ГЛАВА 27
— Интересно, когда только успевают? — тихо шипела от возмущения Алильена, обнаружив очередную пропажу.
Как выяснилось, ничего из вещей, в которых они с маменькой попали сюда несколько дней назад, нельзя было даже на минуту оставить без присмотра. Запоров здесь не имелось ни на одной двери, и свободно бродившие по комнатам малыши и жены «великого господина» мгновенно утаскивали неизвестно куда «запретную» одежду. А также обувь, пояса и все остальные предметы. У Алильены в первую же ночь пропали оставленные на столе шпильки.
Взамен новым «женам», как называли матери светлых вестников Лавинию и Лил, принесли по паре простых юбок и блуз из того самого полотна, в котором щеголяло все население этого обособленного мирка.
Довольно многочисленное, как постепенно выяснили новые пленницы, тщательно и непрерывно, но с предельной осторожностью, как подобает искусникам, собиравшие сведения о живущих здесь людях.
Женщин оказалось почти три десятка, и все они либо пребывали в интересном положении, либо уже кормили грудью младенцев, и сначала Лил разбирал смех, когда она представляла в их компании свою маменьку. Нет, веселилась она не со зла, та отравляющая душу горькая обида, перемешанная с неприязнью, уже бесследно растаяла. Осталось лишь саднящее чувство досады на саму себя, но Алильена надеялась постепенно от него избавиться. Немного позже, когда вернется Инк и ей можно будет сбежать из этого приюта, от странных, забитых и замороченных, вечно беременных женщин и не менее необычных детей.
Девочек в этом месте не было, только очень маленькие, до года, не больше. Куда их девали потом, Алильена так и не выяснила, а объяснять никто из женщин не пожелал. Зато магиня теперь точно знала, как лживо и смешно прежнее утверждение барона, будто он собирается женить на ней своего сына. Интересно, которого из этой толпы подростков он имел в виду? Старшим парнишкам, бегавшим по огороду и тренировочному залу, обнаруженному пленницами в подвале, было не более чем по тринадцать-четырнадцать лет, и спросить, были ли тут прежде другие, постарше, оказалось не у кого.
Вернее, этот вопрос был из тех, после которых местные обитатели каменели лицами и смолкали, стараясь как можно быстрее сбежать по своим нескончаемым делам. Лил объясняла себе такое поведение местных обитателей строгим приказом барона ничего не рассказывать без его разрешения. Как выяснилось, дисциплина тут была едва ли не строже, чем в монастыре Трех Дев.
Именно поэтому висевшие в столовой, классах и тренировочном зале большие портреты Корди, с которых барон следил за присутствующими всевидящим и все понимающим взглядом, растянув в загадочной полуулыбке губы, сначала показались магине неуместными.
Однако понаблюдав, с какой искренней заботой мальчишки натирают тряпочками позолоту рам, каким фанатичным восторгом светятся их глаза, когда они вполголоса, проникновенно произносят клятву всегда любить и беречь великого отца, давшего им жизнь, дом, пищу, одежду и заботу, Алильена поняла, как ошибалась. Эти картины, очень натурально и одновременно лживо выписанные неведомым, но, несомненно, талантливым художником, были тут самым главным идолом, душеприказчиком и тайным другом одновременно.
Возле портретов всегда стояли свежие букеты, а по вечерам старшие мальчишки торжественно зажигали перед ними алхимические свечки, сюда они приходили похвастаться урожаем огурцов и успехами в освоении различного оружия.
Вот оружия здесь было неожиданно много, и самые старшие подростки, считавшиеся командирами, охранниками и учителями, обвешавшись кинжалами и луками, гордо обходили на закате и рассвете огромный участок, проверяя сохранность своих границ.
Еще старшие варили в лабораториях третьего этажа какие-то зелья и занимались другими делами, выдававшими в них одаренных, но ни Лил, ни маменьке ходить туда не разрешалось. Не пускали их и в кухню, где в меру возможности работали жены великого господина.
