ГЛАВА 14

В этот раз Корди был не один: рядом с ним за накрытым к полднику столом сидела Лавиния, дальше — все четверо искусников и еще несколько мужчин. Лично знакомых Инквару среди них оказались только трое — братья Юбельд и Сиберн Шмиле и Тенкос Ферд, еще недавно изображавший управляющего Юбельда. В четвертом госте искусник по описаниям узнал Лойка Теренца, самого строгого и неподкупного судью во владениях Корди. Кем были остальные гости, Инк пока не догадывался, но можно было не сомневаться — все они являются самыми преданными помощниками барона, иначе он не разрешил бы своим искусникам сидеть спокойно за общим столом, а не стоять позади него с амулетами наготове.

— Садись, Юдган, — широко улыбаясь, показал Корди на стул в торце стола, явно желая, чтобы всем было видно лицо искусника, и сердце Инка тревожно заныло — предстояла очередная проверка.

И он не ошибся. Не успели еще Лил с Ленсом занять свои места рядом с матерью, а перед ним уже один из искусников проворно выставил стайку флаконов с зельями.

— Если не трудно, усиль их для моих людей, — очень кротко попросил Густав, даже не сомневаясь, что никто за столом, ну разве что кроме Лавинии, не примет за просьбу его приказ.

Однако гость и не собирался отказываться или задавать барону какие-либо вопросы. Впрочем, все и так были наслышаны о том, как беспрекословно самый дерзкий и одаренный из искусников выполняет просьбы тех, в чьих домах останавливается.

Инквар спокойно снял с пояса плоскую шкатулку, не обращая внимания на притихших сотрапезников, достал из нее четыре толстых треугольных пластины из горного хрусталя и четыре серебряных наконечника. Очень ловко и стремительно собрал из них пирамидку, вставив внутрь извлеченный из перстня ярко-алый пирит, и поставил напротив приготовленных для усиления флаконов.

Его собратья по ремеслу затаили дыхание. У них у всех имелись собственные секреты, но пирамидки, как правило, были хотя и не похожими на другие, зато цельными. А вот такой не было ни у одного мастера, и у каждого вспыхнуло в мозгу подозрение, не в этой ли необычной пирамидке особая сила Юдгана.

Искусник работал ловко и умело, и ни у кого из сидевших за столом не возникло и тени сомнения в том, как часто Юдган совершает это действо. Наверняка уже не в сотый и даже не в тысячный раз. Едва заметная ехидца, смешанная с растерянностью, кривила лишь губы Алильены, но на девушку никто не обращал внимания, все с откровенно жадным любопытством следили за действиями искусника.

А Юдган с самым спокойным видом все быстрее подставлял под отверстие пирамидки флаконы, и только раз нахмурился, болтнул пузырек, приоткрыл пробку, издали понюхал и поставил под пирамидку на целую минуту. Потом отставил этот флакон в сторону и сначала разобрал и спрятал прибор, потом оглянулся на Корди:

— Вот это зелье было неправильным. Нельзя давать людям такое снотворное, они будут спать тяжело, как парализованные. Могут во сне задохнуться, отлежать руку или ногу, сдвинуть позвоночник. Я исправил, но разводить нужно ложку на два десятка.

Тихо присвистнул не ожидавший такого Нилкес, недовольно поджал губы один из помощников барона, крепкий, грузноватый мужчина с выдающимся вперед подбородком и жестким взглядом бледно-голубых глаз.

— Если мы так разведем, то не придется ловить добычу еще раз? — буркнул он сквозь зубы, словно для себя, но услыхали все.

— Лучше привезти сюда безногого калеку или труп, — язвительно прошипела Алильена, вмиг припомнив подлое зелье Прая.

— Скажи-ка мне, дочка, — внезапно пристально уставился на нее Корди, — а черные искусники могут говорить неправду?

— Нет, — нехотя произнесла Лил и тише добавила: — Это все знают. Но мы можем промолчать.

— Но ведь мне ты скажешь, если знаешь, — допытывался Корди, — как звали девушку, которую около луны назад везли в цепях трое ловцов. Двое мужчин и одна женщина.

