Глава 4
Италия
Ноябрь 1222 – июль 1223 года
Уже была поздняя осень, когда мы с графом Альберто вернулись в Палермо. Ночью было прохладно, днем жара не ощущалась так сильно. Мы с Винченцо продолжили свои тренировки с копьем. А вечера я проводил с Лаурой: вдвоем или в одном из местных салонов.
Из замка эмира Мухаммада известий долго не было. Я связывал это с тем, что осада Корлеоне затянулась. Но потом пришли известия, что адмирал Аппиано высадил десант солдат и моряков в Джирдженти, легко сломил в нем сопротивление наемников епископа и, продолжив путь по монастырям, в которых епископ хотел укрыться, разрушил три из них. Заодно были разрушены и две церкви, в которых священники, по существу, призывали к бунту против императора. Адмирал заключил пойманного епископа в собственной роскошной каюте, приставив к нему стражу.
К этому времени немецкая пехота вместе с рыцарским ополчением успела разгромить основные силы мятежников. Барон Мюльштейн, оставив часть солдат для осады Корлеоне и распустив чрезмерно дорогое рыцарское ополчение, прошелся кавалерийскими отрядами по селениям берберов, жестко подавляя в зародыше всякие намеки на сопротивление. Пойманного эмира ибн Абедаона повесили. Престарелый эмир не участвовал в битве при Корлеоне, но отправлял туда своих солдат во главе с сыном, погибшим в одном из сражений. Внук эмира принес клятву верности императору, его оставили временно в покое. С переселением берберов решили подождать, посмотреть, как пройдет переселение арабов. Одновременно распространялись известия об аресте епископа и разрушении монастырей и церквей.
Наконец в середине декабря в Палермо прибыл Вакиль бин Абдаллах – министр эмира Мухаммада, сопровождаемый Ибрагимом и пятью кавалеристами. Министр привез письмо эмира, в котором он распространялся о своих верноподданнических чувствах к императору. В другом письме он просил помочь своей делегации осмотреть выделяемые в Лучера и окрестностях земли.
В результате в начале тысяча двести двадцать третьего года мы отправились на большом торговом судне, сопровождаемом императорской галерой, из Палермо в Салерно. Дорогу из Салерно в Лучера – а это по прямой сотня километров – преодолели за пять дней. Нас сопровождал небольшой отряд, выделенный главой Салерно в соответствии с грамотой, выданной в канцелярии императора. Мы не торопились, министр и Ибрагим внимательно осматривали окрестности и дорогу. И я их понимаю. Ведь по этой дороге им придется провести не меньше двадцати тысяч человек. Где им останавливаться на ночлег, где покупать провизию, не придется ли все время обороняться от каких-то неприятелей. Все это они должны понять и доложить потом эмиру.
В Лучера мы задержались на неделю. И каждый день выезжали в окрестности, проходя в иной день по тридцать километров. Вакиль бин Абдаллах заносил сначала на схему земель все ручейки, колодцы, озерца. Естественно, это интересует земледельцев почти в первую очередь. Но быстро убедился, что земля хорошая, воды достаточно. Население практически отсутствует. Есть что доложить эмиру. Возвращаться мы должны были через Неаполь, чтобы проверить еще один маршрут движения переселенцев. Все-таки переместить такую массу народа по одной дороге затруднительно. А я решил из Лучера ехать в Неаполь не напрямик, а через Кампобассо. Конечно, это удлиняет дорогу километров на сорок – пятьдесят, но я смогу увидеть Маргарет и, главное, Жака. А я ведь не видел их больше года. Жак, наверное, уже совсем большой. Дети в этом возрасте растут очень быстро. Ему уже четырнадцать лет, почти пятнадцать. Странно, но я отношусь к нему почти как к родственнику. Как к племяннику?
Мы договорились с Вакиль бин Абдаллахом, что я догоню делегацию в Неаполе, так как имею возможность двигаться быстрее их каравана. Наша маленькая кавалькада не очень спешила, останавливались, чтобы лошади отдохнули, каждые полтора часа, собирались расположиться на ночлег где-нибудь после реки Форторе. Она почти посредине между Лучера и Кампобассо. Но, не доходя до моста через Форторе, наткнулись на сторожевой пост. Именно здесь проходит граница между Апулией и Молизе.
Я спокойно объяснил, что еду по заданию императора. Но мне грубо ответили, что император пусть распоряжается в своих владениях, а здесь владения Томассо, графа Челанского и Молизского. Меня это не только удивило, но и разозлило. Какой-то граф не признает власти императора? Я так же грубо ответил, что мне плевать на всякого там графа. Никто не имеет права остановить меня при выполнении задания императора. Стражники схватились за алебарды, но я направил коня на ближайшего из них и перерубил мечом древко его алебарды. Потом скомандовал: «За мной!» – и мы проскочили сторожевой пост. Стражники долго смотрели вслед нам, но даже не пытались ничего делать. Их всего десяток, как они могут без мощных луков помешать рыцарю?
