ГЛАВА 13

Инквар неторопливо шагал по аллеям парка за указывающим дорогу лакеем, делая вид, будто любуется на роскошные фонтаны и беседки, и хмуро размышлял, зачем он вообще идет сейчас в какой-то зал испытаний. Вовсе не собирался он сегодня больше ничего испытывать, силы после очистки комнат Ленса осталось менее половины. Узелки парализующих и замедляющих заклинаний, вложенные в тщательно выписанную зельями на окнах и дверях защиту, никак не удавалось распутать иначе, кроме как незаметно сжечь, выгнав в камин едкий, но, к счастью, почти бесцветный дым.

Однако просто невозможно было не подыграть Корди, усердно придумывающему способы покрепче привязать к своему имению самого сильного искусника пределов. Он ведь пока даже не догадывается, что Юдган и сам никуда не уйдет, пока здесь остается хоть один одаренный раб.

Но сначала сделает все, чтобы помочь барону найти Тарена. Именно он сейчас якорь, за который держится Лавиния, а за нее и Ленс с Алильеной.

Имя невесты вызвало у искусника невольную грустную усмешку — жизнь оказалась непредсказуемее самой коварной интриги. Пока у него было в распоряжении сколько угодно времени и возможностей беседовать с девушкой, Инк не имел никакого желания не только разговаривать, но и смотреть на вредную спутницу.

А вот теперь, когда ему нельзя даже голову поворачивать в сторону Лил, так и тянет найти ее взглядом, хоть мысленно погладить по упрямо вздернутой голове, проверить, не проявились ли у любимой какие-нибудь новые заботы.

— Нам сюда, — подобострастно склонился лакей, указывая на уходящее вправо ответвление дорожки.

Инквар кивнул, свернул в указанную сторону и напрягся, почти мгновенно рассмотрев в открывшейся за кустами мраморной беседке ту, о ком ни на миг не переставал думать последние дни.

Замершая у перил тонкая фигурка в черном платье сразу бросалась в глаза дерзким вызовом изящному белоснежному кружеву резьбы, ярким цветам и мирной желтизне дорожки. Эта горькая попытка собратьев даже в рабстве оставаться самими собой привычно отозвалась в сердце искусника жаркой ненавистью ко всем мерзавцам, не желающим жить честным трудом. Ко всем, кто, подобно наглому и холеному хозяину этих красот, сидит, как прожорливый паук, в центре огромной паутины, держа в крепких путах толпы замученных неволей людей.

— Это она, — неожиданно подергал Инквара за рукав увязавшийся за ним Ленс.

— Кто? — состроил самое равнодушное выражение лица искусник.

— Моя сестра!

— А зачем нам твоя сестра?

— Ну я же тебе говорил про вампира! Ты еще хотел посмотреть!

— Мы сейчас идем в зал испытаний, — с притворным недовольством кисло сообщил Инк, точно зная: чувствующий эмоции Ленс теперь ни за что от него не отстанет.

— И ее позовем, — с почти детской доверчивостью просительно заглядывал ему в глаза ученик.

Но по неуловимо взрослой насмешливости этого взгляда Инквар отлично осознавал, насколько открыты сейчас для Ленса его истинные желания. И впервые за время их знакомства безоглядно радовался этой способности мальчишки.

— Ну позови, — с наигранной досадой бросил Инк, не желавший давать в руки Корди даже намека на повод попытаться собой манипулировать. — Если захочет — догоните.

Разумеется, Лил пожелала присутствовать на испытаниях, искусник даже на миг не сомневался, что Ленс сумеет ее уломать. Уже через минуту брат с сестрой нагнали разномастную процессию и побрели за ней, не стремясь подобраться поближе.

Проводник, являвшийся, на взгляд Инквара, опытным соглядатаем, привел клоуна с сопровождающими к крохотному мозаичному гроту, спрятанному под поросшим земляникой крутобоким холмом. Лакей скользнул туда первым, пробежал в дальний угол и торопливо нажал несколько камней. Инквар ожидал у входа, с показным безучастием следя за этой суетой и внутренне посмеиваясь над наивностью шпиона. Не для того искусники с отрочества усиленно тренируют память, чтобы не запомнить такую простую комбинацию. Хотя он и сам не знал, зачем она ему, просто на самый крайний случай.

