Глава двадцать девятая
Неожиданное пополнение
Шутку Леонида никто за таковую и не принял. Кроме меня. Не успел ещё столб пара с дымом окончательно рассеяться, как мы уже лёгкой трусцой устремились к нашей базе. Каждый фантазировал на тему случившегося мысленно, чтобы не сбивать дыхания. Хотя вроде и спешить не стоило. Если там всё сгорело или залило кипятком, то мы ничем в спасении вещей не поможем.
Одно утешало, что взрывов больше не прозвучало да и столбы пара или дыма вверх не вздымались.
Десяти минут не прошло, как мы, стоя на кромке крутого спуска вниз, уже рассматривали последствия случившегося катаклизма. Разве что Руд не спеша ковылял где-то далеко у нас за спинами, о чём мы все со стыдом вспомнили гораздо позже.
Сразу порадовало, что катаклизм оказался сугубо местного масштаба: овраг остался цел, а вот озера больше не существовало! В нескольких лужах судорожно билось около двух десятков здоровенных щук. Ещё на довольно ровном дне виднелось несколько каменных обломков, сходных с теми, которые совсем недавно мы накидали в зев теперь отчётливо виднеющейся шахты. Ну и конкретно из отверстия слегка курился не то пар с дымом, не то дым с паром.
Больше никаких видимых изменений на нашей базе не произошло. А о самом главном выдохнул с облегчением капитан:
– Целёхонький!
Дирижабль в самом деле не пострадал. Разве что краешек маскировочной сети оказался на него закинут словно сильным порывом ветра.
– И мы теперь остались без воды, – грустно заметил магистр, на что механик самодовольно заметил:
– Мы успели вчера закачать воду в балластные цистерны. Полные! Так что недели на полторы нам хватит.
Непроизвольно все вздохнули с облегчением: носить воду издалека никого не прельщало. Хотя и набранную жидкость пить не хотелось, стоило только вспомнить плавающие в ней внутренности и разлетающиеся во все стороны сгустки крови.
Максимальное бесстрашие продемонстрировал Багдран:
– Надо как можно скорей заглянуть в эту дырку!
– И мы готовы это сделать первыми! – заверила Эулеста.
– Вы почему брата одного оставили? – перевёл я всё их внимание на одноногого Руда. Хотя и сам укорял себя мысленно за невнимательность. – Для вас вообще команды бежать не прозвучало.
– Все ринулись, вот и мы побежали, – вполне логично заметила Цилхи, тем самым оправдывая родню и себя. – Да и Руд у нас самостоятельный, ничего с ним не случится.
– Тем не менее вернитесь за ним! – приказал я, одновременно кивая и Леониду. Пусть тоже присмотрит. – А я вниз спущусь. Сам! – и тут же пояснил всем остальным: – Вполне возможно, что снизу может выстрелить очередной столб раскалённого пара. Так что постойте пока здесь.
За мной только и увязался с наглой мордой усевшийся на плечо Алмаз. Видать, ему распоряжения Лайда не указ. Вот я и сделал вид, что его не заметил.
Уже в самой чаше, оставшейся от озера, я двигался медленно, часто останавливаясь и прислушиваясь. А уж над самим зевом шахты замер надолго. Рассмотреть повреждения в глубине не удавалось из-за пара и дыма. Зато внизу явственно что-то хлюпало, фырчало, хрустело и фыркало. Порой отчётливо ощущались вибрация под ногами и небольшие встряски. Но во всех этих звуках и сотрясениях хорошо ощущалась тенденция к затиханию.
То же самое констатировал и ящерёнок:
– Всё успокаивается. И, скорей всего, устройство сломалось окончательно. А жаль.
– Спокойствие и безопасность важней целостности консервного завода, – проворчал я. – И подобных оврагов вокруг города может оказаться несколько. Надо будет только поискать. Потом…
– А что теперь будем делать? Или, может, мне вниз слевитировать?
– Думаешь, станешь симпатичней, если сваришься в кипятке и будешь красным?
– Почему красным? – обиделся малой, потешно рассматривая свои лапки. – Я что, рак или краб какой-то?
Пока я ему объяснял суть шутки, внизу всё стихло окончательно. Ни звука! Только и клубилось далеко на дне облачко разогретого пара, не позволяющее рассмотреть повреждения. Поразила уже просматриваемая глубина: метров тридцать, не меньше.
А раз всё успокоилось, чего тут стоять? Вот мы и отправились непосредственно в лагерь. Ещё и остальным я рукой махнул: мол, спускайтесь. В любом случае, дело шло к обеду, пора было и перекусить чего-нибудь. Отдохнуть… Подумать… Вздремнуть пару часиков. Особенно учитывая бессонную ночь.
Правда, Лёня мне издали посоветовал:
– Прихвати парочку щучек! Сегодня же рыбный день!
