ГЛАВА 7
Внутри паланкина было по-прежнему душно. Я открыла все занавеси, но воздух, даже несмотря на передвижение рабов, несших носилки, едва шевелился.
От нечего делать выглянула наружу, проследив как последние низкорослые деревья проплывают мимо. Скоро они исчезнут и на смену им появится бескрайнее поле, выжженное солнцем, с сухими мёртвыми травами и хищными птицами, расчерчивающими небо взмахами огромных крыльев.
У очередного водопоя, маленького озерца с мутной водой, сделали привал. Я с облегчением выбралась из душного паланкина и спустилась к воде в сопровождении одной из рабынь. Села на берегу, глядя на мутную желтую гладь и почему-то вспомнила прошлую ночь.
Щеки покрылись румянцем, и я положила на них ладони, словно таким образом, могла согнать краску с кожи.
— Вам дурно, госпожа? — спросила рабыня с заботой в голосе.
«Мне хорошо!» — подумала я и воспоминания о том, что вчера делал со мной муж, заставили мое сердце биться сильнее. Разве я могла подумать, что все происходящее между мужчиной и женщиной может быть так прекрасно!
«Надо отблагодарить его за доброту и терпение!» — решила я. В голову пришла одна идея и я очень надеялась, что Шаккару она понравится. Но для этого мне была необходима одна важная вещь. Оставалось только решить, где ее раздобыть. И тут меня осенило. Я знала человека, который мог бы помочь…если, конечно, захочет.
Встала на ноги и направилась обратно к обозу. Лошадей распрягли, давая отдых. Мой паланкин стоял на земле, а мужчины, что несли его, отдыхали в тени. Гнур оказался там же — воин отца отдыхал наравне с остальными, пока его лошадь паслась неподалеку.
Завидев меня, мужчина встал и поклонился. Я приблизилась к нему, а рабыня встала за моей спиной, потупив взор.
— Скажи, — начала тихо, обратившись к воину, — ты можешь дать мне на одну ночь свой меч?
От этих слов брови мужчины медленно поползли вверх.
— Моя госпожа, — проговорил он, — я не ослышался? Вы просите, чтобы я дал вам свой меч?
Я кивнула, зардевшись.
— Мне он нужен, — и уже хотела было объяснить причину, как Гнур без слов извлек оружие из ножен и протянул мне.
— Я кажется, догадался, зачем моей госпоже этот меч, но боюсь, он слишком тяжел для ваших рук! — сказал и опустил голову.
Я потянулась к клинку и приняла его из рук воина. И тут же едва не уронила. Гнур успел подхватить меч и посмотрел мне в глаза. Я вздохнула.
— Ты прав, Гнур, — произнесла, проследив взглядом, за тем, как мужчина возвращает меч в ножны.
— Вам нужен более легкий клинок! — посоветовал воин. Я это уже, и сама поняла.
— Спасибо! — кивнула чуть рассеяно мужчине и развернулась, глядя на варваров, что устраивались на отдых. Фигура моего мужа выделялась среди остальных мужчин. Сейчас он сидел в кругу своих воинов. Я заметила, что мужчины что-то обсуждают, а вот Сарнай поблизости не оказалось и это меня несколько насторожило. Я уже второй день не видела первую жену… Мне показалось, что это не к добру.
Лошадей отвели на водопой, но перед этим набрали полные бочки воды. Пусть и мутной, но когда захочется пить, и закончится чистая, пойдет и эта — хотя бы для животных.
— Вам надо отдохнуть, госпожа! — проговорила тихо рабыня. Я посмотрела на нее. Очередная мысль осенила меня.
— Я прилягу в паланкине, а ты отыщи и приведи ко мне Аббаса! — велела я.
— Аббаса? — удивленно переспросила девушка.
— Передай ему, что повелительница Майрам просит его прийти к ней. Просит, но не приказывает!
Рабыня кивнула и удалилась, оставив меня возле паланкина. Я забралась туда с ногами, а спустя некоторое время принесли еду. Она была простая, но вкусная — кусок жареного мяса, приправленный специями и кусок хлеба, еще почти свежего, с корочкой, пахнущей домом и, почему-то, морем.
Я принялась за еду, а когда от нее не осталось почти ничего, в паланкин просунулась голова моей рабыни.
— Госпожа! — она поклонилась. — Я сделала, то, что вы мне приказали. Менсувар Шаккара, воин Аббас явился на ваш зов и ожидает у паланкина!
Я посмотрела за плечо девушки, туда, где в проеме между ее телом и тканью виднелась широкая грудь Аббаса. Что-то внутри дрогнуло, но я проигнорировала это ощущение и, указав рабыне на грязную тарелку, выбралась наружу, под палящее солнце.
Аббас стоял, чуть расставив ноги и сложив крепкие руки на груди. Как и прочие варвары, он был оголен до пояса. Загорелая кожа мужчины уже не боялась солнца.
— Моя Повелительница! — Аббас увидел меня и поклонился.
Я ответила ему легким кивком головы, а затем приблизилась, оставив между нами пространство длинной в широкий шаг.
— Я хотела попросить тебя, — начала тихо. В глазах Аббаса вспыхнули огоньки.
— Я помню, что обещал начать тренировки, но думал, дорога утомит вторую жену моего брата! — сказал он.
— Благодарю за заботу, но я вовсе не по этой причине просила позвать тебя! — я вздохнула. — Мне нужен меч! — сказала и тут же покраснела.