На стороне Молизе стражи не было, разгоряченные, мы проскакали еще пару километров и только потом перевели лошадей на шаг. Винченцо начал оглядываться по сторонам в поисках удобного места для ночлега. Вокруг не было ни одного жилого дома. Дикая, суровая страна. Но через насколько километров мы нашли стог сена в отдалении от дороги и расположились около него с удобством. Поужинали тем, что нашлось в переметных сумках наших запасных лошадей, а там нашлись очень даже неплохие куски жареной курицы, буханка хлеба, много овощей и, на радость солдат, большая фляга вина. Ночевали, зарывшись в стогу, но солдаты по очереди сторожили лошадей, изредка согреваясь глотком вина. Ночью было холодно, под утро выпал снежок, но в стогу это не чувствовалось.
Зато утром холодок очень даже подгонял нас. Наскоро перекусили и бодренько поскакали к Кампобассо. Пришлось еще раз дать лошадям отдохнуть, и впереди замаячили стены замка Монфор. Меня всегда удивляло, почему это название так нравится строителям замков. Почти в каждой стране, где надолго задерживались французские рыцари, есть замок с таким названием. Через нижний город мы прошли беспрепятственно, но в воротах верхнего города стража. Грамота императора возымела действие, однако нас задержали минут на десять, послав в замок нарочного.
Кампобассо расположен на возвышенности, а верхний город, с венчающим его замком Монфор карабкается еще вверх по склонам большого холма. Мы проехали через узкие улочки к подножию холма и почти преодолели подъем, когда навстречу нам из ворот замка выехали, сопровождаемые небольшой группой солдат, два всадника. Одного я узнал сразу. Жак вырос, лицо вытянулось, но локоны по-прежнему вьются, падая на плечи. Он переменился в лице, когда мы приблизились.
– Дядя Роман? Как вы здесь оказались?
И засмущался своей несдержанности. Второй всадник с удивлением посмотрел на него, потом на меня, но ничего не сказал. Я представился второму всаднику и спросил:
– Графиня Маргарет в замке?
Второй всадник не успел ничего ответить, так как Жак воскликнул:
– Да, дядя Роман, мама дома!
Который уже у него дом?
Второй всадник тоже представился:
– Джузеппе Росси, к вашим услугам. Командующий гарнизоном Кампобассо. Графиня рада будет приветствовать вас в замке.
Джузеппе значительно больше сорока лет. Крупный, лицо простое, но твердое. Чувствуется, что он привык командовать. Во внутреннем дворике замка лошадей приняли вышедшие навстречу слуги, Винченцо пошел с ними к конюшне, проверить, как они будут устроены, а мы с Джузеппе и Жаком поднялись на второй этаж замка.
Замок показался мне несколько устаревшим. Его, конечно, немного перестраивали когда-то, но он сохранил изначальную простоту и отсутствие ненужных украшений. Каменная глыба, предназначенная только для обороны, и ничего больше. Еще поднимаясь к замку, я видел, что окна, похожие на бойницы, имеются только на третьем этаже. Все окна второго этажа выходили во двор замка. Позднее я понял, что жилым является лишь третий этаж. На первом имеются хозяйственные и подсобные помещения, на втором небольшой зал, гостиная и маленькая часовня. Больше я в первое время ничего не разглядел.
Мы с Джузеппе остались в зале, а Жак исчез, взбежав на третий этаж. Он вернулся быстро, сказав, что графиня скоро спустится к нам. Джузеппе вежливо поинтересовался, с какой целью и надолго ли мы приехали в Кампобассо.
Я начал отвечать, что находился в Лучера по делам императора, но теперь, возвращаясь в Неаполь, решил заглянуть к друзьям, которых не видел около двух лет. Мне не хотелось более подробно рассказывать человеку, статус которого я не понимал. Видно было, что это простой солдат или небогатый дворянин, находящийся на службе графини. Но к Жаку он обращался отнюдь не так, как говорят с господином. К тому же я не понимал, почему в замке нет маркграфа. Разговор не клеился, но в это время к нам спустилась Маргарет.
– Дорогая графиня, я рад засвидетельствовать вам мое почтение в вашем надежном замке. Надеюсь, ваш супруг в добром здравии?
– Я тоже рада видеть вас, дорогой барон. Вы в наших краях? Как удивительно. Вы с известиями от эмира?
