Фому с Петром, который говорил: Хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя (Мф. 26:35: ср. Мк. 14:31) или, по версии Луки: Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти (Лк. 22:33). Слыша о пути, по которому Иисусу предстоит пойти, Фома пытается выяснить, что это за путь. Наконец, после воскресения Иисуса он оказывается в числе сомневающихся, но когда Иисус удостоверяет его в истинности воскресения, именно он, единственный из всех учеников, называет Иисуса не просто Христом или Сыном Божиим, но Господом и Богом.
Четыре раза в Евангелии от Иоанна упоминается Филипп. Первый раз — в рассказе о призвании апостолов и о разговоре Иисуса с Нафанаилом (этот рассказ мы рассмотрели выше).
Второй раз Филипп появляется в рассказе о насыщении Иисусом пяти тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами. Этот эпизод присутствует у всех четырех евангелистов, но только Иоанн приводит диалог между Иисусом и Филиппом:
Иисус, возведя очи и увидев, что множество народа идет к Нему, говорит Филиппу: где нам купить хлебов, чтобы их накормить? Говорил же это, испытывая его; ибо Сам знал, что хотел сделать. Филипп отвечал Ему: им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них досталось хотя понемногу (Ин. 6:5-7).
В третий раз Филипп, который был из Вифсаиды Галилейской (Ин. 12:21), упоминается в связи с желанием еллинов увидеться с Иисусом. Филипп не обращается напрямую к Учителю: он сначала говорит об этом Андрею, а потом уже вместе с Андреем доносит просьбу до Иисуса (Ин. 12:20-22). Евангелист не разъясняет, почему Филипп не сразу сказал Иисусу о поступившей просьбе, а сначала счел необходимым заручиться поддержкой Андрея. Эта подробность является лишь дополнительным свидетельством того, что в общине учеников Иисуса три апостола, происходившие из одного города (Ин. 1:44), продолжали сохранять тесные взаимоотношения между собой. Не будем забывать о том, что маленькие галилейские города, о которых упоминается в Евангелиях, состояли из нескольких сотен жителей, каждый из которых лично знал всех прочих (особенно это касалось представителей одной профессии и ровесников). Вифсаида не была исключением.
В четвертый раз Филипп появляется в рассказе о Тайной Вечере. Здесь он вслед за Фомой прерывает речь Учителя просьбой: Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас. Иисус отвечает: Столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца? Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? (Ин. 14:8-10).
Третьим, кто прервет речь Учителя на Тайной Вечере, будет Иуда «не Искариот» (и это единственное отдельное упоминание данного апостола во всем корпусе Евангелий, не считая его упоминания в общем списке двенадцати). Он задаст Иисусу вопрос: Господи! что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру? (Ин. 14:22).
В трех из четырех приведенных в Евангелии от Иоанна эпизодах, где присутствует Филипп, Иисус вступает в диалог с ним: в первом и третьем случае по Своей инициативе, в четвертом — по инициативе Филиппа. Вряд ли можно на основании этих эпизодов говорить о каких-то особых отношениях, связывавших Иисуса с Филиппом, или о том, что Иисус как-либо выделял его из группы учеников.
Скорее, эти эпизоды иллюстрируют тот факт, что Иисус не только общался со Своими учениками как единой группой, но и нередко вступал в диалоги с одним из представителей этой группы. И если по повествованиям синоптиков таким представителем почти во всех случаях оказывается Петр, то четвертое Евангелие рисует нам более разнообразную картину. И если синоптики (в особенности Матфей и Марк) делают акцент на том, что ученики не понимают Иисуса, боятся спросить Его, получают от Него обличения и упреки, то у Иоанна взаимоотношения учеников с Учителем выглядят более гармоничными: они не боятся Его, не боятся задать Ему вопросы, при необходимости даже прерывая для этого Его речь.
6. Наставление двенадцати
В нашу задачу не входит жизнеописание каждого из двенадцати апостолов. Некоторые из них еще не раз встретятся нам на протяжении евангельского рассказа, о ком-то евангелисты больше не упомянут.