— Меч? — он был немного удивлен. Действительно, если подумать здраво, зачем такой, как я меч? Я не умею с ним обращаться, как Сарнай. Я не воин и тут обращаюсь с подобной просьбой.
«Надо объяснить!» — решила я, хотя это было несколько неудобно…говорить о таких вещах с мужчиной.
— Мне нужен легкий меч для танца! — пояснила тихо.
Аббас некоторое время просто смотрел на меня, а затем широкой улыбнулся, а я тотчас же покраснела еще гуще, прекрасно понимая, о чем он подумал. Подобные танцы всегда приводят к одному итогу.
— Шаккар будет доволен! — сказал Аббас. — Я найду то, что надо и принесу вечером в ваш шатер, вторая жена!
— Спасибо! — только и смогла выдавить.
— Вы не передумали тренироваться? — вдруг спросил Аббас и я посмотрела ему в глаза. Молочный брат был красивее принца, моего мужа. Моложе и тоньше, не такой огромный, и рядом с ним я не чувствовала угрозы. Тахира верила ему, а значит, могу верить и я… Или все же, не могу?
— Я хочу научиться защищать себя, — произнесла я решительно, — но когда ты сможешь начать учить меня? Мы весь день в пути, а вечерами… — сказала и снова покраснела.
— Шаккар не будет проводить каждую ночь в твоем шатре, вторая жена, — понял меня Аббас, — у него еще есть Сарнай. Внимание мужа должно быть поделено поровну между женами, сколько бы их не было у мужчины!
Его слова были правдивы, но отчего-то задели меня. Царапнули в сердце, как кошка, играя задевает когтями кожу — ощущение есть, а отметины нет.
— Я буду готова в любое время, если не понадоблюсь своему Повелителю и мужу! — сказала я.
Аббас смерил меня долгим взглядом, а затем коротко кивнул.
— Вечером твоя рабыня принесет меч, который сможет удержать ваша рука, — пообещал он и, поклонившись, повернулся спиной, направляясь прочь от паланкина. Я не стала смотреть ему во след, вернулась под защиту носилок, спасаясь от палящего солнца. Рабыня разложила подушки, в ее руках была моя тарелка. Быстро поклонившись, девушка выскочила из паланкина, оставив меня наедине с самой собой. Стоило немного отдохнуть. Вряд ли остановка будет долгой!
Я легла на покрывало и положила голову на подушку, глядя в открытое окно катарира. Жаркий ветер обдувал мое лицо, врываясь в носилки, не давая вдохнуть полной грудью. Я прикрыла глаза, понимая, что уснуть на такой жаре просто невозможно. Тело казалось влажным и любое движение, даже самое легкое, вызывало усталость. А спустя какое-то время, паланкин подо мной вздрогнул, и я поняла, что носильщики подняли его на свои плечи, двигаясь дальше, продолжая наш путь.
Осторожно выглянула наружу. Степь медленно поплыла мимо, оставляя позади озерцо с мутной водой и залитые костры.
Все это время Сарнай была ниже травы, тише воды. Она думала. Она следила. Она строила планы.
Глядя вперед, на своего мужа, что качался в седле верхом на жеребце, и вел за собой своих людей, воительница не могла не восхититься принцем.
«Всегда первый, всегда самый сильный!» — подумала она и, повернув голову, посмотрела на Аббаса, ехавшего рядом, почти стремя в стремя.
— Я сегодня был у маленькой принцессы! — тихо произнес молодой мужчина, покосившись на Сарнай.
— Как там наша пташка? — спросила первая жена.
— Кажется, пташка больше не боится оказаться в когтях орла! — усмехнулся Аббас.
Сарнай вскинула в удивлении брови.
— Думаю, сегодня тебе не стоит ждать своего мужа, — добавил Аббас.
— Это почему же? — она почти не была удивлена. С одной стороны, Сарнай хотела, чтобы принцесса скорее понесла от Шаккара, но с другой… Может быть, его зацепила ее неопытность или страх перед ним, но Шаккар, как стало казаться женщине, немного изменился. Самую малость, но воительница это почувствовала. Она слишком долго жила с принцем и знала его лучше, чем кто-то другой. Появление второй жены дало крошечную трещину в прежних отношениях между Шаккаром и Сарнай.
Аббас пригнулся к Сарнай, сделав вид, что поправляет подпругу. Незаметно прикоснулся к ее ноге, провел пальцами по гладкой коже.
— Сегодня я хочу тебя! — шепнул так, чтобы расслышала только Сарнай.
Женщина бросила на мужчину быстрый взгляд, а затем криво усмехнулась и, ударив пятками в бока своего коня, направила его следом за Шаккаром. Спустя мгновение, она уже ехала рядом с мужем. Шаккар смотрел на свою повелительницу, а Аббас только улыбался, затаив в душе гнев. Да и что он мог сделать в такой ситуации.
«Она еще придет ко мне! — подумал мужчина. — Сама придет. Слишком сильный у этой женщины голос плоти. Ей всегда не хватало одного мужчины!» — Аббас заставил себя успокоиться. Сделать это оказалось нелегко, но он отвлекся, вспомнив о просьбе маленькой птички, по имени Майрам.
«Шаккару повезло!» — отчего-то решил его молочный брат. Таких, как принцесса Майрам он еще не встречал. Аббасу показалось, что в юной второй жене брата есть все те качества, которыми должна обладать настоящая женщина. Сравнивая Майрам и Сарнай, Аббас понимал, что как бы не была сильна воительница, мягкость и открытая чистая душа второй жены более притягательны для мужчины. Страсть — дело проходящее. Она надоедает со временем. Устаешь от быстрого соития, от грубых движений, почти животных… на грани инстинкта а такие чувства, как привязанность и любовь остаются надолго.