— Вам пока нельзя, — с сожалением заявила Ама, как между собой пленницы называли встретившую их в первый день женщину. — Вы еще не несете в себе свет великого господина.
— Все верно, — язвительно буркнула Лавиния, гуляя вечером между грядками моркови. — Если ты таскаешь свет великого хитреца, то в первую очередь беспокоишься за жизнь своего ребенка и никаких глупостей делать не станешь.
Алильена по обыкновению помалкивала, она наконец-то нашла себе работу: перенастраивать напоенные магией камни охранного контура, установленные на вершине стен, защищающих этот крохотный необычный мирок. Внешне вроде бы правильный — мужчина заботится о своих женщинах и детях, кормит их и одевает, обучает грамоте и приучает к труду и порядку.
Здесь все дети работали едва ли не с того момента, как начинали ходить. Самые маленькие собирали мусор и разносили в столовой простые деревянные миски, чуть постарше дергали на грядках травку и собирали падалицу. А годам к пяти уже умели обращаться с тяпками, двумя-тремя видами оружия и наизусть знали все посвященные великому отцу молитвы, написанные по правилам мастеров. Внятно, логично и проникновенно.
Однако уже через несколько дней Лил отчетливо осознала главное: эти мальчишки, которых ей никак не удавалось сосчитать, на самом деле были самыми настоящими рабами, не имеющими ничего своего, ни вещей, ни мнения, ни нрава на выбор.
— Что они у тебя стащили? — поинтересовалась Лавиния, входя в комнату дочери, но та лишь махнула рукой на плетеные сандалии, стоящие возле ее кровати вместо оставленных тут вечером туфель.
Маменька сочувствующе кивнула, она и сама уже лишилась платья и обуви и ходила теперь в юбке Алильены и взятой из шкафчика местной кофточке. Сама Лил с присущим ей упрямством везде гуляла в своем черном костюме из охотничьих штанов и рубашки, даже на ночь не снимая одежды. А идя купаться, всегда ставила у двери в умывальню маменьку.
— Разве за ними усмотришь? — отстраненно пробормотала Лавиния, садясь на единственный стул. — Все-таки сорок два человека. Без младенцев.
Лил уважительно приподняла бровь, даже не сомневаясь в верности этого заявления. У матери свои способы, она и женщин уже сосчитала, и имена им придумала, и характеры успела изучить. И с каждым днем становится все мрачнее, а ее устремленный на Лил взгляд делается все более виноватым.
— Пойдем пощиплем малину, — словно услыхав мысли дочери, как-то робко позвала маменька и первая поднялась с кровати. — Душновато здесь… мне кажется, гроза будет.
Спорить Алильена не стала, сунула в карманы лежавшие на столе мелочи, стянула волосы оторванным от одной из рубах уже почерневшим лоскутом и направилась к двери.
У малинника они ненадолго задержались, прошли мимо грядок капусты и морковки к пруду, сели на песок возле мелководья. Здесь можно было не особенно опасаться пристального внимания обитателей тайного храма бога Корди.
Лавиния тайком оглянулась и, спрятав руку в тень юбки, сделала знак, что хочет поговорить. Лил махнула в ответ ресницами и невесело усмехнулась. Маменька вовсе не перестраховывается: как выяснилось, все мальчишки учатся сложному искусству соглядатаев и шпионов. Лил с матерью далеко не сразу это сообразили, а лишь после того, как понаблюдали из окна за странными играми светочей. И с тех пор с каждым днем все более убеждались в собственных подозрениях. Потому и говорили только о пустяках. Раз мальчишки учатся варить зелья, глупо не предположить, что они еще не сварили снадобья, усиливающего слух. Ведь не зажигают же факелов дозорные, обходящие по вечерам свои угодья.
Лавиния прилегла на бок, набросила на плечи платок и принялась с отсутствующим видом что-то стремительно чертить пальцем на песке. Начертит — сотрет, начертит — сотрет. Хорошо знакомая Алильене игра, в которую они с Ленсом давно играют не хуже отца. Но ни одному и в голову не пришло, как мастерски умеет делать это их маменька.