Поскольку нашей целью является максимально полная, насколько это возможно, реконструкция облика Иисуса, то история избрания двенадцати апостолов ставит перед нами главный вопрос: зачем они понадобились Иисусу, чего Он от них ожидал, для чего избрал их, с какой целью дал им власть изгонять бесов и врачевать болезни? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны обратиться к беседе Иисуса с учениками, приведенной в Евангелии от Матфея сразу после рассказа об избрании двенадцати.
По мнению многих исследователей, наставление двенадцати, содержащееся в Евангелии от Матфея, представляет собой собрание изречений Иисуса, произнесенных в разное время. Этого нельзя исключить, тем более что у Марка мы находим лишь небольшой его фрагмент (Мк. 6:7-13). Тот же фрагмент мы находим у Луки (Лк. 9:1-6), однако другая часть наставления, которую у Матфея Иисус адресует двенадцати, у Луки адресована семидесяти (Лк. 10:1-16), а еще одна часть (Лк. 21:12-19) включена в беседу Иисуса с учениками в Иерусалимском храме.
Эти параллели, однако, совсем не обязательно должны указывать на компилятивный характер беседы Иисуса с учениками, приведенной у Матфея. Можно предположить, что Иисус давал похожие наставления разным группам учеников и что Лука, который сам был апостолом от семидесяти, записал то, что слышал от Учителя, когда Он беседовал с семьюдесятью, тогда как Матфей записал поучение двенадцати.
Вне зависимости от того, произносилось ли наставление двенадцати целиком или по частям, нас оно интересует в своей целокупности, так как именно в таком виде оно дает понимание задач, которые Иисус ставил перед апостолами. Как и Нагорная проповедь, это поучение обладает внутренней цельностью, в нем есть сквозные темы и характерные для речи Иисуса повторы.
«На путь к язычникам не холите»
Наставление двенадцати начинается, как и другие поучения Иисуса (например, Нагорная проповедь), без вступления или предисловия:
На путь к язычникам не холите, и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 10:5-6).
Словосочетание дом Израилев, многократно встречающееся в книгах Ветхого Завета, обозначает здесь весь еврейский народ, за исключением самарян. Выражение на путь к язычникам не ходите можно понимать в том смысле, что ученики не должны посещать языческие селения, расположенные вдоль морского побережья. Иисус подчеркивает, что главной задачей апостолов является проповедь среди правоверных евреев. При этом Иисус не ограничивает проповедь апостолов исключительно ими: Он лишь говорит, чтобы ученики шли наипаче (μάλλον) к погибшим овцам дома Израилева, то есть основное внимание уделяли им.
Из территории, на которую должна распространиться первоначальная миссия апостолов, исключается не только языческий мир, но даже Самария. Отметим, что это единственное место в Евангелии от Матфея, где упоминается Самария: на основании Евангелий от Матфея и Марка можно было бы сделать вывод, что Иисус и Его ученики никогда не бывали в Самарии. Между тем в Евангелии от Луки говорится о том, что незадолго до Своей смерти Иисус на пути из Галилеи в Иерусалим намеревался посетить Самарию, и послал вестников пред лицом Своим; и они пошли и вошли в селение Самарянское, чтобы, приготовить для Него; но там не приняли Его, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим (Лк. 9:52-53). Также говорится о том, что на пути в Иерусалим Иисус проходил между Самариею и Галилеею (Лк. 17:11). И лишь из Евангелия от Иоанна мы узнаем о том, как на пути из Иудеи в Галилею Иисусу надлежало... проходить через Самарию (Ин. 4:4), как Он беседовал с женщиной у колодца и затем пробыл в ее городе два дня, благодаря чему многие самаряне уверовали в Него
Христос и женщина-хананеянка. П. Ластман. XVII в.
(Ин. 4:39-41). Из совокупности евангельских свидетельств следует, что Иисус бывал в Самарии лишь на пути из Галилеи в Иудею или обратно, но, в отличие от этих двух областей, Самария никогда не была объектом ни Его проповеди, ни миссии Его учеников.
Тот факт, что Иисус делает акцент именно на проповеди среди евреев, подтверждается рассказом из того же Евангелия от Матфея о женщине-хананеянке, которая молила Иисуса об исцелении дочери, а Он поначалу не отвечал ей ни слова (Мф. 15:23). Поскольку же ученики просили Его отпустить ее, Он сказал: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева, прибавив при этом: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Лишь после того, как женщина смиренно говорит Ему: Господи! но и псы едят крохи, которые подают со стола господ их, — Он исцеляет дочь ее со словами: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему (Мф. 15:24,26-28). Этот же случай рассказан у Марка, однако в его повествовании фраза Я послан только к погибшим овцам дома Израилева отсутствует, а женщина обозначена как язычница, родом сирофиникиянка (Мк.7:2б).