– Нет, графиня, я состою сейчас на службе императора. Скоро уже год, как я приехал в Сицилию. Но не мог удержаться от того, чтобы заглянуть к вам в Молизе, полюбоваться на вас и увидеть, как вырос за это время наш Жак.
Я специально употребил выражение «наш Жак», напоминая о случайной или намеренной оговорке Маргарет в замке под Триполи. Мне показалось, что Маргарет немного покраснела, но скорее всего это действительно только показалось мне.
– Да, Жак совсем взрослый. Он не забыл все то, чему вы учили его. И постоянно тренируется. К сожалению, мой супруг, Марквард фон Анвайлер, маркграф Анконы, граф Молизе, погиб.
И она рассказала печальную историю. Томассо ди Сеньи, граф Челанский, воспользовавшись тем, что войска императора ушли из Апулии, совсем недавно напал на Молизе, претендуя на титул графа Молизского. У Маркварда были не очень хорошие отношения с городами графства, и они не поддержали его. Нападавшие разгромили войско маркграфа Анконы. Марквард был в битве убит. Горожанам и гарнизону замка удалось отстоять Кампобассо и замок Монфор. Но в результате проведенных переговоров титул закрепился за Томассо. Теперь он граф Челанский и Молизский.
– И по-прежнему неспокойно на границах Молизе. Отряды графа Томассо постоянно беспокоят пограничные селения. Хорошо хоть, что города, насмотревшись на бесчинства войска Томассо, теперь более сплочены. К сожалению, император слишком далеко и чрезмерно занят делами Сицилии.
Мы перешли в гостиную. Джузеппе извинился, сказал, что должен посмотреть, как устроены мои спутники, и раскланялся со мной. Жак тоже попросил разрешения уйти. Маргарет пыталась его остановить, мне тоже не очень хотелось оказаться в неудобном положении разговора тет-а-тет, но он решительно сказал, что нам, наверное, есть о чем поговорить.
– Мои сожаления по поводу гибели вашего супруга, дорогая графиня.
– Да, мне как-то не везет. Мужчины слишком часто погибают. А как поживает ваш сын и ваша прелестная гречанка? Они с вами, здесь?
– Нет, графиня, Максим умер в Дамаске, а Зою я отпустил в Грецию, к отцу и братьям. К сожалению, я не имею о ней никаких известий.
– Простите, я не была уверена в этом. Джон написал мне, но это было несколько туманно. Барон, мы называли когда-то друг друга по имени. Мы остались друзьями?
– Я рад быть по-прежнему вашим другом, Маргарет. К сожалению, к моему глубокому сожалению, я не смогу долго пробыть у вас. Дела императора требуют от меня уехать завтра в Неаполь. А дальше я не знаю, куда забросит меня судьба. Но на кого вы опираетесь здесь? Жак еще слишком молод.
– Роман, я буду с вами откровенна. Я опираюсь на мессира Росси. Он простой дворянин, но решительно действовал, когда мой супруг погиб и казалось, что я потеряю не только все графство, но и Кампобассо. Теперь нас связывают личные отношения.
– Понятно. Не подумайте, что я отнесусь к этому неуважительно. На вас лежит ответственность не только за себя, но и за графство в целом. А как относится к этому Жак?
– Естественно, плохо. Он ревнует, он отдаляется от меня. С Джузеппе он в натянутых отношениях. Пытается не показывать виду, но я же вижу.
– Маргарет, может быть, мне забрать Жака с собой? Я могу сделать его оруженосцем, заботиться о его воспитании. Надеюсь, что он под моим руководством станет хорошим рыцарем. Он уже вполне созрел для военного дела. И постараюсь ввести в круг придворных императора.
– Так не хочется расставаться с ним. Но вы, наверное, правы, ему нужно вырваться из этого захолустья. Конечно, мы должны спросить его.
Я рассказал немного о своих делах в Сицилии. Маргарет еще раз пожаловалась на судьбу: убит третий супруг.
– Мы не были с ним слишком близки. Его больше интересовала охота, раз уж император полностью отдалил его от государственных дел. Кажется, у него были и оставались развлечения на стороне. Я слышала, что у него есть взрослый сын. Но я не хотела вникать в это. Все-таки он был мой муж. Наш брак был освящен церковью.
Служанка позвала нас в зал ужинать. Маргарет сказала, что ужин накрыли в зале по случаю нашего приезда. За столом кроме Маргарет, меня и Жака сидел мессир Росси и мой сержант. Я специально попросил пригласить его, объяснив, что он сын дворянина. За ужином – кстати, он был весьма обильный, а мессир Росси подтвердил, что солдат тоже хорошо накормят на кухне, – разговор шел только о пустяках. Никто не хотел затрагивать серьезные темы. Я заметил, что мессир Росси, в отличие от моего сержанта, не очень налегает на вино. Я, как всегда, практически не пил его.