Аббас не удержался и оглянулся назад, туда, где по дороге несли широкий паланкин восемь мужчин, тела которых сверкали от пота в солнечных лучах. А затем, неожиданно для себя, Аббас придержал жеребца и дождался, когда поравняется с паланкином.
Майрам сидела внутри изнывая от жары. Она обмахивалась веером и казалась уставшей.
«Как, наверное, душно в этом катарире!» — подумал мужчина и тут взгляд чудесных глаз младшей жены Шаккара устремился к нему.
Сперва она удивилась. Глаза расширились, словно девушка не ожидала увидеть подле носилок всадника — паланкин плелся почти в самом конце, следом за воинами Шаккара. Дальше следовали телеги с шатрами и бочками с водой, а уже в самом конце обоза шли рабы, окруженные людьми принца. Сбегали они редко, но и такое бывало, потому всадники всегда были начеку.
— Аббас? — проговорила принцесса.
— Моя госпожа! — молодой человек приложил руку к сердцу и склонил головы, выражая свое почтение.
Я была удивлена, увидев всадника, что ехал рядом с носилками. И еще более удивилась, когда поняла, что это Аббас.
Взгляд молочного брата моего Повелителя, был задумчивым и несколько необычным. Мне казалось, что сейчас мужчина размышляет о чем-то важном, что возможно, могло касаться и меня.
— Аббас? — проговорила я тихо.
— Моя госпожа! — произнес мужчина. Последовавший за этим жест — рука на сердце — показали его уважение ко мне. Я оценила и ответила улыбкой.
— Но почему ты здесь? — спросила я. — Что заставило второго воина после принца Шаккара, ехать в конце войска и глотать пыль?
Аббас улыбнулся.
— Не кажется ли моей госпоже, что мы здесь в несколько одинаковом положении? — он посмотрел мне в глаза, да так пристально, словно хотел прочитать мои мысли.
— Почему ты говоришь такое вещи? — удивилась я, хотя догадывалась, к чему клонит этот воин. Я вторая жена, а он — второй после своего брата!
— Вижу по вашим глазам, госпожа, что вы поняли смысл моих слов! — сказал Аббас.
— Поняла! — пришлось согласиться.
— Вы умная женщина, принцесса Майрам! — он снова улыбнулся и, как мне показалось, искренне.
Я не ответила, хотя он явно говорил, то что думал, или искусно лгал?
— Мой меч? — уточнила я.
Аббас кивнул.
— Как я и обещал, можете не переживать, принцесса, вечером, когда мы встанем на стоянку, его принесут в ваш шатер!
Я улыбнулась, заметив, что Аббас смотрит куда-то вперед, а спустя мгновение, он придержал своего коня, и я увидела Шаккара. Принц бросил короткий взгляд на молочного брата, а затем обратился ко мне.
— Помню, я обещал, что начну приучать тебя ездить верхом, — и сделал знак рукой. В тот же миг ведущие что-то прокричали. Войско впереди остановилось, замерли и телеги, что ехали следом. Я покосилась на Аббаса. Придержав своего коня, молочный брат принца ждал, как и все, что сделает мой повелитель и муж.
— Иди ко мне, — велел Шаккар и подъехал вплотную к паланкину, протягивая ко мне руки.
— Что? — проговорила неуверенно.
— Иди ко мне! — повторил принц.
Я встала и выбралась через окно.
— Садись! — он помог мне перебросить ногу, и я села прямо перед принцем на его скакуна, невольно вспомнив утро после завтрака, когда мы возвращались из моего дома в лагерь. Тогда Шаккар был груб, указав мне мое место. Воспоминания заставили меня поежиться.
— Трогай! — крикнул принц и ведущие подхватили его крик на своем языке. Лошади снова потянули телеги. Войско двинулось вперед. Заскрипели колеса, зафыркали кони, вздохнули рабы, что шли позади обоза. Я сидела перед Шаккаром и отчего-то боялась двинуться.
Мужчина обхватил меня под грудью левой рукой и прижал к своему телу, навевая не самые приятные воспоминания.
— Удобно? — спросил он шепнув на ухо.
— Да, мой господин! — отозвалась я.
За нами ехал Аббас. Я даже чувствовала, как он смотрит на своего брата. Хотелось оглянуться и посмотреть в глаза молодого мужчины, но я не позволила себе это сделать. Прижатая к груди мужа, я не могла пошевелиться и лишь молча смотрела вперед, пока мы обгоняли войско, чтобы ехать в его главе.
«Вот и Сарнай!» — сказала себе, когда увидела фигуру воительницы, что как всегда, была впереди. Скоро мы поравнялись, и первая жена одарила меня насмешливым взглядом. Я поняла, что Сарнай не позволила бы, чтобы ее вез впереди, словно трофей, мужчина, пусть даже и муж. Меня удостоили кивком, и я ответила тем же.
— Приучаешь Майрам к лошади? — спросила женщина с кривой улыбкой.
— Завтра я подберу ей спокойную лошадь, — ответил Шаккар. — Ей пора привыкать к мысли о том, что она теперь одна из нас, а наши женщины, даже самые слабые, не путешествуют на носилках, словно раненые воины.
