Этот извилистый путь, а точнее, два пути привели, по мнению Африкана, двух евангелистов к двум разным отцам Иосифа, один из которых был таковым по закону, другой по плоти. Соглашаясь с мнением Африкана, Евсевий Кесарийский замечает: «Если же такова родословная Иосифа, то и Мария должна была происходить из одного с ним колена, ибо, по закону Моисееву, не дозволялось вступать в брак лицам разных колен. Предписывалось брать жену из того же города и из того же родства, чтобы наследство не переходило от одного колена к другому».
Этому толкованию следует и Иоанн Дамаскин (VIII в.). Вслед за Африканом он говорит о том, что две параллельные линии потомков Давида в какой-то момент дошли до Иакова и Илия, которые «оказались братьями по матери: Иаков из племени Соломона, Илий же из племени Нафана. Илий, происходивший из племени Нафанова, умер бездетным; жену его взял за себя Иаков, брат его, происходивший из племени Соломона, и восставил семя брату своему, и родил Исида. Итак, Иосиф по естеству есть сын Иакова, из рода Соломонова; а по закону — сын Илия, из рода Нафанова». Дамаскин отмечает: «Святые евангелисты Матфей и Лука ясно показали, что Иосиф происходит из племени Давидова; но Матфей производит Иосифа от Давида через Соломона, Лука же через Нафана. О роде же Святой Девы и тот и другой умолчали».
Между тем в последние столетия получила достаточно широкое хождение гипотеза о том, что у Луки приводится родословная Марии, а не Иосифа. Впервые она была выдвинута гуманистом Анниусом Виттербосским (1432- 1505) и впоследствии была принята многими учеными. Согласно этой гипотезе, Илий, упоминаемый у Луки сразу после Иосифа, был не отцом Иосифа, а отцом Марии, и все последующие имена составляют Ее, а не его родословную. Гипотеза Анниуса позволяет более элегантно, чем в случае с законом левирата, выпутаться из кажущейся неразрешимой загадки двух родословных.
Косвенное подтверждение этой гипотезы усматривают в той форме, в какой родословная представлена у Луки. Список имен начинается со слов: Иисус, начиная Своё служение, был лет тридцати, и был, как думали, Сын Иосифов, Илиев (Лк. 3:23). Выражением как думали евангелист как будто бы хотел защититься от возможных упреков в неточности. Кроме того, в греческом тексте Евангелия от Луки к имени Иосифа в родословной не приставлен артикль τοΰ, тогда как все другие имена даны с определенным артиклем. Это может означать, что Иосиф, как мнимый отец Иисуса, как бы противопоставляется реальным предкам Иисуса по материнской линии. В таком случае текст следует понимать в том смысле, что Иисус был, как думали, сыном Иосифа, на самом же деле сыном (потомком) Илия и прочих упомянутых лиц — предков Марии.
Существенным отличием родословной Луки от родословной Матфея является то, что он доводит ее не до Авраама, а до Адама и Бога. Этим Лука, адресовавший свое Евангелие не бывшим иудеям, а бывшим язычникам, подчеркивает универсальный характер миссии Иисуса: Он — Сын не только Авраамов и Давидов, но прежде всего Адамов и Божий (Лк. 3:38). Выражение «Сын Адамов» практически тождественно многократно используемому Самим Иисусом выражению «Сын Человеческий», так как Адам в ветхозаветной традиции воспринимался как первый человек и символ всего человечества. А выражение «Сын Божий» подчеркивает, что, будучи вписан в конкретную человеческую родословную и, следовательно, будучи полноценным человеком, Иисус был одновременно и Богом.
Мы не будем вдаваться в дальнейшие подробности дискуссии о разнице между двумя родословными, а также в исследование гипотез об их предполагаемых источниках. Скажем лишь о том, что родословные в обоих Евангелиях имеют не столько историческую, сколько богословскую значимость. Раннехристианские авторы усматривали в родословной Иисуса прямую связь с учением об искуплении человечества Иисусом как Богом и Спасителем. Иоанн Златоуст в IV веке говорил:
Сын безначального Отца, Сын истинный, благоволил назваться Сыном Давидовым, чтобы тебя сделать сыном Божиим, благоволил иметь раба Своим отцом, чтобы тебе, рабу, сделать отцом Владыку. Видишь, какое благовестив уже в самом начале? Если же сомневаешься в своем богосыновстве, то уверься в нем, слыша, что было с Ним. Ведь по человеческому рассуждению гораздо труднее Богу стать человеком, нежели человеку сделаться сыном Божиим.
Адам и Ева. Мозаика. XIII в.
Итак, когда слышишь, что Сын Божий есть Сын Давидов и Авраамов, то не сомневайся уже, что и ты, сын Адамов, будешь сыном Божиим.
В этих словах — ответ тем читателям Нового Завета, которые задаются вопросом о том, для какой цели два евангелиста включили родословную Иисуса в свои повествования. У каждого человека есть своя родословная, возводящая его к далеким предкам и через них — к общему праотцу всех людей, Адаму. В этом смысле все люди являются родственниками и все человечество — единой семьей. Именно так воспринимается человечество в христианстве. Вписав Себя в человеческую родословную, Бог воплотившийся стал полноправным членом человеческого рода, а люди, по словам Симеона Нового Богослова (XI в.), «стали братьями и сродниками Его по плоти».
Однако если у евангелиста Матфея прежде всего подчеркивается родство Иисуса с Его братьями по плоти — представителями еврейского народа, — то у Луки мы находим более универсалистский подход. В то же время и тот и другой евангелист, при всей разнице в расстановке акцентов, однозначно воспринимают Иисуса как Сына Человеческого и Сына Божия одновременно и пришествие Его в мир считают событием, имеющим отношение как к богоизбранному еврейскому народу, так и ко всему человечеству в целом.
4. События, предшествовавшие рождению Иисуса
Рассмотрим евангельские тексты, касающиеся событий, предшествующих рождению Иисуса. Эти события описаны в Евангелии от Луки. Они представляют собой своеобразный пролог к основной части текста и практически не имеют параллелей в других Евангелиях. Существенное место отводится в них истории рождения Иоанна Крестителя. Некоторые ученые высказывают предположение о наличии некоего особого источника, происходившего из секты последователей Иоанна Крестителя: якобы этим источником пользовался Лука.
Лука сообщает, что Иисус и Иоанн были родственниками, а их судьбы были связаны Божественным Промыслом еще до рождения. Весть о рождении Иоанна Крестителя Ангел Гавриил приносит его отцу Захарии, престарелому бездетному священнику, исполнявшему чреду служения в Иерусалимском храме:
Во дни Ирода, царя Иудейского, был священник из Авиевой чреды, именем Захария, и жена его из рода Ааронова, имя ей Елисавета. Оба они были праведны прел Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно. У них не было детей, ибо Елисавета была неплодна, и оба были уже в летах преклонных. Однажды, когда он в порядке своей чреды служил пред Богом, по жребию, как обыкновенно было у священников, досталось ему войти в храм Господень для каждения, а всё множество народа молилось вне во время каждения, — тогда явился ему Ангел Господень, стоя по правую сторону жертвенника калильного. Захария, увидев его, смутился, и страх напал на него. Ангел же сказал ему: не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь ему имя: Иоанн (Лк. 1:5-13).
Архангел Гавриил и Захария. А. А. Иванов. 1850-е гг.
Священство в древнем Израиле было потомственным, и общее количество священников исчислялось несколькими тысячами. Однако они никогда не присутствовали в храме одновременно: как правило, участие каждого священника в храмовом богослужении ограничивалось двумя неделями в году. Это время и составляло его чреду. Священник мог также приходить в храм на большие праздники, если расстояние между храмом и его домом это позволяло.
Продолжая речь, Ангел предсказывает Захарии судьбу его сына:
Ангел — Златые власы (Архангел Гавриил). Икона. XII в.
И будет тебе радость и веселие, и многие о рождении его возрадуются, ибо он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святаго исполнится еще от чрева матери своей; и многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их; и предыдет прел Ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный (Лк. 1:14-17).
Здесь Иоанн описан как пророк, посланный к сынам Израилевым: его миссия не будет простираться на язычников. Нарисованный ангелом образ Иоанна напоминает ветхозаветные образы назореев — людей, дававших (как правило, на какой-то срок) обет вести аскетический образ жизни, в частности, не пить вина или какого-либо иного напитка, изготовленного из винограда, не стричь волос и не прикасаться к мертвому телу (Чис. 6:1-7).
