ГЛАВА 20

— А сейчас я намерен наказать этого Фужинта, — дождавшись, пока дым станет бесцветным, твердо сообщил Инквар спутникам. — Иначе он еще несколько дней будет изобретать подобные ловушки, а то и пострашнее. Не может быть, чтобы у подлеца не осталось ни грана такого яда. Думаю, мы как раз управимся к тому времени, как сюда примчатся Дайг с Гарвелем и куча их друзей. Ленс, нам нужен хоть один из бандитов. Я полон, буду добавлять.

Мальчишка молча кивнул и, не обращая внимания на озадаченно вытаращившего глаза обозника, скользнул вперед, прижался к валуну и закрыл глаза. Инквар внимательно следил за ним внутренним зрением, время от времени подбрасывая клочки энергии и понемногу начиная сомневаться в правильности своей задумки. Раза два или три он даже почти решился остановить опасный эксперимент, но потом, уговорив себя подождать еще минуту, снова бросал в Ленса магию.

А когда терпение искусника закончилось окончательно, юный маг вдруг поднял руку в знакомом жесте и обессиленно привалился к камню.

Все остальное произошло так стремительно, что даже Кержан, ставший единственным свидетелем удивительного события, позже так и не смог сообразить, как все случилось, а тем более — связно рассказать.

Дед, ходивший в последние дни в варварски красных штанах и с сумасшедшими серьгами в ушах, вдруг накинул на себя рваную серую тряпку, какими хорошие хозяйки даже полы не моют, и исчез. Просто растворился среди бела дня, и даже тень его исчезла, молниеносно соскользнув со склона.

Но всего через пару минут, показавшихся ошеломленному и от неожиданности растерявшемуся Кержану вечностью, искусник возник снова, уже сидящим возле своего ученика. Первым делом он торопливо открутил крышку походной фляги, налил полную кружечку отвара и напоил мальчишку так умело и терпеливо, словно был опытной сиделкой. Потом выпил сам, несколько секунд сидел расслабленно, выравнивая дыхание, и наконец чуть виновато глянул на вожака.

— Ты же понимаешь, что никому ничего говорить нельзя?

— А я ничего и не видел, — усмехнулся обозник, облегченно переведя дух, достал из своей сумы сверток с едой и подал другу: — А дальше-то что?

— Сейчас они полезут из своей норы, — буднично, как будто говорил о мышах, сообщил Инквар, отломил кусок пирога и подсунул ученику, потом снова глянул на вожака: — Кержан, мы тут пару минут посидим отдохнем, а ты спустись, встречай гостей, да объясни, что убивать никого не надо. Все бандиты уже в подчинении. И мигни там кому-нибудь из моих собратьев, пусть придут сюда. А потом мы незаметно присоединимся к вам. Не нужно, чтобы наемники приписали эту победу Юдгану, а тем более Ленсу.

— Ясно, — уважительно покосился на мальчишку Кержан, вскочил на коня и поспешил исполнить просьбу искусника.

Впрочем, он был готов выполнить любой его приказ и бежать куда угодно по малейшему мановению пальца. Обрывков случайно подслушанного разговора Дайга с Гарвелем и признаний Бенисии хватило, чтобы понять, как многим он обязан этому молчаливому парню.

— Что ты с ними сделал? — открыл глаза Ленс, когда стих шорох камней, срывающихся из-под копыт могучего коня обозника.

— Брызнул зельем подчинения, выдал четкий приказ, шесть хрупких капсул и отправил подчинять банду, — шуточно отчитался Инквар и пояснил: — Эти трое были опытные, ушлые, им не пришлось долго объяснять, как провести главаря. Тем более что все они его ненавидят и боятся. А вот зачем ты вел сюда сразу троих, расскажешь мне позже.

— Они не хотели идти. — Ученик не стал откладывать на потом неприятное объяснение. — Просто тряслись от страха. Там какой-то страшный яд или зараза. Если я вел одного, другие его держали.