— Шаккар! — упрекнула нашего мужа Сарнай. — Ты не прав. Вторая жена слишком хрупкая для таких долгих переездов. Пожалей ее. Майрам должна быть здоровой и сильной, чтобы выносить наследника! — и снова покосилась на меня, но в этот раз в глазах рыжеволосой не было насмешки. Она говорила то, что думала.
— Ты ошибаешься, Сарнай! — покачал головой Повелитель. — Майрам сильная, несмотря на кажущуюся хрупкость!
Я начала злиться. Они говорили так, словно меня не было рядом. Это раздражало.
Не выдержав, пошевелилась в руках принца. Он посмотрел на меня и улыбнулся.
— Моя Майрам сильная женщина! И еще покажет себя! — сказал он таким тоном, словно действительно верил в то, что произнес. Я замерла.
— Как скажешь, мой муж! — склонила голову воительница и больше не проронила ни слова, пока мы продолжали двигаться по степи, навстречу чистому небу и бескрайнему морю сухих трав.
Ирада вошла в покои наложницы без предупреждения и стука. Просто вошла, ворвавшись, как сильный ветер врывается в распахнутое окно. Дилия лежала на подушках и ела персик, чуть прикрыв раскосые глаза. Но услышав шаги хазнедар, села на ложе и удивленно посмотрела на вошедшую. Постепенно лицо молодой красавицы стало меняться. Из удивленного, он сменилось на раздраженное, а после и злое.
— Почему ты здесь? — спросила наложница.
Ирада хлопнула в ладоши и в покои, низко опустив голову, вошла рабыня. Та самая рабыня, что прошлой ночью лежала на пороге в комнаты принцессы Тахиры. Дилия узнала ее без труда, но сделала вид, что не понимает того, что происходит.
— Я расспросила Муниру о том, что случилось вчерашней ночью, и узнала нечто интересное, — спокойно проговорила хазнедар.
— Что такого занятного могла рассказать эта бесстыжая? — спросила Дилия, щуря глаза, как рассерженная кошка.
— Вчера ночью меня к себе вызвала принцесса Тахира! — продолжила Ирада. — Она попросила меня сменить рабыню у ее дверей, и я сперва подумала, что это простой каприз новой госпожи, но после решила проверить и расспросила Муниру.
— И что? — в голосе наложницы прозвучал вызов. Она скосила взгляд на бедную рабыню, что сжалась под ее взором, став словно меньше ростом, а затем посмотрела на хазнедар.
— Она мне рассказала, как все было. Зачем ты приходила ночью к жене принца? — спросила напрямую Ирада.
Дилия сжала губы, а затем кивком головы велела Мунире покинуть ее комнаты. Рабыня поспешно удалилась, закрыв за собой двери. Хазнедар и наложница принца остались наедине.
— Я хотела просто посмотреть, на кого меня променял мой господин! — произнесла девушка и в ее голосе прорезались слезливые нотки.
Ирада нахмурилась.
— Ты хоть понимаешь, что могла поплатиться головой за свое своеволие? — спросила она строго. — Масар дает тебе право гулять по всему дворцу, но не открывает доступ в личные покои принцессы. Благодари богов, что принцесса Тахира не пожаловалась на твой проступок!
Дилия опустила голову.
— Ничего бы не случилось, если бы она не проснулась! — сказала наложница зло.
— Она? — нахмурила брови Ирада. — Ты говоришь о принцессе и будущей повелительнице. Имей почтение!
— Я поняла! — спесь сошла на нет.
— Не смей больше вставать на пути у жены принца! — предупредила ее Ирада. — Если хочешь удержать Акрама, тебе нужно родить от него ребенка…а лучше — сына…
Дилия кивнула.
— Но никогда не переходи рамок дозволенного! — предупредила хазнедар.
— Да, бабушка! — смиренно поклонилась Дилия.
— Я тебя предупредила в первый и последний раз! — кивнула та. — Ты должна была понимать, что это рано или поздно случилось бы. Быть наложницей принца почетно, но жена всегда важнее. Не показывай характер, будь смиренна, а лучше пойди и попроси прощения у принцессы!
— Что? — Дилия вспыхнула. — Иди и просить прощения?
— Если хочешь остаться при Акраме, тебе надо это сделать! — велела хазнедар. — У брата принцессы две жены, потому она должна понимать, что мужчина может иметь наложниц.
Дилия стиснула зубы.
— Будь уважительна и ласкова, — наказала ей Ирада. — В первый раз твоя дерзость тебе сошла с рук, второго раза может и не быть! — добавила она и, повернувшись спиной, покинула покои девушки.
В шатре было на удивление прохладно. Вечерний воздух качал полог, пока я переодевалась для танца. Скоро, как и обещал Аббас, мне должны были принести оружие.
Нагнувшись, привязала в правой ноге колокольчики, затем сделала то же самое с левой. Распрямилась, вспоминая прошедший день, а именно тот миг, когда осмелилась сама заговорить с Шаккаром.
Я все еще сидела перед ним в седле. Прижиматься спиной к его груди оказалось неожиданно уютно, а кольцо его руки, обхватившей меня и удерживающей рядом, было теплым и совсем не пугало меня. Больше не пугало.
Впереди простиралась степь. Высохшие стебли высоких трав шумели на ветру, словно морской прибой. Сходство отдаленное, но приятное слуху. А где-то вдалеке, там, где, наверное, заканчивалось небо, темнела странная полоса.
— Ночью будет ливень! — сказал Шаккар, глядя вдаль.
Я изловчилась и повернулась, взглянув на лицо своего мужа.