Когда мы закончили со съестным и на столе осталось только вино, я спросил Жака, не хочет ли он стать моим оруженосцем и уехать со мной из Кампобассо. Жак вспыхнул, нерешительно посмотрел на Маргарет:
– Мама, вы разрешите мне уехать с дядей Романом?
– Если ты этого хочешь, то я не буду препятствовать. Но пойми, он будет не «дядя Роман», а «господин барон».
– Да, я понимаю. Господин барон, я с радостью принимаю ваше предложение. Я готов ехать с вами хоть завтра.
– Да, Жак, мы выезжаем завтра. У меня, к сожалению, нет времени оставаться в гостях у графини, как бы это мне ни хотелось.
Мне показалось, что мессир Росси облегченно вздохнул. Маргарет ничего больше не сказала, тем более что я ей еще в гостиной сказал о своем завтрашнем отъезде.
Спал я отлично, две недели уже не приходилось спать на хороших простынях. А утром, после завтрака, мы собрались во дворе замка, приготовившись отправиться в новый путь. Маргарет позаботилась, чтобы у нас не было недостатка ни в каких продуктах. Последний раз она прижала своего маленького Жака к груди, как будто прощаясь, если не навсегда, то надолго. Да, им предстояла долгая разлука.
Мы снова едем по холмам Молизе, спускаясь по извилистой дороге все ниже и ниже. Ускорили движение, когда после небольшого привала оказались в долине. Еще полтора часа хорошего темпа, и мы оказались в Кампании. Прекрасные, хорошо ухоженные места. Не сравнить с безлюдным Молизе. До темноты оставалось мало времени, и мы через час остановились на ночлег в маленькой деревушке, не доезжая двадцати километров до Беневенто.
В Беневенто на следующий день остановились отдохнуть на постоялом дворе. Но выйдя на улицу погулять, мы с Жаком встретили одного из моих знакомых по Палермо. Он радостно приветствовал нас, повел во дворец и представил маркизу Альваресу Пинто, назначенному недавно папой главой этой области. А маркиз познакомил с доминиканцем отцом Франческо.
Отец Франческо оказался весьма ученым выпускником Болонского университета. Он долго рассказывал нам с Жаком об истории города. Оказывается, здесь, как и на многих землях севернее и западнее, были поселения самнитов, долго воевавших с Римом за владычество в Южной Италии. Здесь в очень отдаленные времена проиграл свое последнее сражение с римлянами эпирский царь Пирр. Во времена лангобардов Беневенто был центром их владений в Южной Италии. И позднее это был центр мощного герцогства, участвовавшего во всех непрерывных войнах Южной Италии. Но позднее эти земли попали под власть византийцев, затем папы римского.
Отец Франческо показал нам множество памятников старины и продолжал бы свои рассказы до позднего вечера, но мы взмолились отвести нас на постоялый двор, ибо подошло время ужина.
На следующий день продолжили наше путешествие. Нам посоветовали ехать через Казерту. Это чуть длиннее, чем через Авеллино и Нолу, но дорога значительно лучше. Действительно, мы легко преодолели южные отроги Апеннин и остановились на очередной ночлег в Казерте. Утром двинулись в Неаполь. Слева, километрах в пятнадцати, все время возвышалась белая шапка Везувия. И здесь мы догнали наконец Вакиля бин Абдаллаха с сопровождающими его солдатами.
В Неаполь входили вместе. Я думал, что мы, согласно плану, отплывем сразу в Палермо, но оказалось, что в Неаполь почти со всем двором прибыл император. Я сразу же нашел графа Альберто, рассказал ему о своем путешествии, включая посещение Кампобассо. Оказывается, граф еще не знал, что Марквард, маркграф Анконы, граф Молизе погиб в войне с графом Челанским. Он тут же заявил, что я должен доложить все лично императору. И удивился, почему я решил заехать в Кампобассо. Он знал о женитьбе Маркварда на графине из Иерусалимского королевства, но ничего не слышал об усыновленном графиней сыне графа Вальтера Кессарийского. Я пообещал познакомить их, рассказав, что принимал участие в судьбе Жака, будучи на службе у эмира Дамаска.
На следующий день меня пригласили к императору. И я снова рассказал о поступке графа Челанского. Больше всего императора возмутило то, что граф присвоил титул графа Молизского, не испросив разрешения у него и не выплатив положенных за это денег.
– Я простил его за то, что он поддерживал деньгами и солдатами бунтующих баронов Апулии. Он что, считает, что ему все дозволено?