В самом деле, почему бы и нет? Изначальная брезгливость разгонялась неумолимой логикой:
«Можно подумать, что иные щуки едят только фрукты и овощи. Жрут всякую падаль, омуля, карасей, лягушек да плотвичек. И всё равно мясо молодой щуки считается отменным».
Вот и я прихватил парочку экземпляров среднего размера. И впоследствии не пожалел, уплетая за обе щеки прожаренное на открытом огне мясо. Красота! Не только я, но и все наелись от пуза. Так что предложение поспать даже озвучивать не пришлось. Все с сонным видом разбрелись по выбранным местам, и даже про недремлющую охрану из моей головы вылетело. Алмаз в своей корзинке устроился с комфортом.
Хорошо, что капитан переживал за вверенный ему объект и оставил штурмана на посту. Наверное, это всех нас и спасло.
Стоило только окунуться в нирвану приятного сновидения, как послышался встревоженный голос вахтенного:
– Дирижабль! Принадлежность – царство Гивир! Эсминец среднего класса!
Секунд через пять я уже стоял возле штурмана, пялясь в пустое небо:
– Где же он?!.. Уф, неужели хуже видеть стал?…
– Он уже скрылся за кромкой! Вылетел неожиданно, высота метров десять над грунтом. У меня дыхание спёрло, как я его увидел, потому и не крикнул сразу. Курс, перпендикулярный нашему положению. Прямо над краешком оврага и проскользнул. И мне кажется, нас прекрасно с такой высоты рассмотрели. Потому и шли так низко.
Его последние слова я дослушивал, спешно карабкаясь по крутому склону оврага вверх. Выскочив на кромку, понял: успел я почти вовремя. Пиратский эсминец уже успел сделать разворот на двести семьдесят градусов и приближался к оврагу строго по нашему посадочному маршруту. Наверняка уже и к стрельбе изготовился с аркабаллист. К тому же я помнил, что у такого большого корабля ещё и горючая смесь для метания вниз имелась. А нам только подобной бомбардировки не хватало.
Так что действовать мне пришлось быстро и крайне щедро. Об экономии в тот момент и подумать было некогда. Несколько чрезмерный эрги’с врезался во вражескую гондолу как раз в тот момент, когда ей оставалось метров тридцать до кромки оврага.
Взрыв получился страшный. Жёстко прикреплённую к килю гондолу оторвало напрочь. Она рухнула вниз, фонтанируя разлетающимися обломками и осыпающимся калёным стеклом. Юзом пропахала до самой кромки оврага, перевалилась через неё и со скрежетом и грохотом заскользила вниз по склону. Деревья и кусты вырывались с корнем, не в силах приостановить такую массу. Только в самом низу гондола уткнулась в дно природного провала, дополнительно сминаясь и переламываясь в нескольких местах.
Ну а резко облегчившаяся сигара непосредственного носителя мгновенно подскочила вверх, по инерции пролетела дальше и грохнулась далеко за моей спиной. Метрах в пятистах, не меньше. Видимо, повреждения секций оказались тотальными.
Затем целую минуту всё затихало, а поднятая со склона пыль оседала. Голос капитана раздался чуть раньше моего:
– Вижу шевеление противника! Мне стрелять?
– Не спеши! – крикнул я, оглядывая напоследок во все стороны небо до самого горизонта и бегом устремляясь вниз. – Сейчас я сам присмотрюсь в упор, кто там и зачем шевелится.
Выжившие среди пиратов пупсы в самом деле имелись. Но вот оказать сопротивления они не смогли бы при всём желании. Двое из них стонали с переломами, а третьего летуна, лежащего без сознания, мы отыскали в обломках гораздо позже. Все остальные одиннадцать членов экипажа погибли.
Сама гондола оказалась двукратно больше, чем наша, да с пятью сильнейшими аркабаллистами. Бросалась в глаза богатая внутренняя отделка салона – ковры, осколки зеркал, прочее ценное оружие в виде десятка персональных арбалетов, копий, сулиц и дротиков. И просто чудо какое-то, что на борту так и остались целыми две ёмкости того самого горючего вещества, кое могло свалиться на наши головы. Их только готовили к сбросу, не активировали ещё, а потом ёмкости просто слегка прижало изломанными телами погибших летунов.
Кстати, сама смесь считалась здесь невероятно дорогостоящей, мало кому доступной. На нашей яхте, к примеру, её не было.
На мой призыв прибыли почти все, кроме вахтенного и инвалидов. Общими усилиями мы принялись растаскивать обломки, вынимать тела и оказывать первую помощь раненым. Видимо, Алмаза разбудил грохот, и он тоже крутился вокруг любопытной ящеркой.
С переломами справились быстро: вправить кости и наложить шины – и тут мастерства хватило Леониду и Знахарке. А вот с потерявшим сознание чиди пришлось повозиться и моему крохотному ученику. По первому взгляду пострадавшему вообще повезло: сработали особенные амулеты полной защиты. Так что на его теле не обнаружилось ни синяка, ни шишки, ни гематомы. И мы вначале не могли понять, как надо действовать.
