ГЛАВА 19
Перед отъездом Инквар прихватил свой саквояж и еще раз просмотрел карту. С особенным вниманием он изучал отмеченную на ней шахту, где обосновалась банда Фужинта. Она и в самом деле находилась ближе всех к озеру, и вход в нее был почти на одном уровне с дамбой. Инквар мысленно сопоставил все выяснившиеся детали и невольно помрачнел. Если главарь не лгал своим людям и не похвалялся, то исполнение его замысла принесет осаждающим огромные бедствия. Всем известно, как мощна и безжалостна вырвавшаяся из плена вода. Рванет мутным потоком, таща, как пушинки, не только мусор и глину, но и вырванные с корнями деревья и валуны, в мгновение ока сотрет на своем пути лагеря наемников, стоянки повозок и лошадей вместе с коновязями.
Он сердито сжимал губы, стремительно скача в сторону запруды, и старательно запахивал длинный темный плащ, накинутый, чтобы не тревожить собратьев и воинов. Поспешно несущийся куда-то клоун просто не может не вызвать лавины домыслов, предположений и обсуждений. А способности Юдгана в один прекрасный момент сменить костюм вообще никто не должен заподозрить.
Полторы мили он преодолел за четверть часа, и это было очень хорошей скоростью. Не так-то просто гнать лошадь вверх, через непролазные кусты, завалы и осыпи, бдительно следя, чтобы не наехать на особо резвого наемника. Ленс, не отставая, мчался следом, собаки Кержана летели за ним. Сам вожак и Гарк остались где-то позади, хотя зельем Инквар напоил всех лошадей. Но своей, захваченный тревожным нетерпением, еще и добавлял понемногу силы.
Возле плотины его встретили трое искусников, коротко доложили, что ничего не нашли, и Инквар согласно кивнул, рассмотрев в руках у одного из них собственный артефакт поиска, замаскированный под поцарапанный дешевый брачный браслет. Он сам отдал собратьям все свои вещи, собираясь в поместье Корди, ведь его выдать могла любая мелочь. Только колечко Алильены оставил, заключив в ажурную серебряную оплетку. Хотя и носила его девчонка недолго, выбрав по настоянию Хадины из принесенных Динером на усиление недорогих украшений, но Инку казалось, будто он ощущает через зачарованный металл тепло тонких, вечно исцарапанных пальцев.
Возвращаться назад Инквар не стал, направил коня к вершине дамбы, вприщур задумчиво рассматривая заросший сорняками и кустами склон, откуда в паре мест сочились слабые роднички. Промоина, по которой уходила в долину вода, образовалась рядом с высоким, каменистым южным склоном ущелья, а руины шахтного поселка располагались на северном, более пологом. Искусник сначала проверил откос плотины, тщательно рассматривая каждый валун так, как будто это ему самому нужно срочно изобрести способ прорвать запруду. Затем медленно направился в сторону шахт, рассматривая исковырянный входами в недра горы склон и решая все ту же задачку.
— Здесь пробить трудно, нужно много мощных амулетов, — негромко произнес рядом Ленс, и Инквар согласно кивнул.
Одно дело — разбросать с помощью амулета толпу бандитов, и совсем другое — разрушить дамбу шириной в двадцать шагов. Пусть и размытую в нескольких местах, но не настолько слабую, чтобы она могла поддаться даже одновременному действию десятка боевых амулетов. Нет в них столько мощи, способной разом вырвать из тела плотины и поднять в воздух огромные валуны и сотни возов грунта, чтобы выпустить на волю большую часть озера. А небольшая дыра не устроит того потопа и переполоха, на какой рассчитывают бандиты, и, следовательно, не позволит им сбежать.
— У моего отца была мельница, — внезапно сообщил подъехавший Гарк. — И я много раз видел паводки и внезапные наводнения. Сильнее всего колесо пострадало однажды весной, когда в запруду сошел со склона толстый пласт льда. Он был небольшой, но мгновенно выдавил воду, и она ринулась вниз.
— Давно ты служишь Корди? — обдумывая его слова, задал Инквар вопрос, на который не ждал честного ответа.
— С того дня, как умерла моя сестра и он усыновил племянников, — нехотя произнес воин. — Сам я ничего не смог бы для них сделать.
— Дядюшка добрый, — подтвердил Ленс с виду совершенно серьезно, одновременно сделав учителю условный знак, и тот согласно кивнул.