— Извини, — огорчился Инквар, только теперь осознав, насколько ненадежен и авантюрен был его скороспелый замысел, родившийся сам собой в тот миг, как он расслышал в стороне шахты мужские голоса.

Впрочем, все планы, слепленные наспех, чаще всего обречены на провал, но другого в тот момент у него не было. Да и быть не могло. Утешало только одно: в случае неудачи бандиты никогда не полезли бы сюда.

— У них сильный искусник, и не один, — вслух пояснил он Ленсу и поспешно добавил: — К сожалению, Тарена среди них нет, я первым делом спросил. Но мы все равно останемся здесь, пока из шахты не достанут последнего раба.

Всадники появились на склоне внезапно, птицами вылетели из-за поворота тропы три лошади, явно напичканные зельем, замерли возле сидящих на земле собратьев.

— Вы целы? — первым оказался возле ученика Мейлан. — Что произошло?

Пока Инквар коротко и четко, как воин, докладывал собратьям, почему он принял решение поступить вопреки согласованным планам, Гарат развернул маленький походный столик и, уставив его снедью, позвал Ленса перекусить.

— Меня отец уже накормил, — звонко отказался мальчишка, и Инквар усмехнулся про себя, заметив, как разом насторожились высшие искусники.

— Так он зовет меня только при своих, — пояснил он учителю. — А иногда — дедом.

— Когда чувствую, что тебя не узнают друзья, — уточнил Ленс. — Так ведь проще, чем доказывать.

— А учителем? — осторожно поинтересовался Зинерс, и оба мага дружно мотнули головами.

— Нет. Этого чужим знать не нужно.

— И он никогда не забывает? — с уважением глянул на мальчишку Мейлан.

— Их учил отец и все время устраивал проверки, — нехотя сообщил Инквар, поднялся и скинул плащ. — Поехали, посмотрим, кого мы там победили.

На плотину, заполоненную наемниками и повозками, искусники спустились как раз вовремя, из шахты начали вылезать первые бандиты. Шли не с пустыми руками, тащили сундуки и узлы с награбленными ценностями, вели и несли рабов. Мужчин, женщин, детей и искусников. Все они были худы до синевы, грязны, коротко, клочковато острижены и покрыты синяками и следами плетей.

Разглядев испуганные, полубезумные взгляды измученных женщин и детей, наемники темнели и стискивали зубы и кулаки, играли тугими желваками и с ненавистью посматривали на непривычно тихих и покорных бандитов.

Увидев бредущую за нелюдями вереницу изможденных, подслеповато щурящихся мужчин в черных лохмотьях, с цепями на ногах и руках, хитроумно прикованных к железным поясам, не смог сдержать яростный рык и Инквар. Ленс, старавшийся держаться рядом, мазнул учителя по лицу порывом прохладного ветра, провел по плечу ладошкой:

— Тебе плохо?

Инк секунду смотрел в побелевшее лицо ученика, начиная понимать, кому здесь сейчас тяжелее всех, и крепко стиснул худую, подрагивающую, еще почти детскую руку:

— Поехали отсюда.

— Нет, — категорично отказался мальчишка, подобрал поводья и очень тихо сказал: — Он говорил, бывают такие случаи, когда тебе больно, но другим еще хуже. Тогда надо думать о них.

— Жаль, я раньше ничего о нем не знал, — с горечью произнес Зинерс, остановивший своего коня рядом с ними. — Мы бы перехватили его на подходе.

— А этих? — по-взрослому остро глянул на него Ленс.

— Мы старались спасти всех, — помрачнел маг. — И прежде нам это удавалось. Но несколько лет назад начались неудачи, которые случались все чаще. Поэтому мы и старались заранее перехватить тех, кто идет к долине.

— А мы не догадывались, кто нас ловит, — в тон ему буркнул Инк. — И прятались еще усерднее.