Дверь распахнулась бесшумно, соглядатай взял алхимическую свечу и пошел впереди, один за другим зажигая висящие на стенах масляные фонари. Вскоре оказалось, что холм над ними искусственный, точнее это курган, насыпанный над огромным, надежным амбаром, сложенным из каменных плит и перекрытый накатом толстенных бревен. В его стенах виднелось несколько дверок, но объяснять, для чего они сделаны и куда ведут, лакей не стал. А спрашивать Инквар не пожелал, старательно изображая нетерпение ребенка, желающего разобрать на части очередную игрушку.

Искусник устроился посреди амбара на стуле, принесенном лакеем, и нетерпеливым жестом отослал его прочь. Одаренные обреченно расселись по стоящим у стены скамьям. Ленс садиться не пожелал, пришел к учителю, таща за руку слегка упирающуюся Алильену:

— Юдган! Она не хочет отдавать вампирку!

— А ты спросил почему? — озабоченно крутя в руках чудесную свирель, отстраненно поинтересовался искусник.

С деланой рассеянностью глянул на мрачно взирающую на него невесту и не сдержался, украдкой подмигнул ей, одновременно делая тайный знак, что очень рад. Он был уверен, что никто, кроме нее, этого знака не заметит: Ленс словно случайно встал спиной к сидящим у стены людям, загораживая собой учителя и сестру, а с другой стороны Инк сам загородил пальцы широкой полой клоунской жилетки.

Но губы Лил дрогнули и сердито поджались, брови возмущенно сдвинулись:

— У меня одна горничная, которая не пытается читать нравоучения, и алхимику на опыты я ее не отдам.

— Я не алхимик, милая дева, — обиженно нахмурился Инк и снова незаметно ей подмигнул. — Я искусник. Садись на скамью, посмотришь на мое мастерство.

— Видела я уже эти фокусы, — неуступчиво фыркнула Лил, разворачиваясь, но Инквар ловко поймал ее за руку:

— Ты что это называешь фокусами? Испытание самого странного из найденных в заброшенных городах артефактов?

Его пальцы в этот момент нежно поглаживали девичью ладошку, негласно прося прощения за всю когда-либо причиненную боль.

— Не слушай ее, Юдган! — скривился, как от уксуса, Ленс. — Она только и умеет зелья пирамидкой усиливать, но у нее и раньше удачнее всего яд получался, а теперь и вовсе ничего хорошего можно не ждать!

— А ты бы вообще лучше помалкивал, — растерянно огрызнулась Алильена, пытаясь выдернуть из крепкой руки свои пальцы, но в глубине души вовсе этого не желая. — Пока не выгнала из своих комнат!

— Я сам уже от тебя ушел, — состроил мстительную рожицу мальчишка. — Меня теперь Юдган охраняет! А у тебя в кабинете мне сны страшные снятся… как будто отец сидит в какой-то пещере и ест сырую тыкву.

Парнишка вдруг всхлипнул с неподдельной горечью, и Инк тотчас прижал его к себе:

— А какой у тебя дар?

— Раньше немного чувствовал людей, злые или добрые, а теперь начали сны сниться. Вот Лил приснилась, и на второй день ее привезли.

— Очень интересно, — точно таким же взглядом, каким смотрел недавно на свирель, уставился на него Инквар, сообразив, что Ленс тоже ищет веские причины все время оставаться рядом с учителем. — Это хорошо, что Густав дал мне тебя в помощники, нужно будет провести эксперимент. А теперь веди свою сестру на скамейку и больше не ругайся с ней. Матерей, сестер и подруг нужно ценить и беречь. Я вот когда-то не уберег свою любимую и теперь брожу по свету один, воя по вечерам, как бездомный пес.

Он еще раз незаметно и нежно погладил руку любимой, нехотя отпустил и отвернулся от учеников, словно забыв про них. Поднес к губам свою свирель, и к потолку поплыл первый туманный розовый обруч.

Лил поджала губы и поплелась вслед за Ленсом, оживленно рассказывающим ей про какие-то свечи и дым. Но слова парнишки проходили мимо сознания магини, сейчас ей было вовсе не до какого-то дыма. Лил еще словно наяву видела взгляд Инка, всего несколько коротких мгновений смотревшего ей в лицо. В его темно-серых глазах сияла неимоверно пронзительная нежность, и жаркой радости от этого зрелища не испортила даже грусть, с которой Инк в тот миг что-то говорил про эксперименты. Но ведь это невозможно… он же еще не должен на нее ТАК смотреть? Если только… он не шел той, новой тропой все эти дни.