Не стоит больше разговаривать с проводником, который считает себя обязанным барону и служит не за деньги, а за совесть. И подпускать его ближе к своим тайнам, как и пытаться ему открыть глаза на «благодетеля», тоже бесполезно. Гарк никогда им не поверит и каждое слово обязательно передаст железному барону.
— А я и не спорю, — отстраненно кивнул Инквар, рассматривая северный склон, и вдруг резко оглянулся на проводника: — Ты имел в виду тот валун?
— Да, — помедлив, подтвердил воин и хмуро добавил: — Если они зальют долину, мы не сможем выполнить задание. Минс нас, наверное, уже ждет.
— Отправляйся предупреди его, чтобы встал лагерем подальше от наемников и ни во что не вмешивался, — проехав несколько шагов, снова оглянулся искусник. — Я постараюсь сам найти нужного Густаву человека. А они пусть держат наготове повозку или удобную карету, раб наверняка очень слаб.
Гарк смотрел на Инквара с недоверием и пытался найти хоть сколь-нибудь весомое возражение, а его руки уже сами разворачивали коня и направляли его в сторону постоялого двора.
— Ты правильно сделал, — проследив за удаляющимся воином барона, подъехал ближе Кержан. — Он из тех упертых дураков, которые не видят очевидного и не умеют думать здраво. Ему один раз сделали добро, и он теперь никогда не поверит, что всем остальным Корди причиняет только зло. Да и с детьми этими дело темное, никогда я не слышал, чтобы Корди проявлял такую доброту.
— Разберусь, — пообещал ему Инквар и направился к искусникам.
Спрыгнул с лошади, постоял, изучая доброжелательные лица людей, внимательно следивших за его действиями, и подавил тяжелый вздох. Придется использовать свое зелье, иначе они вряд ли ему поверят.
— Нам велели тебе помочь, — словно угадав его сомнения, лаконично сообщил старший и сделал условный жест.
— Тогда немедленно возвращайтесь в крепость и пошлите Зинерсу сигнал тревоги. Пусть все уйдут с пути возможного прорыва дамбы.
— А вы? — глянув на Ленса, встревожился мастер.
— Сделаем вид, будто ничего не нашли, — ответил Инквар. — Думаю, они собираются протянуть до ночи. В темноте и суматохе сбежать намного легче.
— А разве есть какие-то подозрения?
— Да. Вон тот валун. — Инквар взглядом указал на огромный, со скалу, камень, нависший над озером на северном склоне. — Поспешите, мы едем туда.
— Может, мальчик с нами?
— Нет, — твердо отказался Ленс. — Я с ним.
Спорить с учеником Инквар не стал и объяснять искусникам, насколько Ленс сильнее их самих, — тоже. Хотя оказалось очень неприятно утаивать от собратьев такие важные вещи, но совет высшего круга принял решение пока держать появление истинных магов в строжайшей тайне.
Поэтому Инк просто дружески улыбнулся на прощание собратьям, хранящим тайну крепости, и развернул коня в направлении шахты, словно не замечая, как упорно едет рядом Кержан. Ленс чуть обогнал учителя, прижался к шее лошади и затих, и Инк отлично знал, чем занят сейчас его ученик. Прислушивается к чужим эмоциям, пытаясь услышать врагов раньше, чем они обнаружат их отряд. Или начнут действовать, если уже заметили.
Однако до склона они доехали беспрепятственно и здесь разделились. Ленс остановил коня за первым же большим валуном и молча поманил к себе Кержана.
— Останься с ним, — одними губами попросил друга Инквар, и тот согласно кивнул, даже не догадываясь, как больно ударило его доверие по сердцу искусника.
Ведь он изначально не оставил другу никакого выбора и заранее виноватился и терзался угрызениями совести. И ничуть не облегчало мук осознание правильности своего поступка.
Собак они поделили, Разбой остался с хозяином, а Арат побежал рядом с направившимся к скале Инкваром, чутко поводя блестящим черным носом. Искусник тоже добавил себе зоркости и слуха и прикрыл глаза, переходя на внутреннее зрение. Если тут и притаился кто-то из бандитов, то намного проще будет отыскать его по светлячкам амулетов, а их Инквар желал найти как можно скорее. Он не зря так расточительно тратил сегодня силу, освобождая резерв к стычке с бандитами.