— Анни, — понимая, что молчанием выдаст тайну так же верно, как и честным ответом, негромко выдохнула Алильена.

— Ох, светлые боги, — охнула Лавиния и прижала руку к губам.

— И где она получила такое имя? — В голосе Корди слышалось злое торжество.

— В артели травниц, — так же хмуро и тихо ответила магиня, понимая, что еще немного, и ей придется просить помощи у Ленса, умеющего так усыплять сестру, что это походило на обморок.

— А как ее звали до того благодатного места?

— Алильена, — нехотя буркнула Лил, решив, что отвечает на последний вопрос.

— Девочка моя! — Из глаз Лавинии брызнули слезы, и она, сорвавшись с места, ринулась к дочери, утопив ошеломленную Лил в слезах, причитаниях и объятиях.

— А эти ловцы знали, что везут мою сестру, дядюшка Густав? — озадаченно уставился на Корди Ленс и простодушно добавил: — Теперь я рад, что мы с маменькой ехали в обозе, а раньше обижался на нее за такую скромность.

— Разумеется, они знали, — буркнул Корди, бросив в командира своих ловцов тяжелый взгляд. — Но у меня осталось два вопроса к Алильене. Скажи, дочка, ты сама решила уйти с ними от травниц?

— Да, — не поднимая глаз, чтобы не встретиться со взглядом Инка, прошептала Лил. — Договорилась с одной девушкой.

— Как ее звали?

— Нафа, — произнесла магиня, которую не выпускала из объятий всхлипывающая мать.

— А как звали ее друзья, ты знаешь? — Корди задавал вопросы так уверенно, словно был опытным дознавателем.

— Как бы она могла это узнать, если получила сонное зелье? — с сомнением протянул Юдган, и командир ловцов оживился, приняв эти слова за подсказку.

— Алильена? Ты слышала, как их зовут?

— Да. Прай, Фина и Ост, — вздохнула Лил и нехотя объяснила: — Мы уходили из дома по одной, так было надежнее. Но едва я отошла на пару сотен шагов, как дом вдруг загорелся, и мне пришлось выпить зелье бодрости, чтобы уехать подальше. А потом они меня догнали и даже разговаривать не стали, один бросил на меня петлю, другой вылил в лицо зелье. Потом сдернули с коня и надели цепи. Но сквозь дурман я слышала голоса и запомнила имена.

— Гиних, — в голосе барона свивались стылые зимние поземки, — ты все узнал, что хотел? Я ради тебя допрашивал дочку, а ты еще сомневаешься!

— Она могла напутать! — попытался спорить Гиних. — После этого зелья память сбивается.

— Я его исправил, — безучастно сообщил Юдган, с деланым спокойствием жующий тарталетки с ветчиной и икрой. — Там были вредные побочные действия.

— Демоны! — обозлился ночник. — Целую бутыль такого зелья коту под хвост!

— Я не ошибаюсь! — оскорбленно поджала губы Лил. — Меня спасли добрые люди, но их имен я не скажу, искусники не выдают тех, кто сделал им добро. Они и моих мучителей отпустили, и даже дали им письмо к дядюшке Густаву. Тогда я и услышала имена ловцов и сразу все вспомнила.

— Бикет! — рыкнул барон. — Иди узнай у этих, где письмо!

— Я с ним, — поднялся Гиних.

— Сиди! — вернул его назад грозный окрик барона. — Он и сам справится. Юдган, желаешь пойти посмотреть, как их наказали? Женщинам и Ленсу я не предлагаю.

— Не пойду, — наотрез отказался искусник. — Я не люблю смотреть на наказания. А про ловцов сказал, когда ты спросил, почему не можешь договориться с искусниками по-доброму. Это все знают — ловцы Корди никогда не держат слова. Простые жители их боятся и ни одному из них не верят. Ловцы во всех домах и лавках, где искали искусников, всегда забирают все самое ценное.

— Это ложь! — резко вскочил с места Гиних.

