ГЛАВА 28

Как позже оказалось, правильно он мыслил, как раз в этот момент магиня и ее матушка пытались уйти от погони. Непредвиденные неприятности начались еще в столовой, куда пленницы вынуждены были ходить три раза в день. Уносить еду в свои комнаты не разрешалось, даже хлеб и пирожки с картошкой и ягодами, которые матери светочей пекли каждый день. Дети здесь не голодали, и это было единственным, что нравилось Алильене.

В этот раз мальчишки почему-то устроились за соседними столами, теснясь по пятеро и шестеро, ели молча и с непривычной неторопливостью. Словно зачем-то тянули время, и вскоре Лил на своей шкуре поняла, какую гнусность они задумали, когда вдруг сорвавшаяся со своих стульев ребятня бросилась на них с маменькой. Дети навалились тяжелой кучей, цепляясь за руки и пытаясь сдернуть амулеты, кольца и даже черный лоскут, связывающий волосы Лил.

Разумеется, им это не удалось, наложенная Юдганом защита сработала мгновенно, пыхнула горячим паром и отбросила нападавших на несколько шагов. Раздались вскрики и даже стоны, но мальчишек это не остановило. С сузившимися глазами и решительно стиснутыми губами, не обращая внимания на стоны поверженных друзей, они снова двинулись на женщин, и тогда Лил схватила со стола стакан с компотом. Не важно, берешь ли ты отвар или простую воду, после магии, которую вложишь в нее ментальным посылом, любое вещество станет зельем. Она сама дошла до этой простой, но крамольной для искусников мысли и успела тайком сделать несколько экспериментов.

По ехидной ухмылке, гулявшей по губам карлика, наблюдавшего за этим неравным поединком из коридора, Алильена поняла, что побежденной стороной маленький провокатор преждевременно считает именно ее. Девушка сжала зубы, не желая спугнуть его раньше времени, и первым делом, широко размахнувшись, облила одураченных ребятишек сильным сонным зельем, получившимся из компота. А потом бросила в висевший на шее карлика ощутимый клок энергии и победно улыбнулась.

Но очень скоро поняла, как рано обрадовалась. Обожженный карлик заверещал пронзительно, словно попавший в капкан заяц, и этот вопль, как сигнал тревоги, мгновенно превратил всех обитателей тайного убежища в смертельных врагов Алильены и ее маменьки. Оставили недожаренные пирожки шарообразные матери светочей и ринулись на обидчиц со всем тем, что держали в руках: поварешками, огромными кухонными тесаками и скалками.

Лавиния вмиг оценила силу и мощь этой армии, а также невозможность бороться с ними теми же способами, что и с детьми. Это с мальчишками от падения на пол ничего не случится, кроме синяков да шишек, а женщины в таком положении весьма хрупки.

Ухватив дочь за руку и приподняв юбку, Лавиния ринулась бежать, однако, выскочив в коридор, поняла, что из дома им не выйти: снаружи в дверь протискивалась плотная толпа юных огородников, слегка припоздавших к обеду. И судя по зажатым в их руках тяпкам и лопатам, вопль карлика донесся и до них.

— Наверх, — выдохнула ей в спину Лил, выплеснула на мальчишек остатки компота и помчалась к лестнице, пытаясь припомнить, где можно найти воду.

Вскоре им повезло. У портрета Корди, висевшего напротив ступенек на втором этаже, стоял свежий букет, и Алильена немедленно швырнула всю охапку вниз, добавляя в цветы магию и сонное заклинание. А потом подхватила вазу, сцапала за руку мать и ринулась на третий этаж, сообразив, что днем там никого нет.

Однако дверь оказалась на замке, и пока Лил прислушивалась к происходящему внизу и думала, из чего бы сделать отмычку, ее маменька спокойно вытащила откуда-то тонкие ножнички и принялась за дело. Некоторое время Алильена следила за ней, затем решила проверить, нет ли за дверью заряженных магией вещей. Прищурилась, переходя на внутреннее зрение, и едва не охнула, обнаружив тихо двигавшиеся за дверью огоньки.

И вдруг ощутила прикосновение столь хорошо знакомого, столь желанного теплого лучика и сразу сообразила, кто хозяйничает в лаборатории. Она сначала ринулась было к двери, но затем, вдруг испугавшись чего-то, резко отшатнулась.

Ну да, он ведь сказал, что уже любит, но позже Лил все-таки сообразила, ради чего Инк ее так успокаивал. Чтобы вела себя смирно и не злила подлого дядюшку, способного, как выяснилось, вырастить армию преданных телохранителей из собственных сыновей.

А какие чувства он испытывает на самом деле, можно только гадать, но в любом случае не стоит мчаться ему навстречу и бросаться в объятия, иначе вполне можно снова попасть впросак, а это ей уже успело надоесть.

Позади раздался шорох, и Лил, стремительно обернувшись, выплеснула в появившегося на лестнице человека зачарованную на сон воду прежде, чем успела его рассмотреть. А осознав, кого так опрометчиво полила, огорченно закусила губу и сердито зашипела.

