Есть таинственное состояние, которое врачи иногда наблюдают у пациентов в больницах и не устают ему поражаться. Пациентов госпитализируют после внезапного проявления неврологических симптомов вроде оцепенения, потери сил, слепоты. Удивительным образом, несмотря на серьезные симптомы, пациенты кажутся абсолютно спокойными. Они невероятно, пугающе расслаблены. При диагностике врачам часто не удается найти ни проблему, ни ее истоки. Однако оспаривать наличие симптомов невозможно: они слишком очевидны. Еще немного – и можно подумать, что пациенты симулируют.

Но это не так. Их диагноз – конверсионное расстройство, состояние, при котором психологический стресс проявляется через физические симптомы, маскируясь под неврологическое заболевание.

Всю свою жизнь Эвелин считала себя слепой, однако слепота мгновенно прошла при переключении к альтер эго Кимми. Такого не могло произойти, если бы причина слепоты крылась в повреждении зрительного нерва. Структурные дефекты глаз и мозга не могут спонтанно исправиться без хирургического вмешательства. Скорее, учитывая историю ее эмоциональной травмы, слепота объясняется именно конверсионным расстройством. Вот почему ни один врач не мог найти причин слепоты – она была психологической. Это не значит, что Эвелин притворялась. Конверсионное расстройство отличается от синдрома Мюнхгаузена, при котором люди намеренно симулируют симптомы болезней. Пациенты с конверсионным расстройством не притворяются. Переход от психологического стресса к физическим симптомам осуществляется подсознательно.

Как происходит этот переход? Никто точно не знает, однако ученые из Лондона попытались ответить на этот вопрос с помощью нейровизуализации. Они набрали пациентов, ослепших из-за конверсионного расстройства, а также волонтеров с неповрежденным зрением. Задача состояла в том, чтобы сравнить мозговую активность членов обеих групп и проверить, есть ли какие-нибудь существенные отличия. И они нашлись.

По сравнению с членами контрольной группы у пациентов с конверсионной слепотой обнаружилась повышенная активность префронтальной коры и притупленная активность зрительной коры. Создавалось впечатление, что некие мощные процессы подавляли работу зрительной системы. Глаза и зрительный путь не были повреждены. Но сознание отказывалось видеть. Мозг блокировал зрение, оставляя пациентам лишь подсознательные возможности (к ним относится слепозрение, о котором мы говорили в главе 2).

Но нейробиологи заметили и еще кое-что: у пациентов с конверсионным расстройством обнаружилась повышенная активность передней поясной коры – той же самой области, что усердно трудится при гипнозе и диссоциации. При гипнозе, как мы говорили, передняя поясная кора, судя по всему, проявляет предельную активность из-за того, что ее сообщения не доходят до лобной доли. В результате мозг перестает отслеживать конфликты, и человек ведет себя глупо и необычно, даже не замечая этого.

При конверсионном расстройстве пациенты столь же равнодушны к своему состоянию. Мозг блокирует их восприятие или двигательный контроль, однако, несмотря на пугающие симптомы, пациенты остаются в полном спокойствии. Эта часто наблюдаемая особенность конверсионного расстройства получила название la belle indifférence, что в переводе с французского означает «прекрасное равнодушие». Так почему же людей с конверсионным расстройством не беспокоят их симптомы? Возможно, по той же причине, по какой загипнотизированные люди нисколько не волнуются за свои неуместные действия: все дело в неэффективной работе передней поясной коры. Люди с конверсионным расстройством не чувствуют странности своего состояния, подобно тому как загипнотизированный человек не ощущает неуместности своего поведения. Их слепота примерно так же реальна, как сокол, напавший на моего загипнотизированного приятеля. В обоих случаях системы сознания убеждены в своей правоте, как если бы конверсионное расстройство тоже было видом гипнотического состояния. Только оно не навязывается третьим лицом, а возникает внутри в результате психологического стресса.