— Некоторые не прятались. Шли в гильдии наемников и травниц, заключали договоры с градоначальниками и ювелирами. И нам сразу о них сообщали, — мягко пояснил Мейлан, поглядывая на суетившихся наемников и травниц.

Странно безропотных бандитов воины пока усадили в сторонке, а рабов на руках уносили к повозкам и лошадям и отправляли в лагерь. Там их ждали специально сооруженная баня, целители, чистые вещи и постели в самых лучших шатрах. И, разумеется, еда: наваристые мясные бульоны, сухарики и кислое молоко. Целители настрого запретили в первые дни давать освобожденным рабам слишком много тяжелой пищи.

Да и отпускать их по домам сразу после лечения никто не собирался, хотя все понимали, как непросто будет сообщить об этом недавним невольникам. Но совет принял решение сначала допросить всех до единого и в первую очередь выяснить, слышал ли кто о Тарене и остались ли среди бандитов те, кого еще можно считать людьми. Ну а потом нужно будет осторожно разузнать, есть ли бывшим пленникам куда идти, и предложить им свою помощь в устройстве.

Хлынувшая к запруде толпа осаждающих к этому времени разделилась на десятки кучек, и каждая занималась своим делом. Непонятно когда успевший появиться здесь кузнец вместе с подручными и Кержаном снимал цепи с черных искусников, а трое незнакомых Инку высших мастеров в светлой одежде освобождали собратьев от рабских клятв и выдавали им новые амулеты. Часть наемников и травницы рассортировывали пленных бандитов и увозили в лагеря последних рабов.

Не сидели без дела и остальные воины, торопливо переставляли на новое место щиты и сети, перенося границу на новое место, и уже подбирались к захваченной без боя шахте.

Но раньше всех в полуразрушенные шахтные постройки отправился Инквар. Хотя первые освобожденные от рабских клятв искусники и подтвердили, что они убрали из своего убежища все ловушки, не проверить еще раз он просто не мог. Слишком подл и хитер оказался этот главарь.

Ленс не захотел оставаться на плотине и последовал за учителем, но обходить руины начал немного поодаль, и вскоре приглядывающий за ним Инквар заметил Разбоя, неотступной тенью следовавшего за его учеником. «Значит, Кержан приказал псу охранять мальчишку», — довольно улыбнулся он. Ну и пусть, раз вожаку так спокойнее. Да и ему самому, хотя здесь никого не может быть. Инк лично велел подчиненной Ленсом троице бандитов приказать сообщникам выводить из шахты всех до единого, не разбирая, раб это или свободный, калека или здоровый, женщина или ребенок.

Легкий ветерок скользнул между полуразрушенными, заваленными мусором и обломками стен руинами, и Инк, не успев еще понять, откуда принесло мерзкую вонь, уже настороженно замер, вновь ощутив холодный укол интуиции.

А в следующий момент предупреждающе зарычал пес, и искусник, перекрывая доносящиеся от входа звуки, властно крикнул:

— Все назад! Ален, вернись к лошади!

Все мгновенно стихло, но вскоре неподалеку на кучу остатков стены вылез Ленс, замахал руками, показывая, что никого впереди не чувствует. Однако учитель, бдительно к чему-то прислушивающийся, ответил резким и повелительным жестом, и ученик нехотя побрел в его сторону. Следом неотступно двигался Разбой.

— Дед?

— Тсс. Иди к лошади, тут опасно.

— А тебе? — дерзко глянул мальчишка.

— И мне. Зато у меня полные карманы зелий и амулетов, а там какая-то дрянь… Я тебе пока не говорил, но моя интуиция ошибается все реже.

— Так и должно быть, — и не думая уходить, по-взрослому кивнул Ленс.

— Тогда иди, ты должен слушать учителя.

— Я тебя слушаю, — не сдался тот. — Но вместе мы сильнее.

