Глава тридцать первая
А судьи-то кто?
Действовать пришлось быстро и в страшно неудобном положении. Дело в том, что проход возле стены выглядел чуть ли не в три раза уже, чем кровать. Именно в этой щели спала моя милая смуглянка. Именно туда рухнул рассвирепевший убийца. Видимо, решил девушку убить первой за то, что она шум успела поднять. Причём убийцей оказался пупс, и своими телесами он буквально запрессовался в узкий проход.
Что у него в руках, как он ими действует и что творит, мне оставалось только догадываться. Хотя я сразу влил ему в голову парализующий эрги’с, а потом с рёвом и грохотом стал выдирать распухшее тело вверх и в сторону двери. Как я ему голову при этом не оторвал-то? Ну а когда увидел кинжал, торчащий в плече своей возлюбленной и хлещущую кровь, чуть от ярости с ума не сошёл. Ладно ещё отрезвила мысль, что спасать надо, а не рычать, как дикий зверь.
Знахарку я вскинул на кровать чуть ли не телекинезом, выдернул кинжал из раны и принялся сращивать прорезанные мышцы и кровяные сосуды. Тело задёргалось от боли, и я без лишних эмоций его усыпил. И только сквозь зубы процедил сбежавшимся и раскричавшимся в коридоре соратникам:
– Не галдите! Вы мне очень мешаете!
Стало тише, но не намного. Да и край моего сознания улавливал восклицания разной тональности: «Убит? Сволочь! Оглушён! Поднимай!» – и прочие. Причём не все они касались выброшенного мною в коридор убийцы. Того, как ни странно, вообще особо не кантовали и не трогали. Скорей всего, выкрики касались пострадавших вахтенных. А кто именно на нас напал, сейчас казалось совершенно неактуальным.
Минут десять я возился с раной Феи, пока не зарастил всё как следует и не удостоверился, что её жизни ничего не угрожает. После этого сообразил, что сам чувствую себя всё хуже от потери крови, и принялся залечивать собственную рану. Она изначально казалась не настолько опасной, как у смуглянки, но промедли я ещё минут десять, совсем остался бы обескровленный.
Так что из тесной каюты я вышел только через полчаса, когда всё уже было ясно. Капитан, придерживающий на затылке холодный компресс, заканчивал оправдываться перед слушателями:
– …и заподозрить ничего не мог! Мы с этой сволочью так мило и интересно общались. Шёпотом… Потом он сморщился и попросил ему чуть передвинуть поломанную ногу. Якобы затекла совсем. Ну я и нагнулся… Дальше удар по затылку, и словно в колодец упал…
То есть на меня и на Знахарку напал тот самый доброхот, вызвавшийся помочь вахтенному из-за своей бессонницы. А ведь я его проверял! Пугнул, прикрикнул и просматривал ауру. Как же так получилось, что я не рассмотрел чёрного цвета агрессивности и злобы или зелёного – откровенной лжи? Потерял квалификацию? Или меня сумели обмануть?
Вот для выяснения этого я и набросился на стоящего в стороне царевича:
– Слышь ты, лопух! Или как там тебя?… Да мне плевать, что Торух!.. Что скажешь об этой сволочи?!
Титулованный пупс попытался сделать обиженное лицо и что-то возмущённо вякнуть в ответ. Это он зря! Несмотря на малокровие моего тельца, моё сознание пылало бешенством, и я был готов в случае какого-то недовольства порвать на куски любого из чиди. Так что я не церемонился. Резким, но тонким по площади ударом силы огрел недовольного пленника и повысил голос до опасного инфразвука:
– Отвечай, гадина, когда тебя спрашиваю!
Досталось царевичу изрядно. Он взвизгнул от боли, упал, уже с пола зачастил словами:
– Он маг всего лишь второй касты, но состоял в экипаже для постоянной подзарядки накопителя. Больше я о нём ничего толком не знаю. Разве что факт наличия у него множества разных амулетов и оберегов с охранными структурами.
Ну вот, уже понятней. Значит, вина не моя или моей паранойи. У этого инвалида имелись какие-то штучки, которые исказили или прикрыли его ауру. Хотя это меня до конца не оправдывает.