— Я никогда не лгу! — Инквар тоже поднялся со стула и теперь мерил командира ловцов ледяным презрительным взглядом. — А мои слова повторит каждый житель в любом городе свободных баронств. Но можно спросить и у любого из сидящих здесь искусников, как их поймали и предлагали ли договор. И вообще, сказали им хоть одно слово про возможность отработать определенный срок или сразу бросились поливать и связывать, как эту несчастную девушку.

— Так это ты мутишь тут воду, грязный лживый потешник! — обозлился Гиних. — А я-то думаю, откуда вонь! Давно нужно было этого драного козла привязать к телеге и притащить сюда, чтобы знал свое место и помалкивал!

— Я очень не люблю наказывать людей, — медленно произнес Инквар, — но нельзя никому прощать лжи и подлости.

Резко махнул рукой, бросая нечто невидимое, и по щеке ловца расползлась неприятно-желтая клякса какого-то зелья, выплеснувшегося из лопнувшей от удара маленькой капсулы.

— Юдган! — повелительно уставился на искусника начавший бледнеть Корди. — Чем ты его облил?

— Это зелье вызывает чесотку, — сообщил клоун и вежливо пояснил: — Не бойтесь, она не заразная, но не смывается. И вылечить невозможно.

— Ах ты, гадина, — озверел ловец, выхватывая боевой амулет, попытался швырнуть его в Инка, но не успел.

Дружно вскочили искусники, активируя защитные амулеты, поднял руку, готовясь поставить щиты, Инквар, но опередил всех Ленс.

— Усни! — тонко выкрикнул мальчишка и тотчас прильнул к матери: — Ух, как я испугался!

— Давно ты так умеешь? — хрипловато поинтересовался Корди, следя, как Бикет ловко собирает с тела рухнувшего на пол Гиниха амулеты и зелья, и едко хмыкнул: — А он неплохо вооружен! Лойк! Забери его.

— Пусть пока запрут, — кивнул одному из сотрапезников Лойк Теренц, и тот мгновенно куда-то умчался.

— Тут все неплохо вооружены, — садясь на место, тихо заметил Инквар. — Но защиту можно и усилить.

Он не надеялся отвлечь внимание барона от Ленса, хотел только дать ученику время придумать правдоподобный ответ. В то, что Ленс поступил так от испуга или нечаянно, Инк ни на миг не поверил, успел изучить мальчишку и убедиться: Ленс всегда думает, прежде чем что-либо сделать, и очень редко поступает опрометчиво.

— Я не умею, — жалобно всхлипнул парнишка. — Но когда мне страшно, оно само получается… нечаянно.

— Учиться ему нужно, — хмуро пробормотал Нилкес.

— Черные учеников не берут, — пренебрежительно фыркнула Алильена, отстраняясь от бурно утешавшей Ленса матери. — А свободных искусников здесь нет.

— А Юдган? — испытующе прищурился Корди.

Интуиция тотчас дала Инку знак об опасности привычно скользнувшим по спине холодком.

— Учителя должны жить рядом с учениками не один год, а пять или больше, — склонив к тарелке голову, глухо сообщил клоун всем известную истину. — А я непоседа. Может, через год, может, раньше захочу вернуться в заброшенные земли, побродить со свободными охотниками по забытым городам и заводам, там еще много артефактов. Каждая вещица, в которую попал осколочек волшебной звезды, стала необыкновенной, но далеко не все получается унести. Зато можно посидеть возле окна, в стеклах которого двигаются караваны чужих миров и летают страшные чудовища, поставить котел в печь и вынуть с кушаньем, о котором думал…

— Ладно, — широко улыбнулся Корди. — Пока это не самое важное дело. Мне рассказали про сон, который видел Аленсин, и я хочу спросить, что ты об этом думаешь.

— То же, что и все искусники, — небрежно пожал плечами Инквар. — Раз мальчишка одаренный и его сестра тоже, то и их отец мог быть таким же. Тогда обязательно будет родственная связь, но насколько она сильна — зависит от многих причин. Никто еще не изучал этого всерьез, но известен случай, когда отец таким чутьем нашел сына, увезенного ночниками в западные баронства.