Хорошо, что один из раненых подсказал во время ведущегося по ходу допроса:
– Это наш царевич, его высочество Торух династии Новаш.
– А-а-а, понятно! – протянул помогающий нам магистр. – Принцы такие… То-то я смотрю, у него одежды слишком уж броские.
– И что с принцами не так?
– Мнительные они очень. Скорей всего, это он от страха сознание потерял. Хотя от подобного ни одно существо не застраховано.
Так и оказалось. Лежащий без сознания царевич задёргался всем телом, стоило только сунуть ему под нос резко пахнущее вещество, используемое здесь вместо нашатыря. Но вот когда Торух Новаш пришёл в себя и уселся, испуганным он нисколько не выглядел:
– Вы… (такие-сякие)! Будете казнены самым жутким способом! Да я вас… (таких-сяких) на ленточки порежу! – при этом он орал на профессора и магистра, не обращая никакого внимания на гайчи, на меня и на Алмаза. Не люблю таких снобов, потому и влепил ему две тяжёлые пощёчины, порыкивая аки демон:
– Пасть закрыл! Урод!
Сноб снобом, а дураком он не был и силу признавал. Сразу покорно притих, только и вращал глазами во все стороны. Да и на мои вопросы отвечал вполне откровенно и без запинок. Хотя до его откровений раненые члены экипажа почти всё выболтали.
Наш неравный бой сразу с четырьмя противниками стал сенсацией данного мира. Выжили не только несколько участников сражения, но и на земле оказались две группы наблюдателей. Так что описание сражения вмиг облетело все конфликтующие стороны и все нейтральные государства. А помимо подробностей самого боя говорилось и о нашем аварийном состоянии. Так что на наш поиск бросились не только «наши» или хамайцы, но и гивирцы.
Последние особенно пылали гневом и желали отомстить. Ибо среди погибших пиратов оказался их маршал, родной брат царя. Вот племянник усопшего дядечки и подался по одному из наших возможных маршрутов и с самого утра обыскивал данную местность. А потом один из наблюдателей засёк на пределе видимости странный столб пара. Эсминец подался зигзагами в нашу сторону, осматривая каждый подозрительный овраг и выемки между холмами.
Так что нам повезло, ведь успели атаковать чуточку раньше.
Чтобы в дальнейшем не возникло каких-либо бунтов или волнений, я решил ещё чуток запугать пленных. Хотя мысленно и в самом деле готов был избавиться от такой обузы:
– Ну вот, допрос провели, теперь можно и… казнить преступников. Господин Румди, как у вас тут поступают с пиратами?
– Да ты что? – задёргался магистр. – Так нельзя! Царевич всё-таки.
– Плевать! Хоть сам царь-батюшка! – возмущался Леонид, понявший меня с полуслова. – Раз пират, значит, висеть ему на рее! Закон один для всех! Где у нас тут верёвки лежали?…
Повесить пупса, не имеющего шеи как таковой – как повесить колобка. Хотя если постараться, то любая проблема решается. Но в любом случае мы своей цели достигли, спесь с этого Торуха Новаша сбили. Запуганный, он сидел побледневший, руки и ноги у него подрагивали.
Да и солидные чиди за него просили:
– Коллега, считаем, что скорую казнь устраивать не надо. Лучше доставить царевича в расположение наших войск, а там уже пусть наш король его судит со всеми вытекающими последствиями. И если уж казнить такого преступника, то при максимальном стечении народа, чтобы другим неповадно было разбойничать.
Логично звучало, и мы с другом сделали вид, что согласились. Правда, Найдёнов продолжал ворчать для приличия:
– Ну вот, теперь ещё и корми этих оглоедов! Сами впроголодь живём.
Это он кривил душой. С разбитой гондолы, несмотря на порчу большинства ёмкостей и упаковок, мы столько трофеев выгребли, что того же продовольствия должно было хватить теперь на два месяца полного затворничества. Не похудеем однозначно.
К тому же наш капитан радовался как ребёнок комплектам по ремонту дирижаблей. Их оказалось с лихвой для починки нашей яхты. Да и лежащая вдали сигара-носитель после осмотра механиком оказалась весьма полезна. Некоторые секции там остались полны газа, и при соответствующей перекомпоновке наш корвет будет летать, как и прежде, не хуже ласточки. Иначе говоря, наши волнения и некоторый перерасход моей личной энергии окупились сторицей.
Как раз по этой теме и поговорка имелась соответствующая: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
Вот так и прошёл день: в волнениях, заботах и приключениях. А непосредственно в город Пайролк мы так и не попали. Мало того, как туда попасть, тоже придумать не удалось. Только и оставалось, что помянуть иную хорошую пословицу: утро вечера мудренее, – да пораньше спать улечься.