Рассказ о явлении ангела Захарии напоминает библейские повествования о том, как Бог являлся девяностодевятилетнему Аврааму и возвещал ему рождение наследника. В первый раз в ответ на эту весть Авраам рассмеялся, не поверив предсказанию, и воскликнул: неужели от столетнего будет сын? И Сарра, девяностолетняя, неужели родит? (Быт. 17:17). При втором аналогичном предсказании Сарра внутренно рассмеялась, сказав: мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? И. господин мой стар (Быт. 18:12).
В данном случае священник Захария не смеется, но проявляет такое же недоверие:
И сказал Захария Ангелу: по чему я узнаю это? ибо я стар, и жена моя в летах преклонных. Ангел сказал ему в ответ: я Гавриил, предстоящий пред Богом, и послан говорить с тобою и благовестить тебе сие; и вот, ты будешь молчать и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это сбудется, за то, что ты не поверил словам моим, которые сбудутся в свое время. Между тем народ ожидал Захарию и дивился, что он медлит в храме. Он же, выйдя, не мог говорить к ним; и они поняли, что он видел видение в храме; и он объяснялся с ними знаками, и оставался нем. А когда окончились дни службы его, возвратился в дом свой. После сих Аней зачала Елисавета, жена его, и таилась пять месяцев и говорила: так сотворил мне Господь во дни сии, в которые призрел на меня, чтобы снять с меня поношение между людьми (Лк. 1:18-25).
Благовещение. Икона. XII в.
Слова о поношении напоминают о том, что бездетность в древнем Израиле воспринималась как проклятие от Бога: на бездетных смотрели как на грешников, которым Бог не дает потомства в наказание за грехи.
Через шесть месяцев после явления Захарии Гавриил возвещает Пресвятой Деве о будущем рождении Богомладенца, благословляя Ее ангельским приветствием:
В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария. Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца. Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю? Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1:26-35).
Если в повествовании о явлении ангела Захарии ангел не был назван по имени, то в рассказе о благовещении действует конкретный ангел — Гавриил. Мария в этом рассказе дважды названа Девой (παρθένος). Вся Ее беседа с ангелом строится вокруг темы бессемейного зачатия: Как будет это, когда Я мужа не знаю? Ангел же говорит Ей, что от Нее родится Тот, Кого назовут Сыном Божиим, и рождение произойдет по действию Духа Святого.
Из какого источника евангелист Лука мог почерпнуть сведения о событиях, описанных в начальных главах его Евангелия, в частности, о благовещении? Ответ напрашивается сам собой: о беседе с ангелом ученикам Иисуса могла сообщить много лет спустя Сама Дева Мария. Такая гипотеза не кажется неправдоподобной, если учесть, что после воскресения Иисуса апостолы единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса (Деян. 1:12). Потрясенные смертью Иисуса и еще находясь под впечатлением от Его воскресения, они могли расспрашивать Марию о Его рождении и ранних годах жизни. Какие-то из этих рассказов впоследствии (а может быть, прямо в момент произнесения) были записаны.
Рассказ о рождении Иоанна предваряется повествованием о встрече между двумя родственницами — Елисаветой и Марией:
Встреча Марии и Елисаветы. Гирландайо. 1490 г.
Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в лом Захарии, и приветствовала Елисавету. Котла Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святого Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! и откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем. И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа (Лк. 1:39-45).
Взыграние младенца Иоанна во чреве Елисаветы толкователи называют первым пророчеством Иоанна Крестителя, готовившего людей к приходу Мессии. Отвечая на благословение Елисаветы, Дева Мария восхваляет Бога, подающего людям неизреченные благодатные дары:
И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все ролы; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его; и милость Его в ролы родов к боящимся Его; явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем; воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века (Лк. 1:46-54).
Эта хвалебная песнь, называемая Песнью Богородицы, с первых веков входит в церковное богослужение. Песнь Богородицы близка по форме ко многим ветхозаветным гимнам, в особенности к тем, которые восхваляют Бога за помощь избранному народу (Исх. 15; Суд. 5; 1 Цар. 2; Авв. 3). В ней провозглашается исполнение мессианских чаяний Израиля и всего человечества. В святоотеческой традиции Песнь Богородицы иногда понимается как пророчество о Церкви. Для христиан она имеет особую ценность как одно из немногих изречений Божией Матери, присутствующих в Евангелии.
Рассказ евангелиста Луки о встрече между Елисаветой и Девой Марией — один из нескольких наиболее часто звучащих за богослужением евангельских отрывков: он читается за утреней в канун всех Богородичных праздников.
Пробыв три месяца с Елисаветой, Мария возвратилась в дом Свой (Лк. 1:56). Елисавета же рождает младенца, и это рождение сопровождается чудом:
Елисавете же настало время родить, и она родила сына. И услышали соседи и родственники ее, что возвеличил Господь милость Свою нал нею, и радовались с нею. В восьмой лень пришли обрезать младенца и хотели назвать его, по имени отца его, Захариею. На это мать его сказала: нет, а назвать его Иоанном. И сказали ей: никого нет в родстве твоем, кто назывался бы сим именем. И спрашивали знаками у отца его, как бы он хотел назвать его. Он потребовал дощечку и написал: Иоанн имя ему. И все удивились. И тотчас разрешились уста его и язык его, и он стал говорить, благословляя Бога. И был страх на всех живущих вокруг них; и рассказывали обо всем этом по всей нагорной стране Иудейской. Все слышавшие положили это на сердце своем и говорили: что будет младенец сей? И рука Господня была с ним (Лк. 1:57-66).
В древнем Израиле существовала традиция родовых имен: новорожденному младенцу давали имя в честь его отца или одного из предков. Эта традиция была нарушена при рождении Иоанна, потому что имя будущего пророка было наречено Самим Богом и возвещено его родителям через ангела.
После этого к Захарии возвращается способность говорить. Исполнившись Святого Духа, он изрекает пророчество о судьбе своего сына, служение которого будет состоять в приготовлении пути Господу:
И Захария, отец его, исполнился Святого Духа и пророчествовал, говоря: благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему, и воздвиг рог спасения нам в дому Давила, отрока Своего, как возвестил устами бывших от века святых пророков Своих, что спасет нас от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас; сотворит милость с отцами нашими и помянет святой завет Свой, клятву, которой клялся Он Аврааму, отцу нашему, дать нам, небоязненно, по избавлении от руки врагов наших, служить Ему в святости и правде прел Ним, во все дни жизни нашей. И ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предылешь прел лицом Господа приготовить пути Ему дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их, по благоутробному милосердию Бога нашего, которым посетил нас Восток свыше, просветить сидящих во тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира (Лк. 1:67-79).
Первая часть этой пророческой песни посвящена грядущему Мессии, в лице Которого священник Захария видит особое благоволение Божие к народу израильскому и дому Давидову. Выражение рог спасения заимствовано из Ветхого Завета, где оно является одним из наименований Бога: Господь — твердыня моя и крепость моя и избавитель мой. Бог мой — скала моя; на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего, ограждение мое и убежище мое; Спаситель мой, от бед Ты избавил меня! (2 Цар. 22:2-3; ср. Пс. 17:2-3).
Мария и Иоанн Креститель, поклоняющиеся Младенцу Христу. В. Карпаччо. XVI в.
Здесь это наименование указывает, вероятно, на Мессию, поскольку рог спасения не отождествляется с Богом, но описывается как воздвигнутый Богом.
Вторая часть песни посвящена Иоанну Крестителю: в ней предсказана его миссия — приготовить пути обетованному Спасителю. Слова Захарии созвучны тому, что ранее он услышал от ангела (Лк. 1:14-17). Но Предтеча всегда будет оставаться в тени Того, Кого Захария называет Востоком свыше: это выражение напоминает мессианские пророчества о свете, который воссияет на живущих в стране тени смертной (Ис. 9:2).
О дальнейшей жизни Иоанна сообщается кратко: Младенец же возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях до дня явления своего Израилю (Лк. 1:80).