— Сядем здесь, — подтолкнул ее Ленс к крайней скамье. — Ну, убедилась? Юдган необыкновенный, я таких интересных искусников еще не встречал. Мне тоже хочется красные штаны и косынку, за ужином попрошу у маменьки.

— А где ты вообще встречал искусников? — колко осведомилась Лил, незаметно толкая брата ногой, и хмуро усмехнулась: оказывается, она еще не забыла преимущества длинных юбок.

— Здесь, где еще? — вытаращился Ленс. — У дядюшки целых четыре штуки! А ты их еще не видела?

— Откуда мне знать, сколько тут искусников? — огрызнулась Алильена. — Хотя теперь с твоим хваленым Юдганом уже пятеро.

— А если дядюшка заберет тебя, то будет шесть, — съязвил Ленс и тотчас получил по шее, но только он сам и Алильена знали, что это была мастерски разыгранная сценка, и теперь за пазухой у мальчишки лежит свернутая в крохотный шарик записка, которую девушка писала, пока делала вид, будто читает книгу. Конечно, предприняв при этом все предосторожности и проклиная Корди за жадность и волчью хитрость. Насколько ей удалось понять, соглядатаев в этом имении раза в два больше, чем прислуги.

Нежно-сиреневый обруч скользнул к голове магини и весенним венком опустился на свободно распущенные волосы. На несколько мгновений повис, потом съежился и исчез.

— Лил, смотри!

Девушка обернулась к брату, обнаружила тающий на его голове туманный венок и перевела взгляд на искусника.

Чтобы нахмуриться еще сильнее — резерв Инквара, еще недавно сиявший теплым огоньком, теперь еле тлел, как угасающий уголек. Девушка привычно собрала в комок часть собственного запаса и швырнула в Инка, только после этого задавшись вопросом, куда он умудрился растратить столько энергии?

Искусник оглядел сидевших перед ним людей и задумчиво улыбнулся, потом встал с места и направился к выходу, нимало не заботясь о тех, кто пришел с ним сюда.

— Идем! — Ленс вскочил со скамьи, потянул Лил за собой и громко похвастался: — Я теперь везде хожу с ним. Юдган обещал после опыта пойти в беседку и заказать мороженое.

— Меня он не звал, — попыталась отказаться Алильена, не стоит вызывать подозрения у дядюшки, но Ленс оказался упрямее:

— Он велел тебя ценить, поэтому идем.

— Ты все понимаешь как-то неправильно, — с досадой произнесла Алильена, заметив стоящего у входа лакея. — Я хотела пойти полежать. После шести дней дороги у меня в голове еще колеса подпрыгивают.

— Мороженое поешь — и перестанут, — пообещал ей брат, но, пройдя по дорожке всего сотню шагов, убедился, как стремительно работают шпионы Корди.

Им навстречу выскочили двое дюжих рабов, запряженных в небольшие коляски, похожие на кресла на колесах, накрытые шелковыми балдахинами. В несколько секунд добежав до Инквара и Лил с братом, возчики почтительно замерли в ожидании.

— Господин Юдган, госпожа Алильена! — примчался вслед за колясками запыхавшийся дворецкий. — Господин барон ждет вас на западной веранде. Там в это время самый красивый вид.

— Очень интересное изобретение, — отметил Инквар, устраиваясь в первом кресле, и в тот же миг его возница помчался по дорожке, все набирая скорость.

«Наверняка им дают перед работой зелье силы», — мрачно думал искусник про себя, следя за человеком, превращенным в ездовое животное, и все яснее понимая, как нелегко будет прожить несколько дней в этом прекрасном, но до отказа набитом гнусными порядками имении.

Ленс, ехавший вместе с сестрой в следующей повозке, ловил тяжелые эмоции учителя и болезненно кривил губы. Он с первого дня не мог в этом месте ни спокойно есть, ни спать, и вовсе не шпионы и не Корди тому виной, а волны отчаяния, боли и ненависти, исходящие от безмолвных и покорных с виду одаренных и рабов.