Было решено собрать совет. На совете наиболее жестко высказался ландграф Людвиг:
– Считаю, что граф Томассо должен быть примерно наказан. Следует сровнять Челано и его замок с землей. Жителей переселить, а самого графа посадить в темницу, если он останется в живых.
Барон Мюльштейн дипломатично промолчал. Не любил высказываться по государственным делам. К тому же ему, как любому немецкому барону, не нравилось стремление императора накладывать руку на все династические дела. Это противоречит их понятиям о вольности баронов самим решать свои дела, без вмешательства сюзеренов.
Граф Альберто пытался высказать сомнения, мол, нужно бы согласовать вопрос с папой Гонорием. Но император возразил, что свои дела с вассалами он будет решать сам. Ему, как всегда, импонировал пыл молодого племянника.
Ландграфа поддержал Ландольф, граф Аквино, сеньор Ачерра и других городков и замков:
– Не стоит оглядываться на папу Гонория. Если мы идем в поход, то стоит пройти через Кассино и Сора, наказать и аббатов Монтекассино, и жителей Сора за измену делу императора.
Это понятно, у него давно плохие отношения с этими соседями. И позднее, в тысяча двести двадцать девятом году, ему действительно было разрешено и разграбить аббатство, и покорить императору графство Сора.
После некоторых размышлений и целого ряда замечаний графа Альберто был «в осях» принят простой план. Отряд легкой кавалерии под командованием графа Салернского направится в Апулию, примет там от вассалов вспомогательные отряды и начнет угрожать с северо-востока основным владениям графа Челанского. Император принципиально не упоминал вторую часть его титула. Граф Томассо вынужден будет направить свои силы на северо-восток.
В это время граф Ландольф со всеми имеющимися в Кампании пехотинцами и отрядами городов направится к Челано напрямик, но обходя владения папы около аббатства Монтекассино. Ни в коем случае нельзя затронуть военными действиями знаменитое аббатство. Это произведет слишком плохое впечатление в Европе. Призванных рыцарей император предложил собрать в один отряд под единым командованием. Все ждали, что император назначит командовать отрядом, да и всей экспедицией, ландграфа Людвига, но он неожиданно закончил:
– Отрядом рыцарей будет командовать барон Клопофф. Но общее руководство возлагается на графа Ландольфа.
Почти все недоуменно переглянулись, я тоже был очень удивлен. Лишь один граф Альберто невозмутим. Ясно, это с его подачи.
– Ландграф Людвиг нужен мне для другого дела.
После принятия императором решения обсуждать его не приходится. Я начал согласовывать с графом Ландольфом, графом Альбертом и назначенным командовать силами в Апулии графом Салернским сроки сбора сил и выхода в путь. Граф Антонио Салернский сказал, что для сбора и подготовки отряда ему потребуется неделя. До Фоджа он надеется дойти, если не встретится с неприятелем, за три-четыре дня, так как не хочет торопиться. Я заметил, что, по моему мнению, сейчас в районе между Беневенто и Фоджа нет сильных отрядов графа Томассо. Я недавно проходил по этим местам. Граф Антонио добавил, что на сбор отрядов в Апулии ему потребуется еще неделя, а до Термоли дойдет за два дня. Если считать, что известие о выдвижении имперского отряда доставят графу Томассо еще через два дня, то встреча с его войском возможна где-то в районе Пескара. Мы договорились, что отряд графа Антонио будет только тревожить войско графа Томассо, но не будет вступать с ним в сражение. Наверняка сил у графа Томассо будет больше. Цель графа Антонио – отступать и оттягивать войско графа Томассо подальше от его основной базы.
А наши войска пойдут в поход чуть позже. Мы не можем идти удобной дорогой через Кассино и графство Сора. Не стоит лишний раз ссориться с папой Гонорием. Тем более что только недавно в тысяча двести восьмом – тысяча двести десятом годах происходили серьезные столкновения войск папы и императора из-за графства Сора. Поэтому придется войти в Абруццо через западную часть Молизе. И по горным дорогам выйти восточнее Челано, чтобы жители не могли передать сообщение графу Томассо о появлении у него в тылу имперского войска. Граф Антонио должен сообщить в Кампобассо о нашем движении. Нужно, чтобы войско Молизе прошлось по северным границам графства, очищая их от застав графа Томассо. А в дальнейшем присоединилось к войскам графа Антонио.
Подробное описание плана и письма правителям городов и земель были подготовлены к следующему вечеру и представлены императору. А в это время граф Антонио уже собирал свой отряд.