— Вон та черная полоса — грозовые облака! — принц чуть улыбнулся. — Дождь нужен. Земля изрыта трещинами и стонет от засухи! — проговорил он тихо.
Я огляделась. Сарнай чуть приотстала и теперь ехала позади нас на достаточно отдаленном расстоянии. Может, не хотела мешать, а может, ей было неприятно видеть, как наш муж прижимает меня к себе. До сих пор именно она всегда находилась на первом месте для принца и то, что он неожиданно предпочел мою компанию ее сопровождению, могло задеть воительницу.
— Мой повелитель! — произнесла и не узнала собственного голоса. От волнения он дрожал.
— Что, вторая жена? — поинтересовался Шаккар.
— Я бы хотела… — запнулась, не решаясь говорить дальше.
— Что?
— Я бы хотела, чтобы ты пришел сегодня ночью ко мне! — сказала и зажмурилась от собственной наглости.
— Что хочет моя принцесса? — в его голосе проявился интерес.
— Только сделать приятное моему мужу и повелителю! — ответила, краснея.
Сильная рука потянулась к моему подбородку, обхватила его пальцами и чуть запрокинула вверх. Шаккар посмотрел мне в глаза, чуть прищуренным взглядом, а затем, неожиданно улыбнулся.
— Хорошо! — ответил он. — Жди меня после первых звезд. Я приду! — и отпустил.
Я отвела глаза. Сердце с силой билось в груди. В какой-то момент, когда его пальцы легли на мой подбородок, я понадеялась, что мужчина поцелует меня. Более того, я сама хотела этого поцелуя и потому, стоило Шаккару отпустить меня, как чувство глубокого разочарования разлилось в душе.
«Он придет!» — сказала себе. И именно это и было важно. Если я хотела занять определенную нишу в сердце принца, мне стоило заставить его увлечься собой и, судя по реакции Шаккара, пока я могла это сделать. Он казался заинтересованным. И вот теперь, надевая на ноги и кисту рук бубенчики, я ждала человека от Аббаса, а скоро должен был прийти и мой повелитель.
«Главное, чтобы меч принесли раньше, чем Шаккар войдет в шатер!» — подумала я, чувствуя, как горит лицо от одной только мысли о том, что мне вскоре предстоит сделать.
Впервые я буду по собственному желанию соблазнять мужчину.
«Всегда бывает в первый раз!» — сказала себе и стала ждать.
На мое счастье, первым появился сам Аббас. Я была удивлена, когда стражник, что стоял к входа в шатер, заглянул ко мне и попросил «госпожу» выйти наружу.
Откинув полог ступила на сухую траву, взглянула на того, что пришел ко мне, сдержав слово. Но почему сам? Почему не прислал кого-то из воинов?
— Повелительница Майрам! — Аббас шагнул ко мне и поклонившись протянул какой-то сверток. Я едва взглянула на спрятанный под тканью меч, как все поняла и лишь улыбнулась в ответ.
— Спасибо! — потянулась к свертку, взяла в руки, прикидывая вес.
Как и обещал Аббас, меч оказался легким. Даже удивительно легким, особенно, если сравнивать его с оружием Гнура.
— Я всегда буду рад помочь моей госпоже! — Аббас улыбался. В его глазах светилось нечто непонятное. То ли, мужчина был доволен тем, что сделал доброе дело, то ли еще что. Мне некогда было разбираться в сути его улыбки и поступка. Небо уже потемнело настолько, что я стала различать яркие точки звезд на его полотне, а значит, скоро должен прийти Шаккар! Тучи медленно приближались. Совсем скоро, поняла я, небосвод спрячется за грозовыми облаками.
— Я благодарю тебя, Аббас, брат моего повелителя! — сказала вежливо. — Если я могу как-то отблагодарить тебя за услугу…
— Не стоит, — он покачал головой. — Я сделал это для вас, госпожа! — и с поклоном удалился, оставив меня стоять на пороге шатра.
Я проводила взглядом его высокую фигуру, а затем подняла полог и вернулась внутрь. Подошла к ложу и, опустившись на колени, развернула ткань.
Клинок был великолепен. Даже не знаю, где его раздобыл молочный брат Шаккара? Тонкая серебристая сталь с инкрустацией иероглифов. Рукоять украшена дорогими камнями. А вес…он почти ничего не весил, хотя лезвие показалось мне весьма прочным.
«Что это за клинок такой?» — задумалась я и провела пальцами по эфесу, а затем услышала голоса за пологом и тот час же вскочила на ноги, неловко зазвенев бубенчиками, привязанными к запястьям и лодыжкам, успев перед этим засунуть меч под подушки, так что наружу торчала только дорогая рукоять. Застыла, глядя, как медленно поднимается полог, и в ожидании посмотрела на того, кто вошел в шатер.
Шаккар снова оделся нарядно. Новый халат, еще более дорогой, из темной парчи, расшитый золотом и изображавшим звезды…На его ногах красовались мягкие туфли тех же цветов, что и халат, подпоясанный широким поясом с толстыми золотыми кисточками.
На мгновение забылась, глядя на мужа. В его глазах сияли веселые искорки и ожидание.
— Мой повелитель! — опомнилась и поклонилась, опустив голову.
Шаккар оглядел меня и мой наряд и остался доволен.
— Я и сам хотел попросить тебя снова станцевать для меня, как тогда… — сказал он и шагнул вперед. — Только как ты сделаешь это без музыки? — спросил он и сделал еще один шаг, приближаясь ко мне.