Теперь следовало выяснить мотивы преступления. Для этого я с грозным видом надвинулся на третьего пленника, у которого были сломаны обе ноги, но его приволокли тоже, для тотального разбирательства. Этот пупс выглядел самым бледным и несчастным. Ну и в ауре ничего не преобладало, кроме коричневых оттенков страха.
И руками он попытался от меня прикрыться, когда последовал вопрос:
– Почему этот червяк пытался нас убить?
– Его родной брат был в числе погибших членов экипажа, – тут же последовало объяснение. – Второй механик…
– Почему раньше об этом не сказали? – сатанел я всё больше и больше. На что и получил одинаковый ответ от обоих пленников:
– А вы об этом не спрашивали.
Желание прибить этих уродов никуда не делось. Но в то же время я прекрасно осознал, что сам во всём виноват. Не допросил. Не изолировал врагов. Посчитал их безопасными из-за инвалидности и желания того же царевича сотрудничать во всём. Да и накануне он вроде как показал себя свойским и нормальным парнем. Вполне естественно, что он со своего олимпа и не знал о родственных отношениях между членами экипажа. Не его это уровень, низшие касты. А второй раненый тоже не догадывался о намерениях товарища. Да и товарища ли?
Так что сам виноват. Нечего на врагов пенять. Нашёл кому доверять, пиратам и разбойникам! Хорошо ещё, что всё именно так окончилось и этот ополоумевший мститель никого из нас не убил. А ведь мог! Скотина…
Теперь только и выяснить оставалось: что ему помешало?
Для такого дела я оздоровительный эрги’с не пожалел и вскоре уже истязал корчащегося от боли убийцу, вырывая из него признания. Всё оказалось просто. Капитана он оглушил, но не добил из-за спешки. Рвался заколоть именно меня. Руку-то свою поломанную он с подпорки снял, и она ему не мешала передвигаться, а без костыля у него никак не получалось на одной ноге скакать. И продвигаясь бочком в каюту, он не заметил лежащую на полу гайчу и опорным концом костыля опёрся на её лодыжку. Естественно, что бедняжка заорала не своим голосом от боли. Да ещё и дернулась, выбивая костыль. Убийца пошатнулся, упал, его удар не достиг цели. А ведь собирался, гадёныш, ткнуть меня прямо в сердце.
И ведь убил бы! Я хоть и Светозарный по некоторым оставшимся признакам и умениям, но нисколько полной защитой, дающейся поясом с груанами, не обладаю. Выгорели все груаны, когда я в ловушку мира Габраччи попался. Так что если я не хочу помереть от ножа какого-нибудь придурка, надо срочно мчаться на Дно и опоясываться там полным комплектом тамошних симбионтов. Ещё лучше отыскать те самые пояса «Иерарх», в которых груанов умещается все двадцать два, и с ними сам чёрт не страшен. Жаль, что мы тогда с Машкой к этим поясам не добрались…
«По вине той же нерасторопной Машки!.. Капуха!.. И как она только в императрицы выбилась?…»
Думал об этом, опять находясь в каюте. Бросился туда, сообразив, что усыплённая Фея ещё и от костыля пострадала. И не факт, что упавший на неё убийца ей какое ребро не сломал.
С рёбрами, на удивление, всё оказалось в порядке. А вот с ногой пришлось повозиться. Иначе проснувшаяся смуглянка и ходить не смогла бы. Ну и когда закончил исцеление, сразу же разбудил Фею и спросил:
– Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?
Она с минуту прислушивалась к себе, шевелила пальчиками ног и рук, подвигала левым плечиком и порадовала:
– Ничего! – и только потом поинтересовалась: – Милый, а что это было?
– Ерунда… Один идиот шёл по коридору на костыле, споткнулся и рухнул прямо в каюту. Так что больше никакого свинства с моей стороны, будешь спать на кровати!.. Кстати, в сон клонит?
– Да, какая-то я сонная…
– Вот и спи, моя сахарная. Я найду, где прилечь.
Даже искорку сонную запускать не пришлось, прелестница и так заснула. Ну да, крови потеряла много, перепугалась до смерти. Тот ещё стресс!