Слова, сказанные Иисусом в присутствии женщины-хананеянки, почти полностью совпадают с первыми словами из Его поучения двенадцати. В этом совпадении нельзя не видеть указания на то, что по крайней мере на каком-то этапе миссия Иисуса воспринималась и Им Самим, и Его учениками как адресованная преимущественно «дому Израилеву». Представление о вселенском масштабе этой миссии придет к Его ученикам намного позже — уже после того, как Он воскреснет, и после того, как они не без влияния Павла осознают полный неуспех своей проповеди среди евреев на фоне триумфального успеха проповеди среди язычников.
В каком смысле Иисус называет тех, к кому будут обращаться апостолы, погибшими овцами? Думается, здесь отражен тот подход, который будет характерен для Иисуса в течение всего времени Его общественного служения. Наибольшее внимание Он уделяет отверженным и маргинализованным: мытарям и грешникам, прокаженным и расслабленным, бедным и обездоленным. Среди тех, с кем Он будет общаться и кого будет допускать к Себе, мы встречаем и женщину, взятую в прелюбодеянии (Ин. 8:10-11), и женщину-грешницу (Лк. 7:37-39). Фарисеям же и законникам, считавшим себя носителями праведности, Он говорил: Мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие (Мф. 21:31). Нельзя здесь не вспомнить и слова Иисуса о том, что Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее (Мф. 18:11), и следующую сразу за ними притчу о заблудившейся овце, ради которой пастырь оставляет девяносто девять не заблудившихся и выходит искать ее (Мф. 18:12-13).
«Даром получили, даром давайте»
Продолжая наставление ученикам, Иисус повторяет призыв к покаянию, унаследованный им от Иоанна Крестителя. Теперь этот призыв должен зазвучать и из уст Его учеников:
Ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное; больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте. Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха, ибо трудящийся достоин пропитания (Мф. 10:7-10).
Вслед за Иисусом Его ученики будут сопровождать возвещение Царства Божия чудесами. Силу совершать чудеса ученики получают от Него даром.
Слова Иисуса перекликаются с тем, что Он ответил ученикам Иоанна Крестителя: Слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют (Мф. 11:5). Евангелия описывают многочисленные случаи исцелений и изгнания бесов, а также три случая воскрешения мертвых, совершённые Иисусом. Однако в Евангелиях не говорится о том, чтобы Его ученики воскрешали мертвых. Упоминается лишь, что они изгоняли бесов именем Иисуса (Лк. 10:17), да и то это удавалось им не всегда (Мф. 17:19). Лишь после Его воскресения ученики получат от Него способность не только совершать исцеления, но и воскрешать мертвых, о чем рассказывается в Деяниях апостольских (Деян. 9:36-41; 20:9-12).
Выражение даром получили, даром давайте следует понимать в том смысле, что деятельность апостолов должна быть безвозмездной: ни проповедовать, ни совершать чудеса они не должны за деньги. В то же время Иисус далее говорит, что трудящийся достоин пропитания. Это означает, что в награду за свой труд ученики Иисуса могут получать еду и ночлег. Могут ли они принимать денежные пожертвования? Очевидно, да. Это следует из того, что в общине учеников Иисуса был один (Иуда Искариот), который имел при себе денежный ящик. и носил, что туда опускали (Ин. 12:6). Запрещалось, таким образом, проповедовать или совершать исцеления за деньги, но принимать пожертвования не запрещалось.
Именно на таких принципах христианская Церковь была организована после воскресения Иисуса. Апостолы жестко пресекали любые попытки торговать дарами Божиими, о чем свидетельствует история Симона-волхва (Деян. 8:18-20). При этом они помнили о том, что Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования (1 Кор. 9:14), и активно занимались сбором средств, установив такой порядок, что все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам апостолов (Деян. 4:34-35).