— Базерс был искусником, — милостиво пояснил Корди и продолжил мысль Инка: — Значит, если я отправлю Аленсина на поиски отца, он может точно привести нас прямо к нему?

— Но это опасно! — ахнула Лавиния. — Неужели нет другого способа?

— Юдган мог бы сделать на крови Аленсина или его сестры амулет поиска, — любезно сообщил до сих пор сидевший молча последний гость, цепким взглядом и не сходящей с губ улыбкой похожий на торговца. — Свободные их отлично делают.

— Юдган? — снова смотрел на Инка барон.

— У меня есть такой, могу дать, — пожал тот плечами. — Но в этом деле имеется одна тонкость, о которой все вы знаете, но почему-то молчите. Если Аленсин видел правильно, то его отец в какой-то пещере, и скорее всего он в плену. Нетрудно догадаться, что сделают хозяева с пойманным искусником, если обнаружат поблизости людей Густава.

— Нет! — испуганно вскрикнула Лавиния. — Я не хочу стать причиной его смерти! Придумайте другой план!

— Может, отправим за ним Алильену? — Корди явно испытывал свою невесту, но Лавиния этого словно не замечала.

— А как она найдет Тарена? Он же ей не родной отец, — тут же начала спорить женщина.

— Об этом, милая, ты расскажешь мне позже, — холодно прищурился Корди, но его невеста неожиданно оскорбилась:

— Тут нет ничего секретного или позорного, Густав! В юности у меня был жених, я его любила и все уже было готово к свадьбе! Но за несколько дней до ритуала я случайно подслушала его разговор и обнаружила, что он меня не любит! И соблазнил только ради родства с тобой! Надеялся на теплое местечко! Я собрала вещи и ушла к Тарену, он давно был в меня влюблен. В тот же день он отвел меня в храм и назвал женой.

— Извини, — вовсе не кающимся голосом буркнул Корди, целуя ее в щеку. — Я запамятовал, мне об этом рассказывали. Так как же нам найти эту проклятую пещеру и не подставить под удар Базерса? Юдган, а может, ты сам съездишь? Я дам тебе отряд, удобную карету и любые амулеты, зелья и даже артефакты. Возьмешь у Ленса каплю крови и найдешь, сам же говорил, что тебя везде пускают. Потом подашь сигнал моим людям.

Инк смотрел на него с сомнением, не зная, как понять такое неожиданное предложение. Как способ втереться к нему в доверие или как проверку на честность? А может, Корди просто решил на некоторое время избавиться от неудобного гостя, сочтя его действия и высказывания слишком дерзкими и крамольными? Или и впрямь считает его единственным, кому удастся спасти Тарена, если Ленс не ошибся и его сон действительно был видением?

— Почему ты молчишь? — первым не выдержал барон. — Боишься или не уверен в успехе?

— Нет, я не боюсь, — качнул головой Инквар. — Ночники ничего плохого мне не сделают. И не от доброты, этого в них нет, зато они жадны и знают, сколько стоит живой Юдган. Но я шел сюда, чтобы проверить свой артефакт, не люблю бросать недоделанное дело.

— Юдган! — выскользнув из рук матери, метнулся к нему парнишка, схватил за руку, прижал ее к груди. — Спаси его, пожалуйста! Там холодно и сыро, я слышал кашель…

— Аленсин, — с огорчением посмотрел на него искусник, боясь согласиться слишком быстро. — Юдган еще никогда никого не спасал. Так я устроен, понимаешь? Всегда думаю, куда можно идти спокойно, а где ждет засада. И все могут так думать. Человек ведь умнее зайца, который не смотрит, куда прыгает!

— Ты хочешь сказать, что мой отец сделал глупость? — помрачнел Ленс. — Я и сам иногда так думаю. Но бросить его там тоже неправильно. Поэтому я все равно поеду с отрядом, раз без меня его не найти.

— Ты решил сейчас неправильно, женщины и дети не должны никого спасать! И еще пытаешься воспользоваться моей добротой. Именно поэтому я стараюсь не брать в помощники детей. Потом приходится платить втрое, — осуждающе глянул на мальчишку Инк, и в самом деле огорченный словами Ленса, однако совсем по иной причине. Ему просто очень не хотелось оставлять здесь Алильену без помощи брата. — Но раз ты так настаиваешь, я поеду, но сначала, если Густав позволит, еще раз проверю свой амулет, он может оказаться полезным.