— Я так и знал, что она не сдастся, — проворчал Дайг, отирая текущую по лицу воду. — Только способы какие-то странные…

Договорить он не смог, закрыл глаза и покачнулся, едва не покатившись по ступенькам вниз. Алильена вовремя оказалась рядом, обхватила лучника обеими руками, прижала к себе, озираясь в поисках места, куда бы его можно было прислонить. И снова замерла, разглядев в распахнутых дверях лаборатории высокого худущего мужчину, стиснувшего в объятиях еле слышно всхлипывающую маменьку. И прижавшегося к ним сбоку жалобно кривившегося Ленса.

Лил хотела рвануться туда, к ним, но ровно сопящий Дайг навалился еще сильнее, грозя рухнуть на ступени вместе с ней.

— Милая, — раздался рядом задумчивый голос Инка, — тебе не кажется, что ты обнимаешься вовсе не с тем?

— Он заснул, — обиженно огрызнулась Алильена. — Откуда я знала, что это Дайг?

— Ты его усыпила? — не поверил искусник, заглянул в лицо друга И огорченно фыркнул: — Прости, любимая, я, похоже, приревновал… мне показалось…

Он решительно подхватил лучника, устроил тут же, возле стенки, и обернулся к невесте. Алильена, зачарованно смотревшая в лицо снова ставшего таким молодым и привлекательным искусника, встретилась наконец с ним взглядом и, жарко покраснев, смущенно опустила взор и попыталась отступить назад.

Инк смолк, поймал ее, прижал к себе так крепко, как мечтал последние три декады, и уткнулся лицом в растрепанные волосы, на которых чудом держался кусок черной тряпки:

— Любимая… как я соскучился…

Почувствовал, как задрожали от рыданий худые плечи, бережно приподнял рукой ее лицо, встревоженно заглянул в зеленые глаза:

— Они над вами издевались? — Против его воли из горла вырвался свирепый рык, а зубы скрипнули так, словно на них попал песок.

— Нет… — еще раз всхлипнула Алильена и вдруг, поверив, что все это не ради чьего-то спокойствия и не глупая шутка, храбро подняла к нему лицо: — Инк…

Горячие и нежные губы осторожно коснулись солоноватой кожи, сильные пальцы бережно погладили спутанные волосы. И, не давая себе утонуть в потоке хлынувшего в душу счастья, Инквар подхватил любимую на руки и понес в лабораторию.

Вскоре Лил обнаружила, что именно там находится потайная дверь, ведущая прямо в покои Корди.

— Сейчас мы снимем с тебя амулет, — объявил любимой искусник, ставя ее посреди огромного пушистого ковра в гостиной барона, — и ты пойдешь выбирать себе платье. Завтрашний день я намерен встретить женатым мужчиной. Лил? Ну почему ты снова плачешь? Я что-то не так сделал? Нужно было встать на одно колено?

— Не выдумывай, — сквозь слезы счастливо засмеялась девушка. — Лучше иди в купальню. От тебя лошадью пахнет. А амулет я теперь и сама могу снять… вот смотри.

И еще… я помирилась с маменькой. Она вовсе не такая… ты понимаешь…

— Понимаю, — согласно кивнул Инквар, снова притянул Лил к себе и поцеловал еще раз, увереннее и жарче. Потом еще… и с трудом заставил себя оторваться. — Прогони меня… а то я так и не дойду до купели.

— Никогда, — упрямо мотнула головой Алильена и убежденно пояснила изумленному жениху: — Мне не нравятся женщины, которые ругают мужей.

— Мне тоже, — с глубоким убеждением признался Инквар и все-таки отправился умываться и переодеваться.

Его участие в войне закончилось, со всем остальным разберется Дайг. А Инк — искусник, и его дело — зелья, амулеты и помощь более слабым.

Когда Инквар вернулся в гостиную, там уже в полном составе сидели высшие мастера, Дайг, Гарвель и вся семья Тарена Базерса.

— А вот и он, — обрадовался Зинерс. — Давайте решать.

— Что именно? — подозрительно уставился на него Инквар, усаживаясь рядом с Алильеной и по-хозяйски обнимая тут же прильнувшую к нему девушку за талию. — Как будем праздновать нашу свадьбу?

— Так, чтобы запомнилось всем, — твердо глянул на ученика Мейлан. — Это мы уже решили. Вопрос сейчас о поместье Корди. Мы считаем, это место должно стать нашей долиной. Зачем строить город, дворцы и лаборатории, если все это тут уже есть? И даже первые ученики, замороченные карликами и бароном, но почти все одаренные. Трудолюбивые и не испорченные жадностью и подлостью, а с остальным мы найдем способ справиться. Работы здесь нам всем хватит не на один год, но не бросать же их на произвол судьбы?

— А от меня что требуется? От нас, — поправился Инквар, уже зная точный ответ.

Обычная работа искусников, и это будущее ему нравится.