Парень в костюме подождал, когда его внедорожник проедет на стоянку автомобилей у товарного склада, закрыл ворота и набросил цепь.

Свет фар высветил стену здания оптовиков.

Автомобиль остановился прямо передо мной.

С водительского кресла слез Джозеф. Его левый глаз выглядел еще хуже, чем сегодня утром, он заплыл и стал походить на лиловый грейпфрут. Синяки расползлись по всему подбородку, нижняя губа распухла и треснула посредине. Быстро наклонился к машине, а когда снова выпрямился, в его руке оказалась бита. Решил больше не нарываться на мордобой. Голос угрожающе-хрипловатый, таким обычно серьезные парни говорят.

– Мистер Хендерсон, я полагаю, между нами больше не возникнут недоразумения, с которыми мы столкнулись этим утром?

– Будем надеяться.

Парень, возившийся с воротами, пошел под дождем в нашу сторону. На фоне огней находившегося рядом оптового магазина он казался просто темным силуэтом, пока не подошел к машине. Френсис. Нос разбит в лепешку, к переносице прилеплен кусок бледно-розового пластыря. Вокруг глаз черные круги, как у енота. Макушка перемотана бинтами – это все из-за банки с бобами, не один шов, наверное, пришлось наложить.

Замечательно.

С конца рыжего конского хвоста капала вода, превращая серый костюм в похоронно-черный. Кивнул в мою сторону.

– Шпектор. – Слово вышло слюнявым и каким-то бесформенным.

– Френсис.

Достал из машины черный зонт. Раскрыл, потом распахнул заднюю дверь BMW. Держал зонт над миссис Керриган, пока она выходила из машины на асфальт стоянки.

Миссис Керриган стояла там, под зонтом, и улыбалась мне:

– Мистер Хендерсон, вы здесь. Как приятно. – Показала на краденый «ягуар»: – У вас есть для меня подарочек?

Я не шелохнулся.

– Где Хитрюга?

– О да, вы такой властный! – Кивнула головой Френсису: – Давай сюда дружка мистера Хендерсона.

Хмыкнула. Френсис отдал ей зонт и скрылся за внедорожником. Что-то звякнуло. Потом хрустнуло. Появился Френсис – согнувшись, он тащил, ухватив под мышками, неподвижное тело. Оно было наполовину завернуто в полимерную пленку, на которой виднелись бордовые и ярко-красные пятна. Человек был голый.

Френсис остановился прямо напротив капота BMW, свет фар просветил пластик. Это точно был Хитрюга. Лицо и тело в синяках и ссадинах, бледная кожа покрыта кровью. Марлевая повязка на том месте, где когда-то был глаз.

– Он живой?

Френсис опустил тело на землю, потом сел на корточки и приложил пару пальцев к его шее. Подержал немного, встал и кивнул:

– Еще тикает. – В последовавшей за словами ухмылке не хватало трех зубов. – Еле-еле.

– Ну что, мистер Хендерсон, один заложник есть. Теперь ваша очередь.

Справедливо.

Багажник «ягуара» открылся. Я прислонил трость к бамперу, потом наклонился и ухватил безжизненное тело Мэнсона за грудки. Приподнял, перевернул набок, пока голова и грудь не свесились за край багажника. Ухватился руками за воротник и ремень, вытащил из багажника и положил на асфальт. Оставил лежать лицом вниз, под дождем.

– Бухгалтер мафии, одна штука.

Она встала на цыпочки, посмотрела на Мэнсона:

– Он жив?

– А вы как думаете?

– Может быть, он притворяется.

– Тогда он великий актер, если он вообще актер. – Я ухватился за упаковочную ленту, перетягивавшую руки, и потянул руки вверх, поднимая грудь Мэнсона с земли. Другой рукой схватил его за указательный палец и загнул назад, сильно. Потом проделал то же самое с другим пальцем. Так и продолжил, один за другим. Закончил мизинцем. Он даже не дернулся, вот только когда очнется через четыре часа, болеть будет невыносимо.