— Мой господин, — я отвела взгляд, — иногда музыка может звучать отсюда! — и приложила ладонь к своей груди в области сердца, что сейчас стучало не тише барабанов. Затем мягко, стараясь пока не звенеть колокольчиками, шагнула к мужу и в несколько кошачьих шагов сократила то расстояние, что было между нами, пораженная собственной смелости. Затем протянула ладонь и прикоснулась к груди принца, туда, где в унисон с моим, билось его собственное сердце.
— Майрам! — выдохнул он.
Я провела руками по сильной мужской груди, скрытой тканью, а затем осмелела настолько, что взяла Шаккара за руки и потянула за собой, увлекая к ложу. Туда, где находился меч, принесенный Аббасом.
Принц не возражая последовал за мной, и даже позволил усадить себя среди подушек, при этом улыбаясь в предвкушении того, что последует дальше. Я скользнула руками по гладкому покрывалу и быстро вытащила из-под подушек спрятанный там клинок. Лицо Шаккара вмиг изменилось, но он не дернулся за мной, а лишь подозрительно прищурил темные глаза.
Отступив на шаг назад, подняла оружие, глядя прямо в глаза мужа. Заметила, как его взгляд потемнел, а брови чуть насупились. Он определенно не был доволен, увидев у меня в руках меч. И тогда я встряхнула руками. Звон колокольчиков наполнил шатер серебряными переливами прохладного ручейка в самый жаркий день. Затем переместилась с пятки на носки, звякнув бубенцами на лодыжках и медленно подняла руки вверх, занесла серебряный клинок над своей головой.
Шаккар выдохнул и откинулся на локти. Теперь он лежал глядя на меня, а я, призывно качнула бедрами, как когда-то учили меня учителя, и улыбнулась. Жена всегда должна доставлять удовольствие мужу и теперь, когда мой первый страх перед мужем прошел, я была готова к должной покорности. Шаккар должен стать для меня не просто мужчиной, с которым я сплю, или который спит со мной, нет. Он должен стать мне опорой во всем, и чтобы добиться желаемого результата, мне стоит быть мягче и уступчивее.
Я подняла меч над головой. Его легкость оказалась так кстати, а затем, одним плавным движением, положила плашмя на голову, прямо на макушку темных волос и повела плечами, качнулась вперед, позволяя колокольчикам проиграть свою веселую мелодию, в такт моему движению.
Шаккар улыбнулся, а я, осмелев и приободрившись этой его улыбкой и взглядом, что разгорался с каждым мом вздохом, начала свой танец.
Плавное движение рук и бедер. Ноги расставлены, но при этом одна впереди, а вторая заведена назад, словно я замерла в шаге. Плечи задвигались, колокольчики еще молчат, но я уже слышу в своем воображении, как они сейчас начнут вторить моим движениям, даже моему дыханию. Танец с мечом сложный и я не могу позволить себе опозориться перед своим повелителем и уронить меч.
Плечи зажили своей жизнью, затем я начала двигать руками, и уже закончила круговыми движениями кистей — вот тогда-то и полился перелив. Мои ноги двинулись вперед. Я то шагала на Шаккара, то уходила назад, словно море, что набегает волной на берег, только для того, чтобы снова улизнуть с бездонную пучину.
«Это песня моего сердца!» — пытаюсь мысленно сказать своему повелителю. Услышит ли он мое сердце? Пришло ли время, чтобы я оказалась настолько близка ему?
Я стараюсь. Взглядом показываю все то, что творится в глубине моей души. Тонкие руки взлетают, словно крылья морских птиц, бедра взбивают в воздух ткани моих прозрачных штанов, грудь вздымается и опадает от дыхания, а взгляд Шаккара разгорается еще сильнее, если только подобное возможно.
Я встряхиваю головой. Сталь скользит по длинным густым волосам, а руки, заведенный за спину, ловят рукоять. Опасный маневр. Меч может скользнуть в сторону и есть вероятность, что я схвачусь за лезвие, но не для того я отрабатывала когда-то этот танец. Память тела не подводит. Меч в моей руке и я выбрасываю его вперед, вскидываю вверх, прижимаю к груди и проворачиваюсь вокруг собственной оси, а затем прыгаю вперед, прямо на Шаккара, подобно морской волне во время сильного шторма.
Принц не выдерживает, тянет ко мне руки, с твердым намерением схватить и повалить на ложе. Я со смехом ускользаю и прогибаюсь назад — клинок уже лежит на груди. Холод стали холодит через ткань и соски отзываются болезненным набуханием. А я продолжаю прогибаться назад, при этом стараясь, чтобы меч находился на своем прежнем месте. Изворачиваюсь, словно змея и чувствую, что на какое-то мгновение просто превращаюсь в пресмыкающееся. Мое тело будто лишилось костей. Задравшаяся ткань оголяет живот и пупок. Я не вижу реакции Шаккара, но в воздухе просто пахнет возбуждением.
Медленно поднимаюсь назад. Меч снова в моей руке и теперь поднимаю его над головой, начав вертеть тазом. Поворачиваюсь к мужу спиной и продолжаю качать бедрами, при этом колокольчики на лодыжках звенят заливаясь. К этому звону добавляется звон с моих запястий — бубенцы словно смеются, весело, задорно. Я больше не море, я — ветер, что шумит в листве, и мои движение легкие, словно дуновения воздуха.