Заповедь о нестяжании приводится у Луки в том же виде, что и у Матфея (Лк. 9:3-4), а вот у Марка Иисус заповедует ученикам ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха: ни сумы., ни хлеба, ни меди
Апостолы Павел и Петр противостоят Симону Волхву перед Нероном. Ф. Липпи. XVв.
в поясе, но обуваться в простую обувь и не носить двух одежд (Мк. 6:8-9). Разночтение кажется незначительным, однако на практике следование версии Матфея означало бы, что Иисус требовал от Своих учеников ходить босиком и запрещал им употреблять даже посох. Думается, Марк здесь ближе к реальности: в его версии Иисус запрещает ученикам иметь при себе полный «дорожный набор», включающий сумку с деньгами, однако не призывает к чрезмерному аскетизму.
Версия Марка, кроме того, может содержать в себе скрытую аллюзию на ветхозаветную заповедь о том, как надо съедать пасхального агнца: Ешьте же его так: пусть будут чресла ваши препоясаны, обувь ваша на ногах ваших и посохи ваши в руках ваших, и ешьте его с поспешностью (Исх. 12:11). Пасхальная трапеза в еврейской традиции была воспоминанием об исходе народа израильского из Египта: поспешность, с которой надо было есть агнца, держа при этом посох в руке, настраивала участников трапезы на мысль о временном характере земных благ и символизировала готовность последовать зову Господа в любой момент. Таким же настроением должна быть проникнута миссия апостолов: по призыву Иисуса они отправляются на проповедь, готовые исполнить то, что Он заповедал им.
«Мир лому сему»
Наставления продолжаются, и Иисус дает ученикам ряд практических советов. Эти простые советы указывают прежде всего на добровольный характер принятия проповеди апостолов о Царстве Небесном и на то, что каждый человек, слыша эту проповедь, сам делает выбор либо в пользу Царства Божия, либо в пользу мира сего:
В какой бы город или селение ни вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете; а входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему; и если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится. А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отрясите прах от ног ваших; истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в лень суда, нежели городу тому (Мф. 10:11-15).
Выражение мир дому сему было, вероятно, обычным приветствием во времена Иисуса наподобие приветствия мир тебе, неоднократно встречающегося на страницах Ветхого Завета (Суд. 6:23; 1 Цар. 20:21; 1 Пар. 12:18; Пс. 121:8; Дан. 10:19). Это приветствие обращено к целой семье, и можно предположить, что проповедь апостолов была адресована семьям (как правило, семья из нескольких человек жила под одной крышей). Блаженный Иероним пишет:
Прикровенно, но выразительно Он указал (occulte expressit) на приветствие еврейского и сирийского языков; действительно, то, что по-гречески выражается словом χαίρε (радуйся), а на латинском языке словом ave (здравствуй), на еврейском и сирийском языках выражается словами salom lach (שלום לך), salom emmach (שלום עמך), т. е. «мир с тобою». А повеление Его имеет такое значение: «Входя в дом, вы от сердца желайте мира домохозяину и, насколько это зависит от вас, укрощайте ссоры, возникающие вследствие несогласия. И если не возникнет вражды, то вы будете иметь награду за принесенный мир; раздоры будут иметь только те, которые пожелают их».
Слово שלום — salom (мир) до сих пор используется в качестве основного приветствия на еврейском языке. В Ветхом Завете это одно из ключевых понятий:
Чтобы полностью оценить реальность, которая выражается словом «мир», надо почувствовать всю почвенность, которая сохраняется у семитов в этом слове... и которая чувствуется во всей Библии... Еврейское слово «шалом» — производное от корня, который в зависимости от своего применения обозначает цельность, полноту (Иов. 9:4)... или же восстановление вещей в их прежнем состоянии, в их неповрежденности... В силу этого библейский мир — не только «договор», позволяющий жить спокойно, и не только «мирное время», противопоставленное временам войны (Еккл. 3:8); он обозначает благополучие в повседневном существовании, состояние человека, живущего в гармонии с природой, с самим собой и с Богом.
Мир, согласно Библии, является благословением Божиим: Господь даст силу народу Своему, Господь благословит народ Свой миром (Пс. 28:11). Сам Бог является источником мира и даже отождествляется с миром (Суд. 6:24). Слова, которые Иисус вкладывает в уста апостолов, тоже несут в себе элемент благословения: входя в дом, они не просто приветствуют его обитателей, но и благословляют всю семью от имени Бога. Если апостолов в этом доме не принимают, благословение возвращается к ним; если же проповедь апостолов услышана, благословение останется на всей семье.