– Хотите, сделаю то же самое с другой рукой?

Миссис Керриган осторожно прошла между лужами, капли дождя отскакивали от зонта и блестели.

– Пол Мэнсон… – Остановилась метрах в двух. Облизала вишнево-красные губы. – Переверни его. Лицо хочу увидеть.

Я перевернул его на бок, толкнул. Он растянулся на мокрой земле. Дождь застучал по лицу и по куску ленты, залеплявшей рот.

– Так, так, так, Пол Мэнсон. – Рассмеялась. – Вот так вот бывает, когда человек ведет себя как назойливый наглый мудозвон. Теперь уже не так весело, мать твою?

Я толкнул его ногу носком ботинка:

– Могилка в лесу готова, его дожидается.

– Знаешь, так нехорошо поступать. Я думала, ты его слегка придушишь, привезешь сюда, когда он еще дрыгаться будет, так чтобы я могла оказать ему последние почести. – Она сунула руку в карман и вынула маленький черный пистолет. – Но важен не подарок, а внимание. Правильно?

Вот черт… Я потянулся к пояснице…

Пистолет в ее руке дернулся, яркая белая вспышка обожгла глаза, голова Пола Мэнсона подпрыгнула и снова упала на асфальт.

Звук выстрела эхом отразился от металлического склада.

У Мэнсона в середине лба образовалась темная дырка, а землю под головой забрызгало блестящими кусками и белыми хлопьями. Один глаз открыт, зрачок смотрит влево.

Твою ты мать.

Она опустила пистолет:

– Ну, ты только посмотри на это. Вел бы себя прилично – был бы живой.

У меня под ребрами образовался комок, потом он поднялся к горлу, перекрыв дыхание на пару оглушающих ударов сердца. Потом пропал.

Вот тебе и показания против Энди Инглиса. Как говорится, бегаешь с волками – жди, что рано или поздно тебя укусят. Но, если честно, повезло ублюдку.

И все же… Я прислонился к машине, схватился пальцами за рукоятку пистолета.

Миссис Керриган сделала шаг в сторону, чтобы не попасть в лужу, которая образовалась под тем, что осталось от головы Пола Мэнсона.

– Что с вами, мистер Хендерсон? Вы весь такой шокированный.

– Ничего. Ваши дела, мне-то что…

Она засмеялась, утробным таким смехом, ржала и раскачивалась взад-вперед под похоронно-черным своим зонтом.

– Ах-х-ха… – Вздохнула. Улыбнулась. Вытерла глаза рукавом, пистолет еще в руке. – Не надо быть идиотом – ты что, на самом деле думаешь, что я подпустила бы тебя к бухгалтеру мистера Инглиса? С какого хера? Ты же сразу попытаешься на него надавить, чтобы стучать начал. – Махнула пистолетом в сторону Мэнсона. – Сидела вчера вечером рядом с этим куском дерьма на каком-то благотворительном ужине с боксерами. Он мне все мозги засрал – да какая у него жена красавица, и какой ребенок у него замечательный, и как они друг друга любят. И не хотела бы я посмотреть на их фотографии с отдыха в Испании?

Он что, не бухгалтер Энди Инглиса?

Вот черт.

Просто постороннее лицо.

Твою ты мать.

Комок образовался снова, и мои легкие вывернуло наизнанку.

Пистолет в ее руке вздрогнул еще раз, пробив дырку в груди Мэнсона и оставив шрам на сетчатке моих глаз. А потом еще один. И еще, и от каждой пули тело Мэнсона вздрагивало.

– Мне что, очень хочется смотреть на твои вонючие пляжные фотки?

– Ты сказала, что это гребаный бухгалтер мафии!

Она направила пистолет мне в грудь. Скривила губы:

– Уж не подумал ли ты, что я перестану тебя доставать только потому, что ты из тюряги вышел?