Великий французский психиатр Жан Мартен Шарко, которого считают основателем современной неврологии, первым выдвинул эту гипотезу еще в конце XIX века. Заметив, как тесно переплетены конверсионное расстройство (которое раньше называли истерией) с гипнозом, он задался вопросом, не может ли конверсионное расстройство, как и диссоциация, порождаться самовнушением. Чтобы доказать это, он устраивал публичные эксперименты, в ходе которых вызывал конверсионный паралич с помощью гипноза.

Сегодня неврологи аналогичным образом доказали, что гипноз может вызвать симптомы конверсионного расстройства. Однажды ученые с помощью гипноза вызвали паралич левой ноги у 25-летнего добровольца. Потом они попросили его попытаться пошевелить ногами по очереди, в то время как ПЭТ-сканер показывал активность его мозга. Когда мужчина шевелил правой ногой (которую паралич не затронул), моторный кортекс на скане ПЭТ активировался – как это и бывает у здоровых людей. Но когда мужчина попытался пошевелить левой ногой, моторный кортекс никак не отреагировал. Подобно тому как подавляется работа зрительной коры Эвелин, активность моторного кортекса выключается гипнотическим параличом. Однако поясная кора испытуемого работала крайне энергично. А значит, гипноз вызывает не только симптомы конверсионного расстройства, но и соответствующие особенности мозговой активности, как и в случае с диссоциацией.

Но вопрос вот в чем: может ли гипноз вылечить конверсионное расстройство, как вылечил Эвелин, когда соединил все ее альтер эго? Рассмотрим случай Бретта, молодого человека 20 лет, живущего в Техасе. Бретт начал слепнуть – по его мнению, после того, как за два года до этого его ударили по голове во время матча по боксу. Однако после множества проверок врачи так и не нашли никаких медицинских причин, объясняющих состояние пациента. Они стали задавать ему вопросы психологического плана. Оказалось, что из-за двух событий прошлого Бретта не покидало чувство вины. Первое произошло, когда ему было 14. Родители попросили парня посидеть с младшей сестрой, но он решил пойти гулять с друзьями и оставил сестру одну. Пока его не было, хулиганы забросили в дом через прорезь для писем подожженный пакетик с петардами. Пока сестра Бретта пыталась погасить огонь, одна из петард попала ей в левый глаз. Глаз ослеп. Бретт чувствовал себя виноватым в случившемся и так и не смог себе это простить.

Второе событие – это решение Бретта бросить бокс, к великому разочарованию отца. Оглядываясь назад, можно сказать, что прогрессирующая слепота отчасти послужила оправданием уходу из спорта. Присовокупив к этому чувство вины за слепоту сестры, а также недостаток медицинских свидетельств, врачи решили, что причиной потери зрения, скорее всего, стало конверсионное расстройство. Для лечения Бретта отправили к психологу. Всего через несколько сеансов зрение восстановилось. Гипноз вылечил его от слепоты, как и Эвелин.

Гипноз помогает и другим людям вне зависимости от типа их конверсионного расстройства. К слепым возвращается зрение, к парализованным – мышечная сила, онемевшие начинают чувствовать. В ходе контролируемых сеансов гипноза пациенты сосредотачиваются на травмирующем прошлом и на возвращении тех возможностей, что были утеряны. И это помогает.

С клинической точки зрения гипноз может и вызывать, и вылечивать конверсионное расстройство точно так же, как и диссоциативное расстройство идентичности. С неврологической точки зрения мозговая активность при обоих этих состояниях напоминает гипнотический транс (если учитывать и гиперактивность передней поясной коры). Это подводит нас к идее о том, что, подобно гипнозу, конверсионное расстройство и диссоциативное расстройство идентичности фокусируют внимание мозга таким образом, что не дают определенной информации достичь сознания. Передняя поясная кора не только отвечает за обнаружение конфликтов, но и помогает обрабатывать эмоции и обеспечивать внимание. А потому вполне возможно, что эмоциональное воздействие, вызванное жестоким обращением, помешало бы функционированию этой области. Эмоциональная травма способна спровоцировать диссоциацию и отвести наше внимание от определенных сенсорных раздражителей, вызывая слепоту, онемение или конверсионный паралич. Подсознательно регулируя активность нашего мозга, оба состояния манипулируют нашим сознательным восприятием, занимая наше внимание лишь одной идеей и отвлекая от остальных.