Инк недовольно нахмурился, расслышал торопливо приближающиеся шаги и не стал больше спорить. Хуже, чем пререкание с учеником при посторонних, может быть только выговор, сделанный ему публично.

— Не сердись, отец, — едва успел шепнуть Ленс, как из-за остатков сарайчика появились сразу трое высших искусников.

— В чем дело? — встревоженно и очень тихо осведомился Зинерс.

— Чутье. Откуда-то поблизости идет запах, такой же мерзкий, как то зелье, в ловушке. Вы уверены, что искусники сказали все?

— Прости, еще не успели тебе рассказать, — остановился возле ученика Мейлан. — Одного черного раба, самого сильного, бандиты принесли без сознания, он день назад попытался сбежать, и Фужинт его избил… очень сильно. Исполосовал всю спину, поднимется парень не скоро. Но когда мы дали ему восстанавливающее зелье, ненадолго пришел в себя и рассказал жуткую вещь. Я шел вам сообщить, но тут раздался твой крик.

— Мы не успели пройти дальше, — правильно понял испытующий взгляд учителя Инквар. — Интуиция у меня теперь как охранник с кнутом, даже одного шагу не дала отсюда сделать.

— Это замечательный дар, — облегченно выдохнул Зинерс, секунду помолчал и мрачно пояснил: — Они умудрились сделать и десятикратно усилить зелье бешенства. Достаточно нескольких капель в котел с едой, и вскоре целый отряд наемников будет бегать по лагерю, кусая и убивая собратьев. Где-то в этих руинах спрятаны бешеные животные и лаборатория. Дерона водили туда на цепи и принуждали раздеваться и работать нагишом. А потом отводили к чану с зольной водой, заставляли тщательно мыться, а после обтереться крепким вином. Ну и держали вместе с пленными детишками, чтобы он не додумался нарочно себя заразить.

— У меня все больше крепнет подозрение, что этот Фужинт был одаренным, — медленно процедил Инквар.

— Он и сейчас такой, — хмуро подтвердил Зинерс.

— Ненадолго, — зловеще пообещал Инквар. — За все свои преступления он заслужил уже с десяток смертных казней, не менее. А теперь отходите, я выжгу это место, чтобы никто случайно не набрел. Ленс, ты был прав, без тебя я не обойдусь. Прислушайся, там нет людей?

— Нет, — уверенно мотнул головой мальчишка. — Разбой тоже чувствует только зверей.

— Дайга близко нет? — оглянулся Инквар. — Неплохо бы забросить туда амулет помощнее.

— Ждет у входа в шахту, — понимающе кивнул Гарат и поспешно направился прочь. — Я позову.

— Подожди, — крикнул вслед ему Инквар, вдруг сообразивший, какая догадка все время вертелась на краю сознания, не давая ему покоя. — Я вдруг подумал — раз он одаренный, то мог где-нибудь в своих сундуках сделать еще ловушки или налить зелья бешенства в вещи! Предупреди Мейлана и остальных, нужно все проверять и мыть, ничего не трогать голыми руками и сжечь все, что может гореть. И пока не напоите рабов противоядием и не вымоете, не позволяйте им ходить по лагерю. Зелье подчинения не я придумал, и временного забвения тоже, главарь мог наделать из рабов ходячих западней. Да скажи Кержану, пусть пригонит сюда кого-нибудь из бандитов, точно знающих, где сидят звери. Но руками к ним пусть не притрагивается.

— Подожди, я сам схожу, — остановил Гарата Зинерс, сразу уяснивший важность нависшей над лагерями угрозы, и хотя уходил почти бегом, несколько раз все же встревоженно оглянулся.

Однако искусник сразу словно забыл обо всем вокруг, занятый приготовлениями. Достал самый мощный огненный амулет, добавил энергии, привязал к нему магическую метку и задумался. Требовалось поточнее определить место, где спрятаны звери. Вряд ли главарь держал их в открытых клетках, не настолько он беспечен, раз следил за безопасностью искусника. Варварским и гнусным методом, но и этого от него трудно было ожидать.