– Ты…

– Не надо на меня сваливать, это ты его ограбил. Ведь ограбил, да? И ты его убил. Сюда привез. Сделал вдовой его несчастную женушку, а замечательного мальчишку оставил без любимого отца. – Отступила на пару шагов. – А теперь приберись здесь. Гильзы собери. Мне что, тебя учить надо? Мы ведь не хотим, чтобы здесь что-нибудь осталось, правда?

Кинула меня. Как последнего идиота.

И я купился.

Не важно, кто нажал на курок, она права – это я его связал и рот заткнул, вколол коктейль из снотворного и анестетиков и притащил на территорию заброшенного склада на окраине, где ему выстрелили в голову. Всё на мне.

Миссис Керриган хохотнула в последний раз, повернулась и направилась к машине.

Я выхватил из-за пояса брюк пистолет:

– Думаешь, это смешно?

Она не остановилась:

– Пора повзрослеть, мистер Хендерсон. Это чертовски смешно.

Мой пистолет рявкнул, выбив кусок из асфальта рядом с ее ногами.

Она застыла:

– Ты серьезно?

– Он надоедал тебе за ужином, и это все?

– Мистер Хендерсон, – она покачала головой, рука с пистолетом опустилась вниз, – вы что, на самом деле думаете, что я такая тупая? Что я просто тусуюсь здесь без всякой страховки, как какой-нибудь Маппет? – Оглянулась. – Джозеф?

Молчание.

– Джозеф, мне нравятся драматические моменты, но уже пора начать действовать. Отдай мистеру Хендерсону ухо его маленькой подружки. В подарочную бумагу упаковывать не нужно.

Я направил пистолет ей в лоб:

– Если он только к ней прикоснется, следующая пуля тебе голову разворотит.

Она вздохнула. Обернулась. Нахмурилась:

– Джозеф?

Где-то вдали взревел мотор мотоцикла – звук растворился в ночи, не оставив после себя ничего, кроме шелеста дождя.

– И где, черт возьми… – Покачала головой. Закрыла глаза, приложила ствол своего пистолета к коже между бровями. – Говорили мне про него, но я и слушать не стала. Нет, дам ублюдку еще один шанс, сказала я. Пусть докажет. Добрая слишком, вот в чем моя проблема. – Опустила пистолет, крикнула: – Френсис! Отрежь ухо этой суке к гребаной матери!

Застонал Хитрюга, он лежал на спине, наполовину обмотанный прозрачной пластиковой пленкой.

По зонту миссис Керриган стучал дождь.

– Френсис? – Вздох. – Твою ты мать, подойди-ка сюда на пару секунд… Ладно. – Дуло ее пистолета снова уставилось мне в грудь. – Не могу найти приличных сотрудников.

Из-за внедорожника появилась темная фигура. Кашлянула.

Миссис Керриган кивнула:

– Наконец-то. А теперь давай заводи свою задницу, а то я быстро изменю свое решение относительно перспектив твоего служебного роста.

Фигура сделала несколько шагов вперед, под свет фар. Высокий, худой, синий джемпер и прилипшая к телу мокрая от дождя белая рубашка. Мокрые волосы липли к голове. Раскольник Макфи.

– Френсис, я больше не буду повторять.

Раскольник поднял правую руку, в сжатом кулаке блестело что-то похожее на кувалду.

– Он занят.

Миссис Керриган обернулась. Рука Раскольника резко опустилась, и тяжеленный молот врезался ей в висок. Во все стороны брызнула кровь, заляпала фары внедорожника. Она еще продолжала двигаться – и так, в полуповороте, рухнула на асфальт, ударившись о него, как мешок с мокрым бельем в прачечной.

Лежала, стонала, правая рука дергалась, все еще сжимая пистолет.

Пам – кувалда упала на землю.