5. Рождение от Девы
История рождения Иисуса приводится у двух евангелистов — Матфея и Луки. Евангелие от Луки сообщает нам следующие сведения об этом событии:
В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею. И пошли все записываться, каждый в свой город Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из лома и рола Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, Которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына Своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице. В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стала своего. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь. И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем. И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем. И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за всё то, что слышали и видели, как им сказано было (Лк. 2:1-20).
Рождество. Фреска. Джотто. 1305- 1313 гг.
В Евангелии от Матфея мы имеем иную версию той же истории, весьма существенно отличающуюся от версии Луки:
Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого. Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее. Но когда он помыслил это, — се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа святого; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их. А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог. Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою, и не знал Ее, как наконец Она родила Сына Своего Первенца, и он нарек Ему имя: Иисус (Мф. 1:18-25).
Явление ангела святому Иосифу. Д. Бальоне Ок. 1599 г.
Святого; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их. А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог. Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою, и не знал Ее, как наконец Она родила Сына Своего Первенца, и он нарек Ему имя: Иисус (Мф. 1:18-25).
Отметим, что если оба описанных у Луки явления ангела — Захарии (Лк. 1:11-20) и Марии (Лк. 1:26-38) — происходили наяву, то у Матфея Иосиф четырежды получает откровение во сне (Мф. 1:20-23:2:13; 2:19; 2:22). Откровения во сне также получают волхвы (Мф. 2:12) и жена Пилата (Мф. 27:19). Итого Матфеем описано шесть случаев откровений во сне, что отличает Матфея от трех других евангелистов, у которых подобные откровения вообще не упоминаются. Ученые усматривают в этом влияние ветхозаветной традиции, в которой снам придается большое значение.
Словом «рождество» в данном случае переведен уже известный нам греческий термин γένεσις (рождение, происхождение), встречающийся в первом же стихе Евангелия от Матфея.
Далее у Матфея содержится отсутствующий у Луки рассказ о поклонении волхвов:
Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним. И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля. Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему. Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась нал местом, где был
Обручение Девы Марии со св. Иосифом. Рафаэль. 1504 г.
Поклонение волхвов. Мозаика. XII в.
Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в лом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему лары: золото, ладан и смирну. И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою (Мф. 2:1-12).
Оба евангелиста согласны в том, что Иисус родился от Девы без участия мужа, и в обоих случаях упоминается Святой Дух. Как понимать действие Святого Духа в рождении Иисуса и в чем смысл рождения Иисуса от Девы без участия мужа? Для евангелистов, пишущих об этом, смысл
Поклонение волхвов. Леонардо да Винчи. 1480-е гг.
очевиден: Иисус родился сверхъестественным образом потому, что Он был не только Сыном Давида и Сыном Авраама, не только Сыном Человеческим, но и Сыном Божиим. Как Сын Человеческий Он рождается от Марии — представительницы человеческого рода. Но как Сын Божий Он рождается от Самого Бога по действию Святого Духа.
При этом Иисус никогда и нигде в Новом Завете не называется Сыном Святого Духа: Он Сын Бога Отца; Святой Дух лишь принимает участие в Его рождении, сходя на Марию, но не является Его родителем. Максим Исповедник ссылается на мнение «некоторых мужей», согласно которым от Святого Духа, «словно от семени мужа», Иисус получил душу, «плоть же была образована из девственных кровей». Современные толкователи толкуют рождение от Девы более обобщенно: «Не следует понимать девственное рождение как высказывание о биологическом процессе зачатия: оно указывает на существо личности Иисуса в Его уникальном отношении к Богу как Сына Божьего».
В последующей церковной традиции сложилось устойчивое представление о том, что Иисус родился от Девы без участия мужа потому, что сам акт зачатия сопряжен с грехом, тогда как Сын Божий был свободен от греха. Из евангельского повествования это не явствует: здесь говорится о том, что Сын Девы спасет людей Своих от грехов их, но не говорится о греховности самого акта зачатия ребенка от мужчины и женщины. Между тем представление о том, что акт зачатия сопряжен с грехом, присутствует уже в Ветхом Завете; оно выражено, в частности, в известных словах псалма: Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя (Пс. 50:7). Речь идет не о греховности полового общения между мужчиной и женщиной: подобная идея скорее противоречит Библии, чем вытекает из нее. Речь идет о той греховной наследственности, которая передается через акт зачатия от одного человека к другому, от отца к сыну.
Эта тема присутствует в Новом Завете у апостола Павла, который проводит параллель между Адамом и Христом: Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут... Первый человек Адам стал душою, живущею; а последний Адам есть дух животворящий... Первый человек — из земли, перстный; второй человек — Господь с неба (1 Кор. 15:22,45,47). Именно Павел развивает учение о том, что как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили (Рим. 5:12). Более чем вероятно, что евангелист Лука, будучи спутником Павла, был знаком с Павловыми посланиями или с их идеями, которые Павел мог высказывать в устной форме. Возможно, решение продлить родословную Иисуса до Адама и Бога было принято Лукой под влиянием учения Павла о параллелизме между первым Адамом и вторым Адамом — Христом.
Пророчество Исаии, которое приводится в Евангелии от Матфея, взято из греческого перевода семидесяти, где действительно употреблено слово «Дева» (παρθένος). В дошедшем до нас еврейском тексте Библии здесь стоит слово עלמה — ‘alma, означающее «молодая женщина». Уже во II веке на это расхождение обратили внимание церковные писатели: полемизируя с Трифоном-иудеем, который относил пророчество Исаии к царю Езекии, а не к Иисусу, Иустин настаивает на правильности чтения семидесяти, где говорится о рождении Иисуса от Девы. Иустин даже выдвигает теорию сознательной порчи иудеями текста Священного Писания. Однако гипотеза о том, что текст Септуагинты в указанном случае содержит оригинальное чтение, тогда как евреи в эпоху после Иисуса Христа сознательно испортили текст, дабы максимально отдалить его от христианского понимания, заменив слово בתולה — (дева) словом עלמה — ‘alma, не имеет текстуальных подтверждений.
Вне зависимости от изначального чтения пророчества Исаии для нас очевидно, что учение о рождении Иисуса от Девы было интегральной частью христианской керигмы (проповеди) с самого начала — по крайней мере, с того момента, до которого мы можем проследить истоки этой керигмы, то есть с появления новозаветных писаний. Матфей и Лука придали этому учению литературную форму, а Иоанн и Павел вставили его в богословскую раму. Правда, ни в корпусе писаний Иоанна, ни в посланиях Павла не говорится прямо о рождении Иисуса от Девы. Однако оба апостола, как и Матфей и Лука, уверены в том, что Иисус есть Сын Божий и что Его пришествие в мир имело необычный, сверхъестественный характер. Представление о девственном рождении Иисуса прекрасно вписывается в это богословское видение.
Имя «Иисус» (יעזוע— уёsua‘ как сокращенный вариант יהושוע —ydhosua ‘) в переводе с еврейского буквально означает «Господь есть спасение». Кроме того, оно созвучно и самому еврейскому слову ישועה — vesu‘а «спасение»: у Матфея слова ибо Он спасет людей Своих от грехов их являются прямым толкованием значения этого имени. У обоих евангелистов имя «Иисус» воспринимается как нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве (Лк. 2:21). Однако у Матфея ангел возвещает это имя Иосифу во сне, тогда как у Луки ангел возвещает его Марии наяву. Отметим, что в Евангелии от Матфея имя Иисус встречается около ста пятидесяти раз — примерно столько же, сколько в Евангелиях от Марка и Луки вместе взятых.
Не всякому современному читателю понятно, почему пророчество о наречении имени Еммануил (Эммануил)
Спас Эммануил. Фреска. XIV в.
исполняется в наречении имени Иисус. Это становится понятным в контексте библейского понимания имени. В Ветхом Завете имя воспринималось не просто как условное обозначение того или иного лица или предмета или как совокупность звуков и букв, позволяющих отличить одного человека от другого. На языке Библии имя указывает на основные характеристики своего носителя, являет его глубинную сущность. Бог в Ветхом Завете называется многими именами, при этом одно — Yahwе (Яхве, Иегова, Господь) — воспринимается как Его собственное имя. Оно фактически отождествляется с Самим Богом и представляет собой святыню, окруженную особым почитанием.
В послепленный период евреи даже перестают произносить это имя вслух в знак особого почтения к нему.