Я минут пять простоял над ней, вглядываясь в милые черты и поглаживая вздрагивающие пальчики. Что ни говори, но благодаря Фее я остался жив. Именно её желание оставаться рядом спасло меня от смерти. Кстати, надо будет её как-то особенно отблагодарить, наградить и чем-то порадовать. Не мешало бы всё-таки истинное имя узнать. А то обращаюсь к ней по прозвищу, пусть и весьма лестному, но это не есть гут. Всё-таки она человек, и довольно близкий человек.
Найдёнов ждал меня в коридоре:
– Как она?
– Всё в порядке, спасибо.
– Да не за что! Сам себе готов по голове настучать! Такое разгильдяйство с пленными допустил! – похоже, мой друг укорял в случившемся только себя: – Ты-то ладно, а вот в моём возрасте такие проколы уже недопустимы.
– Чего уж теперь… Старикан ты наш… А вот с пленными…
– Уже приковали наручниками к шпангоутам. А на вахту штурман заступил. За сменой я прослежу. Костры продолжают гореть как надо. Так что ложись, отсыпайся. Ты ведь крови с литр потерял, не меньше.
– Тоже ерунда! – но прислушавшись к своему состоянию, вынужден был констатировать: полноценный сон мне весьма показан.
Вот и отправился досыпать в рядом расположенную каюту. Та ещё тесней оказалась, но я дрых без задних ног, пока запахи готовящегося завтрака не пробудили зверское чувство голода. Несмотря на вредность и скандальность, карапузы обязанности по кухне выполняли на «отлично». Причём с каждым разом у Эулесты получалось всё лучше и лучше управляться с ролью шеф-повара.
Все уже не спали, выглядели угрюмо и довольно зло обсуждали случившееся ночью покушение. При этом и смуглянку ввели в курс дела, которая спокойно выспалась, оставаясь в неведении. Но не успел я шевельнуться и потянуться, как она уже уселась ко мне на узкую кровать и решительно потребовала:
– Ты должен казнить эту сволочь!
– А имею право?
– Несомненно! – последовали горячие заверения. – Попытавшись тебя убить, он сразу потерял статус военнопленного. Ну и как верховенствующий в нашем отряде, ты имеешь право устроить суд и выбрать вид казни.
– Насколько я знаю, в этом мире не казнят непосредственно, а отправляют преступников в катакомбы?
– Не всегда и не везде. Тем более у нас нет входа в катакомбы, и этот инвалид туда не дошёл бы.
– Ну вот, ещё и инвалид, – кривился я в сомнениях. – В нашем мире таких неполноценных амнистируют. А оно мне надо? Брать грех на душу?…
Вот тут и последовал весьма дельный совет:
– Тогда не сам суди, а назначь на это дело капитана, магистра и… самого царевича. Вот увидишь, никто с преступником церемониться не станет, а ты как бы и ни при чём.
Я только порадовался такой подсказке. Выйдя к народу, объявил о составе судейской коллегии и преспокойно приступил к утренним процедурам. Сбросил этот неприятный груз со своих плеч, и сразу стало легче. Причём я рассчитывал, что постановление суда, или как они там всё оформят, выйдет в течение дня и его огласят всем заинтересованным лицам.
Но меня обманули! Суд состоялся в течение пяти минут, пока я умывался и приводил себя в порядок. И не успели мы приступить к завтраку, как капитан объявил окончательное решение:
– Голоса судейской коллегии несколько разделились. Хотя большинством вначале предлагалась смертная казнь в виде расстрела…
В тот момент я искренне поразился, представив, как пупса будут расстреливать массивным копьём из аркабаллисты. Или они его решили проткнуть залпом из малых арбалетов?
– …но наш третий коллега, – он многозначительно глянул на царевича, – предложил иное наказание, которое в итоге даёт огромный шанс провинившемуся на выживание. И мы с этим согласились. Преступнику предстоит совершить на воздушном шаре испытательный перелёт в сторону города и обратно!