Выражение «отрясти прах», встречающееся однажды в Ветхом Завете (Ис. 52:2), используется Иисусом для указания на обычай видимым образом выражать несогласие с поведением или реакцией людей, живущих в конкретном месте. Упоминание о Содоме и Гоморре является аллюзией на библейское повествование о гибели этих двух городов. Уход учеников из города, в котором их не приняли, подобен выходу Лота из Содома:
Бегство Лота с дочерьми из Содома. Рафаэль. 1496г.
Страшный Суд. Фреска. Микеланджело. 1537- 1541 гг
Лот должен был поспешно уйти оттуда не оглядываясь (Быт. 19:17-28).
Словосочетание «день суда», встречающееся в Евангелиях несколько раз (Мф. 11:22,24; 12:36; Мк. 6:11), отражает христианское представление о Страшном Суде, которым закончится история мира. Об этом дне говорит апостол Петр: а нынешние небеса и земля, содержимые тем же Словом, сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков (2 Пет. 3:7). Учение о Страшном Суде подробно изложено Иисусом в нескольких наставлениях. Здесь мы должны указать на то, что Он мыслит проповедь Своих учеников
Страшный Суд. Г. Мемлинг. 1461- 1473 гг.
как имеющую непосредственное отношение к судьбе их слушателей в вечности. Решающим фактором в определении посмертной судьбы тех, кому было проповедано Евангелие, является наличие или отсутствие у них веры в Иисуса Христа: Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия (Ин. 3,18).
«Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби»
Дальнейшие наставления имеют более общий характер и относятся не столько к первому миссионерскому путешествию апостолов, из которого они в скором времени возвратятся, сколько в целом к тому типу свидетельства, которого Иисус ожидает от Своих последователей. Он не обещает им никакого успеха, наоборот, предсказывает перманентный конфликт между ними и окружающим миром:
Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, и просты, как голуби. Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас, и поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками. Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас. Предаст же брат брата на смерть, и отец — сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их; и будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется (Мф. 10:16-22).
Характерно, что если в начале поучения речь шла исключительно о миссии апостолов в еврейской среде, то здесь Иисус значительно расширяет перспективу: речь теперь идет о свидетельстве перед правителями, царями и язычниками. Это значит, что, согласно Матфею, уже в самом начале Своего служения Иисус предвидел, что Его миссия и миссия Его учеников выйдет за пределы дома Израилева и распространится среди языческих народов.
В то же время Он подчеркивает изначально конфликтный характер этой миссии, которая будет совершаться вопреки устоявшимся и в еврейском, и в языческом мире законам, будет вызывать раздражение, неприятие, злобу, будет причиной семейных раздоров. Он поступает совсем не так, как поступил бы обычный иудейский раввин Его времени, который наверняка бы наобещал своим ученикам различные блага, предсказал успех и научил, как его добиться. Ничего подобного Иисус не говорит. Он не обещает ученикам ни успеха, ни счастья в личной жизни, ни материального благосостояния, ни душевного комфорта. Он не обещает им признания ни со стороны их соплеменников, ни со стороны язычников, ни даже со стороны близких родственников.
Мы можем только догадываться, какую реакцию вызывали в учениках такие предсказания:
Нужно крайне удивляться, каким образом апостолы, эти боязливые люди, никогда не бывавшие дальше озера, в котором ловили рыбу, слыша такие речи, тотчас же не сбежали, — пишет Иоанн Златоуст. — Как они не подумали и не сказали сами в себе: куда же нам бежать? Против нас судилища, против нас цари и правители, иудейские синагоги, народы эллинские, начальники и подчиненные, — потому что Христос не только предсказал им о бедствиях, ожидающих их в одной Палестине, но предсказал и войну против них всей вселенной, говоря: «поведут вас к правителям и царям», показывая тем самым, что Он впоследствии пошлет их проповедниками и к язычникам...
Что же должно было стать главной мотивацией для учеников Иисуса? Ожидание второго пришествия Сына Человеческого? Иисус говорит ученикам:
Котда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой. Ибо истинно говорю вам: не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий (Мф. 10:23).