Лил читала стремительно появляющиеся буквы, складывала их в слова и легким щелчком пальцев давала понять, что успевает. И изо всех сил старалась удержать на лице беззаботное, скучающее выражение, не стиснуть губы и не зашипеть от досады. Оказывается, все эти дни они решали с матерью одни и те же загадки, и Лавиния сумела найти ответы первой. И теперь посвящала Алильену в свои выводы. Корди их переиграл, ему нужен был именно Тарен Базерс, хотя они и раньше это предполагали, но не знали истинной причины. Думали, Густав потребует созданный Тареном артефакт и отпустит их восвояси. Или поселит в Гавре, выделив небольшой домик. Но он решил принудить Тарена к сделке, превратив Лавинию с Лил в вечные заложницы, когда поселил вместе со своими детьми. И не зря самые маленькие ребятишки так и вертятся у ног новых пленниц, наверняка они имеют самые точные указания великого господина на случай появления чужаков.
Ведь ни у одного искусника не поднимется рука на беззащитных детей.
«Как это проверить?» — многозначительно глянула на мать Алильена.
«Никак», — едва заметно поджала губы Лавиния и написала: «Корди доложат, и он догадается. Прости».
Поднялась, отвернулась и капризно сказала вслух:
— Идем домой, что-то меня тут разморило.
Но Лил расслышала в голосе маменьки несвойственное ей отчаяние.
— Идем, — согласилась она, вставая с песка, отряхнула штаны и потянулась.
Резерв был полон, и сегодня вечером она намеревалась поставить на дверь ловушку, безобидную и слабенькую, уж очень хотелось поймать неуловимых воришек.
Однако ловить никого не пришлось. Когда они проходили мимо сидящего на скамеечке малыша лет четырех, Лавиния мельком оглянулась и выразительным взглядом указала дочери на перебирающего ягоды ребенка. И добавила жест, заставивший Алильену потрясенно замереть и присмотреться к мальчику внимательнее, чтобы уже через несколько секунд искренне похвалить маменьку за ее необыкновенную наблюдательность. Несмотря на маленький рост и коротко стриженные волосы, ребенком этот обитатель тайного убежища Корди давно не был.
Хотя свободная, грубая одежда ловко скрывала плотную фигуру карлика, перед пленницами сидел взрослый мужчина, и это меняло многие первоначальные выводы Алильены. Оказывается, Корди полагался далеко не на детскую ответственность, и светочи вовсе не сами поддерживали здесь неукоснительный порядок и дисциплину. Глубоко преданные барону карлики были тут одновременно и воспитателями и глазами великого господина.
Пройдя несколько шагов, Лил почувствовала сверлящее лопатки чужое внимание и, резко обернувшись, схлестнулась взглядом с маленьким тайным повелителем местных обитателей. Неожиданно для себя магиня рассмотрела сверкнувшие во взоре карлика злобу и презрение и не удержалась, добавила его амулету каплю магии. Отныне она будет легко находить подсадную утку в толпе настоящих детей.
«Их двое», — войдя в комнату, показала ей мать условным жестом, и Алильена понимающе кивнула.
Следовательно, нужно найти второго и не спускать с них глаз. И это намного проще, чем подозревать в хитрости и коварстве всех детей. Хотя можно даже не сомневаться, коварные низкорослые интриганы уже успели вырастить для себя несколько фанатично преданных помощников.
Зато у Лил теперь появилась действительно важная задачка, и она постарается ее решить.
Отряд наемников в Гавр не впустили, но это было предсказуемо, и к такому повороту высшие мастера и Дайг с Гарвелем, назначенные Брангом на эту операцию командирами отряда, были готовы. Зато отказ стражников пропустить к барону Юдгана с Ленсом стал неожиданностью абсолютно для всех.