План утвержден императором, пехота графа Ландольфа и войска городов вышли в путь через десять дней, а мой отряд рыцарей еще через четыре дня. В отряде было всего лишь шестьдесят рыцарей, но вместе с оруженосцами и кавалеристами, сопровождающими своих господ, в отряде более трехсот всадников. Большая сила. Наш отряд не спешил, и все же через пять дней мы догнали основное войско, когда оно еще обходило утром по восточному берегу озеро Сканно. Только после обеда вышли на основную дорогу, ведущую от Челано к побережью, к Пескара, прошли еще семь километров и остановились на ночлег, не доходя до поворота на Пескина, перекрыв дозорами единственную дорогу на Челано. Мы надеялись, что граф Антонио уже начал отход на восток, увлекая за собой войско графа Томассо.
На следующий день выставили заградительный отряд на дороге, а основное войско двинулось к Челано: пехота медленно позади, а мой отряд рысью. Двенадцать километров прошли за два часа, немного отдохнув перед Челано. В городе никто не ожидал появления неприятельского войска, и мы проскочили городские ворота без боя. Но замок успел закрыть ворота перед нашим носом. В городе практически не осталось войск, все боеспособные отряды ушли с графом Томассо на побережье, городские власти, деморализованные сильным отрядом рыцарей, не успели ничего сделать для организации отпора. А еще через полтора часа подошла пехота и кавалеристы графа Ландольфа. Были заняты все ворота, городской магистрат и установлены посты на главных перекрестках и площадях. Одновременно мы начали вести переговоры с гарнизоном замка о сдаче.
Было понятно, что войско графа Томассо вернется из Апулии не позже чем через десять-двенадцать дней. По нашим расчетам, граф Антонио должен был увести его до Сан-Северо. Наверное, граф Томассо уже мечтает о захвате Фоджа и контроле над всей Апулией. Сто семьдесят – сто девяносто километров конница графа Томассо может пройти за пять-шесть дней, но пока до него дойдет известие о захвате его города, пока он примет решение, пройдет еще несколько дней. Кроме того, я надеялся, что конница графа Томассо дойдет до Челано, вымотанная длинным переходом без отдыха. А арьергард отставшей пехоты будет непрерывно атаковать конница графа Антонио, не давая ей возможности двигаться хотя бы черепашьим шагом. Даже если нам не удастся дать отпор коннице графа Томассо в поле, мы имеем возможность уйти за городские стены. Без пехоты, без инженерных подразделений захватить город он никак не сможет.
На встрече с комендантом замка граф Ландольф и я коротко обрисовали создавшуюся ситуацию. Кроме того, на него произвело сильное впечатление письмо, подписанное от имени императора ландграфом Людвигом. В письме было написано, что за самовольные действия император приказывает графу Томассо сдать города и явиться на суд к императору в Неаполь. В случае неповиновения графа приказывается разрушить город Челано, жителей перевести в новый город, расположенный южнее в долине, без стен и без замка.
Комендант попросил пять дней на размышления. Мы договорились, что, если граф Томассо за эти пять дней не окажет помощи замку, гарнизон сдаст замок, с правом выйти из него с оружием. Граф Ландольф сначала противился этому условию, но я согласился с комендантом, обосновывая это необходимостью поддержать честь солдат. Естественно, ни за пять дней, ни за неделю войска графа Томассо не смогли добраться до Челано. Незначительные силы местных баронов округи можно было даже не принимать во внимание. Замок мы заняли, разрешив немногочисленному гарнизону уйти с оружием, женами, детьми и припасами в сторону Авеццано.
А еще через четыре дня заградительный отряд отступил к нам, подтвердив, что появились всадники графа Томассо. Меня немного удивляла неукротимая энергия графа Ландольфа. Ведь ему больше шестидесяти лет, но он по-юношески энергичен и, к сожалению, так же по-юношески предпочитает не задумываться о последствиях поступков. Вот и сейчас он предлагает вывести мой отряд навстречу всадникам графа Томассо и по-рыцарски сразиться с ними. А я, хоть и значительно моложе его, осторожно предлагаю устроить засаду, внести в передовой рыцарский отряд графа Томассо расстройство ударом лучников и только потом ввести в бой моих рыцарей.
Ландольф нехотя соглашается с этим, хотя и ворчит, что в его время все решалось по-рыцарски, честно, без всяких там засад и прочих новомодных штучек. И мы спланировали бой как трехэтапный. На первом этапе затаившиеся в лесу метрах в восьмистах от города лучники должны были расстрелять наступающую конницу, а затем раствориться в лесу, отступая к городу. Далее в действие должна вступить наша немногочисленная конница городов. Ее цель – заставить рыцарей графа Томассо сойти с дороги и уйти влево за легкой конницей, отступающей к ближним городским огородам. И в этот момент из ворот должен выйти мой рыцарский отряд, ударив в бок и немного даже в спину рыцарям графа Томассо. Следом за нами из ворот должна выйти и рассредоточиться пехота, плотно прикрывая ворота от отставших всадников неприятельского войска. Дальнейшее мы не просчитывали, не зная детально силы графа Томассо.