Буквальное понимание этих слов должно было означать, что миссия учеников продлится недолго и что второе пришествие Иисуса застанет их в живых. По всей видимости, именно так ученики поняли Его слова. Не случайно в Иерусалиме накануне Его смерти они будут спрашивать: Скажи нам, когда это будет? И какой признак Твоего пришествия и кончины века? (мф. 24:3). Аналогичный вопрос они зададут Ему сразу после Его воскресения: Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты Царство Израилю? (Деян. 1:6).
В раннехристианской Церкви бытовало мнение о том, что пришествие Иисуса наступит очень скоро — возможно, еще при жизни апостолов. Отчасти такое понимание было основано на буквальном толковании приведенных слов, а также слов, произнесенных Им незадолго до смерти: Не прейдет род сей, как всё сие будет (Мф. 24:34). В посланиях апостольских говорится: Пришествие Господне приближается (Иак. 5:8); близок всему конец (1 Пет. 4:7). Апостол Павел, вероятно, предполагал, что пришествие Христа произойдет при его жизни: не все мы умрем, но все изменимся (1 Кор. 15:51); еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит (Евр. 10:37). В Первом послании к Фессалоникийцам Павел пишет: Мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших... Мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу (1 Фес. 4:15-17).
Однако с течением времени христианская община приходила к пониманию того, что второе пришествие Христа может наступить и в некоем более отдаленном будущем. Во Втором послании к Фессалоникийцам апостол Павел даже в некоторой степени отмежевывается от своего Первого послания: Молим вас, братия, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собрании к Нему, не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного, будто уже наступает день Христов (2 Фес. 2:1).
А апостол Петр в своем Втором послании прямо отвечает на вопрос: Где обетование пришествия Его? (2 Пет. 3:4). По словам апостола, не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию. При этом Петр ссылается на послания Павла, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания (2 Пет. 3:9,16). Упоминание Петра о посланиях Павла в связи с темой второго пришествия не оставляет сомнений в том, что речь идет прежде всего о двух посланиях Павла к Фессалоникийцам, а именно — о тех местах посланий, где говорилось о близости пришествия Господня.
Многие наставления Иисуса в Евангелиях могут быть истолкованы как относящиеся к различным временным периодам. С одной стороны, Иисус говорит о том, что ожидает учеников в скором времени. С другой — в событиях ближайшего будущего усматривается и дальнейшая судьба Церкви. В этом смысле слова, адресованные двенадцати, становятся наставлением Иисуса всем Его ученикам на все последующие времена, а ссылка на второе пришествие лишь подтверждает вневременной характер этого наставления, его сохраняющуюся на века актуальность.
«Ученик не выше учителя»
Иисус далее говорит о том, что подражание Учителю не сулит ученикам никаких земных благ и никакого признания:
Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего: довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его. Если хозяина дома назвали веельзевулом, не тем ли более домашних его? (Мф. 10:24-25).
Эта часть поучения представляет собой серию афоризмов, на первый взгляд не связанных между собой. Буквальную параллель к ней мы находим в Евангелии от Иоанна, где аналогичные слова Иисус произносит на Тайной Вечере после умовения ног ученикам. Апостолы называли Иисуса Учителем, и Он принимал это как должное: Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно делаете, ибо Я точно то. Но Он настаивает на том, что ученичество заключается прежде всего в подражании Ему: Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам. И затем говорит: Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его (Ин. 13:13,15-16). Чуть позже в том же поучении Он вновь возвращается к образу раба и господина: Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше (Ин. 15:20).
Перед нашими глазами пример многократного повторения Иисусом одного и того же изречения, имеющего характер пословицы. Однако при каждом повторении оно обретает новые смысловые оттенки. Если в одном случае Иисус приводит пословицу, чтобы подчеркнуть, что ученики должны подражать Ему, то в другом речь идет о предполагаемой реакции людей на их миссию. Такой же оттенок пословица имеет у Матфея: ученик не выше учителя, и если учителя не слушали, то и ученика не послушают; если в учителе подозревали действие бесовских сил, то и ученик будет вызывать такие же подозрения.