Где-то в душе я вначале возмутился:
«Так просто? Да это почти и не наказание! – но глянув на Леонида, который показал мне сразу два больших пальца, несколько подуспокоился: – В самом деле, чего это жадничаю с лаврами первопроходца? Там явно никакой опасности, но преступнику об этом знать необязательно. Пусть помучается от страха. Ещё и добавочно его припугнуть не помешает».
Так что скороспелый приговор суда никто обжаловать не стал. Позавтракали и с соответствующим энтузиазмом отправились к месту предстоящего перелёта. Испытанный ещё накануне шар так и ждал нас возле непреодолимой зоны, накрытый маскировочными сетями. И уже через час, наполненный горячим воздухом, рвался в небо.
Его удерживали всей командой с помощью верёвок, а я прочно и весьма хитрыми узлами прикрепил несостоявшегося убийцу. Вместо заготовленных устрашающих напутствий я неожиданно сжалился и своей инструкцией скорей успокоил пупса, чем напугал его:
– Ничего опасного нет. Поэтому старайся внимательно прислушиваться к своим ощущениям, как во время полёта туда, так и во время перелёта обратно. Это важно! Потому что будем основываться на твоих ощущениях: перебираться ли нам в город на постоянную жизнь или продолжить базирование здесь.
Чиди понял, что у него есть отличный шанс остаться в живых, и только уточнил:
– Ну а вы меня подлечите?… А то от боли чуть сознание не теряю…
Я и в этом сжалился, тут же немножко сняв воспалительные процессы в местах переломов и отсекая болевые ощущения. Процент энергии ушёл, но у меня ещё много осталось после утренней «дойки» дозиметров. В личном хранилище скопилось семьдесят четыре процента от максимально желаемого запаса.
Раз уж мы его испытателем назначили, пусть внимательно следит за силами, на него воздействующими, чем скрипит зубами от мешающей боли.
А там и полёт начался, чётко соответствующий нашим задумкам и расчётам. Удерживающие верёвки сбросили, и наш шарик с работающей магической горелкой весьма бодро двинулся по ветру, волоча на себе тело пупса и два страхующих линя. Именно с помощью последних мы намеревались приволочь шарик с испытателем обратно, когда он побывает за стометровой отметкой этой загадочной зоны.
Всё шло великолепно!
Разве что Алмаз, сидящий у меня на плече, выражал недовольство:
– Всё-таки мне надо было вместе с ним отправиться! Моя чувствительность и наблюдательность стократно выше, чем у этого озабоченного мстителя…
Шар пролетел отметку тридцать метров, на которой подвешенный пупс начал весьма интенсивно дёргаться. Видимо, у него появилось дикое желание развернуться и топать обратно. Но!.. Куда ему без костылей-то?
На сорока метрах чиди вообще содрогнулся жутко, словно его током ударило, и обвис: очевидно, потерял сознание. На пятидесяти метрах шар стал понемножку опускаться ниже, как мы и рассчитывали. Потому что вес двух верёвок – тоже важная учётная единица. На шестидесяти полёт нормальный!
На этом, можно сказать, наши расчётные удачи и окончились. Наверное, ещё до отметки в семьдесят метров невидимая сила вдруг перерезала верёвки прямо возле летящего объекта. Тут же шар стал резко набирать высоту, а тушка пупса коротко затряслась в каких-то судорогах. И всё…
Мы ещё долго и неотрывно наблюдали за шаром. А он всё набирал и набирал высоту и сдвигался при этом ветром к точке над центром города. Судя по начавшимся комментариям, никто не мог поверить в правильность такого резкого подъёма. Что царевич с капитаном, что магистр с профессором, все слаженно твердили:
– Это вопреки всем расчётам! Даже при падении испытателя сам шар не должен был так взлететь!
Но наши глаза видели совсем иное: объект достиг высоты чуть ли не в два километра. А потом… потом он начал стремительно падать, словно из него разом выпустили весь горячий воздух! Печальное зрелище. И рухнул шар где-то чуть дальше центра города, который обозначался зелёным куполом Сияющего Кургана.
– Ну вот, – обратился я к задумавшемуся ящерёнку.