И на следующий день, незадолго до обеда появляется конница графа Томассо. Наш конный разъезд, оставленный на дороге, докладывает, что вражеская колонна движется по дороге в походном порядке: впереди две сотни легковооруженных всадников, за ними рыцарский отряд – от четырехсот до пятисот всадников, включая слуг и оруженосцев рыцарей, за ними снова растянувшийся на километр отряд отставших всадников. Пехота отсутствует. Наверное, отстала на несколько дней.
По рыцарям у нас силы равны. Легкой конницы у графа Томассо значительно больше, но у нас зато многочисленная пехота, включая сильные городские отряды лучников. Мы с графом Ландольфом немного меняем план. Приказываем лучникам пропустить легкую конницу, сосредоточившись на рыцарском отряде. Стрелять в первую очередь по лошадям, вывести из строя как можно больше конных рыцарей. Пока им подведут новых лошадей, пока они пересядут и вольются в сражение, пройдет много времени, и исход боя, может быть, уже определится.
Бой протекал немного не так, как мы предполагали. Действительно, лучники, расстреляв по рыцарям свои запасы стрел, скрылись в лесу, пробираясь к городу. Легкая конница графа легко заставила наши конные отряды сойти с дороги, уходя в сторону огородов, но за ними устремилась только часть рыцарей, остальных граф Томассо сумел удержать. И нашему рыцарскому отряду на выходе из ворот не удалось построить правильный клин. К тому же удар пришелся не в бок рыцарям графа Томассо, а практически в лоб. Результат был бы неясен, но наши лошади на порядок свежее, рыцари плотно позавтракали, а лошади и рыцари графа Томассо слишком измучены долгой дорогой и плохим питанием в течение целой недели.
Бой рассыпался на множество единоличных поединков. Но минут через пятнадцать стало ясно, что даже возвращающиеся из погони за нашей легкой кавалерией рыцари уже не смогут ничего изменить. Мне удалось прорваться в самую середину схватки, где граф Томассо вместе со своими двумя сыновьями пытался построить хотя бы небольшую линию сражающихся рыцарей. И между нами завязался поединок. На конях мой рост не давал мне преимущества, но по длине рук я явно превосходил графа. К тому же он не имеет понятия, с кем ему приходится сражаться. Граф Томассо чуть старше меня, крепкий и опытный боец. Он привык всегда побеждать противника и умеет личными победами воодушевлять своих рыцарей, поэтому в нашу схватку никто не вмешивался. Мы кружили друг перед другом, кони хрипели, тяжело следуя нашим приказаниям, но видно было, что его конь устал значительно сильнее, медленнее подчиняется. И это дало мне возможность наконец достать мечом графа, когда он не успел полностью развернуться ко мне лицом. Меч рассек на плече его двойную кольчугу.
На лице у графа удивление, смешанное со страхом. Он уже понимает, что из этого поединка он не выйдет живым. Но не сдаваться же неизвестному рыцарю. Да и плен – это многолетнее заключение в одном из императорских замков, из которого он выйдет, если выйдет, глубоким стариком. И он собирает последние силы, яростно нападая на меня. Мы перестаем кружить, только непрерывные удары меча об меч, как будто мы не на конях, а бьемся в пешем строю. Но руки у него уже не могут нанести прежние быстрые удары, потеря крови сказывается все больше, и при очередной моей атаке он не успевает подставить свой меч, кольца воротника кольчуги не выдерживают, и меч проходит до горла. Конец.
Потеря предводителя сказывается на войске графа мгновенно. Никто не слушает его старшего сына и наследника, думая только о том, как вырваться из битвы, не быть убитым, не попасть в плен. Но это трудно. Только небольшой части войска удалось уйти в сторону дороги на Авеццано. Солдаты собирают трофеи. Граф Ландольф подъезжает ко мне, левая рука подвязана, видно, что графу в битве досталось побольше, чем мне. Мы поздравляем друг друга с победой, и я вижу за ним моего Жака. Из всего оружия графа Томассо я забрал только его тяжелый боевой меч. Мне он понравился – будет хороший подарок Жаку, я приберегу его до момента посвящения Жака в рыцари.
Замок уже обжит нами. В графских комнатах мы с Ландольфом разделили покои. Графу досталась комната Томассо, я пытался разместиться в покоях графини, но кровать оказалась чрезмерно мала в длину. Замковая челядь не покинула насиженное место. Мажордом сразу предложил мне разместиться на ночь в смежном с графскими комнатами зале заседаний на быстро сколоченной из досок лежанке, которую покрыли периной и постельным бельем. Опочивальню графини я отдал Жаку. Ему кровать тоже была коротковата, но не так, как мне. На ужин прислуга приготовила простые, но весьма сытные блюда из дичи, домашней птицы и овощей. Особенных разносолов не было. Во время ужина граф Ландольф обратил внимание на сидящего рядом со мной Жака и спросил меня:
– Кто этот юноша?