Слепота Эвелин была результатом конверсионного расстройства, вызванного многолетней эмоциональной травмой. Ее множественные альтер эго возникли из-за того же жестокого обращения. При переключении между личностями менялась и острота зрения – в каждом случае она была своя: каждому эго – свое око. И гипноз обеспечил ученым доступ ко всем личностям. Он помог вызывать каждое «Я», разрушить барьеры между ними и избавил Эвелин от ее конверсионной слепоты.

Эвелин не единственный человек с двумя такими диагнозами сразу. У пациентов с диссоциативным расстройством идентичности часто встречаются компоненты конверсионного расстройства, поскольку у обоих состояний одна и та же причина. Более того, альтер эго при диссоциативном расстройстве личности и зрительные или моторные изменения при конверсионном расстройстве возникают одним и тем же образом – благодаря самовнушению. Чтобы защитить человеческую личность от травмирующих воспоминаний или эмоций, мозг отвлекает наше внимание от них, не давая им достигнуть сознания.

Помещая эти опасные идеи в карантин, подсознание может зайти слишком далеко. Чаще всего у человека возникает чувство диссоциации, отделенности от мира. Эвелин и другие пациенты чувствуют, будто теряют часть себя. Что еще хуже, система подсознания может разорвать связь между сознанием и сенсорной и двигательной системами, вызывая конверсионное расстройство. Эвелин потеряла зрение, а у кого-то возникают паралич, оцепенение и так далее – и все это из-за попыток мозга уберечь наше «Я». Однако при высвобождении альтер эго, а вместе с ним и мучительных воспоминаний, потерянные умения могут вернуться, если доступ к сознанию восстановлен.

Вот почему у альтер эго при диссоциативном расстройстве идентичности может быть разная острота зрения. Система подсознания мозга была вынуждена разделить «Я» на несколько частей, чтобы сохранить его, хотя это и сделало Эвелин уязвимой перед трагическими последствиями.

Возможно, теперь понятно, почему рассечение мозолистого тела не приводит к тому, что у людей возникает по две личности, а вот у Эвелин, у которой мозг никак не пострадал, личность все-таки расщепилась. Все дело в том, что в каждом из случаев подсознанию отводятся разные роли. У пациента с расщепленным мозгом подсознание по своему обыкновению пытается заполнить пустоты, соединить все нюансы происходящего (даже те, что возникли в другом полушарии) в единое повествование, чтобы сохранить единство личности. Напротив, у пациентов с диссоциативным расстройством подсознание задается иной целью. На этот раз оно как раз таки не хочет полноценной истории. Такая история опасна, поскольку причинит боль нашему «Я». Поэтому мозг намеренно расчленяет историю. Он отделяет вредоносные эмоции и воспоминания от человеческого «Я», чтобы его защитить. В этом случае мозг не заполняет пустоты.

«Я». С точки зрения науки, это концепт нечеткий, не до конца понятный. Частично потому, что никто так и не дал ему точного определения. Мы имеем в виду память? Чувства и эмоции? Самоконтроль? Саморефлексию? Говоря о человеческой личности, мы, как правило, подразумеваем все вышеперечисленное, хотя совсем необязательно, что все это – части единого процесса. Возможно, именно поэтому, когда мы со всей строгостью неврологического анализа пытаемся определить место «Я», нам приходится разделять его на части. Человеческую личность невозможно точно локализовать в мозге. Она формируется из совместной работы многих областей, из многих процессов. Эти процессы образуют две системы. Существует сознательная система, с которой мы близко знакомы, и подсознательная; последняя руководствуется принципами, которые мы ласково назвали «нейрологикой».