— Я могу слазить наверх, посмотреть, — предложил понявший его сомнения Ленс, указывая на остатки башни.

— Посоветуемся с Дайгом, — подумав, решил Инквар. — Он все-таки охотник, и стрелять тоже ему.

— Не жалей амулетов, у нас их хватает, — предупредил Гарат. — Лучше бросить десять лишних камней, чем выпустить на волю такую гадость.

— В кого бросать? — тревожно смотрел почти бегом примчавшийся из прохода лучник, услышавший последние слова.

— Где-то в тех руинах бешеное зверье, мы хотим выжечь заразу. Нужно забросить амулеты поточнее, но не подходя ближе. Это очень опасно.

— Знаю. — Взгляд лучника мгновенно стал очень сосредоточенным и суровым. — Давайте ваши амулеты. Всем лишним лучше уйти подальше, а мне неплохо бы сначала бросить туда кусок свежего мяса, они сразу все отзовутся.

— Мясо сейчас принесут, — пообещал вернувшийся Зинерс, высыпая в руки Инка горсть украшений с огненными заклинаниями, нашедшихся в их с Гаратом карманах.

Вручил так запросто, как никто и ничего Инку раньше не давал, и искусник невольно спрятал растерянный взгляд. Не успел он еще привыкнуть к такому безоговорочному доверию и еще слегка смущался, зато в душе все крепла уверенность в верности сделанного две декады назад выбора. Он на самом деле нашел своих, и больше не нужно никуда бежать и ни от кого скрываться.

— Спасибо, — выдохнул искусник и твердо приказал: — А теперь уходите подальше.

Мастера помедлили всего секунду, затем неспешно пошли прочь, и Инквар знал, достаточно одного слова — и они тут же примчатся назад.

— Вам с Ленсом тоже лучше бы отойти, — предупредил Дайг, выбрав наконец оружие среди висевшего на спине и поясе арсенала.

— Мы будем помогать, — отказался Инквар и, подавая другу флакончик, пояснил: — Это зелье силы. Лизни одну каплю, если не достанешь с первого раза.

— Понятно, — кивнул лучник, закладывая в пращу простой камушек, и вдруг глянул прямо и требовательно: — А я тоже замру на месте, если ты прикажешь?

— Все остановятся, — нехотя признался Инк. — Кроме самых старших мастеров. Но если нужно будет, я и их остановлю. Ты же не послал бы в разведку тех, кто хуже тебя самого умеет прятаться и бегать?

— А предупредить заранее мог?

— Ну вот сейчас я тебя предупреждаю, что от этого изменилось? — устало вздохнул Инквар, прислушался и сообщил: — Сюда бегут.

Дайг понимающе усмехнулся и снова занялся приготовлениями, а из прохода вскоре выскочили Гарат и Кержан. Искусник тащил мешок, а вожак нес на руках худого босоногого мужчину, одетого в новенькую белую рубаху и такие же штаны. «Видимо, забрал прямо из постели», — сообразил Инк.

— Юдган, подожди, — негромко окликнул, приближаясь, Гарат, и это имя было предупреждением скорее для Дайга и Ленса, чем для Кержана.

«Зря он считает их способными проговориться», — еще усмехался про себя искусник, а в душе уже крепло понимание, кого именно они сюда притащили. Того самого искусника, который делал ловушки, больше некого.

— Это Дерон, — подтвердил его догадку Гарат. — Он хочет помочь.

— Нужно было ему кресло принести, — выдал Инквар первую пришедшую в голову мысль, рассматривая худое, как у тяжелобольного, тело.

— Сегодня я ему и кресло и лошадь, — спокойно заявил Кержан. — Травницы мастера всего на пять минут отпустили.