Ветхозаветное богословие имени в полной мере отражено в Новом Завете. Описанные в Евангелиях от Матфея и Луки явления ангела Захарии, Марии и Иосифу имеют прямое отношение к богословию имени. Во всех трех случаях благовестие состоит из двух частей: ангел сначала говорит о рождении сына, а затем о том, каким именем он должен быть наречен. Захарии ангел говорит: Не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь имя ему: Иоанн (Лк. 1:13). К Марии ангел приходит шесть месяцев спустя с аналогичной вестью: Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус (Лк. 1:30-31). Наконец, Иосифу ангел является во сне со словами: ...родит же Сына, и наречешь Ему имя: Иисус (Мф. 1:21).
Наречение ангелом имени Иисусу имеет особое значение. В самом имени Иисус присутствует священное имя Яхве (Господь), которое теперь приобретает дополнительный обертон: подчеркивается не величие, не могущество и не слава Яхве, но Его спасительная сила. Можно сказать, что новозаветное благовестие начинается с появления нового имени Божия, которое генетически связано со священным именем Яхве, однако указывает на наступление новой эры во взаимоотношениях между Богом и человечеством. Отныне Бог для людей — не Ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода (Исх. 20:5), а Тот, Кто спасет людей Своих от грехов их (Мф. 1:21).
Имя Эммануил, буквально означающее «с нами Бог», не созвучно имени Иисус, но семантически связано с ним: в обоих именах присутствует упоминание о Боге. Можно
Спас Эммануил с архангелами. Икона. XVII в.
сказать, что два имени — разные по форме, но похожие по содержанию. Именно поэтому наличие обоих имен в одном и том же повествовании не вызывало вопросов ни у евангелиста Матфея, писавшего для тех, кто еще знал еврейский язык, ни у его первоначальных читателей.
К сказанному следует добавить, что во времена Иисуса многие евреи имели по два имени, из которых второе представляло собой скорее прозвище, чем имя собственное. Таким вторым именем в Евангелиях стало для Иисуса прозвище Христос (Помазанник), с каким Он вошел в историю.
Имя Эммануил, однако, тоже сохранилось в церковной традиции, в частности, в некоторых литургических гимнах, а также в иконографии. Спасом Эммануилом называется такой иконографический тип, при котором Иисус изображается в виде отрока с длинными волосами. Этот тип, присутствующий во фресках римских катакомб и мозаиках Равенны, получил достаточно широкое распространение в Византии и на Руси.
6. Обстоятельства рождения
Как мы видели, евангелисты Матфей и Лука достаточно подробно описывают события, сопровождавшие рождение Иисуса: поклонение волхвов (Мф. 2:1-12) и пастухов (Лк. 2:8-20), обрезание Иисуса (Лк. 2:21) и принесение Его в Иерусалимский храм (Лк. 2:22-38). События, произошедшие приблизительно через два года после рождения Иисуса, описаны у Матфея: это бегство Иосифа и Марии с Младенцем в Египет (Мф. 2:13-15) и избиение младенцев разгневанным царем Иродом (Мф. 2:16-18).
Из этих рассказов лишь один имеет параллели в исторической литературе за пределами христианской традиции: об избиении младенцев. Об этом эпизоде упоминается в труде языческого автора Макробия «Сатурналии», где рассказывается об императоре Октавиане Августе: «Так как он услышал, что среди мальчиков-двухлеток, которых приказал истребить в Сирии царь иудеев Ирод, оказался даже его сын, сказал: лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном». Конечно, можно предположить, что Макробий, неоплатоник, живший в V веке, узнал об избиении младенцев Иродом из христианских источников, а рассказ о реакции на новость императора Августа был не более чем анекдотом.
Избиение младенцев. Фреска. Джотто. 1305- 1313 гг.
Тем не менее наличие этого упоминания у Макробия служит косвенным подтверждением историчности повествования Матфея об избиении младенцев. О неимоверной жестокости Ирода и о том, что он казнил трех своих сыновей (правда, ни один из них не был младенцем к моменту казни), известно и из других источников.
Рассказы об обстоятельствах, связанных с рождением Иисуса, интересны не столько с исторической, сколько с богословской точки зрения. Каждый из этих рассказов подчеркивает особый характер рождения Иисуса от Девы как события, выходящего за рамки обычной человеческой истории. И родословие Иисуса, и явления ангелов, и сны Иосифа, и другие детали повествования иллюстрируют главную весть: Бог вмешался в человеческую историю, послав на землю Мессию, в пришествии Которого нашли свое исполнение надежды и чаяния богоизбранного народа.
В повествовании о приходе в Вифлеем волхвов с востока обращает на себя внимание неконкретность евангелиста в описании их происхождения и рода занятий. Термин «волхвы» (греч. μάγοι) в античной литературе употреблялся достаточно широко и мог обозначать в узком смысле жрецов зороастрийской религии или вавилонских жрецов-астрологов, в более широком — вообще астрологов или гадателей (магов). Поскольку в рассказе речь идет о волхвах «с востока», можно предположить, учитывая географическое положение Вифлеема и Палестины, что они пришли из Персии или Вавилона. Иустин Философ (Ив.) считает, что волхвы пришли из «Аравии», однако в его времена этот географический термин употреблялся в обобщенном смысле и указывал на так называемую каменистую Аравию.
Самые разные предположения существуют относительно звезды, которую волхвы «видели на востоке». Еще в 1614 году немецкий астроном И. Кеплер предположил, что речь в Евангелии от Матфея шла о звезде, появившейся в результате соединения Юпитера и Сатурна в созвездии Рыб в 7 году до Р. X. Выдвигались и другие гипотезы, среди
Серебряная звезда в пещере Рождества. Вифлеем
которых вспышка сверхновой звезды в год рождения Иисуса. Однако учитывая, что звезда вела волхвов в конкретном направлении, можно предположить, что волхвы видели яркую комету, хвост которой был направлен таким образом, что как бы указывал им путь. Китайские источники отмечают три кометы: в 12, 5 и 4 году до Р. X. Комета 5 года появилась в период между 6 марта и 9 апреля и наблюдалась в течение семидесяти дней в области созвездия Козерога. Возможно, именно ее и увидели волхвы.
Появление звезды, знаменующей рождение Иисуса, и поклонение Иисусу волхвов уже в Древней Церкви истолковывали как символ того, что христианству предстояло победить язычество и магию:
Звезда воссияла на небе ярче всех звезд, и свет ее был неизреченный, а новость ее произвела изумление. Все прочие звезды вместе с солнцем и луною составили как бы хор около этой звезды, а она разливала свет свой на все. И было смущение, откуда это новое, непохожее на те звезды явление. С этого времени стала падать всякая магия и все узы зла разрываться, неведение проходить и древнее царство распадаться: так как Бог явился по-человечески для обновления вечной жизни, и получало начало то, что было приготовлено у Бога.
В начальных главах Евангелий от Матфея и Луки, описывающих события, связанные с рождением Иисуса, большую роль играют ангелы. О явлениях ангелов людям многократно повествуется в Ветхом Завете. Ангелы воспринимались не только как посланники Божии, вестники Божественной воли, но и как участники человеческой истории. Ангелы служат связующим звеном между миром людей и горним миром, в котором пребывает Бог. Участие ангелов в событиях, связанных с рождением Иисуса, подчеркивает Его Божественное происхождение. С первых же глав двух евангельских повествований Иисус предстает как обетованный Мессия, рождение Которого приветствует ангельское воинство.
Как и все еврейские младенцы мужского пола, Иисус был обрезан. В повествовании Луки обращают на себя внимание многочисленные ссылки на закон Моисеев, который евангелист называет законом Господним:
Обрезание Христа. Рембрандт. 1661 г.
По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве. А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить прел Господа, как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу, и чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных.
Тогда был в Иерусалиме человек, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня. И пришел он по вдохновению в храм. И, когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить нал Ним законный
Сретение Господне. Миниатюра. Менологий Василия II. Хв.
обряд, он взял Его на руки, благословил Бога и сказал: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал прел лицом всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля. Иосиф же и Матерь Его дивились сказанному о Нем. И благословил их Симеон и сказал Марии, Матери Его: се, лежит Сей на паление и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, — и Тебе Самой оружие пройдет душу, —да откроются помышления многих сердец. Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу лень и ночь. И она в то время, подойдя, славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме.