Как выяснили они с Ленсом на последних тренировках, выгоднее всего бить врагов не так, как он привык раньше. И таскать с собой не боевые амулеты, а держать в запасе несколько ничем не заряженных безделушек, чтобы при нападении как можно быстрее слить в них свою энергию. А потом одним махом вытянуть силу из амулетов противника и вот тогда уже бить его тем, чем сочтешь нужным, пользуясь моментом, пока он растерянно крутит опустевшие браслеты и подвески.
Возле скалы Инквар спрыгнул с коня, привязал его к жиденькому кустику барбариса и медленно двинулся вверх по довольно крутому склону, намереваясь осмотреть камень со всех сторон. Но изначально, еще даже не сделав и шага, знал: если бы он сам собирался столкнуть скалу в озеро, то подложил бы амулеты в самой нижней точке или, наоборот, в самой верхней, в зависимости от того, насколько устойчиво держится валун на склоне.
К тому моменту как Инквар добрался почти до того места, которое снизу, с плотины, казалось расщелиной, отделяющей камень от склона, он окончательно убедился в невозможности сдвинуть скалу с места. Вблизи стало ясно, насколько прочно врезана в склон эта громадина и каких усилий потребует исполнение плана Фужинта, если, разумеется, он задумал сбросить именно этот камень.
Здесь нужно не менее сундука напоенных силой боевых амулетов, а это огромное богатство, и ни один бандит не решится им пожертвовать ради рискованного замысла. Значит, нужно возвращаться, главарь оказался хитрее, чем считали его дружки.
Инквар в последний раз зажмурился, пытаясь проникнуть взглядом в самые укромные трещины и норы, и замер, обнаружив исходящее из расщелины бледное сияние. Далеко не настолько яркое, каким светятся боевые амулеты, и совершенно недостаточное для той цели, ради которой, по утверждению пленников, его сюда заложили.
Но уже одно его присутствие подтверждало наличие какого-то замысла, и интуиция подсказывала, что он окажется намного гнуснее тех ловушек, какие привиделись бандитам, подслушавшим похвальбу главаря. Если это, разумеется, и в самом деле было пьяным хвастовством, а не каверзной западней для простаков, чуть позже отправленных главарем ставить ловушки там, где в них могли попасться от силы двое осаждающих. Если наемники, конечно, вдруг решат ринутся в атаку.
Следовательно, главарь отправил своих людей нарочно, в надежде на провал и на допрос. Значит, отлично знал, как сильны зелья искусников и как хорошо они умеют допрашивать пленников. Но в таком случае вот этот маломощный амулет, притягивающий сейчас взгляд искусника, не может быть не чем иным, как самой главной ловушкой.
И даже в его хлипкости может быть какой-то подвох, возможно, для того тут такой и спрятали, чтобы не смог найти неопытный и неуверенный в себе искусник или обладатель слабых амулетов.
Инквар открыл глаза, огляделся, прислушался и, убедившись, что поблизости никого чужого не ощущается, приступил к обследованию амулета. Теперь, когда он немного поднакопил опыт определения по свечению энергии свойств магических вещиц, Инквар уже знал, какие заклинания были вложены в них мастерами. Огненные предсказуемо светились оранжевыми угольками, и чем больше в них было силы, тем ослепительнее блестели хранящие жар камни; водные нежно сияли синевой. Зеленью отдавали амулеты, вызывающие забытье и яды, но зелень последних была темной, грязной, с желтоватыми или бурыми оттенками.
А вот в засунутом в чью-то норку амулете она оказалась темной, почти черной, и отвратительной даже на расстоянии. Интуиция предупреждающе холодила спину, царапала душу, не прося — умоляя бросить здесь эту гадость и поскорее бежать прочь, да как можно дальше. Но искусник и не подумал сдаться, лишь начал действовать с особой осторожностью. Сначала выбрал из амулета магию, потом, почти не дыша, осторожно просунул в норку длинные и тончайшие, как спицы, пинцеты, обтянутые на концах мягкой замшей. И постепенно, помогая себе магическим чутьем и воздушными струйками, определил, с чем довелось встретиться.
Вместо амулета в норе лежал очень хитро изготовленный фиал с неведомым зельем, и к его дну было прикреплено нечто весомое, не позволяющее достать сосуд просто так.