А когда ворота не открыли даже для Минса с его людьми, выдав верному воину приказ барона отправляться в одно из дальних поместий, искусники больше не сомневались в полной осведомленности Корди о событиях, произошедших в восточных ущельях и Азгоре. Можно было легко представить, как перепуган Железный Густав и какие меры предосторожности успел предпринять.
Лишь для Тарена командир стоящего за воротами усиленного дозора готов был приоткрыть калитку, но светлый мастер все медлил, поглядывая на клоуна.
А у того все в груди скрутило незнакомой болью и тоской. Инквару едва хватило сил сдержаться и не швырнуть через ворота горсть заготовленных зелий, а сначала отыскать внутренним взором светлую точку резерва Алильены. Живой и невредимой, судя по яркости рыжего огонька, и только это удержало искусника от немедленных действий.
— Давайте не будем подыгрывать барону? — сочувствующе поглядывая на Инка и Тарена, мягко предложил Зинерс. — Устроимся в сторонке, пообедаем и посоветуемся?
Оба искусника молча согласились с этим простым доводом, и только Ленс знал, чего им это стоило.
Местечко отряд выбрал неподалеку, в рощице за невысоким холмом. На вершине холма поставили дозорных, вокруг растянули сторожевую нить и уселись обедать прямо в повозке, защищенной несколькими амулетами от подслушивания и нападения.
— Может, — пробормотал Тарен, отставляя в сторону миску с едой, — мне все же сходить, выслушать, чего он хочет?
— Чего они хотят, — мягко поправил Зинерс. — Пять минут назад мне доставили сообщение. Корди созвал гостей якобы на помолвку, и прибыло уже больше десятка баронов. Все со своими искусниками, так были составлены приглашения. Но вот Лавинии и Алильены мои люди во дворце не видят уже дней семь, и значит, Корди умудрился получить новости всего через два дня после нашего отъезда из Азгора. И сразу принял свои меры.
— Не волнуйся, они живы, — попытался успокоить будущего тестя Инк, ощутив новый горький укол боли и догадываясь, что Тарену ничуть не легче. — Но немного дальше, чем были, когда я отсюда уезжал. Видимо, он запер их в каком-то секретном месте, есть там у него разные хитрые холмы.
— Я думаю, он не причинит племянницам никакого вреда, пока не заполучит Базерса, — согласно кивнул Гарат. — И потом будет держать в заложницах, поэтому время у нас есть.
— Но немного, — не согласился Инквар. — И потому Юдган в сегодняшнем бою не участвует. Мне нужно незаметно пробраться туда, где держат Лил, а в красных штанах это невозможно. Наверняка все телохранители Корди уже получили особые указания насчет клоуна. И если бы я не видел сам этих отлично обученных, преданных и ловких, умеющих постоянно оставаться в тени парней, то никому бы не поверил, что такие бывают.
— Ты сказал… бой? — насторожился Зинерс, уже примеривавший к выясненным обстоятельствам один из продуманных ими в пути планов.
— Я не исключаю никаких сюрпризов, — хмуро вздохнул Инк. — Кто мог предвидеть того мерзавца на башне? Но, разумеется, предпочел бы обойтись без жертв. И считаю, что нам нужно поспешить — зелье ночного видения есть и у людей Корди, зато днем видно дальше. И нет риска задавить какого-нибудь горожанина, уснувшего посреди улицы. Кстати, мне кажется, нам в этот раз нужно взять фиолетовые пилюли. Противоядия от них еще не может быть ни у одного барона.
— У баронов уже вообще нет ни противоядий, ни защиты, — недобро усмехнулся Зинерс. — Мы послали тайные указания всем мастерам. И истинно черным и переодетым.
Но Корди обвешан мощными артефактами и будет сопротивляться.
— Его я беру на себя, — тихо произнес скромно помалкивающий Ленс, и в этот раз в голосе мальчишки прозвучала незыблемая уверенность в своей правоте.