И когда они совершили всё по закону Господню, возвратились в Галилею, в город свой Назарет (Лк. 2:21-39).
Обычай обрезывать младенцев мужского пола восходит к завету Бога с Авраамом, которому Бог повелел: Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас в роды ваши всякий младенец мужеского пола... и будет завет Мой на теле вашем заветом вечным (Быт. 17:12-13). Христианская Церковь на раннем этапе своего существования отменила этот еврейский обычай, что было связано с решением открыть Церковь для «необрезанных», то есть язычников (Деян. 11:3). Апостол Павел развивает учение о Церкви как Новом Израиле, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания (Кол. 3:11).
Тем не менее Лука, несомненно знакомый с богословием Павла и пишущий для язычников, единственный из евангелистов считает необходимым упомянуть о том, что Иисус был обрезан в знак Своей принадлежности к богоизбранному еврейскому народу. Лука также единственный, кто повествует о том, как младенца Иисуса принесли в храм Иерусалимский, чтобы представить пред Господа.
Оба рассказа — об обрезании Иисуса и о принесении Его в храм — демонстрируют верность Иосифа и Марии предписаниям закона Моисеева:
Если женщина зачнет и родит младенца мужеского пола, то она нечиста будет семь дней; как во дни страдания ее очищением, она будет нечиста; в восьмой же день обрежется у него крайняя плоть его; и тридцать три дня должна она сидеть, очищаясь от кровей своих; ни к чему священному не должна прикасаться и к святилищу не должна приходить, пока не исполнятся дни очищения ее... По окончании дней очищения своего за сына или за дочь она должна принести однолетнего агнца во всесожжение и молодого голубя или горлицу в жертву за грех, ко входу скинии собрания к священнику; он принесет это пред Господа и очистит ее, и она будет чиста от течения кровей ее... Если же она не в состоянии принести агнца, то пусть возьмет двух горлиц или двух молодых голубей, одного во всесожжение, а другого в жертву за грех, и очистит ее священник, и она будет чиста (Лев. 12:2-4, 6-8).
Жертва очищения, или жертва за грех, имела искупительное и очистительное действие. Она приносилась после совершения грехов вольных или невольных, а также по окончании периода женской родовой нечистоты. Обряд очищения совершался на сороковой день по рождении ребенка мужского пола. Двух горлиц и двух птенцов голубиных приносила та женщина, которая не имела достаточных средств, чтобы принести агнца: это подтверждает, что Иосиф был человеком скромного достатка, несмотря на свое происхождение из рода Давидова. Тот факт, что Иосифу и Марии не нашлось места в гостинице в Вифлееме, также косвенно подтверждает более чем скромные возможности Иосифа.
В словах, которые произнес Симеон, взяв на руки Младенца (Лк. 2:29-32), подчеркивается значение рождения Мессии не только для израильского народа, но и для «всех народов», то есть для язычников. Исследователь, который попытался бы вычленить образ «исторического Симеона» из евангельского рассказа, непременно споткнулся бы об эти слова и объявил их лишенными всякой достоверности,
Сретение Господне. Фреска. XVI в.
поскольку старец, воспитанный в строгих еврейских традициях, муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева (Лк. 2:25), никак не мог предсказывать, что Иисус станет Спасителем не только для народа еврейского, но и для «всех народов» и язычников. Между тем представление об универсальности миссии рожденного в Вифлееме Иисуса стало частью учения Церкви на очень раннем этапе ее исторического бытия, и это понимание в полной мере отражено в начальных главах Евангелия от Луки.
Симеон обращает к Марии слова: и Тебе Самой оружие пройдет душу (Лк. 2:35). В греческом языке здесь употреблен термин ρομφαία (меч). Это первое в Евангелии предсказание о страданиях Иисуса и связанных с ними страданиях Его Матери. В церковной традиции сложилось учение о том, что при рождении Иисуса Мария не испытала обычных мук, свойственных рожающим. По словам Иоанна Дамаскина, Пресвятая Дева «родила без обычных родовых
Сретение Господне. Мозаика. XIII в.
мук», но Она испытала эти муки, когда стояла при кресте Иисуса, «видя, что Тот, Кого через рождение Она узнала как Бога, умерщвляется как злодей».
Повествования евангелистов Матфея и Луки легли в основу праздника Рождества Христова — второго по значимости после Пасхи в христианском календаре. Для этого праздника была выбрана фиксированная дата — 25 декабря (по старому стилю). Первоначально в церковном календаре был один праздник — Богоявление, 6 января, установленный не позднее II века. Под Богоявлением при этом понимали целую серию событий, связанных с воплощением Сына Божия, включая рождение Иисуса от Девы и Его крещение в Иордане.
Праздник Рождества Христова, совершаемый отдельно от Богоявления 25 декабря, появляется на Западе не позднее III века. Начало отдельного празднования Рождества Христова на Востоке относится к последней четверти IV века. В Слове на Рождество, произнесенном между 386 и 388 годами в Антиохии, Иоанн Златоуст говорит: «Хотя нет еще десяти лет, как этот день стал известен и знаком нам, но как будто издавна и за много лет преданный нам, так он прославился от вашего усердия». Выражение «нет еще десяти лет» может, соответственно, указывать на 377-380 годы как время установления в Антиохии праздника Рождества.
В Иерусалиме же, напротив, довольно долго — вероятно, вплоть до VI века — Рождество праздновалось вместе с Богоявлением 6 января. Также довольно долго один общий праздник сохранялся в календаре Александрийской Церкви. Традиция совместного празднования рождения Иисуса от Девы и Его крещения в Иордане сохранилась в ориентальных (так называемых дохалкидонских) Церквах.
Рассказы из Евангелия от Луки также легли в основу трех других церковных праздников — Благовещения, Обрезания Господня и Сретения. При установлении дат этих праздников точкой отсчета было Рождество: Благовещение празднуется 25 марта, за девять месяцев до Рождества, Обрезание — на восьмой день по Рождестве, Сретение — на сороковой. Литургические тексты праздников содержат богословский комментарий к читаемым отрывкам из Евангелия от Луки.
7. Место рождения
Оба евангелиста, повествующие о рождении Иисуса, называют местом Его рождения город Вифлеем, однако объяснения этому дают разные. Матфей не упоминает, откуда родом были Мария и Иосиф. Он утверждает, что Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода (Мф. 2:1). Именно в Вифлееме, войдя в дом, находят Марию с Младенцем волхвы, пришедшие с Востока (Мф.2:11), и именно Вифлеем и его окрестности становятся местом кровавой драмы — избиения младенцев по приказу Ирода (Мф. 2:16). Далее следует история бегства Иосифа и Марии в Египет и возвращения в Иудею, после чего Иосиф, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские и, придя, поселился в городе, называемом Назарет (Мф. 2:22-23).
Вся эта история, как мы можем предположить, продолжалась не менее трех лет, учитывая возраст убитых Иродом младенцев, к которому надо прибавить время на путешествие Святого Семейства в Египет и обратно. Из рассказа следует, что Матфей считал Вифлеем родным городом Иосифа, так как там находился его дом. Переселение в Назарет представлено как вынужденная мера.
Лука рисует иную картину. Он начинает свое повествование с рассказа о родителях Иоанна Предтечи: Захарии,
Назарет. Раскопки древнего города
священнике из Авиевой чреды, и его жене Елисавете из рода Ааронова (Лк. 1:5). Их дом находился в нагорной стране, в городе Иудином (Лк. 1:39). Именно туда пришла Дева Мария, чтобы приветствовать Елисавету. Под городом Иудиным мог пониматься любой город, исторически принадлежащий колену Иудину, однако не позднее VI века установилась традиция отождествления города Иудина с селением Айн-Карем, находящимся на юго-западе от Иерусалима (ныне в черте города).
При этом Сама Мария, согласно Луке, жила в городе Галилейском, называемом Назарет (Лк. 1:26). Об Иосифе тоже говорится, что он был из Галилеи, из города Назарета (Лк. 2:4). В Вифлееме оба они, Иосиф и Мария, оказались из-за переписи: Иосиф пришел в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова. Рождение Младенца произошло в Вифлееме, но не в доме, а в хлеву: на это указывают слова и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице (Лк. 2:4,7). Слово «ясли» (φάτνη) указывает не на детскую колыбель, а на кормушку для скота, в которую был положен родившийся Младенец за неимением другого, более достойного места. В рассказе о поклонении Младенцу пастухов дважды упоминается Младенец, лежащий в яслях (Лк. 2:12,16). Таким образом, согласно Луке, у Иосифа не было дома в Вифлееме, и даже места в гостинице для Иосифа и Марии не нашлось.