И вроде бы не такая уже и крутая…

Я сделал шаг вперед:

– О’кей, это…

– «Так говорит Господь: производите суд и правду и спасайте обижаемого от руки притеснителя». – Процитировав пророка Иеремию, Макфи наступил ногой на руку, державшую пистолет, и повертел каблуком из стороны в сторону. Пистолет со стуком упал на асфальт. Он наклонился и поднял его. Покрутил в руках. Провел пальцами по стволу. Вздохнул. – Знаешь, никогда не мог понять, в чем привлекательность этой штуки. Обезличенный. Легкий. Дай трехлетнему мальчишке – и он убить сможет. Разве это правильно?

Миссис Керриган закашлялась, потом ее вырвало, потом она попыталась перевернуться на бок. С кончика носа капала кровь.

– Гннггххх…

Я, прихрамывая, подошел поближе, взвел пистолет:

– Так, никому не двигаться.

Раскольник схватил миссис Керриган за волосы, поставил на колени. Запрокинул ей голову вверх, чтобы она смотрела на него.

– Слушай внимательно, милая, потому что повторять я не буду.

Она плюнула в него, пенистым таким комком мокроты, с примесью красного.

– Я… я тебя… я тебя кончу, мразь!

– Эш Хендерсон ищет мою дочь. И пока он этим занимается, он находится под моей защитой.

– Я убью тебя и всех, кого ты когда-нибудь любил! – С каждым словом громче и громче.

Я повертел перед ней пистолетом:

– Мы с тобой еще наши дела не закончили.

– Я ИХ НАЙДУ И…

Раскольник врезал ей кулаком в лицо.

Голова миссис Керриган дернулась назад, закачалась из стороны в сторону. Она потрясла ей, потом снова уставилась на Макфи, кровь капала у нее с подбородка.

– Ты, мразь, лучше убей меня сразу, потому что если ты меня не убьешь…

Он улыбнулся:

– Я знаю, как это работает. Понимаешь, ты и я – мы с тобой одинаковы. Только в разных окопах сидим… – Подмигнул: – А вы как думаете, мистер Хендерсон?

– Она должна умереть. Прямо здесь. И сейчас. И я это сделаю.

Раскольник посмотрел туда, где лежал Хитрюга, распластавшись на спине под дождем.

– А с этим жирным голым парнем что случилось?

– Это все она. Пытала его, глаз вырвала.

– И ты из-за этого хочешь ее убить?

Я развел руками:

– А вы как думаете? Это злобный, мерзкий, опасный для всех кусок дерьма. Оставьте ее в покое, и она, я не шучу, начнет и вас преследовать. Просто нужно ее убить.

Раскольник вздохнул:

– Это совсем не по-христиански, мистер Хендерсон. Левит, глава двадцать четвертая, стих девятнадцатый: «Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал: перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать».

Миссис Керриган подняла бледное, как воск, лицо:

– Матфей, глава пятая, стих тридцать восьмой: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую».

Я приставил ей ко лбу дуло пистолета:

– Урок Библии закончен. Если…

Кулак Раскольника врезался в меня, как встречный автомобиль. Перед глазами вспыхнули и завертелись желтые и черные круги, потом в ушах зашумело, и потом глухой удар – это когда я свалился на мокрый асфальт. Прости меня, Господи…

– Мы разговариваем, мистер Хендерсон. Не надо перебивать.

Кто-то надавил мне на запястье. Отогнул от рукоятки пальцы, один за другим. Потом давить перестали, меня оставили в покое, только во рту появился мерзкий привкус ржавого металла, проливавшийся из внутренней стороны щеки. Не понимаю, зачем ему была нужна кувалда – его кулак был не хуже.

Я лежал на боку под дождем. Сморгнул крутящиеся перед глазами точки.

Раскольник сунул мой пистолет себе в карман. Снова схватил миссис Керриган за волосы:

– Я очень разочарован – ради прощения Библию цитируешь? Это ниже твоего достоинства. – Встряхнул ее слегка. – Знаешь, я тут небольшое исследование провел, теперь знаю, что ты сделала. Пришло время искупить грехи.

Она оскалилась:

– В аду встретимся.

– Возможно. – Взглянул на Хитрюгу. – Только ты косой должна быть. – В его руке рявкнул ее пистолет. – Помолимся.