— Я сейчас дам ему своих зелий, — доставая кошель с флакончиками, пообещал Инквар и мягко улыбнулся бледному, полуседому мужчине с молодым, исчерченным шрамами лицом и больными глазами: — Так где здесь лаборатория?

— Нужно пройти немного дальше, — попытался объяснить Дерон слабым голосом, но Инквар решительно отверг это предложение:

— Нет, дальше отсюда никто не сделает и шагу. Этот гад знает слишком много наших секретов и умеет тоже немало. Не может быть, чтобы он не устроил еще нескольких ловушек.

— А допросить его нельзя? — нахмурился Кержан.

— Есть особое зелья забвения, человек забывает лишь то, чем занимался в последний день, — пояснил Гарат. — В таком случае разговаривать с ним бесполезно. Для себя такие хитрецы оставляют записку в надежном месте или у преданного друга. Но чтобы это проверить, придется потратить много времени, поэтому Юдган прав, не стоит туда соваться.

— А когда вернемся, возьмешь у травниц зелья от бешенства. Я усилю, и напоите всех до единого, — заявил Инквар, подавая Дерону крошечный флакончик. — Вот зелье регенерации, достаточно одной капли на полстакана. Выпей несколько раз, ну ты и сам, я думаю, знаешь.

— Рисуйте план, — решительно глянул лучник и не сдержался, предупредил еще раз: — И отойдите, бешеные звери от огня становятся намного мощнее.

Через несколько минут он легко, как белка, карабкался на полуразрушенную водокачку, а Инк следил за ловкими движениями друга и прикидывал, хватит ли у них с Ленсом сил, чтобы выжечь заразу за один заход, или придется приходить еще. И по всему выходило — нужно попытаться сделать все, чтобы расправиться с этой задачкой сейчас, завтра будут новые проблемы, и нельзя забывать про Минса и железного барона, которому доложат о каждом его шаге.

Первым делом Дайг зашвырнул пращой несколько кусков мяса, и вскоре все расслышали вой и яростное урчание, доносящееся из руин.

— Собак жалко, — тихонько вздохнул Ленс.

— Не нужно жалеть, — неожиданно жестко предупредил резко помрачневший Дерон. — Это плохие собаки. Фужинт натравливал их на людей… и самых свирепых я сам уже отравил.

— В нем было хоть что-нибудь человеческое? — с ненавистью рыкнул Кержан и услышал категоричный ответ:

— Нет. Он самый подлый, жадный и жестокий из всех здешних ночных баронов, так они себя зовут. У них ведь у каждого есть где-то под Азгором богатые дома, охрана, женщины и даже дети, сюда приезжают раз в несколько дней под личиной. Прикидываются путниками, покупают места в идущих сюда обозах, а где-то на подходе к крепости, если обоз богатый или в нем есть искусники, подают сигнал своим людям. Я сам так к нему попал.

— Честные вожаки дальше Азгора обозы не водят уже лет пять, — хмуро буркнул Кержан. — После того как начались эти нападения.

— Но не всем путникам рассказывают об этом в начале путешествия, — еле слышно произнес сидевший у него на руках мужчина, и вожак сжался, как от удара.

— Он не хотел тебя обидеть, — на миг оглянувшись, сочувственно глянул на богатыря Ленс.

— Он может и обижать, — мрачно выдавил Кержан. — Ему я все прощу. Я много сделал в жизни ошибок и часто шел не той тропой. Но однажды она привела меня в маленькую деревушку, где погиб мой друг, и теперь я ни о чем не жалею. Видимо, как раз туда и вели меня боги.

— А сейчас они уведут тебя к травницам, там ты сдашь больного и объяснишь женщинам, зачем нужен котел для отваров и чистые флаконы, — внешне равнодушно буркнул Инквар, не оборачиваясь, чтобы никто не заметил тоски в его взгляде.