Чтобы понять, какое отношение тема веельзевула имеет к теме учителя и учеников, следует вспомнить, что фарисеи, согласно синоптическим Евангелиям, неоднократно обвиняли Иисуса в том, что Он изгоняет бесов не иначе, как силою веельзевула, князя бесовского. На это Иисус отвечал: Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его? И если Я силою веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют? Посему они будут вам судьями (Мф. 12:24-28; Мк. 3:22-25). Под сыновьями здесь понимаются апостолы: им Иисус дал власть исцелять недуги и изгонять бесов, которой обладал Сам; к поколению их родителей принадлежали те, кто, оспаривая Божественное достоинство Иисуса, обвиняли Его в использовании бесовских сил.
«Не бойтесь»
Следующая серия поучений, скрепленная троекратным «не бойтесь», начинается с мысли, которую Иисус повторял неоднократно:
Итак, не бойтесь их, ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано. Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях (Мф. 10:26-27).
Аналогичный текст мы встречаем у Луки в поучении семидесяти (Лк. 12:2). Мы также находим его у Марка и Луки в качестве слов, следующих за использованным в Нагорной проповеди (Мф. 5:15) образом светильника на подсвечнике (Мк. 4:22; Лк. 8:17). Данное изречение следует понимать в том смысле, что Иисус открывает им тайны, которые они должны будут открыть людям.
Не случайно у Марка это изречение предшествует формуле Кто имеет уши слышать, да слышит (Мк. 4:23), а у Луки следует за аналогичной формулой (Лк. 8:15). Данную формулу, встречающуюся у синоптиков в общей сложности 10 раз, Иисус использовал, когда хотел подчеркнуть, что сказанное Им имеет сокровенный смысл, в частности при произнесении притч. Значение некоторых притч Он раскрывал ученикам наедине и многие Свои поучения адресовал только ученикам. Их задача заключалась в том, чтобы сделать явным то, чему Он учил их тайно.
Продолжая речь, Иисус призывает учеников полагаться на волю Божию и не страшиться ни людей, ни испытаний:
И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне. Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц (Мф. 10:28-31).
Термин «геенна», встречающийся в синоптических Евангелиях 10 раз (из них 8 — у Матфея и 2 — у Марка), указывает на расположенную в южной части Иерусалима Енномову долину, где во времена царей Ахаза и Манассии совершались человеческие жертвоприношения. Впоследствии эта долина превратилась в место, где постоянно поддерживали огонь и сжигали трупы людей и животных: отсюда выражение геенна огненная (Мф. 5:22; 18:9). Ко временам Иисуса термин стал употребляться для обозначения места посмертного воздаяния, где червь не умирает и огонь не угасает (Мк. 9:44). Под Тем, Кто может и душу и тело погубить в геенне (Мф. 10:28), понимается Бог: в Его власти осудить человека на вечные мучения. Именно Его должны бояться ученики, а не земных правителей и царей, способных уничтожить лишь тело человека, но не его бессмертную душу.
В отношении птиц, которые продаются за ассарий, мы имеем следующее разночтение в Евангелии от Луки: Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? И ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак не бойтесь: вы дороже многих малых птиц (Лк. 12:6-7). Здесь эти слова являются частью поучения, которое Иисус адресует ученикам, когда собрались тысячи народа, так что теснили друг друга (Лк. 12:1). Мысль о том, что без воли Божией ни один волос человека не упадет на землю, присутствует в Ветхом Завете (1 Цар. 14:45; 2 Цар. 14:11; 3 Цар. 1:52). Эти же образы использует Иисус, чтобы ободрить учеников: если Бог знает количество волос на голове человека и заботится о малых птицах, тем более Он позаботится о тех, кто свою жизнь отдает на служение Ему.
Публичное исповедание веры
Далее в словах Иисуса звучит мысль, которую Он повторял неоднократно в разных контекстах:
Итак, всякого, кто исповедает Меня прел людьми, того исповедаю и Я прел Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня прел людьми, отрекусь от того и Я прел Отцем Моим Небесным (Мф. 10:32-33).
Похожие мысли мы встречаем в Евангелии от Марка: Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами (Мк. 8:36-38). У Луки мы находим и матфеевский (Лк. 12:8-9), и марковский варианты (Лк. 9:25-26). При этом в матфеевском варианте Отец Небесный заменен Ангелами Божиими.