– Мой оруженосец, Жак, сын графа Вальтера из Кейсарии. После гибели графа он живет со своей приемной матерью графиней Маргарет в Кампобассо.
– Кажется, я его видел во время сражения. Жак, это не вы прикрывали мою спину, охраняли меня от врагов?
– Да, я не смог пробиться к барону, меня оттеснили к вам, и я стал пытаться защищать вас с той стороны.
– Спасибо. Боюсь, что я не отделался бы без вашей помощи только раной левой руки. Ведь на вас нападали опытные бойцы. Кто вас учил сражаться?
– Когда-то, еще мальчиком, я начинал в Дамаске учиться работе с оружием у барона. А потом мной немного занимался Марквард фон Анвайлер, маркграф Анконы, граф Молизе, супруг моей матери.
– У вас прекрасная школа, я уверен, вы будете хорошим рыцарем. Если этот вопрос поднимут у императора, я буду за то, чтобы вас с честью приняли в рыцарское сословие. Еще одно-два сражения, и посвящение в рыцари вам гарантировано. Я и сам имею право провести посвящение вас в рыцари, но, думаю, лучше будет, если это сделает наш всемилостивый император. Два голоса на совете при императоре вам гарантированы.
– Вы бесконечно добры ко мне, граф. Я весьма польщен вашей похвалой.
После ужина мы с графом и приданным отряду специалистом из технических частей обсудили выполнение приказа императора об уничтожении города и замка. Очень жалко уничтожать и то и другое, но приказ императора строг. Должно быть показано строптивым баронам, что будет с их замками, если они с оружием в руках выступят против императора.
Специалист предлагал разрушать строения секирами, но я тут же припомнил, как мы разрушали замки в Галилее.
– Достаточно выбить по одному ряду камней из стен, заменяя их деревянными вставками. А потом обложить дровами и поджечь. Вставки сгорят, и стены сами обрушатся.
Решили провести эксперимент с одним участком стены между двумя башнями. Мы не боялись движущейся к Челано пехоты. Зажатые между нашим войском и отрядами графа Антонио, они вынуждены будут сдаться. Нужно только выдвинуться до города Пополи, чтобы они не могли ускользнуть на северо-запад Абруццо к плодородному плато и долине реки Атерно. Девяносто девять деревень этого района могли бы выставить слишком большое войско в помощь отставшим отрядам. Но необходимо было спешить. Легкую конницу отправили буквально после обеда на следующий день. Мой отряд вышел следом за ними на следующее утро. Вместе с нами в поход пошел и граф Аквино с немногочисленными сопровождающими его рыцарями. Половина пехоты была оставлена в городе, а вторая половина вышла одновременно с нами.
К моему удивлению, мы догнали нашу легкую конницу значительно быстрее, уже через сутки. Пехота противника не пошла на северо-запад и медленно продвигалась к Челано. Вероятно, они не имели сведений о разгроме рыцарской конницы графа Томассо. Они шли, как греки, описываемые Ксенофонтом в «Анабасисе», отбиваясь от наседающих с тыла отрядов графа Альберто и отбрасывая перед собой нашу легкую конницу. Наша пехота еще не подошла, но я принял решение атаковать. Удалось построить настоящий клин с шестью рыцарями впереди, расширяющийся до линий по двенадцать рыцарей. А дальше двигались вспомогательные конники отряда. Легкая конница растянулась по бокам, охватывая вражескую пехоту с обеих сторон дороги.
Только теперь, видя перед собой вместо знамени графа Томассо герб графов Аквино – пятиугольный щит с солнцем посредине, двумя львами в левом нижнем и правом верхнем углах и желто-красными полосами, – пехота пала духом. А наша лавина рассекла пехоту на две части, нещадно давя всех, кто не успел или не смог разбежаться в стороны. Все было кончено за двадцать минут. Войско графа Томассо перестало существовать.
Потом ничего интересного не было. По приказу императора мы с графом Ландольфом вернулись в Неаполь. Оставленные войска разрушали город и замок, строили новый город чуть в стороне и переселяли туда жителей. Все это происходило уже без нас. Естественно, что Жак возвращался вместе со мной. Можно добавить, что Жак передал привет Маргарет с солдатами Кампобассо, прибывшими в составе войска графа Альберто, я тоже написал ей письмо, описывая воинское умение и отвагу Жака. А потом мы около года провели в Неаполе.