— А я с тобой, — еще крепче вцепляясь в руку учителя, умоляюще смотрел Ленс, и в его голосе дрожали неподдельные слезы. — Пообещай меня взять!

— Я не отпускаю тебя, Аленсин! — категорично заявила мальчишке его маменька и оглянулась на Корди, ища поддержки: — Густав, ему нельзя туда ехать!

— Ты уж выбери, дорогая, — с усмешкой бросил дядюшка, — чего ты хочешь сильнее, — чтобы твой бывший муж оказался на свободе и дал тебе развод или растянуть поиски еще на пару лун, пока он не оставит тебя вдовой? Меня, например, устроил бы и второй вариант, но ты ведь потом будешь мучиться угрызениями совести!

Лавиния горько всхлипнула и прижала к лицу платочек, а Корди, сразу потеряв к ней интерес, перевел взгляд на Юдгана.

— Я тебя понимаю, — с лицемерным участием сообщил искуснику барон. — Но ты и сам видишь, как обстоит дело. Можешь хоть сейчас идти в зал испытаний или проверить свой артефакт прямо здесь, а мои люди пока подготовят карету и все необходимое. И я считаю, Аленсина тебе лучше взять с собой, так будет надежнее.

— Тогда я никуда не пойду, — удрученно буркнул Инквар. — Все равно артефакт сейчас еще слаб, посмотрю только пару плетений третьей ступени.

— Это туманные круги, которые ты накинул на одаренных? — прищурившись, едко осведомился Ферд, и Инк про себя так же ехидно усмехнулся в ответ.

Значит, и в самом деле никакой он не управляющий, этот мужчина со скользким взглядом и усмешкой убийцы, и следовательно, приставил его Корди к своему племяннику вовсе не для охраны дурака от неприятностей. Ради этого хватило бы и пятерки стражников. Но показывать шпиону свою сообразительность Инквар вовсе не желал.

— Кого слуги привели, на того защиту для проверки и набросил, — равнодушно произнес он вслух. — Сам я никого не звал. Никогда не нарушаю правил хозяина дома.

На губах Ферда мелькнула кривая ухмылка, но вслух напоминать про Гиниха он не стал. И сам прекрасно понимал, насколько обнаглел командир ловцов, которого Корди терпел только за умение крепко держать в руках отряд, набранный из разного отребья вроде бывших ночников.

Не стал продолжать разговор с ним и Инквар — спокойно взял стул, отошел в сторонку и достал из кармана свирель, с огорчением думая о том, что главную свою задачу — протянуть несколько дней до помолвки, когда соберутся все искусники, — он провалил. Теперь придется действовать безо всякого заранее продуманного плана, действуя на свой страх и риск, и похоже, это стало в последние луны его главным правилом.

В этот раз облака, вылетающие из артефакта, были двуцветными, словно свитыми из двух разных лент, и притихшие гости следили за их плавным полетом затаив дыхание.

А Инквар, выпустив всего пять штук, исподтишка поглядывал на них, стараясь не останавливать взгляд на Алильене, уже пару раз подбросившей ему внушительные клубки энергии.

«Прости, милая, — думал с огорчением искусник. — Я бы с огромным удовольствием увез тебя отсюда, но твоя маменька снова влезла в игру в самый неподходящий момент. И теперь я не могу не признать, как своевременно она это сделала. Оказывается, коварный Корди очень хорошо знал все семейные тайны троюродной племянницы. Поэтому пока нам придется расстаться, но я приложу все усилия, чтобы вернуться как можно скорее. А пока защищу вас с маменькой и попытаюсь сделать небольшой сюрприз Густаву».

Один из туманных кругов легко опустился на Ленса, второй — на голову его матери. Третий, помедлив, упал на Бикета, четвертый — на Нилкеса, сидевшего по соседству со старшим из черных искусников. Последний плавал в вышине дольше всех, потом словно нехотя скользнул на голову Алильены.