Далее следуют повествования об обрезании Иисуса и наречении Ему имени, а затем о принесении Его в храм. Повествования завершаются словами: и когда они совершили все по закону Господню, возвратились в Галилею, в город свой Назарет (Лк.2:39). Таким образом, у Луки промежуток между рождением Иисуса и возвращением Святого Семейства в свой родной город Назарет немногим превышает сорок дней (да и вряд ли можно было дольше прожить в хлеву).
Чье повествование в большей степени соответствует действительности и кто дает более точную информацию о том, где находился родной дом Иосифа: Матфей или Лука? Исследователи отвечают на это по-разному. Нельзя исключить, что Лука в данном случае более точен, потому что приводимая им геолокация событий, связанных с рождением Иисуса, более детально проработана.
Говоря о разногласиях между Матфеем и Лукой в описании событий, связанных с историей рождения Иисуса, блаженный Августин пишет:
Относительно города Вифлеема Матфей и Лука согласны. Но каким образом и по какой причине в него пришли Иосиф и Мария, Лука повествует, а Матфей опускает... Каждый евангелист так составляет свою речь, чтобы ряд повествования не казался с каким-либо пропуском: умалчивая о том, о чем не желает говорить, так соединяет повествуемое с тем, о чем говорил, что-то и другое кажется следующим друг за другом непосредственно. Но так как один говорит о том, о чем другой умолчал, то тщательно рассмотренный порядок показывает, где именно произошло это умолчание. И таким образом становится понятным, что там, где Матфей говорил о волхвах, получивших повеление во сне не возвращаться к Ироду и другим путем возвратившихся в свою страну, там он пропустил то, что Лука сообщил, — бывшее с Господом в храме и слова Симеона и Анны; и с другой стороны, там, где Лука опустил повествование об отправлении в Египет, о котором рассказывает Матфей, он ввел как будто непосредственно бывшее затем возвращение в Назарет.
Августин, таким образом, считает два повествования о рождестве Христовом не взаимоисключающими, а взаимодополняющими. По его мнению, Матфей лишь опускает ту историю прихода Марии с Иосифом в Вифлеем, которую излагает Лука, а Лука, в свою очередь, опускает целую серию событий, описанных Матфеем. Тем не менее, как мы видели, при всем желании невозможно полностью гармонизировать повествования двух евангелистов.
В чем причина расхождений между ними? Думается, прежде всего в том, как каждый из евангелистов осмысливает описываемые события с богословской точки зрения. Мы не должны забывать о том, что Евангелия — не просто жизнеописания или исторические хроники. Каждое
Икона Божией Матери Тихвинская с чудесами. 1680 г.
Евангелие — это прежде всего богословский трактат, в котором жизнь Иисуса помещается в определенный богословский контекст.
Евангелие — это своего рода словесная икона, в чем-то подобная византийским и древнерусским иконам с клеймами. Особенностью таких икон является то, что в их центре размещено основное изображение, а по краям, в виде рамы, располагаются многочисленные окна (клейма) с различными побочными сюжетами. Если бы две иконы Рождества Христова создавались на основе двух евангельских повествований, то центральная композиция была бы одинаковой, а вот ряды клейм могли бы существенно различаться — как по содержанию, так и по количеству. Лука, как представляется, знает гораздо больше деталей, касающихся истории рождения Иисуса. Эту историю он вправляет в другую историю — рассказ об обстоятельствах рождения Иоанна Крестителя. Две истории не только развиваются параллельно, но и содержат множество сходных элементов. Один и тот же ангел, Гавриил, сначала является Захарии, отцу Предтечи, а затем Марии, Матери Иисуса. Захария, увидев ангела, смутился (Лк. 1:12); Мария, увидев ангела, также смутилась (Лк. 1:29). И к Захарии, и к Марии ангел обращает слова: Не бойся (Лк. 1:13; 1:30). В обоих случаях ангел говорит не только о рождении ребенка, но и о том, каким именем он должен быть наречен (Лк. 1:13,31). Об Иоанне ангел говорит: ибо он будет велик пред Господом (Лк. 1:15); об Иисусе: Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего (Лк. 1:32). Захария спрашивает ангела: По чему я узнаю это? ибо я стар, и жена моя в летах преклонных (Лк. 1:18). Мария задает ангелу вопрос: Как будет это, когда Я мужа не знаю? (Лк. 1:34). Елисавете наступает время родить, она рождает сына, на восьмой день его обрезывают и нарекают ему имя (Лк. 1:57-65). Марии наступает время родить, Она рождает Сына Своего Первенца (Лк. 2:6-7), Которого по прошествии восьми дней обрезывают и дают Ему имя (Лк. 2:21). Об Иоанне евангелист говорит: Младенец же возрастал, и укреплялся духом, и был в пустынях до дня явления своего Израилю (Лк. 1:80). А история рождения Иисуса завершается словами: Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков (Лк. 2:52).
Наряду с очевидным и сознательным параллелизмом двух историй во многих деталях повествования Луки прослеживается мысль о том, что Иисус выше Иоанна. Иоанн чудесным образом рождается от двух бесплодных родителей, но Иисус рождается сверхъестественным образом от Девы и Духа Святого. Елисавета, мать Иоанна, приветствует Марию, Мать Иисуса, как старшую, хотя Мария значительно младше Своей родственницы по возрасту. При этом она называет Ее Матерью своего Господа (Лк. 1:43).
Рождение Иоанна становится семейным торжеством, и со словами благословения к новорожденному младенцу обращается его отец, Захария: и ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предыдешь пред лицом Господа приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их... (Лк. 1:76-77). Иисуса же на сороковой день по рождении благословляет пророк и старец Симеон, говоря: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицом всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля (Лк. 2:29-32). Если в первом случае все действие происходит в доме Захарии, на глазах у родственников и друзей семьи, то во втором событие совершается в храме Иерусалимском, вероятно, на глазах у множества посторонних людей. Если в благословении Захарии речь идет о народе Израильском, то в благословении Симеона — не только о нем, но также о язычниках и всех народах. К Симеону затем присоединилась Анна, которая славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме (Лк. 2:38). Термины «спасение» и «избавление», имеющие в христианском богословии особое значение, применены только к Иисусу, но не к Иоанну.
Для Луки история рождения Иоанна Крестителя является той рамой, в которую вправлено повествование о рождении Иисуса. Матфей ту же историю вправляет в иную раму: ветхозаветных пророчеств, касающихся судьбы израильского народа. Цитатами из Ветхого Завета сопровождаются и завершаются все основные эпизоды истории рождения Иисуса. При этом употребляются следующие формулы: да сбудется реченное Господом через пророка (Мф. 1:22); ибо так написано через пророка (Мф. 2:5); да сбудется реченное Господом через пророка (Мф. 2:15); тогда сбылось реченное через пророка (Мф. 2:17); да сбудется реченное через пророков (Мф. 2:23). При помощи этих многократно повторяемых формул, у которых нет прямых аналогов ни в Ветхом Завете, ни
Мадонна Литта. Леонардо да Винчи. 1490- 1491 гг.
в послебиблейской еврейской литературе, Матфей подчеркивает, что Иисус пришел во исполнение пророчеств: те или иные события Его жизни происходят, «да сбудется» сказанное в Ветхом Завете. Вся история рождения Иисуса изложена Матфеем так, чтобы подчеркнуть, что события развивались как бы по заранее написанному сценарию.
Соответственно, Вифлеем стал местом рождения Мессии не потому, что Мария с Иосифом пришли туда для участия в переписи, а во исполнение пророчества: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля (Мф. 2:6). Матфей приводит лишь начало текста, который должен был быть известен его читателям. Полный текст звучит так:
И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Нулиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных. Посему Он оставит их до времени, доколе не родит имеющая родить... И станет Он, и будет пасти в силе Госполней, в величии имени Господа Бога Своего, и они будут жить безопасно, ибо тогда Он будет великим до краев земли (Мих. 5:2-4).