Меч снова в моих руках. Несколько взмахов вокруг собственного тела, и я отчего-то вспомнила, как танцевала с Аббасом Тахира в день моей свадьбы. Мне не сравнится с ней в ловкости владения холодным оружием. Она — воин, сталь в ее руках несет смерть. Я — жизнь. Меч в моих пальцах, сама песня.
Замираю неожиданно. Ткань еще шевелится, сердце в груди сходит с ума и, кажется, пытается вырваться наружу. Я опускаю медленно свое оружие и чувствую, как за спиной появляется мой повелитель. Шаккар дышит тяжело и жарко, словно пробежал по степи долгий путь. Сейчас наши сердца бьются в унисон, и мы оба хотим одного и того же…По крайней мере, мне хочется так думать.
Огромные горячие ладони ложатся на мои бедра. Обжигают раскаленными углями. Я стою и просто жду, что последует за этим дальше, не шевелюсь и только дышу часто-часто… Волнение и запоздалый страх тревожит сердце, что почти успокоилось.
«Майрам! — думаю я. — Да что это с тобой?» — и ощущаю, как руки моего мужа и повелителя поднимаются выше, чтобы обхватить холмики груди, чуть сжать. Большие пальцы касаются сосков, которые и так уже затвердели, как морские камешки, но от его прикосновения им почти больно. Только вот боль эта почти сродни сладости. Мучительная, пронизывающая!
— Моя принцесса! — обжигает до мурашек по телу шепот Шаккара и я изгибаюсь спиной ему на встречу, прижимаюсь к твердому телу, чувствую его желание, такое твердое, пьянящее лучше всякого вина.
Ладони мужчины скользят вниз, задерживаются на плоском животе, а затем ныряют ниже и начинают гладить меня между ног, и я со стыдом ощущаю, как начинаю влажнеть.
«Бесстыдница Майрам!» — говорю себе.
Руки Шаккара неутомимы. Он гладит, надавливает в нужным местах, массирует с нежностью, и моя голова идет кругом.
«Неужели так у нас будет всегда?» — спрашиваю себя, но пока не нахожу ответа. Не думала, что близость с мужчиной окажется для меня столько желанна.
Тут принц чуть отстраняется. Мне становится пусто без его тепла, и я инстинктивно пячусь, но меня останавливает его ладонь. Шаккар заставляет меня прогнуться вперед, а затем одним рывком срывает тонкие штаны. Я даже слышу треск рвущейся ткани, но не протестую. Понимаю, что заставило его сделать именно так.
Опускаюсь на колени, вздрагивая всем телом. В голове закружились сумбурные мысли.
«Неужели он это сделает ТАК?»
Шаккар в этот раз входит одним толчком. Времени на игр пальцами не оставляет ни себе, ни мне. Я чувствую, как его огромный орган наполняет меня до краев.
— Моя Майрам! — хрипит мужчина и кладет свои тяжелые ладони на мои бедра, начинает двигаться, наращивая темп. Сперва его движения спокойные, легкие. Член скользит, плавно погружаясь в мое лоно, но постепенно он словно срывается. Проникает все глубже, притягивая мои бедра себе на встречу. Он управляет нашей страстью. Его рукам сегодня подвластна я.
Нарастающая волна наслаждения грозит затопить остатки разума. Зачем-то впиваюсь взглядом в меч, что позабытый, лежит на ковре. Шаккар делает еще несколько сильных толчков и замирает внутри меня. Остается только бешеная пульсация нашей плоти. Мы кровь друг от друга. Мы плоть друг от друга!
— Моя принцесса! — ласково касается пальцами кожи ниже лопаток и проводит вниз, пока мое тело еще вздрагивает в сладострастии, а затем мы вместе падаем на ложе. Шаккар прижимает меня к себе, зарывается уже почти привычно в волосы, дует на мокрый от пота завиток у виска.
Сама не помню, как уснула. Кажется, принц убаюкивал меня в своих руках, что-то шептал, но слов я не понимала. Это был его язык, не общий. Но слова казались очень нежными.
Глаза слипались. Сказывалась усталость и сутки, проведенные в пути. Когда я провалилась в темноту, то все еще слышала голос мужа, шепчущий непонятные, но такие красивые слова.
Отгорел закат над морем. Небо украсили золотые звезды и Тахира отошла от окна, думая о своей новой жизни, оказавшейся совсем не тем, к чему она привыкла, к чему стремилась. Приставленные Ширин рабыни выполняли каждый каприз молодой госпожи. То и дело предлагали принять ванну, откушать сладостей или прогуляться в саду на женской половине дома, но Тахира отказывалась. Она ждала только одного — когда к ней придет Акрам.
Прошлая ночь принесла принцессе неприятную новость, о том, что оказывается, у ее мужа есть наложница. Нет, внутренне Тахира понимала, что это естественно и Акрама нельзя винить за то, что делают все мужчины. Вспомнив брата, девушка вспомнила так же многочисленных женщины, что были у Шаккара, даже после того, как он женился на Сарнай. У мужчины должны быть женщины, и не одна, прежде чем он постигнет искусство любви. Но почему-то, узнав о наличии любовницы у принца, Тахира разозлилась. Она и сама не знала, что именно ее вывело из себя — наглость Дилии или тот факт, что никто не удосужился предупредить молодую госпожу о присутствии наложницы в жизни ее мужа.
Но она поняла, когда немного поразмышляла… Ей просто не нравится сам факт существования этой Дилии. Теперь она даже стала понимать Сарнай… Да и участь принцессы Майрам проявилась в ином свете.
Тахира призналась себе, что пока подобная проблема не коснулась лично ее, она смотрела на это несколько иначе. Теперь все изменилось.