Теперь Инквар не сомневался ни мгновения: если он по неосторожности потянет чуть сильнее, то где-то тотчас порвется невидимая нить или откроется коварная защелка, и содержимое флакона брызнет ему на руки и в лицо. Пока неизвестно, как именно оно подействует, возможно, обожжет кожу или будет разъедать тело кислотой. А вполне вероятно, что заставит задыхаться от удушья или напустит временное безумие, и под его влиянием искусник примется звать на помощь, хвататься за всех отравленными руками или бросится к озеру смывать с себя яд, не задумываясь о том, куда позже может попасть эта вода. Несколько не менее страшных версий развития событий промелькнули в уме Инка, пока он раздумывал, с какими предосторожностями следует доставать из норы свои пинцеты и как их обезвреживать после извлечения.
По правилам искусников испачканные неизвестным зельем инструменты следовало тщательно завернуть в промасленную ткань, затем положить в надежный футляр, а позже скрупулезно промыть в нескольких растворах и сжечь все, что хоть мимолетно с ними соприкасалось. А жидкости, которыми очищались инструменты, предписывалось закапывать подальше от жилья.
И если бы у Инквара было больше времени и желания, он обязательно так бы и поступил. Сначала выкопал бы сбоку от норки яму, вытащил проклятое устройство и позже со всеми предосторожностями внимательно изучил.
Но сейчас мастер решил поступить иначе. Оставил в норе свой инструмент, бросил сверху кожаные, пропитанные зельями перчатки и, протерев руки специальным платочком с противоядием, кинул его туда же. Потом швырнул в нору слабый боевой амулет с огненным заклинанием и произнес активирующее слово-ключ. И пока в норе разгорался магический огонь, отвязал коня и отвел подальше. А затем издали следил за устроенным пожаром, время от времени добавляя ему силы. Истинный искусник не имеет права оставлять уничтожаемой им пакости ни единого шанса когда-либо найти невинную жертву. Гореть должно до тех пор, пока не расплавится металл и не раскалятся камни.
Струйка черного дыма поднималась вверх и быстро таяла в голубом небе, но вряд ли в лагере наемников остался хоть один дозорный, который его не заметил, и Инквар не сомневался, как воспримут его собратья этот похожий на сигнал дым.
Всего через минуту примчались Кержан с Ленсом, отчетливо ощутившим пришедшую от учителя тугую волну острой тревоги и неистовой ярости.
— Что тут горит?
— Не знаю, — мрачно буркнул Инквар, оглянулся на встревоженного обозника и виновато вздохнул: — Извини, я и в самом деле не знаю. С такой подлой ловушкой мне пришлось столкнуться впервые, и хорошо, что именно я ее нашел. Иначе все либо отравились бы, либо на лагерь напал мор.
— Какая же гадина это устроила? — рыкнул вожак, поглядел на помрачневших спутников и притих, задумался.
— Такое под силу только черному искуснику, — наконец нехотя процедил Инквар и яростно скрипнул зубами. — Но нужно иметь очень веский довод, чтобы заставить его это сделать.
— Тьма, — тихо пробормотал вожак. — Извини меня, дед. Только теперь, после знакомства с тобой, мне стало до конца понятно, почему вы так боретесь за свою свободу.
— Кержан…
— Уже двадцать лет, как Кержан. С тех пор как почувствовал в себе способности и сдуру похвалился ими в торговом обозе, в те времена я ходил охранником, — невесело усмехнулся вожак, посмотрел в заинтересованные глаза Ленса и с усмешкой пояснил: — Молод еще был, глуп. А уже через день якобы по моей вине сгорел тюк с дорогой тканью. Таких денег у меня тогда не было, и обозник начал запугивать продажей в рабство. А потом вроде как смилостивился, пообещал заплатить за меня, если подпишу контракт. Я чувствовал его ложь, но доказать ничего не мог. Пришлось согласиться. А как только выдался случай, сломал его сундучок, забрал проклятую бумажку и сбежал. Вот с тех пор зовусь Кержаном, мотаюсь по дорогам и носа не показываю в северные баронства. Хотя слышал, будто мой обидчик давно погиб, ночники напали.
— Забудь и никогда не вспоминай, — с сочувствием глянул на него Инквар и спохватился: — Это не приказ, а совет. У тебя теперь есть гильдия и Бенисия. Посели ее в надежном месте, а как только я покончу со своими делами, мы с Лил переберемся поближе к вам.
— А я? — испытующе глянул насторожившийся Ленс и тут же, получив в ответ теплую и добрую улыбку будущего родственника, оттаял, смущенно потупился.
— Ты уже не маленький и не раз доказал собственное право выбирать свой путь. Я приму и поддержу любое твое решение, и мой дом всегда будет твоим домом.
Юный маг задумчиво кивнул и покосился на скалу, под которой догорала мерзкая ловушка.