В Египет Иосиф с Марией отправляются не только из опасения за судьбу Младенца, но и да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего (Мф.2:15). Иными словами, посетить Египет и вернуться оттуда было необходимо для Сына Божия, чтобы сбылось сказанное через пророка. Здесь Матфей цитирует книгу Осии, где говорится от лица Бога: Когда Израилъ был юн, Я любил его и из Египта вызвал сына Моего (Ос. 11:1). Исход из Египта был главным событием в жизни израильского народа: этому событию посвящено главное священное воспоминание — пасха. Матфей протягивает нить между этим событием и возвращением Святого Семейства в Иудею. Подобно Моисею, выведшему израильский народ из египетского плена, Младенец Иисус возвращается в землю Израильскую после вынужденного пребывания в Египте.
В Назарете Иосиф с Марией поселяются, согласно Матфею, не потому, что там был дом Иосифа, а во исполнение сказанного через пророков, что Он Назореем наречется (Мф. 2:23). Нигде в Ветхом Завете мы не находим пророчества о том, что Мессия будет назореем. Вряд ли, однако, евангелист ссылается на некий неизвестный нам источник, как думают некоторые ученые. Скорее, здесь протягивается нить между судьбой Иисуса и историей рождения Самсона от Маноя и его неплодной жены, которой явился ангел со словами: Вот, ты, неплодна и не рождаешь; но зачнешь и родишь сына... От самого чрева младенец сей будет назорей Божий (Суд. 13:3-5).
Назарет. У. Хант. 1861 г.
Слово «назорей» в Ветхом Завете употреблялось для обозначения людей, дававших (как правило, на какой-то срок) обет вести аскетический образ жизни, в частности, не пить вина, не стричь волос и не прикасаться к мертвому телу (Чис. 6:1-7). В греческом тексте Евангелия от Матфея название галилейского города Назарет (Ναζαρέτ) становится созвучным слову «назорей» (ναζωραΐος). У соответствующих еврейских слов (נצרת Nasrat — Назарет и נזיר nazir — назорей) нет точного сходства. Тем более очевидно на уровне греческого текста намерение евангелиста Матфея увязать место, куда поселился Иосиф с Марией и Младенцем после возвращения из Египта, с ветхозаветным обычаем назорейства.
Предпринимались попытки найти связь названия города Назарет и термина «назорей» в Евангелии от Матфея на уровне еврейского текста: слово נצרת — Nasrat (Назарет) созвучно знаменитому мессианскому титулу из пророчества Исаии — отрасль (נצר — neser) от корня Нессея (Ис. 11:1). На возможность такого понимания указывал уже блаженный Иероним.
Высказывалась гипотеза о том, что Назарет был местом, где во II веке до Р. X. поселилась группа назореев, в честь которых город и получил свое название. Однако эта гипотеза не имеет подтверждения в исторических источниках.
Почему Матфею было необходимо указать на связь между назорейством и Иисусом? На первый взгляд, образ Иисуса мало подходит к описанию назорея; к этому описанию гораздо больше подходит образ Иоанна Крестителя. Думается, для евангелиста здесь важно показать преемственность опыта святости от Ветхого Завета к Новому. Образ жизни назорея однозначно ассоциировался со святостью (Чис. 6:8). Сразу же за ссылкой на пророчество о том, что Он Назореем наречется (Мф. 2:23), в Евангелии от Матфея следует повествование об Иоанне Крестителе, который имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищею его были акриды и дикий мед (Мф. 3:4). Очевидно, Матфей хочет провести прямую связь между святостью в той форме, в какой она существовала в Ветхом Завете, и Иоанном Крестителем, а через него — с Иисусом.
Из дальнейших повествований евангелистов о земном служении Иисуса явствует, что в народе Он был известен как пророк из Назарета Галилейского (Мф. 21:11). Похоже, факт рождения Иисуса в Вифлееме не был известен никому из тех, кто сомневался в Его мессианском достоинстве на том основании, что из Галилеи не приходит пророк (Ин. 7:52). О рождении Иисуса в Вифлееме Иудейском (а не в Галилее) мы узнаём из обоих Евангелий, но нигде в Евангелиях не говорится о том, чтобы Сам Иисус или Его ученики упоминали этот факт в полемике с иудеями. Иоанн приводит вопрос иудеев: Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид? (Ин.7:42). Но он не отмечает никакого ответа ни со стороны Иисуса, ни со стороны Его учеников. Галилейское происхождение Иисуса было одним из факторов, способствовавших тому, что иудеи не признавали Его за Мессию: они не могли поверить, что какой-то Галилеянин (Мф. 26:69; Лк. 23:6) мог быть тем самым Мессией, Которого предсказывали пророки и Который, конечно же, должен был родиться в пределах Иудейских, в городе Давидовом.
Матфей ставил перед собой задачу ответить на эти недоумения и представить Иисуса прежде всего как Того, о Ком писали и говорили пророки. Вот почему для него было важно с самого начала показать, что Вифлеем был не просто местом, где Он родился в силу стечения обстоятельств, но городом, в котором находился дом Иосифа, Его законного отца.
Прообразами жизни Иисуса для Матфея становится целая серия ветхозаветных сюжетов и образов, включая Моисея и Самсона. Лука же излагает иную версию рождения Иисуса, ближайшим прообразом которой становится жизнь Иоанна Крестителя. Оба евангелиста, однако, сходятся в том, что Иисус родился в Вифлееме Иудейском, а воспитывался в Назарете Галилейском. Последнее подтверждается многочисленными приведенными выше эпизодами, в которых Иисус и Его ученики по своему происхождению, воспитанию и говору однозначно связываются с Галилеей, а не с Иудеей.
8. «Родители», «братья и сестры»
Евангелист Лука называет Иосифа и Марию родителями Иисуса (Лк. 2:41). Марк и Матфей приводят также слова жителей Назарета, современников Иисуса, о Его семье: Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, Его сестры? (Мк. 6:3; ср. Мф. 13:55-56).
Братья Иисуса неоднократно упоминаются на страницах новозаветных писаний. В Капернаум Иисус пришел в сопровождении Своей Матери и братьев (Ин. 2:12). В Галилее, когда Иисус проповедовал народу, Его Матерь и братья стояли вне дома, желая говорить с Ним (Мф. 12:46-49;
Мк. 3:31-35; Лк. 8:19-21). Иоанн отмечает, что братья Иисуса не веровали в Него (Ин. 7:5), а Марк рассказывает о том, как они пытались взять Его домой, думая, что Он сошел с ума (Мк. 3:21). После воскресения Иисуса мы находим Его братьев и Марию вместе с Его учениками (Деян. 1:14). Упоминает о братьях Господних и апостол Павел (1 Кор. 9:5; Гал. 1:19).
Иосиф Обручник. Р. Гвидо. Ок. 1635 г.
На основании этих упоминаний критики церковной интерпретации Евангелия ставят под сомнение учение о приснодевстве Богородицы. Автор современной биографии Иисуса, позиционирующий себя как независимый историк, пишет:
Этот рассказ предполагает, что Иисус, называемый сыном Марии и имевший названных по имени братьев и неназванных сестер, был братом других детей Марии. Прочие идеи — продукт более поздней христианской веры в приснодевство Блаженной Девы Марии, догмата, основанного на воображении, не имеющего места в историческом исследовании и какой бы то ни было связи с исторической Мариам. Мы должны предпочесть информацию Марка: у Мариам было несколько детей.
Необходимо возразить: Марк не дает никакой информации о том, что у Марии было несколько детей; он лишь наряду с другими евангелистами упоминает о том, что у Иисуса были братья. Но ни он, ни другие евангелисты не говорят, какие это были братья — родные или двоюродные, или слово «братья» употреблено расширительно, указывая в целом на родственников. Согласно библейскому словоупотреблению, братом мог называться двоюродный брат, племянник и любой близкий родственник мужского пола. В греческом переводе Библии слово αδελφός означает не только братьев, но и близких родственников (Быт. 13:8; 14:14; 29:12,15; 31:32,46; Лев. 10:4; 4 Цар. 10:13; 1 Пар. 23:22).