— Пожалуй, хватит, — огорченно заявил Инквар, внимательно рассматривая поблекшие кнопки дивного инструмента.

— А ты не хочешь объяснить, — задумчиво произнес Корди, пристально изучая гостя, — чем обернется для моей родни и искусников твоя защита? Если можно, я хотел бы посмотреть в действии.

— Пусть один из защищенных встанет туда, — хмуро усмехнулся искусник. — А мне дайте ложку или вилку, бросать в людей ножи — дело бандитов.

— Это правильно, с непроверенными заклинаниями лучше не шутить, — пробурчал, поднимаясь с места, Бикет.

— А можно я пойду? — В глазах зацелованного матерью Ленса жарко горела любознательность испытателя.

— Нет! — в один голос отказали Лавиния с Корди, и барон примирительно добавил, покосившись на Инквара: — Тебе скоро ехать, не стоит тратить щит понапрасну. Хотя вас и будут охранять лучшие мои стражники, но осторожность еще никому не помешала. Бикет, и ты останься на месте, пусть идет Нилк. Да прихвати с собой ложку.

Нилк послушно выбрался из-за стола, подал Инквару ложку. Тянуть время Инк не стал, взял ложку в руку так, как берут нож, и с силой швырнул в черного собрата, целясь в плечо. Коротко блеснула позолоченная ручка, на краткий миг ложка зависла в пальце от черного искусника и, так и не коснувшись его, со звоном упала на плиты дорожки.

— По-моему, она просто отскочила, — неуверенно пробормотал Лойк Теренц, и Нилк помотал головой:

— Нет. Она меня не задела.

— А можно еще раз? — прищурился Ферд. — И бросать буду я сам.

— Конечно, — отступил на шаг Инквар, точно знавший, сколько энергии и особых условий он влил в эти щиты. Особенно тщательно прикрыв Алильену, хотя она и сама может за себя постоять. Но ему так спокойнее.

Ферд не глядя взял со стола горсть приборов и спокойно направился к Инквару. Тот уже догадался, чего хочет один из самых преданных Корди людей. Выяснить, насколько надежны эти щиты.

Черный искусник начал бледнеть, ему было прекрасно известно о том, насколько каверзна защита его амулетов. Пришлось Инквару исподтишка сделать Нилку известный всем мастерам знак — «ты в безопасности». Тот ответил такой же мимолетной признательной улыбкой, а Инквар приготовился незаметно прикрыть парня воздушным щитом. Благо амулетов, способных его распознать, не было ни у кого, да и быть не могло.

— С ножами было бы понятнее, — проворчал Ферд, швырнув в искусника одну за другой штук пять ложек, но неожиданно запротестовал Корди:

— У меня и без того искусников все меньше, еще ты ножами швырять начнешь! Юдган, а почему ты на меня такой щит не поставил?

— Ты же хозяин, охранники начали бы волноваться, — спокойно объяснил искусник и безмятежно уточнил: — Да и нельзя. На тебе куча артефактов, а они очень непредсказуемы. Лучше ничего не добавлять.

Он смолк, аккуратно заворачивая в платочек свою свирель и не обращая никакого внимания на Ферда. И в этот момент Ферд вдруг развернулся и швырнул в Юдгана последнюю оставшуюся в руке ложку. В тот же миг искусник с неуловимой стремительностью махнул рукой, и безобидное оружие оказалось зажатым у него в кулаке.

— Густав? — показывая хозяину свой трофей, изумленно поднял бровь искусник. — Он вызывает меня на бой?

— Он неудачно пошутил, — метнул в шпиона яростный взгляд Корди. — Просто любит всех проверять… А ты уже закончил свои опыты? Мне показывают, что карета готова и принесли твой саквояж и вещи для Ленса. Идите, время дорого.

Инквар пожал плечами, опустил свирель в карман и, не произнеся ни слова, двинулся за испуганно пригнувшимся лакеем. Ленс торопливо поцеловал рыдающую Лавинию, показал сестре язык и помчался за ним.