«Нам с Акрамом надо поговорить!» — сказала себе принцесса.
И тут, словно угадав мысли Тахиры, в покои с поклоном вошла рабыня.
— Моя госпожа! — начала она тихо.
Тахира бросила на вошедшую взгляд.
— Его Высочество, принц Акрам просит вас принять его сегодня ночью! — сказала девушка.
Брови Тахиры медленно поползли вверх.
«Получается, он будет спрашивать разрешения, чтобы посетить меня, свою законную жену?» — удивилась она. А затем поняла, что пора приглашать в покои учителей. Чем дальше она остается один на один со своим невежеством, тем хуже.
«Настоящая Повелительница, если только я хочу ею стать, должна знать язык и особенности своего народа, его порядки, обычаи, чтобы не чувствовать себя порой как рыба, выброшенная на воздух».
— Так что прикажете мне передать принцу? — напомнила о своем присутствии рабыня. Она покорно склонила спину в ожидании ответа. Ее ладони лежали чуть выше колен, голова опущена.
— Передай, что я с радостью хочу видеть своего мужа и повелителя моего сердца! — озвучила свой ответ принцесса.
— Да, госпожа! — рабыня удалилась пятясь спиной у выходу, а спустя некоторое время на пороге возникла высокая фигура принца Акрама.
Тахира задержала взгляд на молодом мужчине, отметив, что он несколько нерешительно стоит, словно ожидая личного приглашения супруги, но затем принц перешагнул порог и зашел в покои Тахиры.
— Мой Повелитель! — принцесса поклонилась. Внутри нее клокотала обида и разочарование, но на лице сияла улыбка. Принцесса знала, что сейчас не время высказывать свои обиды и жаловаться на Дилию. Сперва она получит свой пропуск и добьется позволения мужа продолжать тренировки на мечах. Ей не терпелось опробовать клинок, подаренный братом с того самого мгновения, как она получила его в дар.
— Моя Повелительница! — ответил Акрам сдержанно. Внутри у молодой женщины заскребли кошки. Муж показался ей слишком холодным, словно и не было той изумительной ночи между ними в день свадьбы. Словно она не плавилась в его руках, подобно воску свечи, а он не сгорал от страсти, клочком пергамента, брошенным в пламя.
— Прости, что вчера не пришел, — начал принц. — Я решил, что тебе не помешает отдохнуть… — и добавил чуть тише, — надеюсь, ты себя чувствуешь хорошо!
Тахира нахмурилась. Что он имел ввиду? Если Акрам напоминал ей о болезненности процесса потери девственности, то между ног и правда еще немного саднило, но обиднее оказалось равнодушие мужчины, не пришедшего узнать, как устроилась на новом и чужом ей месте его женщина, его жена. Словно она и не жена, а какая-то рабыня!
«Он заботится о тебе, глупая!» — попыталась мысленно оправдать Акрама. Получилось плохо.
— Я хорошо себя чувствую, — произнесла спокойно Тахира, — но твое беспокойство немного запоздало! — она поняла, что ответила резче, чем следовало и поспешила исправиться.
— Но я все равно ждала тебя!
— Это радует, — Акрам шагнул на встречу к принцессе. Протянул руки, словно намереваясь обнять ее, а затем завел за спину, не решаясь сделать это.
«Я не позволю какой-то наложнице отнять у меня мужа! — мелькнула мысль в голове Тахиры. — Может быть, не ее вина, что она была первой, но и я не виновата в том, что нас с Акрамом соединила судьба, а своего я отдавать не намерена!»
Она улыбнулась и качнулась в сторону принца. Тонкие одежды шевельнулись, глаза Акрама загорелись странным блеском, в котором принцесса узнала начало разгорающейся страсти. «Вряд ли муж был прошлой ночью у своей наложницы, поняла молодая женщина, — иначе Дилия не рыскала бы по ее покоям в поисках любовника». В таком случае, ей было все равно, где пропадал мужчина, если, конечно, у него здесь нет еще пары тройки красавиц в запасе, кроме нахалки Дилии.
Тахира размышляла, не сказать ли сейчас мужу о проделке его наложницы, но после решила повременить.
«Сперва мне надо, чтобы он был доволен мной!» — сказала себе принцесса. У счастливого и довольного мужчины всегда легче потребовать нужное!
— Мой господин! — Тахира сделала еще один шаг к мужу. Акрам заметно напрягся, ожидая, что последует дальше.
— Я надеюсь, мой повелитель останется на всю ночь! — проворковала Тахира, удивляясь сама себе. Впервые на ее памяти, приходилось говорить подобным тоном. Но уж очень хотелось продолжать тренировки и верховую езду. Клетка, в которую засадили принцессу, пусть и золотая, ее совсем не устраивала.
«Мне надо подстроиться под правила моего мужа, но так, чтобы они подходили мне самой, — решила она, — а для этого правила нужно немного изменить…совсем чуть-чуть!»
— Я останусь! — проговорил уверенно Акрам, заметив, как принцесса стала снимать с себя лепестки воздушного наряда. Блеск в его глазах разгорелся сильнее, и мужчина не шагнул, а скорее, рванулся к жене, подхватив ее на руки и увлекая на ложе. Осторожно опустил, нависая на согнутых руках. Тахира, улыбаясь, посмотрела в глаза мужу и подняла руки, обхватив Акрама за шею.
— Мой повелитель! — шепнула она и Акрам сдался во власть ее чар.