Против приснодевства Богородицы, по мнению подобного рода независимых историков, свидетельствует и то, что Матфей говорит об Иосифе: и принял жену свою, и не знал Ее, как наконец Она родила Сына Своего Первенца (Мф. 1:24-25). Из этих слов делают вывод, что после того как Мария родила Первенца, Иосиф познал Ее, и Она затем родила других детей, братьев Иисуса.
Между тем евангельский текст лишь на первый, самый поверхностный взгляд может позволить такое толкование. Слово «первенец» не предполагало непременного наличия других детей: оно указывало на любого младенца, разверзающего ложесна (Лк. 2:23). Выражение 'έως, в русском переводе переданное словами «как наконец», «в библейском словоупотреблении может обозначать не временное ограничение, а подлеполагание или прямую одновременность событий... Мысль евангелиста может быть передана таким образом: Иосиф не знал Марии, а Она тем временем родила Сына Своего Первенца».
Вера в бессемейное зачатие Марией Иисуса, как мы показали выше, была изначальным учением Церкви, а отнюдь не более поздним измышлением. В начале II века Игнатий Богоносец пишет о девстве Марии как об одной из тайн, сокрытой от диавола: «Ибо Бог наш Иисус Христос, по устроению Божию, зачат был Мариею из семени Давидова, но от Духа Святого... Но от князя века сего сокрыто было девство Марии и Ее деторождение, равно и смерть Господа, три достославные тайны, совершившиеся в безмолвии Божием».
«Прежде Рождества и по Рождестве Дева». Икона. XIX в.
Если же говорить о приснодевстве Марии (сохранении Ею девства после рождения Иисуса), то прямых указаний на это в Евангелии нет, однако нет и прямых опровержений этого. Церковное учение с самых ранних времен утверждало, что Пресвятая Богородица — «прежде Рождества и по Рождестве Дева».
В нашу задачу в настоящей книге не входит исследование церковного догмата о приснодевстве Богородицы: этому догмату мы посвятили раздел другой книги, к которому и отсылаем читателя. Однако тему «братьев и сестер» Иисуса — поскольку она имеет прямое отношение не только к догмату о приснодевстве Богородицы, но и к основному предмету нашего исследования — мы не можем здесь обойти вниманием.
В Евангелии от Матфея семья, в которой родился и воспитывался Иисус, представлена состоящей из трех человек: Иосифа, Марии и Самого Иисуса. Именно в таком составе семья путешествует в Египет, возвращается в Иудею и поселяется в Галилее. Ни о каких братьях или сестрах здесь не упоминается. Откуда же они взялись в повествованиях, посвященных общественному служению Иисуса?
Церковная традиция дает два варианта ответа на вопрос о том, кто были братья Иисуса. Наиболее ранним источником, обращающимся к этой теме, является «Протоевангелие Иакова», в котором Иосиф представлен пожилым вдовцом, имеющим сыновей: он избирается, «чтобы блюсти Деву Господа». Вместе с Иосифом и Марией в Вифлеем для участия в переписи идут и сыновья Иосифа от первого брака. Мнение о том, что братья Иисуса были сыновьями Иосифа от первого брака, возобладало в восточно-христианской традиции. Епифаний Кипрский представляет Иосифа на момент вступления в брак с Марией восьмидесятилетним вдовцом, имевшим шестерых детей от первого брака.
Другой вариант ответа дает блаженный Иероним. По его мнению, братья Господни — это двоюродные братья Иисуса, сыновья Марии Клеоповой (Лк. 24:18), которую он отождествляет с Марией, матерью Иакова и Иосии (Мф. 27:56; Мк. 15:40). Как мы видели, Иаков и Иосия в тех же Евангелиях упоминаются в числе братьев Иисуса, и было бы странно, если бы в повествовании о распятии Матерь Иисуса упоминалась только в качестве «матери Иакова и Иосии» и ни одним словом не было бы упомянуто, что Она — Мать Распятого на кресте. Очевидно, речь здесь идет о другой Марии. Этой Марией могла быть Мария Клеопова, названная в Евангелии от Иоанна сестрой Матери Иисуса (Ин. 19:25). Если она была родной сестрой Девы Марии, то ее сыновья приходились двоюродными братьями Иисуса.
Наиболее веским доказательством отсутствия у Марии других детей является то, что Иисус на кресте вверяет Ее Своему ученику, после чего ученик берет Ее к себе (Ин. 19:27). В этом не было бы никакой нужды, если бы Мария была частью большого семейства и у Нее были другие сыновья, которые могли бы позаботиться о Ней после смерти Иисуса. Этот аргумент приводит, в частности, Иоанн Златоуст, комментируя слова евангелиста Матфея о том, что Иосиф не знал Ее, как наконец Она родила Сына Свое го Первенца (Мф. 1:25):
Здесь евангелист употребил слово «доколе» («как наконец»), но ты не подозревай из того, будто Иосиф после познал Ее. Евангелист дает этим только знать, что Дева прежде рождения была совершенно неприкосновенной... А что было после рождения, о том предоставляет судить тебе самому. Что тебе нужно было узнать от него, то он и сказал, то есть что Дева была неприкосновенной до рождения. А что само собою видно из сказанного, как верное следствие, то предоставляет собственному твоему размышлению, то есть что такой праведник не захотел познать Деву после того, как Она столь чудно сделалась Матерью и удостоилась и родить неслыханным образом, и произвести необыкновенный плод. А если бы он познал Ее и действительно имел женою, то для чего бы Иисусу Христу поручать Ее ученику как безмужную, никого у Себя не имеющую, и приказывать ему взять Ее к себе?
Из Нового Завета мы очень мало узнаем о родителях Иисуса. За исключением повествований Матфея и Луки о Его рождении и ранних годах Дева Мария потом лишь эпизодически появляется на страницах Евангелий. Мы видим Ее вместе с Иисусом на браке в Кане Галилейской (Ин. 2:3-5) и затем в Капернауме (Ин. 2:12). Мы слышим о том, что Она появляется вместе с братьями Иисуса у дверей дома, в котором Он проповедует. Мы видим Ее у креста Иисуса (Ин. 19:25-27). За исключением последнего эпизода и рассказа о браке в Кане Галилейской, в остальных случаях Матерь Иисуса упоминается вместе с братьями Его, в том числе в Деяниях апостольских, где мы встречаем последнее упоминание о Ней (Деян. 1:14). В апостольских посланиях о Марии, Матери Иисуса, ничего не говорится.
Иосиф же в последний раз появляется в рассказе Луки о посещении родителями Иисуса Иерусалимского храма (Лк. 2:41-51). В повествовании об общественном служении Иисуса Иосиф никак не фигурирует. Это, по-видимому, свидетельствует о том, что к тому времени, когда Иисус вышел на проповедь, Иосифа уже не было в живых. То же обстоятельство может служить косвенным доказательством преклонного возраста Иосифа на момент его обручения с Марией. Во всяком случае, Иосифа определенно уже не было в живых в тот момент, когда Иисус, умирая на кресте, вручал Свою Матерь ученику.
Какова была судьба «братьев и сестер» Иисуса после Его смерти и воскресения? Христианские источники полностью умалчивают о судьбе сестер, из братьев же выделяют одного: Иакова, брата Господня. О нем неоднократно упоминается в Деяниях апостольских. Освобожденный из темницы Петр говорит: уведомьте о сем Иакова и братьев (Деян. 12:17), что свидетельствует об особой роли Иакова в группе учеников Иисуса. В рассказе об апостольском соборе Иаков выступает с речью, обращенной к апостолам (Деян. 15:13). Повествуется также о встрече апостола Павла с Иаковом, которому Павел рассказывает об обращении язычников (Деян. 21:18-19). Об этой встрече упоминает и сам Павел, называя Иакова братом Господним (Гал. 2:19).
Все эти упоминания указывают на особую роль, которую Иаков играл в общине учеников Иисуса после Его смерти и воскресения. Безусловное первенство в общине принадлежало Петру, но у Иакова было свое место. Церковное предание считает его первым епископом
Иаков, брат Господень. Икона. XVI в.
Иерусалимским, и именно с этим титулом он вошел в святцы. Считается, что он был апостолом от семидесяти, закончившим свою жизнь мученически. Это подтверждается и свидетельством Иосифа Флавия, упоминающего о казни Иакова, брата Иисуса, именуемого Христом, по приказу синедриона в 62-63 годах.