– А ты хотел лететь вместе с ним… – в том же тоне сбоку отозвался Найдёнов, но уже обращаясь ко мне: – Ну вот, а ты не хотел поделиться лаврами первопроходца.
На это мне крыть было нечем. Разве что хмыкнуть пренебрежительно.
– Зато состоялось справедливое наказание преступника! – удовлетворённо добавила Фея, стоящая от меня с другой стороны.
Непроизвольно залюбовавшись на красотку, я разом забыл про неудачную попытку и растраченное нами время. Шагнул к ней и тихонько поинтересовался:
– Прелестница моя! А скажи-ка мне своё имя. Мм?…
– Думала, что ты уже никогда не спросишь, – несколько обиженно надула губки красавица. – Хотя Фея мне тоже очень нравится… Но имя, данное мне родителями, Вайлиада.
– Мм! Серьёзное имя. И красивое! – похвалил я. – А когда ты была маленькая, как тебя называли?
– Прежде чем ответить, смуглянка смущённо хихикнула:
– Они за мной повторяли, а я всегда торопилась… Получилось Айля, – и тут же Вайлиада требовательно уставилась мне в глаза: – А твоё имя как мама с папой сокращали?
– Ха! Чего там сокращать-то? – в свою очередь засмущался и я. – Когда ругали за проказы, то обращались официально – Борис Павлович. А когда хотели подразнить или пристыдить, то Бармалеем. Это такой сказочный персонаж, который пытался спасти животных от ветеринара-маньяка Айболита. Потому что тот им слишком часто ставил градусники, и те выли от боли и страха: «Ай! Болит!»
Моя зазноба шутку юмора не поняла, а вот Лёня, нас слышащий великолепно, хохотнул. Но дальше развить тему мы не успели. Ибо верёвки страховочные смотали, показывая мне оба аккуратно срезанных конца:
– Словно бритвой полоснули…
– Или лазером! – добавил Найдёнов, присмотревшись. – А посему самый злободневный вопрос: что делать?
В самом деле, лепить новый воздушный шар – дело явно бессмысленное и неблагодарное. Так что пришлось переходить к запасному варианту:
– А чего тут думать? Прыгать надо!.. в колодец. Озеро осушили, гидре голову сломали, значит, пора и на колбасный заводик наведаться. Строили его явно для прокорма горожан и без технических тоннелей не обошлись. Вот я по ним и сбегаю куда надо…
– Мы! Мы все сбегаем, – многозначительно поправили меня Вайлиада с Леонидом. Да и магистр тут же оживился:
– Ну и мы с коллегой в полном твоём распоряжении! Интересно будет глянуть на этот завод.
– А мне интересно, как вы туда спуститесь? – несколько критично я осмотрел стариков. – Лифта нет, с верёвками проблема, левитировать из нас только Алмаз умеет. Да и повозиться на дне колодца придётся, разгребая камни, ломая лепестки, а то и выворачивая пласты уплотнителей. Справитесь?
Вначале Румди Шак вскинул с гонором подбородок:
– Не забывай, мы очень, очень сильные маги! – но сразу замялся под моим притворно ошарашенным взглядом. – Ну конечно, до твоего уровня мы не дотягиваем…
Как по мне, то они и до Найдёнова не дотягивали со своими простенькими фокусами. Сколько я уже здесь, а так ничего толкового от их умений не увидел. Своих соплеменников и то вылечить толком не могут, а степени себе разные присуждают, кичатся кастой высших волшебников. Хотя если сравнивать их с простыми землянами, к примеру, то они великие маги.
Но в любом случае, мне они внизу никак не нужны, одна морока только будет. А ещё предстояло трудное решение: брать с собой карапузов сразу или вначале проложить безопасную дорогу в город? А существует ли она вообще? И будет ли она проходима в обе стороны?
Сам ничего ещё не знал, потому и сказал весьма осторожно:
– Как бы там ни было, если есть лазейка на нижние уровни, то вначале туда двинутся в разведку самые сильные. А уже потом… видно будет.
Вот так у нас закончилась неудачная попытка второго прорыва, и мы приступили к третьей. Начали её сразу же, не отходя от странной зоны непроникновения. Разбились на три группы и разошлись в разные стороны.