В последние дни во снах ему все чаще виделась Лил, сверкала озлобленным взглядом из-под рыжих лохм, махала черными вороньими крыльями, и каждое упоминание о ней острым дротиком вонзалось в сердце искусника. В благородство и сочувствие Корди он и раньше никогда не верил, а теперь точно знал — о таких чувствах железный барон даже представления не имеет.

Где-то впереди злобно рычали дерущиеся из-за мяса псы. Как объяснил Дерон, в крыше постройки, где запер собак главарь, была дыра, и больных животных кормили только через нее. Дайг умудрился попасть туда несколько раз, и не только мясом. А теперь методично разбрасывал вокруг псарни, лаборатории и лохани, где мыли искусника, выданные ему амулеты.

— Зажигай! — закричал он наконец. — А я посмотрю, может, еще куда бросить в промежутках.

— Бросай так, — не согласился Инквар, готовясь разом добавить силы всем сиявшим перед ним огонькам. — И сразу слезай.

— Иначе заставишь? — едва слышно буркнул упрямый лучник, точно зная, что друг его непременно услышит.

В ответ Инквар молча усмехнулся — пусть обижается сколько угодно. Шутить такими вещами и подставлять друзей под удары он не станет никогда.

Дайг соскользнул с башни через пару минут, отряхнул ладони и встал рядом с Инком, дерзко щуря глаза.

— Уходи, — мягко улыбнулся ему немолодой клоун, в которого снова превратился едва не потерянный друг, и вдруг подмигнул знакомо и хитро: — И не спорь сейчас, ладно?

— Когда я спорил? — для виду насупился Дайг, но, заметив, как ожидающе посматривает на него замерший неподалеку Гарат, нехотя побрел следом за ним.

Лучник успел отойти на полсотни шагов, как вдруг на руинах перед ним заиграли отсветы бушующего позади пламени, и в спину ударил жар близкого огня. Дайг неверяще оглянулся и тотчас прищурился, спасая глаза от бьющего в лицо неистового света. И тут же дернулся назад, бежать искать в этом чудовищном горниле сумасшедшего друга и его не менее безумного ученика.

Успевший уйти лишь чуть дальше Гарат с непонятным восклицанием кинулся следом, но ни один не успел сделать и пары шагов.

— Бегом прочь, — выскочил прямо на них яркий и горячий клоун, тащивший в руках мальчишку, и помчался к проходам, показывая дорогу.

И они понеслись следом, стараясь прикрывать воротниками затылки от нестерпимого жара.

— Целы? — выскочил навстречу встревоженный Кержан, отобрал у клоуна Ленса, вгляделся в его посеревшее лицо и стиснул губы, чтобы не начать ругаться.

Но смолчал и почти бегом ринулся вперед, радуясь про себя, что не постеснялся, попросил зелье силы у незнакомых искусников, с которыми теперь все время совещался дед. И впервые не пожалел, что сумел переступить свою гордость: мастера улыбались ему так дружески, словно были давным-давно знакомы, а ценное зелье дали беспечно, как кружку речной воды.

Внизу под шахтой никого уже не было, наемники торопливо уходили в сторону выросшего нового лагеря, уводя с собой последних пленников, а на дамбе стайкой ворон замерла кучка черных искусников, глядящих на огромный столб черного дыма и бушующее над крышами руин исступленное пламя.

Рядом с ними стояла крытая повозка, и получивший приказ Кержан помчался к ней, прижимая к груди легкое тело Ленса.

— Не волнуйся, — пробормотал тот вдруг усталым, как у старика, голосом. — Все сгорит, и собаки не вылезут.

— Разве я о собаках? — еще спорил вожак, а в глубине души отдавало холодом неожиданное понимание: мальчишка каким-то образом почувствовал его печаль обо всех невинных людях и животных, павших жертвами жестокости и ненасытной жадности ничтожного, злобного человечишки, сумевшего ложью и подлостью подчинить себе толпу таких же, как и он сам.