Настолько сильная, что спорить не решился никто. Торопливо закончили обед и принялись за подготовку к самой важной для всех них операции: освобождению порабощенных Железным Густавом женщин и одаренных.
Напасть решили на северные ворота, возле которых изгнанные из Гавра жители из-за скудной каменистой почвы пока не построили ни одного дома. Хотя до дворца оттуда было чуть дальше, но отсутствие на пути жителей городка давало наемникам большое преимущество. Пугать и обижать простых людей у них не было никакого желания.
Операцию начали, едва приблизившись на расстояние, недоступное вражеским стрелам. Даже если у защитников Гавра найдется зелье силы, все равно ему не сравниться со снадобьями, сделанными и зачарованными Инком. Ехидно посмеиваясь, Дайг глотнул из выданного ему флакончика, поднял арбалет и пустил в сторону ворот крохотный фиал с фиолетовым зельем, изобретенным мастерами именно для такого случая. Оно сначала вызывало у людей боязнь яркого света, растерянность и желание спрятаться, а чуть позже — крепкий сон.
Вскоре придирчиво прислушивавшийся к чужим эмоциям Ленс уверенно кивнул, подтверждая удачу первого удара. Ехавший рядом с ним Инквар, смывший образ Юдгана и одетый как наемник, подтвердил это, внимательно следя внутренним взором за разбегающейся россыпью магических огоньков. Стража Гавра была защищена довольно мощными амулетами.
В этот раз через ворота решили не лезть, приставили к стене пару срубленных неподалеку березок, и самые ловкие из наемников перебрались на ту сторону. Благо ни рва, ни заостренных кольев вокруг ограды не было, барон всегда старался как можно надежнее защитить лишь свой дворец.
По улицам отряд прошел почти без остановок, лучники щедро расстреливали крыши домов фиолетовыми снарядами и продвигались дальше, следя за взмахами вымпела в алый горошек. На этот раз его держал в руке Гарвель, получавший еле слышные указания Инка.
Тарен ехал посреди толпы мастеров, внимательно приглядываясь к слаженным действиям этой четверки, и его сердце наполняла гордость за Ленса, с которым опытные воины обращались как с равноправным напарником, а не зеленым мальчишкой.
Через высоченную стену, окружавшую внушительное поместье, зелье снова забрасывал Дайг, и следившие за происходящим внутри дворцовой ограды Инквар и Ленс направляли его удары. А потом ворота вдруг распахнулись, и взору нападавших предстала пара пошатывающихся и израненных черных искусников.
— Едва пробились, — пробормотал разбитыми губами Нилкес. — Дьяволята Густава сидели в засаде почти под каждым кустом. Но у нас было ваше зелье…
— Об этом потом, — торопливо проводя вдоль его ран руками, щедро источающими целительное тепло, умоляюще глянул на черного собрата Тарен. — Где Лавиния с Лильей?
— Думаю, в северо-восточной части поместья, там Корди хранит какие-то секреты. Но я не знаю туда ни одной двери, барон ходит потайными ходами.
— Ничего, мы найдем способ добраться, — зло рыкнул Инк. — В крайнем случае свалимся ему на голову. Кстати, сам он сейчас там?
— Полчаса назад сидел в пиршественном зале с гостями, — с ненавистью процедил черный. — Я сам вас поведу.
— Не нужно, — с заметной беспечностью отмахнулся незнакомый ему искусник. — Я пока дорогу туда помню. А тебе лучше полежать.
И вместе с напарниками помчался к дворцу.
Однако Нилкес с Бикетом, много лет жившие мечтой о свободе, вовсе не желали в такой день оставаться в стороне. Присмотревшись к арбалетчикам, методично обстреливающим фиолетовыми снарядами кусты и беседки и продвинувшимся уже почти на двести шагов, выпросили у них коней и помчались догонять собратьев.
Высшие мастера к этому моменту уже разделились. Двое остались с повозками и охраной, подбирать и разоружать врагов и лечить раненых, остальные неуклонно следовали за Инком и его друзьями, успев осознать, какая сила несет сегодня в бой их первого мага. И потому во дворец ворвались плотной толпой, приготовив на бегу все артефакты и зелья. Пронеслись по пустынному просторному холлу, распахнули усыпанные камнями роскошные двери.
В пиршественном зале было тихо и сумрачно, даже фонтанчики не журчали. Молчала и толпа людей, застывших настороженной кучкой возле одного из возвышений, под единственной ярко горящей люстрой. Опытный взгляд Инквара сразу же отметил опутывающие их цепочки, сколотые огромной пряжкой, усыпанной гигантскими изумрудами.
Перед внутренним взором мага эти камни светились неприятной иссиня-болотной зеленью и явно несли в себе заряд какого-то яда. Инку было очень жаль этих людей, снова расплачивающихся за своего господина, и одновременно закипала в душе жаркая злость. С какой стати наглые и жадные подлецы всегда считают честных людей непроходимыми дураками? Продолжая при этом свято верить в их порядочность и доброту и во что бы то ни стало пытаясь на этом сыграть.
Вот и Корди счел себя умнее всех, раз прибег к наивной уловке шантажиста Сатсена. Он даже не догадывается, что застывший на пороге молодой наемник не просто озирается по сторонам, а уже тянет в себя магию из подлого артефакта, превращая смертельное оружие в простую безделушку. Как Инквар понял совсем недавно, магия всегда — лишь энергия, и различные свойства ей придают заложенные искусниками или магами условия.
— Если вы немедленно не покинете мою усадьбу, — загремел откуда-то усиленный зельем голос барона, — то погибнут не только эти люди, но и невинные женщины и дети, рядом с которыми сейчас находятся мои племянницы, Лавиния и Алильена!
Слушая эту речь, Инквар только зло ухмылялся, спеша закончить работу. Привычно слил излишек энергии в распиханные по карманам амулеты и направился к замершим людям, взиравшим на него с недоверием и ужасом.
— А ты глуп и нагл, щенок! — зло рявкнул Корди откуда-то из скрытого в стенах потайного оконца, и Инк немедленно послал в ту сторону жгучую молнию.
Однако она сожгла только прикрывавший небольшое отверстие гобелен, а в дядюшку, судя по раздавшемуся под сводами зала оглушительному визгу и вою, попал ментальный удар Ленса.
— Я всегда мечтал его убить, — пробормотал мальчишка, усиливая ментальный нажим и не обращая внимания на доносящиеся из-за стены задыхающиеся хрипы.
Зато их услыхали невидимые до сих пор телохранители Корди и тараканьей ордой полезли со всех сторон. Из-под столов и диванов, из потайных ходов, прятавшихся под подиумами. Все они были молоды и хорошо вооружены, и едва оказавшись на ногах, выхватывали дротики, кинжалы и луки, пытаясь достать своим оружием Инка или Ленса.
Но и маги не дремали. Понимая, что поставить щиты они никак не успевают, вмиг превратились в два стремительных смерча. Одной рукой ловили летевшие в них ножи и стрелы, другой швыряли в телохранителей фиолетовые флакончики. Дайг и его парни тоже не отставали: стараясь не попадать в зажмурившихся от ужаса заложников, стреляли но колоннам и стенам такими же капсулами.
Уже через пару минут все было закончено. Спали и попрятавшиеся в ужасе под столы телохранители, и присевшие тесной кучкой заложники, среди которых можно было рассмотреть и разодетых в роскошные камзолы баронов, и лакеев в фисташковых одеждах, и даже несколько черных искусников.
— Нилкес, напои их этим. — Инквар с силой всунул бросившемуся к друзьям мастеру флакон с противоядием и помчался на третий этаж, больше не беспокоясь о слугах и телохранителях.
Наемники — люди умные и самостоятельные, сами всех соберут и где-нибудь запрут, а у него еще осталось самое важное дело — помочь Алильене. В то, что его невеста тихо ждет, пока ее кто-нибудь освободит, Инквар не верил.
